Текст книги "Инфер 7"

– Сказано откровенно.

– Предельно откровенно. Нам не нужно от тебя ничего героического. Хотя будем рады торговле. И за то, что покупает у тебя Форт – мы заплатим больше или столько же, но тем, что ты сможешь перепродать в Форте дороже.

– Хм… пошлите в Форт пару груженных вашими излишками машин, и пусть найдут Хорхе. С ним и договоритесь, – равнодушно произнес я.

– А тебя торговые дела не интересуют? Тебя лично?

– Если предложите в обмен на патроны, оружие и болеутоляющие рабочий транспорт, что пройдет по Мутатерру… Или там солнечные панели, походные фильтры для воды или любой вид экзоскелетов… тогда интересует. Если речь о продаже и перепродаже с выгодой… это к Хорхе.

– Ясно. Ты строишь что-то весомое? Мы знаем, что ты сплачиваешь вокруг себя людей, при этом к тебе стягиваются и полные муты, из которых не все способны передвигаться.

– Забираю и их тоже, – кивнул я, вспомнив тот угол двора, что вчера превратился в лежбище для здешних раздутых «моржей» или же червей, если называть по старой памяти. Почти десяток абсолютно беспомощных и срущих под себя гоблинов. Вздутая плоть, глубокие пролежни, дикая вонь, боль и отчаяние в глазах… Когда мы утром покидали барак, в том углу двора в поте харь трудилось шесть местных коновалов различной степени умелости, а им помогал пяток недомутов из небрезгливых. Они срезали мертвую кожу, вскрывали опухоли, ампутировали отгнившие пальцы, отрезали наросты с лиц, добирались до передавленных кишок, проводя полостные операции. Не все переживут такое. Но те, кто выживет – получат крохотный шанс изменить свою судьбу.

– Ты покупаешь рейдовые пассивы? – с пониманием кивнул Дуэйн.

– Рейдовые пассивы?

– Название придумали не мы. Кто-то из старых лагерей. Остальные подхватили. Когда прилетят системные дроны – им надо кого-то отдать. И лучше уж заранее взять на баланс все равно обреченных беспомощных калек и кормить их до тех пор, пока пассивы не пригодятся. Дело плохое… но…

– Нет, – ответил я. – Те, кого я забрал, не пойдут в самоубийственные рейды на Дублин.

– Но… тогда ты действительно благородный Избранный, что несет добро?

Я смеялся где-то с полминуты. Уняв скрежещущий смех с помощью остатков самогона, я через весь зал швырнул стопку отошедшему туда Рэку, и тот, ловко поймав, наполнил обе посудины и прихватил с собой бутылку.

– Нет, старик, – ответил я, чувствуя, как в обожженном самогоном горле медленно затухает огонь. – Я не сраный Избранный. И я не долбанный Мессия. Я обычный злой гоблин. И мясо для меня – всего лишь мясо, что однажды сдохнет.

– Мы тоже кормим всех мутов и каждый день молимся, чтобы не случилось рейда, – леди Руха скорбно качнула головой. – Это ужасно… это действительно ужасно, когда прибывают бездушные машины, что требуют кровавую жертву. Мы отдаем живых людей на закланье… да, они инвалиды… но по чьей вине? Машины вкололи им ядомут! Проклятый Монолит должен быть взорван… Уничтожен! Нельзя обрекать, возможно, ничем не заслуживших такое людей на столь страшные мучения! Просто нельзя! Пусть не будет рейдов! И мы будем рады и дальше заботиться о тех, кто сейчас лежит на простых деревянных ложах тремя этажами ниже и со страхом смотрит на город сквозь сетку окон… они ждут появления крупных дронов…

– Я не столь добр, как вы, – проворчал я. – Все то вонючее мясо, что я собираю у себя в углу двора… в свое время они поднимутся на ноги, возьмут в лапы оружие и пойдут убивать по моему приказу. Такова цена.

– Но… как? Они… они и дышат-то с трудом… Их не поднимет ничто кроме системных боевых коктейлей…

– Ну да, – кивнул я. – Система умеет погонять упрямый скот.

– Разве мы скот, Оди? – Дуэйн взглянул прямо, шагнул ближе, чтобы заглянуть мне в глаза. – Разве мы скот? Почему машины управляют нашими судьбами? Почему они запирают нас в стальных мышеловках… почему я до глубокой старости не мог взглянуть на простор хотя бы разрушенного Мутатерра и на солнце? Почему я и подобные мне всю жизнь прожили в стальном тесном лабиринте? На кой хрен мне сейчас свобода?

– Да, – хмыкнул я. – Да… вам еще повезло.

– Опять эта фраза… ты вроде как уже говорил ее леди Рухе… или где-то в Форте.

– Да понял я уже, что вы старательно собираете любую информацию, – рассмеялся я, беря у орка опять наполненную стопку. – И да – вам повезло. Расспросите Рэка – он, если захочет, расскажет вам про Зомбилэнд. Или про Хуракан… Но везде есть общее – там и там замешаны разумные машины… И с каждым новым сучьим днем я убеждаюсь, что пахнущие смазкой и раздавленными мозгами длинные системные щупальца проникли повсюду и плетут свою игру… И плетут так хитро, что я уже и не знаю – а знаю ли что-то вообще? Или я продолжаю послушно впитывать пережеванную стальными зубами и выблеванную мне прямо в мозг информационную отрыжку…

– Я… мы не совсем…

– Да посрать.

– Ты говоришь очень… необычно. И ты точно не рожден Мутатерром. По слухам ты явился из Дублина, но и туда прибыл недавно, причем верхом и прямиком из Мертвых Земель, что лежат за городом и отгораживают его от смертоносного Гнойного Каньона. По руинам Мутатерра ползут слухи, что нарекают тебя Стрелком…

– Кем?

– Никто не знает… но по тем же слухам Стрелок и есть Избранный… Вооруженный длинноствольным револьвером и в компании верных соратников он путешествует по проклятым землям, что отмечены вздутиями Темных Башен. Но это не просто путешествие – Избранный двигается к своей мрачной цели, повергая по пути тиранов, уничтожая всю встречную мразь и убивая страшных огромных монстров, что лишь наполовину состоят из гнилой плоти, а все остальное – искрящая электроника и раскаленный металл… – взгляд Дуэйна медленно скользнул по моей закрытой кирасой груди и замер на нагрудной открытой револьверной кобуре.

Опять рассмеявшись, я вытащил револьвер, крутнул его в пальцах и вернул в кобуру.

– Бред! Любой с пушкой – уже Стрелок! В ваших слухах не сказано, насколько он меткий? А что тогда скажете про мой дробовик, автомат, винтовку и связку гранат? Это не считая гранатомета у моего кресла в броневике…

– Это всего лишь легенда…

– Долбанная сказка для слабаков, что ни хрена не делают сами, а все кого-то ждут…

– В каждой сказке и в каждой легенде есть породившая ее толика правды, Оди!

– Больше не называешь меня чужаком?

– Ты не просто чужак – ты чуждый! Ты настолько же чуждый здесь, как… как… знаешь, однажды пара наших работников нашла в одной из комнат детский тайник. И там была игрушка. Зебра с прозрачным животом. Полосатая красивая зебра с поднятым радужным хвостом как у обычной лошади. Нажимаешь ей на голову, и с веселым треньканьем она стреляет из задницы зефиркой…

– Ты сравнил меня со срущей зефиром зеброй с радужным хвостом, старик?

– Нет! Ничего оскорбительного, поверь. Просто насколько чужда та игрушка любому нормальному миру? Ведь каким же должен быть мир, где желающий конфету ребенок должен был получать ее из пластиковой задницы? Какими должны быть родители, что купили такое своему чаду? Для чего? Веселья ради? Эй, малыш, открывай рот и лови зефирку из задницы… Это нормально?!

– Да тебя прям зацепило…

– Еще бы! У нас в бункере все иначе! Есть нерушимые ценности. Есть воспитание. Есть уважение детского достоинства и личности. А тут… зебра с зефиром в жопе! Держа ту игрушку в руках – а сейчас она на полке у меня в комнате – я задумался: может и хорошо, что прежний мир сгинул в огне и ураганах? Может, туда ему и дорога? Ведь это… ненормально и чуждо!

– Как и я?

– В точку! И как ни крути, если сложить все слухи воедино и отсечь от них половину – все равно ты похож на Стрелка… на Избранного. Ты может и пытаешься затеряться среди нас, но… зебре с радужным хвостом не скрыться в стаде черных ослов… Может, ты все же Избранный? Не ради нас… но ради подыхающих в мучениях мутов…

– Хватит стонать! Жалеете мутов? Так пошли со мной! Кто-то из вас сдохнет по пути и в боях, но ведь вы уже прожили немало, да? – предложил я с усмешкой и отрицательно качнул головой, когда поймавший опустевшую стопку Рэк предложил налить еще одну. Повернув голову, я вгляделся в лица стариков. – Что? Никто не хочет?

– Мы не боимся умереть…

– Да, – кивнул я. – Верю. Вы просто боитесь что-то менять. Боитесь нарушить устоявшееся зыбкое равновесие. Боитесь потерять разрешение на выход сюда, на поверхность, и тем самым обречь остальных на голод и болезни.

– Да…

– И предпочитаете верить в какого-то там Избранного Стрелка… Ха! Вот вам ответ – нет никаких сраных избранных и прочих обожествленных отсосов! Не существует! Сучья истина в том, что Избранный – это всегда тот самый ублюдок, что соглашается оторвать жопу от стула и начать действовать! Избранный – это, сука, тот, кто сходит в ближайший магазин и выпросит в долг еще один пакет дешевого трижды размороженного псевдохлеба для своей подыхающей от голода семьи и заодно примет на себя все глумление сытого владельца! Избранный – это тот, кто соберет вокруг себя тощих детишек на крыше заброшенной Небесной Башни и вложит им в голову хоть немного долбанной науки выживания, что позволит им пережить следующие годы и не сдохнуть. Но он это сделает не по доброте душевной – хер там! – он поимеет немалую выгоду с тех пацанов, что будут таскать ему моллюсков, охранять его навес ночью, пропалывать грядки и рассказывать всю самую важную и свежую инфу по населенной отбросами Башне. Вот настоящие Избранные! Но вы… вы все… вы, сука, ищете себе такого Избранного, кто в прямом, сука, смысле отправится босым в мертвые пустоши и не ради себя, а ради вас – и ради того самого всеобщего блага, что его даже и не коснется. Вы даже не ищите… вы придумываете себе такого Избранного! Мол, ради нас и во имя справедливости он рискнет и рванется вперед, принимая грудью пули и насаживая жопу на вражеские штыки – а вы будете смотреть ему восторженно вслед и ждать, когда он всех победит, а затем перенаправит краны изобилия, и на вас обрушится вся добытая им вкусная сладкая благодать! Говоришь, вы все ждете и ищите Избранного Стрелка, старик?

– Ну… есть такая мечта…

– Так возрадуйся, Дуэйн! Ты уже нашел его! – поймав на себе взгляд старика, я рассмеялся и качнул головой, а затем забрал у Ссаки ее почти пустую стопку и плеснул себе в пасть остатки самогона. – Нет! Не я! Твой легендарный Избранный Стрелок уже найден и стоит сейчас в твоей комнате на полочке. Да… та самая пластиковая зебра с радужным хвостом, что стреляет сладким благодатным зефиром из жопы! Вот ваш Избранный! Вот ваш Стрелок! Другого вы и не заслуживаете! Подставляй пасть, лови губами сухой зефир и жуй в попытке уловить остатки сладости. Но только не принюхивайся – а то учуешь запах пыльной жопы! Умерший мир передает привет!

С шумом выдохнув, я оперся руками о старый исцарапанный подоконник из толстенного и максимально практичного серого пластика и замер напротив окна, бездумно подставляя башку любой меткой пуле. Но выстрела из глубин Мутатерра не последовало, и я, отвернувшись от окна, шагнул к столу, нацелившись на рюкзак с картой и на ходу говоря уже совсем другим куда более спокойным и даже деловитым тоном:

– По паре ближайших точек мне нужна самая полная инфа что у вас есть. Кто там водится, как часто перезаряжаются сундуки, не было ли странной активности в ближайшее время, где лучшие пути отхода и все остальное. Потом мы уйдем. Но к вечеру вернемся и оплатим сытный ужин. Насчет дел торговых – мне нужен в мое полное владение тот угол на парковке и доступ ко всем вашим ремонтным и иным мощностям. Мне нужен доступ к вашему пункту связи и к вашим курьерам. По цене договоримся. И сегодня же вечером мы сядем и еще раз поговорим про все остальные бункеры. Особый мой интерес – Защитники Бездны… не зря ведь их так назвали… что-то они типа должны защищать там внизу…

– А что? Что там внизу? – почти шепотом поинтересовалась леди Руха.

– Город ведьмы, – зло ухмыльнулся я, доставая карту. – Город сучьей системной ведьмы…

* * *

Насколько точна выданная вольноотпущенными сурверами информация, мы смогли убедиться уже через час после выхода в руины. Первая же красная точка на карте совпала с местоположением старого логова хищных шестиногих тварей, что сильно походили на кропосов, но были куда косматей, имели пару бараньих рогов на головах, излишне зубастую пасть и приземистое тело. Решив проверить боеспособность наспех собранных и еще обучаемых отрядов, зная, что забравшаяся на пятая этаж Ссака вместе с пятью помощниками уже вычистила гнездо вивер, я послал вперед броневик, отправив с ним восьмерых недомутов.

Невероятно, ринувшиеся вперед твари заняли четкий строй и неведомым образом синхронизировались настолько, что ударили в броневик одновременно, за несколько секунд набрав поразительную скорость. Удар был сокрушительным по силе. Приняв его тупым рылом, броневик качнулся назад и приподнялся. Удивительно, но на рокктах, как называли этих косматых бурых монстров в Мутатерре, внешне никак не сказался страшный по силе таран. Отлетев назад, они тут же развернулись и рванули прочь, раздавшись в сторону и пропуская вперед следующую тройку.

Прячась за грудой поросшего полумертвой травой строительного мусора, ведя стволом винтовки, я наблюдал за боем, делая мысленные заметки и задавая сам себе вопросы, на которые сам же и отвечал – слишком уж все было очевидно.

Роккты были выведены для боя. Причем для боя против тяжелых, но не слишком устойчивых противников. Тот слаженный таранный удар первой тройки заставил прущий вперед броневик вскинуться и приостановиться. И ведь это он получил прямо в рыло – и только от тройки шестилапых тяжеловесов. А вот и еще один удар… причем ради этого тарана хищники проигнорировали сунувшихся вперед орущих придурков из десятка Рэка. Звери прошли мимо, ударили со звоном в переднюю броню машины, отлетели, подскочили на лапы и помчались обратно. Один из рокктов характерно дернул головой, и над ней приподнялся еще один длинный серый рог. Им он и ударил бегущего недомута, всадив ему рог ниже кирасы, пробив насквозь и побежав дальше с орущим во всю глотку дебилом. Простреливая шею обреченного – три пули мимо из-за хаотичности бега крупного зверя – я успел заметить, что хоть жертва и закрыла ему глаза, заодно залив их кровью, роккт ни разу не наткнулся на торчащие из земли обломки, влегкую обойдя их. Его будто вел опытный наводчик, успевающий за секунды подправить маршрут тяжелой туши.

И будь я ученым, не преминул бы заглянуть под вон тот тяжелый косматый горб на спине зверя, откуда вылез длинный толстый рог или скорее шип. Может, там и скрывается подобие органа связи или что-то вроде биологического радара.

Рэк рявкнул команду, и один за другим последовавшие залпы подсекли лапы атакующих рокктов, уронив двух тварей, а третью отведя в сторону. Переводя ствол, я трижды выстрелил и опять замер, неспешно перезаряжаясь, в то время как группа Ссаки продолжила отстрел заходящей с фланга шестерки. Немалая часть пуль ложилась мимо, еще часть лишь задевала быстрых монстров, но все же сталь находила свои жертвы.

Еще раз я выстрелил уже под самый конец, для теста всадив пулю в горб на спине самого крупного и светлого роккта, что торопливо уволакивал куда-то в завалы обмякшее тело недомута, то и дело насаживая труп на торчащую отовсюду арматуру. Моя пуля вошла во вздутие и… монстра подбросило на метр и аж выгнуло, хотя на вид в том горбе не могло скрываться ничего жизненно важного. Упав на бок, а не на лапы, тварь тяжело поднялась, шатнулась и, забыв про изломанный труп, слепо ринулась вперед и успела все же утечь в один из темных провалов, хотя и поймала задницей мой финальный выстрел.

Поднявшись, я зашагал к броневику и прикрывающей его накренившейся танкетке – ее вел самый сообразительный из недомутов Хорхе водитель, что никак не мог успеть набраться опыта. Он и встретил меня рядом с машиной, виновато разводя раздутыми руками:

– Рыскнуло, и я…

– Еще раз покинешь машину без приказа – даже, сука, горящую и раздавливаемую – убью, – пообещал я, проходя мимо.

– Понял! – рявкнул недомут уже из входного люка. – Осознал!

Махнув рукой Рэку, я двинулся в авангарде, держа дробовик наготове и четко следуя неглубокой длинной ложбине, что подобно гигантскому шраму тянулась поперек улиц и зданий. Перешагивая обломки, обходя деревья, я двигался прямо, зная, что нас прикрывает группа Ссаки, что наблюдала сейчас затылок моего шлем в оптику.

Показавшихся из бурой и чем-то похожей на полураздавленную касатку с каменными плавниками постройки кропосов прикончили именно ссаковцы, как их теперь называли, что вот уже как несколько часов таскали на кирасах, шлемах и рукавах грубо нарисованные бутылки с зажженным коктейлем Молотова. Причем бутылка была из-под виски, а пламя синим, ярким и большим.

Рэк горестно возопил о нарушении несуществующих традиций и попрании сексуального равноправия и толерантности, но к его злому бреду никто не прислушался, и тогда он потребовал от жирного недомута-помощника придумать к ночи эмблему в пять раз круче, иначе он ему мозг через ноздри вынет.

Но первым был Хорхе – эмблему его группы я увидел еще ранним утром, когда мы только покидали бараки. Эмблема изображала задницей насаженное на гаечный ключ существо, что каким-то странным и даже извращенным образом умудрилось оказаться похожим сразу на тварь Мутатерра, мута и люда. Существо кричало во все три пасти, и такое проявление эмоций не удивительно – судя по рисунку, ключ был опутан раскаленный колючей проволокой с очень длинными шипами.

Каменный шрам привел нас к входу в длинное серое здание, а значит и к взрывающемуся сундуку с семеркой на верхнем этаже. На нижнем находилось сразу два контейнера с тройками, и их мы вскрыли в первую очередь. Оценив добычу, я сразу отдал ее Рэку, а тот уже наспех разделил между своими, оставив себе лишь пару пластин болеутоляющего, что-то пробормотав про нужды старой подземной крысы Рухи.

Сундук с семеркой оказался посреди небольшого гнезда вивер, но пули и картечь мы на них тратить не стало – хватило двух зажигательных коктейлей, чтобы выжечь небольшую комнатушку с пробитыми стенами. В какой уже раз я отметил, что расположение сундуков неслучайно – их намеренно пихали в такие места, что будут облюбованы опасным зверьем. Если этаж первый – значит, там кропосы, роккты или же придется прорубаться через колючие ядовитые заросли. Если этаж верхний – жди вивер и предпочитающих высоту мелких и опять же невероятно ядовитых змеек, которых мы еще не видели, но были предупреждены сурверами.

Сам сундук порадовал меня огнестрелом. И я лишь ухмыльнулся в рожи сунувшихся к сундуку «наблюдателей» из Форта. Нет. Три тактических пистолета-пулемета под девять миллиметров останутся в отряде. По одному на каждый десяток. Свое решение я сразу и озвучил, остальное из сундука отдав сопровождающим нас крысам, которые, неумело скрывая недовольство, все пересчитали. Там еще было немало, включая неплохую экипировку, но я, пусть и с трудом, но промолчал и позволил крысам все утащить в броневик. Я знал, я отлично знал, что мое решение забрать самое вкусное никому из верхушки Форта не понравится, но… они промолчат. И будут молчать до тех пор, пока я притаскиваю им из руин Мутатерра хотя бы большую часть – пусть изредка и изымая кое-что редкое. И я знал, что с каждым новым днем я стану получать от них все больше карт, а условия будут все щедрее – тут немного постарается Хорхе, а еще сработает привыкалка – гоблины быстро привыкают получать что-то сладкое, не прилагая при этом никаких усилий. Сидишь себе в Форте и обеими лапами гребешь под себя…

Покинув здание, мы миновали еще один залитый почти вечным железобетоном крохотный сквер и вышли на идущую параллельно каменному шраму улицу, что была зажата между однотипными невысокими зданиями из светлого крошащегося коралла. Эти четырехэтажки были напечатаны века назад – легкие, долговечные, дешевые… самое то для бюджетных плавучих городов для псевдо-среднего класса.

Стоило нам выйти на середину улицы, как из накрененного здания выскочило три протяжно застонавших роккта. Еще четверо показались за нами. И вся семерка с двух сторон ринулась на нас, причем ринулась гребенкой, умело перекрыв всю улицу. С позиции Ссаки ударили выстрелы, мы щедро добавили того же, одновременно смещаясь под защиту техники. Крутнувшаяся танкетка ударила в косматый бок монстра, сбивая его и наваливаясь сверху. Еще раз повернувшись, машина встала боком и приняла на себя таранный удар, защитив группку прижавшихся к боку броневика недомутов. Пятясь, двумя злыми очередями прочертив бока двух рокктов, я отшвырнул в сторону замешкавшегося недомута, а сам подпрыгнул, пропуская несущуюся тварь под собой, успев всадить две пули в мясистый горб. Роккт завалился, заскрежетал рогами по битому камню, а я уже палил в окна второго этажа типового здания.

Дерьмо…

Гребаное, сука, однотипное дерьмо.

Одни и те же постройки для одних и тех же гоблинов прошлого.

Одна и та же общая, похоже, методика атаки для уже двух убежищ – пусть и с небольшими модификациями под условия Мутатерра.

У плуксов та же самая, сука, фишка. Один умный координатор руководит тупыми исполнительными бойцами, что не знают страха.

Как там мне говорили разумные машины?

Они любят вечерком поболтать в своих закрытых каналах «Чисто для Управляющих»? Обмениваются данными… И пусть Формоз не выходил на связь, это не мешало здешнее двуликой суке Управляющей напитываться данными и тут же внедрять их в дело.

Но где здесь лабы?

Не помню…

Но знаю, что уж чего-чего, а вот лабораторий в Формозе очень много. Их тут раза в четыре больше чем в других убежищах, где исследования вообще не планировались. Зачем исследовательские лаборатории в типовых глобальных убежищах? Это все придумалось позднее – и пример брали с Формоза.

Но не факт, что где-то скрытые здешние лабы еще работоспособны.

Вряд ли.

Ведь еще я помню те чудные, сука, открытия в джунглях и на Вест-Пик. По приказу Первого сюда на Формоз отправлялись сотни контейнеров с самой затейливой убойной херней. После того, что здесь сделали с его любимой дочуркой, Первый возжелал превратить это место в живое воплощение ада для всех тех, кто посмел посягнуть на самое дорогое.

И глядя на Мутатерр – на его «приветственную зону» – я верю, что у Первого это неплохо получилось. Самой невероятной хрени тут в избытке. Но еще я понял, что Формоз обломал все надежды Первого. Прямо, сука, с хрустом обломал.

Почему?

Да потому что все здешние твари распределены по отчетливо видимым зонам.

В Гнойном Каньоне – свое дерьмо.

В Дублине вообще ничего – не считая прущих из руин редких рейдов.

Мутатерр – тут полно всего, и с каждым днем мы делаем все новые чудные открытия, от которых в изумлении корежит рожу и жопу. Но при этом все твари не пытаются соваться за пределы своей зоны – в Дублин не залетает ни одна из вивер. А ведь они быстрые. А кропосы? Одна большая стая кропосов, что так легко двигается по здешнему хаосу, столь же легко прорвется через фланговые завалы до Дублина и вмиг окажется на оживленных улицах. И начнется бойня… но нет… кропосы вместе с рокктами в обнимку сидят в Мутатерре и ждут, когда мясо само придет к ним в пасти.

Ждут добровольно?

Или нет?

Конечно, нет. Дай волкам волю – и они тут же отправятся на охоту.

Нет… здешних тварей как-то привязали к Мутатерру.

Как? Чем?

А вот хер его знает. Тут может быть что угодно – от вшитых чипов, до спрятанных где-то по границам разрешенной зоны специальных отпугивающих устройств, нами не замечаемых, зато вышибающих кровавые сопли боли у любой слишком приблизившейся к ним твари Мутатерра…

Но я получу эти ответы – если они мне понадобятся. Хотя пока непохоже…

Но роккты…

Глядя, как бьется на земле шестилапый огромный зверь, что только что буквально размазал по бетону недомута, размазал тонким красным слоем, заодно крупно покрошив кости и череп, я еще раз повторил про себя – эти твари созданы для боя против тяжелых экзоскелетов и легких шагоходов. И вон та дымящаяся густая жидкость, что по капле вытекала из вылезшего из холки длинного серого шипа-рога, неплохо так разъедала ржавый прут арматуры. Попади всего десяток капель этой жижи в коленный или локтевой сустав экза, угоди она на забрало шлема…

Живое против стали…

Это как-то связано со сраными игровыми протоколами бытия?

Вроде нет…

Или да…

Я узнаю…

Я обязательно узнаю.

И первые надежные ответы я собираюсь получить в подводном городе, куда прорвусь в ближайшее время. Там не нужна еще только готовящаяся армия. Я должен справиться крепким отрядом из пяти десятков бойцов. Но как же нужны экзоскелеты… и хотя бы один малый шагоход поддержки…

– К следующему сундуку! – рявкнул я, указывая направление. – Трупы и раненых в броневик! Эй! Подбери ногу, гоблин! Какого хера ты ее выкинул?!

– Да я даже рад, что ее оторвали, командир! – обрадованно заорал мне сквозь забрало бледный недомут, опирающийся на здоровую ногу и на растущую из его паха огромную опухоль, перетянутую грязными бинтами. – Она иссохла давно и почти отмерла. А я привык на хер опираться!

– Ну раз привык…

– Привык!

– Тогда в жопу ногу, гоблин, – кивнул я. – Давай в броневик.

– Есть!

* * *

По возвращению в мрачную железобетонную высотку Садов Мутатерра, я, будто жопой чуя нехорошее, прямиком потопал в здешний пункт связи, тут же получил доступ к странноватому и вообще музейного вида хромированному чуть помятому микрофону, после чего узнал все новости Форта Слава.

Касающихся нас событий оказалось мало. Но они все же были.

В Хорхе стреляли.

С одной из окружающихся Форт Славы высоток ударили из двух стволов по внутреннему двору выкупленного мной барака. Стреляли из винтовки и автомата. Винтовка выстрелила раза четыре, автомат выпустил два магазина – судя по количество пуль и злобному лаю выстрелов. Пули посекли троих. Одного недомута наглухо, еще двух мутов лишь зацепило. Как глубокомысленно заметил вышедший на связь Хорхе – это был последний день, когда он не надевал шлем, выходя во двор – пусть даже это перебежка до сортира.

При этом стреляли именно в Хорхе – тут без вариантов. С недавних пор внутренний двор пуст не бывает. Там гоблины вечно шарахаются достаточно плотными для уверенной по ним стрельбы группами. Но стрелки не выдали себя до тех пор, пока во дворе не появился именно Хорхе, окруженный десятком недомутов и мутов. Стрелки дождались, когда цель выйдет на середину двора и открыли шквальный огонь. И не попали.

Отсюда напрашивается несколько выводов.

Во-первых, моего консильери знали в лицо и сумели опознать в оптику прицела.

Во-вторых, стреляющие были дилетантами – и в стрелковом деле, и в диверсантском. Глупо палить из автомата по столь далеким целям – лучше бы взяли вторую винтовку. А воспользуйся они глушителем – и проблем стало бы еще меньше. Считай, получили бы на две-три попытки больше, пройди первая пуля мимо тыквы советника.

В-третьих, учитывая второй фактор, ревущим в свою защиту смотрящим Форта можно верить – убийц послали не они. У смотрящих нашелся бы реально меткий и быстрый стрелок, что сумел бы вложить по пуле в каждое отмеченное маркером ухо жертвы. Опять же – смотрящие прежде положили бы меня или нас с Хорхе одновременно, но никак не поодиночке. К тому же смотрящие умны ровно настолько, чтобы пойти самым очевидным путем – банальный ночной подрыв барака, чтобы позднее все списать на трахнутого эльфами косорукого оружейника и халатное хранение боеприпасов.

В-четверых – нихера не ясно.

Дело в том, что одного стрелка сняли. И снял его никто иной, как тот самый не могущий передвигаться огромный мутант из наблюдательной башни. Хорхе его неплохо подкормил, омыл, кое-где даже с его тела срезали лишнее свешивающее и давно отмершее, но главная хирургическая «обрезка» должна была состояться сегодня, и как раз способ доставки туши вниз и обсуждали вышедшие во двор спорщики, когда по ним открыли огонь. Мутант среагировал не сразу, но затем произвел десяток выстрел и перестал палить, лишь убедившись, что все в укрытии.

Следом ревущий от бешенства Хорхе рванул в руины во главе спешно собранной группы. Мутант с вышки «подсвечивал» им направление редкими выстрелами и вскоре привел к скелету высокого здания. Даже подниматься не пришлось – раненый пулей под сердце люд обнаружился на куче строительного мусора у подножия здания. Упал он удачно – жопой на какой-то постамент, отчего тело собрало почти гармошкой, но при этом голова вместе с таким нужным лицом сохранилась идеально.

Так вот – голову они притащили обратно вместе с винтовкой. Винтовка была редчайшей, но не уникум – реплика Ли-Энфилд 1904, причем версия с глубокой модернизацией. Оружие убрано в арсенал и ждет моего возвращения. А вот голова… Никто в Форте Славы эту голову не опознал. Вообще никто – даже лагерные, хотя всматривались они ну очень внимательно по просьбе уважаемых смотрителей. Да и сама голова крайне примечательная. По совету Хорхе я воткнул свой планшет в странноватый разъем-щель, что была выточена прямо в крышке старинного деревянного стола, и советник скинул мне фотографию отрубленной головы, что была бережно оттерта от крови и соплей, поставлена прямо и даже челочку не забыли расправить любовно.

Мир загадочных, сука, технологий…

У меня в башке навороченный нейрочип… а я еложу допотопным планшетом по старинному письменному столу, пытаясь нащупать щель разъема…

Где-то в контейнере спит и ждет своего часа Ночная Гадюка, а мы передвигаемся на газогенераторных грузовиках с дровяным, сука, питанием…

Хорошо хоть на ожившем планшете появилось улыбающееся лицо Хорхе, сидящего рядом с все той же отрубленной головой на столе. Прямая видеосвязь – уже неплохо, Мутатерр. Уже неплохо…

Ладно…

Голова…

Я потратил несколько минут на ее изучение и признал, что этот хрен точно не из местных.

Бледный, чисто выбрит, аккуратно подстрижен – стиль военный, но с вольностями, что легко могут быть скрыты любым армейским головным чепчиком, будь то пилотка или каска. Одежда на нем была смешанного полувоенного типа и сильно походила на нашу собственную – удобные просторные штаны с кучей карманов, обычная футболка, непромокаемая куртка…

Я лицо не признал, о чем и сообщил продолжающему скрежетать зубами Хорхе. Чуть унявшись после моего рыка, консильери выдвинул ожидаемое предположение – Дублин. Вот откуда явились киллеры. Там знали наши лица и, возможно, увидев единственное знакомое лицо Хорхе среди толпучки, сразу открыли огонь, понадеявшись, что там окажутся все.

Звучит правдиво?

Я рассмеялся в микрофон. Хер там правдиво.

Это не Дублин. Это кто-то из местных, причем не из крупняка, а из амбициозной мелочи, чей хвост мы сурово прищемили ботинками, прикладами, дверьми и нашими нравами, когда явились в Форт. Искать надо среди тех, кого мы сами, не заметив, отодвинули в самый темный угол. И вот эти озлобившиеся крысы и решили нанять киллеров. Причем тут как раз Хорхе и вписывается – своей торговой и хозяйственной оживленной деятельностью он не мог не нанести немало урона здешним мелким деловым недомутам. Ищи среди них, Хорхе.