Текст книги "Исключение"

– Ты же понимаешь, что ты не такая!

– Я понимаю. Но другим-то не докажешь. Все равно это клеймо останется.

– Какая разница, что думают другие! Тем более они все равно будут считать, что ты сосешь из него деньги, даже если он не будет давать тебе ни копейки.

– Пожалуй.

– Так не лучше ли тогда получать эти алименты?

– Как сам решит. Я ни копейки не попрошу.

– Гордая ты наша.

– Ты бы так же поступила.

– Может быть. Но тренер бы меня раньше убил за беременность. А ты таблетки не принимала?

– Какие?

– Противозачаточные?

– Нет.

– Странно. У нас их всем прописывают, есть у тебя парень или нет. Страхуются.

– Я понимаю, что все это некстати. Но для меня аборт – не вариант. Беременность первая, мне уже третий десяток. Рисковать я не хочу. Тем более что я в состоянии мало-мальски обеспечить себя и ребенка.

– Естественно. Это же ребенок… Господи, мне не верится. Ты – и мама…

– Странно, да?

– Да… – Аня замолчала.

– Ты тут? Это связь прервалась?

– Нет. Я думала. Слушай, у тебя столько проблем… Может, я помогу? Денег подкину или Александру Борисовичу оплачу сиделку. Мне это не сложно, правда!

– Ты что! Ничего не надо. Но спасибо.

– Я бы приехала, но мы сейчас с командой едем в Калифорнию, я как минимум месяц не смогу вырваться.

– Ничего страшного.

– Все равно, ты звони, если что.

– Конечно.

– И еще раз с днем рождения!

– Спасибо.

Лида улыбнулась и повесила трубку. Одно дело осмысливать ситуацию внутри себя, другое дело – выговориться кому-то другому. Вместе со словами проблемы обретали четкость, выстраивались в стройную иерархию. Беременность теперь уже не казалась Лиде трудностью, а решение Норберга перестало ее волновать. Его заботил собственный имидж. И нечего ему что-то доказывать. Как захочет, так и решит. В конце-то концов.

Лида встала и направилась к фонтанам. Она гуляла еще около часа, а по дороге домой зашла в магазин и купила себе в подарок легкую летнюю блузку и заколки для волос. Когда она вернулась домой, дедушка еще спал.

Вечером позвонил Виталик. Он поздравил Лиду и спросил, может ли заглянуть в гости. Она согласилась, и уже через полчаса он появился на пороге с букетом пионов и шоколадным тортом.

– Я подумал, не пропадать же празднику, – сказал он, разуваясь.

– Спасибо, – Лида прижала сверток с нежными малиновыми цветами к груди. – Ты столько сделал для меня в последнее время.

– Ну, я не из тех, кто бросает людей в беде.

– Я пойду, достану вазу и поставлю чайник. Хочешь, иди к дедушке, он только поужинал.

Накрыв на стол, Лида пошла за Виталиком. Тот сидел напротив Александра Борисовича и вслушивался в тихие слова старика.

– Ну, как вы тут?

– Виталик стал редко к нам заходить, – проговорил дед.

– У него много работы. Тебе включить радио?

– Нет. Я бы поспал. Что-то зябко.

– Ложись, дедуль, – Лида выключила верхний свет и зажгла торшер. Мягкий оранжевый свет пятном лег на диван и ковер. – Давай я подушку поправлю. Виталь, подай, пожалуйста, одеяло.

Они укрыли Александра Борисовича. Лида еще раз измерила давление и дала лекарство.

– Когда ты сказала, что ему лучше, я подумал, что он уже такой, как раньше, – сказал Виталик, заходя на кухню.

– Все равно ведь лучше. Не такой заторможенный и говорит четко.

– Он забыл, что мы расстались?

– Да. Иногда он забывает какие-то события, но при этом мыслит довольно ясно. Ты садись, я налью тебе чая. Кудрявцев говорит, что если с момента инсульта до начала лечения прошло больше нескольких часов, то восстановиться может не все. Тем более в его возрасте. Но это не страшно. Главное, что он поправился.

– А ходит он сам?

– Да. Я оставляю на ночь небольшой свет, в темноте он плохо ориентируется. И он сам ходит в туалет. Профессор сказал: «Теперь у вас в доме маленький ребенок». Это в основном касалось питания, но и остального тоже. Я так рада, что ты помог мне с работой.

– Ерунда.

– Знаешь, я верю, что ничего не бывает случайно. И то, что меня уволили с работы, оказалось даже к лучшему. Мне не надо разрываться между домом и офисом, и я могу спокойно сидеть с дедом.

– А что будет, когда родится ребенок?

– Я не загадываю. Времени еще полно, что-нибудь придумаю. Может, найму сиделку, пока буду в роддоме, а потом надо будет просто ухаживать за двумя маленькими детьми.

Лида улыбнулась, но лицо Виталика осталось серьезным.

– По-моему, ты просто храбришься, – сказал он. – И недооцениваешь трудностей.

– Забей, – Лида махнула рукой и стала нарезать торт. – Поначалу все и правда было страшно, а сейчас мне наплевать. Главное, чтобы все были живы. Дед всегда говорил, что безвыходных ситуаций не бывает.

– Ладно, не будем о грустном, – и Виталик положил себе большой кусок торта.

Глава 12

Родственники из Питера приехали в пятницу вечером на новом скоростном поезде. Лида едва успела припарковаться, как они уже вышли из здания вокзала. За несколько лет они сильно изменились, и по их лицам Лида понимала, что то же самое они сейчас думают о ней. Некогда высокая тетя Нина ссутулилась, кожа, изрытая морщинами, посерела. Тетя Оля немного располнела, подстригла длинные волосы и покрасилась в каштановый цвет. Темнее, чем помнила ее Лида. Андрюша вымахал ростом с деда. Теперь он носил модные очки в черной оправе и не менее модную небритость. Андрея она не видела дольше всего: лет десять, пожалуй. Странно было видеть взрослым человека, которого Лида знала ребенком. Казалось, что это тот же подросток, только в чужом бородатом теле.

По дороге домой тетя Оля рассказывала про жизнь их семьи, про свою сестру Татьяну и ее детей, про ремонт на даче. Лида сосредоточенно кивала и слушала.

– Ну как он? – наконец спросила тетя Нина, когда ее дочь ненадолго замолчала.

– Лучше. Он ждет вас.

После этого говорить почему-то расхотелось даже тете Оле, и они в полном молчании доехали до подъезда. Пока Андрей заносил в квартиру сумки, Лида кинулась включить духовку и разогреть ужин. Она запекла в горшочках мясо: так ей пришлось меньше вдыхать кулинарные запахи, мучаясь от тошноты.

– Вот, проходите, – Лида распахнула дверь в комнату деда.

– Нина! – негромко воскликнул дед.

Тетя Нина присела рядом и обняла брата. Лида заметила на щеке деда слезу, хотя его лицо не отражало эмоций.

– Шура, ну, здравствуй, – тетя Нина положила руку на его предплечье и потерла, словно стараясь согреть.

– Видишь, я немного приболел.

– Ничего, ничего, – тетя Нина шмыгнула носом, и Лида поняла, что та плачет.

От этого у нее тоже защипало в глазах, и она ушла на кухню под предлогом готовки.

Встреча деда с родственниками выглядела как прощание. На Лиду вдруг с новой силой накатил страх от мысли, что она может его потерять. Лида глубоко вздохнула и взяла себя в руки.

За ужином она свободно болтала с гостями, хотя есть почти не могла. После еды она застелила постели, а себе поставила раскладушку около деда. Лида долго лежала без сна, разглядывая тени на стене. В детстве она видела в рисунках на обоях причудливые картины: лица, животных, фигуры людей. Теперь обои были однотонными. По потолку ползли длинные полосы света от фар машин. Когда даже во дворе стихло движение, Лида провалилась в сон. Ей снился дед. Он был старым, как сейчас, но на нем была красная баскетбольная форма. Он двигался легко, каждый шаг словно отрывал его от земли. Он играл за свою команду, но в ней было много незнакомых Лиде лиц. Дед вел мяч, подпрыгнул – и, повиснув на корзине, забил. Во сне Лида подскочила с радостным воплем и вдруг увидела, что зал пуст. Исчезли игроки и болельщики, и только чья-то фигура продвигалась к выходу. Лида попыталась разглядеть лицо, все было каким-то мутным, и у нее никак не получалось сфокусировать взгляд. Наконец человек обернулся и улыбнулся ей. И под красной бейсболкой Лида узнала бабушку.

Она проснулась, пытаясь понять, где находится. Ей было жарко, одеяло сбилось в пододеяльнике комом. К горлу подкатила тошнота, и Лида бросилась в ванную. Умывшись холодной водой, Лида вернулась в комнату и увидела за окном тонкую розоватую полосу рассвета. Низ живота сжало спазмом. Лида попыталась успокоиться, ее нервы могли повредить ребенку. Она достала из шкафа две таблетки но-шпы и прилегла на раскладушку.

Светало. Лида посмотрела на спящего деда. Он казался стареньким и очень хрупким. На морщинистых щеках серебрилась щетина. Жилистая рука, покрытая пигментными пятнами, лежала поверх одеяла, и Лида вспомнила, как эта рука гладила ее по голове, как сжимала плечо. Она понимала, что люди не вечны, но не могла, не хотела его потерять. Только не сейчас.

Тошнота снова дала о себе знать, и Лида пошла на кухню за сушками. Из коридора раздалось шлепанье босых ног.

– Не спится? – спросил Андрей.

После сна его темные жесткие волосы торчали в разные стороны, и он снова был тем самым мальчишкой, которого она помнила.

– Проголодалась, – улыбнулась Лида. – А ты чего вскочил в такую рань?

– У меня на новом месте всегда так, – он надел очки и поморгал, привыкая к четкости. – Ты плакала? У тебя глаза красные.

– Да так… Накатило с утра. Волнуюсь из-за дедушки.

– Он вроде держится.

– Я знаю. Просто иногда становится страшно.

– Все будет хорошо, – Андрей потрепал ее по руке и сел за стол. – А кофе у тебя есть?

– Конечно. Сейчас сварю.

Лида положила в рот сушку, чтобы немного унять дурноту.

– Неважно выглядишь. Бледная совсем. Ты бы съела что-нибудь посущественнее. Ты и за ужином вчера только вилкой ковырялась.

– Да как-то… Аппетита нет.

– Худеешь?

– По-твоему, мне надо?!

– Наоборот. Ты какая-то… прозрачная.

– Ну, спасибо!

– Прекрати, я не к тому. Может, хотя бы позавтракаешь как следует? Яичницу с жареной колбасой, с луком, помидорами…

– Нет!

Лида почувствовала новый приступ и поспешно положила сушку в рот.

– Да чего ты? – Андрей улыбнулся. – Беременная, что ли?

Лида не планировала сообщать родственникам о своем положении, но врать ей тоже не хотелось. Она промолчала, и улыбка сошла у Андрея с лица.

– Да ладно!

Она кивнула.

– Только не говори, пожалуйста, маме и тете Нине.

– Как хочешь, не скажу. Ничего себе. А отец?..

– Это отдельная история. Но мужа у меня не предвидится.

– Да уж, новость… И как же ты все это с дедом?.. Ну, мы помочь можем, если надо.

– Все хорошо. Сейчас…

– Стой! – Андрей перебил ее и предупредительно поднял палец, прислушиваясь. За стеной раздался какой-то глухой звук.

– Дед! – Лида швырнула пакет с сушками на стол и кинулась в комнату.

Александр Борисович лежал на полу и глухо стонал. Его штаны были мокрыми.

– Он хотел в туалет, – пробормотала Лида вошедшему следом Андрею.

– Я подниму его, – он нагнулся и посадил деда на диван.

Лида посмотрела на дедушку и от ужаса прижала пальцы к губам: уголок его рта неестественно опустился вниз.

– Инсульт, – прошептала она.

– Звони в скорую, я подниму мать. Где у тебя сухая одежда? Его надо переодеть.

Лида достала из шкафа чистое белье, смену одежды и позвонила Кудрявцеву. Было только часов шесть утра, но тот поднял трубку. Лида кратко описала случившееся.

– Вызывайте неотложку и говорите, чтобы везли к нам. Я позвоню в приемное и скажу, чтобы вас приняли. Звоните, когда его положат, я приду.

Лида вызвала скорую помощь, потом принесла мокрое полотенце, чтобы обтереть деда.

– Давление, какое у него давление? – тетя Оля на ходу запахнула халат.

– Сто восемьдесят на сто, – констатировала Лида, когда прибор запиликал.

Совместными усилиями они дали деду таблетку: вода вытекала у него изо рта, пока они не нашли соломинку. Лида наспех оделась, а родственники переодели дедушку.

– Поезжайте на скорой вместе, Андрей поможет договориться с врачами, – тетя Оля была собранной и деловитой. – Возьмите с собой побольше денег, понадобиться может все, что угодно. Ты знаешь, в какую больницу его класть?

Лида кивнула. В дверь позвонили.

– Все, держись.

Врачи скорой подтвердили инсульт и на носилках унесли деда в машину. Лида вложила в руку одного из медиков деньги и шепнула, что их ждут в тридцать первой больнице. Тот коротко кивнул.

Их с Андреем не пустили в скорую вдвоем, поэтому ей пришлось сесть за руль и ехать следом. На территорию больницы заехать не получилось, она с трудом нашла поблизости свободное парковочное место и побежала искать неврологическое отделение. Андрей мерил шагами пустынный холл.

– Ну как?

– Его сразу увезли внутрь, сказали, скоро выйдет врач оформить документы. Но насколько я понял, он был в сознании.

Лида кивнула и набрала Кудрявцева.

– Мы подъехали, и его забрали.

– Хорошо. Напомните, пожалуйста, фамилию, я сейчас буду.

– Титов.

– Понял.

– Как мне узнать, что с ним делают?

– Не переживайте. У нас все врачи хорошие специалисты, я предупрежу.

– Спасибо, Аркадий Викторович.

Лида опустилась на лавку, но телефон в ее руках завибрировал. Она подскочила, ожидая вестей от Кудрявцева. Однако на экране высветился незнакомый номер, начинающийся с +1.

– Алло.

– Лидия? – этот голос заставил ее вздрогнуть.

– Андерс? Что случилось? – она перешла на английский.

– Я хотел обсудить дату своего приезда. У меня освободилось несколько дней, и я подумал, что мог бы приехать. Сколько у тебя сейчас недель?

– Десять, кажется.

– Значит, уже можно. Ты была у врача?

– Нет. Слушай, я сейчас занята. Приезжай, когда тебе будет удобно, и лучше напиши в скайп.

– Тебя же уволили.

– Я… нашла другую работу.

– А как ты?..

– Извини, мне пора. Я напишу.

В дверях появился врач, и Лида сбросила звонок.

– Вы с Титовым? – крупный мужчина хирургической внешности в бирюзовом костюме подошел к Лиде.

– Да. Что с ним?

– Инсульт.

– Он в сознании? Вы можете что-нибудь сделать? А профессор Кудряцев звонил? Он наблюдал его, и…

– Девушка, подождите. Вашего… деда?

– Да.

– Вашего деда перевели в палату интенсивной терапии. Мы прокапаем ему лекарства, обследуем, понаблюдаем. Пока рано о чем-то говорить. Мне нужно заполнить бумаги, пройдемте со мной.

– Хорошо. Андрей, ты…

– Девушка, давайте не устраивать столпотворение. Мы с вами просто заполним бумаги, а молодой человек подождет здесь. Да?

Андрей кивнул.

– Вот и ладненько. Проходите.

Они зашли в смотровую комнату, и врач сел за стол.

– Полис и паспорт у вас с собой?

– Деда?

– А ваши мне зачем? – он раздраженно вздохнул.

Лида поняла, что доктор, скорее всего, отдежурил ночь и устал, и постаралась взять себя в руки, чтобы лишний раз его не нервировать. Иначе от него вообще ничего не добьешься. Она села на стул и сложила руки на коленях.

– Меня зовут Остапов Александр Семенович, – сказал врач, не поднимая головы от бумаг. – Секундочку.

Он вытащил из кармана телефон.

– Да. Я. В ПИТе. У меня. Понял.

Лида неловко смотрела в сторону, чтобы не казалось, что она слушает чужой разговор.

– Звонил Аркадий Викторович по поводу вас, – врач засунул телефон обратно, и уголок его рта насмешливо дернулся вверх. – Сомневаетесь в моей компетенции?

Лида выпрямила спину и посмотрела Остапову в глаза.

– Нет. Но Аркадий Викторович наблюдает дедушку с самого начала.

– То есть это не первый инсульт?

– Первый. Но был микроинсульт.

– Когда?

– Две недели назад.

– То есть он у нас уже лежал?

– Нет. Мы лечились дома.

– Сами?

– Нет, конечно. Аркадий Викторович посмотрел моего деда сразу после того случая. И прописал курс препаратов. Мы все пропили, и доктор говорил, что есть положительная динамика. Дед находился с ясном уме, самостоятельно ел и передвигался по дому.

Остапов вопросительно поднял брови. Весь его вид демонстрировал скептицизм и несогласие.

– То есть Аркадий Викторович даже не предлагал вам госпитализировать деда?

– Нет. Я вызывала скорую в тот день, когда дед стал немного… заторможенным. Но они сказали, что инсульта нет и это просто возрастное.

– Понятно. Какие лекарства вы давали?

– Сейчас, – Лида порылась в сумке и достала бумажку со списком назначений.

Врач пробежал по ней глазами и вернулся к заполнению документов.

– А вы считаете, что надо было ложиться в больницу?

– Я ничего не считаю, – какое-то время Остапов молча писал, а потом оперся локтями о стол и посмотрел на Лиду. – Я не видел вашего деда. Может быть, симптоматика была маловыраженной, а нарушения в работе мозга незначительными. Не мне судить. Но, по моему мнению, любой подобный случай требует обследования.

– То есть инсульт произошел из-за домашнего лечения?

– Нет. Нет такого закона, по которому за маленьким инсультом обязательно должен следовать обширный. Обычно, если это происходит, то происходит в течение трех суток. Аркадий Викторович сделал грамотные назначения и проследил, чтобы угроза миновала. Но вашему деду… – он заглянул в документы. – Восемьдесят шесть. Он в группе риска, и угроза инсульта для него в принципе миновать не может.

– Но шансы есть?

– Шансы есть всегда. Но вы должны здраво оценивать ситуацию. Мы, конечно, сделаем все, что можем. И профессор Кудрявцев – один из самых опытных наших специалистов. Но возраст вашего деда работает против нас. Даже самое прогрессивное лечение может не дать результатов.

– Я понимаю, – Лида сжала пальцы.

– В какой-нибудь провинциальной больнице его бы просто не взяли. У некоторых врачей есть негласное правило не брать пациентов за восемьдесят, чтобы не портить статистику смертности в учреждении.

Лида молча смотрела на него.

– Вы удивлены?

– Нет. Но вы же не из таких? Я имею в виду больницу.

– Мы – нет. Но шансы от этого поднимаются не сильно. Вы должны быть готовы, что даже если он выживет, вряд ли мы добьемся полного восстановления.

– Но он же в сознании?

– Сейчас – да. Но инсульт был обширным, и на данный момент у него полностью не работает правая половина тела.

Чья-то рука словно сдавила ее горло. Она судорожно вдохнула.

– Вы не знали? – Александр Семенович замялся. – Но ведь его в таком состоянии привезли.

– Я… Просто дома он пытался встать, я думала, просто слабость… И только лицо… О, Господи…

– Ну, теперь вы знаете.

Когда Остапов закончил с бумагами, Лида вышла в коридор, оглушенная.

Они дождались Кудрявцева. Тот подтвердил слова дежурного врача, но старался Лиду подбодрить, расхваливал возможности больницы. Лида поблагодарила профессора и сунула мзду за госпитализацию.

– Я одного не пойму, – сказал Андрей, когда они вышли к машине. – Если у них такое оснащение, то чего же он раньше не велел класть дядю Шуру?

– Не знаю, – Лиду обуревали разные эмоции, и в их числе была досада. – Надо было класть сразу. Вот дура! Я так обрадовалась, что дед останется дома, что не подумала ни о чем другом. Этот дежурный врач дал мне понять, что стоило бы положить еще тогда…

Ласковое июньское утро набирало силу. Но его задорное тепло было теперь Лиде в тягость. Не должны ужасные вещи случаться в солнечные дни!

– Как думаешь, есть шанс, что дед выкарабкается? – спросила она тихо.

Андрей сжал ее руку.

– Эй, никто же не запрещает нам надеяться. Врачи считают, что есть. Давай ждать новостей.

Глава 13

Тетя Нина плакала второй день. А когда рядом кто-то раскисал, Лида против воли собиралась с силами. Ей тоже постоянно хотелось реветь, но приходилось подбадривать других. И стоило признаться: так было даже лучше. Не будь рядом дедовой сестры с дочерью, Лида бы, наверное, отчаялась. Но бытовые дела приходили одно за другим, и время двигалось быстрее. Андрей уехал домой в воскресенье: ему предстояла рабочая неделя. А тетя Нина с дочерью осталась ради брата. Правда, все выходные дед пробыл в интенсивной терапии, куда не пускали посетителей. Эта неизвестность, да и само словосочетание «интенсивная терапия» и довели пожилую женщину до слез. В шкафу у деда она нашла старые фотоальбомы и постоянно их пересматривала.

В понедельник у деда был консилиум, его перевели в палату. Лида пробежалась по магазинам за покупками: йогурты, детские пюре, одноразовые пеленки, крем от пролежней и тому подобное. После обеда их с тетей Олей пустили. Дед лежал у окна. Лида бросилась его обнимать, и он в ответ слабо погладил ее левой рукой. Он выглядел беспомощным и никому не нужным среди желтых стен и белых простыней. В палате пахло мочой и хлоркой. От деда тоже исходил дурной запах, его губы пересохли и были покрыты белыми корочками. Лида достала влажные салфетки, и они с тетей Олей как могли вытерли и освежили похудевшее тело, поменяли одежду и пеленки. На бедрах появились красные пятна пролежней.

– Надо дать денег медсестрам, – шепнула тетя Оля. – Посмотри, до чего его довели.

– Да, я тоже подумала.

Лида оставила тетю Олю кормить и поить деда, а сама пошла искать сестер. У ординаторской она столкнулась с Кудрявцевым.

– Как у дедушки дела?

– Ничего нового. Извините, я спешу сейчас, поговорим завтра, хорошо?

– Конечно, – тихо ответила Лида.

Из женской палаты слышалось раздраженное ворчание. Лида подошла к дверям и увидела, как полная одутловатая санитарка с короткими кудрявыми волосами меняет пеленки под старушкой. Она вертела сухонькую бабушку, как что-то неживое, наспех вытирая испражнения мокрой тряпкой.

– Почему я должна все делать! – бубнила злобная тетка.

Увидев Лиду, она осеклась и попыталась изобразить улыбку.

– Видите, родственники не хотят даже навещать и ухаживать за человеком.

Лида сжала челюсти, сдерживая гневные слова.

– Я принесу ей влажных салфеток, я купила с запасом. Можно вас на минутку?

– Конечно, конечно.

Они вышли в коридор, и Лида наклонилась к санитарке, стараясь не вдыхать тяжелого запаха духов, пота и табака.

– Я – внучка Титова из седьмой палаты.

– Титов? А, это новенький, сегодня только перевели из ПИТа. Я у него еще не была.

– Тогда пойдемте, я его покажу.

Из дверей палаты Лида показала санитарке койку деда.

– Вот он. Я не знаю, как долго ему не меняли пеленку.

– Странно, обычно в ПИТе следят… Видимо, из-за перевода… Ничего, я сейчас…

– Я уже поменяла, – перебила ее Лида, борясь с приступом агрессии. – Но я была бы очень благодарна, если бы вы более внимательно к нему отнеслись. И предупредите следующие смены. У деда уже появляются пролежни.

Она сунула женщине в карман купюру.

– Если хотите, можете принести специальную надувную подушку в форме круга. Очень хорошо от пролежней.

– Принесу завтра. И давайте ему пить, пожалуйста.

– Конечно, конечно.

Санитарка ретировалась, и Лида вернулась к деду.

– А мы поели, – тетя Оля собрала со стола пустые баночки от пюре и понизила голос. – Я видела у соседа детский поильник. Надо будет тоже принести. Дяде Шуре тяжеловато пить из кружки.

Лида кивнула и присела на край кровати. Дед сжал ее руку, и она увидела в его локтевом сгибе здоровый синяк от капельницы. Он приподнял голову, собираясь что-то сказать. Лида нагнулась.

– Сдала меня, – невнятно проговорил Александр Борисович. В его глазах блеснула влага.

– Ну что ты! – Лида ласково погладила его и убрала волосы со лба. – Без тебя так плохо! Дома теперь уже просто нельзя тебя оставлять.

– Лучше я умру дома.

– Перестань. Не смей меня сейчас оставлять. Это просто больница. После инсультов люди годами живут, – Лида вытерла слезы деду и себе.

Дед замолчал и перевел взгляд в окно.

– На даче все заросло.

– Ничего страшного. Встанешь на ноги, и поедем полоть, – она улыбнулась.

– Ребенок? – дед не договорил. В палату вернулась тетя Оля: она ходила выкидывать мусор после еды.

Лида округлила глаза и покачала головой. Потом подмигнула. Дед моргнул в знак понимания и слабо улыбнулся. Лида обняла его и прошептала:

– Все будет хорошо.

Она прижалась к дедушке, как в детстве. Даже теперь, ослабленный, он давал ей силы и утешение.

– Я с тобой.

Тетя Оля села рядом на стул, и они помолчали.

– Нина? – еле слышно спросил дед.

– Она переживает за тебя, – ответила тетя Оля. – Ты всех нас напугал. Завтра приедем все вместе.

– Пять минут! – крикнула в палату молодая медсестра. Лида видела ее на посту.

Посетители стали собираться.

– Завтра придем пораньше. Слушайся врачей.

Больница подействовала на Лиду удручающе. Умом она понимала, что вариантов нет, но в глубине души ей казалось, что она предала деда, оставив его в этих жестоких стенах.

В эти дни она усиленно работала. От нервов ей не удавалось сосредоточиться, но только заказы отвлекали от проблем. У нее все чаще тянуло живот. Лида успокаивала себя мыслью, что принимает витамины, но-шпу и валерьянку. И вот-вот запишется в женскую консультацию.

Перед сном она молилась и плакала. Если в течение дня присутствие родни заставляло ее держаться, то оставшись в комнате одна, она отпускала вожжи и беззвучно сотрясалась в подушку, повторяя про себя: «Господи, ну пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…» Но новостей не было. Александр Борисович не реагировал на лечение. Его пролежни превратились в круглые язвы с черными краями. Кудрявцев деликатно говорил, что это не очень хорошо.

В среду ближе к полуночи снова позвонил Норберг.

– Я не разбудил тебя? – спросил он.

– Нет.

– Ты не отвечала на письма и сообщения. У тебя все в порядке?

– Да. Просто, – Лида прочистила горло. – Я была занята.

– Ты что, плачешь?

– Нет. Извини, я забыла ответить.

– Я приеду в пятницу в Москву.

– А… Анализы.

– Да. Ты не могла бы записать нас в этот центр? Я скинул тебе ссылку.

– Хорошо.

– Я останусь на несколько дней, но запиши нас на пятницу.

– Не будем терять времени, да?

– Что? – Андерс звучал рассеянно.

– Не обращай внимания. Ты остановишься в том же отеле?

– Наверное.

– Хорошо.

– Лидия?

– Да?

– Как у тебя дела?

Она вздохнула.

– Так себе.

– Хочешь рассказать?

– Не сейчас. Я напишу.

Лида сбросила звонок. Ей тяжело было даже слышать голос Андерса. Он звучал, как напоминание о ее бестолковости. Живой упрек. Возможно, именно из-за волнений дедушку разбил инсульт.

Спала она плохо. Ей было душно, одеяло липло к телу. Открытая форточка не помогла: июнь выдался нехарактерно жарким. Утром Лиду окончательно вывела из прерывистого забытья тошнота, поэтому девушка приняла прохладный душ и решила взяться за работу. Она проверила забытую почту: от Норберга пришло несколько сообщений. Это было даже похоже на волнение. Лида запретила себе романтические мысли, хотя в отдаленном участке ее сознания что-то радостно екнуло.

Лида открыла сайт лаборатории. Та располагалась в крупном медицинском центре, и Лида вспомнила, что так и не записалась к врачу. Она поискала в интернете, какие надо сдавать анализы в начале беременности, и решила сдать их платно. Сумма выходила внушительная, но терпимая. К тому же во вторник ей как раз перевели деньги за заказ. Некоторые пробы надо было сдавать натощак, поэтому Лида решила записаться на субботнее утро. Она не хотела пропускать послеобеденное посещение больницы. Все равно Андерс устанет после перелета. А если в пятницу вернется Андрей, то он побудет с матерью и бабушкой в субботу, пока Лида спокойно съездит в клинику.

После завтрака она позвонила в центр, продиктовала список исследований, к которым решила добавить ультразвук, а затем написала Норбергу, что ждет его в субботу в центре в десять утра.

В пятницу Лида снова разговаривала с Кудрявцевым. Тот уклонялся от конкретики и только сказал, что в понедельник будет новый консилиум.

– И что на нем будут решать? – спросила Лида.

– Дальнейшее направление лечения.

– Может, я могу помочь с лекарствами?

– У нас есть все необходимое, не волнуйтесь.

Она звонила Виталику и пыталась узнать, нужно ли «благодарить» Кудрявцева снова, в каких размерах и с какой периодичностью. Виталик посоветовался с матерью и сообщил, что дальше деньги обычно дают уже при выписке. Он предлагал заехать, но из-за родственников Лида отказалась.

Тетя Нина и тетя Оля ничего не говорили о времени своего отъезда, и Лида не считала вежливым поднимать эту тему. В конце концов, их присутствие не давало ей раскваситься окончательно. Даже тетя Нина, едва только ее пустили к брату, активизировалась и взяла себя в руки. Тетя Оля взяла на себя готовку, к тому же вместе с ней Лиде было гораздо проще омывать и переодевать деда.

Удивительно, какое значение имеет родство. Казалось бы, Лида не виделась с этими людьми несколько лет, но случилась беда, и они приехали. И у Лиды появилось ощущение, что они жили здесь всегда. Они помогали, как будто это было что-то само собой разумеющееся. Без упреков, брезгливости и просьб. Лида привыкла к новым запахам в квартире, к болтовне тети Оли и полюбила вечерние чаепития.

Лида как раз накрывала стол к чаю, потому что Андрей привез из «Невской кондитерской» пирожные, когда позвонил Андерс.

– Лидия, я в Москве, – сообщил он.

– Как прошел перелет? – спросила Лида, захлопнув за собой дверь в комнату.

– Отлично. Не хочешь приехать? Или сходим поужинать куда-нибудь. Погуляем, вечер такой теплый.

– Если честно, я устала.

– Давай я приеду.

– Я не думаю, что это хорошая идея. Ты устал после самолета, а завтра рано вставать.

– Я спал во время перелета. Я часто летаю. Может, ты просто не хочешь?

– Андерс, мы же завтра увидимся, к тому же…

Раздался стук в дверь, и Лида услышала голос Андрея:

– Чайник вскипел, мы тебя ждем! Бабуль, ты тоже иди!

– Извини, мне надо идти. Уже поздно, увидимся завтра.

– Кто это? Твой дедушка?

– Нет, это мой брат. Кузен. Из Петербурга.

– Ты бы сразу сказала, что у тебя гости. Пока.

И Норберг отключился. Лида пожала плечами. Странно он себя вел. То обвинял во всех грехах, то жаждал встречи, что вообще никак не вязалось со статусом кинозвезды. Наверное, он пытается быть вежливым, или ему скучно, уверяла себя Лида. В последнее время она забыла, что имеет честь ждать ребенка от секс-символа Голливуда. Возможно, ей стоило бы ждать приезда Андерса у входа в гостиницу. Гормоны и стресс заставляли Лиду испытывать больше эмоций, чем она привыкла за всю сознательную жизнь. И если бы кто-то сказал ей раньше, что Андерс Норберг вызовет у нее раздражение, она бы ни за что не поверила. А теперь же, фыркнув и бросив телефон на диван, Лида недовольно отправилась на кухню за пирожными.