Текст книги "Проект «Справедливость»"

Глава 11

После старого города главные улицы Лима казались цветником, выращенным руками заботливого садовника. Я с удовольствием смотрел на яркие дома с белыми барельефами на стенах, разглядывал витые ручки дверей и солидные ступени, ведущие к подъездам. Моя душа соскучилась по величественной архитектуре. Из окон ратуши старого города были видны лишь лачуги с покосившимися стенами и проваливающимися крышами. Я даже сейчас остановился у сине-желтой мозаики, нанесенной на стену одного из ресторанов. Мозаика изображала лодку при солнечной погоде, почему-то оказавшуюся посреди бурлящего океана. Нелепость, конечно, но мне приглянулись яркие цвета.

Я решил перенестись домой на Землю с помощью какой-нибудь двери на площади Ветров. Можно заодно зайти в банк разобраться с давним кредитом, выпить кофе, и кто знает, вдруг снова получится встретить девушку с белыми волосами? Именно в тот момент, подходя к площади, я вдруг подумал, что под словом «дом» подразумеваю уже не только Землю. Лим, современный Лим, нравился мне. И если целиком выполнить условия договора с губернатором, то филиал моего детективного агентства придется открыть и здесь. А значит, нужно снять в Лиме квартиру или дом.

«Интересно, на какие шиши?» – неожиданно подумал я.

Почему-то никто из моих высокопоставленных покровителей, оказав поддержку на словах, не озаботился проблемой финансирования. У меня, наверное, по-прежнему была неплохая зарплата штатного вербовщика, но разве ее хватит на содержание агентства? Пожалуй, об этом нужно было спросить у маркиза, но при беседе с ним я был озабочен тем же, чем и он: пытался разгадать планы губернатора. Увы, практические и полезные мысли часто приходят с опозданием.

Девушку я так и не встретил. Нужно торопиться домой и наконец повидать маму. Из места своего заточения я написал ей несколько успокоительных писем, но, думаю, она будет рада увидеть меня воочию живым и невредимым.

Сегодня мне везло. К Цензору удалось попасть с первой попытки, использовав дверь банка. Цензор был такой же: пожилой, усталый, одетый в тогу, сидящий на фоне кирпичных стен, будто древний политик, которого бросили в тюрьму.

– А, Глеб, – просто сказал Цензор, словно мы виделись только вчера, – пришли улучшить медальон? Давайте.

Он протянул пухлую ладонь. Я снял медальон с шеи. Удивительно, но только Цензор может повышать ранги. Маркиз и прочие влиятельные особы лишь рекомендуют кандидатов.

Мой медальон покрылся дополнительной паутиной узоров, хотя остался серебряным. Я надел его, совсем забыв, что мне положена награда, однако Цензор все помнил.

– Вы получили третий ранг, – сказал он, рассматривая сверкающую брошь на моем шейном платке. – Вам предлагается пир.

– Какой еще пир? – удивился я, даже не сразу поняв, о чем идет речь.

– Трехдневный пир, – ответил Цензор, поощрительно улыбаясь. – С самыми лучшими блюдами. Большинство из них вы никогда не пробовали и в будущем вряд ли попробуете. Многие из этих блюд уже давно не готовят, их рецепт утерян. Это – единственный шанс, Глеб. Земные гурманы отдали бы жизнь за него.

Я был озадачен не на шутку. Цензор постоянно предлагал что-то подозрительное. Сначала – женщину, любую женщину, вплоть до тех, которые давным-давно канули в Лету. Теперь загадочный пир со всеми блюдами, в том числе теми, о которых все давно забыли. Мне только кажется, что женщина и пир – яйца из одной корзины? Или так оно и есть?

– У меня нет трех дней на пир, – ответил я. – К сожалению, очень спешу.

– О, это время не учитывается, – все еще улыбаясь, ответил Цензор. – Хотя вы проведете три дня за едой, но вернетесь в текущее время и даже в эту же секунду. Пир – бесплатный подарок всем, кто получает третий ранг.

Вернусь в эту же секунду? Приехали! Если у меня оставались какие-то колебания по поводу этого халявного мероприятия, то они мгновенно исчезли. Пир с таким ходом времени, что оно тянется бесконечно, словно резина, живо напомнил мне старый город с его нарушениями пространства и бесчисленным множеством ярусов. Может быть, это вообще взаимосвязанные вещи? Если так, то пошло все к черту!

– Спасибо, но не надо, – твердо ответил я. – Задавайте вопрос Места. Я спешу.

Цензор выглядел разочарованным, как и в тот раз, когда я отказался от женщины. Его густые брови хмурились, но голос был по-прежнему любезен.

– При повышении уровня медальона вы можете выбирать пункт назначения без вопроса Места, – ответил он. – Куда вам угодно попасть?

Куда? Конечно, к дому матери! Я уже собирался сказать об этом, но последние события, большинство из которых так и не получили внятного объяснения, навалились на мою бедную память. Предложение попировать три дня только подлило масло в огонь.

– А какой был бы вопрос Места, если бы мне не дали повышения? – спросил я. – Просто любопытно знать для общего развития.

Я пытался найти хоть какую-то закономерность в вопросах, если она вообще имеется.

Цензор посмотрел на меня почти с сочувствием и задумчиво погладил пальцами резную ручку кресла.

– До вас уже многие об этом спрашивали, Глеб. Некоторые даже считали, что могут угадать заранее, о чем я спрошу. Они ошибались. Вопрос Места касался бы швейной фабрики.

Швейной фабрики?! Я похолодел. Хотя с ратушей были связаны отнюдь не самые теплые воспоминания, швейная фабрика по-прежнему казалась неприятным и зловещим местом.

– И как бы звучал этот вопрос?

– Что вы помните о швейной фабрике, Глеб? Не о той, которая была в старом городе, а о настоящей? – произнес Цензор, разом перестав улыбаться.

В этот миг я тоже не улыбался, причем давно не улыбался, и лишь поэтому выражение моего лица не изменилось.

– Я хочу оказаться возле Театра на Таганке. – Мой голос тоже не изменился. Спасибо губернатору за хорошую школу.

К сожалению, снова забыл спросить о проездном. Да и немудрено забыть, если тебя постоянно огорошивают неожиданными предложениями.

Цензор ничего не ответил. Кирпичные стены начали исчезать, уступая место оживленной площади и красно-белому зданию с тремя дверьми. Прохожие не обратили на меня никакого внимания – еще одна загадка Лима. Где бы ты ни появлялся, твое появление будет выглядеть обычным делом. Если остановить и расспросить прохожих, то выяснится: один видел тебя только что вышедшим из-за угла, второй – перебежавшим дорогу на красный свет, а третий вообще шел за тобой три квартала. Я появился рядом с афишами, и женщина средних лет, до того идущая прямо на меня, осторожно обошла преграду, словно заметила еще издалека.

Неподалеку от Театра на Таганке жила моя мама. Я не стал задерживаться у афиш, а направился по дороге, ведущей вниз. Мама мне обрадуется, я ей тоже. Увы, приятное предчувствие встречи было омрачено вопросом Цензора. Так единственная небольшая тучка, заслоняющая солнце, омрачает небо. Я понятия не имел, что должен помнить о настоящей швейной фабрике. Могу поклясться, что никогда, ни разу в жизни в ней не был!

Как я и предчувствовал, мама встретила меня тихим оханьем, беспокойной бледностью, безуспешными расспросами и испеченным на скорую руку пирогом. Мне очень нравится мамин яблочный пирог. Горячий, поджаристый, с дном, состоящим из порезанных яблок, – он напоминает о детстве. Уже многие годы что-то менялось: обстановка в родительской квартире, соседи, лампочки в подъезде… Я взрослел, мама старела, не менялся только этот пирог. Когда его ел, то иногда закрывал глаза, представляя, что вот мне семь лет, а вот десять, двенадцать. Представлял, что на улице меня ждут приятели, зовут играть, что меня позвала на день рождения одноклассница, а подарка еще нет, что я скоро поеду в первую самостоятельную поездку в летний лагерь. Все эти события объединяло одно: накануне я точно так же ел пирог на кухне.

Мама занималась переводами и сейчас сидела напротив меня в домашнем красном халате, надев очки. Ее окружала кипа бумаг и журналов. Она пыталась узнать, где был ее единственный сын и что делал, но я ничего не мог сказать.

Уже потом, устав от расспросов, но взбодренный рассказами о жизни наших общих знакомых, я вспомнил одну из бесед с губернатором, во время которой он интересовался моим родителем.

– Сколько языков знал мой отец? – спросил я.

Мама уже успокоилась. Сдвинув очки на нос, коротким карандашом писала цифры в кроссворде судоку.

– Много, Глеб, – после паузы сказала она. – Точно: английский, французский и немецкий. Потом, я помню, приезжала какая-то делегация из Малайзии. Переводчика долго не могли найти, но за дело взялся твой отец. Так лихо переводил с малайского, будто знал его в совершенстве. На китайских диалектах тоже говорил свободно. С японцами общался, с индусами…

Я ненадолго задумался. Получалось весьма интересно. Возможно, губернатор не зря спросил о количестве языков, которыми владел мой сгинувший бесследно отец-переводчик.

– Мама, а были случаи, когда отец не мог перевести с какого-то языка? Ну, не знал его просто?

Мама положила кроссворд на колени, посмотрела на желто-белые обои, туда, где притаился последний солнечный зайчик заката, и ответила:

– Не припоминаю. Насколько я помню, он мог перевести все что угодно. Языков тридцать знал, наверное. Или даже сорок. При нашем первом знакомстве он произвел на меня сногсшибательное впечатление.

Рано утром, переночевав в доме матери, я отправился на работу. Мой франтоватый сюртук превратился на Земле в столь же франтоватый черный пиджак, шейный платок – в широкий, мягкий галстук. Брошь не изменилась, и, хотя поблескивала вызывающе, я решил не снимать ее. У меня был вид старомодного щеголя, я был похож на Мефистофеля. Именно так представляю его на улицах современной Москвы: в строгом костюме, с тросточкой и, вероятно, даже с саквояжем, куда он складывал контракты на души. Контрактов у меня не было, зато была миска.

Я чувствовал, что вошел в какую-то большую игру с пока неизвестными мне ставками. Даже непонятно, кто другие игроки и что они собираются делать. Но я до поры до времени не собирался углубляться в дебри, а решил начать с малого: выполнить договор и открыть детективное агентство. Еще бы знать, чем оно будет заниматься…

Глава 12

Мое появление в рекрутинговом агентстве Морозова было встречено гробовым молчанием. Петр и Михаил с интересом посматривали на меня, но их интерес был ничем по сравнению с любопытством Марины. Алые губки девушки приоткрылись, и она разглядывала мои лицо и костюм, как студентка провинциального университета разглядывает шедевры Лувра.

– Доброе утро, – вежливо поздоровался я, поигрывая тростью.

Петр кивнул. Михаил отчего-то привстал и поклонился. А Марина улыбнулась. Любой мужчина, даже тот, который совсем не разбирается в женских улыбках, сразу бы понял, что Маринина улыбка означает нечто большее, чем ответ на мои слова. Девушка была мне симпатична, я собрался улыбнуться в ответ, но вдруг дверь, ведущая в кабинет шефа, распахнулась. На пороге показался Морозов Олег Геннадьевич собственной персоной.

– Добро пожаловать, Глеб! – церемонно произнес шеф. – С возвращением! Как провели отпуск на Канарских островах? Выздоровели полностью, надеюсь? Там отличный влажный климат, который помогает при такой тяжелой астме, которая была у вас.

Я попытался вставить словечко, но не тут-то было.

– Подождите, дайте мне закончить. – Шеф покачал указательным пальцем. – Сегодня я получил инструкции от нашего с вами начальства. Наверху очень обеспокоены вашим здоровьем и настоятельно советуют ни о чем вас не расспрашивать, чтобы вы не акцентировались на болезни. Я понятно для всех выражаюсь? Ни о чем не расспрашивать! Это запрещено! Наша компания стоит горой за каждого сотрудника и, если того потребует его здоровье, готова пойти на крайние меры. Я понятно выражаюсь? Есть какие-нибудь вопросы? Вопросы, естественно, ко мне, не к Глебу. К Глебу вопросов нет и быть не может. Он слишком расстраивается, когда ему напоминают о болезни.

– Понятно, что уж тут, – первым пришел в себя Михаил. – Болел, поехал на Канары, выздоровел. Чего тут не понять?

Петр согласно кивнул. Марина подняла темноватые бровки, но промолчала.

– А то, что одевается необычно, – шеф смерил взглядом мой консервативный наряд, – так это доктор велел. Для смены обстановки. Очень полезно для астматиков. И трость Глебу нужна. Он иногда хромает. У него перемежающаяся хромота, если я ничего не путаю. А если путаю, то все равно хромает. Короче, никаких вопросов!

Петр достал из ящика розовое стекло и с любопытством посмотрел через него на меня.

– О! Вот оно как! – сказал он.

– Молчать! – тут же отреагировал шеф. – Все изменения, которые вы видите, тоже связаны с тяжелой болезнью. Других мнений быть не может!

– Конечно-конечно, – покладисто согласился Петр, убирая стекло обратно. – Сходный случай произошел недавно с моим дядей. Он сильно заболел корью. Представляете, корь в его-то возрасте, почти в семьдесят! Все думали, помрет, но он как-то сумел выкарабкаться. И, что интересно, до кори его рост был метр шестьдесят, а после болезни вдруг стал метр девяносто пять. Дядя начал играть в баскетбол, записался в спортивный клуб и собирается принять участие в чемпионате страны, ему пророчат большое спортивное будущее. Что характерно, продолжает расти. Женился на двадцатилетней красотке, она сейчас беременна от него сразу тройней. А дядя растет и растет, только крепче становится. Вот что с людьми тяжелая болезнь делает.

Марина фыркнула. Шеф подошел к Петру и ударил кулаком по столу:

– Ты эти свои шуточки брось! Шутить тоже запрещено!

Олег Геннадьевич грозно обернулся ко мне:

– Пойдемте в мой кабинет. Поговорим о детективном агентстве. Я не совсем понял, что это и для чего.

Приняв приглашение, я последовал за шефом. Попытаюсь объяснить в меру своих сил, что к чему, не выходя при этом за очерченные рамки. Очевидно, маркиз приказал скрывать тот факт, что я – выходец из старого города. Мудрая мысль, иначе высшая знать Лима может устроить настоящую охоту за моей головой. Интересно, до какой степени дойдет скрытность маркиза. Сколько человек точно знают о том, что я был в старом городе? Сколько человек догадываются, но не верят? Сколько догадываются и верят? Что сделает маркиз с каждой из этих трех групп? И вообще какие ходят слухи?

– Присаживайтесь. – Шеф кивнул на черное крутящееся кресло перед своим столом, а сам уселся в белое и высокое, напоминающее трон. – Мне поручили оказывать вам всемерную поддержку. Я принимаю это. Последовал приказ не расспрашивать вас ни о чем. Я принял и это. Но детективное агентство! Мне велено помочь вам создать детективное агентство в штате моей собственной конторы! Я думаю, этот вопрос относится не к прошлому, а скорее к будущему, и его можно задать. Итак, Глеб, кто будет руководить детективным агентством, можете сказать?

– Я, – ответил я.

Шеф покачал головой:

– У вас есть опыт в этом деле?

– Нет, разумеется. Откуда?

– Тогда кто будет в вашем штате?

– Я, – снова ответил я.

– И больше никого?

– Больше никого. – Я развел руками. – У меня нет людей на примете, да и платить сотрудникам нечем, если вы, конечно, не дадите на это денег.

– Ничего не понимаю, – пробормотал шеф, почесывая лоб. – Если начальство хочет расширить штат, то всегда присылает подробные инструкции и новое штатное расписание, где прописано все вплоть до зарплат. Но ничего этого нет! Мне поручено помогать вам своими силами. Это значит, новых ставок нет.

– Нет так нет. – Я пожал плечами, всем своим видом показывая, что мне безразлично.

Шеф вздохнул. Он выглядел растерянным.

– Но что тогда от меня требуется, Глеб?

– Не знаю, – честно ответил я. – А с чего начинается создание агентства? Я-то вообще не имею никакого понятия.

– Иногда высокие материи, в которых витает начальство, недоступны для понимания простых людей. – Шеф сокрушенно покачал головой. – Вы, правда, ничего не знаете? Совсем ничего?

– Совсем. И буду рад любой подсказке.

Олег Геннадьевич на миг прикрыл глаза руками, но тут же спохватился и выпрямился:

– Вот что, Глеб, говорите прямо, что вам нужно.

Мне это было неизвестно, но я постарался ответить на вопрос:

– Нужно, чтобы агентство существовало. И чтобы делами в нем заправлял я. Чтобы любой человек пришел, увидел и сказал: «Да, оно существует!»

На шефа было жалко смотреть. Даже его короткие усики слегка обвисли.

– Наверное, мне нужен офис, стол и стул, – безжалостно продолжал я. – Ну еще папки какие-нибудь для солидности.

– И табличка на двери, – подсказал шеф убитым голосом.

– Да-да, именно табличка, – оживился я. – Табличка – это хорошо придумано. Непременно табличка!

Шеф налил себе воды из большого графина и осушил стакан в два глотка.

– Понятно, – сказал Олег Геннадьевич таким тоном, что было ясно: ему ничего не понятно. – Что-то еще?

Я на секунду задумался. Что мне еще надо?

– Нет ли у вас свободной машины? – спросил я. – А то мне на мотоцикле неудобно с тростью разъезжать.

– Красный «ситроен» устроит? – печально осведомился шеф, погруженный в размышления о том, кому и за каким делом понадобилось явно липовое детективное агентство. – Ему года два, но он очень юркий.

– Устроит. – Я даже слегка обрадовался. – Юркий – это здорово. Как раз для детективной работы.

Олег Геннадьевич, который в этот момент снова пил воду, поперхнулся и закашлялся.

– Водить-то умеете? – Шеф быстро справился с кашлем, но на глазах выступили слезы.

– Конечно.

– Это все?

– Пожалуй, все, – ответил я и вдруг понял, что забыл задать важный вопрос. – А нет, не все. Скажите, Олег Геннадьевич, где здесь ближайшее общество глухих?

Шеф уже ничему не удивлялся.

– Вам нужно общество глухих? – переспросил он. – Марина сейчас найдет в справочнике.

Общество глухих, как и клуб фехтования, куда я собирался заехать, могли подождать. Мой следующий визит был к бывшему шефу, у которого я работал курьером.

«Ситроен» оказался не только юрким, но и мощным. Двухлитрового двигателя для такой маленькой машины более чем достаточно. Я припарковал свое новое авто на привычном месте (прощай, мотоцикл, мы не скоро еще увидимся) и поднялся к шефу. Секретарша Светочка встретила меня радостной улыбкой на ярко-алых губах. Эта веселая и беззаботная девушка любила развлечения подороже и мужчин побогаче. С ней легко общаться, она всегда готова смеяться почти над любыми шутками. Я даже ходил со Светочкой пару раз в ночные клубы. У меня остались самые приятные воспоминания.

Я уже собрался войти в кабинет бывшего шефа, как вдруг дверь приемной распахнулась и появилась Иванна, предмет моих давних вожделений. Волосы девушки черным пушистым пятном лежали на светло-желтом плаще. Я знаю, Иванна работает в соседнем офисе, и догадываюсь – ее офис, как и многие другие в этом здании, занимается не тем, что указано на вывеске.

– Здравствуйте, Глеб, – сказала она красивым низким голосом.

Светочка погасила улыбку. Секретарша знала себе цену и никогда бы не стала соревноваться с броской внешностью Иванны.

– Здравствуйте, – ответил я, удивленный. Мне казалось, Иванна не может знать моего имени. Нас друг другу не представляли.

– А я пришла к вам, – продолжала девушка, подогревая мое удивление. – Увидела издалека и решила пообщаться поближе.

Со стороны двери, ведущей в кабинет бывшего шефа, я услышал скрип. Мне почудилось, что Виталий Григорьевич хотел выйти, но, услышав голос Иванны, передумал и остановился за дверью.

– Насколько близко вы хотите пообщаться? – спросил я.

Иванна рассмеялась в ответ. При этом она не сводила с меня глаз.

– Здесь не очень удобно разговаривать. Встретимся в кафе «Чайный сервиз». Знаете?

Это кафе располагалось в соседнем здании. Я там часто бывал.

– Знаю. А когда встретимся?

– Как только освободитесь. – Иванна явно флиртовала. Она смотрела на меня, слегка прищурившись.

Вот это номер! Похоже, после всех моих злоключений дела пошли на поправку.

Дверь шефа наконец отворилась, и на пороге кабинета возник он, собственной персоной.

– До свидания, Глеб. – Иванна поспешила попрощаться и упорхнула, махнув ручкой.

Светочка проводила ее завистливым взглядом. Виталий Григорьевич, одетый в строгий серый костюм, сохранял столь же строгое лицо. Впрочем, ко мне он обратился весьма радушно:

– Глеб! Какими судьбами? Я слышал, вы получили повышение, и значительное. Поздравляю! Заходите, заходите же!

– Спасибо, – ответил я. – Виталий Григорьевич, я пришел из-за миски. Мне поручили вернуть ее прежним владельцам, но она до сих пор со мной. Признаться, у меня относительно нее свои планы, мы через многое вместе прошли. Где я могу найти прежних владельцев, чтобы поговорить с ними?

– Заходите, – повторил бывший шеф. – Светочка, сделайте нам кофе!

Войдя, я уселся на знакомое кожаное кресло посетителя. Шеф садиться не стал. Он остановился у входа в кабинет. Мне пришлось развернуться, чтобы смотреть на него.

– Ваша щепетильность делает вам честь, но боюсь, собственников этой миски найти не так-то просто. Оценщик мертв, а их знал только он. Но не беспокойтесь, думаю, им хорошо заплатили. Можете спокойно оставить миску у себя.

Я вздохнул с облегчением. Теперь моя совесть чиста. Я бы никогда не смог считать, что миска принадлежит мне, если бы шеф так не сказал. Наша фирма купила посудину у владельцев, значит, фирма – собственник, несмотря на то что некие правила требуют возвращать бесполезные предметы тем, у кого они приобретены.

Мы с бывшим шефом перемолвились парой фраз о том о сем, не касаясь важных вещей, связанных с прошлым. Потом вошла Светочка с подносом, но кофе я пить не стал, мыслями витая в облаках в предчувствии встречи с Иванной.

– Послушайте, Глеб, – неожиданно сурово произнес шеф, когда мы остались наедине, – а что от вас хотела эта девушка из соседнего офиса?

– Иванна? – переспросил я. – Не знаю… ничего, наверное… просто встретиться.

– Просто встретиться, значит… – Шеф медленно двинулся от высокого шкафа, расположенного рядом с дверью, к противоположной стене. Мне снова пришлось поворачиваться. – Вряд ли просто. Вы знаете, кто она?

– Нет, – ответил я, поворачиваясь в кресле, чтобы не упускать собеседника из виду.

Виталий Григорьевич поморщился, но все-таки пояснил:

– Она работает в жандармерии. Довольно высокопоставленный сотрудник.

– В какой жандармерии? – изумился я.

Шеф молча сел за стол и принялся перекладывать бумаги с места на место.

Я ощутил неприятное ноющее чувство, будто сильно укололся, пытаясь сорвать розу. Иванна, девушка моей мечты, работала на жандармерию Лима!

– Как же так? – спросил я. – Разве эти офисы… ну… мне казалось, здесь всем заправляют титулованные особы.

– Не всем, – ответил шеф. – Информация точная. Остерегайтесь.

От шефа я вышел сам не свой. Не каждый день приходится слышать, что девушка, которая тебе нравится, работает в органах правопорядка. Хотя не отказываться же из-за этого от встречи? Возможно, мне разонравилась бы обычная женщина-полицейский, но женщина – жандарм Лима вызывала любопытство. Эта должность нисколько не портила Иванну, наоборот, окутывала ее ореолом романтичной тайны. Я решил пойти на встречу, хотя испытывал легкое беспокойство. Жандармы Лима – первые враги губернатора, который пытается разрушить установившийся порядок вещей. Мне казалось маловероятным, что они смогли так быстро узнать обо мне. Но даже если бы узнали, то засады на Земле не нужно опасаться. Жандармы никогда ничего не предпринимают за пределами Лима. Это непреложное правило, такое же нерушимое, как и запрет для уроженцев Лима, включая титулованных особ, появляться на Земле. Чего же тогда хочет Иванна? О, теперь на встречу меня вели не только симпатии к этой девушке, но и любопытство.

Заведение «Чайный сервиз» было уютным и неброским. Темно-зеленые стены освещались лампами, сделанными в форме свечей, а черные столики с изогнутыми ножками были явной подделкой под старину.

Иванна сидела у окна, перед ней лежал журнал с кроссвордами. Девушка заметила меня и приветливо помахала рукой. Я осторожно подошел, но не смог сдержаться и огляделся по сторонам. Все соседние столики были пусты.

– Здравствуйте, Глеб. – Улыбка Иванны по-прежнему волновала, а черные волосы, отражая свет ламп, напоминали корону, принадлежащую королеве тьмы из детской сказки. – Рада, что вы пришли.

Я без лишних слов сел напротив. Мне хотелось сказать девушке что-нибудь любезное, но, как назло, ничего в голову не приходило. Информация о ее работе в жандармерии сбила меня с прежнего настроя.

– Я тоже рад. Чем вызвана наша встреча? – Слова прозвучали резковато, но Иванна вроде бы не обратила на это внимания.

Она посмотрела на меня с самым невинным видом. Я давно заметил, что некоторые девушки в совершенстве владеют искусством напускать на себя невинность. И чем они красивее, тем у них это лучше получается.

– Это поспешный вопрос, но все-таки отвечу. Я уже давно вас заметила, приглядывалась к вам, а потом, когда вы исчезли, очень обеспокоилась. Теперь вы вернулись, и я решила просто поговорить.

Признаться, я бы принял такое объяснение, если бы не слова шефа. Девушка только что сказала, что ваш покорный слуга ей нравится и всегда нравился! Еще полчаса назад я бы это проглотил и не только не поморщился, но был бы, пожалуй, даже счастлив.

– Мне тоже хочется познакомиться с вами поближе, – произнес я. – Но о вас так мало известно. Скажите для начала, где и на кого вы работаете?

Иванна внимательно посмотрела на меня. Она поняла почти мгновенно, что я все знаю. Плюс в ее пользу – девушка оказалась наблюдательной и опытной.

Пальцы начали переворачивать страницы в журнале с кроссвордами. Рядом лежал карандаш, девушка взяла его, но тут же отложила в сторону.

– Вы изменились, Глеб. Очень сильно изменились, – сказала она. – Это вызвало мой интерес.

– Изменилась одежда, походка? – уточнил я.

– Нет, не только. Вы больше не пусты.

Ах вот оно что! Иванна, оказывается, может видеть магов без помощи розового стекла. Такой способностью обладал теперь и я, это самое первое, что в меня «вколотили»: убийца магов должен сразу видеть жертву. А может быть, девушка успела воспользоваться стеклом?

– А жандармам какое дело до моих изменений? К тому же мы в Москве, ваша власть не распространяется за пределы… известного места. – Я снова говорил резковато, не как изысканный кавалер. Пожалуй, губернатор был бы слегка недоволен мной.

– Жандармам есть дело до многого. И жандармы надеются на вашу помощь. – Иванна обезоруживающе улыбнулась. – Например, вы знаете, как называется один из притоков реки Лена? Жандармы будут очень благодарны вам. Взгляните, вот в этот кроссворд нужно вписать название притока.

Я бросил быстрый взгляд на тонкий красный журнал с кроссвордами и обомлел. Карандашом на полях было написано:

«Делайте вид, что ничего не произошло. Возможно, люди м. О. слушают ваши разговоры. Нам нужно встретиться в месте, где прослушка невозможна. На пл. Ветров завтра в 8 вечера?»

– Я ничего не знаю о притоках Лены. – Мой голос даже не дрогнул. – Не могу доверять своей памяти в этом вопросе. Просто не могу доверять.

Особенный упор сделал на слове «доверять». С чего бы это мне все бросать и спешить в Лим на встречу с агентом жандармерии? Ни губернатор, ни маркиз мне таких поручений не давали.

Иванна коротко кивнула и перевернула страницу. Там в кроссворд было вписано карандашом одно-единственное слово. «Авиньон». О, я узнал бы это слово из тысячи других. Это был пароль.

– Чуя или Чуйка, – сказал я. – Кажется, так называется один из притоков. Но я не уверен.

– Мы встретимся завтра? – спросила Иванна. – Вот мой телефон.

Девушка передала мне бело-золотую визитку, на которой под словами «старший менеджер» был список телефонных номеров.

– Встретимся завтра, – ответил я, пряча визитку в карман. – Конечно, встретимся.

Иванна продолжала улыбаться. Я улыбнулся ей в ответ и взял трость, прислоненную к столику. Тяжелая деревянная палка – все-таки отличное оружие. Мне почти не пришлось изгибать руку, чтобы вставить трость между ног проходящего мимо мужчины и резко ударить его по ахиллову сухожилию. Вся штука в том, что бить нужно по опорной ноге, той, которая была впереди, иначе жертва не упадет. Этот тип рухнул как подкошенный, с грохотом опрокидывая ближайший стул. Я привстал и, быстро перехватив трость, вонзил наконечник в спину незнакомцу.

– Грр… – Мужчина издал рычащий звук.

Наконечник вошел неглубоко, даже не повредил кожу, но зато нажал на замечательную точку рядом с шеей. Первую пару минут после нажатия человеку будет казаться, что он не может пошевелить ни рукой, ни ногой. Потом, разумеется, это пройдет, но кто об этом знает?

– Глеб… – начала Иванна и осеклась.

Признаться, было от чего. Никто ведь не думает, что я бросаюсь на людей без всяких причин? Этот тип, проходя мимо, решил прихватить мой саквояж. Видимо, по рассеянности.

– Кто ты такой? – быстро спросил я лежащего, стараясь не обращать внимания на переполох в кафе. – Отвечай!

После того как Иванна назвала пароль, я был склонен ей доверять, но на всякий случай и ее не упускал из виду. Ведь что-то привело сюда похитителя саквояжа. А в саквояже была миска.

– Пусти, – сквозь зубы простонал мужчина, пытаясь пошевелить хотя бы головой с редкими каштановыми волосами. – Пусти, сволочь!

Кто-то из официантов выглянул на улицу. Когда я подходил к кафе, неподалеку прогуливался полицейский патруль. Если он не успел уйти далеко, то сейчас будет здесь. Впрочем, эпопея с охотниками за миской начала утомлять. Очень хотелось как можно быстрее узнать, кто за всем этим стоит.

Я усилил нажим. Теперь похититель должен испытывать ни с чем не сравнимые ощущения.

И действительно, он застонал и даже попытался подвывать.

– Кто ты такой? – повторил я вопрос.

– Митек! – ответил мужчина с легким повизгиванием. – Митек я! Пусти!

– Кто послал? Кто навел?

– Не знаю! Леха сказал, что стукнули из офиса. Сказал, что надо сделать, увести товар быстро. Больше ничего не знаю! Пусти!

Из офиса? Из моего бывшего офиса, откуда я только что вышел? Интересный поворот событий.

Я хотел задать еще пару вопросов, но не успел. Ретивый официант все-таки привел патруль: двух плохо выбритых полицейских в темных мундирах.

– Чтэ происходит? – спросил один из них, с погонами прапорщика. Он так и говорил – «чтэ».

Я вздохнул и убрал трость. Митек сразу же начал шевелиться, сначала потихоньку, а потом все активнее и активнее.

– Ничего не происходит, – ответил я. – Это мой приятель, мы с ним просто боремся. Он самбист и утверждал, что легко выстоит против трости. Малость ошибся. Я хоть и хромаю, но тростью владею будь здоров.

– А ты что скажешь? – обратился полицейский к мужчине, который теперь пытался с кряхтеньем приподняться.