Текст книги "Та самая другая дочь"

Индус смотрел на Марка молча, на его лице расплылась широкая улыбка.

– Что вы молчите? – Марк услышал в своем голосе вызов. – Вас потрясло мое откровение?

– Нет, – Рами покачал головой, продолжая разглядывать Марка. – Ваше откровение – неправда, вы на самом деле так не думаете, и я пытаюсь понять, чем вызвана ваша агрессия.

– Агрессия? – Марк глубоко вдохнул, набирая воздух. – Что вы, Рами! Какая же это агрессия? Это просто попытка противопоставить свою точку зрения вашей. У вас одна наука, у меня – другая. Ваша наука говорит о мире духовных энергий. А моя – о мире материй. Которые реальны. Которые можно пощупать. И увидеть. Вот они, здесь.

Марк широким жестом раскинул руки, показывая одновременно и на металлические вагончики, и на дальнее шоссе с проносящимися автомобилями, и на спускающуюся вниз по шатким мосткам группку туристов.

– Ну что ж, – индус церемонно поклонился, – тогда я желаю вам, чтобы ваша наука помогла вам однажды повторить этот эксперимент.

– Какой эксперимент?

– С превращением обезьяны в человека.

– Спасибо, – буркнул Марк. – Я буду стараться. И надеяться, что наши защитники животных не привлекут меня к ответственности. За ухудшение жизни обезьян.

– Не привлекут, – в глазах индуса заиграли искорки смеха. – Потому что у вас ничего не выйдет. Человек не произошел от обезьяны.

– Не произошел, – повторил Марк, чувствуя, как в груди опять закипает досада. – Конечно! Это известно всем и точно доказано. Человек был создан из праха земного. И душу в него вдохнули через нос. И эта душа живет самостоятельной жизнью. Завязывает кармические узлы. А потом переселяется в другое тело, чтобы этот узел развязать. А то, что это тело страдает, хотя ни в чем не виновато, хотя не сделало ничего плохого, наплевать. Так?

Говоря это, Марк надвигался на индуса, а тот отступал, пока не уперся спиной в заграждение, отделяющее верхнюю площадку от лестницы, ведущей к раскопкам.

– Успокойтесь, Марк, успокойтесь, – приговаривал индус, пытаясь заглянуть в глаза Марка. – При чем тут кармический узел? О чем вы говорите?

Марк остановился.

– Вы знаете о чем, – Марку показалось, что в этот момент на губах собеседника мелькнула улыбка. – Живет человек и не знает, что он уже когда-то жил, и когда-то с кем-то встречался, и с кем-то ссорился, совершал по отношению к кому-то подлости, а теперь приходится за это платить. А он не понимает: за что? Это ведь именно так происходит?

– В принципе, так, – индус кивнул. – Правда, не столь однозначно. Душа – сложная конструкция. Но в принципе… – индус помедлил. – За все, что мы делаем, надо будет платить. Это ведь только кажется, что нам сходит с рук любая подлость, низость, предательство. А на самом деле… Просто отвечать придется не перед судьями, которые могут ошибаться, быть подкуплены или действовать под влиянием личных пристрастий или взглядов.

Рами Саржи замолчал. Марк тоже не произнес ни слова. Надо платить. Что ж, он заплатит. Только как понять, за что платить, сколько и кому?

– Для чего вам разбираться в этом, Марк? – услышал он голос индуса.

– Просто так, – выпалил Марк первое, что пришло в голову.

– Просто так о таком не говорят, – улыбнулся Рами. – Вас кто-то напугал?

– Напугал?

Что он почувствовал в тот момент, когда понял, что Шихарита говорит об Иланке? Страх? Нет. Возмущение? Тоже нет. И ни обиду, ни злость, ни ненависть. В этот момент он просто ушел. В какие-то неведомые выси. В какой-то немыслимый свет. Потому что только там мог пережить этот момент. А потом вернулся. Может быть, воскрес. Или просто вышел из забытья.

Марк поднял глаза на индуса. Рами Саржи смотрел на него с участием, в полной готовности оказать любую помощь. Но теперь в этом не было необходимости. Марк принял решение. Теперь он все сделает сам.

– Спасибо вам, Рами, но мне пора.

– Пора? Вы не спуститесь к археологам? – Рами кивнул на темный провал пещеры.

– Нет. Мне срочно нужно возвращаться. Спасибо вам.

– За что? Я для вас ничего не сделал.

Марк пожал прохладную смуглую ладонь и пошел к своему «Мерседесу». Сел за руль, молча повернул ключ в замке зажигания и погнал машину к Тель-Авиву.

Глава 9

Добравшись до дома, Марк сел у телефона и развернул бумажку с записанным кодом Иркутска и номером Екатерины Мороз. Он чувствовал себя усталым и разбитым, словно весь день таскал камни или спорил с авторами драматических шедевров о цене за их произведения. Марк положил руку на трубку и замер, не решаясь снять ее с рычагов. Что произошло с ним за последние сутки? Вчера в это время он выезжал из театра на встречу с Верочкой. Если бы кто-нибудь сказал ему, что всего 24 часа спустя он будет сидеть перед телефоном и собираться с духом перед звонком в Иркутск, он рассмеялся бы этому человеку в лицо. А если бы кто-нибудь рассказал ему о переселении душ! Хватит! Он должен положить конец этому кошмару. Еще одни такие сутки, и психиатрическое отделение любой больницы почтет за честь принять пациента со столь интересными фантазиями.

Марк снял трубку и набрал номер. Он почему-то был уверен, что ему никто не ответит, но на том конце провода трубку сняли после второго гудка.

– Слушаю, – строго проговорил женский голос.

– Екатерина, – еле слышно сказал Марк и, облизав пересохшие губы, заговорил громче: – Катя, это вы?

– А-а, здравствуйте, – Екатерина его узнала и перешла к делу без предисловий. – Хорошо, что вы прислали мне дополнительные деньги. Мне пришлось платить и за информацию, и за то, чтобы получить ее быстро.

– Отлично, – Марк встал, но, ощутив дрожь в коленках, вновь опустился на стул. – Что вам удалось узнать?

– В книгах роддомов счет по секундам не ведется. Но примерно в эти минуты пятого июня девяносто третьего года в роддомах города родилась только одна девочка. В четвертом роддоме. Это в центре города.

– Как ее звали?

– В документах роддома ее имени не было. Ведь у нас имя дают позже. Было только имя ее родителей. Эта девочка родилась в семье главного режиссера нашего городского театра Ивана Викулова.

– Вам удалось узнать имя девочки? – в голосе Марка проскользнули истерические нотки.

– Удалось, – быстро ответила Екатерина. – Ее назвали Ириной. Ирина Викулова.

Марк молчал.

– Алло, – встревожилась Екатерина. – Вы меня слышите? Эта та девушка, которую вы ищете?

– Да, – Марк кивнул, словно собеседница из далекого сибирского города могла его увидеть. – Да, я искал именно ее. Простите, вы не могли бы выяснить для меня номер телефона Викуловых? – Марк помедлил и добавил: – Я вам заплачу.

– Вы уже заплатили, – сухо и строго сказала Екатерина. – Я узнала их телефон. Записывайте.

Марк выдернул из стопки лист бумаги, выхватил из деревянного стакана карандаш и записал шесть цифр.

– Спасибо вам, Катя. Вы мне очень помогли.

– Спасибо и вам, – усмехнулась собеседница. – Вы, признаться, мне тоже очень помогли своими долларами. Помощь как с неба свалилась. Всего вам доброго. Если еще что-нибудь нужно, звоните.

– Спасибо! Если будет нужно, позвоню обязательно. До свидания!

Марк положил трубку на рычаги. Ну, вот и все. Круг замкнулся. Теперь он знает все. Имя и фамилию этой девочки. Девочки, которая имеет какое-то отношение к его погибшей дочери. Ирина Викулова. Марк внезапно напрягся. Где-то он слышал эту фамилию. Конечно! Причем совсем недавно. Но где? Где? Здесь? В этом кабинете? Или в квартире Шихариты? Нет, здесь.

Марк сорвался с места и подбежал к корзине для мусора. На дне все еще лежал скомканный газетный лист. Марк выхватил его, расправил на столе. Конечно! Вот оно – сообщение о гастролях в Израиле провинциального театра. «Наш визит в вашу страну стал возможен благодаря…» – сказал нашему корреспонденту режиссер театра Иван Викулов». И дата. 8 января 1989 года. Значит, тогда, в 89-м, Иван Викулов был просто режиссером театра, а к 93-му – уже главным режиссером. Сделал человек карьеру.

Марк отбросил лист и тяжело опустился в кресло. Полумрак комнаты перестал выглядеть привычным и умиротворяющим. Ему вдруг показалось, что в комнате кто-то есть. Он щелкнул выключателем настольной лампы и поморщился. Свет показался ослепительным и сделал полумрак дальнего угла кабинета еще более густым.

– Кто там? – вслух спросил Марк.

Полумрак молчал. Марку показалось, что за диваном формируется туманная фигура. Он ясно различил плечи, руки, бедра. «Кто это?» – спросил Марк. Полумрак молчал. Марк поднял лампу, и видение исчезло. «Эти совпадения не могут быть случайными», – подумал Марк и перевел взгляд на слова «Иван Викулов», набранные на тронутой желтизной бумаге четким типографским шрифтом. Карта, справочник с кодом Иркутска, теперь эта газета. Будто вся его прошлая жизнь готовила его к этой ситуации. А он, глупец, ничего не знал и не замечал. А что он должен был замечать? Что какая-то неведомая сила «ведет» его по коридору, ограниченному флажками. Как волка во время охоты. Неужели ведет на убой? За что?

Марк снял трубку с черного куба и, сильно ударяя пальцами по красным кнопкам, набрал номер. Трубку сняли только на пятом гудке.

– Слушаю вас.

Мужчина говорил глубоким баритоном.

– Здравствуйте! – выпалил Марк, стараясь, чтобы его голос звучал как можно веселее. – Попросите, пожалуйста, Ирину.

– Ирину? – в басе зазвучало искреннее удивление. – А кто ее спрашивает?

– Меня зовут Михаил Соболев, – назвал Марк первое пришедшее в голову имя. – Я Ирочкин одноклассник.

– Одноклассник? Миша Соболев? Простите, Миша, что-то я вас не припомню. Я ведь помню всех, с кем училась Ирочка.

– Я, собственно, не совсем одноклассник, – замялся Марк, но откуда-то из глубин подсознания всплыло решение. – Я учился в параллельном классе. И какое-то время мы с Ириной даже встречались.

– В параллельном классе? – успокоился бас. – Тогда понятно. Но странно, что я ничего не слышал о вас. Ирочка мне рассказывала обо всех своих ухажерах. Я Ирочкин папа, Иван Андреевич.

– Я узнал вас, Иван Андреевич. А то, что Ирочка не рассказывала… Вообще она меня Мишей редко называла. Она меня величала Толстяком. Может, слышали?

– Нет, – рассмеялся Иван Андреевич. – Не слышал. Но на Ирочку это похоже. Она любит давать людям всякие прозвища. Никакой серьезности. Но, знаете, часто эти прозвища, простите, Миша, не знаю, как в случае с вами, попадают точно в цель.

– Со мной она тоже попала в цель, – поддержал тон Марк. – Я и в самом деле был полноват. Скажите, пожалуйста, Иван Андреевич, а где сейчас Ирина? Я через неделю буду проездом в Иркутске. Хотелось бы ее повидать.

– Повидать? – баритон Викулова стал благодушным. Он явно поверил в легенду Марка. – Что вы, голубчик. Ирочка уже два года живет в Москве. У нас бывает наездами. Пару раз в году. Так что ничего не получится. А к нам заходите обязательно, Миша. Можете даже остановиться у нас. Ирочкина комната пустует. Квартира большая.

– Спасибо, Иван Андреевич. Но у меня в Иркутске родственники. Так что остановиться есть где. Скажите, а что Ирочка делает в Москве? Чем занимается?

– Чем занимаются в Москве? – баритон вновь благодушно рассмеялся. – Бизнесом, представьте себе. У нее там сеть магазинов одежды. Вот уж никогда не думал, что моя дочь станет предпринимательницей. Вы же ее помните? Никакой серьезности. Надеялся, правда, что она станет врачом, потом понял – нет. Она с детства боялась крови. Видел в ней актрису. Но и это не получилось. И вот, извольте – бизнес. Но, слава богу, все идет нормально.

– Сеть магазинов одежды? – Марк изобразил крайнее удивление и радость за достижения Ирины. – А что за сеть? Как называется?

– Сеть так и называется, по ее имени. «Ирина». Может быть, слышали?

– Слышал, конечно! – В голосе Марка слышалось восхищение, хотя ничего ни о какой «Ирине» не слышал никогда. – Но и подумать не мог, что такой сетью заправляет Ирка.

– Представляете, Миша?! Вот и я подумать не мог. Но факт есть факт.

– Спасибо, Иван Андреевич, – Марк решил, что пришла пора прощаться. Он узнал все, что хотел, и роль Миши Соболева начала его тяготить. – Жаль, что не удастся повидать Иру. Но, может быть, когда-нибудь…

– Конечно, Миша, конечно. Или у нас, или будете когда-нибудь в Москве. Вы, простите, где живете?

Марк на мгновение запнулся и выпалил название первого пришедшего в голову города.

– В Париже.

– Да, – баритон стал раскатистым и задумчивым. – Раскидало нас всех по свету. Как приедете в Иркутск, милости прошу к нам. Побеседуем, Ирочке позвоним. Будет ей сюрприз.

– Непременно, Иван Андреевич. Как приеду, позвоню и зайду. Всего вам доброго! До свидания! Будьте здоровы!

– Всех вам благ, Миша! Здоровья желать не буду. Вы – человек молодой, пока обо всех этих гипертониях и люмбаго не думаете. И правильно. Всех вам благ!

Марк положил трубку на рычаги. На сердце вдруг стало легко и спокойно. Он откинул голову на спинку кресла и поймал себя на мысли, что улыбается каким-то неведомым мыслям. Его душа связана кармическим узлом с душой владелицы московской сети одежды «Ирина»! Можно ли придумать большую нелепицу? Неужели кто-то всерьез считает, что он бросит здесь все свои рассыпающиеся дела и полетит сломя голову в Москву? Марк усмехнулся и замер. Из глубины кабинета выплыло лицо. То самое. С холодными серо-голубыми глазами. И мушкой на правой щеке.

Марк вскочил, поднял лампу над головой. Луч света вновь рассек полумрак. Никого. Показалось. Что за странное видение?! Он вновь опустился в кресло и достал из кармана письмо Шихариты. «Бойтесь не умереть. Бойтесь не прожить жизнь».

Что за бред?! Глупость! Ерунда! Как это может быть: «не прожить жизнь»? Что имел в виду этот индус? Неужели Марк этого так никогда и не поймет? А должен ли он это понять? Нужно ли ему это понимание? И что ему делать теперь? Звонить в Москву? Или ехать? А может, забыть обо всем и позвонить Верочке?

Марк опустил лампу на стол. Он понимал, что все эти рассуждения бесполезны. Потому что он точно знал, что теперь будет делать.

Конец первой части

Часть вторая
Другая дочь

Глава 1

Ирина вошла в зал ресторана и поморщилась. Конечно, где еще мог назначить встречу этот тип?! Массивные колонны, торчащие по краям танцевальной площадки, напоминали о тяжелом наследии Древнего Рима и о его дурном влиянии на психологию некоторых особо продвинутых бизнесменов посткоммунистической России. На фоне этих колонн, увенчанных завитушками всех форм и размеров, столов, устланных кроваво-красными скатертями, развешанных по стенам доспехов и алебард нелепо смотрелся длинный худой метрдотель в строгом смокинге, поспешивший навстречу гостье, в которой он опытным глазом сразу усмотрел гостью дорогую. Может быть, даже очень дорогую.

– Вы бы тунику надели, – бросила ему Ирина, – или на худой конец кольчугу. Смокинг – не в вашем римском стиле.

Пока замешкавшийся метрдотель размышлял, продолжать ли ему молча улыбаться или ответить на шутку одной из заученных вежливых фраз, Ирина прошла мимо него как броненосец мимо катерка и пошла через весь зал к столику, за которым сидел полный немолодой человек в просторном голубом костюме. Увидев Ирину, мужчина поднялся и едва заметно кивнул официанту, который выскочил из-за колонны с букетиком фиалок в руке. Ирина приняла цветы, позволила голубому костюму чмокнуть ей руку и села за столик, стараясь не дышать носом. От мужчины исходил стойкий запах пота, смешанный с запахом дорогого дезодоранта.

– Спасибо за цветы, Алексей Германович! – сказала Ирина, наблюдая за тем, как предусмотрительный сотрудник общепита устанавливает букетик в небольшую вазочку из черного стекла. – Вы угадали, фиалки я очень люблю.

– Не угадал, – назидательно проговорил Алексей Германович и упрямо наклонил голову, отчего его пышная, тщательно уложенная шевелюра колыхнулась в едином порыве. – Я готовился к нашей встрече.

– Готовились? – Ирина достала пачку «Картье» и элегантный «Ронсон», выпускаемый знаменитой фирмой специально для длинноногих дамочек, имеющих возможность позволить себе такую покупку. – Неужели наша встреча так важна?

– Исключительно важна, – Алексей Германович еще раз наклонил голову, но, сообразив, что его прическа может не выдержать таких испытаний, сел ровно и поправил волосы рукой. – От вашего решения зависит бизнес многих людей, Ирина Ивановна. Очень многих. Простите, что я начал с деловой части нашей беседы. Не угодно ли заказать что-нибудь поесть?

Алексей Германович кивнул в сторону официанта, держащего в руке развернутую книжицу меню.

– Благодарю вас, я не голодна, – Ирина не собиралась есть в присутствии этого дурно пахнущего субъекта. Но, заметив, как скорбно дернулась нижняя губа ее собеседника, добавила: – Хотя… Знаете что… Принесите мне яблочный пирог и стакан апельсинового сока. А потом будем пить кофе.

– Конечно, – Алексей Германович облегченно вздохнул. – А я, с вашего позволения, съем бифштекс. – Он поднял глаза на официанта и строго добавил: – Только без лука. Понятно? – Официант кивнул. – Совсем без лука.

Официант кивнул еще раз, щелкнул зажигалкой, давая прикурить Ирине, и стремительно метнулся в сторону кухни.

– Вы тоже не любите лук? – Ирина выпустила дым тонкой струйкой.

– Люблю. – Чуб Алексея Германовича колыхнулся, и ему вновь пришлось поддержать его рукой. – Но я знаю, что вы не переносите даже запаха лука.

– Да, – Ирина опустила сигарету, и в ее взгляде появился интерес к происходящему. – Я вижу, вы основательно подготовились к встрече. Надеюсь, дело не дошло до интимных подробностей?

Алексей Германович кашлянул и поморщился.

– Что вы имеете в виду?

– Надеюсь, вы не выясняли размер моей груди и название прокладок, которые я предпочитаю?

– Ирина Ивановна, – на этот раз чуб остался на месте, а Алексей Германович замер в явном смущении. – Зачем вы так? Я же хотел…

– Ну простите, – Ирина забросила ногу на ногу так, что над крышкой стола выступила круглая коленка. – Просто столь тщательная подготовка к встрече начинает меня пугать.

– Я же сказал, Ирина Ивановна, что от результатов нашей встречи зависит бизнес многих людей.

– Тогда начинайте, Алексей Германович.

– Что начинать?

– Говорить о делах. От которых зависит бизнес многих людей.

– О делах… – Алексей Германович замялся. – Прямо вот так? Сразу?

– Алексей Германович! – Ирина задавила сигарету в пепельнице в виде римского Колизея и едва успела увернуться от официанта, метнувшегося к столу с чистым амфитеатром. – Погода мне очень нравится, потому что нет ветра, а если идут дожди, то теплые. В театрах все постановки хорошие, потому что наш театр возрождается. Фильм «Не родись красивой» я не смотрела, потому что я вообще не смотрю сериалы.

Он мрачно смотрел на Ирину, теребя мягкий голубой лацкан костюма.

– Это вы к чему, Ирина Ивановна?

– К тому, Алексей Германович, что о погоде и об искусстве мы уже поговорили. Можно переходить к делу.

– Хорошо, – взбитый чуб совершил обычное поступательно-возвратное движение и был усмирен твердой рукой. – К делу так к делу.

Алексей Германович внезапно застыл с полуоткрытым ртом, явно увидев в глубине зала что-то неожиданное и, скорее всего, неприятное. Ирина обернулась. В зал вошли два огромных парня. Судя по накачанным плечам, оба когда-то принадлежали к обществу спортсменов-тяжелоатлетов, а судя по качеству костюмов и одинаковым темно-бордовым галстукам, оба перешли в общество хранителей тел особо важных персон. Парни остановились у входа, не обращая внимания на суетящегося метрдотеля, обвели взглядом полупустой зал и, не сговариваясь, двинулись к столику за спиной Ирины. Ирина повернулась к Алексею Германовичу.

– Я вас слушаю, – мягко сказала она, наблюдая, как официант выставляет на столик высокий бокал с соком, пирог и тарелку с дымящимся бифштексом.

– Ирина Ивановна, – начал Алексей Германович, дождавшись, пока официант отойдет, – бизнес, в котором работаем мы с вами, проходит определенный период спада. Я бы даже сказал, кризиса.

– Вот как, – Ирина вновь ощутила надвигающееся облако потного запаха и срочно закурила очередную сигарету, выпустив дым в сторону. – А я и не заметила, Алексей Германович.

– Это естественно, – он кивнул, забыв вернуть на место непокорный чуб. – Ваша сеть «Ирина» получает весьма серьезную финансовую поддержку. Кроме того, вы имеете возможность приобретать оптовые партии одежды по весьма низким ценам благодаря известным всем, простите, Ирина Ивановна, если я вторгаюсь в вашу частную жизнь, обстоятельствам.

– Говорите прямо, Алексей Германович, – Ирина усмехнулась и отпила кофе из чашки. – Я никогда не скрывала, что мой бизнес находится под покровительством Вадима Селина, близкого к Кремлю бизнесмена, я бы даже сказала олигарха, который является моим гражданским мужем. Или, если хотите, любовником. Именно это вы стыдливо называете «обстоятельствами»? И именно эти «обстоятельства» вам, вероятно, очень мешают?

– Зачем вы так, Ирина Ивановна?! Я, да и мы все, с большим уважением относимся к Вадиму Евгеньевичу. И, разумеется, это его право поддерживать любой бизнес, но… Поймите, Ирина Ивановна, его поддержка дает вам возможность сохранять в магазинах вашей сети низкие, я бы даже сказал неестественно низкие, цены. Ваши коллеги таких цен предложить своим покупателям не могут. Это было бы для них настоящим банкротством.

– И вы решили поговорить со мной от имени коллег и уговорить меня повысить цены на товары в сети «Ирина». Так, Алексей Германович?

– Именно так, Ирина Ивановна. Повысить, конечно, не кардинально, но хотя бы до уровня реально существующих на рынке минимальных цен. Мы все были бы вам чрезвычайно признательны за такое понимание общих проблем.

Алексей Германович откинулся на спинку стула, давая понять, что сказал все и теперь ждет ответа на честно высказанные вопросы.

– Общих проблем… – пробормотала Ирина и по привычке переставила слова местами. – Проблемного общака.

– Что? – вздрогнул Алексей Германович. – Какого общака?

– Никакого, – Ирина отправила в рот кусочек пирога и скривилась, то ли от обилия сахара, то ли от непонимания собеседника. – Интересно, как часто коллеги вспоминают об общих проблемах? Это не общие проблемы, Алексей Германович. Это конкуренция. И я веду ее вполне дозволенными и легальными методами. Я не жгу чужих магазинов, не перехватываю партии товара, не перекупаю лучших специалистов. А что касается помощи Вадима Евгеньевича… Можете считать, что я взяла у него ссуду на развитие бизнеса и с помощью этой ссуды держу низкие цены. Себе в убыток. А вот когда я выиграю конкурентную борьбу у коллег, тогда я и установлю высокие цены, начну получать прибыль и возвращать ссуду. Любой коллега может пойти по такому пути.

– Это не совсем так, Ирина Ивановна, – Алексей Германович сжал в кулаке серебряный нож. – Банковские ссуды слишком разорительны для нас. Да и низкие цены способны сломать рынок. Так сломать, что потом мы все вместе будем долго его восстанавливать. Это вам скажет любой грамотный экономист.

– Увольте меня, Алексей Германович, от общения с любым грамотным экономистом, – выпалила Ирина и отодвинула от себя тарелку с приторным пирогом. – Я веду бизнес так, как это позволяют мне мои возможности и, как вы выразились, обстоятельства. И не собираюсь менять условия игры.

– Вы ведете бизнес так, как позволяют возможности Вадима Евгеньевича, – укоризненно проговорил Алексей Германович. – А мы просим вас…

– Я слышала, о чем вы меня просите. И говорю вам: «Нет!» Простите, если я вас разочаровала.

– Жаль, Ирина Ивановна. Очень жаль. Коллеги должны поддерживать друг друга.

– Повторю еще раз, Алексей Германович, мы не коллеги, мы конкуренты. И давайте бороться за рынок и за свои прибыли. Причем каждый будет бороться в меру своих возможностей.

– Значит, никакого взаимопонимания между нами не достигнуто?

– Не достигнуто, Алексей Германович, не достигнуто. Так и передайте всем коллегам.

– Передам, Ирина Ивановна. Непременно. Вот только коллеги у нас разные. Есть нормальные люди, а есть и такие, у кого ваше решение может вызвать… Как бы вам это назвать… Неадекватную реакцию.

Ирина от возмущения закусила губу. Неужели этот тип решил ей угрожать? Значит, они готовы к войне? И будут добиваться от нее выполнения своего требования любой ценой. Но что они могут сделать? Поджечь магазин? Выследить партию товара и перехватить ее? Ерунда! Он действительно подготовился к встрече. Значит, ее характер он знает. После такой атаки она снизит цены так, что они все затрещат как раскалываемые орехи. Не посмеют.

Ирина смяла сигарету в пепельнице.

– Алексей Германович, – она говорила медленно, чеканя каждое слово, тем особым тоном, который заставляет собеседника ощутить себя отстающим учеником школы для трудных подростков, не способным запомнить правила деления на два. – Передайте, пожалуйста, нашим разным коллегам, что я не рекомендовала бы им излишне бурно проявлять свою неадекватную реакцию. Тем более что в моих действиях нет ничего, что выходило бы за рамки легальной и допустимой конкурентной борьбы. И мне бы не хотелось, чтобы меня вынудили выйти за эти рамки.

Краем глаза Ирина заметила, как от соседнего столика метнулась тень и один из бывших тяжелоатлетов навис над ней, подобно грозовой туче. Алексей Германович вздрогнул, в его глазах появилось выражение послушника монастыря августинцев, готового к принятию обета безбрачия. Грозовая туча колыхнулась и произнесла:

– Проблемы, Ирина Ивановна?

Ирина подняла голову и удивилась мощи нависшего над ней чисто выбритого подбородка.

– Нет, Володя, спасибо. Никаких проблем. А что, я слишком сильно размахивала руками?

– Нет, – отрезала туча, не сводя глаз с увлекшегося бифштексом Алексея Германовича. – Просто мне показалось…

Володя вернулся за свой столик, а Ирина забросила сигареты и зажигалку в сумочку.

– Не буду мешать вашей трапезе, Алексей Германович. Простите, если разочаровала вас. Но, думаю, коллеги не поняли бы меня, не используй я некоторые выгоды своего положения, – Ирина едва заметно кивнула в сторону столика тяжелоатлетов. – Я передам от вас привет Вадиму Евгеньевичу и сообщу ему ваше высокое мнение о нем.

Алексей Германович вскочил, пахнул во все стороны своим козлиным духом, схватился за салфетку, уронил вилку, наткнулся на бросившегося на помощь официанта и, наконец, торжественно поцеловал Ирине руку.

– Всего доброго, Ирина Ивановна! Не сердитесь на нас за такое предложение. Поверьте, оно продиктовано исключительно заботами о наших семьях и детях, которых нам всем надо кормить.

Ирина с тревогой взглянула на Германовича, в тоне которого прорезались нотки профессионального нищего.

– Вы решили на прощание выдавить из меня слезу, уважаемый коллега?

– Ну что вы, – Германович щелкнул каблуками и едва не запутался в своем голубом пиджаке. – Я все понимаю и принимаю. Бизнес есть бизнес.

Ирина пошла к выходу, чувствуя на затылке доброе дыхание своих тяжелоатлетов. Метрдотель в смокинге бросился открывать перед ней дверь.