Текст книги "Ее отважный капитан"

Глава 14

С каждым поворотом сердце Хелен взмывало ввысь. Вальсировать с Рисом, быть в его объятиях – радость, о которой она и не мечтала! Она должна навсегда сохранить в памяти этот миг.

Музыка умолкла. Они с Рисом остановились, по-прежнему обнимая друг друга и не сводя друг с друга глаз. Другие пары постепенно покидали центр зала.

Наконец Рис спросил:

– Хочешь пить?

Она думала только об одном – как подольше остаться с ним.

– Да, было бы чудесно.

Не выпуская руки Хелен, он повел ее туда, где слуги предлагали вино. Один бокал протянул Хелен, второй взял себе. Она заметила, что Рис смотрит в другую сторону. Он снова ушел в себя, как когда они вышли из особняка.

– В чем дело? – спросила она.

– Здесь Веллингтон, – указал он на высокого мужчину с выдающимся носом, который часто в преувеличенном виде изображали в сатирических листках. Герцог был не в военной форме, а в черном фраке, он беседовал с герцогиней Ричмонд и ее дочерью Джорджианой.

Грант стоял не очень далеко от них, а заметив Риса и Хелен, направился к ним.

– Какие новости? – спросил его Рис.

– Чуть больше того, что мы уже знаем, – ответил его друг. – Наполеон выступил в поход. Французы атаковали передовые силы пруссаков на Самбре. К утру нам необходимо привести войска в боевую готовность.

– Значит, начинается? – спросила Хелен.

– Очень скоро, – ответил Рис. Он повернулся к ней и сжал ей руки: – Ты должна оградить Дэвида. – Он только что не встряхнул ее. – Потребуй, чтобы он немедленно сопроводил тебя домой. Я присмотрю за Уилсоном. Но вы с Дэвидом должны уехать из Брюсселя.

Уехать? Она задрожала при мысли о нападении французов. И Рис окажется в самой гуще! Ее главной целью раньше было покинуть Брюссель вместе с Дэвидом, но теперь… теперь эта мысль внушала ей ужас. Больше всего на свете она хотела не расставаться с Рисом. Тщетное желание! Об этом позаботился Наполеон.

Она кивнула.

– Можем остаться на балу, – продолжал Грант. – Веллингтон остается.

Вдруг послышались совершенно неожиданные здесь звуки волынок. Рис положил руку на плечо Хелен, когда в зал вошло несколько шотландских горцев в килтах.

– Это Гордонские горцы, – объяснил ей Рис.

Хелен читала о них. Облаченные в алые мундиры и килты, шотландцы принимали участие во многих сражениях на Пиренейском полуострове.

Пока играли волынки, горцы демонстрировали шотландские рилы. Под конец они положили мечи на пол и стали исполнять сложные па, подпрыгивая вокруг мечей и между ними.

После того как они торжественно удалились из зала под всеобщие аплодисменты, гостей пригласили к ужину. Впрочем, остались не все. Часть офицеров покинула бал, поэтому за столом было много свободных мест. Однако герцог Веллингтон не ушел, и Хелен могла лишь гадать, может, это означает, что дело не настолько срочное, каким казалось. Еще не нужно расставаться с Рисом.

Во время ужина в зал вошел молодой офицер в сапогах для верховой езды, покрытый дорожной пылью. Он вручил депешу принцу Оранскому. Даже не взломав печати, принц передал депешу герцогу Веллингтону.

Хелен заметила, что Рис внимательно наблюдает за этой сценой. Прочитав сообщение, Веллингтон тихо обратился к нескольким своим соседям по столу.

Герцог Ричмонд повел Веллингтона и его спутников из столовой в соседнюю комнату.

– Пойдем, – сказал Рис. – Я хочу послушать, о чем они говорят.

Рис, Грант и Хелен последовали за удалившейся компанией.

Перед тем как закрыть дверь, Веллингтон подозвал к себе Риса:

– Капитан, проследите, чтобы, пока мы здесь, никто не входил в эту комнату.

Рис щелкнул каблуками и встал у двери на страже.

Им показалось, совещание продолжалось очень долго, хотя, возможно, прошло лишь несколько минут. Наконец дверь открылась, и из комнаты высыпали люди. Веллингтон остановился поговорить с Рисом и Грантом:

– Мы объявим призыв к оружию. Позаботьтесь, чтобы ваши солдаты были готовы выступать на рассвете. Мы встретим французов у Катр-Бра.

Хелен понятия не имела, где находится Катр-Бра. Она лишь знала, что ей осталось провести с Рисом совсем немного времени. И ее сердце, недавно полное радости, снова разбилось на мелкие кусочки.

Рис, Грант и Хелен вернулись в бальную залу. У входа началась давка; гости спешили разобрать плащи и головные уборы.

– Подождем, пока выход освободится. – Рис придержал Хелен за локоть. Ему тоже не хотелось ее отпускать.

– Я попробую пробраться к выходу, – сказал Грант. – Проводи Хелен в отель. Снаружи ее должен ждать экипаж. Я отправлюсь в полк, как только переоденусь.

Рис понимал, что долг призывает его поступить так же. Он покосился на Хелен, напряженно наморщившую лоб. Неужели он просто бросит ее вот так? – Грант, если я… немного задержусь, позаботься о моих людях, хорошо? Я приеду, как только смогу.

Местом сбора полка объявили Брюссельский парк.

Было уже около двух часов ночи. Оставалось несколько часов до рассвета, когда его солдаты должны будут преодолеть десять миль до Катр-Бра.

Рис с Хелен ждали, когда схлынет толпа. Вдруг девушка заметила в дверях брата.

– Дэвид! – воскликнула Хелен.

Тот обернулся и увидел сестру.

– Хелен… увидимся завтра. Я остаюсь на ночь у Уильяма. – И он поспешил раствориться в толпе, как последний негодяй.

– Хочешь, я его догоню? – спросил Рис.

– Нет. – Она крепче сжала ему руку. – Ты его не найдешь. Да и вряд ли он хочет попасть в неприятности в доме герцога и герцогини.

Рис с удовольствием остался ждать рядом с ней, пока толпа не рассосалась. Наконец ему удалось забрать свой кивер. Когда они с Хелен вышли на улицу, оказалось, гости просто переместились туда. Улица была запружена экипажами и лошадьми, и все стояли. Послышался сигнал: призыв к оружию.

– Который экипаж твой? – спросил он.

Хелен повертела головой.

– На кучере была желтая ливрея. Я его не вижу. – Она потянула Риса за плечо: – Рис, давай пойдем пешком. Тут же недалеко. Тебе нельзя терять время в ожидании экипажа.

В прошлый раз, когда они шли по брюссельским улицам, избегая прикосновений, наговорили друг другу много обидных слов. Сейчас он обвил ее рукой и прижал к себе, пока они пробивались в давке. Почти все гости остались ждать свои экипажи. Когда они наконец выбрались из толпы, он выпустил ее, и оба ускорили шаг. Хелен держала его под руку.

– Рис, расскажи, что будет. Что случится завтра?

– Рядом с Катр-Бра есть перекресток, который необходимо удержать. Там мы встретимся с французами, но я слышал, как Веллингтон сказал, что там мы их скорее всего, не остановим. Он упоминал какое-то другое место неподалеку оттуда. Там и произойдет главное сражение.

– Рис! – Он услышал, какой взволнованный у нее голос. – Погибнут люди. Тебя могут…

Он остановился и развернулся к ней лицом:

– Хелен, я уже принимал участие в сражениях.

Но какую бы хорошую подготовку он ни получил, смерть всегда находилась рядом – на расстоянии пушечного ядра, ружейной пули или удара саблей. Раньше он не думал о своей смерти, куда больше его заботило, как сохранить жизнь солдатам. Но сегодня вероятность гибели давила тяжким бременем. Он только что снова обрел Хелен и не хотел, чтобы сегодняшняя ночь стала у них последней.

Когда они вновь быстро зашагали по улице, в голове у Риса теснились воспоминания. Он вспоминал Хелен и себя, как в детстве они играли без конца, часами. Вспоминал юность, когда заметил, какая она хорошенькая и изящная – и очень женственная. Как хорошо он помнил первое влечение к ней! А потом, став чуть старше, планировал, что они сбегут и тайно поженятся.

Когда они подошли к отелю, там тоже царила суета. Офицеры пробегали мимо них или обнимали рыдающих женщин. Рис повел Хелен к ее номеру. Она дрожащей рукой достала из ридикюля ключ. Рис взял его и провернул в замке. Сейчас настанет миг прощания. Вот его последняя возможность защитить ее.

– Завтра, когда придет Дэвид, запрети ему смотреть на сражение. Немедленно уезжайте в Англию. Уезжайте отсюда оба! Я позабочусь об Уилсоне, если смогу. Если нет, у него есть мадам Десме. Но ты должна уехать.

Она сжала пальцами его мундир:

– Рис… Только не говори, что союзники потерпят поражение!

Он накрыл ее руки своими:

– В конце концов мы победим, потому что будем упорно сражаться, пока не одержим победу, но придется нелегко. Наполеон – искусный военачальник, и под его началом служат опытные солдаты.

Она опустила голову, чтобы он не видел ее лицо, и отпрянула.

– Я знаю, ты должен идти.

Он выпустил ее пальцы.

Вдруг жестокость ее отца, боль от ее отказа утратили всякий смысл. Перед ним Хелен, его всегдашний друг, любимая женщина… и он должен с ней расстаться!

Хелен медленно подняла голову, ее глаза блестели от слез.

– Я хочу… – Она не договорила.

– Чего ты хочешь? – негромко спросил Рис.

Она вздохнула.

– Мне жаль, что я послушала отца. Жаль, что мы не сбежали в Гретна-Грин. Жаль, что у нас не было первой брачной ночи.

Стены, которые он воздвиг внутри себя, треснули и разломились. Они упустили возможность быть вместе, и он ощутил всю глубину боли от этой потери.

Хелен снова вздохнула, смахивая слезы, и решительно задрала подбородок.

– Ну… прощай, Рис!

Он не мог не заглянуть ей в глаза. Несколько раз он получал раны французским мечом, но теперешняя боль была куда хуже.

– Я не… – начал он.

Она обвила его шею руками и прижалась к нему всем телом.

– Я не хочу, чтобы ты уходил!

Он обнял ее. Она задрала голову и привстала на цыпочки, потянувшись к нему. Рис прильнул к ней губами. Она была теплой и знакомой на вкус; он страшно возбудился. Ему показалось, что он наконец-то вернулся домой. Туда, где ему место. Его место – с Хелен.

Они стояли на пороге.

– Рис, пойдем ко мне, – хрипло прошептала она.

Ее комната почти утопала во мраке. Свет давали лишь тлеющие в камине угли. Он переступил порог и ногой закрыл дверь, не переставая целовать Хелен, вдыхать ее аромат, ощущать нежные изгибы ее тела. Ее кружевная шаль упала на пол. С его головы слетел кивер. Она вынула серьги из ушей и отстегнула ожерелье, бросив то и другое на ближайший столик. Они не переставали целоваться.

Рису хотелось, чтобы их ничто не разделяло – ни форма, ни бальное платье. Он хотел чувствовать ее кожу. Хотел ворваться в нее…

Он замер и осторожно высвободился из ее объятия. Она смотрела на него смущенным и диким взглядом. – Хелен, ты мне очень дорога. – Он говорил сдержанно, хотя в нем бурлили эмоции и страсть. – Я тебя не обесчещу.

На ее лице застыло решительное выражение.

– Что мне за дело до бесчестья? Возможно, мы с тобой больше никогда не увидимся. Неужели ты думаешь, я собираюсь повторить ошибку, совершенную много лет назад? Отпустить тебя, потому что кто-то где-то может не одобрить нашу близость?

– Ты не понимаешь, – серьезно возразил он. – У тебя может родиться ребенок.

Она не отводила взгляда.

– А разве это не самый лучший результат? Ребенок. Твой ребенок! Кусочек тебя, который я буду всегда лелеять и любить.

Он колебался.

– Я не могу обещать тебе, что вернусь. – Потому что его могут убить.

– Тем более! – Ее глаза потускнели.

Как же он хотел ее, как желал с тех пор, как был глупым юнцом, который думал, что все, что им нужно для того, чтобы быть вместе, – их огромная любовь! Сейчас он прекрасно понимал: если он оставит ее с ребенком, мир отнесется к ней жестоко. К ней и к ребенку.

Он сдержался.

– Я не могу.

Она захлопала ресницами.

– Хорошо. Я понимаю твой отказ. Наверное, я его заслужила.

Он снова заключил ее в объятия.

– Не говори так. Я от тебя не отказываюсь. Хелен, ты нужна мне. – В досаде он провел рукой по волосам. – Не хочу причинять тебе боль. Я люблю тебя, Хелен. И всегда любил.

– Ах, Рис! – Она таяла в его объятиях, их губы снова встретились и принялись наслаждаться друг другом. Когда он ненадолго отстранился, она прошептала: – А я всегда любила тебя. Всегда!

Рис целовал ее глаза, уши, шею. Его пальцы отыскивали застежки платья.

Хелен отпрянула.

– Я прошу тебя только об одном.

– О чем? – растерялся он.

Она расплылась в озорной улыбке:

– Будь осторожен с этим платьем! Я должна вернуть его Луизе в целости и сохранности.

Рис громко расхохотался:

– Позволь, я зажгу лампу, тогда увижу, где пуговицы.

Он нашел фитиль на каминной полке и зажег лампу. Хелен повернулась к нему спиной. Пока он расстегивал на ней платье, она вынула из прически цепочку и ленту. Ее роскошные кудри цвета красного дерева разметались по плечам. С помощью Риса Хелен сняла платье и повесила его на спинку кресла. – Теперь твой мундир, – сказала она, усмехаясь, и принялась расстегивать его парадный мундир.

Вскоре были сброшены и сапоги. Она провела ладонями по его широкой груди и повернулась к нему спиной, предлагая развязать на ней корсет.

Посмотрела на него через плечо.

– Помнишь, как мы раздевались до белья, когда вместе купались в пруду?

Рис помнил.

– Хорошо, что нас так и не поймали. Иначе мне запретили бы играть с тобой.

Они прекратили раздеваться, когда подросли настолько, что стали представлять друг друга без одежды. Наконец корсет и нижняя юбка были сняты, за ними последовали туфельки.

– Сядь, – велел он. – Я сам сниму с тебя чулки.

Она села в кресло и вытянула ногу. Рис ласкал ее ногу снизу вверх, пока не нащупал подвязку. Затем его пальцы скользнули под чулок, пробежали по ее гладкой теплой коже. Она откинулась назад, вздохнула и быстро вытянула вторую ногу.

Теперь на ней осталась лишь сорочка. Рис подхватил девушку на руки и отнес в постель. Она обвила его шею руками и снова поцеловала его. Рис отступил на шаг, внутри его разгоралось пламя.

– Дай взглянуть на тебя!

С горящими глазами Хелен приподняла сорочку за подол и быстро сняла ее через голову.

Рис судорожно вздохнул. Позволил себе полюбоваться ею. Он медлил, не решаясь дотронуться до нее, будто она была из тонкого фарфора, который в любой миг может разбиться. Хелен смотрела ему в глаза, радуясь его очевидному восхищению. Потом вызывающе вскинула подбородок:

– Рис, теперь твоя очередь.

Он расплылся в улыбке. Точно так же она говорила, когда в детстве они подначивали друг друга, кто залезет на более высокое дерево или преодолеет бурную речку, перепрыгивая с камня на камень.

Он расстегнул брюки и снял их. С полуулыбкой поставил ногу на кровать, где сидела его возлюбленная, обнаженная и такая красивая. Она ответила ему улыбкой и сняла с него чулки, как он недавно снимал чулки с нее. Ее нежные ладони прошлись по его ноге, и он готов был застонать от удовольствия. К тому времени, как его ноги стали голыми, Рис уже сходил по ней с ума. Ему не терпелось избавиться от всей одежды.

Наконец, обнажившись, Рис шагнул к ней, но она остановила его, приложив ладонь к его груди.

– Рис, дай мне посмотреть. Ты… ты… – Она помолчала. – Рис, ты такой красивый!

Хелен видела обнаженных мужчин лишь в виде статуй в саду или в лондонских особняках. И решила, что Рис гораздо красивее. Хелен достаточно много знала о соитии и понимала, как он возбужден, но и понятия не имела, что будет смотреть на него с таким радостным предвкушением.

Он забрался на постель, а ее уложил головой на подушку. Снова поцеловал ее. Их ноги сплелись. Он провел рукой по ее шее до груди, и она затрепетала от восторга.

Наконец-то она с Рисом. Хелен таяла от счастья и отказывалась думать о чем бы то ни было, кроме того, что сейчас она с ним.

Его рука скользнула в низ ее живота, пальцы впились в ее плоть.

– Тебе может быть больно, – предупредил он.

– Мне все равно. Я хочу этого!

– Я попробую тебя подготовить. – Его пальцы скользнули ниже, к средоточию ее женственности, которая изнывала по нему.

Она выгнула шею и ахнула, когда его пальцы нашли вход. Он старался действовать мягко и нежно, но возникавшие в ней ощущения заставляли ее торопиться, будто она взорвется, если… если… она сама не знала что.

– Рис, прошу тебя! – взмолилась она. – Я больше не могу ждать.

Он приподнялся, и она раздвинула ноги. Он входил в нее понемногу, будто боялся, что она разорвется, но Хелен понимала, что ее тело готово принять его. Она приподняла бедра, приглашая его в себя.

Наконец один мощный толчок – и она вскрикнула, больше от удовольствия, чем от боли.

Рис замер:

– Я сделал тебе больно?

Она помотала головой:

– Нет. Нет. Не останавливайся!

Последние остатки сдержанности оставили его, он задвигался в ней, и ее тело принимало его с благодарностью.

В Хелен нарастало новое ощущение, будто по ней прокатилась шаровая молния, обдававшая ее жаром; его толчки делались быстрее и сильнее, он все глубже проникал в нее. Она обхватила руками его спину, впилась ногтями в кожу. Потом внутри ее что-то взорвалось… ее накрыло волной бесконечного блаженства. Она закричала от наслаждения.

Миг – и он тоже вскрикнул, извергнувшись в нее. Не переставая ее обнимать, он со стоном упал на нее и, не выпуская из объятий, перекатился на бок.

Они лежали так, пока Хелен не почувствовала, что ее тело понемногу возвращается в обычное состояние. Она приподнялась, чтобы поцеловать его, ее груди прижались к его груди.

– Тебе больно? – спросил он.

Она улыбнулась:

– Мне не больно. Я очень счастлива.

С улицы доносился цокот копыт, мужские крики, грохот колес и сигналы горна. Ее счастье преходяще. Сейчас он уйдет на войну… Откуда, может, не вернется.

Глава 15

Рис еще дважды занимался с ней любовью, а в промежутках засыпал, сжимая ее в объятиях. Когда в окна начал просачиваться свет и звуки на улице сделались громче, он заставил себя вспомнить о долге. Он должен одеться, взять лошадь и как можно скорее скакать в полк, возможно, сейчас они собираются в Брюссельском парке.

Он посмотрел на Хелен, думая, что она спит, но ее глаза были открыты. Она смотрела на него в упор.

– Я должен идти. – Он сел и потер лицо. – Мне нужно переодеться. Собрать вещи.

Но вместо того чтобы встать, он склонился к ней в долгом страстном поцелуе. Он пылко ласкал ее нежную кожу и еще раз вошел в нее, двигаясь медленно, желая остановить время, стараясь запечатлеть этот миг в памяти. Он ласкал ее внутри, пока тело не одержало над ним верх. Они вместе прыгнули в пропасть и разделили миг блаженства.

Потом он обнимал ее, ему не хотелось уходить.

– Рис, – прошептала она, – тебе нельзя здесь оставаться.

Она оттолкнула его, и он встал. Он не находил нужных слов. До их слуха доносились уличные шумы: голоса, крики, грохот. Они не умолкали даже ночью, и Рис больше не мог притворяться, что внешнего мира не существует.

Он выглянул в окно. Колонны солдат на улице маршировали в сторону парка.

– Я обязан присоединиться к моему полку.

Хелен, завернувшись в простыню, выбралась из постели и, встав с ним рядом, посмотрела на улицу, запруженную людьми.

– Надо спешить. – Он отвернулся от окна и начал одеваться.

Пока надевал рубашку и кальсоны, Хелен быстро умылась из тазика. Она надела сорочку и с трудом втиснулась в корсет. Рис застегнул брюки и натянул сапоги, а чулки сунул в карман.

Хелен повернулась к нему спиной:

– Помоги мне. Я хочу пойти с тобой.

Он помог ей завязать корсет и шнуры платья. Вспомнил, что в нем она была на ужине с Грантом – неужели это было лишь накануне вечером? Казалось, с тех пор мир перевернулся с ног на голову.

Она надела чулки и стянула волосы лентой на затылке, а он накинул мундир, не застегиваясь.

– Я готова, – сказала она, надевая туфли, в которых была на балу.

– Пойдем. – Он взял ее за руку.

Они вышли из комнаты, и он повел ее по коридору в их с Грантом номер.

– Значит, ты все время был так близко? – спросила она с усмешкой.

– А тебе не сказал, – признался он.

Он отпер дверь, и они вошли. В комнате царил некоторый беспорядок. Было очевидно, что Грант переодевался в полевую форму в спешке. Рису нужно было сделать то же самое.

Пока он переодевался, Хелен рассеянно бродила по комнате, подбирая с пола разные предметы одежды и расставляя стулья.

Рис закинул вещмешок на плечо и повернулся к ней. Она шагнула к нему в объятия. Рис обнимал девушку, вдыхая ее аромат, ее мягкость, вспоминая, как они занимались любовью.

И снова она отстранилась первой; ее глаза блестели от слез, которые она тут же смахнула.

– Я спущусь с тобой.

Заперев за ними дверь, он отдал ей ключ:

– Отдай его, пожалуйста, портье. Попроси упаковать наши вещи и убрать на хранение. Я расплачусь, когда смогу.

– Хорошо. – Она сунула ключ в карман.

В отеле не ощущалось той суеты, какая царила здесь всего несколько часов назад, и все же их окружали обеспокоенные люди, прощающиеся пары.

Хелен проводила Риса до выхода из отеля.

– Здесь мы с тобой попрощаемся. Мне нужно забрать лошадь и скакать в парк.

Рис должен оставить Хелен, чтобы вернуться в армию, и он понятия не имеет, увидит ли ее снова.

– Найди Дэвида. Уезжайте из Брюсселя сегодня.

Она посмотрела на него с таким отважным видом, что Рис заключил ее в объятия и крепко поцеловал. С трудом заставив себя отстраниться, пошел было прочь.

– До свидания, Рис! – крикнула она ему вслед.

Он быстро вернулся к ней, взял за плечи и заглянул в глаза.

– Хелен, я никогда не переставал любить тебя! – Он выпустил ее и, уже не оборачиваясь, поспешил к конюшне, услышав вослед:

– Рис, я никогда не перестану любить тебя!

Хелен смотрела, как Рис уходит от нее; он почти бежал, пробираясь в толпе гражданских на тротуаре и солдат на улице. Вскоре она видела вдалеке лишь проблеск алого мундира и верх его высокого черного кивера. Миг – и он скрылся.

Она подавила рыдания. Нет, плакать она не станет! Слезы ему не помогут. Она ничего не может сделать, чтобы помочь ему.

Хелен побрела к парку и нашла место, откуда можно было наблюдать за происходящим, оставаясь незаметной. Парк представлял собой настоящее море солдат в алых мундирах. Она заметила горцев, тех самых, что вчера танцевали на балу, и еще один шотландский полк в килтах; они заняли места между двумя другими полками в алых мундирах. Может, один из них – полк Риса? Хелен прищурилась и смотрела, пока колонны не зашагали прочь. Она быстро выбежала на улицу, чтобы видеть, как они пройдут мимо. Шотландцы маршировали под звуки волынок, и земля дрожала от поступи стольких мужчин. Сначала она разглядела Гранта на лошади: он скакал рядом со своими солдатами. Наконец увидела Риса на гнедой кобыле с белой звездочкой на лбу. Она смотрела на него, пока он и его солдаты не скрылись из вида.

Девушку окружали солдаты, лошади и повозки, которые направлялись на войну. Некоторых офицеров провожали заплаканные жены и дети. Один офицер снова и снова обнимал жену и брал ребенка на руки, наконец он в последний раз поцеловал малыша и передал его жене. По его лицу текли слезы. Горло у Хелен сжалось, от такого зрелища глаза щипало от слез. Она увидела женщину, которая скакала рядом с офицером – может, его жена? Неужели жена может вот так сопровождать мужа. Какая она смелая! Хелен позавидовала всаднице. Если бы только она могла так же скакать рядом с Рисом!

Душераздирающее зрелище стало невыносимым. Хелен поспешно вытерла глаза и вернулась в отель.

Портье, который, судя по всему, не спал всю ночь, окружали гости, и всем требовалась его помощь. Нет смысла разговаривать с ним сейчас, тем более Дэвида еще нет. Слишком рано. Дэвид никогда не вставал так рано, и Хелен сомневалась, что он изменит своим привычкам даже сегодня, после того, как всю ночь веселился на балу. Он, правда, обещал встретиться с ней здесь. Надо надеяться, что сдержит слово.

Она поднялась по лестнице, но пошла не к себе в комнату, а в номер Риса. Она сама уложит вещи Риса и его друга. Кто знает, успеют ли справиться замотанные слуги?

Хелен собрала все, что, как она предположила, принадлежало Рису или Гранту. Взяла мундир, в котором Рис был на балу, и поднесла его к лицу, вдыхая аромат любимого и обняв мундир так, будто обнимала самого Риса. От слез снова защипало глаза, но она по-прежнему не собиралась плакать. Хелен сложила мундир и другие его вещи в сундук. Достала оттуда чистый носовой платок и вытерла лицо. Платок положила к себе в карман. Частица Риса, которую она сохранит.

Вещи, которые, по ее мнению, принадлежали Гранту, она уложила во второй сундук.

Осмотрев комнату, чтобы убедиться, что собрала все, что нужно, Хелен закрыла сундуки и вышла, заперев за собой дверь.

Портье по-прежнему был очень занят, и девушка снова вышла на улицу. Марширующих солдат уже не было, лишь несколько офицеров скакали вдогонку за своими полками. Хелен дошла до Королевской площади, которая находилась рядом с отелем, и увидела обоз, охраняемый часовыми. Ее озадачила вереница длинных наклонных тележек, стоявших друг за другом. Их возницы спали, незапряженные лошади щипали траву. – Для чего эти повозки? – спросила она одного из часовых.

– Чтобы перевозить раненых, мадам, – ответил возница.

Его слова стали словно ударом ножа в живот. Повозок было так много! Будет ли Рис среди тех, кого положат в такую повозку? Хелен остановилась и помолилась про себя: пусть он останется невредим.

Она зашагала назад в отель. Вдруг ей стало мучительно одиноко. Хоть бы Дэвид уже вернулся! На него никогда нельзя было рассчитывать, если ей требовалось утешение, но с братом ей хотя бы будет не так одиноко.

Несмотря на ранний час, она решила навестить Уилсона. Их наверняка разбудил призыв к оружию, топот солдатских сапог, грохот колес. Надо заказать завтрак для мадам Жакоб, Луизы и Уилсона. Луиза, вероятно, скоро придет, чтобы быть рядом со своим Самюэлем.

Хелен направилась в ресторан, пройдя мимо толпы гостей, по-прежнему осаждавшей портье. Как ни странно, в зале сидели посетители и не спеша завтракали – в том числе два офицера в обществе молодого человека и двух молодых женщин. Девушка заказала еду и напитки, распорядилась, чтобы их доставили в номер Уилсона, и поднялась туда сама.

На ее стук дверь открыла расстроенная мадам Жакоб.

– Ах, мадемуазель! Какой шум!

Хелен вошла и, к своему удивлению, увидела, что Уилсон полностью одет и сидит на краю кровати. Она еще больше удивилась, обнаружив рядом с ним Луизу. – Уилсон! Вы уже встали… – Старый слуга стал вставать, но Хелен жестом велела ему сидеть. – Должно быть, вам лучше.

– Гораздо лучше, миледи, – ответил Уилсон.

– Мы решили, – вмешалась мадам Жакоб, – что будет правильно, если мистер Уилсон сегодня оденется. Боже! Мы не знаем, что будет! Что, если французы стоят у ворот города?

Хелен не была уверена, что в Брюсселе есть ворота.

– Поверьте, все не так плохо. – Она повернулась к Луизе: – Не ожидала застать вас здесь так рано. Должно быть, вы видели армию на марше.

– Я ночевала здесь, леди Хелен, – ответила Луиза. – После вашего ухода столько экипажей ехало на бал, что я решила подождать, а потом Уилсон не захотел, чтобы я так поздно возвращалась одна домой.

– Значит, вы не знаете, что происходит? – спросила Хелен.

– Совсем ничего не знаем, миледи, – ответил Уилсон.

– В таком случае я расскажу все, что мне известно, – вздохнула Хелен. – Французы идут на Брюссель, но они пока далеко. Армия союзников готовится к встрече с врагом. Сегодня Веллингтон отправил войска к деревушке под названием Катр-Бра, но Рис считает, что главное сражение произойдет позже в другом месте.

– Рис?! – Глаза мадам Жакоб сверкнули. – Рис?! Так вы были с вашим капитаном?

У Хелен сжалось горло, слезы снова жгли ей глаза. Вместо ответа, она просто кивнула.

Луиза проворно подошла к ней и крепко обняла.

Хелен дала себе слово не плакать, но так тщательно сооружаемая плотина рухнула, и по ее лицу хлынули слезы.

– Ну-ну. – Луиза похлопала ее по спине.

Хелен рыдала.

К ним подошла мадам Жакоб и обняла обеих. Две женщины утешали ее, пока она не взяла себя в руки. Девушка достала было из кармана платок Риса, но ей не захотелось мочить его слезами, и она убрала его обратно, вытерев лицо ладонями.

Уилсон с озабоченным видом приковылял к ней и протянул ей свой платок:

– Миледи, сядьте рядом со мной. – Он подвел ее к кровати.

Хелен смутно помнила, как Уилсон вытирал ей слезы, когда она была маленькой, усаживал ее рядом с собой и выслушивал все ее обиды и горести.

По другую сторону села Луиза.

– Вы все такие… – Она снова всхлипнула. – Вы так добры ко мне!

– Расскажите, из-за чего вы плачете. – Уилсон говорил так же успокаивающе, как в ее детстве.

– Риса могут убить! – выпалила она, и из ее глаз снова хлынули слезы.

В дверь постучали. Открыла мадам Жакоб. Слуга передал ей поднос с едой и чайник и удалился. Мадам Жакоб поставила поднос на стол и, налив чашку чаю, протянула ее Хелен.

Чай помог.

В дверь снова постучали. Появился еще один слуга.

– Здесь ли леди Хелен Бейнс? – спросил он.

Мадам Жакоб жестом указала на Хелен:

– Она здесь. В чем дело?

– Письмо для нее. – Он передал свернутый лист бумаги и вышел.

Хелен прочла:

«Дорогая сестра!

Уильям пригласил остаться у него. Не могу сегодня с тобой встретиться.

Обещаю, что буду в отеле завтра.

Твой Д…».

Хелен сердито вскрикнула.

– В чем дело, миледи? – озабоченно спросил Уилсон, хмуря лоб.

– Дэвид! Он меня обманул! – Она смяла бумагу. – Сегодня мы должны были встретиться здесь. Рис велел нам сегодня же ехать в Англию! – Рис взял с нее слово. – Дэвид пишет, что не может прийти. Обещает быть завтра.

Уилсон сдвинул брови:

– Вы хотите сегодня ехать в Англию?

Она схватила его за руку:

– Уилсон, я понимаю, вы еще недостаточно хорошо себя чувствуете, чтобы путешествовать. Я оставлю вам много денег, чтобы вы оставались здесь, сколько нужно, заплатили за обратную дорогу. Рис поможет вам, если сможет. Вы приедете, когда будете здоровы.

Уилсон посмотрел ей в глаза:

– Миледи, я не вернусь в Ярфорд. Я остаюсь с Луизой. – Он посмотрел на Луизу любящим взглядом.

Хелен очень растрогалась и сжала Уилсону руку:

– Милый Уилсон! Я так рада за вас обоих! – Правда, в глубине души она горевала, потому что теряла верного слугу.

Мадам Жакоб придвинула всем тарелки; какое-то время они завтракали молча.

Поспешные шаги в коридоре заставили всех посмотреть на дверь, будто кто-то мог ворваться к ним с тревожной новостью.

Мадам Жакоб собрала посуду. Она была необычно тихой.

– Что-то случилось, мадам Жакоб? Помимо того, что волнует нас всех?

Сиделка стала ломать руки:

– Я… мне нужно домой, к мужу. Мне нужно быть с ним. Мы не знаем, что будет дальше. Что, если французы войдут в Брюссель? Он не может быть один!

Будет ли кто-то из них в безопасности, если придут французы?

Нет. Союзники их остановят. Должны остановить.

Хелен подошла к мадам Жакоб и обняла ее.

– Конечно, вам надо идти домой.

– Я позабочусь о Самюэле, – сказала Луиза и посмотрела на Уилсона. – Ему уже не нужно здесь оставаться. Я отведу его к себе.

Три дорогих человека покидали Хелен. Ей стало крайне одиноко. Она тяжело вздохнула.

– В таком случае необходимо добыть вам экипаж.