Текст книги "Низший"

Игровой вызов завершен.

Итог: проигрыш.

Проиграл.

Почему? Просто не ожидал игры требующей реакции. Я-то опять рассчитывал на что-то пошаговое, с паузой. Я сделал ход – противник сделал ход. Я неспеша оценил его отвратительную агрессию и, взвесив все за и против, сделал ответный ход.

Но система меня переиграла, подсунув древнюю космическую стрелялку.

– Лох! – уверенно вынесла вердикт проходящая мимо девушка лет двадцати, но с пятидесятилетними руками.

– И гоблин к тому же! – жизнерадостно поддержал я ее.

– Лох из урны!

– Точно! УРН – мой дом родной.

– Криворукий и тормознутый гоблин.

– Не в бровь, а в глаз! – кивал я, постукивая себя ладонью по груди – Все верно, сестра. Истину глаголишь!

– В Галаксиан даже ребенок выиграет!

– Где я и где ребенок! Я криворукий и тормознутый гоблин-лох сидящий в урне!

– А ты молодец – фыркнула оскорбительница, соизволив остановиться и обернуться – Держишься отлично. Другой бы уже начал психовать и посылать куда подальше.

– Зачем? – улыбнулся я – Сам виноват в проигрыше. Не ожидал игры на реакцию.

– Так держать, гоблин!

– А какие еще игровые вызовы бывают?

– Их тьма! – крикнула она, удаляясь на зависть бодрым шагом – Система может удивить! Но раз тебе дали Галаксиан… новичок?

– Так точно!

– Крестики-нолики, Галаксиан, Пинг-понг, Тетрис… Жди примерно такого.

– И так всегда?

– Не слышу-у-у…

– Так всегда?

– Пока не выиграешь первую игровую серию.

– Ага…

– Чего?

– Где говорю подзаработать тут можно тощему гоблину?

Девушка остановилась, издалека смерила меня взглядом. Неуверенно пожала плечами:

– У тебя же ничего нет?

– Ну почему же – оскорбился я – У меня есть кофейная жвачка с витамином С!

– Сильно она тебе поможет. Я про защитную экипировку. Без нее нормальную работу уже не получишь. Да еще и локоть твой уродливый… Но попытаться стоит. Иди на семнадцатый перекресток. Это рядом с третьей зоной. Там собираются такие как ты. Ждут.

– Кого?

– Нанимателей, само собой. Сам разберешься – подойдя, девушка порылась в поясной сумке и протянула мне руку – Держи.

– Спасибо. Что за дар?

– Лимонная жвачка – засмеялась та и умчалась, напоследок крикнув – Тебе в коллекцию, гоблин!

– Спас-и-ибо! – проорал я в ответ, чем вызвал неудовольствие прикемарившего на стенном выступе однорукого и одноного седого мужика.

Зомби! Вот они какие…

– Задари жвачку, гоблин – просипел седой, привставая.

– Не – покачал я головой – Не задарю.

– Пожрать есть что?

– Нету.

– Воды дай чуток.

– Нету.

– Сука.

– И вам не хворать – кивнул я – К третьей зоне ведь можно этим коридором выйти?

– Пошел ты.

– Спасибо за напутствие.

– Сдохни.

Семнадцатый перекресток был заметен издалека – крупнее прочих, плюс немало стенных выступов, почти сплошь занятых желающих подзаработать трудягами. Сидят тесно как птички на жердочке. Увидев такую толпу унывать не стал – посмотрим как сложится. Спросив у вежливо беседующих и неплохо одетых мужиков – майки, шорты, шлепки – где ближе всего можно получить еду, сходил и получил воду и питательный кубик.

Кубик штука интересная… не знаю разбухает он в желудке в десять раз или просто в нем какая-то химия, но все рассчитано таким хитрым образом, что позавтракав, к обеду начинаешь ощущать легкий голод. Пообедав – к ужину задумываешься о том, что пора бы чем-то перекусить.

Баланс: 0

Задолженности: да.

Общая сумма задолженности: 9 солов.

Плохо, гоблин, плохо.

Бегай, гоблин, бегай.

Ищи работу, гоблин!

Сегодня, если отказаться от душа, у меня уйдет еще три сола – ужин, вода, ночлег. Могу поспать на теплой лавке. Тогда долг вырастет только на два сола. Но завтра я смогу заработать лишь восемь солов – ведь я на пониженной рабочей норме. И такой же оплате.

Стоп…

Сегодняшнее задание я выполнил. Пусть уровня УРНы, но выполнил. То есть завтра мне дадут задание обычного уровня?

Я должен срочно выяснить этот вопрос. И плевать на чужое недовольство. Пусть злятся и ругаются. Мне нужна инфа. Как раз на семнадцатом перекрестке и расспрошу, приткнувшись к работягам, выглядящим победнее. Может на своих повезет наткнуться – на говорливых гоблинов.

С пятой или шестой попытки удалось выяснить нужные сведения.

Система спросит. При получении ужина. Хочу я вернуться на уровень ОРН или же пока остаться на УРН.

Что ж – логично и справедливо. Если бы перебрасывало на ОРН силком, а ты не в состоянии выполнить такое задание физически – тебе конец. С моей рукой мне надо трижды подумать, стоит ли сейчас подниматься выше. Сегодня я работал три часа, прокрутил рукоять сто раз и тело выламывает до сих пор. Утром будет хуже. И это при гоблинской норме. А если на ОРН – там все двести оборотов рукояти. Вот попробуй теперь прими верное решение. Хотя к вечеру, думаю, уже созреет что-то в голове. Но многое будет зависеть от послеобеденных успехов по заработку солов. Честно говоря, если не сумею подзаработать деньжат «левым» способом – мне нет смысла оставаться на УРН. Это верный путь к банкротству и образу жизни разумных червей. Мои минимальные нужды – без ночлега и душа – восемь солов в день. И мой заработок – восемь солов в день. Я не выживу. И уж точно не скоплю ни сола.

– Млин тяжело быть гоблином – вздохнул я, прислоняясь спиной к стене и нежно баюкая больной локоть.

– Каково тогда зомби, по-твоему? – прохрипел сидящий рядом изрядно пованивающий потом мужик без левой руки и правой ноги, крепко держащий самодельный пластиковый костыль – А?

– Еще хреновей?

– Умник… заткнись уже…

Отвечать хрипящему зомби не стал – что я ему скажу? Пугать тоже смысла нет – он ведь зомби, стало быть нежить, а они лишены инстинкта самосохранения.

Замолчал и зомби, внезапно выпрямившись, втянув и без того впалый живот, широко улыбнувшись и глядя перед собой застывшим взором. Чего это с ним? Жажда крови пробудилась? А… вон оно что…

К семнадцатому перекрестку сходилось шесть коридоров различной ширины и оживленности. У входа в самый широкий проход было грубо намалевано «ГОРОД», а рядом стрелка – для самых тупых. Из этого коридора и вышло шестеро человек. Они разительно отличались от здешнего сброда.

На них имелась одежда!

Нормальная человеческая одежда. Никаких дурацких коротеньких шорт, представляющих собой ублюдка рожденного от фабричных фирменных шорт и самотканых семейных трусов. Единственное достоинство моей одежки – она легко отмывается от любой грязи и сохнет буквально за минуту.

А тут…

У всех брюки. Одинакового оливкового цвета. Крепкие и удобные рабочие брюки с дополнительными карманами на бедрах. У всех футболки разных цветов. У всех куртки разных цветов. Причем, как я сразу заметил, цвет футболок и курток совпадает – красное под красным, черное под черным, серое под серым. Это цветовое различие явно не просто так. Пригляжусь через минуту. Сначала довершу завистливый осмотр чужих вещичек.

Голодный голый гоблин смотрит на вас, бвана! Смотрит так пристально бвана, будто хочет украсть ваши вещи!

У всех крепкая обувь. И тут не кеды и не шлепки. У них на ногах ботинки или сапоги – и те и те со средней длины голенищем. У всех на головах разноцветные банданы, а поверх них пластиковые каски двух модификаций или же шлемы наподобие мотоциклетных.

У всех рюкзаки за спинами – того же оливкового неприметного цвета. Поясные сумки. Жилеты. Налокотники и наколенники. А кое у кого и дополнительный «обвес». Ну и оружие… того или иного рода оно присутствует у всех шестерых.

А теперь детальней оглядим. Тщательно, но шустро.

Голодный гоблин продолжает пялиться на вас, бвана! Врежьте наглому гоблину чтобы не пялился!

Трое в красном. Три высоких накачанных бугая, похожих друг на друга как яйца выползшего из радиоактивной лужи мутанта. Одинаковая одежда. Жилеты. Сапоги. Перчатки выглядящие очень жесткими и толстыми. Защита на коленях, локтях, голенях. На груди и плечах, поверх жилета, конструкция напоминающая «броню» игрока в американский футбол. Конструкция массивная, крепкая. Их головы прикрывают мотоциклетные шлемы с поднятыми сейчас забралами. На поясах длинные дубинки. Причем из них торчит по три длинных и толстых стальных спицы. У одного из поясной сумки виден торчащий провод. Еще у каждого на поясе длинная… длинное толстое шило прикрепленное к пластиковой рукояти… Рукава курток и плечевая защита украшены старательно нарисованными языками пламени желтого цвета. Стильно, стильно… выползший из болота гоблин потрясен, бвана! Можно гоблину потрогать эту красоту своими грязными руками?

Парни выглядят бывалыми уверенными в себе ветеранами прошедшими через многое.

Две девушки. Стройные… нет… не просто стройные. Они спортивные. И тоже подкачанные. Более того – они жесткие, эта жесткость ощущается в их поведении, в их позах, в их взглядах. Это сразу бросается в глаза – женщинам не свойственна подобная аура. Они резко выделяются и на фоне брутальных парней брызжущих угрюмым адреналином даже из ушей. Обе одеты в синее. Экипировка почти такая же как у парней, но значительно облегченная и без раздутой защиты на плечах и груди. Вместо нее аккуратные наплечники. Головы прикрыты пластиковыми касками. На шеях яркие желтые платки. Тонкие перчатки, на костяшках поблескивает острый металл. У каждой за спиной длинная… винтовка? Не винтовка?

Я сделал стойку. С превеликим трудом удержался от движений.

Никчемный гоблин не смеет смотреть на оружие орков и полуросликов, бвана. Трусливый гоблин больше не поднимет взгляда…

Но гоблин взгляд поднял. И ничуть этого не скрывал – вокруг меня на явившихся гостей смотрели все за исключением спящих. Да и те уже разлепляли сонные глаза и вперяли взоры туда же – на тех, кто будто бы пришел сюда из иного мира, более чистого и приятного.

– Вот это я понимаю другая эволюционная ступенька развития – пробормотал я больше себе, но был услышан и доходягой справа.

– А?

– Да я так…

– Кто б мне дал одну из этих цыпочек часочка на четыре – мечтательно прохрипел зомби слева.

На четыре часа? Парень… да тебе и четырех минут много будет, судя по пылающему взору, тянущейся с губ струйке слюны и неистово ерзающему по скамье тощему тазу.

Оружие…

Вот вроде смотрел прямо на него и вроде даже видел в деталях. А понять, что это такое не мог. Никакого намека на ствол. Но отчетливо вижу приклад. Простенький такой, едва намеченный. Противоположный конец оружия… черт… такое впечатление, что за спинами девушек висят обычные доски, которым с помощью лобзика придали грубую форму винтовки – без ствола – и снабдили это убожество ремнями. С таким «оружием» детишки в войнушки играют. Тут с наскока не разберешь. Поэтому вернусь-ка я к пятому из гостей. Тому, что стоял во главе угла, образованного помощниками и, заложив руки за спину, с деланной доброжелательностью оглядывал собравшийся на семнадцатом перекрестке гоблинский и оркский сброд. Почему с деланной? А его выдавала чересчур сильно оттопыренная нижняя губа, показывающая всю глубину охватившего его пренебрежения к раскинувшемуся перед ним жалкому зрелищу. Он среди них главный. Тут не ошибешься.

– Нужно двадцать крепких и смелых орков! Сойдут и гоблины. Никаких зомби! – с уже нескрываемой скукой в голосе заговорил главный.

Я же рассматривал его в оба глаза.

Черная футболка, оливковые штаны военного кроя, ботинки на толстой рифленой подошве, длинный плащ неброского серого цвета. Серая бейсболка с ярко-желтым языком огня. Пояс есть, но висит ли на нем что-нибудь не вижу – плащ мешает. Имеется и рюкзак за спиной, полускрытый капюшоном плаща. Начальник в плаще продолжал тем временем говорить, оказавшись обладателем голоса такой силы, что с легкостью перекрыл поднявшийся после его первых слов гомона.

– Начну с главного – никаких солов в оплату! Только вещами!

Гомон резко оборвался, сменившись разочарованным гулом. Судя по скривившимся рожам гоблинов им словно бы торт сначала пообещали, но все кончилось куском брошенной на пол черствой лепешки. На всякий случай скривил рожу и я – хотя уже решил, что если получится, то обязательно присоединюсь. Награда вещами? Вещами так вещами. Я гоблин не гордый.

– Что за вещи? – вякнул кто-то достаточно звучным голосом.

Ответ был дан тут же:

– Предметы одежды. Немного обуви. На что-то особенное не рассчитывайте.

– Начальник… новую руку на шмотье у Матери не выменяешь!

«Матери»? Это про систему так сказанули? Неслабо у кого-то шиза обороты набирать начала. Неслабо. Хотя посиди тут годков пять аль восемнадцать – и не в такое верить начнешь.

– Верно! – поддержали недовольного.

– Солами давай!

– Шмотье нам без надобности! Еда – сойдет!

– Предметы одежды. Немного обуви – со вселенской скукой в голосе повторил мужик в плаще, одергивая полы приметной одежки – Желающие есть? Подходите сюда по одному.

Я с грустью убедился, что недовольное ворчание хоть и было, но стоило пригласить – и не меньше трех десятков людей встало. Мне с моим локтем, похоже, не светит сегодня поработать… я ведь гоблин только с виду, а так самый настоящий зомби без одной руки.

– А что хоть за работа? – спросил кто-то из уже вставших – И где?

– Работа проще некуда. Мозги прилагать не придется – на этот раз насмешка прозвучала отчетливо.

– И что делать-то? Долго? Идти далеко?

– Поработать бурлаками. Около двух часов. Отсюда два километра.

Половина вставших – даже больше – тут же уселась обратно.

Бурлаками? Я наморщил лоб. Бурлаками… почему-то в кастрированных мозгах всплыла картина с речным пейзажем и гурьбой мужиков в не слишком современных костюмах.

Я встал. Прижимая левый локоть к боку, чтобы не слишком бросался в глаза, пристроился за двумя зло ворчащими парнями и вскоре оказался в медленно и неохотно собирающей колонне будущих бурлаков. Когда все определились, хотят они поработать или нет, нас быстро пересчитали.

– Восемнадцать… и почти все доходяги… – без каких-либо эмоций доложил начальнику бугай с дубиной.

– Нормально – ответил тот и качнул головой – Двинули.

И мы двинули, вразнобой затопав по коридору. Решившие остаться проводили нас ругательствами и пожеланием сдохнуть, заодно заклеймив как дешевку продавшуюся за пустышку.

– И что делают бурлаки? – спросил я у девушки баскетбольного роста, обладающую невероятно длинными ногами, но при этом делающую такие до странности мелкие шаги, что я без труда держался рядом – к ее неудовольствию. Ну да – она в майке, шортах, кедах и зеленой бандане. Еще и старые налокотники имеет защитные. А рядом с ней шлендает босиком гоблин в криво сидящих трусах…

Оценив меня опытным взглядом, она скривила губы в усмешке:

– Скоро узнаешь. Тяжко тебе придется. Лучше сразу откажись.

– Не – улыбнулся я – Я сперва окунусь. Потом уж решу. Вдруг мне понравится?

– Придурок.

– Может и так – вздохнул я, поправляя шорты – Может и так… Топать еще два километра. Может скрасим дорогу интересной беседой?

– Отвали.

– Значит не скрасим… – чуть замедлившись, поравнялся с идущим сзади – Погоды коридорные нынче так себе, да? Сквозит и сквозит…

– Заткнись и сдохни.

– Ясно – вздохнул я и, глянув на еще одного чем-то крепкого недовольного, сказал – Вот удивляюсь – чего вы в зубы получить не боитесь после таких пожеланий? М?

– Ты чего?

– Без зубов что делать будешь? Как новые клыки отрастишь, жучара ты потенциально шепелявый…

– Где отращу… разве что эльфы знают! Иди молча, а? И не надо меня бить… я и так гоблин жизнью битый. Сдохнуть бы уже. Да вот что-то все никак…

– Это не ответ.

– Ответ на что?

– Выпадаешь из темы, гоблин ты чертов – досадливо сморщился я, в глубине души жутко радуясь, что удалось зацепиться языками, пусть не с помощью вежливости, а угрозами, и разговор пошел – Почему по зубами не боитесь отхватить?

– Почему не боимся? Я вот боюсь. Зубы жалко. Да и больно ведь. Да все боятся – разве что кроме червей и самых опущенных зомби. Этим терять уже нечего. Да они такое повидали, через такое прошли…

– Но мне все через раз желают сдохнуть.

– Может добра желают? – робко улыбнулся беседующий со мной мужичонка, чья дистрофичная стать радовала мое сердце – я не главный задохлик в стаде. Есть и похуже меня.

Именно в стаде. Со стороны глянуть – без слез не обойдешься. Почти два десятка доходяг бредут по освещенному безликому коридору с опущенными головами, шаркают, шатаются, порой постанывают. Мы как стадо отбракованных тощих коров, отправленных на фабрику по производству собачьего корма.

– Тогда сдохни – буркнул я, старательно улыбаясь – В смысле – живи долго и счастливо. Тебе нравится?

– Да серьезно не знаю – вздохнул мужичонка – Тут на окраине все так говорят. Сдохни! Вроде как – отвали от меня, не доставай. Я тоже не сам ведь это придумал. В начале, когда только появился тут с чужими руками и ногами, тоже всех спрашивал. И каждый раз нарывался на «Заткнись!», «Сдохни!», «Отвали!». Вот и привык. Здесь все так живут, одиннадцатый.

– Тут я с тобой не согласен, семьсот девятый – покачал я головой, вспоминая блокированные охраной проходы в отдельные «иглы», уверенных в завтрашнем дне чисто одетых людей – Тут не все в дерьме живут.

– Кое-кому зацепиться удалось. Но мало кому. А я вот с ОРН на УРН перебираюсь. День получается – день нет. Каждый день кошмары снятся – что меня хватают и тащат в медблок руку отрезать. Так что, одиннадцатый – отвали, заткнись и сдохни! – вспышка эмоций завершилась и, словно бы сдувшийся мужичонка резко отстал, а затем и вовсе пробился на другую сторону стада.

Переживать не стал. Задумчиво посмотрел по сторонам, отыскивая потенциально самого интересного собеседника. Чего время терять? Нам еще километра полтора топать следом за легко шагающими нанимателями. Зацепился взглядом за чем-то знакомый силуэт. Шагах в тридцати шагал мой нерадивый «будильник». Будящая. Номер девяносто один. Однорукая.

Догнав ее, широко улыбнулся:

– Привет ленивым будящим, так хреново выполняющим свой долг. На что потратила два сола, чертова ты девятка с хвостиком.

– Да пошел ты – буркнула девушка, не отрывая глаз от коридорного полна – Сдохни, низушек. Что-то тебе рассказала. До коридора на осмотр дотащила. Что тебе еще?

– Могла бы и побольше рассказать.

– Мне в свое время вообще ничего не рассказали! Просто взяли за шкирку, вытащили в магистральный коридор, парой оплеух подняли на ноги. Потом бросили на скамейку. В себя пришла прямо на улице. Так что ты – прямо блин счастливчик по сравнению со мной. Благодарить не надо!

– Вытащили в магистральный коридор – повторил я – А зачем это вообще делать? Я вот задание прямо с утра получил. Без всякого выхода в коридор.

– Каждый день и не надо. Вообще не надо, если уверен, что попадал в зрение любой полусферы. И если выполнял дневное задание. Если не уверен, что в последние сорок восемь часов попадал системе в глаза – появляться на осмотре надо. Особенно если проснулся и увидел, что в интерфейсе не появилось дневное задание – значит выпал из учета.

– Вот как… но многие каждые день бредут на осмотр. Сам видел.

– Ну да. По привычке. Из страха. Я тоже стараюсь на всякий случай светиться почаще. Еще не хватало без работы остаться.

– Ясно…

– Раз ясно – отвали уже. Я тебе ничего не должна.

– Тебе жалко потратить пару слов?

– Слишком много вопросов.

– Еще бы! А у тебя их не было? Где мы вообще? Что это за место? Кто мы?

– Мы низшие. Понял? Ты гребаный низушек со старперскими руками и почти никакой левой рукой. Будешь ты жить на окраинах долго и счастливо. Сначала орком, потом гоблином, следом зомби. Потом совсем недолго побудешь червем. Ну и наконец сдохнешь. Где мы живем! Да эльфы его знают! Шагай молча, орк!

– Уже гоблин! – радостно похвалился я.

– Уверенно движешься вниз по пищевой цепочке – невольно фыркнула девушка, впервые чуть повернув ко мне лицо.

Ого… вот это синячище. Черный кровоподтек закрыл собой правую половину опухшего лица. Жестокий удар пришелся и по лопнувшим губам.

– Кто тебя так, девяносто первая?

– Не твое гоблинское дело. Отвали!

– Скажи.

– Отвали! – в зазвеневшем голосе появились нотки подступающей истерики, и я послушно отстал.

Съежившаяся девяносто первая зашагала быстрее, уходя в голову нестройного отряда. Поглядев ей вслед, задумчиво погладил начавший сильнее болеть левый локоть и продолжил шагать уже без расспросов. Кое-что узнал, надо бы это переварить.

Коридоры. Окраины. Вот как чаще всего назывался этот лабиринт коридоров и залов. И населяли эти места черви, зомби, гоблины и орки. Встречались тут и расы рангом повыше, наверное. Но я пока не научился их отличать от остальной массы. Да и они вряд светили социальное положение – никому не нужна открытая зависть замешанная на лютой расовой и классовой ненависти. Это гоблины изо всех сил старались казаться орками, жутко боясь однажды сползти в ряды зомби. Те, кто побогаче не афишировали свой достаток.

Это вот я к чему… а к тому, что кое-какие традиционные законы работают и в этом странном месте.

Вон передо мной шагает тройка – мужик в плаще, бугай в доспехах футболиста и девушка с дощечкой за спиной. Еще двое сзади – подгоняют.

И снова – к чему это ты, гоблин? Что ты терзаешь свою голову? Будь как все зомби и гоблины идущие рядом – ласкай жадным слюнявым взором более чем аппетитную попку шагающей впереди девушки и продолжай шагать. И не мечтай о большем.

То-то и оно…

И я не про мелькающую впереди девичью попку и жалкие гоблинские мечтания. Нет. Хотя и это имеет отношение к простому выводу – кое-какие древние законы человечества в этом странном месте действуют с предельной силой.

Передо мной спины тех, кто обладает куда больше информацией. Это очевидно. Но каковы мои шансы сейчас подойти к ним и завести непринужденную светскую беседу? Никаких. Я даже «здрасте!» сказать не успею. На меня рявкнут, укажут мне место и я, униженно кланяясь и заискивающе улыбаясь, попячусь со словами «Не сердитесь на глупого наглого гоблина, бвана!».

Почему? Потому что я бедный гоблин. И ключевое слово здесь «бедный», а не «гоблин». Я выгляжу отбросом. А с таким никто не захочет вести беседу.

Так что я даже рад обещанной награде – предметы одежды. Срочно требуется увеличить гардероб.

Ну что? Долго там еще шагать до места обещанной тяжкой работы?

Гоблин жаждет приступить к труду на благо бваны!

До места работ – большого овального зала – добрались без происшествий. Остановившись, радостно похлопал себя по старческим ляжкам – донесли, не подогнулись и даже еще остался запас сил. Отличные новости.

В зале нас дожидалось еще два лениво переговаривавшихся бугая, резко прервавших беседу едва увидели плащеносное начальство. Я с интересом наблюдал. Вот они перекинулись несколькими словами, после чего мужик в плаще поднял лицо к потолку и начал ждать.

Ш-шух…

По потолочному рельсу стремительно неслась небольшая полусфера. Реально неслась! Никакого даже намека на медленное размеренное движение как это на наших гоблинских окраинах. Тут скорость отличного бегуна спринтера!

– Производственная бригада Солнечное Пламя! Задание по очистке седьмого и восьмого механизмов первого блока двенадцатой зоны!

Сфера резко остановилась… и продолжила путь дальше. А в стене зала раздался двойной лязг. Так открываются мощные запоры.

Тут началось неожиданное – четыре бугая бросились к поднимающимся участкам, замерли перед ними, положив руки на дубины с гвоздями. Девушки стояли шагах в семи позади парней, встав так, чтобы им было удобно… стрелять? Другого варианта не вижу. Они заняли позиции стрелков. Не знаю откуда, но знаю это точно. «Дощечки» по-прежнему за их спинами. Легкий гул… и под стеной образовалась двойная темна щель. Секунда… другая… и на пол хлынула грязная вода, невысокой волной захлестнув сапоги бугаев. Их обувь оказалась весьма практичной. А я вот я босиком… а в воде, даже с моего места, отчетливо видны какие-то твердые вкрапления. Лишь бы не поранить ногу. В рану попадет вот эта мерзкая гадость и… даже думать не хочется.

Участки стены поднялись еще на метр с небольшим и остановились. Секунда. Другая. Третья. Бугаи ощутимо расслабились, выпрямились, руки медленно сползали с дубин.

Прыжок из темноты оказался для меня полной неожиданностью. Стремительная размазанная тень за мгновение преодолела двухметровое расстояние и попыталась вцепиться в ногу одного из парней. Но тот отреагировал с удивительной быстротой. Короткий сильный удар и тень оказалась пригвождена к полу дубиной. Гоблины и зомби подались на десяток шагов назад, загомонили, кто-то, судя по топоту, попытался смыться, но его остановил жесткий окрик. По залитому темной водой полу скребут когтистые чешуйчатые лапы, тулово придавлено дубиной, не разглядеть. Из черных дыр больше ничего не появилось. Второй боец снял с пояса то самое «шило», подошел к прибитому к полу существу и вонзил острие куда-то в тело. Лапы скребанули еще разок, мелко задрожали… и затихли.

– Это что за тварь? – спросил я. Ответа не получил. Дубину же оторвали от пола, тычком ботинка пробитую тушку твари стащили с гвоздей, и она упала в подставленный пластиковый ящик, который еще одним тычком прямо по полу отправили в сторону девушек. Надо полагать трофей?

Но что за тварь? Это не крыса однозначно. Агрессивность зашкаливает. Безмолвность существа пугает сильнее звериного рыка. Тело покрыто зеленоватой мелкой чешуей. Вот почему у бугаев шипастые дубины и «шило» – вряд ли лезвие ножа сработает лучше против природной брони.

– Это что за тварь? – повторил я вопрос. Повернул голову. И понял почему нет ответа – сгрудившееся стадо стояло шагах в десяти за мной. Но они медленно и осторожно подступали, возвращаясь на прежнее место, оживленно при этом перешептываясь. Достаточно было прислушаться и я уловил часто повторяющееся слово «плукс».

Плукс…

Абсолютно ничего не говорящее мне слово. Я покосился на перепачканный пластиковый ящик, от которого тянулся темный с зеленью размазанный след. Грязь и… кровь? Зеленая кровь?

Плукс. Чешуя. Безмолвный. Быстрый. Прыгучий. Зеленая кровь.

Уже немало достоверных данных. Напряги голову, гоблин! Вспомни!

Я напряг… даже лоб наморщил. Но смысл? В моей голове ни единого упоминания о плуксах, кем бы не были эти твари. Когда думал о чешуе, на ум приходили змеи. Когда думал о существах, живущих в стенах – на ум приходили крысы. Но плуксы…

– Подходим ближе! – окрик плащеносного прервал размышления.

За поднявшимися створками обнаружилось совсем немного свободного пространства. Зато виднелись жутко грязные торцы неких загадочных механизмов, требующих очистки. Из каждого торчало по металлическому кольцу – за каждое зацепили по веревке.

Последовала вторая команда.

– Впрягаемся плечами и грудью в петли! Живее!

Я облегченно выдохнул – петли! Плечами и грудью! Не придется напрягать не работающую левую руку и уставшую правую.

Нас рассортировали с грубой нескрываемой бесцеремонностью. Так лошадей распределяют по упряжкам многоопытные возчики, что с первого взгляда легко определяют выносливость той или иной лошаденки. Меня поставили где-то в середине. Еще одна улыбка удачи. Первым быть плохо – на него все смотрят. Последним тоже – его всегда подстегивают. А так тощий гоблин затерялся в самой середке и с трудом скрывает довольную усмешку. Не забывая при этом прислушиваться к командам от плащеносного из бригады Солнечное Пламя. Ну надо же…

– Вразнобой не дергать! Только по команде «Раз»! Не надо оборачиваться! От этого железная хрень быстрее не вылезет! Смотрим передо собой, дружно дергаем. Чем быстрее дотащите вот до сюда – плащеносный величавым жестом указал себя под ноги – тем быстрее получите награду и отправитесь назад! Если сразу не поддастся – не паникуем! Тут главное с места стронуть – дальше легче пойдет. Когда пойдет команда «Тяни» – изо всех сил налегаем на лямку, упираемся ногами, тянем и тянем без перерыва! Один остановится – из-за него все встанут! Так что сами себе жизнь не усложняйте, гоблины!

Для пояснений ему пришлось изрядно повысить голос – стоял плащеносный шагах в тридцати от нас. Это много или мало? Вроде дистанция плевая. Но насколько тяжел механизм за нашими тощими спинами?

– Гоблины! На соседей тоже не смотрим! Не подначиваем! Это не соревнование! Надорвете хребты – мы вам грыжи лечить не станем.

– Да ты нам и воды напиться не подашь, мразота ты сучья, тварь жадная – послышался за спиной едва различимый знакомый голос.

Не выдержал. Обернулся. За мной стояла впряженная в лямку девяносто первая.

– Настолько жадные? – спросил столь же тихо.

– Сам увидишь по награде, низушек. Если не тупой – то поймешь. Отверни харю свою чертову. И так тошно.

– Ага – кивнул я и снова повернулся к ней спиной.

Обижаться даже не подумал. Девяносто первая явно не в духе и с размаху плюет в душу любому, кто к ней обратится. Но будь у меня лицо разукрашено столь же страшным фингалом я бы тоже сияющей добротой бы сейчас не лучился.

– Готовность! Помним – на Раз! И… три… стоп! Вы дебилы что ли? Эй! Гоблин! Да ты! Я же сказал – на «Раз!». Повторяем! И… раз… два…. ТРИ!

Дернули. Лямка сдавила плечо и ребра. Дыхание со свистом вырвалось из передавленной груди. Мы не продвинулись даже на четверть шага. Остались на месте. Дистанция с тридцать шагов из плевой превратилась в чудовищно длинную.

– Раз!

Натужный скрип за нашими спинами дал понять, что «стронули». Примерно на треть шага.

– Раз!

Дернули.

– Раз…

Ему потребовалось крикнуть «раз» не меньше пяти раз, прежде чем послышалось «Тяни!». И мы потянули. С натугой, с хрипами, сдавленным блеяньем и сипящими матами. Протащили шагов пять. И замерли, когда пара самых слабых остановилась. К моей радости я оказался не самым слабом – меня бы хватило еще примерно на полшага. Соседняя команда бурлаков пошла на опережение и остановилась в паре шагов впереди. Вот гераклы…

– Отдых две минуты!

Минуты пролетели слишком быстро. И снова:

– Раз!… Раз!… Раз!… Тяни!…

Тридцать шагов мы преодолели за полчаса. На каждый шаг по минуте. Отдыхали уже по три-четыре минуты под конец. И все равно последние метры дались очень тяжело. Я был насквозь мокрым от пота, меня трясло. И вот так вот трясясь, не в силах стащить с себя долбаную бурлаческую лямку, я горько осознавал, насколько сильно лоханулся и понимал, почему те, кто поумнее, остались на семнадцатом перекрестке.

Потратил много энергии, перенапрягся, а завтрашняя работа никуда не денется. Я мокрый, с меня буквально льет пот, отдающий острой химией. И дебилу понятно, что организм потерял воду. Скоро почувствую жажду, когда тело даст сигнал, что надо срочно сделать пару глотков живительной влаги. Но вода будет только вечером. И всего литр. Еще от меня скоро начнет дико вонять. Нужен будет душ. Система может и не среагирует как в прошлый раз – пот не серая слизь, так сразу не заметишь, тут принюхиваться надо. Но все равно душ принять придется – если дадут в долг. Блин… что хоть за награду дадут?