Текст книги "Исключение"

Глава 22

Андерс встал только вечером. Растрепанный, с опухшим лицом и красными глазами, вышел он из спальни. Днем Лида успела съездить в магазин за продуктами и теперь запекала в духовке форель с овощами. На барной стойке красовалась миска со спелыми багрово-желтыми манго. В последнее время Лида их поглощала с завидной регулярностью.

– Уже поздно? – хрипло спросил Андерс, потирая пальцами виски.

– Я подумала, что ты вряд ли пойдешь сегодня в ресторан, – Лида помешивала соус для рыбы.

– Ужин… Я ведь позвал тебя на ужин, – Андерс плюхнулся на диван.

Лида сдержала ехидный комментарий.

– Слушай, я вообще не помню, как вчера добрался. Странно, потому что я ведь как-то сам разделся и лег в постель.

– Ничего странного, – Лида протянула ему бутылку пива из холодильника.

– Ты святая женщина, – он с облегчением присосался к запотевшему горлышку. – А почему ничего странного?

– Потому что ты разделся не сам.

С торжествующей улыбкой Лида наблюдала, как на лице Андерса появляется понимание.

– Это была ты?! – шепотом спросил он.

– Ага.

– О Боже, – он застонал и провел ладонью по лицу.

– Ага.

– И что было?

Он выглядел таким виноватым, что Лида не удержалась от смеха.

– Ничего особенного, – она похлопала Андерса по плечу. – Есть будешь?

Она накрыла ужин на журнальном столике и села в кресло напротив Андерса.

– Меня ведь вчера не рвало? – спросил он.

– Во-первых, и тебе приятного аппетита, – Лида расстелила на коленях салфетку. – А во‑вторых, это было сегодня. И нет, тебя не рвало. Вообще, ты был довольно мил.

– Правда?

Она кивнула.

– Сначала ты пытался приготовить мне завтрак. Кстати, в рядах твоей посуды произошли некоторые потери. Я решила, что будет лучше оставить в целости хотя бы пару тарелок, поэтому отвела тебя спать. Ты, конечно, сделал мне неприличное предложение, но уснул быстрее, чем успел его воплотить.

– А где битая посуда? Разве сегодня была Глория?

– Нет. У меня тоже есть руки.

– Лидия, мне так стыдно! Ты должна знать, что я очень редко напиваюсь. Извини.

– Ерунда. Тем более ты так давно ко мне не приставал, что я соскучилась.

Лида произнесла это в шутку, но Андерс так посмотрел на нее, привычно изогнув одну бровь, что девушке стало не по себе.

– Ты думала об этом?

– Андерс, если ты сейчас же не попробуешь мою еду, то это последний раз, когда я что-то тебе приготовила!

Он послушно отломил кусочек.

– Мне нравится. И соус нежный… Вкусно. Когда-нибудь я сделаю тебе лосося на гриле а-ля Андерс Норберг. А теперь скажи: ты правда скучала?

Лида откинулась на спинку кресла и скрестила руки на груди.

– Иногда. Тот раз был… Я не знаю, как ты, но я раньше такого не испытывала. И естественно, что я об этом вспоминала.

– Ты думаешь, я полетел бы в Москву к девушке, с которой все было, как обычно?

– Не знаю. Спонтанные широкие жесты вполне в духе кинозвезды.

– Даже не начинай! Я не хочу опять ссориться. Не смей все портить этими глупостями.

Она пожала плечами.

– Все сложно, – сказала она.

– Давай разберемся. Чего ты хочешь от жизни?

– Не знаю. Хочу семью, детей. Не хочу быть одна. Но и не хочу быть с кем-то, чтобы не быть одна. Глупо звучит.

– А как ты представляешь себе семью?

– Воскресным утром просыпаюсь рядом с любимым человеком, – Лида откинула голову назад и прикрыла глаза. – А потом к нам в постель прибегают дети. Один, два… Хотя бы один. Сонный, теплый малыш. И собака, и кошка. Потом мы вместе завтракаем, идем гулять. Играем в мяч. А вечером – семейный ужин, ты рассказываешь, как у тебя дела, а я – как у меня. Мы читаем вечернюю сказку, укладываем детей, а потом сидим на диване вместе, смотрим новый фильм. Или читаем. Или просто сидим рядом. А потом идем в спальню.

– Ты сказала «ты». Значит, ты пыталась представить нашу семью? Нашу с тобой?

Лида открыла глаза и наткнулась на пристальный взгляд Андерса.

– Просто ты сидишь рядом.

– Лидия!

– Я не знаю, Андерс! Это само получилось. Какая разница, это фантазия.

– Почему? Мне это важно.

– Знаешь, как бы это было на самом деле? Я бы укладывала ребенка одна и ждала, пока ты придешь с очередной премьеры. Ночью, утром… Придешь ли вообще. А потом читала бы в новостных лентах, как ты развлекался с другими женщинами.

– Почему ты так решила?

– Потому что ты – это ты. Известный, умный, красивый и дико сексуальный. И прекрати улыбаться! Мне одного вечера хватило, чтобы переспать с тобой.

– А если бы я был не актером, а просто незнакомцем? Ты бы занялась со мной сексом в первый вечер?

– Нет.

– И ты еще осуждаешь фанаток!

– Дело не в этом. Я читала твои интервью, смотрела фильмы. Я уже многое про тебя знала.

– Если ты готова была переспать со знаменитостью, то откуда мне знать, что ты не сделаешь то же самое с любым другим известным актером? Здесь их много.

– Это бред!

– Тогда почему ты думаешь, что я буду спать с фанатками и журналистками? Я хотел не просто секса, а секса с тобой. И до сих пор хочу. А ты выдумываешь какие-то барьеры. Может, нам стоить попробовать?

– Ради ребенка?

– Ради нас. Давай забудем эти ярлыки. Я не считаю тебя охотницей за алиментами, а ты не думай, что я ловелас. Я ведь доверяю тебе. Почему ты не можешь доверять мне? Иди сюда, – он похлопал по дивану.

Лида пересела и дала ему себя обнять. Соблазн был слишком велик.

– Я не знаю. Если все разрушится, будет очень тяжело, – ноздри затрепетали от знакомого запаха теплой кожи, и Лида прерывисто вздохнула.

Ей до чертиков не хотелось отпускать Андерса от себя, не хотелось его ни с кем делить. Но отказаться от него вовсе, оберегая себя от ревности, она не могла.

– Расскажи мне о себе, Андерс.

– Что ты хочешь услышать?

– Что-нибудь. Хочу понять тебя, узнать. Расскажи о своем детстве, о семье. Что ты больше всего любишь вспоминать?

– Хорошо. У меня была бабушка, ее звали Кайса. Мама моей мамы. На все лето меня отправляли к ней. У нее небольшой деревянный дом и огород. Тогда мне было лет шесть, наверное. Кристер и Олли были еще маленькими, с ними сидела мама. А Петер и Элин еще даже не родились. И вот у бабушки был только я. Не пойми неправильно, я люблю братьев, но было так здорово ненадолго почувствовать себя единственным. Мы копались в земле, я помогал. Сейчас понимаю, что больше мешался, но бабушка меня хвалила, и я был ужасно горд. Я собирал малину, а она взбивала сливки, и ничего вкуснее я в жизни не ел. А вечером мы сидели в гостиной и читали. Сначала я должен был почитать немного сам, а потом книгу брала бабушка Кайса, и у нее получалось так интересно, что я мог слушать часами. Я очень любил про Эмиля из Леннеберги. Даже пытался вырезать деревянных старичков. Бабушка хранила их в шкафу за стеклом. А чердак… Как я любил бабушкин чердак! Там куча сокровищ. Старые фотографии, кинокамера с круглыми кассетами, одежда, значки, монетки, китайские фарфоровые фигурки. Олли их потом разбил. А еще у бабушки были керосиновые лампы, она их зажигала для меня. Я помню, как они пахнут.

– У моей бабушки тоже была такая, – Лида положила голову Андерсу на плечо и слушала его рассказ, представляя себе маленького белокурого мальчика. – Мы ее на улице зажигали.

– Мне кажется, что меня бабушка любила больше всех. Я был послушным. И с младшими сидел. Вот Кристер – он был бандитом. Лез во все драки, плевался. Постоянно стоял в углу. Правда, он и там продолжал: рисовал на стене. Когда вырос, он стал слушать рэп. Ужас! Эти дикие звуки из его комнаты…

– А ты что слушал?

– Рок. У меня была черная кожаная куртка, а в комнате висели плакаты Aerosmith, Guns’n’Roses, Scorpions. Я чувствовал себя очень крутым.

– Тебе нравилось расти в большой семье?

– Знаешь, это не всегда праздник, как на рождественской фотографии. Иногда было трудно. Все орут, дома бардак, младшие что-то делят между собой. И родители из поколения хиппи. У нас дома постоянно были какие-то вечеринки, люди пили, курили, танцевали. Шумно, но весело. В такие дни никто не следил, во сколько мы с Кристером ложились спать. Укладывали только маленьких. А мы могли сидеть допоздна и слушать взрослые разговоры. Но друзей я домой стеснялся приводить.

– Почему?

– Я же говорю – родители-хиппи. Папа мог ходить по дому в одних трусах. Приходишь домой с друзьями, а он стоит на кухне полуголый с сигаретой в зубах и готовит ужин. У нас же гости! Но его это не смущало.

Лида рассмеялась.

– Звучит дико, но это было не так плохо, как кажется. Сейчас я скучаю по детству и семье, стараюсь часто ездить домой. Родители развелись, у папы новая жена и маленький сын. Но с мамой они все равно дружат.

– Ты переживал из-за развода?

– Немного. Но они взрослые люди, им так лучше.

– Я не имею ничего против разводов, но мне бы не хотелось самой через это пройти.

– Мне тоже.

Над ними повисло молчание.

– Но я не хочу лишать себя семьи только из-за страха, – снова проговорил Андерс.

– Ты в любом случае долго один не останешься, – сердито ответила Лида.

– Если ты собираешься опять использовать рот для ссоры, давай я лучше тебя поцелую, – он взял ее за подбородок и развернул к себе лицом.

– Между прочим, тебе не удастся каждый раз…

Но Лида так и не договорила, потому что Андерс, пробормотав что-то по-шведски, поцеловал ее. В первые секунды она подумала, что ей стоит выучить его язык, потому что он явно сказал какую-то гадость, но вскоре мысли покинули ее: он принялся нежно покусывать ее нижнюю губу. Она оказалась во власти сладкого, почти болезненного томления и в очередной раз поняла, что никогда не сможет отказаться от его близости.

Они целовались, казалось, вечность, не спеша и играя друг с другом. Она чувствовала реакцию Андерса, и тот факт, что самого настоящего секс-символа будоражат именно ее поцелуи, доставлял Лиде еще большее удовлетворение.

Андерс гладил ее горячими ладонями, и ее нутро плавилось от переизбытка чувственности. Лида целовала его, втягивала ноздрями мужской запах, впивалась пальцами в его тело. Он опустил бретельки ее сарафана и обнажил грудь. Лида стеснялась голубоватых вен, проступивших от беременности, но Андерса эти дорожки на молочной коже привели в исступление. Он целовал и гладил ее, бормоча что-то на шведском.

– Говори… по-английски, – попросила Лида, переводя дыхание. – И пойдем в спальню.

Андерс прижался лбом к ее груди и обессиленно опустил руки.

– Что случилось? – спросила Лида.

В ответ раздалось что-то нечленораздельное.

– Что?!

– Я говорю: так нельзя! – Андерс устало откинулся на подушки.

– Почему? – Лида накрыла ладонью натянутую ткань его шортов.

Он вздрогнул и застонал.

– Пожалуйста, не надо… Ребенок… Ты же лежала в больнице, – Андерс убрал ее руку и взъерошил себе волосы.

– Но ведь все прошло.

– Сначала ты должна сходить к врачу и узнать, можно ли тебе заниматься сексом. Я не хочу навредить ребенку.

– Ты прав, Андерс. Мне лучше пойти к себе.

– Да. Лидия?

– Что? – она обернулась.

– Пообещай, что ты сразу сообщишь мне, когда врач разрешит…

– Хорошо. Но ты разжег пламя, и кто знает, вдруг я по дороге встречу пожарных.

Андерс закатил глаза, и она вновь услышала какую-то шведскую ругань. И вновь пообещала себе вплотную заняться языком.

Глава 23

Врач оказалась приятной русской дамой, эмигрировавшей еще в девяностые. Медицинские услуги были в Штатах невероятно дорогими, и Лида мысленно поблагодарила Андерса за расширенную страховку. Она не хотела сваливать на него расходы на одежду, что периодически становилось предметом препирательств, но в вопросах здоровья он бескомпромиссно взял на себя все траты.

Ольга Анатольевна, она же миссис Баринов, изучила московские анализы и выписки Лиды, сделала УЗИ и провела осмотр. Она осталась всем довольна и дала разрешение на половую жизнь.

– Сейчас я могу сказать, что угрозы нет. Но вам все равно стоит избегать стрессов и больших физических нагрузок. Хотя в разумных пределах активность не повредит. Я бы рекомендовала плавание и прогулки. И вам пора подбирать клинику для родов.

Вдохновленная хорошими новостями, Лида поехала на встречу с подругой. С момента последнего ужина Андерс постоянно где-то пропадал, и Лида была рада развеяться.

Встреча с Аней прошла бурно, Исаева источала энергию и любопытство. Девушки не могли наговориться, а совместный поход по магазинам стал самым веселым событием за все пребывание Лиды в Америке. Они выбрали эксклюзивное вечернее платье, красивые туфли и белье. Еще в «Богеме» Лида поняла необходимость статусных вещей. Она догадывалась, что одежда с брендовой этикеткой ничем не превосходит некоторые творения молодых и неизвестных дизайнеров, но положение обязывало. Ее облик на премьерном показе должен был соответствовать Андерсу Норбергу. Лиде требовалась элегантная, утонченная вещь, которая с достоинством преподнесла бы ее голливудским акулам пера и сплетникам. Она не хотела выглядеть русской проституткой, дешевкой, охотницей. Андерс был талантлив и образован, и она мечтала выглядеть достойной этого человека. И вместе с тем публично заявить свои права на него. Дымчатое, цвета стали платье было перехвачено под грудью тонким ремешком и струилось до самых пят. Оно не предназначалось для беременных, но легкая насборенная ткань оставляла место для растущего плода. Лида осталась довольна собой и знала, что понравится Андерсу.

– Ты совсем не загорела, – внимательно оглядела подругу Аня. – Хотя в Лос-Анджелесе уже три недели! Ты ни разу не была на пляже?

– Не приходилось, – Лида пожала плечами.

– Я знаю, что мы будем делать. И никаких отговорок! Нашей команде сняли дом в районе Малибу. Ты должна поехать со мной. Давай, заскочим за купальником и сразу ко мне. С ночевкой! Накупаемся, постучишь мячом, у нас своя площадка. Небось, сто лет не попадала в корзину? Позагораем, фруктов поедим, раз уж тебе выпить нельзя.

Лида сомневалась, но ей страшно хотелось поплавать и хоть ненадолго уйти от напряжения и недосказанности.

– А это удобно? Дом же для членов команды.

– Брось, почти каждая кого-то приведет, кто-то даже парня. А у нас с соседкой есть пустая кровать. Помнишь, мы раньше на сборах и по шесть человек в комнате жили?

– Было дело. Ладно, поедем. Я на своей машине следом за тобой.

Лида погрузила покупки в багажник и замешкалась на пару мгновений, чтобы кинуть Андерсу сообщение о том, что вернется только завтра. Не дожидаясь ответа, она пристегнулась, завела машину и помахала Ане из окна.

Когда на указателях появилось первое упоминание Малибу, на телефоне под музыку высветилось лицо Андерса. Лида сняла трубку и включила громкую связь.

– Да, милый, – певуче ответила она.

– Что это значит?

– Что именно?

– Куда ты поехала? Ты же собиралась только встретиться с подругой.

– Андерс, я не спрашиваю, куда ты ходишь каждый день, если у тебя закончились съемки.

– Я бы ответил, если бы тебе было интересно. Лидия, я задал вопрос!

– В Малибу.

– Что?! Зачем?

– Я встретилась с подругой, она сейчас живет там, позвала меня к себе поплавать, расслабиться. Завтра вечером я вернусь.

– Дай адрес.

– Андерс, хватит. Я не знаю адреса. И я за рулем, мне надо следить за дорогой. Завтра увидимся.

Лида сбросила звонок вовремя, потому что чуть не пропустила поворот, за которым скрылась Аня.

Это был двухэтажный белый особнячок с широкой открытой террасой. Дом кипел жизнью, отовсюду слышался женский смех, играла музыка.

– Народ, это Лидия! Она играла в моей команде в России! Лидия, это девочки! Лиз, Джоанна, Ронда и Пэм. Остальные, видимо, на пляже.

– Привет, Лидия! – крикнули девушки, и Лида поздоровалась в ответ.

Командный дух баскетбола вызвал в ее груди ностальгический трепет. Среди американских баскетболисток Лида была, пожалуй, самой низкой. Пальцы зудели от желания ощутить упругую кожу мяча.

– А где ты играешь сейчас? – полюбопытствовала темнокожая девушка, которая лежала на шезлонге ближе всего к Лиде.

– Я ушла из спорта.

– Жаль. Я бы не смогла, – девушка сочувственно поджала губы.

– Ронда, я сто раз говорила тебе, что в России женский баскетбол никому не нужен, – вмешалась Аня.

– Понимаю. Даже в Америке мы находимся в тени мужского спорта.

– Ничего, нам и здесь неплохо платят, – шепнула Аня Лиде по-русски. – Хоть и не видать славы Майкла Джордана.

Потом Аня потянула свою гостью на пляж, и они пару часов балдели, качаясь на волнах. Когда зашло солнце, они вернулись в дом и ели со всеми пиццу, пока на широкой плазме шла запись последней игры. Девочки постоянно включали паузу, обсуждали спорные моменты и подкалывали друг друга. Лида наслаждалась вечером.

– Я знаю, чего ты сейчас хочешь, – игриво шепнула ей на ухо Аня.

Лида вопросительно подняла брови.

– Постучать. Я тебя знаю. Пойдем, там сейчас никого.

Исаева и правда знала Лиду, как самое себя. Несмотря на всю усталость и размякшие от купания мышцы, Лида влезла в кроссовки и вышла на свежий воздух. Высокие звезды Малибу висели на черном небосклоне, за горизонтом поднималось оранжевое зарево городских огней. Слышалась музыка. Вечер был теплым и безветренным, за деревьями шуршал океан.

Лида проследовала за подругой на огороженную баскетбольную площадку с мощным освещением. В углу лежало несколько мячей. Лида выбрала один, покрутила в руках. Хорошая кожа, прошитая. Все как надо. Упругий и тяжелый. Лида с наслаждением постучала им о землю, провела, то пригибаясь к земле, то выпрямляясь, словно уворачиваясь от невидимых соперников, и закинула в корзину. И не было в тот момент для нее слаще звуков, чем звонкие удары мяча.

– Господи, как хорошо, – Лида глубоко вдохнула.

– А руки помнят, да?

Аня подошла и взяла упавший мяч.

– Как будто никогда не отпускала.

– Давай трехочковый.

– Рискну, но вряд ли после стольких лет… – Лида отошла на нужное расстояние, приготовилась…

– Красотка! – воскликнула Аня. – Чисто прошел, даже щита не коснулся. Ну, ты даешь!

Они некоторое время кидали мяч, и Лида даже жалела, что не может отбросить осторожность и всласть побороться с Аней. Беременность вынуждала вместо живого баскетбола играть в «тридцать три».

– Помнишь, как мой дед кидал из-за спины? – спросила Лида.

– Мне ли не помнить… Как я завидовала, что у тебя такой классный дед! Мои родители до сих пор не знают, с какой стороны подойти к мячу. Они повесили кольцо у нас дома в Нью-Джерси на заднем дворе. Но мне и поиграть не с кем.

– У тебя команда целая…

– Скучаешь по деду? – Аня поймала отскочивший от щита мяч.

– Очень. Я чувствую себя черепахой без панциря. Не могу заставить себя принять какое-то решение, не хочу даже думать о будущем. И меня не покидает чувство, что я предала его, променяла на сладкую жизнь. Возможно, из-за этого я до сих пор не в своей тарелке дома у Андерса. Все кажется таким неправильным!

– Разве он тебе не нравится?

– Нравится очень сильно! Но я не владею собой рядом с ним, и это пугает.

– Так и должно быть. Стрельникова, поздно делать большие глаза и разводить сентенции. Он хороший мужик, я погуглила. Никаких пошлых скандалов, драк или толпы любовниц. Только тот факт, что он без зазрения совести демонстрирует свое тело всему миру. Но давай признаемся: ему есть что показать. Кроме того, он не отказался от тебя, а хочет наладить отношения. У вас все шансы.

– Слишком много ценителей найдется на его тело!

– Это ни о чем не говорит. Вот тебе пример: Анджелина Джоли и Брэд Питт. От каждого из них сходят с ума миллионы. Но они любят друг друга и воспитывают кучу детей. Не каждый красивый мужчина – кобель.

– Ты права. Андерс кажется очень щепетильным и порядочным.

– Вот и не морочь голову. Ни ему, ни себе, ни мне.

– Исаева, ты же знаешь, как я ненавижу принимать решения!

– Считай, я решила за тебя. Пойдем, тебя надо уложить, пока ты окончательно не снесла мне крышу.

– Эй! – Лида пихнула подругу локтем. – Это было грубо!

– Иди-иди, радуйся, что я не стану драться с беременной женщиной.

– Хорошо, только возьму телефон, кажется, я забыла его в машине.

Лида хотела написать Андерсу, что у нее все в порядке, и рассказать о визите к врачу, но семь пропущенных вызовов от него испортили ей все настроение. Она перезвонила, понимая, что получит по шапке.

– Лидия! Ты в порядке? – услышала она взволнованный голос.

– Да, я просто оставила телефон в машине.

– Я не знал, что думать! Ты пропала, ничего толком не объяснила, с тобой могло случиться что угодно!

– Извини, мне надо было раньше позвонить. Но я же предупредила, что буду в Малибу и завтра вернусь!

– Мне следует тебе подарить шнурок для телефона! Чтобы ты всегда носила его на шее.

– Но ведь ты сам постоянно пропадаешь где-то…

– Я встречаюсь с агентом, просматриваю сценарии и хожу в спортзал, потому что мне надо, черт возьми, на что-то отвлечься.

– Почему?

– Потому что я не могу находиться рядом с тобой и не прикасаться к тебе! Еще пара дней холодного душа, и у меня будет воспаление легких.

– Нет, – Лида не могла сдержать торжествующую улыбку. – Я приеду завтра вечером, и мы поговорим.

– О чем?

– Прояви немного терпения.

– Боюсь, ты извела все мои запасы.

– Я буду хорошей девочкой.

– Тогда увидимся завтра. Я надеюсь, там нет пожарных?

– Нет, только баскетболисты. Сохраняй спокойствие.

– А ты не забывай про телефон.

Лидия улыбнулась. Он переживал за нее! И хотел ее. Будь он плейбоем, давно бы утешился на стороне. И Лида твердо вознамерилась наградить его за терпение.

Однако вечером следующего дня, когда она зашла с пакетами обновок в дом Андерса, исполненная игривыми помыслами, то наткнулась на незнакомого мужчину. Смуглый, с черной бородой и горбинкой на носу, он был бы похож на жителя Саудовской Аравии, если бы не льняные брюки и футболка Hard Rock Cafe.

– Привет, – невозмутимо поздоровался он на английском.

– Привет, – протянула она.

– Вам помочь?

– Простите?

– Ваши сумки, – где-то в недрах бороды мелькнули белые зубы.

– О, нет, спасибо, – Лида лихорадочно пыталась сообразить, как повести себя деликатно, но остаться при этом в безопасности.

– Я – Фарух, – представился незнакомец.

– Рада познакомиться! Я – Лидия. А где Андерс?

– Он вышел позвонить. Вы – та русская журналистка? – он выразительно окинул взглядом ее живот.

– Да. А вы?..

Фарух говорил с акцентом, но не арабским, и Лида пыталась хоть как-то угадать его происхождение.

– Я старый друг Андерса. Мы дружим уже много лет. Если честно, я удивился, когда узнал, что он станет отцом. Согласитесь, эта история выглядит подозрительно.

– Не думаю, что собираюсь обсуждать это с вами, – Лида опустилась на диван и положила ногу на ногу.

– Я не обвиняю вас, – Фарух сел напротив. – В жизни случается много необычного. Я доверяю Андерсу. В конце концов, он не всех женщин тащит в постель, значит, он что-то в вас увидел.

– Я все же считаю, что это должно остаться между мной и Андерсом.

– Как хотите. Но Андерс – мой друг, и мне не хотелось бы, чтобы он в этой ситуации пострадал. Он слишком серьезно относится к своим обязанностям перед вами. Случись такое со мной, я бы ограничился алиментами.

– Будь спокоен и плати налоги?

– Что-то в этом роде. Его родные обеспокоены данными обстоятельствами. Будьте уверены, он никогда бы не оставил своего ребенка без средств к существованию. Может, не стоит пытаться еще и влюбить Андерса в себя? Это жестоко.

Вдох и выдох. Лида сцепила пальцы, сдерживая приступ гнева.

– Я не знаю, почему продолжаю этот разговор, мистер… Фарух. Вам не приходило в голову, что эта ситуация осложнила жизнь прежде всего мне? Мне очень жаль, что родственники Андерса обеспокоены. Но не им пришлось лишиться карьеры и единственного близкого человека. И не их, и не Андерса будет поливать грязью пресса. Я слишком дорого заплатила за знакомство с ним. Уверяю вас, я в состоянии вырастить своего ребенка сама. Но если Андерс хочет быть рядом, когда родится его сын, то никто не вправе ему это запретить.

– Да вы боевая! Теперь я вижу, почему вы ему понравились. Но подумайте над моими словами. Андерс относится к браку и детям очень серьезно. Мне бы не хотелось снова собирать его по кускам. А вот и он!

– Лидия! Ты уже познакомилась с Фарухом? Я не предупредил тебя, но я и сам узнал, что он в Лос-Анджелесе, только сегодня. Мы собирались перекусить, ты с нами?

– Нет, извини, я лучше пойду к себе.

– Ты в порядке?

– Конечно.

– Ты о чем-то хотела поговорить?

– Нет-нет, в другой раз. Ничего важного.

И Андерс с Фарухом ушли, а Лида осталась в оглушающей тишине, пытаясь осмыслить слова «снова собрать его по кускам».