Текст книги "Эван Картье. В погоне за золотым сечением"

15. 110000110000110000110000110001110101

– Эван, – тихо позвал Эдж, – ты должен понять, что наша миссия отнюдь не безопасна. Шутки с Легионом плохи, а его члены готовы на все.

Мне хотелось кричать, выплеснуть все эмоции, похороненные глубоко в сердце на столько долгих месяцев. Комната поплыла перед глазами, стало трудно дышать. Моего отца убили, потому что он слишком много знал. Он добрался до истины, которая стоила ему жизни. Во мне закипала злость. Я ничего не чувствовал, кроме слепой ярости.

– Думаешь, я не догадался? Да, они убили моего отца!

Одна мысль об этом невыносима. Это уже слишком.

– Эван, – прогремел Эдж.

– Пытаешься меня успокоить? А вот не получится! Я тебе не юный падаван, так что заканчивай изображать магистра Йоду![10]10
  Магистр Йода – один из великих джедаев из сериала «Звездные войны». Падаван – молодой ученик джедая.


[Закрыть]

– Ты смешон.

– Ты меня не знаешь. Ты ничего обо мне не знаешь!

– Эван…

Я тонул в нахлынувших разом эмоциях. Этого следовало ожидать. Хакер шагнул в мою сторону, но я оттолкнул его. Знаю, мне не стоило так реагировать, но я хотел выплеснуть все, что скопилось внутри. Я сжал кулаки так сильно, что пальцы побелели. Каждый мускул напрягся. Я буквально разваливался на части.

– Мне очень жаль, – сказал он, протянув ко мне руку, чтобы успокоить.

Слишком поздно. Плотину прорвало. Я грубо оттолкнул его руку, а затем, сам того не контролируя, ударил его прямо в грудь.

Удар.

Еще удар.

Еще удар.

Эдж и не думал жаловаться. Я колотил его с растущей яростью, не останавливаясь. Кулаки врезáлись в его грудь снова и снова. Мне хотелось освободиться от избытка эмоций, я стал воплощением гнева и злости. Руки разболелись, но я продолжал. Хакеру удалось схватить меня в охапку и прижать к себе. Я уже не мог двигаться, но все равно продолжал бить, попадая ему по ребрам и животу – по всему подряд. На свете не было ничего важнее, чем выплеснуть скопившееся напряжение, иначе бы я в нем захлебнулся. Мое тело судорожно задергалось и наконец обмякло в его руках.

– Вот, теперь успокойся, Эван. Все будет хорошо, я обещаю.

Я знал, что слова его пусты, что ничего не будет хорошо, но мне стало легче от одного его голоса. Понемногу я успокоился. Ярость улеглась, но не исчезла, а спряталась глубоко внутри: я никогда от нее не избавлюсь. Хакер сжал меня крепче. Я вспомнил об отце, об утрате. Мне было так больно. Воспоминания разом нахлынули – я прогонял их изо всех сил, стиснув зубы. Рано еще жалеть себя и тонуть в тоске. Напротив, я подстегну эту злость, чтобы двигаться дальше.

– Эван, я клянусь, они заплатят за это…

Меня поразила его убежденность. Если я держусь на ногах благодаря ярости, то его сила – в жажде мести, такой сильной, что даже страшно представить, на что он способен. Все смешалось. Я должен был прийти в себя, чтобы встретиться лицом к лицу с реальностью. Я отошел от хакера. Теперь и речи быть не может о бегстве с поля боя. Никогда еще моя судьба не выглядела яснее: я стану тем, кто уничтожит Легион. Надеюсь только, что в этой войне не придется потерять себя.

– Вы знаете, как найти реликвию? – спросил я дрожащим голосом.

Эдж подошел к компьютеру и повернулся ко мне. Он нервно провел рукой по шее – я заметил, что это его фирменный жест, что-то вроде нервного тика.

– Короче, твой отец нашел важную зацепку. В день своей смерти он оставил мне сообщение, там говорилось, что он нашел что-то важное. Ришар был какой-то дерганый в последнее время, но, сам знаешь, он всегда был нервным.

Нет. Мой отец был спокойным и уравновешенным. Человек, которого он описал, показался мне чужим. Почувствовав пустоту в сердце, я только еще больше набрался решимости. Я знаю, что делать. Я должен пройти по папиным следам, чтобы понять, кем он был на самом деле. Я действительно хочу узнать все о нем и закончить начатое.

– Мы найдем реликвию, – уверенно произнес я.

– Мы? – переспросил Эдж, приподняв бровь.

– Мы! Именно мне папа отправил флешку. Я его сын, поэтому если кто-то и должен продолжить его исследования, то кто же еще, как не я сам.

На мгновение в его глазах промелькнули гордость и удивление.

– Так, с чего начнем? – нетерпеливо спросил я.

– Посмотрим, что там на флешке. Все-таки Легион напал на твою бабушку из-за нее.

При упоминании о бабуле мое сердце сжалось. Я даже не спросил, как она. Меня охватило чувство вины. Эдж заметил тревогу на моем лице.

– С ней все хорошо, уверяю. Она под нашей защитой в больнице. Там никто не причинит ей вреда.

– Я хочу ее видеть.

– Не думаю, что это хорошая мысль.

– Мне все равно, что ты там думаешь. Я пойду к ней, с тобой или без тебя. Это не обсуждается.

– Понял, – сдался он. – Я тебя туда отвезу, так пойдет?

– Отлично.

– Но прежде всего давай посмотрим, что хотел сказать твой отец этой запиской с IP-адресом и сайтом, на который он ведет.

Хакер сел в кресло перед ноутбуком и взглянул на меня, словно спрашивая разрешения ввести последовательность цифр. Я решительно кивнул. Мне нужно знать. Я смотрел, как он набирает адрес; ожидание тянулось бесконечно. Казалось, само время остановилось. Наконец на экране появился сайт с одним-единственным видео. Мое сердце замерло на несколько секунд: с экрана мне улыбался папа.

16. 110000110000110000110000110001110110

– Ты точно готов посмотреть это видео?

– Да, – прошептал я.

Ком подкатил к горлу, но я никогда не был в себе так уверен, как в эту минуту. Эдж кивнул и запустил видео. Тут же послышался папин голос:

Привет, дружок. Если ты смотришь это видео, значит, меня уже нет в живых.

Его глаза были полны невыразимой грусти. Папа сидел за деревянным столом, его окружали книги и кипы бумаг. Эдж нажал на паузу и встал.

– Оставлю тебя одного, – объявил он, слегка надавив мне на плечо, и отправился к своим друзьям в соседнюю комнату.

Я кивнул ему в знак благодарности. Рука замерла на мышке: так странно – сейчас я услышу последние слова моего отца. Очень странно. Я кликнул левой кнопкой мышки, и картинка снова ожила:

Мне очень жаль, сейчас тебе все кажется каким-то безумием. Хотел бы я иметь больше времени, чтобы подготовить тебя ко всему, что случится, но так вышло… Я уверен, ты выкрутишься. В любом случае Эдж всегда будет рядом. Эван, я…

Его голос дрогнул, а на глазах заблестели слезы. Я кусал щеку, чтобы и самому не разрыдаться. Как мне его не хватает! Отец смахнул навернувшиеся слезы и продолжил, взяв себя в руки:

Эван, я занимался не только административной работой и цифрами. Я – член Надзора, тайного общества, которое борется с несправедливостью и защищает артефакты. Я кое-что нашел. То самое, что я, что все мы так долго искали. Я напал на след. Но существует другая всемирная организация, Легион ока Гора, и они очень сильны. Если они доведут до конца задуманное, миру грозит опасность. Я оставил подсказку на флешке, ты догадаешься, как ее расшифровать. Тебе нужно добраться до артефакта раньше Легиона. Знаю, я поступаю как эгоист, требуя от тебя найти реликвию, но ты единственный, кому я слепо доверяю. У них повсюду свои агенты, я стал параноиком, иногда подозреваю даже собственную команду. Прости, что повесил на тебя это, но нужно остановить Легион любой ценой, иначе весь мир погибнет. Я рассчитываю на тебя. Пообещай остановить их. Пообещай, что все сделаешь, чтобы они не добрались до реликвии золотого сечения. Следуй за подсказкой. Верь своему чутью. Я люблю тебя, Эван.

Картинка застыла на папиной улыбке.

– Я обещаю, – прошептал я.

Вдруг экран погас, и несколько секунд спустя открылась новая страница с надписью:

#ОШИБКА 404 – СТРАНИЦА НЕ НАЙДЕНА.

Я нахмурился и нажал «Обновить». Ноль реакции. И тут до меня дошло: отец записал видео, загрузил его на сайт и сделал так, чтобы страница исчезла после первого проигрывания. Что-то вроде виртуальной самоликвидации. Он не хотел оставлять следов. Во мне загорелся огонь: я хотел завершить начатое моим отцом, хотел, чтобы он гордился мной, где бы он ни был. Я хотел стать достойным сыном. Я хотел, чтобы его смерть не была напрасной. Иначе я просто мальчишка с фотографией и флешкой.

Эдж с ребятами вернулись в зал.

– Все хорошо? – забеспокоился хакер, подойдя ближе.

– Да, нормально. Просто кажется, что меня астероидом по голове шарахнули.

– Будь спокоен, никто тебя астероидом по голове не шарахал, – вмешалась Лея, разглядывая меня с головы до ног.

Странная все-таки она девочка. Я вкратце рассказал всем о видео.

– А можно взглянуть, что там? – спросил хакер, кивнув на флешку, лежащую рядом со мной.

– Да я только этого и жду.

Я встал, уступив ему место. Эдж сел за компьютер и точным движением руки вставил флешку в слот на корпусе системного блока.

– Посмотрим, что там таится, – прошептал он себе под нос.

Я отошел подальше, чтобы не сбивать его с толку. Несколько раз он кликнул мышкой, открывая папки и файлы, пока на экране не появилась наша с папой фотография с каникул. Во весь экран. Я словно опять там оказался. Потребовалась вся сила воли, чтобы овладеть собой.

– Подожди, мы провернули все это из-за… фотки? – разочарованно вздохнула Лея.

Я проглотил обиду: на снимке был запечатлен один из лучших моментов моей жизни. Хотя, если совсем честно, я до сих пор не понимал, зачем он понадобился Легиону. Также мне с трудом верилось, что отец погиб из-за какой-то фотографии. Он говорил, что на флешке подсказка. Что же он хотел сказать? Обыкновенный JPEG-файл глядел на меня с экрана. Вдруг меня осенило. Как я раньше не догадался! Вот болван! Все же очевидно. И какой я хакер после этого?

– Нет, это не просто фотка, – сказал я, сосредоточившись на изображении.

Казалось, воздух хрустел в помещении – так сильно все насторожились.

– Ты прав, картинка слишком тяжелая, – подтвердил Эдж. – В ней явно зашифровано послание.

Хакер застучал по клавишам, перебирая разные коды. Ребята кивнули и прильнули к экрану. Никто не произнес ни слова. Бегущая по экрану информация казалась мне слишком сложной, я терял терпение. Ком подкатил к горлу. Эдж нахмурил брови, и между ними на лбу образовалась ямка – похоже, шифр попался не из легких. Вдруг он изо всех сил ударил ладонью по клавиатуре. Я отпрянул и врезался в Райза, а тот насмешливо улыбнулся в ответ. Супер.

– Невозможно! – воскликнул Эдж, снова стукнув по клавиатуре. – У меня не получается расшифровать. Он использовал тройной код.

– Дай мне попробовать, – вмешалась Лея. Ее глаза хитро блестели.

Хакер не стал возражать и встал, уступив девочке место. Она села, поправила очки на носу и принялась за работу. Казалось, она расшифровывает еще быстрее Эджа. С лицом, серьезнее которого на свете не бывает – как и у ее предшественника, – Лея погрузилась в свою стихию. Когда она работала, то казалась впавшей в состояние транса.

– Вот, – обрадовалась она, – я нашла лазейку. Сейчас запущу свой фирменный алгоритм.

Изображение сменилось бесконечно бегущими цифрами. Довольная собой Лея откинулась на спинку кресла. По экрану с бешеной скоростью проносились нули и единицы.

– Надо немного подождать, алгоритм все сам за нас сделает, – похвалила девочка саму себя.

– Не зазнавайся, – предостерегла ее Амброзия, легонько стукнув по затылку.

– Ай! – воскликнула девочка, почесав голову.

– Когда будет готово? – серьезно спросил Эдж.

– Могу лишь прикинуть. Примерно час, двадцать шесть минут и сорок три секунды. Лучшее, на что я способна.

Неужели? И никого ничто не смутило? Я во все глаза пялился на девочку, которая с точностью до секунды «прикинула» время работы алгоритма.

– А можешь объяснить, где тут «примерно»? – спросил я, не в силах сдержаться.

Лея обернулась, а остальные грозно вытаращились на меня. Она и не подумала обидеться, а просто разочарованно покачала головой, сосредоточившись на экране.

– Я не посчитала миллисекунды, – сообщила она мне, как какому-то дурачку. – Могла бы, но мне лень.

У меня глаза на лоб полезли. Я словно оказался лицом к лицу с роботом: она говорила механически, а от интонации бежали мурашки по коже. Эдж положил руку мне на плечо, я повернулся к нему и прочитал в его взгляде: «Не обращай внимания», – однако все равно не понял, что я такого сказал. Вмешалась Амброзия:

– У Леи проблемы психомоторного характера.

Я не ответил, потому что не понял, что она хотела этим сказать. Амброзия пустилась в объяснения, а я не мог оторвать глаз от Леи: невозмутимое выражение лица, руки по обе стороны клавиатуры и никакой реакции – словно речь шла о какой-то другой девочке. Лея вела себя очень странно.

– У нее с раннего детства проблемы с развитием центральной нервной системы, – пояснила Амброзия, но понятнее не стало.

Это мне ни о чем не говорило. Я видел всего лишь не совсем нормальную девочку, но при этом было ясно, что она гений, типа Эйнштейна.

– Мой IQ – 185, меня протестировали в пять лет, когда в первый раз обнаружили синдром Аспергера, – сказала девочка, не отрывая глаз от монитора, на котором по-прежнему бежали последовательности из нулей и единиц. – Я не такая, как все. Мой интеллект развит гораздо лучше, и, как ты уже заметил, я блестяще справляюсь с некоторыми задачами.

Я, конечно, мало что понимал, но достаточно, чтобы оценить ее IQ по достоинству. Сознание того, что прямо передо мной сидит маленький гений, немного пугало, если честно, но и возбуждало.

– Она аутист, но не из таких, каких ты себе представил.

Действительно, Лея могла сойти за обыкновенную одиннадцатилетнюю девчонку, если отвлечься от некоторых странных деталей, которые я начал понемногу за ней замечать. Например, она редко смотрела на других людей, еще реже – в глаза, говорила как-то механически, свысока, без эмоций. Поначалу я принял ее просто за заносчивую девчонку, но теперь понял, что поторопился с выводами.

– Остался час, двадцать три минуты и пятьдесят пять секунд, – пробормотала Лея.

Я по очереди посмотрел на ребят. Эдж пожал плечами, достал телефон и бросил:

– Я должен позвонить, скажите, когда все будет готово.

– Остался час, двадцать три минуты и сорок секунд, – громко объявила девочка-гений, не отрываясь от экрана.

– Никакой выдержки, – сквозь зубы буркнул Райз.

Она так до бесконечности может? Мое сочувствие подходило к концу, уступая место раздражению из-за дурацкого обратного отсчета.

– Лея, не хочешь печенье? – нараспев предложил Райз.

Я удивился его предложению не меньше, чем интонации, с которой он произнес эту фразу, словно Райз напевал веселую песенку. Это никак не вязалось с образом тупого здоровяка. Однако девочка перестала считать.

– Не откажусь, только если клубничное.

Райз подмигнул Амброзии, а та с облегчением выдохнула. Чем больше я за ними наблюдал, тем больше убеждался, каким обманчивым оказалось первое впечатление. Наконец Лея оторвалась от монитора и медленно направилась к двери справа. Амброзия хихикнула и пошла за ней.

– А ты сиди тут, – грозно приказал Райз, показав на кресло.

Я не стал возражать из страха, что в конце концов меня просто привяжут к креслу, если откажусь: Райз выглядел весьма внушительно. Вдруг он рассмеялся – его добродушный, веселый смех будто принадлежал какому-то другому телу, ну явно не такому качку. Готов поспорить, у Райза тоже проблемы с головой.

– Расслабься! Я шучу! Пойдем с нами, дождемся, пока сработает алгоритм, – сказал он, улыбнувшись.

– Ага, очень смешно.

Я еле выдавил улыбку. Похоже, за грубой внешностью Райза скрывалось доброе сердце. Отличное начало. Но он не усыпил мою бдительность: я не забыл, что нахожусь в десятках метров под землей, запертый в катакомбах с незнакомцами, которые якобы все обо мне знают, в то время как я о них – ничего. Нужно быть начеку.

17. 110000110000110000110000110001110111

– Уверена, что не хочешь попробовать шоколадное печенье? – спросила Амброзия, когда мы с Райзом вошли в комнату.

Ничего выдающегося: стол, несколько стульев, пара шкафов и маленький холодильник. Что-то вроде обыкновенной столовой. Райз мгновенно схватил пакеты с печеньем и спрятал их за спиной.

– Угадай, в какой руке шоколадное? – спросил он сидящую за столом Лею.

Девочка нахмурилась, даже не подумав участвовать в дурацкой игре.

– Опять ты со своим «угадай»… Если принять во внимание, что ты правша и обожаешь шоколадное печенье, а также тот факт, что 95 % людей соотносят доминирующую сторону со своими предпочтениями – а ты предпочитаешь клубнике шоколад, – очевидно, что шоколадное печенье у тебя в правой руке. Добавлю только, что с ловкостью у тебя совсем плохо и пакеты выглядывают из-за спины.

Амброзия прыснула, а я замер в дверях: таких чудиков еще поискать надо. Райз бросил пакет с клубничным печеньем Амброзии, а себе оставил шоколадное. Женщина искренне улыбнулась мне, и я потерял дар речи.

– Входи, Эван, не бойся, – пригласила она меня. – Тебя-то мы не съедим.

– Вот этого совершенно не рекомендую! Есть человечину очень вредно, особенно в больших дозах. К тому же у нее вкус как у курятины, а я не люблю курятину. Получается, Эван, ты действительно можешь войти, нет ни одной причины тебя есть, – и Райз похлопал ладонью по спинке стула, приглашая меня сесть, а Амброзия нервно хихикнула.

Оказавшись за одним столом с этими незнакомцами, я немного разволновался. Мой отец тоже когда-то тут сидел. Наверное, я решил остаться с ними только потому, что смогу разузнать, кем он был на самом деле. А оказалось, что папа работал Джеймсом Бондом и Индианой Джонсом одновременно. Очень круто! В эту минуту мои друзья наверняка спокойно играют в видеоигры или смотрят сериалы на Нетфликсе. Я бы все на свете отдал, чтобы оказаться рядом с Луизой. Меня так и подмывало написать ей эсэмэску, но, оглядевшись, я понял, что ребята вряд ли одобрят мои попытки связаться с внешним миром. Слишком рискованно. Ну и ладно, напишу, когда буду один. Не пойдут же они со мной в туалет.

Амброзия поставила передо мной пакетик сока. Лея открыла печенье и высыпала содержимое, сложив сладости в аккуратные стопки. Она посчитала печенье один раз, затем второй, иногда поправляя башенки. Я удивленно за ней наблюдал.

– Ей нужно совершенство, иначе не сможет есть, – объяснила Амброзия. – В такие моменты я действительно убеждаюсь, что у моей племянницы не все в порядке с головой.

На лице Амброзии промелькнула невыразимая нежность, от которой у меня сжалось сердце. Я начинал понимать, как тут все устроено и как такая маленькая девочка оказалась в подобной организации. Любая откровенность могла пригодиться, поэтому я старательно запоминал малейшие подробности.

– В школе ей, наверное, нелегко, – заметил я.

– Она не ходит в школу, – призналась Амброзия, по-матерински взглянув на малышку. – Мы пытались, но, скажем так, ей сложно с другими детьми.

Я понял намек по одной только интонации в ее голосе и скривился: уж мне-то известно, какими дети могут быть отвратительными и жестокими. Именно с этим я и боролся.

– Хочешь, буду тебе вроде старшего брата, – предложил я, но Лея не сразу отреагировала на мое предложение.

– Зачем? – ответила она, нахмурившись.

Амброзия следила за нашей беседой, улыбаясь. Райз, казалось, вот-вот взорвется от смеха.

– Чтобы научить тебя жизни!

– Не уверена, что ты для этого годишься. Тебе всего четырнадцать, а чтобы научить чему-то, надо хоть немного в этом разбираться, – добавила девочка, поморщившись. – Смею утверждать – и я вряд ли ошибаюсь, – что это не твой случай. К тому же хочу подчеркнуть, что жизнь – это не наука и ей нельзя научить, поэтому в твоей фразе нет никакого смысла.

Теперь Райз не удержался и заразительно расхохотался. Хотя меня только что опустили ниже плинтуса, я не сдержал улыбки. Веселье оказалось сильнее обиды. Лея посмотрела мне прямо в глаза: я понял, что с ней бесполезно разговаривать намеками и шуточками, и во мне тоже проснулась невыразимая нежность к маленькой девочке, которой следовало бы быть где угодно, но только не здесь.

– Обожаю эту малышку, – надрывался здоровяк. – Гений – один, заморыш – ноль!

Эй, аккуратней на поворотах. Заморыш? Серьезно? Я же не какой-нибудь задохлик. На лице Леи застыло недоумение: она серьезно вслушивалась в наш разговор, но никак не могла понять юмора.

– Не зови меня гением! – пожаловалась она Райзу. – Я же этого не люблю!

– Вот потому тебя так и зову.

Амброзия покачала головой и стала убирать со стола. Я начинал понимать, какое место каждый занимал в этой разношерстной команде.

– Вы двое, не начинайте, день и так выдался непростым, – вмешалась женщина, выбрасывая обертки в мусорное ведро.

– Технически мы уже начали, так что…

– Лея! – сухо отчитала ее Амброзия.

– Прости, – пробормотала малышка, доедая последнее печенье.

Райз поднял руки в знак примирения и показал на меня пальцем, словно пытаясь сказать: «Он первый начал». Я уж собирался возразить, но Амброзия остановила меня. Я заметил, что в этой группе она играла роль мамы. Отношения нельзя было назвать исключительно рабочими. Они знали друг друга уже много лет. Общая борьба объединяет, они сплотились, стали настоящей семьей – странной, но семьей.

– Эван, ты, наверное, думаешь, что мы тут чуточку ненормальные? – спросила она, пока я пил сок.

Это еще мягко сказано. Да вы тут все спятили. Родной отец с помощью видео, которое стерлось после первого просмотра, доверил мне миссию разобраться со сверхсекретной и очень опасной организацией. Думаю, «спятили» подойдет лучше некуда для сложившейся ситуации.

– Самую малость, – ответил я, повертев в руках пакетик сока.

Пока мы с Амброзией разговаривали, Райз и Лея решили сыграть в игру – смотреть друг другу в глаза не мигая. Я изо всех сил пытался скрыть эмоции, но волнение не проходило: мне повсюду чудился папин призрак. Словно он следовал за мной по пятам.

– Как жаль, что он не рассказал мне раньше, – тихо признался я.

– Еще не все потеряно. Ты сам все узнаешь. Ты мне напомнил, как я сама в первый раз оказалась здесь.

– Мне тоже! – добавил Райз, не отрываясь от глаз Леи. – Стояла столбом, пока нас чуть оползнем не накрыло.

– Боже! Больше ни ногой на полигон! Я ходячая катастрофа. Стоило только опереться на пару секунд о ту панель, как запустился уж не знаю какой механизм.

Друзья рассмеялись, и Райз моргнул. Лея торжествующе встала и стукнула его по ладони.

– Меня отвлекли! – оправдывался мистер Мускул.

– Проиграл. И точка, – заявила девочка, покачав головой.

Гляделки Райза и Леи окончательно сбили меня с толку: здоровяк оказался троллем с добрым сердцем. Прямо как Шрек[11]11
  «Шрек» – серия мультфильмов 1990–2000-х годов о людоеде по имени Шрек; его тело ярко-зеленого цвета.


[Закрыть], только не зеленый.

– Теперь я занимаюсь исключительно административной работой и контактами с внешним миром, – объяснила Амброзия. – В первую очередь обрабатываю особые запросы от правительства.

– То есть – особые запросы?

– Эдж не рассказывал, как твой отец спутался с правительством?

Я покачал головой, и она продолжила:

– Твой отец попытался взломать сайт Главного управления внешней безопасности, секретную службу военных, короче говоря. Его вычислили. Всех деталей я не знаю, но, кажется, он влез в какую-то сверхсекретную информацию. В итоге власти предоставили ему выбор: либо сесть в тюрьму, либо иногда работать на них. Бесплатно, разумеется. В этом случае его оставят в покое, если он не будет под них копать.

– Получается, отец работал на правительство?

– Не совсем. Время от времени он их выручал под строгим наблюдением спецслужб. Короче, такова цена за спокойствие.

– И свободу, – добавил Райз.

– С тех пор как он погиб, запросов стало меньше. Твой отец всегда старался защитить команду, поэтому никогда не распространялся о нас. Грубо говоря, с нас правительство ничего спросить не может. Иногда мы анонимно выполняем особые задания от властей. В любом случае без Леи я бы никогда не попала в команду.

Я не понял, что она имела в виду, но Лея ответила за тетю:

– Легион приказал убить моих родителей. Ришар спас меня и все обстряпал так, что теперь мной занимается Амброзия.

Она говорила абсолютно ровным голосом – ни грусти, ни ностальгии. Ничего. Лея просто обозначила факт, не более, словно потеряла способность чувствовать что бы то ни было. Чем больше они рассказывали о своем мире, тем больше я понимал, что единственная точка соприкосновения всех этих людей – мой отец. Он был вроде цемента, скрепившего вместе эти кирпичики.

– Знаешь, я думаю…

Эдж перебил Амброзию, ввалившись в комнату с телефоном в руке.

– Файл почти расшифровался. Идите сюда, – возбужденно приказал он.

Все мгновенно встали, будто только этого и ждали. Ребята подошли к компьютеру, а я замер в дверях: сейчас все начнется. Я наконец-то узнаю, что отправил отец.