Текст книги "Перепутье"

Глава сорок первая

В семь часов вечера Ник пришел в дом на Бродвее. В форме он выглядел щеголем, нагруженный рождественскими подарками для девочек. Он скоро понял, что за жизнь его ждет в Сан-Франциско. Ему действительно нечего было делать. Его назначили на административную работу и поручили закупать какие-то не очень важные припасы, но в принципе он, как и другие, ожидал, когда они уйдут в море. У него оставалось много времени, чтобы вести праздную жизнь и навещать друзей. Теперь, когда он нашел Лиану и девочек, он обрадовался тому, что сможет проводить у них свободное время.

Дворецкий провел его по длинному коридору в библиотеку, где у елки уже собралась вся семья. Это было их второе Рождество с дядей Джорджем. Над камином висели чулки, в которых, как всем известно, лежат подарки от дяди. Но девочки тут же забыли о чулках, как только открыли – Лиана и Джордж заметили это – подарки Ника. Он купил им прекрасные игрушки. Девочки прямо повисли на нем. Затем Ник протянул пакет Джорджу – старшему в клане. Там оказалась книга. После этого он повернулся к Лиане и протянул ей небольшую коробочку. Он помнил, что это его первый подарок. Когда они тринадцать дней плыли на корабле, у него не было возможности делать ей подарки. А сойдя с корабля, он сразу же проводил ее на поезд. В первое время Ник часто с сожалением думал о том, что ничего, кроме своего сердца, не мог подарить Лиане. Но ему все-таки хотелось подарить ей что-нибудь на память о себе. Он ведь не знал, что воспоминания о нем были для нее уже самым большим подарком. Она по-прежнему носила их в своем сердце.

– Ты не должен был это делать, – сказала она, продолжая держать коробочку в руках.

– Мне очень хотелось. Открой, она не кусается.

Дядя Джордж с интересом наблюдал за ними. У него появилось – подозрение, что они знают друг друга куда лучше, чем он предполагал. А возможно, даже лучше, чем хотят показать. Он, как и Ник, наблюдал за выражением глаз Лианы, когда та открывала коробочку. Там оказался золотой браслет, целый, без застежки – просто широкая золотая полоска. Она надела его на руку, но Ник взял ее за руку и тихонько прошептал так, чтобы никто не слышал:

– Прочти, что там написано.

Она сняла браслет и, увидела лишь одно слово – «Довиль». Надев его снова на руку, она посмотрела на Ника, не зная, может ли принять этот подарок, но ей очень не хотелось отказываться от него.

– Это просто прелесть. Ну зачем ты, Ник…

– Почему нет? – Он старался понять, что она чувствует, и сказал так, чтобы слышала только она: – Я давно хотел это сделать Это мой запоздалый подарок.

Дядя Джордж открыл книгу и вскрикнул от радости. Он давно мечтал о ней. Он пожал Нику руку. Потом Джордж угостил их рассказами об отце Ника, о том, как они встретились, о проделке, которую они однажды устроили. Из-за этого их чуть было не арестовали. Слава Богу, они знали всех полицейских в Нью-Йорке. Они неслись на машине по Парк-авеню и распивали шампанское с двумя не слишком респектабельными девицами. Он смеялся, вспоминая прошлое, и снова почувствовал себя молодым. Лиана налила вина себе и Нику. Она медленно пила вино, ощущая на своей руке браслет. Слово на его внутренней стороне значило для нее не меньше, чем сам подарок. «Довиль»… Ей приходилось бороться с воспоминаниями, с трудом прислушиваясь к тому, о чем говорилось за столом.

– Вы однажды вместе пересекли океан, не так ли?

– На самом деле дважды. – Ник улыбнулся Лиане, она поймала его взгляд. Она не говорила дяде Джорджу, что Ник был на «Довиле».

– Оба раза на «Нормандии»?

Ник сконфузился и покачал головой. Было уже поздно лгать. Больше скрывать им было нечего.

– Один раз на «Нормандии» – в тридцать девятом. А в прошлом году на «Довиле», мы оба возвращались домой. Я задержался в Европе и попал в ловушку. Понадобилась уйма времени, чтобы выкрутиться. Когда началась война, я отправил сына на «Аквитании», а сам не уезжал из Парижа до самой оккупации.

Это звучало достаточно невинно. Джордж взглянул на Лиану, но на ее лице ничего не отразилось.

– Да, это было запоминающееся плавание. Вы спасали людей.

– Да. – На лицо Ника легла тень, когда он вспомнил людей, которых вытаскивали на борт. – Мы трудились из последних сил, чтобы спасти их. Лиана всю ночь оставалась в операционной, а в последующие дни ухаживала за ранеными.

– Все делали больше, чем могли, – быстро перебила его Лиана.

– Неправда. – Ник посмотрел ей в глаза. – Ты делала больше всех на борту, и многих из этих людей не было бы в живых, если бы не ты.

Она не ответила, а дядя улыбнулся.

– У моей племянницы сильный характер. Вот только здравого смысла меньше, чем мне бы хотелось. – Он улыбнулся. – Но силы воли больше, чем у большинства мужчин, которых я знаю. – Оба посмотрели на нее. Лиана вспыхнула.

– Хватит об этом. Как ты живешь, Ник? Когда отплываешь? – Слова ее прозвучали так, как будто она этого очень ждала. До некоторой степени так оно и было. Не то чтобы она хотела отослать его в опасное плавание за океан. Но она все еще ощущала опасность от его присутствия и хотела избавиться от нее.

– Когда отплываю? Бог знает когда. Вчера мне дали работу, которая может длиться сколько угодно: шесть месяцев, шесть недель, шесть дней. Приказы приходят из Вашингтона, а мы здесь сидим и ждем.

– Могло быть и хуже, молодой человек. Тут, по крайней мере, приятный город.

Он улыбнулся хозяину, а потом взглянул на Лиану. Девочки не вмешивались в разговор. Они разглядывали подарки, и ему хотелось лишь одного, чтобы Джонни тоже был здесь. Дворецкий объявил, что обед подан, и они перешли в просторную столовую. По дороге Джордж рассказывал Нику истории висящих на стенах портретов.

– Вы знаете, Лиана ведь жила здесь девочкой. Тогда это был дом ее отца. Теперь Ник вспомнил, как Лиана на «Нормандии» рассказывала ему о своем отце, об Армане и Одиль и даже о своем дяде Джордже.

– Красивый дом.

– Я люблю смотреть, как проплывают мои корабли. – Джордж посмотрел на залив, а потом на Ника и смущенно улыбнулся. – Полагаю, я достаточно стар, чтобы признаваться в таких вещах. В молодости я еще мог делать вид, что не горжусь собой. – Джордж бросил на Ника острый взгляд. Он многое знал о нем. На него произвело немалое впечатление, что тот занимался бизнесом и, насколько ему было известно, неплохо справлялся с этой работой. – Кого вы оставили управлять делами, пока вы на войне?

– Бретта Уильямса. Это один из сотрудников моего отца. Он управлял моими делами в Штатах, пока я был во Франции. – Ник на минуту задумался, а затем покачал головой. – Господи, кажется, это было сто лет назад. Кто бы мог подумать, что война продлится так долго?

– Я всегда это знал. Рузвельт тоже.

Лиана и Ник обменялись улыбками, вспомнив, что, когда они переплывали океан на «Нормандии», многие считали, что войны не будет.

– Боюсь, я не мог предвидеть будущее так хорошо, как вы. Мне не являлась рука с письменами на стене.

– Многим не являлась, не вам одному. Но должен сказать, что и я не ожидал, что японцы так близко подберутся к нашим глоткам. По всему побережью установлены наблюдательные пункты, по ночам затемнение. Калифорния ждет нового удара. Вам повезло, вы достаточно молоды, чтобы еще принять участие в сражениях. Я был слишком стар и для первой войны. Теперь вы исправите дело.

– Надеюсь, сэр.

Мужчины улыбнулись друг другу, Лиана смотрела в сторону. Ее дядя никогда не был так ласков с Арманом. Он считал, что Арман сотрудничает с немцами, и это задевало ее. Она ведь не могла его даже защитить, но Ник так до сих пор и не знал о его связи с Петеном. Это дурная весть не дошла до него. Она с ужасом ждала того дня, когда он услышит об этом, и спрашивала себя, неужели это все-таки произойдет.

Если после войны – это уже не будет так важно.

Обед был прекрасным, но Ник ушел рано. Джордж был все-таки уже немолодым человеком, как бы бодро он ни держался, и Ник не хотел утомлять его. Уходя, он подумал, что Лиана тоже выглядит усталой. Она поблагодарила его за браслет, а девочки еще раз расцеловали. Теперь Ник стоял, глядя Лиане в глаза.

– Надеюсь, в будущем году мы лучше проведем Рождество.

– Я тоже надеюсь. И… спасибо, Ник.

– Береги себя. Я как-нибудь позвоню тебе, и мы вместе пообедаем.

– Это было бы хорошо. – Она произнесла это без всякого энтузиазма.

После его ухода она уложила девочек спать и на несколько минут спустилась к дяде Джорджу. Ник произвел на него хорошее впечатление, и он хотел знать, почему она прежде ничего не рассказывала о нем.

– Я не очень хорошо его знаю. Мы встречались несколько раз на корабле и на двух вечеринках во Франции.

– Он знает Армана?

– Конечно. Он путешествовал с женой, когда мы познакомились.

– Но сейчас он разведен, не так ли? – Дядя неожиданно припомнил скандал, о котором газеты писали весь год. Он редко интересовался такими вещами, но этот случай бросился ему в глаза. – Я знаю, что был какой-то скандал. Жена с кем-то убежала, и они судились из-за ребенка. – Он нахмурился – Где теперь мальчик?

– Месяц назад его жена выиграла дело. Подозреваю, что он из-за этого снова пошел служить.

Дядя кивнул и зажег сигару.

– Хороший человек.

Потом Лиана пожелала ему спокойной ночи и оставила одного, наедине со своими мыслями. Сама же вернулась в комнату и предалась своим размышлениям. Она осторожно сняла браслет и долго смотрела на него. Затем решительно отложила в сторону и постаралась забыть о нем. Но даже в темноте она ощущала его рядом и знала, что написано на его внутренней стороне: «Довиль». Единственное слово, которое пробуждало в ней запретные воспоминания.

Глава сорок вторая

На следующий день Ник позвонил Лиане, чтобы поблагодарить за прекрасный вечер, и пожелал всем счастливого Рождества. Лиана старалась, чтобы разговор вышел кратким и официальным, но, услышав его голос, она ощутила укол в сердце. Она почувствовала, как ему одиноко без сына. И не удержалась.

– Ты звонил сегодня Джонни, Ник?

– Да. – Его голос упал. Лиана поняла, что была права в своем предположении. День был для него трудным. – Он плакал, как маленький. У меня сердце разрывалось на части. А его мать сегодня уезжает на две недели в Палм-Бич одна, без него. – Он вздохнул. – Ничего не изменилось, и я ничего не могу поделать.

– Может быть, когда вернешься… – Она отвечала на собственные мысли.

– Тогда я что-нибудь предприму. Мои адвокат советует в любом случае подождать с апелляцией. Но я по крайней мере знаю, что мальчик жив и здоров. Маркхам абсолютный дурак, его ничего не интересует, кроме развлечений. Он не станет обижать Джонни. – Раньше он говорил другое, но теперь выхода не было. Он знал, что Хиллари не будет нянчиться с ребенком, но все-таки присмотрит за ним, иначе это было бы все равно что бросить его вообще. – Бретт Уильямс последит за моими делами. Если все пойдет неплохо, он займется и Джонни. Это все, что я смог сделать до отъезда.

Она слушала, и у нее болело сердце. Лиана знала, как Ник любит ребенка. Отчасти поэтому она и пригласила его.

– Поэтому ты и пошел добровольцем, Ник?

– Более или менее. Мне нужно сменить обстановку. Идет война, и это какое-то облегчение после того, что было в прошлом году.

– Только не сходи с ума, когда корабль отплывет. – Она подумала, что ему стоило все-таки остаться, чтобы быть с Джонни. Иногда ему и самому так казалось, но сейчас он был рад, что записался добровольцем, особенно после того, как нашел ее.

– Я еще не уехал. – Он улыбнулся, стоя у аппарата в своей гостинице. Потом решился: – Можно тебя увидеть сегодня, Лиана?

Последовала короткая пауза.

– Я обещала побыть с девочками… – Ее голос дрогнул. Лиана не знала, что ответить. Она хотела, чтобы он понял: для нее за последние полгода ничего не изменилось. Ее чувства остались прежними. И к нему, и к Арману. Ее решение не изменилось, она должна покончить с этим романом.

– Я понимаю.

Но ей опять послышалось в его голосе одиночество, и это ее растрогало. Где-то в глубине ее мозга прозвучал предостерегающий звонок, но Лиана не обратила на него внимания. Какой вред будет оттого, что он придет? В конце концов, Рождество.

– Может быть, ты зайдешь к нам днем. Будут дети и дядя.

– Я бы очень хотел…

– Приходи около четырех.

Он крепко сжал телефонную трубку.

– Спасибо, Лиана. Я ценю это.

– Не говори так. Ты мой старый друг. Воцарилось молчание, потом он заговорил:

– Я твой друг?

– Да. – Ее голос был нежным, но в то же время твердым.

– Приятно слышать.

Он пришел в четыре. Девочки очень обрадовались, увидев его, а Джордж удивился.

– Я и не предполагал, что мы так скоро снова встретимся.

– Ваша племянница пожалела меня, бедного моряка, оказавшегося в чужом городе.

Дядя Джордж рассмеялся, а Ник стал играть с детьми. Через некоторое время Лиана предложила погулять в Президио. Джордж ответил, что лучше останется дома и почитает, пока они не вернутся. Он улыбнулся Нику. Они надели пальто и вышли. Девочки прогарцевали вперед. У Мари-Анж неожиданно оказались длинные жеребячьи ноги. Элизабет едва поспевала за нею.

– Они станут красивыми девушками. Сколько им сейчас?

– Элизабет девять, а Мари-Анж одиннадцать. А Джонни?

– Джонни? Ему почти одиннадцать. – Ник кивнул. – Время идет быстро, не так ли?

– Иногда. – Она думала об Армане. Он сразу же понял это и повернулся к ней.

– Как он? Все еще во Франции? Она кивнула.

– Да.

– А я думал, что он в Северной Африке.

Она взглянула на Ника и остановилась. Невозможно было скрывать от него и дальше. Она просто не могла больше выносить этого.

– Арман у Петена.

Ник посмотрел на нее, но это, по-видимому, его не удивило.

– Знаешь, я почувствовал это еще тогда, на корабле. Не знаю почему, но я это понял. Как это сказалось на тебе, Лиана? – Он был уверен, что не затрагивает ее чувств, иначе она не заговорила бы об этом.

– Трудно объяснить. Это тяжело сказывается на девочках. – Она рассказала ему о том, что произошло в Вашингтоне, о свастиках. Он содрогнулся.

– Бедные дети, им пришлось хлебнуть горя… А как ты? – Он посмотрел ей в глаза. В них появилась печаль, которой не было раньше.

– Поэтому мы переехали на Запад. Благодаря дяде Джорджу. Так проще.

– Он знает об Армане?

– Он узнал об этом еще до того, как мы приехали.

Она тихонько вздохнула, и они пошли дальше, стараясь догнать девочек. Она рассказала Нику правду, и ей стало легче. Они всегда были откровенны друг с другом, и теперь не было причин менять сложившиеся отношения. В конце концов, они ведь друзья.

– Дядя, конечно, не одобряет меня и считает сумасшедшей. – Она рассказала, как он подыскивал ей женихов в первые недели после ее приезда в город. Оба рассмеялись. – Он славный старик. Раньше он мне никогда не нравился, но в последнее время дядя стал значительно приятнее.

Ник засмеялся.

– Мы все со временем становимся лучше.

– Он очень много для нас сделал.

– Я рад. Я очень беспокоился за вас. Я ведь думал, что вы все еще в Вашингтоне. Когда вы уехали?

– В прошлом году. Сразу же после Дня Благодарения.

Он кивнул и посмотрел на нее.

– Есть что-то еще, правда?

– Еще? – Она не совсем поняла, что он имеет в виду.

– С Арманом. Кроме того, что он у Пётена. Она снова остановилась и удивленно на него посмотрела. Как он мог узнать? Не сказала ли она чего-нибудь? Но кивнула, потому что верила ему. Впервые она кому-то сказала об этом. Ведь это значило подвергнуть опасности Армана, но она знала, что Ник сохранит тайну. – Да.

– Тебе от этого еще тяжелее. Ты получаешь от него какие-нибудь известия?

– Когда ему удается. Он очень рискует, если напишет лишнее. Почти все письма от него я получаю нелегально.

– Им чертовски жарко во Франции.

Она кивнула, и некоторое время они шли молча. То, что она смогла рассказать ему правду об Армане, сблизило их еще больше. Он действительно стал ей другом, и она смотрела на него с благодарностью.

– Спасибо, что я смогла рассказать об этом. Временами я схожу с ума. Все думают… и думали в Вашингтоне…

– Он не такой человек. – Ник просто не мог представить себе, что Арман искренне работал на Петена, он был уверен в нем, хотя мало знал его. Оставалось только надеяться, что немцы окажутся не так проницательны.

Лиана почувствовала, что должна еще кое-что объяснить Нику. Он был так внимателен к ней, а она ему ничего не сказала.

– Вот почему я не могла, Ник. Подумай, что он там сейчас делает… Он не заслуживает этого.

– Я знаю. Я понял. – Его глаза нежно смотрели на нее. – Все верно, Лиана. Ты поступила правильно, и я знаю, как это было трудно.

– Нет, не знаешь. – Она покачала головой, и он увидел, что она надела браслет, который он ей подарил накануне. Ему было приятно это видеть. Золото блестело на зимнем солнце.

– Мне тоже пришлось тяжело. Сотни раз приходилось убирать телефон, чтобы не позвонить тебе.

– Мне тоже – Она улыбнулась и посмотрела на детей.

– Кажется, это было так давно, правда? Она заглянула ему в лицо и покачала головой.

– Нет, кажется, это было вчера.

Он не изменился, не изменилась и она, хотя изменился мир вокруг них, даже слишком.

Потом он стал играть в пятнашки с девочками, она тоже присоединилась к ним, и они бегали и смеялись, а затем вернулись домой, розовощекие и смеющиеся. Дяде Джорджу было радостно видеть, как старый дом снова наполняется жизнью Для него именно таким должно быть настоящее Рождество, как и для остальных. Они пригласили Ника пообедать с ними, а когда он вечером уходил, они все уже стали друзьями.

Лиана проводила его до дверей. Там он остановился и улыбнулся ей:

– Возможно, ты права. Может быть, сейчас все стало другим. Ты мне нравишься даже больше, чем раньше. Мы оба выросли.

Она засмеялась.

– Может быть, это ты вырос, Ник. Я-то думала, что просто старею.

– Скажи это кому-нибудь другому, – засмеялся он и пошел, взмахнув рукой ожидавшему его такси. – Спокойной ночи. Спасибо. Счастливого Рождества! – крикнул он, отъезжая.

Лиана вернулась в дом со счастливой улыбкой, слишком счастливой, решила она, посмотрев в зеркало, но так и не смогла погасить искорки в глазах. Ложась в постель, она подумала, как хорошо, что она облегчила перед ним душу.

Глава сорок третья

Через несколько дней после Рождества Ник зашел к Лиане в Красный Крест. У него были дела в городе, и поэтому он мог не появляться днем на работе. Когда он вошел в помещение, женщины прервали работу, чтобы рассмотреть его получше. В форме Ник казался еще красивее, чем в обычной одежде. Лиана засмеялась.

– Осторожнее, а то устроишь здесь переполох.

– Это предупреждение для тебя. А как насчет ленча? И не говори мне, что не можешь или должна куда-то бежать по поручению старого дядюшки. Я не поверю ни слову. Может, поедим у Марка Хопкинса?

Она еще колебалась, но он схватил ее пальто и шляпу и протянул ей.

– Давай. – Сопротивляться ему оказалось невозможно.

– Тебе что, больше нечем заняться? Шел бы воевать!

– Нет, еще рано. Сейчас время ленча, благодарение Богу. Джордж говорит, что ты никуда не выходишь. Твоей репутации не повредит, если мы поедим при дневном свете… Если хочешь, мы можем сесть за отдельный столик.

– Ладно. Уговорил.

Она была в хорошем настроении, он тоже. Все напоминало прежние дни на «Нормандии», когда они вместе играли в теннис. Они сидели за столом и любовались открывающимся видом. Ник рассказывал забавные истории о людях на базе и в гостинице. Впервые за многие годы она вновь почувствовала себя живой. С ним было легко и просто. Он был остроумен и элегантен. Неожиданно – это удивило ее – он спросил, что она делает в канун Нового года.

– Подожди. Не отвечай. Дай я угадаю. Ты останешься дома с дядей Джорджем и девочками?

– Правильно, – усмехнулась она. – Тебе первая премия.

– Нет, это тебе полагается дурацкая премия. Почему ты не позволяешь мне вытащить тебя куда-нибудь? Я совершенно безопасен. Я буду хорошо себя вести. А если нет – вызывай военную полицию, и меня заберут.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты хочешь сказать, что у меня есть шанс?

– Ни малейшего. Я просто хочу знать, что я теряю.

– О, ради Христа. – Он усмехнулся. – Давай, Лиана. Это пойдет тебе на пользу. Нельзя же все время сидеть взаперти дома.

– Можно. Я ведь счастлива.

– Но это тебе вредно. Сколько тебе лет? – Он попробовал сосчитать. – Тридцать три.

– Мне уже тридцать четыре.

– О, в таком случае… Я и не думал, что ты такая старая. А мне вот уже сорок. Я в таком возрасте, что могу судить, что тебе полезно. Думаю, тебе следует выходить.

– Ты говоришь совсем как дядя Джордж. – Разговор забавлял ее.

– Постой, постой. Я все-таки не так стар.

– И он… в душе. Знаешь, в молодости он был настоящим донжуаном. Ник улыбнулся.

– Видно по его глазам. Но не уходи от ответа. Как насчет Нового года?

– Сначала ленч, а потом уж Новый год. – Она посмотрела на него. – Знаешь, ты тоже мог бы быть донжуаном, если бы постарался, а может быть, тебе и стараться не нужно было…

– Это не мой стиль. – Он сердито посмотрел на нее. – Я имел в виду спокойный вечер двух старых друзей, для которых наступили тяжелые времена и которые знают правила игры. Иначе что нам остается? Мне сидеть в своем вшивом отеле, а тебе – дома с дядей? Мы могли бы пообедать у Фэмоша или еще где-нибудь.

– Наверное, могли бы. – Она посмотрела на него, но все еще не могла решиться. – Я действительно могу быть уверенной, что ничего не произойдет? – Вопрос был поставлен прямо, и он посмотрел ей в глаза.

– В такой мере, в какой ты этого хочешь сама. Я буду с тобой честен. Я все еще люблю тебя, любил с тех пор, как мы с тобой встретились, и, вероятно, буду любить всегда. Но я никогда не сделаю ничего, что могло бы причинить тебе огорчения. Я понимаю твои чувства к Арману и уважаю их. Я знаю, что такое допустимые границы. Это не «Довиль» и даже не «Нормандия». Сейчас настоящая жизнь.

Она сказала, посмотрев на него:

– Тогда тоже все было настоящим. Он взял ее за руку.

– Я знаю. Но я всегда помнил, что будет потом, и уважал твои желания. Теперь я свободен, а ты нет. Тут уж ничего не поделаешь. Мне просто нравится быть с тобой. У нас ведь было больше, чем просто… – Он не мог найти нужных слов, но она его поняла.

– Я знаю. – Она вздохнула и, улыбнувшись, откинулась на спинку стула. – Как странно, что наши пути снова пересеклись, не правда ли?

– Я предполагал, что ты так скажешь. Но мне нравится, что они пересеклись. Я даже не надеялся, что снова увижу тебя, разве что когда-нибудь поеду в Вашингтон и там случайно встречу на улице. А может быть, лет через десять в Париже с Арманом…

Он пожалел, что произнес это имя. Ей опять стало больно.

– Лиана, он сделал выбор, трудный выбор, а ты осталась в стороне. Ты больше ничего не можешь сделать. Ему не станет легче оттого, что ты сидишь дома, сдерживая дыхание и убивая себя. Ты должна жить дальше.

– Я стараюсь. Поэтому я устроилась на работу в Красный Крест.

– Я так и понял. Но ты должна заниматься еще чем-то.

– Думаю, что да.

В его словах была своя правда, но если она станет выходить, то только с ним. Он понимал это. Кто знает, сколько времени он еще пробудет здесь. Он может отплыть в любой день.

– Хорошо, мой друг. Я буду встречать с тобой Новый сорок второй.

– Спасибо, мэм.

Он заплатил по счету и проводил ее на работу. День пролетел мгновенно. Она была рада вернуться домой и увидеть Джорджа и девочек. Дядя заметил выражение ее лица, но не сказал ни слова. Вечером она как бы между прочим заметила, что на Новый год обедает с Ником.

– Это мило. Он уже хорошо изучил племянницу и не решился сказать больше, но надеялся, что с «мальчиком Бернхамом» что-нибудь да получится. Он уткнулся носом в книгу, а Лиана пошла наверх к девочкам. За обедом о Нике не было сказано ни слова.

Лиана больше не упоминала о нем, но в канун Нового года надела платье, которое купила четыре года назад во Франции, оно все еще было красивым. Как и она сама. Дядя Джордж оглядел ее с довольным видом. Он тихонько присвистнул, и она рассмеялась.

– Неплохо… совсем неплохо!

– Спасибо, сэр.

Это было платье с длинными рукавами и высоким воротником, сшитое из черной шерсти и доходившее до пола. Сверху оно было обшито черным бисером. На свои светлые, закрученные в узел волосы Лиана надела черную шапочку, в уши – крошечные бриллиантовые клипсы. Наряд ее был прост, но элегантен и благороден и очень шел ей. Когда появился Ник, он застыл от изумления.

Некоторое время он стоял в прихожей и только смотрел на нее. А потом присвистнул вслед за дядей Джорджем. Впервые за несколько лет она вновь почувствовала себя женщиной, вызывающей восхищение. Это было приятно. Ник поздоровался с Джорджем, а Лиана поцеловала дядю, пожелав ему спокойной ночи.

– Не возвращайся рано. Стыдно скрывать такое платье. Покажись, чтобы все его видели.

– Я сделаю все, чтобы ее задержать. – Ник подмигнул, и все трое рассмеялись. Дети уже легли. Ник увез Лиану в автомобиле, взятом напрокат.

– Боюсь, я в своей форме не выгляжу и вполовину так элегантно, как ты, Лиана.

– Хочешь поменяться?

Он засмеялся. Они приехали к Фэмонту в прекрасном настроении Ник заказал столик в Венецианской гостиной. Подали шампанское, и они выпили друг за друга. Новый год наступил еще до того, как Ник заказал креветки, икру, а затем бифштексы. Это, конечно, были не те экзотические яства, которые подавали на «Нормандии», но все это было очень вкусно. От вкусного угощения и выпитого вина они развеселились. Перед десертом пошли танцевать. Ник давно не чувствовал себя таким счастливым, Лиана тоже.

– Знаешь, с тобой легко. Я всегда это чувствовал. – Это было первым, о чем Ник вспомнил в несчастливые дни с Хиллари. Он сказал об этом сейчас, и Лиана улыбнулась. – Я и тогда это знал, но не мог оставить Хиллари из-за Джонни.

Но все это было в прошлом году, а сейчас наступал новый. Ник взглянул на часы.

– Ты задумала желание, Лиана?

– Нет. – Она радостно улыбнулась ему. – А ты?

– Я? Да.

– Что?

– Не быть убитым.

Он заглянул ей в глаза, и она ответила ему нежным взглядом. Они вспомнили, что в любой момент он может уйти на войну, что такой обед лишь случайность. Это заставило ее подумать о нем, об Армане и о тех, кто идет на фронт. В зале было много людей в форме. К ночи Сан-Франциско становился городом военных.

– Ник… – Какой-то миг она не знала, что сказать.

– Неважно. Не стоит говорить об этом.

– Нет, стоит. Только смотри, будь достоин этого.

– Буду. Мне ведь нужно получить Джонни обратно. А сейчас ты не хочешь потанцевать?

– Да, сэр.

Они кружились по площадке под мелодию «В тебя влюбилась женщина». Через несколько минут неожиданно зазвучали рожки, и в воздухе замелькали конфетти. Свет погас, играла музыка, люди целовались. Ник и Лиана стояли посередине комнаты, обнявшись и глядя друг на друга. Он крепко прижал ее к себе, она повернула к нему лицо, и их губы встретились. Комната вдруг исчезла. Они снова были на «Довиле» в объятиях друг друга, пока Лиана не отстранилась.

– С Новым годом, Ник.

– С Новым годом, Лиана.

Они поцеловались снова. Виновато было выпитое шампанское. Они продолжали танцевать. Потом он отвез ее домой. Они еще долго стояли перед домом дяди. Ник пристально смотрел на нее.

– Я должен извиниться перед тобой, Лиана. Сегодня вечером я играл не по правилам. – На самом деле в эти два года он отдал бы все за подобный вечер. – Извини, я не хотел…

Она закрыла ему рот рукой:

– Ник, не надо… все хорошо.

То, что он сказал о своем желании не быть убитым, задело какие-то струны в ее душе. И она вдруг поняла, что они не должны упускать момента. Ведь такая возможность может больше не представиться. Им, как дар, был предоставлен этот второй шанс. И она не могла его упустить, не хотела. Она хотела только его.

Он поцеловал ее пальцы, глаза, губы.

– Как я люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю. – Она отстранилась от него с улыбкой. – Мы не имеем права не воспользоваться этой возможностью. Мы уже сделали однажды то, что должны были сделать, и сейчас сделаем это снова, но…

Он прижал ее к себе с такой силой, которой она не ожидала.

– Я буду любить тебя всю жизнь. Ты это знаешь.

Она кивнула.

– А когда ты скажешь, чтобы я ушел, я уйду. Я ведь все понимаю.

– Я знаю.

Он прижал ее еще сильнее, и она коснулась его лица.

– Тогда не будем больше говорить об этом.

Она мягко освободилась из его объятий и открыла ключом дверь. Он поцеловал ее на прощанье. Она смотрела ему вслед. Теперь уже ничего нельзя было изменить, да никто из них и не хотел этого. Они вернулись на два года назад и теперь не могли… не могли… Но Лиана не жалела об этом. Она тихо поднялась наверх, сняла платье и легла в постель. Этой ночью ей никто не снился. У нее было странное ощущение мира, света и радости. Она проспала до утра без всяких сновидений.