Текст книги "Исключение"

Глава 24

Она проснулась в несусветную рань совсем разбитая. Всю ночь она вертелась и не могла уснуть. Отповедь Фаруха не давала ей покоя. Сначала Лида прокручивала в голове разные способы поставить его на место, потом жалела себя, ведь родственники Андерса наверняка возненавидят ее. И, наконец, гадала, кто же мог разбить его сердце в прошлом. Он не упоминал о несчастной любви ни в одном интервью, а дешевые сайты и блоги о знаменитостях молчали. Вероятно, эта история произошла еще до Голливуда.

Лида вышла на кухню, чтобы заесть невеселые мысли чем-то сладким, и очень удивилась, когда увидела Фаруха спящим на диване. Идея отомстить или хотя бы как следует врезать обидчику промелькнула в сознании Лиды. Рука Фаруха свободно свешивалась, и Лиде на мгновение страшно захотелось достать миску с теплой водой. Но диван было жалко. И любопытство взяло верх.

Лида решила во что бы то ни стало задобрить Фаруха, чтобы выяснить, что за скелет выглянул из шкафа Андерса. Она включила кофеварку и взялась за омлет по рецепту Глории. Колумбийка готовила убийственно вкусно, поэтому Лида всегда старалась взять у нее несколько кулинарных уроков.

Она приготовила тосты, выложила на блюдо порцию омлета с сыром, шампиньонами, помидорами и базиликом, украсила свежей зеленью и перчиком чили. Поставила на стол горячий кофе с корицей и мускатным орехом и уселась на барный стул чистить себе манго. Ей не пришлось долго ждать: запахи заставили Фаруха завозиться и открыть глаза. Было похоже, что он пытается вспомнить, где находится и что происходит.

– Доброе утро, – произнесла Лида.

– Доброе… утро, – последовал хриплый ответ.

– Вы, наверное, голодны?

– Вы предлагаете мне завтрак? – он сел и опустил ноги на пол. – После того, что я вам сказал? Хотите меня отравить?

– Вы всегда ждете от людей худшего, Фарух? Друг Андерса – мой друг. Попробуйте, я хорошо готовлю.

Фарух смотрел на нее со смесью удивления и подозрительности. Лида пожала плечами и отправила в рот кусочек сочного фрукта. Фарух сдался.

– Подождите, я сейчас.

Он вернулся спустя минуту, приведя себя в порядок, сел напротив Лидии и придвинул тарелку с омлетом. Лида ждала.

– Это нечестная игра, – сказал он, уничтожив половину порции. – Признавайтесь, чего вы от меня хотите.

– Ничего, кроме правды. Я хочу знать, почему Вам пришлось «собирать Андерса по кускам».

– Так я и знал. Женское любопытство!

– Это не любопытство!.. Не знаю. Может быть. Отчасти… Фарух, вы наговорили мне много неприятных вещей вчера. Я не спала ночью. Вы как минимум должны мне объяснения!

– Хорошо, – Фарух вздохнул. – Простите, я был резок. Я не собирался нападать на вас, но когда вы явились вчера из Малибу с брендовыми пакетами… Вы были похожи на обычную содержанку.

– Я никогда не брала у Андерса денег на одежду! До этого случая, потому что он сам пригласил меня…

– Я знаю, теперь знаю. Вчера он весь вечер рассказывал о вас.

– Вы сочтете меня слабым человеком, но мне важно мнение других людей. И если с мнением журналистов и фанаток, которые поливают меня грязью в Интернете, я готова смириться, то мне необходимо заслужить уважение родных и друзей Андерса. Поэтому я могу показать вам свой гардероб. Там нет ни меха, ни бриллиантов.

– Лидия, успокойтесь. Я не считаю, что женщина должна ходить в одних джинсах. Расскажите мне немного о себе, а в ответ я раскрою некоторые тайны Андерса, – он накрыл ее ладонь своей, но Лида тут же убрала руку.

– Спрашивайте.

Она рассказала ему о своей последней работе, о семье и баскетбольном прошлом. К этому времени Фарух расправился с завтраком, и они переместились на свежий воздух.

– Ему тогда было двадцать с небольшим, – начал Фарух свою ответную историю. – Он вернулся с флота, некоторое время жил дома и встретил девушку. Она училась на дизайнера, подрабатывала официанткой. Ее звали Кати́. Они встречались несколько месяцев, он влюбился в нее, как мальчик. Познакомил с семьей. У него были большие планы. Потом он поступил в английскую школу искусств. И домой стал приезжать редко. Я учился вместе с ним, мы жили в одном общежитии. Я был единственным его соотечественником, и мы подружились.

Лида удивленно посмотрела на Фаруха.

– Вы… швед?

– Да, я тоже шведский актер, – он засмеялся. – Мои родители эмигрировали еще до моего рождения.

– Так вот откуда этот знакомый акцент! Он шведский!

– Правильно. Но мы говорили об Андерсе. Он целыми днями рассказывал о своей девушке. Отсылал ей открытки, небольшие подарки. Мечтал пригласить ее в Лондон и сделать предложение. Но однажды, когда он вернулся домой на каникулы, ему сказали, что Кати уехала в Германию с родителями. Она даже его не предупредила! Через знакомых он нашел ее контакты, позвонил, и она сказала, что все кончено. Она даже удивилась, что он, будущий актер, всерьез воспринимал их отношения. Такие красавчики созданы для развлечений… По-моему, она сказала ему что-то в этом духе.

Лидия удивленно молчала.

– Похоже, он принял ее слова за инструкцию, – продолжил Фарух. – В любом случае, у него не было серьезных отношений с тех пор. Он стал скрытным и больше мне ничего не рассказывал о своих женщинах. До вчерашнего дня. И тот факт, что его восторженная болтовня относилась к случайной беременной русской девушке, меня сильно напугал. Вы же понимаете, что женщины из России – это… особая категория.

– Проститутки? Вы это хотели сказать?

– Не совсем. Охотницы за гражданством. В Швеции это распространенная проблема. Русские девушки стремятся очаровать, выйти замуж, а после получения гражданства исчезают. Теперь по закону русские жены получают гражданство только через два года после свадьбы.

– Понимаю. А вы знаете, что в России ходят легенды о скупых шведских мужьях?

– Женщинам, которые в браке с иностранцем рассчитывают только на шубы и драгоценности, щедрым покажется только арабский шейх.

– Вы правы. Так или иначе, браки между представителями разных культур редко заканчиваются хорошо. Я разделяю ваши опасения и стараюсь не планировать совместную жизнь с Андерсом.

– Нет? Но почему?! Он ведь уже…

– Что?

– Ничего. Но ответьте на мой вопрос!

– Вы переживаете, что я не подхожу Андерсу. И вы, возможно, правы. Но я не уверена, что он подходит мне.

Фарух смотрел на нее, как будто увидел единорога.

– Я хочу семью, Фарух. Детей, дом, настоящую большую семью, которой у меня никогда не было. И я хочу мужа, который любил бы только меня. Андерсу ничего не стоит стянуть штаны на экране, и я не знаю, сколько раз он делал это за кадром. Он – самый сексуальный мужчина, которого я когда-либо видела, он лишает меня воли. Сейчас я рядом с ним, и я счастлива. Но я не хочу каждый день с ужасом ждать момента, когда ему станет со мной скучно.

– Вы совершенно не знаете Андерса! И относитесь к нему так же, как Кати!

– Неправда! Я бы ни за что так с ним не поступила!

– Но вы говорите, как будто он временное развлечение для вас!

– Я пытаюсь не допустить, чтобы все стало слишком серьезным!

– Вам не приходило в голову, что уже поздно?! – рявкнул Фарух. – Послушайте, я думал, что Андерс попал в лапы хищницы, а теперь вижу, что вы – идиотка!

– Как вы смеете?

– Вы вешаете на человека ярлыки только из-за того, что видите на экране! Андерс разделяет работу и жизнь. Для фильма он готов накачаться, похудеть, побриться наголо и да, снять штаны. Если он взялся за сценарий, он сделает все, что нужно. Но к его личной жизни это отношения не имеет! Андерс всегда хотел семью. И вы его не лишите этого только из-за своих предрассудков! Даже не думайте однажды сбежать с ребенком!

Фарух пугал ее. Он мог сколько угодно считать себя шведом, но сейчас Лида не удивилась бы, достань он из кармана изогнутый клинок.

– Извините, – пробормотал Фарух. – Я не собирался на вас кричать.

– Все в порядке. Можно у вас кое-что спросить?

– Нет, я никогда не бил женщин.

– Я не об этом, хотя спасибо, вы меня успокоили. Я знаю, что Андерс – футбольный фанат. Он обожает какой-то шведский клуб, но я не смогла запомнить название. Я хотела сделать ему сюрприз ко дню рождения и подарить что-то особенное, что он смог бы оценить.

– Неплохая задумка. Вы меня впечатлили. У вас под рукой телефон? Я отправлю вам адрес сайта.

Разговор об увлечениях Андерса заставил арабского шведа оттаять. И к моменту, когда сам Андерс появился на балконе, Лида и Фарух общались вполне непринужденно. Однако от приглашения провести вместе день она снова отказалась под предлогом срочных статей.

Оставшись наедине с собой, Лида принялась изучать любимую команду Андерса. И чем дальше, тем отчетливее проступал в ее сознании план. Несколько дней Лида намеренно избегала Андерса, ссылаясь на подготовку к премьере. Она в мелочах продумала свой сюрприз и с трепетом ожидала дня икс.

26 августа она завела будильник на шесть утра, чтобы спокойно завершить все приготовления. Надула гелием из одноразового баллончика белые и зеленые шарики (цвета его любимой команды), развесила в гостиной поздравительный плакат, который рисовала два дня, вынула из холодильника коробку с тортом. Она испекла его накануне под руководством Глории и постаралась спрятать за пакетами с соком и пивом. Они несколько раз обмотали коробку скотчем, надеясь, что Андерс не станет туда заглядывать. Скотч был в целости, и Лида аккуратно распаковала свое творение. Это был шоколадный бисквит со свежей малиной и кремом из рикотты.

С тортом в руках и в футболке с логотипом шведского клуба на голое тело Лида прокралась в спальню Андерса. Она была донельзя довольна собой. Встав по стойке смирно, Лида начала на шведском распевать гимн команды. Ей стоило нечеловеческих усилий не расхохотаться и допеть до конца, глядя, как Андерс ошалело сидит в постели.

– С днем рождения, Андерс! – заявила она, вытянув последний куплет. – Надеюсь, я ничего не перепутала, шведский – ужасно сложный язык.

– Спасибо, но… откуда ты знаешь эту песню?

– Секрет. Можно мне угостить тебя сладким? Я сама испекла. Видишь, малина с кремом, как ты любишь.

– Лидия, мне еще никто не устраивал такого праздника! Фантастика! Спасибо, я даже не ожидал! Я очень хочу попробовать торт, подожди, дай мне две минуты на душ.

Андерс выскочил из кровати и исчез в ванной. Лида даже не успела снять футболку и сообщить о другом приятном подарке. Она поставила торт на ночной столик и на цыпочках проследовала за Андерсом, чтобы исправить упущение.

– Я надеюсь, у тебя не слишком горячая вода? – поинтересовалась она, открывая дверцу душевой кабины.

– Что ты делаешь?!

– Видишь ли, когда я ходила к врачу узнать, можно ли мне заниматься сексом, – Лида шагнула к нему и позволила футболке намокнуть, чтобы продемонстрировать отсутствие белья, – он крайне не рекомендовал горячие ванны.

– Что… – Андерс завороженно смотрел, как мокрая ткань липнет к ее груди. – Что он сказал по поводу секса?

– Дай подумать, – Лида изобразила размышления. – Кажется, он сказал, что это просто необходимо для моего здоровья. Регулярный, жаркий, дикий…

Договорить ей помешал язык Андерса.

Чуть позже они лежали на кровати, сплетясь в клубок, и Лида чувствовала, как подрагивает его тело после пережитой страсти. Словно отдаленные раскаты грома после грозы.

– Знаешь, с нашей первой встречи я не переставал об этом думать. Со временем я пытался убедить себя, что преувеличиваю и это просто не могло быть настолько хорошо.

– А сейчас?

– Сейчас мне кажется, что лучше со мной ничего за всю жизнь не случалось. Это было настолько мощно и прекрасно… Я понимаю, почему не выдержал тот презерватив, – Андерс перевел дыхание. – А ты?

– Что?

– Ты это чувствуешь?

– Я возбуждаюсь от одного твоего голоса. Я знала, что это будет невероятно, но представить себе не могла, что настолько.

– Лидия… – он нежно потерся губами о ее шею.

– Подожди! Ты должен попробовать свой торт.

– Прямо сейчас?

– Да.

– Хорошо, но пообещай мне, что с этого дня ты будешь спать здесь.

– Ты этого хочешь?

Андерс выразительно показал глазами на утвердительный ответ.

– Ладно. Но сегодня мне придется тебя оставить, чтобы подготовиться к премьере. Салон красоты, парикмахер…

– Черт, она же сегодня! Когда ты зашла сюда, у меня все вылетело из головы. Дай мне полчаса, женщина, и я смогу мыслить здраво.

– Но не больше, – Лидия откинулась на подушки и лениво потянулась.

– Если хочешь попасть на премьеру, больше так не делай…

И он снова накрыл ее своим телом. Время пошло.

Глава 25

Лида не раз появлялась на светских мероприятиях в Москве по долгу службы. Ей приходилось видеть и толпы фанатов за ограждениями, и красную ковровую дорожку отечественного разлива, и закрытые корпоративные мероприятия в элитных клубах. Форма без содержания, яркая упаковка без подарка. Огромные траты на несусветную глупость вроде ледяных скульптур, фейерверков, цветов и деталей интерьера. Все это заставляло ее презирать новоиспеченных звезд и нуворишей. Денежный эксгибиционизм и ничто другое. Русские всегда были склонны к показухе.

Премьерный закрытый показ новой серии «Мертвой крови» с последующим банкетом предназначался, несомненно, для сливок общества. Руководство канала праздновало выход заключительного сезона и одновременно завершение съемок. Это был финальный аккорд в семилетней истории сериала, покорившего многомиллионную аудиторию.

Перед входом в один из лучших отелей Лос-Анджелеса был организован проход между толпами поклонников и папарацци, ведущий к площадке для фотосъемки. Фоном служили рекламные щиты с логотипами канала.

Лида и Андерс подъехали к началу дорожки на тонированном лимузине с водителем: это соответствовало статусу и позволяло Андерсу выпить на банкете. Он вылез первым, и Лида услышала бешеный рев толпы. Визги, выкрики его имени и имени его персонажа, – все сливалось в грохочущую звуковую волну. Андерс отступил и подал Лиде руку. Затолкав страхи поглубже, она со всей грацией, которая у нее была, подобрала подол и вышла из машины. Ее слепили вспышки, но она была готова. Надев лучшую свою улыбку и расправив плечи, она проследовала за Андерсом. Он останавливался, чтобы дать автограф, благосклонно слушал комплименты и поздравления с днем рождения, шутя ответил на пару вопросов. Лида же просто улыбалась камерам. Она знала, что выглядит хорошо: ей уложили волосы волнами, сделали безупречный макияж, и восторг Андерса прибавил ей уверенности.

В клокотании толпы она различила несколько выкриков «Он не твой!», «Оставь его!», «Русская дрянь!», но осталась на удивление равнодушна. Истеричные вопли были настолько бессильными и ничтожными, что она вдруг ясно поняла, почему ей не стоит бояться армии его поклонниц. Они источали яд в интернете, пускали пену изо рта, орали из-за ограждений, писали безумные письма, но в его жизни не значили ничего. Лида понимала, что Андерс слышал эти крики, но даже не подал виду.

Они прошли к рекламным щитам и остановились, чтобы позировать фотографам. Андерс по-хозяйски обнял ее за талию.

– Мистер Норберг, вас можно поздравить? – спросил кто-то из журналистов.

– Да, я скоро стану отцом, – Андерс обнажил зубы и гордо положил руку на Лидин живот.

– Значит ли это, что мы скоро услышим о вашей свадьбе?

– Мы с Лидией хотели бы пока сохранить дату нашей свадьбы в секрете, – и он прижался к ее губам.

Лида слышала, как щелкают вспышки, и понимала, что завтра эти снимки увидят свет. Вероятно, он просто пытался сохранить ее доброе имя, но Лида была рада публично заявить свои права на Андерса Норберга. Счастливыми глазами она перехватила его взгляд и прильнула к крепкому шведскому торсу.

Вопросы о браке посыпались как горошины, но Андерс предупредительно поднял руку.

– Без комментариев! – они вошли в отель.

Во время показа Андерс держал Лиду за руку, нежно поглаживая ладонь большим пальцем. Его герой на экране одним движением вырвал сердце какому-то бедолаге, и Лида удивилась таланту Андерса перевоплощаться. Как он смог найти внутри себя эту жестокость? Как ему удалось изобразить существо, прожившее более тысячи лет? Андерс Норберг дышал своей работой, и Лида гордилась им. Мало кто может найти свое призвание и следовать ему несмотря ни на что. Неужели она была бы рада браку с офисным клерком, изо дня в день тянущим свою серую лямку? Чего стоит надежность среднего класса, если ты не можешь увидеть мир? И пусть она не знала, как устроить собственную карьеру, созвучную его ритму передвижений, но разве присутствие в жизни цельного и счастливого человека не сделало бы счастливой ее саму? Разве жена декабриста – не призвание само по себе?

Лида взглянула на Андерса: в его глазах поблескивал свет экрана.

– Я так горжусь тобой, – шепнула она и почувствовала, как он благодарно сжал ее пальцы.

Потом Андерс познакомил ее с коллегами по цеху. Эти люди, чьи снимки пестрели в глянцевых изданиях всего мира, оказались на удивление легки в общении. Фотограф Вася Марков оказался прав: чем ниже статус знаменитости, тем больше она о себе думает. Это касалось многих российских звезд, готовых заплатить за любое упоминание в прессе, но изображающих снисходительную усталость от мнимых толп фанатов и папарацци. Лиду поразила неформальная обстановка и дружелюбие главной актрисы сериала. Вопреки собственным ожиданиям, она не почувствовала ревности к женщине, которая снималась с Андерсом в откровенных сценах. Эмма Торнвуд была открытой и обаятельной, и они с партнером по фильму перешучивались без намека на сексуальный подтекст.

За семь лет люди стали Андерсу рабочей семьей. Он рвался в кино не ради славы, а ради удовольствия от творчества и новых людей. Наверное, каждый фильм давал ему что-то, и Лида была рада этому открытию.

Билл Уинтерс, у которого она не так давно брала интервью, узнал ее и подошел поздравить с ребенком. Он не проявил ни капли осуждения, даже сделал несколько комплиментов и шутливо посетовал, что не встретил ее первой.

– Если бы мне сказали, кто будет представлять российский журнал, я бы прилетел в Москву задолго до Норберга, – заявил он.

– Мне жаль вас разочаровывать, Билл, – улыбнулась Лида, – но я рожаю не для каждого вампира.

– Она – моя, – голосом своего сериального персонажа вмешался Андерс, и они засмеялись.

Вся эта болезненная история вдруг показалась милой и забавной. Вполне себе романтичной и совершенно не стоящей мук совести. Андерс все время был рядом, всячески демонстрируя свою привязанность. И Лида смогла расслабиться.

На следующее утро она проснулась в его постели, довольная жизнью. Они не могли оторваться друг от друга. Лида старалась впитать в память каждое мгновение.

– Ты такая красивая, – шептал Андерс. – Вчера я умирал от гордости, что ты – моя женщина.

– Ты тоже ужасно хорош собой. Даже на большом экране у тебя нет ни единого недостатка.

– Теперь ты будешь видеть меня по утрам, Лидия. И поймешь, что я не идеален.

– Тише! – она прижала палец к его губам. – Не наговаривай на моего мужчину.

– Мне нравится, как это звучит, – довольно промычал он в ответ и забрался руками под ее одеяло.

– Андерс, подожди! Уже пару дней мне кажется, что я чувствую шевеления малыша. Они совсем легкие, как будто внутри меня лопаются пузырьки. Сейчас я снова это чувствую, может быть, и тебе удастся?

Андерс откинул одеяло и положил ладони на ее округлый живот.

– Вот здесь, – она немного сдвинула его руку.

Они замерли. Какое-то время ничего не происходило, и Лида решила, что ей показалось. Но вот снова кто-то будто тронул ее изнутри. Андерс посмотрел на нее и кивнул.

– Привет, малыш! Я – твой папа, – нежно обратился он к животу.

Ребенок в ответ снова пошевелился, и у Лиды защипало в носу. Андерс поцеловал ее бережно, и она расплакалась. Он гладил ее по голове и говорил что-то по-шведски. Его язык звучал размеренно, он успокаивал и ласкал. Недаром на шведском были написаны лучшие детские книги. Из Андерса выйдет хороший отец.

– Лидия, я должен тебе кое-что сказать, – он вновь перешел на английский. – Мне предложили съемки в Нью-Йорке. Я собираюсь согласиться. Это займет два-три месяца.

Лида вздохнула. Рано или поздно это должно было случиться.

– Понятно.

– Ты хочешь поехать со мной?

– Правда?

– Да. Я планирую снять квартиру на Манхэттене, ты сможешь посмотреть центр города. Мы могли бы ходить на выставки и концерты, я очень люблю Нью-Йорк. Осенью он особенно красив.

– У меня только один вопрос.

– Какой?

– Там будет большая кровать?

– Женщина, ты ненасытна!

– Это все гормоны.

– Ты просто не можешь передо мной устоять. Я сегодня же закажу нам билеты.

После завтрака Лида устроилась с ноутбуком на балконе: она уже несколько дней почти не притрагивалась к работе. Андерс обещал приготовить ужин и уехал за продуктами, а Лида успела написать пару статей для строительной компании Виталика. Ей не хотелось терять небольшой, но стабильный источник дохода.

Не удержавшись от искушения, Лида пролистала несколько новостных порталов вроде «Голливудского репортера». Заголовки «Андерс Норберг с невестой» или «Андерс Норберг собирается покончить с холостяцкой жизнью» немало польстили ее самолюбию. На снимках она вышла очень недурно: ее красило и платье, и беременность. Она действительно выглядела невестой Андерса Норберга.

Ей захотелось порадовать его, стать ему еще ближе, и она зашла на сайт репетиторов, чтобы найти преподавателя шведского языка. Густаф, студент из Стокгольма, предлагал свои услуги по скайпу всего за двадцать пять долларов в час, и Лида написала ему. Воображение уже рисовало ей, как она поздравит Андерса с Рождеством на его родном языке, а он удивится и будет восхищен ею.

Вечером, после сочных фирменных стейков Андерса с овощами и домашней сальсой Глории, они смотрели «Дорогу» Феллини. Лида никогда прежде не видела этого фильма, и он тронул ее до глубины души. Андерс рассказывал ей о знаменитом режиссере, о его жизни и идеях: это была одна из любимейших картин Андерса.

Они сидели в полумраке и прислушивались к шевелениям малыша, глядя на звездное небо Лос-Анджелеса сквозь стеклянные стены.

– Доктор сказал, что мне надо решить, где я буду рожать. Что ты об этом думаешь?

– Я хотел предложить тебе Стокгольм. Там рожала жена моего брата, они знают хорошего врача. И клиника современная.

– А где ты будешь в это время? Я должна родить в начале января.

– В ноябре съемки в Нью-Йорке закончатся, и я возьму перерыв до весны. У меня есть квартира в Седермальме, недалеко от дома моей мамы. Там тихо, уютно, нет папарацци. Я хочу, чтобы мой сын был гражданином Швеции. Там моя семья. И мама сможет сразу познакомиться с внуком. Ты не против?

– Хорошо. Но что потом?

– Мы могли бы вернуться сюда. Я продолжу работу. Конечно, иногда мне придется уезжать, но если надо будет ехать надолго, я мог бы брать вас с собой.

Лида кивнула. Пожалуй, это было оптимальным решением.

– И я хотел бы присутствовать на родах, – продолжил Андерс.

– Я даже боялась тебе это предложить.

– Почему?

– Мне неловко от того, что ты можешь там увидеть. Хотя рядом с тобой мне было гораздо спокойнее. Тогда, в больнице.

– Я хочу видеть рождение сына. Думаю, это будет самое яркое событие в моей жизни. Может, нам стоить пойти на какие-нибудь специальные курсы?

– Я подыщу что-нибудь в Нью-Йорке. Я тоже думала об этом, ведь я понятия не имею, что делать с младенцами.

– Правда?! – Андерс выглядел удивленно. – Но в этом нет ничего сложного. Моя сестра родилась, когда мне было шестнадцать. Через два месяца мама вышла на работу. Конечно, у нас была няня, но я часто сидел с Элин. Ей нравилось слушать мою любимую музыку, наверное, поэтому она выросла такой взбалмошной. Мне повезло, что в ее подростковые годы я жил Америке.

– Ты преувеличиваешь.

– Нет, она сущее наказание.

Лиде было уютно с Андерсом. В нем было что-то родное, отчего одно его присутствие казалось защитой от внешнего мира.

– Андерс? – сказала она после длительного молчания.

– Да?

– А ты уже думал об имени? Для ребенка?

– Думал, но ничего пока в голову не пришло. Это должно быть что-то международное. Имя, которое используют и в Швеции, и в России, и в Америке.

– Марк? Виктор?

– Да. Но эти мне не нравятся.

– Давай выпишем все интернациональные имена и проголосуем?

– До родов еще столько времени… Лучше подождем его появления и что-то придумаем. Но в нашей семье у всех три имени. Я – Андерс Йоран Магнус. Мой средний брат – Кристер Оке Стефан, сестра – Элин Мона Бригит.

– Красиво. Пусть и у нашего ребенка будет три имени. А в России у него было второе имя по отцу – Андерсович. То есть сын Андерса.

– Как Андерсон?

– Да.

– Андерсо-витч?

– Да.

– Что-то сербское.

– Так во всех славянских языках.

– Значит, у него будет четыре имени? Богатый малыш.

– Ты хоть представляешь, что он с рождения будет знать три языка?

– Я уже им горжусь.

Андерс взял ее за руку, и Лиде подумалось, что они, возможно, и в старости будут сидеть вот так вместе и любоваться ночным небом. И словно разделяя ее радость, малыш легонько шевельнулся внутри.