Текст книги "Покорение дворца Яньси. Том 1. Путь служанки"

Там были подставки с пышно цветущими глициниями…

Как же там говорилось?

 
В тени глициний пышного цвету
Щебечущие птички затаились,
И легкий ветер ароматом нежным
Красавицу задержит на пути.
 

Красавица! Точнее, красавец.

По одному взгляду можно было догадаться, что тот высокий и стройный силуэт там, среди глициний, принадлежал выдающемуся имперскому стражнику.

Цзиньсю резво подскочила, глаза ее загорелись, словно два бушующих пожара.

Глава 19
Юноша и девушка

С громким звуком двери кладовой закрылись.

– Здесь слишком темно, – пробурчала Вэй Инло.

Послышался какой-то звук – и на столе загорелась свеча в подсвечнике, пламя ее теплым желтым светом озарило красивое мужское лицо.

Тонкие брови, миндалевидные глаза и длинные тонкие пальцы. Он выглядел словно ученый с древних картин, написанных тушью, – такой же благородный и изящный, лишь складка меж бровей выдавала его скорбь. И еще больше подчеркивала красоту.

– Дядюшка Вэй говорил мне, что ты во дворце, но я не поверил, – правой рукой молодой человек прикрыл свечу от сквозняка, – даже не думал, что сегодня вправду увижу тебя.

Среди шести стражников, которые повстречались служанкам на вымощенной дорожке, этот молодой мужчина следовал сразу за братом императрицы.

– И что дальше? – спросила Вэй Инло, по-прежнему не оборачиваясь.

– Скорбь по Иннин терзает мою душу, – мужчина посмотрел ей в спину и мягко добавил: – Но это Запретный город. Здесь нельзя поднимать шум. Послушай своего отца. Покинь дворец, возвращайся домой и выходи замуж за хорошего человека…

– Довольно! – Вэй Инло все-таки обернулась, ее глаза холодно блеснули. – Ты кто такой, чтобы мне указывать?

Стражник вздохнул:

– Мы с Иннин ведь любили друг друга…

– Не смей больше никогда произносить ее имя! – резко оборвала его Вэй Инло. Она ненавидела многих, но больше всех именно этого мужчину, что стоял сейчас перед ней. – Сестрица любила тебя, но, когда она нуждалась в тебе больше всего, ты без колебаний бросил ее!

Складка между его бровями стала глубже:

– Она ведь из семьи прислуги. Рано или поздно ей пришлось бы войти во дворец служанкой. Мне что, нужно было все эти десять лет ждать ее[60]60
  В служанки отбирали, как правило, девушек 15–17 лет. Обязательный срок службы составлял десять лет, а после они могли либо покинуть дворец, либо остаться и продолжить службу. Сестра Инло попала во дворец в пятнадцать лет.


[Закрыть]?

– Всё же совсем не так, молодой господин Цинси, – язвительно усмехнулась Вэй Инло. – Ты вообще не собирался ждать, мы и так тебе не ровня. Даже если бы сестрица была в три раза красивее, умнее и добродетельнее, такой благородный господин никогда не взял бы в жены женщину из низкородной семьи.

Видя, что Цинси молчит, Вэй Инло поинтересовалась:

– Что такое? За живое задела? Ты ведь из Цицзя, знатного маньчжурского рода. А сестрица, хоть и была низкого происхождения, обладала твердостью духа, и если уж она раз и навсегда прекратила отношения между вами, то вы больше никак не связаны!

Цинси глубоко вздохнул:

– Но я постоянно вспоминаю твою сестру…

– Вспоминаешь? – Вэй Инло рассмеялась. – Когда сестрица попала в беду, ты просто спокойно смотрел… Она могла положиться только на тебя, только ты мог помочь ей! Но ты просто смотрел, и всё!

На лице Цинси отразилось страдание, болезненные воспоминания пронзили дрожью:

– Я… я же имперский стражник. Нам нельзя иметь ничего общего со служанками.

– Я тоже служанка. – Вэй Инло понаблюдала за его лицом и холодно добавила: – Вот и нам тоже не стоит встречаться, так что будь добр, уйди с дороги.

«О чем тут еще говорить?»

Когда сестрица нуждалась в нем больше всего, он отвернулся от нее и сбежал. Если их связь была только развлечением, то Инло ненавидела его за это.

А если он в самом деле любил сестрицу, то она ненавидела его еще больше за трусость!

Она двинулась к двери и услышала над ухом тихий вздох.

– Раз в пять дней, – раздался голос Цинси. – Раз в пять дней я несу караул. Если тебе что-нибудь понадобится, можешь прийти в комнаты охранников и спросить меня!

Вэй Инло остановилась на мгновение, затем подошла к двери и потянулась ее открыть. С другой стороны послышались сильные удары. В дверь забарабанили, и раздался голос тетушки Фан:

– Открывайте! Откройте мне!

Вэй Инло удивилась и, обернувшись, обменялась взглядами с Цинси.

Юноша и девушка, не состоящие в браке, наедине в одной комнате – повод для грандиозного скандала, от такого не отмоешься, никакие оправдания не помогут.

Цинси собрался что-то сказать, но рот ему внезапно зажала девичья рука. Вэй Инло прошептала одними губами:

– Делай, как я скажу.

Тетушка Фан продолжала колотить в двери, неожиданно те распахнулись и на тетушку упала бамбуковая корзина, а затем, не дав опомниться, обрушились удары рук и ног. Раздался гневный и одновременно испуганный голос Вэй Инло:

– Преследуешь меня? Вот так, поделом тебе! Бесстыдник! Проходимец!

– Прекрати! Пусти! – Тетушка Фан изо всех сил пыталась освободиться. – Вэй Инло! Ты спятила! Прекрати немедленно! Кто-нибудь, на помощь, помогите!

Подоспевшие на крики служанки кинулись их разнимать.

Тетушка Фан сняла с головы корзину и с черным от гнева лицом воззрилась на Вэй Инло:

– Инло, ты совсем спятила! Руку на меня поднять посмела?!

Девушка ахнула, лицо ее потемнело пуще тетушкиного:

– Тетушка? А? А как? Как вы-то там оказались?

Она не стала ждать, пока тетушка Фан придет в себя, и сразу бухнулась на колени и со слезами заголосила:

– Тетушка, прошу вас, выслушайте меня! Я где-то обронила платок и хотела его найти. Но тут кто-то начал преследовать меня – не знаю, был ли это возжелавший страсти евнух или стражник, который замыслил недоброе. Я так испугалась, не знала, как быть, вот и спряталась в кладовой. А тут и вы подоспели, какое счастье!

И она продолжила плакать.

– Возжелавший страсти евнух или стражник, который замыслил недоброе? – Тетушка Фан, несмотря на весь свой гнев, не могла не улыбнуться. – Не мели чушь, неужели ты меня не узнала? Хочешь сказать, что у меня голос как у мужчины?

– Но я правда очень испугалась. – Плечи Вэй Инло задрожали, будто она сильно убоялась. По ее щекам безостановочно текли слезы, и девушка вытирала их рукавами. – Не сразу смогла различить. Прошу вас, тетушка, простите меня…

– Посмотри, что ты натворила. – Тетушка Фан закатала рукава, показывая синяки, которые ей оставила Инло, и строго спросила: – И как, по-твоему, я могу тебя простить?

Инло сочла за лучшее сразу же низко поклониться ей:

– Я готова принять любое наказание тетушки Фан.

На том дело и завершилось. Вэй Инло хоть и была наказана, но только за то, что побила тетушку Фан, не узнав ее. А поскольку сама Фан была очень жадной до денег, то Инло откупилась довольно увесистым взысканием и парой символических ударов палками.

Всяко лучше, чем быть пойманной наедине с молодым стражником.

«Все-таки не зря Цинси зовется батыром, сообразительный и быстрый, сумел тайком улизнуть под общий переполох, который я устроила, – Вэй Инло лежала на животе на кровати. Мазь помогала мало, жгучая боль от ударов не давала заснуть. – Но кто же все-таки нас выдал?»

Лунный свет проникал в комнату через открытое окно и падал прямо на изголовье кровати. Девушка засунула руку за пазуху, на ощупь отыскала маленькую плетеную подвеску[61]61
  Такая подвеска представляла собой небольшое плетеное изделие, которое использовалось либо в качестве украшения, либо для хранения очень мелких вещей.


[Закрыть], поглядела на нее при свете луны.

– Я неплохо продвинулась, – прошептала Вэй Инло, тепло глядя на подвеску. – Сестрица, спустя столько времени я все же нашла зацепку.

Картина – такая яркая, словно все произошло вчера, – всплыла из глубин памяти.

Та ночь была ветреной, как и все предыдущие, а на небе виднелось много звезд. Инло положила голову на колени Иннин и смотрела, с какой легкостью сестрица работает, умелыми и ловкими движениями сплетая подвеску в виде цветка сливы.

Украшение отправилось вместе с сестрицей во дворец, но обратно не вернулось.

И вот сегодня, в пылу драки, подвеска выпала из одежды тетушки Фан.

«Тетушка, – думала Вэй Инло, сжимая подвеску в ладони. – Как же так вышло, что у вас оказалась подвеска сестрицы?»

Глава 20
Раскрытый секрет

– Сестрица Чжилань.

Чжилань обернулась и увидела идущую к ней девушку. Та двигалась излишне плавно и томно.

С таким лицом и телом она легко снискала бы славу певички в борделе или наложницы в доме какого-нибудь богача, но она была служанкой во дворце, а потому такая манера казалась неуместной, к тому же легко могла вызвать раздражение у других.

– Ты кто? – равнодушно спросила Чжилань, окидывая ее взглядом.

– Я Цзиньсю, из вышивальной мастерской, – поспешила представиться та, поднимая поднос, на котором лежало аккуратно сложенное платье зеленого цвета. – Матушка Чжан наказала мне отнести новый весенний наряд.

– Ага, – кивнула Чжилань, – поставь сюда.

Но Цзиньсю не хотела уходить с пустыми руками. Нарочито медленно поставив поднос, она пустила в ход лесть:

– У всех служанок одинаковая одежда, но, сестрица, на тебе она смотрится куда красивее, чем на остальных. Гляжу на твои рукава и любуюсь – такие красивые вышиты цветы, сразу видно, что ты очень искусная.

Чжилань улыбнулась. Хоть форма у всех и была одинаковой, отличия все же имелись. У некоторых, особенно обладавших хоть каким-то статусом, рукава были расшиты различными узорами, которые показывали их положение в иерархии слуг в целом. У Чжилань на рукавах красовались цветы персика с маленькими тычинками, только вышивала она их не сама, а поручила младшей служанке-вышивальщице.

«Как же там ее звали, кажется… Инло?»

– Куда искуснее нашей первой мастерицы Инло, – улыбаясь, продолжила Цзиньсю. – Кстати о ней. Инло у нас не только прирожденная мастерица, но и очень смышленая. Если бы не она, мы бы ни в жизнь не узнали столько о сиропе из мушмулы!

Чжилань уже устала от ее общества и собиралась было отправить девушку прочь, как вдруг резко обернулась и спросила:

– Что ты сказала? Сироп из мушмулы?

– Ага. – Цзиньсю изобразила святую простоту. – Инло тогда, во дворце Юнхэ, рассказала, что в детстве по ошибке наелась молодых листьев мушмулы, так мы и узнали, что они ядовиты и их ни в коем случае нельзя добавлять в лекарства. Представляешь?

Чжилань с силой хлопнула по столу правой рукой и сквозь зубы процедила:

– Значит, это была она!

– Сестрица Чжилань, я… я что-то не так сказала? – делано склонила голову Цзиньсю. Внешне она казалась испуганной, но внутри разливалось холодное злорадство.

Эта мерзавка Вэй Инло, с виду такая чистая и бескорыстная, не дала ей соблазнить Фуча Фухэна, а сама тайком спуталась со стражником.

Жаль, что она рассказала тетушке Фан так поздно, они не успели поймать ее любовника, но ничего, у Цзиньсю еще оставался козырь в рукаве, она сможет избавиться от этой чертовки руками благородной супруги Хуэй.

– А ну-ка, пойдем, – сказала Чжилань, поднимаясь. – Отведи меня к этой Вэй Инло.

– Хорошо, сестрица Чжилань.

Они направились в мастерскую, а когда пришли, то увидели, что Вэй Инло стояла в окружении других служанок. Всем была интересна ее вышивка – кто-то смотрел с изумлением, кто-то откровенно любовался.

– Эти розовые облака на заре такие красивые, я тоже потом такие вышью.

– Ах-ах, тебе такое не под силу.

– Я раньше тоже пыталась вышить такие же, но облака получились самые обычные, Инло, а как ты так их вышила?

– Нужно использовать сплошные стежки, без просветов. Цвет ниток нужно менять постепенно, слои накладывать друг на друга и четко разделять между собой. Выглядит очень красиво, но требует большой практики. Если хотите вышивать так же, нужно тренироваться больше.

К Вэй Инло приблизились расшитые туфли, их обладательница с улыбкой произнесла:

– Вышито очень красиво.

Вэй Инло отложила иглу и поспешно поднялась:

– Сестрица Чжилань.

Остальные служанки тоже поторопились поприветствовать любимицу самой благородной супруги Хуэй, даже матушка Чжан не посмела сидеть в присутствии Чжилань и очень вежливо и доброжелательно спросила:

– Барышня Чжилань, чем обязаны? Неужели вам не понравилось весеннее платье, которое мы сделали? Так зачем же себя утруждать и лично приходить? Послали бы кого, и я бы тут же прибежала во дворец Чусю.

– Сначала мне все понравилось, а теперь смотрю на эти облака и думаю, что чего-то не хватает, – улыбаясь, ответила Чжилань. – Эта девочка очень искусна, одолжите-ка мне ее ненадолго.

Большинство служанок с восхищением и завистью смотрели на Вэй Инло, и только сама Инло и матушка Чжан почувствовали подвох.

Если какой госпоже что-нибудь понадобится, достаточно сказать лишь слово – и приказ будет исполнен. Так зачем же служанке потребовалось лично приходить сюда и говорить об этом? Наверняка это сулит большие неприятности.

Матушка Чжан, намереваясь защитить Вэй Инло, заискивающе улыбнулась:

– Барышня Чжилань, где же это видано? Эта девчонка у меня в помощницах, еще не всему обучилась. Давай лучше все-таки я пойду вместо нее?

Матушка Чжан была наставницей, отвечающей за вышивальную мастерскую, и то, что она добровольно вызвалась помогать с одеждой для дворцовой служанки, было большой честью. Но и Чжилань была не из тех, кого легко одурачить. Она холодно усмехнулась:

– Матушка Чжан, хватит со мной спорить. Я свой выбор сделала. Обойдусь без твоих советов. Вэй Инло, за мной!

Все служанки прекрасно расслышали злость в ее тоне, и зависть и восхищение сменились сочувствием и злорадством.

– Слушаюсь. – Раз уж дело приняло такой оборот, Вэй Инло ничего не оставалось, кроме как покориться, даже если этого совсем не хотелось.

Как только они вместе с Чжилань вышли за порог, в мастерской поднялся шум, и даже окрики матушки Чжан не помогли делу. Служанки продолжили переговариваться вполголоса.

– Как же так, Вэй Инло чем-то насолила сестрице Чжилань?

– Чем она могла ей насолить, они встречались всего-то пару раз.

– Но… но сестрица Чжилань выглядела так, будто войной собралась идти на нее.

Она на самом деле оказалась на войне.

Вэй Инло стояла на коленях в боковом зале дворца Чусю.

И стояла она так уже долгое время, холод пола через колени пробрался до самых костей и прочно поселился там. Внутри царила тишина, которую нарушали лишь редкие звуки: кто-то помешивал суп.

Прямо перед Инло сидела благородная супруга Хуэй, справа от нее на столике из сандалового дерева стояла чашка супа с лотосовыми крахмальными шариками[62]62
  Традиционное китайское блюдо. Представляет собой шарики или клецки, которые готовятся на тесте из муки корня лотоса с начинкой из османтуса, арахиса, кунжута и др.


[Закрыть].

Бульон был белый как снег, а шарики черные, словно глина, готовая к лепке, из-за такого контраста черное выглядело еще более черным, а белое – белоснежным, как на картине шаньшуй[63]63
  Традиционная китайская живопись в монохромной манере. Дословно «горы и реки».


[Закрыть]. Суп совершенно остыл.

Благородная супруга Хуэй прекратила мешать жидкость в чашке и протянула:

– Так ты, значит, и есть Вэй Инло?

– Да, госпожа моя! – закричала девушка так громко, что благородная супруга Хуэй от испуга едва не выронила ложку.

Прошло немало лет с тех пор, как она обрела свой статус, и с тех пор никто еще не осмеливался так громко кричать перед ней. Она провела рукой по груди, чтобы успокоиться… но, честно говоря, ей хотелось потереть уши, в них все еще стоял этот крик.

– Ты почему так орешь?

Вэй Инло с улыбкой подняла голову. У благородной супруги Хуэй не было возможности как следует рассмотреть девушку, поскольку та сразу же бухнулась на колени. Теперь стало видно, что из уголка ее рта свисает слюна, как будто она, стоя на коленях, решила заодно и поспать.

– Госпожа, прошу, простите меня, – вытерев слюни руками, Вэй Инло глуповато захихикала. – Я от природы такая горластая. Матушка Чжан столько раз меня била, да я все никак не исправлюсь!

Во дворце каждое движение определялось правилами, особенно это касалось служанок, которые прислуживали благородным господам, – даже спать им полагалось в строго определенной позе. А для таких, как эта глупая девчонка, которая осмелилась вздремнуть, стоя прямо на коленях, были предусмотрены суровые наказания.

Благородная супруга Хуэй недоверчиво посмотрела на нее:

– Это ты сказала, что молодые листья мушмулы ядовитые?

– Ага! Ядовитые! Ни в коем случае есть нельзя! – торопливо замотала головой Вэй Инло. – Госпожа, а вы зачем спрашиваете? Ай, неужели решили мушмулы поесть? Тогда ни за что на свете не ешьте косточки и на молодые листья не налегайте, можно отравиться! Я в детстве ну такая прожорливая была, случайно объелась, а потом так мучилась поносом и рвотой, чуть не померла! Тогда госпожа из дворца Юнхэ тоже захотела поесть мушмулы, так я отговорила! Вот повезло же, а? А, кстати, е-еще…

Служанка начала трещать без умолку, казалось, что и вовсе не собирается останавливаться. И, как назло, с каждой фразой голос ее становился все громче, словно кричала стая уток, отчего у благородной супруги Хуэй вскоре разболелась голова.

– Хватит! Хватит! Хватит! – сорвалась она на крик. – Что за нелепицу ты несешь? Полная чушь! Ты уже долго во дворце, до сих пор не научилась, как правильно отвечать госпоже?

Вэй Инло сначала закивала, а потом замотала головой из стороны в сторону, взгляд ее начал блуждать, пока наконец не уперся туда, куда ни в коем случае было нельзя, – в чашу с лотосовыми крахмальными шариками.

– Госпожа. – Чжилань больше не могла смотреть, как Вэй Инло постоянно глотает слюни, глядя на еду. Она приблизилась к госпоже и тихонько прошептала ей на ухо: – Кажется, эта девчонка немного дурная…

«Думаешь, я сама этого не вижу?» – подумала та, но вслух произнесла, подняв руку:

– Иди сюда.

Вэй Инло угукнула и, словно не поняв, что ей нужно подняться на ноги и подойти, подползла к госпоже на коленях. Выглядела она словно верная собачонка и едва не рассмешила благородную супругу Хуэй.

– Знаешь, что это? – Госпожа говорила с Инло так, будто та была домашней зверушкой. Она покачала перед ней фарфоровой миской с сине-белыми узорами.

Вэй Инло поворачивала голову вслед за движениями миски, а затем с глуповатым видом спросила:

– Это юаньсяо[64]64
  Традиционная китайская закуска, которую подают на Праздник фонарей (Юаньсяоцзе) – окончание китайского Нового года. Готовится из муки клейкого риса, которой придают форму шариков и затем погружают в кипящую воду. Бывают разного размера, с начинкой или без.


[Закрыть]? Только… черные-то они почему? Госпожа, я таких черных юаньсяо в жизни не видела!

– Бедняжка, никогда не ела лотосовых шариков? – улыбнулась Хуэй. – Я тебя угощу. Держи, поешь.

Она дала Вэй Инло чашку, но не ложку.

– Госпожа, огромное вам спасибо за вашу милость! – Вэй Инло, казалось, была в полном восторге. Она радостно приняла чашку и начала прихлебывать прямо из нее, а оставшиеся несколько шариков, которые прилипли на донышке, вытащила прямо руками и засунула в рот.

– Вкусно было? – Госпожа Хуэй была сама любезность.

Обычно такая любезность таила под собой лютую злобу.

– Очень! – простодушно улыбаясь, ответила Инло.

Никогда еще благородная супруга Хуэй не встречала таких людей, а потому ей было сложно понять, какой Вэй Инло была на самом деле. Впрочем, ее планам проучить эту служанку это не мешало.

– Раз понравилось, надо еще поесть, – ответила благородная супруга Хуэй и махнула рукой. – Чжилань!

Во дворец Чусю одну за одной доставили чашки всевозможного вида. Фарфоровая с сине-белым узором, расписная лакированная из дерева, изящная из белого фарфора – все они были наполнены щедрой порцией лотосовых шариков.

– Не стесняйся, – улыбнулась Хуэй, откинувшись на стул. – Как всё съешь, можешь идти.

Половина чашек уже валялись на полу пустыми, но тут принесли новые, еще больше. Раздувшийся живот Вэй Инло было видно невооруженным глазом, но она продолжала жадно глотать шарики, словно голодный зверь.

– Ик! Ой, госпожа, вы очень-очень хорошая! Такую обжору, как я, до сих пор не прогнали! – Вэй Инло снова схватилась за бело-синюю миску. – Ик! Так вкусно! Ой, я… меня сейчас…

Часть съеденной пищи начала вываливаться у нее изо рта, но девушка будто бы не замечала этого, продолжая заталкивать новые шарики и глотать бульон.

Какая госпожа могла бы стерпеть такое омерзительное зрелище? Вот и благородная супруга Хуэй, нахмурив брови, с презрением и отвращением кинула ей:

– Та еще дурочка! Я утомилась, пусть проваливает, надоела!

Чжилань тоже чувствовала омерзение, даже не захотела касаться служанки руками, лишь пнула ногой:

– Ну, всё, довольно! Хватит есть! Госпожа велела тебе убираться!

Вэй Инло вдруг резко прихлебнула бульон, Чжилань снова ее пнула, и та с жалостным видом обернулась. Рот ее был набит шариками, отчего речь ее стала совсем невнятной:

– Но… но я же еще не доела!

Бросив взгляд на чашку, которую дуреха сжимала в руках, Чжилань с отвращением подумала, что та умудрилась даже чашку испоганить. Служанка нахмурилась:

– Забери с собой!

– Правда, можно? – Вэй Инло аж просияла.

– Пошла отсюда!

Вэй Инло быстро перелила оставшийся суп в чашку, убежала.

– Что… что за девица! – Чжилань едва ли не до слез рассмеялась, глядя, как Инло постоянно оборачивается, будто боится, что сейчас ей прикажут вернуть эти шарики. Она пересказала увиденное благородной супруге Хуэй, и та тоже не смогла сдержать слез от смеха.

– Потом нужно будет узнать у дворцового управления, что за слуг они набирают? – Госпожа Хуэй затрясла головой, словно хотела выкинуть из памяти отвратительную картину обжорства. – Она же полная дурочка!

Чжилань уже хотела было согласиться, но внезапно вспомнила розовые облака на вышивке.

Розовые облака, раскинувшиеся на весь небосвод… Даже из тысяч мастериц сложно найти такую, которой под силу будет выполнить столь сложную работу. Разве способна на это такая дурочка?

Заметив, как та задумалась, благородная супруга Хуэй спросила:

– Что такое?

Поколебавшись с мгновение, Чжилань все-таки поделилась тем, что было у нее на уме:

– Госпожа, а вам не кажется, что она притворяется?