Текст книги "На разных берегах. Книга I"

– Неудачник, – не останавливался Берт.

– Замолкни! – и требовал, и одновременно в душе молил Грой.

– Слабак! – добивал давний товарищ товарища.

– Ложь! – нестерпимая обида пронзила сердце пленника.

– Это не твоя победа, – Берт сжал кулак и крепко ударил друга прямо в лицо.

«Это всего лишь игра. Пожалуйста, вспомни», – мгновенно вспыхнула и погасла, как искра, мысль в голове Берта.

Глухой удар – и стул вместе с Гроем опрокинулся. Послышалось сдавленное мычание. От удара и падения повязка на лице привязанного мученика съехала, обнажив ужасную, еще не успевшую зажить рану.

Берт решил поставить точку в сем нелепом представлении. Присев на корточки, он тихо прошептал:

– Шрам будет всегда напоминать тебе о промахе…

И тут пузырь терпения Гроя лопнул, и он забыл о дружбе и своем миролюбии.

– Я доберусь до тебя! А ну развяжи меня, и посмотрим, кто здесь трус! – Грой кричал, от усилий на лбу выступил пот, а в глазах бешеным пламенем горела ненависть.

Берт на миг и впрямь испугался, что веревки не выдержат и его лучший друг набросится на него и убьет.

Здоровяк Грой отчаянно пытался выпутаться из силков, извивался, не переставая орать и осыпать Берта руганью и угрозами. Надо было отдать Орсе должное – свою работу она сделала на совесть. Как ни старался Грой, его попытки были тщетными.

– Довольно, – сверху раздался спокойный, но громкий голос шамана.

Берт опасливо подошел к другу и попытался успокоить разбушевавшегося воина:

– Грой! Все позади, возьми себя в руки.

– Да пошел ты! – давний друг завелся не на шутку.

Как и боялся Берт, достучаться до его разума было сейчас невозможно.

– Ты выдержал, Грой. Все кончено. Мы ссорились не по-настоящему, ты же понимаешь это!

– Не-е-ет, – протянул все еще узник. – Ты говорил, как думаешь, я видел. Развяжи меня, и тебе придется ответить за свои слова, – он снова дернулся в попытке достать обидчика.

– Берт, поднимайся наверх, – вновь скомандовал Говорящий-с-предками и стукнул посохом о пол.

Делать было нечего, пришлось подчиниться. Уже покидая ставшее ненавистным место, Берт пожалел о том, что не взвалил эту ношу на воинов Ингмара, ведь, скорее всего, они смогли бы достичь того же эффекта кулаками, и ему не пришлось бы вбивать острый клин в давнюю дружбу. Но кто же знал, что все выйдет именно таким образом? В отвратительном настроении, под давлением душевного груза, Берт побрел домой.

Тем же вечером, созвав жителей на площади, шаман Риквена прилюдно объявил: жизни Гроя ничто не угрожает и, что самое главное, его кровь чиста.

Сам герой подтвердил это, выйдя на помост слегка прихрамывая. Заметно волнуясь, он все же смог произнести пару фраз и кратко выразить благодарность всем, кто его поддерживал. Появление воина было встречено бурным ликованием и одобрительными криками. Но когда на сцену поднялся вождь Ингмар и объявил, что завтра состоится долгожданный пир в честь победы над варгальдом, поднялась невообразимая суматоха. Люди шумели, обнимались, поздравляли друг друга, и на лицах сияли такие улыбки, будто четверо жителей не одинокое чудовище убили (хоть и смертельно опасное), а избавили северный край от диких племен навсегда. Мастер Вьёрд оказался прав: людям был нужен повод для радости, и долгожданный момент праздника настал.

Среди толпы, над которой уже успел подняться веселый запах хмеля, стояла светловолосая девушка в зеленом платье. Она рассеянно принимала поздравления и выглядела немного растерянной. Сигги не могла отыскать Берта. Странно, ведь именно сейчас, когда они наконец-то узнали – все обошлось без печальных последствий, можно было расслабиться, ни о чем не думать, наслаждаться заслуженным признанием и ожидать награду, о которой уже завтра объявит вождь. Она бы очень хотела разделить с Бертом радость момента, обнять его на глазах у всех и провести вместе еще один незабываемый вечер. Но парень словно сквозь землю провалился.

Побродив по Риквену и убедившись, что Берта нет ни в кузнице, ни в их «особом» месте – на старых конюшнях, Сигги, уже будучи слегка в раздражении, но испытывая непонятную тревогу, решила зайти к нему домой и наконец выяснить, где же прячется тот самый человек, который посмел украсть ее сердце. И если она отыщет Берта сидящим за столом и мирно поедающим мамину стряпню, парню не поздоровится.

– Сигги? – Лима с улыбкой открыла дверь.

Позади нее, прячась за маминой юбкой, показались любопытные лица Логмура и Эйдин.

– Не стесняйся, заходи, – позвала в дом хозяйка.

Гостья сделала неуверенный шаг вперед и поздоровалась со всеми. Видя смущение девушки, Лима взяла ее за руку и повела на кухню, усадила за стол и предложила отведать свежего пирога. Сигги любезно отказалась, думая о том, как же невзначай разузнать у гостеприимной хозяйки, где сейчас прячется ее сын.

– Какую прекрасную новость принес нам сегодня Вайн, – поделилась радостью Лима, наливая девушке душистый травяной настой и уже не спрашивая на то ее разрешения.

– Да, наконец-то все прояснилось, – сказала Сигги, осматриваясь по сторонам.

– Я уже и забыла, когда люди последний раз так радовались. Завтра нас ждет чудесный день. И вы будете в центре внимания, поэтому приготовьтесь.

«Надеюсь, это не продлится долго», – подумала Сигги. Излишняя популярность в родном поселении была ей ни к чему.

Девушка поспешила перевести разговор в нужное ей русло:

– Кстати, Берт был с вами на площади? Мы договаривались встретиться с ним, но он не пришел.

Лима вдруг погрустнела, ее плечи едва заметно опустились.

– Нет. Берт у себя в комнате. Не хочет никуда выходить и ни с кем разговаривать. Мне кажется, между ним и Гроем произошла какая-то ссора.

– Почему вы так решили? – спросила Сигги.

– Чувствую, – устало вздохнула женщина. – Я пыталась спросить у Гроя, что могло случиться с Бертом, но он ничего не ответил. Но, Сигги, я знаю своего сына. И он никогда не умел скрывать свое волнение.

– Это было так заметно?

– Для меня – да, – Лима посмотрела в глаза девушке. – Если можешь, сходи к нему. Думаю, тебе-то он все расскажет.

Красивое лицо Сигги зарделось легким румянцем:

– Конечно.

Берт лежал на кровати, закинув руку за голову, и смотрел в потолок. Он изо всех сил старался забыть о произошедшем, мысленно убеждая себя, что поступил правильно и во благо другу. Но перед глазами стояло бешеное лицо Гроя, а в голове звучали его последние угрозы. Нужно было исправлять незавидное положение и спасать их многолетнюю дружбу, желательно до предстоящего завтра пира. Но подходить к другу с просьбой о прощении Берт не станет. С него хватит. Он уже делал попытки, пытаясь утихомирить и образумить здоровяка. Парень знал, что не должен чувствовать себя виноватым и что если Грой не совсем глуп (а он не был глуп), то рано или поздно успокоится. Берт очень надеялся, что примирению поспособствует Орса. Разумеется, если ее возлюбленный не станет пересказывать ей те самые слова, которые услышал в подвале Говорящего-с-предками.

Другая причина, по которой настроение молодого воина не становилось лучше, таилась в нем самом. Берт не знал, когда и как произойдет превращение человеческого тела в звериное, и честно говоря, ожидание его пугало.

И конечно же, Берт думал о Сигги. Сказать ей правду или нет? Что будет с ними после того, как он поймет, что с каждым днем ослабевает власть над зверем? Он успел влюбиться в девушку до беспамятства. Она помогла ему открыть в себе новые, лучшие черты характера, о которых Берт даже не подозревал, и пробудила такие глубокие чувства, которые заставляют мужчину бросать все и совершать подвиги ради счастья своей единственной. Берт отчаянно не хотел терять свою любовь.

Дверь в комнату Берта неслышно приоткрылась. Сигги, полагая, что ее легкие шаги незаметны, украдкой проскользнула в щель. Парень лежал к ней спиной и не мог увидеть вошедшую, поэтому, прокравшись на цыпочках, она подошла поближе и решила удивить его неожиданным появлением.

Но Берт узнал о приходе любимой еще в тот момент, когда Лима открыла дверь и Сигги переступила порог дома. С новыми способностями его невозможно было застать врасплох, а ее запах, возбуждающий и манящий, нельзя было перепутать ни с чем.

Парень решил подыграть девушке и прикинулся, будто бы не заметил ее. Он закрыл глаза, но вопреки воле уголки рта приподнялись.

– Бу!!! – девушка схватила Берта за плечи и резко села на кровать.

Парень дернулся, изобразив испуг.

– Сигги?! С ума сошла? – он взял ее за руку и улыбнулся.

– Это надо тебя спросить, – губы девушки сжались в полоску, и она высвободила свою кисть, показывая обиду. – Где ты был? Почему ничего не сказал?

Берт опустил глаза и некоторое время помолчал, раздумывая над тем, стоит ли объяснять любимой причины своих переживаний. Конечно, стоит. Ведь со стороны поведение Берта и впрямь выглядело странным.

– Сигги, – Берт привстал, устроился рядом и по-дружески приобнял подружку за плечи.

Сигги попыталась отодвинуться, но без особого рвения, а так, для вида.

– Помнишь, я говорил тебе о последнем испытании для Гроя?

– Ты должен был его разозлить? – уточнила девушка.

– Да, – подтвердил Берт. – Так вот, я сделал это.

– И судя по сегодняшнему вечеру, все прошло успешно.

– Не совсем, – признался Берт.

Сигги ощутила, как от Берта буквально исходит волна грусти и запоздалого сожаления. Она смягчилась, прижалась к нему и сама обняла любимого покрепче.

– Я говорил неприятные, ужасные вещи, а потом… скрепил сказанное неслабым ударом. И Грой не выдержал… – Берт произнес последнее через силу, втайне надеясь, что Сигги не захочет знать подробностей «дружеского» разговора. – Дурак, – парень сжал кулак, – это была всего лишь игра, и он знал об этом. Он должен был понять.

– Но что именно ты сказал? – спросила Сигги.

– Неважно, – парень нахмурил брови. – Все равно это уже ничего не изменит.

– Нет уж, Берт, ты должен мне открыться. Тебе станет легче, поверь, – голос девушки прозвучал мягко, но в то же время уверенно и твердо. Сопротивляться и спорить не было никакого смысла, поэтому Берт решил поведать Сигги, что же произошло между друзьями и почему разозлился Грой.

– И теперь он жаждет разбить мне лицо. Для начала. Как-то так получилось… – закончил рассказ Берт.

Берт выждал паузу, дав девушке время осознать услышанное. Но молчание длилось.

Он не стерпел и первым нарушил молчание:

– Ну что скажешь?

Сигги вздохнула. Слова о сестре невольно задели и ее, хоть девушка и понимала: Берту пришлось говорить другу гадости.

– Почему именно Орса? Разве ты не мог придумать что-нибудь другое? Ты ведь знаешь, как они сблизились.

– Да, Сигги, знаю, – голос Берта стал жестким, и Берт убрал руку с ее плеча. – И понимаю, как больно и неприятно было это слышать. Значит, хочешь знать почему? Хочешь? – Берт поднялся с кровати и встал перед девушкой.

Он посмотрел в ее чистые зеленые глаза и продолжил свою речь:

– Грой – крепкий парень, это знают все и тем более я. Никакие побои или оскорбления не смогли бы взбесить его так, как этого хотел Вайн. Поэтому я подумал о том, что могло бы задеть лично меня. Какие слова я бы не смог выбросить из головы? Что смогло бы уколоть мое сердце и задеть душу?

«Как же необычно он заговорил», – отметила Сигги, наблюдая за Бертом и понимая, к чему тот клонит.

– Что нужно сделать, чтобы я забыл о годах дружбы и возненавидел лучшего друга до такой степени, что захотел бы свернуть ему голову? Где проходит та черта, переходить которую не позволено никому? Я отвечу тебе. Для меня этой чертой всегда была семья.

Сигги будто шарахнуло молнией. Как она могла забыть о его маме, брате и сестре, на один миг поставив себя выше их?

– Но теперь все изменилось. Теперь, нравится тебе или нет, ты стоишь в одном ряду с самыми близкими для меня людьми. Потому что я… Я полюбил тебя. Словами этого не передать. Я влюбился безумно, бесповоротно, всем сердцем… И хочу быть с тобой. Оберегать и заботиться. Целовать. Всегда и везде. А все остальное – просто пыль, – Берт приложил руку к своей груди и посмотрел на Сигги так, как будто это был последний день, когда они видят друг друга, перед тем как навсегда расстаться.

Ураган чувств поднялся в груди Сигги. Она ждала этих заветных слов. Глаза невольно стали мокрыми, и девушка бросилась на шею к своему любимому.

Поглаживая ее длинные волосы и крепко обнимая, Берт продолжил:

– И когда я осознал свою любовь к тебе, то понял, что каждый, кто скажет о тебе плохо или обидит…

– Ну обидеть меня не так-то просто, – шмыгнув носом, быстро вставила девушка.

– …оскорбит и меня. И грань будет стерта. Если наши с Гроем чувства немного схожи, то я принял верное решение, каким бы трудным оно ни было, – Берт с нежностью приподнял подбородок Сигги.

Ее глаза светились теплом и нежностью, от которых на душе парня вновь взошло солнце, а все проблемы исчезли, вдруг став незначительными, мелкими.

– Ты понимаешь, почему я так сделал? – задал волнующий его вопрос Берт.

– Да, – уверила Сигги. – Но впредь говори мне все и сразу, – она легонько ударила его по груди, смешно нахмурив брови.

– Ладно, – пообещал Берт и поцеловал любимую.

Подхватив Сигги на руки и покружившись с нею по комнате, он аккуратно опустил ее на кровать и лег рядом.

– Берт, тебя больше ничего не волнует? – спросила Сигги.

– Волнует, – парень, словно довольный после сытного ужина кот, хитро прищурил глаза и положил руку на бедро лучницы.

– Глупый, я серьезно.

– Нет, – ответил он не задумываясь. Сейчас его и вправду ничто не тревожило. Ведь все остальное, кроме них, как он уже говорил, было всего лишь пылью. И плевать, что в нем течет кровь зверя. Когда-нибудь, и скорее всего очень скоро, ему придется решать, как поступать. Но в данный момент его голова кружилась от пьянящего чувства любви, а сердце билось в особенном, счастливом ритме. Берт пододвинулся ближе, ощутил жаркое дыхание девушки и наполнил свою грудь ее запахом.

– Берт, с тобой действительно все в порядке? – на лице Сигги появилось уже хорошо знакомое игривое выражение.

– Я хочу тебя. Прямо сейчас, – открыто потребовал Берт.

– Ну а как же Логмур и Эйдин? Вдруг они захотят войти? – Сигги было не совсем удобно, она вспомнила, что не так давно сидела за столом с матерью жениха.

Но Берт подошел к тяжелому сундуку с оружием и, словно тот ничего не весил, решительно подвинул его к входной двери.

– Пусть стучат, а мы подумаем, открывать или нет, – и счастливый влюбленный скинул с себя рубаху, обнажив перед взглядом Сигги свое поджарое, рельефное тело. От предвкушения того, что сейчас произойдет, Берт напрягся, и штаны ему вдруг стали очень узки.

Скромная девушка в зеленом платье исчезла:

– Тогда иди сюда, мой герой, – лучница поманила пальцем, медленно обнажая ногу.

Эту ночь они впервые провели неразлучно. Поначалу девушка порывалась уйти, ведь ночевать под одной крышей с Лимой, учитывая, в каком виде сейчас была лучница, казалось ей крайне неприличным. Но лежать под теплой шкурой и обнимать любимого было до того уютно, спокойно и приятно, что она вскоре поддалась на уговоры Берта и решила остаться.

Обсуждая завтрашний день и обмениваясь мнениями по поводу наилучшего примирения с Гроем, пара не заметила, как за окном окончательно стемнело, а на улицах зажглись немногие факелы. В их свете уже зарождался новый день. День грандиозного пира, на котором Ингмар и проведет долгожданную церемонию награждения, после чего жизнь четверых героев навсегда изменится и перед ними откроются совсем другие возможности.

Уже перед самым уходом в царство сна Берт задумался: за прошедшие дни величественные очертания Скаймонда, постоянно возникавшие в его сознании, отошли на второй план и уступили место совсем другим мечтам. Мечтам о своем доме, где жил бы только он и Сигги.

…А рядом, в своей спальне, у окна стояла Лима и вглядывалась в полуночный мрак. Она радовалась тому, что в жизни сына неожиданно появилась красивая девушка. Мать успела заметить: Берт и Сигги уже миновали период легкой симпатии и перешли к более глубоким отношениям. Это возродило в ее душе надежду – сын подольше задержится в Риквене, а может, и вовсе осядет и никуда не уедет. И тогда в сердце матери вновь поселится былое спокойствие.

Глава 9. Пир

Просыпаться вместе оказалось настолько прекрасно, что Берт и Сигги, практически одновременно открыв глаза, еще сильнее прижались друг к другу и вновь попытались уснуть, чтобы насладиться чудным моментом и растянуть его как можно дольше. Обнимая девушку, парень пообещал себе сделать все возможное, чтобы они могли встречать так каждое утро.

Однако покой влюбленных был довольно грубо нарушен сильным и настойчивым стуком в дверь. Привыкнув не реагировать на подобные вещи и готовый к тому, что сейчас войдет Лима и начнет стаскивать с него шкуру, Берт, как всегда, сделал вид, что не слышит. Однако через одно мгновение он осознал сразу несколько вещей: во-первых, в постели он был не один, во-вторых, к двери приставлен сундук, в-третьих, Лима стучала совсем по-другому, в-четвертых, за стеной стояла не его мать.

Парень дал Сигги знак – «накинь на себя что-нибудь». Стук не прекращался, а это уже было наглостью.

– Кто там? – сердито спросил Берт, натягивая штаны и заматывая руку.

Молчание. Продолжительный стук.

– Да кого там принесло? – убрав препятствие, Берт с силой открыл дверь и приготовился обрушить пару не слишком приятных фраз на того, кто посмел так нагло вести себя в его доме.

Берт обомлел, увидев стоящего перед ним, и готовая уже вырваться брань застряла в горле.

Это был сам вождь Риквена. Он возвышался на две головы над победителем варгальда. На губах застыла легкая усмешка.

– Можно войти?

– А… Да-да… Конечно, – сделал шаг назад Берт.

Позади Ингмара, немного в стороне, Берт заметил мать, встревоженно наблюдавшую за происходящим и нервно перебиравшую пальцами. Ее вид ясно говорил: она сделала все возможное, стараясь не допустить этой ситуации. Но, похоже, гость настоял на своем. Поступать же вразрез с его волей было крайне неразумно и опасно. Слово вождя являлось одним из древнейших, самых простых и понятных законов, благодаря которым на Севере всегда поддерживался порядок.

Положив руки за спину, Ингмар прошел в комнату.

– Здравствуй, Сигги, – произнес вождь, даже не посмотрев на растерянную девушку. Но его взгляд задержался на стойке с топором. Тем самым, которым Берт отрубил голову варгальда.

Пара тревожно переглянулась. Глава Риквена лично пришел в жилище, что само по себе уже было странным. Это могло означать как хорошее, так и совершенно противоположное. И Берт, и Сигги надеялись на первый вариант.

Парня обожгла паническая мысль: «Вдруг он знает?» Зверь внутри него зашевелился и навострил уши. Берт неслышно подошел к Сигги и встал рядом.

Ингмар развернулся и, все так же держа руки за спиной, пристально посмотрел на пару. Никто из них не отвел взгляда.

– Не ожидал увидеть тебя здесь, – вновь обратился вождь к девушке, в очередной раз вогнав ее в краску, – но тем лучше. В любом случае вы передадите то, о чем я сейчас скажу, Грою и Орсе, – Ингмар выдержал небольшую паузу и продолжил: – Сегодня мы воздадим почести павшим, а затем будем чествовать победителей. Вас.

Неожиданно Берт испытал неловкость и чувство стыда. На Севере жизнь и смерть часто ходили рука об руку. Несмотря на то что ему не удалось избежать заражения, он был цел и невредим. В отличие от других, которым повезло куда как меньше. Парень вспомнил, что на днях из леса вернулся отряд, посланный Ингмаром на место памятного боя. Воины нашли и принесли в Риквен тела погибших.

Размышления о судьбе предателя, в связи с последними событиями в жизни Берта, отошли на второй план и мало волновали Берта. И когда он узнал – среди убитых не оказалось трупа Рогвельда, как и его сообщников, он не придал услышанному особого значения. Вероятнее всего, мерзавец умер от потери крови или был заживо съеден лесными хищниками. Иного он и не заслуживал. Это предположение подтвердил и сам Ингмар, поведав жителям: гостей из Фолрика найти так и не удалось.

Вождь не стал вдаваться в подробности и выносить на обсуждение то, что случилось на самом деле. И честно говоря, его нельзя было в этом упрекнуть, иначе нового кровопролития вряд ли бы удалось избежать. Сеять вражду между двумя соседними поселениями в и без того нелегкие времена неразумно. Кроме того, в голову Берта закралась неприятная мысль: вождь не успел допросить предателя, и у него остались сомнения в правдивости рассказа победивших. И первые слова Ингмара подтвердили опасения Берта.

– Но прежде чем мы приступим к церемонии награждения, я хочу, чтобы вы еще раз поведали мне о том, что же произошло между вами и отрядом Рогвельда, – легкая угроза промелькнула в голосе правителя, заставив парня и девушку замереть на месте.

– Как прикажешь, вождь, – склонив голову, ответил за двоих Берт.

Он решил не задавать лишних вопросов и поскорее выяснить, в чем же причина сомнений Ингмара.

Молодой воин подчинился и освежил память вождя, стараясь не упустить ни одной детали.

Вновь выслушав парня, вождь внимательно посмотрел на собеседников и сказал:

– Значит, вы подрезали ему ноги, привязали к дереву и оставили умирать? – внезапно Ингмар подошел близко к Сигги и довольно резко приподнял ее за подбородок. – Уверены?

– Да, все так и было, – без колебаний подтвердила девушка.

Если бы на месте вождя сейчас стоял кто-нибудь другой, то этот человек уже познакомился бы с кулаком Берта. Парень отчетливо услышал угрожающий рык зверя внутри себя.

– Мы не станем лгать нашему вождю. Нам нечего скрывать. Я клянусь честью своих предков, что все сказанное мною – правда, – ученик кузнеца сделал шаг вперед и оказался между главой Риквена и лучницей.

Ингмар не мог не заметить вызова, который безошибочно прочел в глазах Берта. Он уже и забыл, когда кто-нибудь осмеливался вести себя рядом с ним подобным образом. Это невольно прибавило уважения к молодому воину.

– Разве ты много знаешь о чести? – вождь сделал ответное движение вперед. Теперь они стояли, почти упираясь друг в друга.

Сигги попыталась остудить пыл своего защитника, незаметно, но ощутимо потянув того за рукав. Но Берт не захотел внять ее призыву.

Неизвестно, чем бы закончилось это противостояние и каков был бы ответ дерзкого воина, если бы вождь не бросил один короткий вопрос, погасив гнев в себе и сопернике:

– Тогда объясните, кто освободил Рогвельда?

Сигги и Берт так и замерли с открытыми ртами.

– Это невозможно. Он не мог уйти, – прошептала Сигги, вспомнив незавидное положение пленника.

– Ему помогли, – подсказал Ингмар. – Кто-то перерезал веревки. И Рогвельд из Фолрика бесследно пропал.

Теперь стало наконец понятно, почему так странно вел себя важный гость.

– Он не мог. Просто не мог, – неуверенно возразил Берт, не желая верить словам вождя.

– Но это случилось, – продолжил Ингмар. – А это значит, что либо вы чего-то недоговариваете, либо его освободил и помог уйти тот, кто нам пока неизвестен.

– Возможно, его нашел какой-нибудь отшельник или странник? – робко предположила Сигги, стараясь не обращать внимания на озвученное вождем недоверие.

– Будем надеяться. Но нельзя исключать и другие варианты, – откликнулся глава Риквена.

У Берта и Сигги по коже пробежали мурашки. Они и сами успели догадаться, о чем сейчас хотел сказать Ингмар.

– Дикие племена, – выдохнул парень и нахмурился.

– Именно, – помрачнел вождь. – Разведчики уже на местах, и, если наши догадки подтвердятся, у них будет время предупредить поселение.

– Если это так, то нападение может произойти уже сегодня и… – не на шутку встревожился Берт.

– Я не буду отменять праздник, – тоном, не терпящим возражений, сказал глава Риквена. – Нашему народу нужен отдых. Мы будем начеку, а предки – защитят, – и он приложил руку к сердцу.

– Предки защитят, – повторили двое и склонили головы.

– Никому ни слова о разговоре! Мы справимся. И запомните: для всех остальных – Рогвельд и ушедшие с ним сгинули в лесу.

Берт и Сигги молча кивнули в знак согласия.

Покидая комнату, вождь остановился у дверей, словно раздумывая над чем-то. Затем он повернулся и обронил:

– Я думаю, что вы говорите правду.

У Берта и Сигги упал камень с души: Ингмар доверял им.

Ближе ко второй половине дня на старом погосте, под серым-серым непроглядным небом собрались практически все жители Риквена.

Негромко забили барабаны, и под их приглушенный бой, опираясь на посох, вышел Говорящий-с-предками. На плечах шамана вновь массивный волчий тулуп, а все лицо Вайна покрыто ритуальными красно-черными красками.

Шаман подошел к трем погребальным кострам, на которых, завернутые в простой белый саван, покоились жертвы последней охоты. По правую и левую сторону от тел лежали их памятные вещи: в основном оружие и амулеты, призванные помочь уже неживым найти дорогу к предкам и не заблудиться во тьме.

Несмотря на то что с момента смерти охотников уже прошло несколько дней, воздух вокруг был относительно чист и свеж. Об этом позаботилась Хельга, буквально обложив тела душистыми, ароматными травами, часть из которых она выращивала специально для печальных обрядов.

Шаман взял факел и поджег костры. Языки пламени устремились вверх, а тела окутал густой дым. Когда огонь потухнет, прах умерших закопают в землю и поставят сверху памятные камни. Спираль из курганов станет еще длиннее.

В погребальных традициях Эргунсвальда не были приняты долгие проводы, на которых причитали бы и плакали родные. Близкие делали это в своих домах, непосредственно перед траурным чином. Они привыкли прятать чувства за твердой, непробиваемой, как толща зимнего льда на замерзшем озере, маской. Поэтому, пока шаман обращался к предкам умерших, на древнем северном наречии взывая к ним высоким сильным голосом и прося принять в родовое кольцо новых достойных воинов, каждый из пришедших молча подходил к кострам и шептал последние напутственные слова.

Вскоре поток людей иссяк. Они спешно покидали печальную церемонию и направлялись к своим домам, чтобы сменить одежду и наконец собраться на площади, где должен был начаться долгожданный праздник.

Несмотря на то что Берт знал каждого, кто сейчас с неподдельным интересом наблюдал за ним и остальными героями прошедшей недели, стоять на высоком помосте и ощущать на себе взгляды людей – а среди них нашлись и откровенные завистники – было нелегко. Парень, как и трое его товарищей-победителей, чувствовал себя крайне скованно и боялся лишний раз пошевелиться, словно присутствовал на военном смотре перед троном Скаймонда.

Берт, как и все другие, был облачен в то же боевое одеяние, которое было на нем в памятный день. Исключение составлял Грой: из-за ужасной раны на лице он не стал напяливать свой рогатый шлем. Кроме того, после выхода из заточения здоровяк так и не притронулся к бритве, поэтому к моменту награждения его лицо покрыла заметная щетина, придавшая ему еще более мрачный и грубый вид.

Друзья не разговаривали со вчерашнего дня, и все попытки Орсы и Сигги образумить их ни к чему не привели.

Наконец, к облегчению победителей и радости толпы, на сцену поднялся Ингмар. Судя по всему, вождь был в добром расположении духа. Его лицо озаряла отеческая улыбка, и даже воины из личной охраны немного расслабились. Легкое, предпраздничное настроение поселилось в душе у каждого жителя, поэтому народ, вслед за своим долговязым вождем, повеселел и зашумел. И если бы сейчас тучи над Риквеном рассеялись и Север увидел настоящее яркое солнце, то все восприняли бы это как нечто само собой разумеющееся – таким радостным был день.

– Приветствую жителей Риквена! – традиционно начал вождь, громко и бодро закричав и подняв руку. Получив не менее бурный отклик, он продолжил: – Сегодня мы собрались здесь, чтобы отблагодарить тех, кто отринул страх, наполнил сердце отвагой и вышел на бой с древним чудовищем. Тех, кто был готов отдать свою жизнь за покой и мир в Риквене. И сейчас я прошу подняться сюда всех, кто принимал участие в охоте на варгальда!

Произнося эту торжественную речь, Ингмар понимал, что, скорее всего, никто из охотников и не думал о спасении родного дома, но говорить о том, что хочет услышать народ, было одним из самых простых и действенных секретов управления, которым поделился с ним еще сам великий вождь Брудвар.

На лицах охотников, вернувшихся без трофеев, застыло удивление, но в следующий момент, осознав, что вождь зовет их к себе и желает выразить уважение, они ринулись на возвышение.

Ингмар решил поступить справедливо и не стал обделять вниманием рядовых участников. Вполне возможно, что он также успел заметить недоброжелательные взгляды, которые бросали на молодую удачливую четверку опытные бойцы, не снискавшие славы. Этим дальновидным поступком вождю удалось выбить клин зависти, застрявший между победителями и не успевшими схватить удачу за хвост.

– Посмотрите на них! Вот истинные сыны Эргунсвальда, которых вырастил наш славный Риквен! – вождь сделал широкий жест рукой, и публика одобрительно зашумела. – Знайте же: ваша смелость не останется без награды! – Ингмар три раза громко хлопнул в ладоши.

Двое бородатых северян из ближайшего окружения вождя вынесли небольшой сундук и открыли крышку: он оказался доверху наполнен мешочками, заранее наполненными звонкими монетами.

Кое-кто из стоявших на помосте хищно облизнулся, глаза других загорелись алчным огнем. Серебро и почет – лучшая награда для любого воина. Во все времена.

Торжественно пожимая руки, Ингмар лично вручил подарок каждому из добровольцев, чем увеличил число жителей, готовых отдать жизнь за своего вождя по его первому велению.

Получив в руки мешочек с монетами, Берт немного расстроился. Да, судя по весу, вознаграждения вполне хватало на покупку доброго коня, чтобы отправиться в долгожданное путешествие. Вот только в Риквене сделать это было невозможно (коней в поселении попросту не продавали), да и, честно говоря, ученик кузнеца ожидал чего-то другого. Обещание вождя, данное им на площади пару дней назад, почему-то вылетело из головы погрустневшего парня.

Берт уже было собрался спуститься за остальными, явно пребывавшими на седьмом небе от счастья, когда у его плеча возник Ингмар и тихо произнес:

– Не уходи так быстро.

Увидев это, Грой, Сигги и Орса тоже остались стоять на своих местах.

Когда площадка освободилась и на ней осталась лишь молодая четверка и вождь, Ингмар обвел зрителей долгим взглядом и приступил к последней, самой интригующей части своего выступления. Все уже поняли, что этих счастливчиков ждет нечто особенное.

– Выйти на бой с чудовищем – достойнейший поступок. Но одолеть древнего врага в бою – значит совершить настоящий подвиг. И эти герои, которые на пределе своих сил сделали почти невозможное, живые стоят перед вами. Давайте вновь поприветствуем их! – голос вождя прозвучал под конец фразы так громко и энергично, что вороны, мирно наблюдавшие с высоты ближайшей сосны, испугались и резко взлетели в поисках более тихого и безопасного места.