Текст книги "Проект «Справедливость»"

Из семидесяти двух разделов магии шпага используется только в трех разделах, один из которых изобретен губернатором. Думаю, маги при свете дня сразу раскрыли меня. Они рвались сюда так неистово, что вскоре все смешалось. Я успел прервать и отразить еще несколько форм, когда оказался лицом к лицу с двумя противниками. Моя шпага замелькала, нанося удары, но вражеские маги вскоре настолько приблизились, что в борьбе с ними мог помочь разве что кинжал.

Случилось ровно то же, что и в первое сражение: меня сбили с ног. На этот раз виновником было не бревно, а маг-гигант, одетый в порванный на груди зеленый плащ. Мои формы быстро закончились, а прерывать уже толком было нечего: маги не решались ни на что, кроме грубой схватки. Рядом с моим лицом мелькали чьи-то ноги, кто-то пнул меня, то ли намеренно, то ли случайно, а один пробежался по мне, будто по мягкой болотистой кочке.

В этот момент я решил, что мы проигрываем. Граф Хал оказался не лыком шит: собрал в кулак довольно большой отряд и сумел использовать его в нужном месте и в удачное время. Увы, я мало что мог сделать, даже моя шпага отлетела неизвестно куда еще в миг моего падения. Кругом был шумный хаос, создаваемый полуобезумевшими магами.

Я вновь подумал, что моя песенка спета. Если люди графа потеснят нас, то мне не жить. Наверное, они знают, как бороться с такими, как я, – достаточно размозжить голову. Другой на моем месте, может, все-таки подождал бы окончания боя. Но я не мог терпеливо ждать, валяясь на земле, как брошенная плюшевая игрушка. Это не в моем характере. Я слегка приподнялся, получил скользящий удар башмаком в челюсть, но все-таки сделал последнее, что мог, – использовал остатки энергии, чтобы поставить круг опеки.

Да-да, это был тот самый круг опеки, проламывающий землю в Лиме и призывающий старый город. Но мы были отнюдь не в Лиме, а далеко от него, и я понятия не имел, что случится. Может, вообще ничего не произойдет. Но мне хотелось верить в обратное.

Круг опеки получился не очень сильным. Он словно светился коричневатым светом, исходящим из центра, – оттуда, где лежал я. Мои худшие ожидания подтвердились: ничего не происходило. Надежда вспыхнула и быстро погасла – так часто бывает, если ее не питает ничего, кроме бесплодных ожиданий. Я все-таки решил снова попытаться подняться, чтобы принять разгром в более достойном положении.

Мои скрюченные пальцы уперлись в холодную землю, когда раздался чей-то истошный вопль. Поначалу я не связал его с моим кругом опеки. Однако неожиданно вопль стал многоголосым, доносясь одновременно со всех сторон. Я изумленно повернул голову, с трудом двигая затекшей шеей, и увидел нечто такое, что, пожалуй, не смогу забыть до конца своих дней: из земли тянулись черные щупальца, похожие на дым от чадящей резины. Щупальца легко проходили сквозь предметы и тела. Они казались нематериальными, но отчего-то вызывали неистовый ужас.

Маги сразу же расступились, прекратив сражаться. Я остался один, окруженный извивающимися столбами черного дыма. Одно из щупалец коснулось моей руки. Ощущение было такое, будто я подержал ладонь над кипящей водой.

Оглядевшись вокруг, увидел магов, стоящих неподалеку, и вдруг поймал взгляд маркиза, чей сюртук белел в окружении фиолетово-золотых фигур телохранителей. Маркиз смотрел на меня так, как смотрит на ядовитую змею человек, неожиданно увидевший ее посредине мирной зеленой лужайки.

Трудно сказать, сколько продолжалось невольное перемирие. Черные щупальца постепенно истончались, теряя насыщенность цвета. К нам уже бежало подкрепление – маги, сумевшее отбить атаку защитников городка.

Маги вновь сошлись, но на этот раз нас было больше. Я помогал как умел, прерывая формы и даже не пытаясь побыстрее накопить энергию. Мы опрокинули врага. Из тех, кто атаковал маркиза, мало кому удалось уйти. Вскоре наш лагерь был завален трупами, обильно залит кровью, и чудилось, что здесь еще не скоро вырастет трава.

Маркиз подошел ко мне и отвел в сторону, не обращая внимания на стоны раненых. Он выглядел не столь блестяще, как прежде: черные и серые пятна испортили белизну одеяния.

– Никогда больше не делайте так, господин Савьенов, – тихо произнес маркиз, глядя на меня недобрым взглядом. – Никогда в моем присутствии! Я уже слишком похож на человека, чтобы достойно выдержать встречу со старым городом.

– Но Лим ведь далеко, – попытался объясниться я. – Не думал, что земля провалится…

Резким жестом маркиз остановил меня:

– Вы многого не знаете, господин Савьенов. Как и остальные люди. Старый город состоит из нескольких ярусов, если угодно, этажей. Самый верхний действительно находится под Лимом, но нижние простираются за пределы Лима. Когда мы погрузили старый город вниз, что-то сдвинулось. Возможно, в некоторых местах он теперь даже ближе к поверхности, чем раньше.

– Хорошо, милорд, – кивнул я. – Постараюсь прибегать к этому средству как можно реже, но ответьте мне на один вопрос…

– Не надо вопросов, господин Савьенов. – Маркиз поджал губы. – Каждый из нас, из титулованных особ, общаясь с людьми, испытывает затруднения при беседах на некоторые темы. Вы исполнили свой долг передо мной, я отдам вам «Серебряную розу» по возвращении в Лим. Осады не получилось – полагаю, мы вскоре вернемся. Но берегитесь, господин Савьенов! Некоторые маги графа Хала сумели сбежать. Возможно, они расскажут о вас. Тогда нам нужно подумать, как уберечь такого ценного союзника, как вы.

Эта мысль не приходила мне в голову. Да, ситуация складывалась неприятно: может начаться рьяная охота за мной, которую я вряд ли переживу. Но на холодном лице маркиза была почти человеческая задумчивость, подарившая мне надежду на то, что хотя бы некоторые из моих вопросов не останутся без ответа. Я решил рискнуть:

– Милорд, я ценю вашу заботу и не прошу многого. Однако разрешите все же спросить кое-что. Недавно я получил очень важные сведения о Лиме и…

Маркиз ждал. Его взгляд становился все более неприязненным.

– Скажите, Лим – это Земля в будущем? – неожиданно выпалил я, опасаясь, что мой титулованный собеседник просто развернется и уйдет. – Пожалуйста, ответьте только на этот вопрос! Сами же сказали, что я много сделал для вас!

Ори усмехнулся. Усмешка получилась одновременно мрачной и сочувствующей, словно маркиз думал, что я страдаю от неутолимого любопытства и ничего не могу с этим поделать. Возможно, в этом он прав.

– Нет, господин Савьенов, – все же ответил Ори, задумчиво глядя на копошащихся людей: те оказывали помощь раненым и сортировали убитых. – Лим – не совсем Земля. Но… конечно, Лим никогда бы не существовал без Земли. И я бы не советовал вам пытаться узнать эту тайну. Ведь если вы все-таки узнаете ее, то больше не сможете спокойно жить. И уж разумеется, у вас не получится спокойно умереть. А что есть у человека, кроме надежды на спокойный конец? Подозреваю, что ничего. Подумайте об этом, господин Савьенов. Умерьте свое любопытство.

Глава 22

На следующий день я возвращался домой. Мы проиграли: маркиз решил отойти от городка, ставшего чересчур трудной добычей. Мне казалось, Ори чем-то похож на древнего хищника, скажем, на гепарда. Гепард всегда точно оценивает свои силы и не нападает на слишком сильную дичь. Если пятнистый охотник получит хоть небольшое ранение, то его чудесная скорость снизится, а это будет означать многие дни голода или даже смерть. Городок, конечно, можно было взять, но цена оказалась бы непомерной.

Я попал к Цензору прямо из Лима ранним утром. Эх, мне так нравится встречать утро среди зданий «девятнадцатого века»! Тонкие железные шпили блестят из-за росы, ставни нижних этажей прикрыты, словно охраняют какую-то тайну, а сами дома тихи и значительны, будто спят вместе со своими обитателями.

Цензор встретил меня отнюдь не вопросом Места. Маркиз не только отдал мне «Серебряную розу», но и повысил мой ранг. Подумать только, я буду обладателем медальона четвертого уровня! Это же почти дворянство… Мне лишь хотелось знать, какой «поощрительный подарок» приготовил Цензор на этот раз. Женщины были, еда была, что может быть еще?

– Это вам, Глеб. – На подрагивающей ладони Цензора покоился коричневый кожаный мешочек. – С новым уровнем медальона вам положена награда. Возьмите.

– Что в мешочке? – деловито спросил я, не спеша тянуться за подарком. У меня на плече висела прочная серая холщовая сумка. В ней лежала роза. Если «награда» Цензора без подвоха (в чем я сомневался), то ее тоже можно положить в сумку.

– Монеты, – ответил старик, слегка улыбаясь мясистыми губами. – Старинные монеты. Они очень ценятся на Земле. Возьмите их и продайте. Они для вас.

– Монеты? – Мои брови, наверное, поползли вверх. – Это подарок? Без всяких условий?

– Не то чтобы без условий. – Улыбка Цензора стала шире, его губы вытянулись в извилистую толстую линию. – С небольшими условиями. Двумя.

Теперь уже усмехнулся я. Конечно, как же без этого? А я-то забылся и в самом деле на секунду подумал, что Цензор хочет мне что-то подарить.

– Первое – вы поклянетесь, что продадите их как можно быстрее, – сказал старик, не дождавшись моего ответа. – Второе – вы поклянетесь, что потратите вырученные деньги только на развлечения и веселье. Ни на что больше! Согласны?

Я поправил жесткую лямку сумки на плече и попытался ответить как можно более вежливо:

– Нет, спасибо. Мне сейчас развлекаться никак нельзя. Полно других дел.

– Подумайте, Глеб. – Цензор продолжал держать мешочек на вытянутой руке. – Большинство людей не отказалось бы от такого предложения. Вы можете поехать на тропические острова, взять с собой милых вам спутников или спутниц, найти себе необременительных друзей, попробовать…

Я медленно покачал головой. Недоверчивая улыбка не сходила с моего лица. После разговора с маркизом мне казалось, я понял наконец, что все это значит: Лим, старый город, Цензор… Не могу сказать, что картина получилась детальной, но более-менее полной. В таких делах ведь главное – ухватить основную мысль, а потом раскручивать многочисленные нити. Остальное – вопрос времени.

– Вы ведь сказали не «должны потратить», а «поклянитесь, что потратите», – произнес я, не сводя взгляда с толстых боков мешочка. – Интересно сформулировано, да? Если я возьму монеты, продам их, но потрачу деньги не на веселье, а на что-то другое, то буду не кем иным, как клятвопреступником, не так ли? А если сдержу слово, то получится, что я – мот, расточитель или кто-то в этом духе. Спасибо, но нет. Мне с самого начала не советовали играть в ваши игры, и теперь я понял, насколько хорошим был тот совет.

– Кто не советовал? – глухим мрачным голосом осведомился Цензор, кладя руку с мешочком на подлокотник кресла.

– Точно не знаю кто. Я уже рассказывал о нем. Видимо, этот человек желает мне добра, – ответил я, наблюдая за тем, как лицо старика принимает холодное, враждебное выражение. – Интересно, если бы я согласился тогда на предложенную мне женщину, то кем бы стал? Сладострастником? Прелюбодеем? Распутником? А если бы пошел на трехдневный пир? Вышел бы готовый чревоугодник или как это правильно называется? Дело у вас поставлено на широкую ногу, ничего не скажешь. Вот только зачем, если Лим уже давным-давно не работает так, как задумано? Или это осколки былого величия с неизвестными последствиями?

Я говорил храбро и мощно, хотя в моей груди с недавних пор притаилось немалое изумление. Было тяжело поверить собственным выводам. Я напоминал сам себе путника, который, томясь от жажды в пустыне, наконец оказался перед оазисом, но никак не мог решить: это мираж или реальность.

Лицо Цензора превратилось в маску каменного сфинкса. Глаза и веки словно застыли, двигался только рот.

– Куда желаете попасть, Глеб? – Голос тоже был безжизненным, будто мои последние слова выпили из старика все живительные соки.

– Домой, – ответил я, желая оказаться поближе к телефону.

Утро в Москве отличалось от утра в Лиме. Роса не лежала на шпилях и башенках, а скапливалась на крышах каменных коробок. Не было ставен, да и дома не производили впечатления сонных. Что-то грохотало, издалека доносился шум машин, все казалось суетливым и беспорядочным.

Я вошел в квартиру и, не снимая с плеча сумку, набрал один из телефонных номеров Иванны. В целях конспирации у нее было несколько номеров, оформленных на подставных лиц. Девушка ответила почти сразу. Признаться, я обрадовался ее чуть хрипловатому голосу.

– Иванна, скажите, а что случится, если на Земле в одном и том же месте окажутся две раскрытые «Серебряные розы»? – первым делом спросил я. – Ведь вы, жандармы, должны знать ответ.

О, это был важный вопрос. Каждая роза превращает Лим в Землю, а Землю – в Лим. Неужели получится, что они начнут работать друг против друга?

– Случится кое-что интересное. – Мне показалось, девушка улыбнулась. – Магия ослабнет. Станет очень и очень слабой, но все же сохранится. Получится, что не туда и не сюда.

Я вздохнул с облегчением. Этот исход устраивал более всего.

– У меня есть кое-что, что решит наши проблемы, – сказал я, имея в виду свою «Серебряную розу». – Обладая этой вещью, я готов встретиться с убийцей, но сначала хотелось бы поговорить с выжившими свидетелями. Вы мне рассказывали, что сейчас под следствием два парня. Нельзя ли с ними пообщаться?

– Когда вам нужно? – деловито поинтересовалась девушка.

– Как можно быстрее, до следующего убийства осталось всего полтора дня.

– Езжайте в ОВД «Теплый Стан» на улице Бакулева, – чуть подумав, ответила Иванна. – Мы там с вами встретимся.

Торопливо позавтракав, я положил миску в саквояж, где уже находилась «Серебряная роза», и помчался к месту встречи. Все-таки московские утра отличаются от остальных. Свежесть ветра соединяется с выхлопами машин, запахами гари, обильных вечерних духов, которыми поливают себя женщины, миазмами от мусора, который не забирали уже несколько дней, – все это создает неповторимый аромат мегаполиса. Пожалуй, москвич, давно не покидающий города, не почувствует ничего особенного в этом запахе, но я-то, скачущий в Лим и обратно, воспринимал современные городские особенности очень остро.

ОВД «Теплый Стан» оказался одноэтажным белым кирпичным зданием, скромно примостившимся среди многоэтажек. Нижняя часть стен отчего-то была выкрашена в фиолетовый цвет, и чудилось, что строение – это корабль, плывущий по волнам, причудливо освещенным восходом.

Пробираясь через пробки, я потерял много времени. Иванна была уже на месте. Не успел я вылезти из авто, как она подошла ко мне и, слегка прищурившись, стоя лицом к солнцу, тихо, осторожно произнесла:

– Вы точно уверены, что теперь с этим справитесь? Мне казалось, нам нужно больше времени, чтобы понять, с кем мы столкнулись.

Ветер слегка тормошил ее длинные волосы, и я не мог решить, где она красивее: здесь или в Лиме. Внешность брюнетки была эффектней, но блондинки – печальней и загадочней.

Я похлопал по толстому боку саквояжа:

– Не беспокойтесь. Здесь лежит вещь, которая поможет нам. Хотя, конечно, нужно пообщаться со свидетелями. Нам понадобится любая информация.

– Понимаю. – Девушка отвернулась от солнца и посмотрела на красный капот «ситроена». – Я поговорила кое с кем из знакомых, нажала на рычаги… короче, нас ждут. Мы встретимся с полицейским, который думает, что мы – представители спецслужб. Он не будет ни о чем расспрашивать.

Мы вошли в здание, ненадолго задержались у дежурного, потом проследовали по коридору и выловили из кабинета чернявого капитана-прощелыгу с бегающими глазками. Он подобострастно и с вожделением рассматривал прекрасную Иванну, изредка бросая недоумевающие взгляды на черный раритетный пиджак, трость и саквояж ее спутника. Наверное, я казался ему франтом, выросшим в поселке мормонов и закалившимся в кровавых боях с отщепенцами.

Капитан-прощелыга отвел нас в комнату для допросов. Густо поцарапанный коричневый стол и жесткие стулья были прикручены к полу. Капитан так и увивался вокруг Иванны. Девушка же отвечала ему холодновато-отстраненной улыбкой, свойственной всем опытным красавицам.

Я восхищался деловитостью этой женщины и ее связями. Ей очень быстро удалось договориться с высокопоставленными чиновниками, чтобы нас приняли в ОВД по высшему разряду. Но восхищение слегка тускнело, когда я вспоминал, что девушка совсем непроста. К тому же однажды она совершила настоящее предательство, обманув своих работодателей-жандармов и согласившись сотрудничать с губернатором. Все-таки интересно, что ее на это толкнуло?

– Эти двое хоть в нормальном состоянии? – спросила Иванна, когда капитан закончил отдавать распоряжения охранникам, толстым молодцам.

– В нормальном, – поморщился прощелыга, бросая на девушку очередной плотоядный взгляд. – Нам звонили из министерства и сказали, чтобы ничего на них не вешали. Якобы не они. А кто же тогда, если там больше никого не было?!

Риторический вопрос остался без ответа, а вскоре привели задержанных. Не знаю, что капитан имел в виду под нормальным состоянием, но парни были сильно избиты. Их лица пестрели синими и желтыми красками, следами кровоподтеков. Парень, который повыше, – позднее выяснилось, что он носил кличку Мыльный, – сильно хромал на левую ногу. Нос другого – Мыльный называл его Четвертаком – был совершенно кривой, свернутый набок. Впрочем, мне показалось, полиция в «сворачивании» носа не участвовала, похоже, это случилось давно.

– С ними поговорит Глеб, – любезно объяснила Иванна капитану.

Тот недоуменно посмотрел на меня, но возражать не стал. Он никак не мог понять, кто я такой, а моя одежда еще больше сбивала с толку. В итоге капитан, видимо, решил, что я – какой-нибудь секретный агент с прибабахом, и эта мысль, похоже, его успокоила.

Около стола стояли только два стула, остальные пришлось принести из соседнего кабинета. Капитан уходить не хотел, рассчитывая подольше побыть рядом с Иванной, да его никто и не прогонял.

Избитые парни осторожно уселись и с испугом уставились на меня, грозно восседающего по другую сторону стола. Я мог бы попытаться придать своему лицу добродушное выражение, но знал, что ничего не получится: после губернаторского тренинга мой взгляд был не очень-то дружелюбен.

Я все-таки постарался переломить впечатление от моего черного костюма и мрачной физиономии. Разговор начал с пустяков, расспросив парней об их родственниках, увлечениях и даже домашних животных. К сожалению, домашних животных и увлечений у моих собеседников не оказалось. У Мыльного когда-то в детстве была морская свинка, но он привязал к ней свернутый бумажный парашют и выбросил из окна пятого этажа. Парашют не раскрылся, а родители не захотели покупать второго парашютиста.

Поначалу Иванна не вмешивалась, но потом начала тихонько поправлять ход беседы, чтобы мы не отклонялись слишком далеко от интересующего нас события. Парни отвечали охотно и многословно. Могу только представить, что тут с ними делали в эти дни. Нет, капитан все-таки гнида, подростков хорошо обработали.

В конце концов мы добрались до убийства женщины. Парни и тут показывали чудеса словоохотливости, пришлось даже их останавливать. К чему выслушивать одно и то же, ведь я читал протоколы допросов. Меня интересовали скрытые детали.

– Ты видел, что убийца держал в руках острую палку, – сказал я, обращаясь к Мыльному, – а ты видел штык. – Мой палец указал на Четвертака. – А теперь скажите, блестело ли в темноте оружие или нет? Палка была деревянная, но могла блестеть, если ее остро наточили или отполировали. А штык каким был? Матовым?

Мой вопрос слегка смутил парней. Им было известно, что их показания очень сильно отличаются. Они считали, что один из них нес явный бред, и каждый думал на другого.

Я же задал этот вопрос неспроста. Если существо пришло из Лима, то обычный человек не способен его увидеть таким, какое оно есть. Человек увидит нечто иное. Но я полагал, что искажения будут все-таки не очень велики. Если из Лима, например, придет какое-нибудь четвероногое, то свидетелю оно не покажется гуманоидным монстром, скорее свидетель воспримет его как крупную собаку.

Мне очень хотелось составить хотя бы приблизительное впечатление о моем противнике. Как он выглядит, чем вооружен, на что способен. Пока я предполагал, что это – человекоподобное существо, ведь все без исключения свидетели описывали убийцу как мужчину, правда, разной комплекции и возраста. Но меня еще очень занимал вопрос об оружии. Свидетели утверждали, что убийца был вооружен острым предметом, и мне хотелось прежде всего знать, этот предмет стальной или нет, из искусственного или натурального материала. Из Лима могло прибыть любое чудовище, его основные черты наверняка искажены, но второстепенные могут остаться без изменений. Я очень рассчитывал, что ответ на вопрос о блеске прояснит ситуацию.

– Не знаю, – с сомнением произнес Четвертак, вытирая рукавом кривой нос. – Штык блестел, кажись. Точно!.. Блестел!

Я посмотрел на Мыльного. Тот ерзал на стуле, пытаясь поудобнее вытянуть длинные ноги.

– Вроде полирована палка… да… полирована… как ножка от табурета. Да… как ножка.

Что ж, если оружие блестело, то, возможно, на самом деле было стальным.

– В какой руке убийца держал палку или штык? – снова спросил я.

– Не помню, – уверенно ответил Четвертак.

– В правой, – сразу же сказал Мыльный.

– В левой, – возразил Четвертак.

– Не помнишь или в левой? – уточнил я.

– В левой… не помню, – моргнул Четвертак, хлюпая носом.

Пытаясь представить своего противника, я задавал еще вопросы. Образ получился смутным: нечто, имеющее руки, ноги и голову, вооруженное мечом или коротким копьем. К сожалению, показания были слишком противоречивы и мои догадки не выглядели очень надежными, на самом деле убийца мог оказаться другим. Что ж, увидим через полтора дня, а сейчас я разузнал все, что мог.

Когда мы с Иванной вышли на улицу, то обнаружили, что утро давно закончилось. Дул несвежий ленивый ветер, крыша «ситроена» слегка нагрелась под лучами солнца. Прохожие двигались неспешно, сменив утреннюю бодрость на обеденную расхлябанность.

– Вам помог разговор со свидетелями? – спросила Иванна, доставая из сумочки черный сотовый.

– Трудно сказать. Рассчитывал на большее. – Пришлось приложить усилия, чтобы не смотреть все время на лицо собеседницы. – Почти ничего нет, кроме догадок. Но все же думаю, что убийца – человек. Или похож на человека.

Из разговора я вынес еще кое-что, но Иванне говорить об этом не стал. Думаю, полиция неспроста отказалась считать этих парней главными подозреваемыми. Я не очень любил московскую полицию, считал ее плохой, никуда не годной. Этим лентяям ничего не стоило подставить ребят, повесить на них очевидно нераскрываемое дело. Но поди-ка – не стали! О чем это говорит? Неужели там, наверху, в руководстве, кто-то собрал факты воедино и что-то заподозрил? Понятно, что Лим не позволит явно обнаружить себя. А неявно? Пусть на верхушке московской полиции сидят настоящие олухи, но они ведь все равно люди. А люди могут мыслить, особенно если их ткнуть носом в факты и сделать это несколько раз. Неужели московская полиция о чем-то догадывается?

– Если помощь от меня больше не требуется, то встретимся позже. – Иванна включила телефон, предусмотрительно отключенный на время допроса.

– Пока нет. Увидимся. Спасибо за помощь, – ровным голосом ответил я, ловя себя на мысли, что мне, как и капитану, почему-то не хотелось расставаться с этой девушкой.

Легкий зеленый плащ Иванны слегка помялся сзади, и я с трудом удержался от того, чтобы его разгладить ладонью. Моя напарница пошла прочь, стуча каблучками и набирая на телефоне номер, намереваясь, похоже, перезвонить какому-то счастливчику. Я сел за руль и завел машину – пора заняться другими делами.

«Ситроен» плавно сдал назад. Я переключил передачу и стал поворачивать, как вдруг в боковое зеркало заметил, что ко мне бежит Иванна. Ее прежде бледное лицо раскраснелось, девушка размахивала телефоном.

Опустив стекло, я вопросительно уставился на напарницу.

– Глеб! – Иванна слегка задыхалась от быстрого бега-рывка. – Глеб, мне только что сообщили. Вас ищут!

– Кто? – удивился я, рассматривая белые зубки девушки.

Иванна быстро справилась с дыханием:

– Жандармы уже получили приказ! Вам нельзя в… Короче, нужно спасаться. О вас уже знают!

Я недоуменно молчал, переведя взгляд на черный телефон в руке девушки. Какой приказ получили жандармы? Кто обо мне знает? И вдруг я понял. Случилась катастрофа, о которой предупреждал маркиз. Люди графа Хала все-таки поняли, с кем столкнулись при осаде городка, и заявили в жандармерию Лима, что маркизу служит ученик губернатора. Н-да… Похоже, в Лим мне путь теперь закрыт.

– Скорее, Глеб! – Иванна протянула ладонь. – Где ваш сотовый?

– Вот. – Я достал черно-серебристый аппарат, и тонкая рука в черной перчатке тут же выхватила его, бросила на землю, а изящная ножка в туфельке принялась топтать, превращая мой драгоценный сотовый в кучу осколков.

– Скорее, поехали! – распорядилась Иванна. – Нам нужно уехать отсюда как можно быстрее. По телефону вас могут выследить, даже по выключенному. Вам нельзя возвращаться ни на работу, ни домой. За вами скоро придут. Баронет Ирвинг заранее сказал мне, что делать при таком развитии событий, – спасать вас любой ценой!

– Но жандармы… гм… не имеют права действовать в Москве, – возразил я, пораженно взирая на обломки телефона, к которому был весьма привязан. – Вы же сами говорили.

– Да какие тут жандармы! – воскликнула девушка, обегая «ситроен» спереди и усаживаясь рядом со мной. – Там вас будут ловить жандармы, а здесь – просто агенты сами знаете кого. Быстрее!

Я все понял. В Лиме по моему следу пойдут служители порядка, а тут, в Москве, будут действовать агенты титулованных особ, переживающих за свои шкуры. Дела! Целый и невредимый ученик губернатора нужен только самому губернатору, да и, пожалуй, маркизу Ори.

Автомобиль тронулся с места. Натиск Иванны был таким неожиданным, что я пока решил с ней не спорить.

– Куда едем? – кратко спросил я, гадая, насколько серьезна ситуация, и подозревая, что очень серьезна: если девушка права, то теперь моя жизнь не стоит и ломаного гроша. Знать Лима боится и ненавидит учеников губернатора.

– В одно из моих убежищ, – ответила Иванна, оглядываясь по сторонам, словно рассчитывая заметить слежку. – У меня их несколько. Держу на всякий случай. Работа ведь нервная, никогда ничего не знаешь заранее. Еще надо поменять вашу машину. Этот «ситроен» известен многим.

Подчиняясь командам своей спутницы, я вырулил на улицу с оживленным движением. В обеденный перерыв машин почему-то очень много – можно подумать, служащие ездят на обед домой или в рестораны. Мысль о том, что на меня вот-вот начнется охота, еще не укладывалась в голове.

– Все только начинается, – говорила Иванна, когда мы неслись в машине по многополосной магистрали. – Вы пока в безопасности, но это лишь вопрос времени. Скоро вас начнут искать все, кому не лень, наверняка за вашу голову объявят сразу несколько наград. Главное – пережить первую волну, а потом интерес слегка схлынет. Это я вам как полицейский советую.

Удивительно, как быстро иногда меняется ситуация. Еще недавно я был важным человеком, с моим мнением считались, я даже провел допрос в присутствии настоящей полиции, а теперь – получите и распишитесь, мне говорят, что по моим следам вот-вот пойдут многочисленные убийцы. Все-таки нужно привыкнуть к таким стремительным изменениям.

Мы выбрались из самой Москвы и ехали по предместьям, чтобы попасть в дом, расположенный в каком-то селе. Мелькали высокие деревья, гладкие дороги, встречные машины, но мои мысли были заняты угрозой со стороны обитателей Лима. Получалось, что сейчас вся мощь жандармов, подкрепленная мощью почти каждой из титулованных особ, обрушится на меня. Хорошая перспектива, нечего сказать.

Иванна наконец закончила краткую лекцию по технике безопасности и выживанию в условиях всеобщей травли. Сидя рядом на правом переднем сиденье, она посматривала на мое озабоченное лицо.

– Сейчас нужно просто посидеть в укрытии, – продолжала убеждать девушка, будто я возражал, – а потом наше начальство что-нибудь придумает. В Москве, конечно, не получится остаться, но мир ведь большой, есть и другие города. Ирвинг, например, менял имя несколько раз, пока его не оставили в покое. Некоторые из вас, учеников губернатора, были не столь расторопные, за что и пострадали. Но вы в моем убежище будете в безопасности, а потом начальство…

– Начальство, – криво усмехнулся я, притормаживая, чтобы съехать с широкой дороги на узкую, с небольшой коричневой колеей и мелкими выбоинами. – Начальство. Как интересно звучит это слово… Иванна, вы хотя бы догадываетесь, на кого мы работаем?

Девушка медленно повернулась. Ее черные глаза слегка расширились, а ноздри дрогнули. Я невольно подумал, что Иванна – все-таки жандарм с головы до ног, настолько она напомнила породистую охотничью собаку, напавшую на след.

– Что вы имеете в виду? – тщательно выговаривая каждое слово, спросила она. – Вы знаете что-то, чего не знает никто?

Желтая машина стремительно обогнала нас и помчалась дальше, подскакивая задом на скверной дороге. Ветер дул порывами, временами пуская на дорогу жидкое облако пыли.

– Наверное. – Я постарался небрежно пожать плечами. – Кое о чем догадываюсь. Вероятно, каждый землянин задавал себе этот вопрос. Может быть, некоторые нашли ответ, но сомневаюсь. Не все ведь бывали в старом городе.

Вопрос о титулованных особах и Лиме, очевидно, волновал девушку: ее взгляд стал цепким и внимательным.

– Говорите, Глеб. Прошу вас.

Рука Иванны легла на мое плечо и мягко сжала его. Но я не нуждался в просьбах: правда или то, что я принимал за правду, не могла удержаться во мне и пыталась выплеснуться сама собой.

– Объясню, что такое тот город, – сказал я о Лиме. – Это – неудавшийся проект.

– Что? – переспросила Иванна, недоуменно нахмурив брови. – Что за неудавшийся проект?

– Провалившийся, – ответил я. – Лопнувший, не оправдавший надежд, пошедший вразнос, называйте как хотите. Но тот город – это проект.

– Я не понимаю, – призналась девушка, крепче сжимая мое плечо. – Проект чего? Кто за ним стоит? Кто его начал?

– Точно не знаю, – ответил я, обгоняя неторопливый старый грузовик с заляпанным грязью кузовом. – Но думаю, даже почти уверен, что проект принадлежит будущему. Нашему с вами будущему, Иванна. Сначала я это понял по звездам, а потом… впрочем, ход моих мыслей долго объяснять. Может быть, после… а пока поверьте на слово, тот город – это чей-то проект, который когда-то был простым и логичным, но пошел вразнос, и в нем все смешалось. Я не верю в сверхъестественные силы, не верю и в инопланетян. Да и звезды против инопланетной версии. Нет, проект – это единственное объяснение, которое может принять скептический ум.