Текст книги "Лжесвидетель"

Он посмотрел на эту путешественницу из ближнего зарубежья. Что-то жалкое обнаружилось вдруг в ее задранном подбородке и вычурно застывших пальчиках с сигаретой. Дура баба, та самая дура баба, которая в тридцать воображает себя семнадцатилетней красавицей и победительницей, искренне полагая, что раз она сама в это верит – то и все окружающие уверуют.

А ведь как выделывалась в «Монтрезоре»! Какую королеву сыграла! Он, артист, понимающий толк в актерском мастерстве, – попался!

– А может, я и сумею вам помочь, – заметил Артем. – У нас в цирке есть люди, которые умеют работать с визами, у них все где надо прихвачено.

Если договориться, они придумают, как продлить визу.

– Не надо ей ничего продлевать! – чуть ли не хором воскликнули братцы-бизнесмены.

И стало ясно: оба спят и видят, как бы от этого белокурого сокровища избавиться навеки!

– Вам нужно, чтобы она сидела тут с просроченной визой и всех подставляла? – спросил Артем.

Забелин махнул рукой.

– Игорь, расскажите ему, пожалуйста, – вдруг потребовала Ольга. – В этом деле нет ничего криминального. Иначе он будет всех расспрашивать и всюду совать свой длинный нос! А это может плохо кончиться.

Ледяная злость была в ее голосе. Злость, прекрасно гармонирующая с акцентом. Прямо-таки художественная злость.

Ольга ткнула сигаретой в пепельницу, сползла с подоконника и решительно прошла через прихожую, так что Киреев посторонился. Вдруг, уже у самой двери, она застыла, резко повернулась, таким же твердым шагом подошла к консоли и сгребла в сумку свое женское имущество – какие-то кошелечки, блокнотик, плстмассовую коробочку. С этой сумкой под мышкой она проследовала к двери, задев бедром Артема, повернула к нему гордую голову – мол, это еще что за помеха? – и легким, не движением даже, а намеком на движение, как бы прикоснулась указательным пальцем к губам.

И скрылась в недрах гостевой квартиры…

Что бы это значило?

Был ли это приказ Артему молчать?

Или она намекала, что есть тут некая тайна, которую она знает и когда-нибудь расскажет?

И был ли он вообще – этот намек на движение?

Когда Ольга стремительно вышла, Киреев сказал «Ф-фух-х-х!», а Забелин тяжко вздохнул.

Вздохнул и Артем, всем видом выражая сочувствие к братцам-бизнесменам, посадившим себе на шею неимоверно красивую, но совершенно истеричную бабу.

– Чтоб ей пусто было! – Забелин помотал головой. – Тоже мне – Шерлок Холмс в юбке! Понимаешь, звонит Гриневич. Это наш зарубежный партнер, Володька Гриневич, мы с ним с девяносто четвертого работаем. У меня, говорит, ситуевина. Это не телефонный разговор. Будь другом, прими моего гонца, это – баба, она тебе все расскажет. Помоги, чем можешь. А за мной не заржавеет. Ну, говорю, ладно, присылай, разберемся. И приезжает это чудо в перьях! Гонору – как у английской королевы, чуть что – дымит как паровоз! И выясняется – Гриню кинули. И неплохо кинули!

На полтораста штук зеленых.

– Это – много? – зная, во что могла обойтись Забелину с Киреевым покупка дома, Артем искренне удивился, что полтораста штук – сумма, о которой бизнесмен говорит таким трагическим голосом.

– Он эти деньги из оборота вынул, – объяснил Забелин. – Он работает на кредитах, банк ему доверяет. Если бы свои – полбеды! Какой-то сукин сын запудрил ему мозги, наплел чего-то такого, пообещал двадцать процентов в час! И раздолбай Гриня выдает ему кучу денег на неделю буквально под честное слово! Ну, тот и слинял. По агентурным данным – к нам сюда.

– Нашел ваш Гриня, кого посылать за деньгами! – усмехнулся Артем.

– Эта дура единственная знает того сукина сына в лицо.

– То есть как?

– Так! Гриня с ним встречался на нейтральной территории, у него дома, в каких-то кабаках. Гринин шофер его видел, но побоялся, что не узнает. А Ольга с женой того сукина сына знакома! Это случайно выяснилось. Хорошо знает жену, не раз говорила по телефону с сукиным сыном, но он не знает, что она у Грини в филиале менеджер! – тут Забелин даже усмехнулся. – Он грамотно смылся – и жену, и детей заблаговременно вывез! И, как я понял, не одного Гриню развел.

– Насколько я понял, он тут живет под чужими документами?

– Вот именно! И Гриня сперва думал, что он в Сибирь рванул, в Красноярск, там вроде у его жены какая-то бабка. Ну, в Красноярске у Грини кто-то есть, Ольга туда полетела, бабка – ни сном ни духом. Умные люди помогли ей выйти на след, и сюда она прибыла аж из Перми. И в тот же день у нее виза кончилась. А этот гад по всем данным здесь окопался. Ну, не уезжать же, когда он почти в руках!

– Отчаянная женщина! – похвалил Артем. И подумал, что нормальная баба так носиться по просторам Российской империи уж точно бы не стала, для этого необходимо впасть в истерику наивысшего полета.

– Она на проценте, – объяснил Киреев. – Она за свой процент воюет.

– И сколько?

– Десять.

– Тоже неплохо, – усмехнулся Артем. – Похоже, что она этот процент честно отработает. Город у вас не маленький. Но ведь у таких солидных людей все прихвачено?

– Кабы мы тут единственные такие были! – воскликнул Киреев. – Прихвачено-то прихвачено, только мы с этим домом одному дяде дорожку перебежали, и у нас теперь во многих отношениях руки связаны. И ведь у того козла тоже прихвачено, иначе он бы тут так просто не поселился.

– А тут еще вот какое дело, – добавил Забелин. – Гриня свой фирме ничего про эту затею не докладывал. Думал сам, лично, навариться! Деловар траханый!

В устах холеного и благовоспитанного бизнесмена грубое словечко как-то не звучало.

– Думал, будут ему златые горы!.. – … и реки, полные вина, – Артем позволил себе продолжить цитату.

– Ну! Они еще не просекли, что кредит возвращать нечем. И он там – как партизан, даже сюда не звонит, чтобы не вычислили. Правда, Ольге с собой дал немало – так ты не поверишь, первое, что она с его деньгами сделала – шубку себе купила! Знаешь, есть такой искусственный мех, с виду – серый, а подуешь – он изнутри какой-то фиолетовый. Дерьмо грошовое. Это только баба может – выйти из дому, чтобы должника отследить, а притащить кретинскую шубу!

– Да-а… – если Артем все-таки испытывал к Ольге определенное уважение, то шуба этому уважению сильно повредила. Он не любил дешевых вещей.

Синтетическую шубу в женском гардеробе он признавал только в тех случаях, когда женщина собиралась на гастроли в сумасшедшую страну, где водятся «зеленые». После того, как дрессировщице Алисе Демьяновой эти сволочи облили в Бостоне зеленой краской прелестную шубку из стриженой норки, да еще долго шли следом, призывая всякие кары на головы палачей, что ради тщеславия губят тварей Божьих, многие цирковые дамы стали оставлять хорошие меха дома.

– Теперь видите, в какое дерьмо мы угодили с этой Ольгой? – спросил Киреев. – Сперва она требовала строжайшей конспирации…

– И давно она тут у вас обитает? – перебил Артем.

– Неделю!

– Лично у меня такое ощущение, будто она здесь по меньшей мере десять лет сидит, – признался Забелин. – Отродясь меня никто так не подставлял, как Гриня с этой Ольгой! Теперь вы понимаете, почему мы так нервничали?

– Теперь я понимаю, для чего нужно было исправлять строку в таблице, – Артем выпрямился, готовый к любому повороту событий. – Тихо! Это сделано либо по вашему приказу, либо по собственной инициативе «Креатива», который из шкуры вон лезет – лишь бы вам вылизать задницу! А что касается Ольги – никого она тут не ищет и никаких поручений не выполняет! И никакой конспирации она не соблюдала, а время тратила на роман с неким Клепиковым – знаете такого? Также она охмуряла Гену Буравского и даже крутила хвостом перед его телохранителем. Сдается мне, что история с этим вашим Гриней случилась года два назад. Вряд ли больше – вы все еще помните подробости! Всего наилучшего!

Главное было – выдержать нужный накал ярости.

Когда человек впадает в бешенство – ему все уступают дорогу. Именно этот благодетельный инстинкт, проснувшийся в братцах, заставил их окаменеть от града обвинений. А когда они опомнились – Артем уже справился с дверным замком и выскочил на лестницу.

Во дворе он первым делом прижался к стене – если Забелин с Киреевым вздумают высматривать его из окна, пусть возникнет впечатление, будто он уходит тем же подъездом, через который впервые прибыл в фирму «Креатив».

Вроде в окне ничего не мелькнуло. Тогда Артем вдоль стеночки, перебежками, поспешил на кладбище.

Он проскочил между сараями и тогда только перевел дух.

«Фордик» ждал на дорожке, такой нелепый среди крестов и надгробий.

Очевидно, подражал хозяину – не менее нелепым казался сейчас себе Артем.

Клоун с пистолетом, в одиночку выступивший против мафии! Изругал в пух и прах – и спасся бегством…

Выезжая с кладбища, Артем заботился лишь о том, чтобы не попортить пейзаж. Но потом начал-таки думать.

Что было странного в истории, которую на два голоса рассказали бизнесмены?

Странно было то, что нашелся идиот, пославший в погоню за врагом крикливую бабу. Это – раз. Два – что вышеупомянутая баба так поработила двух деловых мужиков. Им бы ее выкинуть в окошко вместе с синтетической шубой – а они мнутся, кряхтят и хнычут.

Будем искать доказательства от противного, решил Артем. Примем за теорему, что Ольга действительно приехала выслеживать человека, который кинул ее заграничного работодателя.

Она предполагает, что он, беглец, уже вписался в местный бизнес и ведет светский образ жизни. То есть – вздумала искать его, заводя знакомства в ресторанах. Логика в этом, как ни странно, есть. В «Монтрезоре», скажем, она может встретить людей зажиточных, хозяев города. Один сведет ее с другим, другой – с третьим, так и впрямь можно выйти на след новенького, который только что открыл дело.

И выбор в качестве спутника Клепикова не так уж глуп. Она для него – предмет гордости, он охотно станет таскать за собой этот предмет куда надо и куда не надо. Контраргументы будут потом…

Так, сказал себе Артем, идем дальше! Когда она пошла со мной танцевать, ей нужен был не я, а Буравский. В «Монтрезоре» она не стала меня слишком явно расспрашивать, потому что была с Клепиковым. Для чего-то ей нужно, чтобы влюбленный Клепиков был полностью спокоен за свое приобретение…

Она согласилась на дневное свидание, чтобы без суеты расспросить меня о Буравском, как будто я не выболтал все, что знал, в первую встречу.

Может ли Буравский оказаться тем сукиным сыном, который кинул этого, как его… Гриню?..

Если работа у него такая, что приезжает и уезжает, то он годами мог жить на два дома в двух совершенно разных странах! И никто не знал, что честный бизнесмен, известный оптовик и завидный жених Буравский за границами России – вовсе даже какой-нибудь Попандопуло, имеющий двух супруг и девятнадцать человек детей… тьфу! Занесло…

Итак, идя по следу и зарабатывая свои десять процентов, Ольга вышла на Буравского.

Буравский – солидный человек, и его телохранитель знает, когда нужно доставать пистолет. Если Ольга обладает неограниченными полномочиями, предоставленными Гриней, то она может подобраться к его обидчику через Мезенцева – возможно, даже переспать ради этого с украшенным челочкой орангутангом. Чтобы потом в нужную минуту Мезенцев сдал хозяина и уехал куда подальше, обремененный той самой пачкой долларов, которую ему так удачно показали.

Другой вариант – Ольга может столковаться с Буравским, получить от него отступного и… и… Ну, мало ли что предпримет женщина с деньгами?..

Это – если не соврали братцы-бизнесмены. Если существуют в природе, и не в позапрошлом, а в этом конкретном году ограбленный Гриня, полтораста тысяч зеленых и прочие подробности этого печального дела. А если историю с Гриней братцы выдумали, чтобы объяснить Артему и прочим интересующимся лицам, фирме «Креатив», к примеру, какого лешего они связались с Ольгой?

Если эта хорошо продуманная (или же восстановленная по воспоминаниям) история изготовлена лишь для того, чтобы под напором умного следователя рухнуть и обнажить соучастие Ольги в убийстве Кузьменко? Возможно, тщательно выстроенное соучастие?.. В результате которого на женщину валятся все неприятности, зато братцы-бизнесмены вздыхают с облегчением.

Способны ли эти сиамские кузены на такую сложную комбинацию?

У них могли быть основания для ссоры с Кузьменко и могли быть деньги, чтобы убрать из расследования чересчур цепкого Ловича. Стоп! А ведь они не удивились, узнав, что следствие ведет Шкатов!

Как раз до этого «стоп» дошел Артем в своих рассуждениях, когда, сделав немалый крюк, выкатил на параллельную проспекту улицу. Чтобы добраться до нужного поворота, ему следовало проехать еще два квартала деревянных домишек. Справа, в створе поперечной улицы, он увидел мрачный замок братцев-бизнесменов со всеми его фальшивыми башнями. А когда опять посмотрел вперед – невольно сделал губами «фр-р-р!» На самом углу стояла женщина в васильковом брючном костюме.

И смотрела туда же – на злополучный дом, в котором только что визжала, курила и пихалась локтями…

Вот сейчас Ольга была больше похожа на себя. Казалось бы, можно ли с чувством собственного достоинства стоять на перекрестке, как бы не зная, в какую сторону идти? Оказывается, можно.

Эта женщина могла объяснить, зачем скрывалась в гостевой квартире. Она единым словом могла опрокинуть всю версию братцев-бизнесменов насчет кинутого Грини и погони за кидалой. Но скажет ли она это слово постороннему человеку?

Скажет, решил Артем, должна сказать. И тогда сволочь, сбившая Алешина, окажется хоть на миллиметр ближе.

Он притормозил.

– Куда едем?

– Никуда… – отвечала Ольга.

Артем удивился – эта женщина, кажется, всегда четко знала, чего хотела.

– В таком случае, не поедете ли со мной?

– Куда?

– В цирк… ой!

Ойкнул Артем самым неожиданным для себя образом. Он вспомнил, что последний выходной был вчера, а сегодня уже представление. Независимо от того, жив Алешин или нет. Зрителей это не касается, они купили билеты и за свои деньги хотят смеяться положенные два с половиной часа.

– В цирк – это хорошая идея, – Ольга старалась хранить скандинавское спокойствие, но слова-то произносила, а глаза были тревожные, и, поддерживая видимость беседы с Артемом, она косилась на дом вдали, как будто ждала оттуда сигнала.

– Посажу вас в ложу, – пообещал Артем, сам осознавая идиотизм этого соблазна, – в первый ряд, посмотрите представление…

– Если вам это доставит удовольствие, – сказала Ольга. – Но я бы охотнее обошлась без представления.

Вот и замечательно, подумал Артем, нечего ей ржать во всю глотку над старым дураком. Мужчина в элегантном костюме, несущий тончайший аромат парижского парфюма, и мужчина в клетчатых штанах восьмидесятого размера, имеющий на башке шест, увенчанный корзиной с фальшивыми яйцами, – это два разных человека.

Хотя реприза была удачная. Артем балансировал эту корзину так, как будто решался вопрос жизни и смерти. Дважды он удерживал ее, казалось, сверхчеловеческим усилием. На третий раз шест накренялся в сторону публики и корзина как бы летела примерно в пятый ряд. Раздавался общий визг. Главное было – проделать все это достаточно медленно, чтобы визгу вышло побольше. А потом уж раздавался хохот – все яйца были привязаны веревочками, они выскакивали из гнезд и повисали, только что не стукая публику по лбам.

– Как угодно.

Она не ответила.

– Так куда вас подвезти? – спросил Артем.

– Никуда.

– Садитесь, – приказал он. – Мы сейчас поедем ко мне и выпьем по сто грамм коньяка.

– Да? У вас есть коньяк? – Ольга закинула на заднее сиденье сумку и неторопливо села рядом с Артемом. – Это греет.

Сделав все необходимые повороты, Артем выбрался на проспект. Там уже можно было ехать автоматически, в колонне, только контролируя ситуацию.

– Прокол? – спросил он. – Кидалу найти не удалось, Гриневичу отрапортовать нечего, деньги потрачены, проценты не светят?

– Какая кидала?

– И виза просрочена, – дополнил мрачную картину Артем.

– Просрочена, – согласилась Ольга.

Артем покосился на нее – выходит, братцы-бизнесмены сказали правду?

Выходит, она действительно шла по следу?

Он доехал до цирка, повернул, повернул еще раз и оказался у дверей общаги. Как положено джентльмену, вышел, обогнул капот «фордика», открыл дверцу и помог Ольге выйти. Потом, нагнувшись, протянул к заднему сиденью руку, подхватил сумку – и понял, что ее не так просто вытащить.

Это был рюкзачок с такими лямками, что можно их соединять «молнией», чтобы носить на одном плече. Пока Ольга стояла на углу, он видел черную полосу, отчеркнувшую ее руку с плечом от торса, и не более того. Сейчас же он понял, что весит эта штука кило десять, не меньше.

Неужели Ольга до того доскандалилась с сиамскими кузенами, что покинула гостевую квартиру и отправилась искать иного приюта?

– Это – все ваше имущество? – спросил Артем, вытащив наконец рюкачок.

– Здесь – да.

Стоп, сказал он себе, у нее было что-то еще… Крошечная сумочка, из которой посыпалась всякая дребедень вперемешку с долларами? Нет, другое… Что-то нелепое до предела… Что-то, вызвавшее в нем мгновенное, но очень острое неприятие Ольги…

Тьфу! Синтетическая шуба, будь она неладна!

Артем даже вспомнил, откуда такая ненависть к этим пошлым шубейкам.

Однажды он провел полночи в цирке возле телефона, ожидая звонка с другой стороны планеты. Звонить должна была женщина, отношения с которой благополучно завершились, и только случай помешал размену трофеев – ключа от ее московской квартиры, книг, кассет и еще какой-то мелочевки.

– Артем! – заорала она, видимо, не надеясь на качество межконтинентальной связи. – Артем, это я! Ты в Москву собираешься? Сделай доброе дело – возьми у меня в шкафу большую синюю шубу, упакуй и вышли сюда по адресу…

– Ты с ума сошла? – спросил Артем. Тут-то она и рассказала ему про «зеленых». Конечно же, кусок мохнатой синтетики можно было купить и в Америке, но она экономила, все свои расходы она рассчитала заранее, и Артему пришлось-таки заняться отправкой. Он знал, сколько места занимает тюк со спрессованной и увязанной веревками шубой. В рюкзак бы эта штука точно не поместилась – разве что в какой-нибудь «Ермак»…

– Больше у вас ничего с собой не было? – переспросил Артем. – Чего-нибудь теплого? Пушистого?

– У меня достаточно теплый костюм, – ответила она с ледяным недоумением.

Артем посмотрел на нее внимательно.

– Ольга, вам что-нибудь говорит такое имя – Владимир Гриневич?

– Кто, пожалуйста?

– Пошли, – даже не пытаясь объяснить свой вопрос, Артем направился к дверям общаги, а Ольга – следом. Что интересно – в расспросы она не пустилась. Умная женщина, знает род мужской: долго в мужчинах такие секреты не держатся, чем меньше открыто расспрашивать, тем скорее прояснится ситуация.

О том, что Забелин при помощи Киреева пудрил ему мозги насчет кинутого заграничного партнера, Артем догадывался сразу. И Ольга, которая металась по гостевой квартире, ни слова не сказала о своих обязательствах перед далеким шефом, она просто билась в истерике.

И теперь самое время спросить себя: КТО бился в истерике?

Мысль абсурдная, однако… однако…

Аргошка начал лаять, когда хозяин еще только ставил ногу на первую ступеньку. Как он слышал шаги Артема сквозь два этажа, было уму непостижимо.

Он бросился целовать хозяина, потом с большим достоинством понюхал протянутую руку Ольги. Не лизнул, но посмотрел на хозяина с немым вопросом: кто это и зачем она тебе понадобилась? После чего, не дожидаясь команды «место!», пошел в угол и лег на коврик. Что-то ему, видать, не понравилось. Может быть, то, что Ольга не стала его, общего любимца, гладить, трепать, тискать и чесать ему пузо?

– Музыку поставить? – спросил Артем. Спросил, чтобы не молчать. Когда в помещении женщина – почему-то считается хорошим тоном зарядить кассету в магнитофон и позволить ей звучать вместо того, чтобы занимать даму своей речью.

– Можно, – согласилась Ольга.

И, поскольку в такой ситуации решительно все равно, что будет звучать, Артем вытащил из коробки первую попавшуюся кассету и, почти не глядя вставил ее. Сперва щелкнула дверца, потом – клавиша.

Пленка была отмотана до середины. Артем понял это, когда песня началась с полуслова.

– Весело лететь ласточке над золотым проводом, восемь тысяч вольт под каждым крылом…

Ольга протянула руку и нажала на клавишу. Песня оборвалась, но Артем даже не сразу осознал это: она продолжала звучать в ушах, потому что была одной из любимых.

– Одному дала с чистых глаз, а другому – из шалости, а сама ждала третьего – да уж сколько лет…

Что-то с песней было не так!

– Ведь если нужно мужика в дом – так вот он, пожалуйста, – продолжал внутренний магнитофончик. – Но ведь я тебя знаю – ты хочешь, чего здесь нет…

Вдруг прорезалось понимание, а магнитофончик все разматывал незримую пленку!..

– Так ты не плачь, моя милая, ты не плачь, красавица; нам с тобою ждать нечего, нам вышел указ…

Артем смотрел на Ольгу и видел, что она тоже слышит голос, слышит слова!

И вовсе незачем было выключать реальный магнитофон – тот, что внутри, все равно раскрутит пленочку до самого кончика, до самой тишины…

– Ведь мы ж из серебра-золота, что с нами станется… Ну, а вы, кто остались здесь – молитесь за нас!..

Все. Тишина. Полнейшая. Ольга молчит, даже не пытаясь объяснить, почему нажала на клавишу.

Искорка понимания, куда ты подевалась? Вспыхнула во мраке – и нет тебя…

И тут Артем ни с того ни с сего вспомнил, как в студенческом спектакле «Двенадцатая ночь» играл дворецкого Мальволио. Шекспир, мир праху его, вволю поиздевался над персонажем и в довершение всех бед запер его в темный чулан. Шут, нарядившись священником, явился читать нотации сквозь дверь. Шута играл Лешка Морозов, и гремел он, как те дореволюционные дьяконы, которые, говорят, голосом свечи во всей церкви гасили.

– Говорю тебе, ты не во мрак погружен! – взывал Лешка. – А в не-ве-жест-во! В коем блуждаешь, как египтянин во тьме!

Заботясь о комизме, Артем поставил голос на самый жалобный теноровый регистр.

– А я вам говорю, – проблеял он, но проблеял очень громко, – что этот чулан темнее всякого неве-е-ежества-а-а!..

Так, сказал себе Артем, великое дело – ассоциации. Не чулан, а темный подвал. Тот самый, через стенку от «Креатива». И кассета, найденная под телом Кузьменко. Кассета «Аквариума».

Следователь Лович прослушал ее и ничего, кроме песен Б.Г., не обнаружил.

Значит, и она имела какое-то значение?

Что там говорил Аркадий Борисович? Кассета лежала отдельно, футляр – отдельно, и на кассете обнаружили только отпечатки пальцев покойного Кузьменко? А на футляре?

Он посмотрел на Ольгу – как будто ждал, что на ее красивом лице немедленно отразится связь той кассеты, что в магнитофоне Артема, с той, что приобщили к делу. И, понятно, ничего он по лицу не прочитал. Ольга сидела на диване, прямая, безмолвная и спокойная. Если что-то и взволновало ее до такой степени, что рука сама потянулась к клавише, то она уже задавила в себе волнение.

– Если вам не нравится «Аквариум», может быть, что-нибудь другое? – предложил Артем.

– Мне нравится «Аквариум». Но сейчас не то настроение.

– Чаю? Кофе?

– Вы обещали коньяк.

– Сейчас.

Спиртное Артем держал в тайнике – если можно назвать тайником щель между стеной и тумбочкой. Соседи по этажу признавали право собственности на все, кроме бутылки. Бутылка после представления была общим достоянием.

Дешевая водка или коньяк по сто долларов за бутылку – роли не играло. А Артем до дешевки не унижался – и потому благородные напитки приберегал для себя лично.

Он достал из тумбочки хрустальные стопки.

Наверно, все цирковые возят с собой нечто совершенно нелепое – но необходимое, чтобы создать в гостинице, в общаге и в гримерке ощущение домашнего уюта. Артем знал человека, который в век электричества таскал по городам и весям настоящий самовар и даже запас шишек для него. Другой любитель комфорта имел ковер из каких-то пятнистых шкур, площадью два на полтора, и не чувствовал себя в гримерке хозяином, пока на полу не лежали эти свалявшиеся шкуры. Артем же держал три старинные хрустальные стопочки и постоянно намывал их с содой, чтобы сверкали.

Дорогой коньяк в дорогих стопках требовал соответствующей закуски – дешевая колбаса с роскошью не гармонировала. Артем решил, что лучше без закуски вообще, чем позориться. Стояла у него маленькая, на две чашки, кофеварка, всегда готовая к употреблению – он включил технику и достал две белые чашки из французского стекла. Посуда должна быть просто белой или с золотым ободком – этому его научила мать, знавшая про себя, что изысканного художественного вкуса, способного совладать с орнаментами и оттенками, не имеет, и потому выбиравшая все самое простое, желательно одноцветное, чтобы уж точно не опозориться.

Ольга смотрела, как он неторопливо хозяйничает.

– У меня есть конфеты, – сказала она. – Достать?

– Доставайте! – обрадовался Артем.

Она открыла накладной карман рюкзака и вынула мешочек. Потом совершенно естественно добыла из тумбочки белое блюдце и выложила конфеты в синих фантиках с золотыми звездами, Артем таких никогда не видел и не пробовал.

– «Серенада», – сказала Ольга. – У нас они считаются хорошими.

Хорошо бы растребушить этот рюкзак, откопать паспорт и посмотреть, откуда она прибыла, подумал Артем. И заодно выяснить, действительно ли просрочена виза…

Кроме того, имя, вписанное в паспорт, могло оказаться каким-нибудь неожиданным. О том, что Ольгу зовут Ольгой, все знали только с ее слов, в документы не смотрели.

Кофе понемногу накапал полную чашку, Артем подставил другую.

– Вы ни о чем не хотите меня спросить? – вдруг поинтересовалась Ольга.

– Чем больше расспрашивать женщину, тем больше она за… – Артем запнулся, он чуть не выпалил «задирает нос», но чудом удержался и даже нашел вполне приличную формулировку: – … закрывается.

И добавил глубокомысленно:

– Я считаю, что женщинам нельзя ничего навязывать. Нужно давать им возможность совершать все глупости добровольно.

– Мысль свежая, – тут в голосе и во взгляде Ольги обозначился интерес. – А если снимать женщину в ресторане? Предполагается ли, что она должна последовать за вами добровольно?

Ага, догадался Артем, что-то тогда было не так, и она мстит! Или же закидывает удочку…

– А вам не кажется, что у мужчин иногда бывают и вполне невинные намерения? – спросил он. – Просто поужинать, просто потанцевать с красивой девушкой, просто пообщаться с приятелями? Вы полагаете, что по ресторанам ходят только снимать?

Он взял с подоконника газету.

– Вот объявления и вот телефон, – Артем показал на мобилку Алешина. – Я сейчас позвоню и закажу блондинку с длинными волосами, лет этак двадцати двух (он видел, что Ольге куда больше, но решил – комплимент не помешает), ростом – метр семьдесят восемь, и попрошу впридачу, чтобы ее одели в синий брючный костюм. Недорого, и нет нужды тратить время на церемонии.

Ольга явно не знала – возмущаться или смеяться.

Если она сейчас заедет мне по физиономии, то будет совершенно права, подумал Артем.

Она негромко рассмеялась.

Причем было видно – женщина взяла себя в руки. Ни до каких эксцессов она не унизится, ничего недостойного себе не позволит.

Но кто же тогда пихался локтями и визжал в гостевой квартире?

Почему там она не сочла нужным вести себя, как светская дама?

В третий, а может, и в четвертый раз Артем задал себе короткий, но емкий и явно отдающий мистикой вопрос:

– Двойник?!?

До сих пор он видел двойников только в кинофильмах. И прекрасно знал, что обе роли исполняет один и тот же актер. Или, если режиссеру повезет, играют близнецы.

Могла ли у Ольги быть в этом городе сестра-близнец?

Артем знал, что новорожденные границы разделили многие семьи, мамы с детьми – и те оказазлись по разные стороны. Почему бы девушке, живущей в маленькой западной республике, не выйти замуж за российского парня и не оказаться несколько лет спустя гражданкой России? За несколько лет можно обжиться на новом месте до того, что и акцент пропадет…

Стоп, в который уже раз сказал себе Артем, стоп – а был ли у той скандалистки акцент? Был! Но не такой заметный, как у женщины, которая только что пригубила дорогой коньяк!

Вот если они – близнецы, то все становится на свои места, сказал себе Артем, и тогда понятно, как Клепиков привозит Ольгу поздно вечером в «Метрополь» и там оставляет в шикарном номере готовой лечь спать.

Артем еще покопался в памяти – и чуть не хлопнул себя по лбу.

– Я должна для них что-то сделать, – сказала Ольга, сидя в его машине. – Если я сделаю, то они оставят нас наконец в покое!

«Нас», сказала она, «нас».

Сестрички впутались в какую-то опасную ерунду. И, что вернее, впуталась та, что жила в гостевой квартире. А вторая примчалась ее спасать… И Ольга-то как раз и была из ближнего зарубежья! У нее-то как раз и оказалась просрочена виза! А братцы-бизнесмены, воровато озираясь, приплели все эти подробности сестричке – и получилось очень даже правдоподобно. Прямо-таки замечательно получилось…

А если пойти дальше и предположить, что сестричка действительно приехала по заданию своего шефа выследить тех, кто его кинул, что она нашла кидалу, но сама попалась ему в лапы? И что кидала этот – то ли Забелин, то ли Киреев? Вот откуда убедительная история про деньги, вынутые из оборота! И вот почему эту убедительную историю ему рассказали вполголоса, дождавшись, пока взвинченная женщина выскочит из прихожей!

А каким образом вся эта ерунда связана с убийством Кузьменко?

А каким угодно, сказал себе Артем, хотя бы даже элементарным – те деньги, полтораста, что ли, тысяч долларов, от братцев-бизнесменов попали к Кузьменко… Или они объяснили посланнице, что деньги у Кузьменко, в то время как…

У самого Артема отродясь в руках более шести тысяч не бывало, и он подозревал, что после какой-то круглой цифры начинаются какие-то другие, непостижимые малообеспеченному артисту, отношения, но какие – даже не пытался сконструировать.

– Итак, вы закажете блондинку в синем костюме?.. – напомнила Ольга.

– За костюм мне придется приплатить отдельно, – сообразил Артем. – Я закажу ее на три часа. Вы, наверно, слыхали – кто оплачивает два часа, тому третий – бесплатно.

– Ого! – всем видом Ольга выразила восхищение.

– А дальше будет мистика, – Артем почувствовал, что сейчас начнется самое интересное, отхлебнул коньяка, поставил стопку на стол и выдержал паузу.

– Откроется дверь, на пороге появится блондинка в синем костюме и я пойму, что спятил окончательно. Потому что она будет похожа на вас, как две капли воды. Только акцент послабее…

Ольга распахнула глаза – и только. Ничем больше не выразила она своего удивления.

– А сопровождающий блондинку громила войдет следом и скажет: желание клиента – закон, распишитесь в получении, мы весь город обшарили, пока нашли! Поймали, представьте себе, возле самого кладбища!