Текст книги "На разных берегах. Книга I"

В едином порыве толпа начала выкрикивать имена победителей:

– Грой!!!

– Берт!!!

– Орса!!!

– Сигги!!!

Внимая волшебным звукам, хлынувшим из толпы соплеменников, каждый из героев почувствовал себя новым вождем Севера. Они выпрямили спины, как будто бы став повыше, наконец-то улыбнулись и дружно помахали тем, кто сейчас горячо их благодарил. Момент был поистине незабываемый.

Народ вдоволь накричался и выплеснул переполнявшие его чувства, молодые победители в полной мере насладились вниманием и ощутили на себе первые лучи славы, и вождь, для важности растягивая слова, продолжил:

– За эту великую победу от всех жителей нашего славного Риквена я поздравляю вас и…

На площади стало непривычно тихо. От волнения Берт и остальные перестали дышать. Сейчас они узнают, что приготовил для них Ингмар.

– …буду рекомендовать каждого в Избранную тысячу.

На какое-то время в поселении воцарилась гробовая тишина. Но в следующее мгновение зрители, сидевшие на скамьях, встали и образовали плотный живой ряд. Соблюдая особый, небыстрый ритм, они начали хлопать в ладоши, а те, у кого с собой было оружие или доспехи, в такт забряцали металлом. В глазах людей читалось уважение.

Избранная тысяча. Придворные войска Скаймонда, попасть в которые желал любой северянин еще с малых лет. В них служили самые умелые, отважные и свирепые воины со всего Севера. Как женщины, так и мужчины. Каждого из них трон Скаймонда наделял землей, обеспечивал лучшей сталью и платил щедрое вознаграждение. Более преданных и опасных воинов было не сыскать. И если человек становился «избранным», это означало одно: жизнь была устроена до последних дней. Впереди его ждали жаркие битвы, сытое и безбедное будущее, а также возможность занять высокий пост в столице, что было пределом мечтаний большинства жителей огромного холодного края.

Берт не сразу осознал, какую честь ему только что оказал Ингмар. Но, в отличие от Гроя, парень никогда не грезил службой в Избранной тысяче, осознавая, что мало кто из уважаемых воинов мог дожить до спокойной старости. Однако в его груди всегда зрело желание покинуть родной дом, отправиться в Скаймонд и повидать мир. И подарок вождя существенно облегчал путь к заветной цели. Немаловажным было и то, что вместе с собой Берт смог бы взять и свою семью, и теперь ему бы не пришлось ломать голову над тем, где придется жить матери, Логмуру и Эйдин. Все складывалось как нельзя лучше.

Между тем вождь достал четыре пергамента, на каждом из которых красовалась его личная печать, повторявшая главный символ поселения – голову ревущего медведя. Под несмолкаемый шум толпы он передал их счастливой четверке и вновь обратился к ним.

– Храните это в память о Риквене, о тех местах, где вы выросли, о тех людях, что обучили вас всему. И об этом дне.

Если бы познания Берта в чтении букв и письме были бы так же высоки, как и в кузнечном деле, то он без труда смог бы прочесть написанное на преподнесенном кусочке кожи: «Берту, сыну Мингульда, сильному и бесстрашному, за победу над варгальдом – вечная благодарность Риквена. Достоин занять место в Избранной тысяче». Далее стояла личная печать вождя и дата. Таким образом, даже если с Ингмаром что-нибудь случится, он позаботился о том, чтобы его награда не исчезла вместе с ним.

– Как только Великие озера покроются льдом, мы с вами отправимся в Скаймонд, и я представлю вас вождю Комьяру, – сказал вождь уже потише, так, чтобы его не смог услышать воодушевленный народ. – Он не откажет, – уверенно добавил он и как-то странно улыбнулся, приподняв один уголок рта.

Церемония награждения была окончена. Берт еще раз оглядел всех, кто стоял перед ним, и сразу увидел свою мать. Лима стояла в первых рядах и вместе со всеми рукоплескала сыну. Она была преисполнена гордостью за сына. Гордостью и печалью. Теперь женщина точно знала, что Берт покинет родной дом. Мысль о том, что она и дети смогут уехать вместе со старшим сыном, пока была для нее слишком чужой. Парень понял чувства матери по первому взгляду и решил во чтобы то ни стало сегодня же обсудить с ней важный для них вопрос. Или завтра, когда протрезвеет и придет в себя. Ведь грядущая попойка обещала быть нешуточной.

На фоне сладковато-горького аромата медовухи, уже витавшего вокруг, в воздухе отчетливо стояли и другие, разжигающие аппетит, вкусные запахи – жареного мяса, свежей рыбы и копченостей.

Вождь подал знак, и довольный народ, оживленно разговаривая, смеясь и обсуждая увиденное, направился к праздничным столам.

Ингмар не лгал, когда говорил о том, что закатит пир, которому позавидуют в самом Скаймонде. Начиная от Большого зала во дворце вождя, где приготовили места для почетных гостей, и до самой площади Риквен украсили большие столы с огромным количеством разнообразной еды. Рядом стояли деревянные бочки с медовухой, настойками и ягодными отварами. По красным и глуповато-пьяным лицам шатающихся северян было видно – они уже успели хорошенько приложиться к кружке. Впрочем, сегодня их никто не мог в этом упрекнуть.

Быстро забежав домой и оставив там ценный подарок – грамоту вождя, Берт вернулся обратно и занял почетное место в Большом зале.

– Ну что ж, наполним кубки и выпьем за наших героев! – громко сказал Ингмар, наливая себе питье из отдельного графина.

Без особого труда Берт учуял – в нем была та самая крепкая жгучая настойка, которой не так давно угощал его вождь. Судя по всему, он не исключал попыток его отравить и решил не рисковать, заливая в горло отменный напиток собственного приготовления.

Но за свою жизнь беспокоился не только вождь. Почти каждый житель притащил с собой оружие и оставил его на обозначенном месте – возле колокола. На всякий случай.

На призыв Ингмара шумно откликнулся весь зал. Послышались удары переполненных кружек – и тост был передан далеко за пределы дворца.

Довольно скоро Риквен изрядно опьянел, и в поселении воцарилось настоящее, безудержное, граничащее с хаосом веселье. Люди отчаянно плясали под гусли и барабаны, смеялись и распевали песни, громко общались, жарко спорили друг с другом, не забывая наливать себе новые и новые порции горячих напитков и хорошенько закусывать. Северная сдержанность и скромность были окончательно растоплены.

– Хватит пить, а ну пойдем потанцуем, – не обращая внимания на протесты парня, Сигги вытащила своего возлюбленного на улицу. Она повела его в большой круг из факелов, плотный от женщин в нарядных одеждах и мужчин в просторных рубахах. Людей, желающих размять свое тело и отвлечься от забот под приятные звуки родной музыки, было, как всегда, очень много.

Девушка закружилась вокруг, поводя плечами и соблазнительно покачивая бедрами, исполняя традиционный танец. Несмотря на легкий сумбур в голове, Берт успевал за обворожительной лучницей, попадая в такт и старательно отбивая ногами хитрые переборы. Когда звучание замедлилось, он прижал к себе Сигги и нежно провел рукой по ее волосам.

– Прекрасна, как всегда, – прошептал Берт ей на ухо.

В ответ она подарила чувственный поцелуй.

– Сигги, – Берт заглянул в ее зеленые глаза, – ты когда-нибудь видела звезды?

– Не помню. Если и видела, то уже забыла, как они сияют. А ты? – в свою очередь спросила красавица.

– Однажды, когда мы ездили с отцом в Скаймонд, – мечтательно ответил Берт.

Девушка заметила на его лице то особое, созерцательное выражение, которое появлялось у Берта всякий раз, когда он упоминал столицу Севера или делился с ней своими мыслями о будущем.

– Должно быть, это красиво? – предположила Сигги.

– Да, зрелище удивительное, – заверил Берт. – Только представь: на фоне бесконечного темного неба мерцают и переливаются сотни – нет, тысячи ярких голубых точек. А еще Вьёрд рассказывал, что где-то далеко за пределами Севера лежат огромные соленые озера. Южане называют их морями и океанами. Так вот, люди, что плавают по ним, могут читать звезды, и те указывают им путь.

– Разве это возможно? – усомнилась Сигги. Поверить в то, что в мире существуют соленые воды, большие, чем Великие озера, было непросто.

– Почему бы и нет? Думаю, возможно. Мы ведь почти ничего не знаем о мире…

В лучнице проснулся нескрываемый интерес:

– Что еще говорил тебе мастер Вьёрд?

– Он говорил, что ночью в небе могут оживать звери и герои легенд. Мастер называл это созвездиями. Их может заметить тот, кто хорошо наблюдает, – рассказывал Берт.

– А мы с тобой когда-нибудь увидим звезды? – спросила у своего героя Сигги.

– Конечно, – улыбнулся Берт. – Но их сияние вряд ли сравнится с блеском твоих глаз.

– Льстец! – с довольным смехом девушка ущипнула парня. С того момента, как она сблизилась с ним, мысли о дальних путешествиях все чаще посещали лучницу. – Ну а что мы будем делать дальше?

Берту очень нравилось новое слово – «мы», прозвучавшее из ее уст, но он успел уловить и тревогу в голосе любимой. Однако Берт пока и сам не знал, что ждало их дальше. Он был уверен лишь в одном: щедрая награда вождя обязательно поможет им осуществить их мечты.

– Ты слышала Ингмара. Зимой мы отправимся к трону Скаймонда, ну а там посмотрим. Все будет хорошо, тебе не о чем волноваться.

Сигги очень хотела верить словам Берта, ведь грядущая служба в лучших войсках Севера немного пугала ее своей неизвестностью.

– Как думаешь, нам разрешат жить вместе? – вполне серьезно спросила она.

– Уж не знаю, как у них там все устроено, но никакие порядки не смогут разлучить нас, – Берт мягко улыбнулся и добавил заносчиво: – Или же нам придется их поменять.

Закончив танец, пара попыталась вернуться на свои места за столом. Путь им преграждали жители с раскрасневшимися от вина и еды лицами, то и дело предлагающие местным героям остаться за их столом и разделить с ними пищу за приятной беседой. Не выдержав напора, Берт и Сигги остановились и были тут же разведены по сторонам.

Берт оказался в шумной компании пятерых взлохмаченных мужчин среднего возраста, чьим давним ремеслом было пчеловодство. Пропустив с ними полкружки медовухи и пообещав никогда не забывать Риквен, он улизнул в попытках найти Сигги. Неожиданно впереди возникла шатающаяся фигура старого друга. Качаясь из стороны в сторону, он брел, не обращая внимания на людей вокруг, направляясь к своему недавнему обидчику, смотря на него прямым бычьим взглядом. Рядом шагала Орса, с тревогой наблюдая за возлюбленным, но пока не вмешиваясь.

Беззаботное пьяное веселье, гулявшее в груди парня, улетучилось. Выяснение отношений, да еще и на глазах у всех, было совсем не к месту. Но, видимо, Грой думал иначе. Подойдя в упор к Берту, здоровяк буквально уткнулся в него, заставив парня напрячься и сжать кулаки.

– Берт… – задумчиво произнес пьяный и положил руку на его плечо, – я прощаю тебя. – Фраза явно далась ему через силу, но все-таки была произнесена.

Ученик кузнеца ожидал чего угодно, но только не этого. Однако, зная твердолобость Гроя, услышанному он обрадовался и поспешил сделать ответный шаг, не вступая в спор, кто прав, а кто нет.

– Спасибо. Я вправду не думаю так…

– Забудь, – отрезал тот и сморщился. – Мы с тобой будем воинами Избранной тысячи. Между нами не должно быть никаких обид.

– Ты прав. Но прежде всего мы с тобой друзья, а друзья прощают друг друга и идут дальше, – Берт протянул руку, и Грой пожал ее.

Примирение состоялось.

– Ну что, здоровяк, твоя мечта сбылась? – уже более свободно спросил Берт.

– Ну а то! – с готовностью откликнулся Грой. – Какой глупец не мечтает об этом? Лучшей награды и придумать нельзя. Правда, я не уверен, что ты тоже рад. Все-таки тебе будет нелегко.

– А что со мной не так? – с вызовом спросил Берт.

– Хиловат, – усмехнулся Грой своей кривой улыбкой, а затем добавил: – Ладно, пойдем уже, поднимем кружки за нашу победу.

Он сгреб Берта и Орсу в охапку, и троица в обнимку направилась к столу.

Незаметно для Гроя парень благодарно кивнул Орсе.

– Эй, парни! Сейчас начнется тарслум! Вы идете? – споткнувшись и чуть было не упав, к молодым воинам подбежал темноволосый Дейн.

Будучи примерно одного возраста, они знали друг друга уже давно. Дейн входил в узкий круг тех людей, про которых можно было с уверенностью сказать: душа компании. Веселый и открытый, знавший множество историй и умевший всегда поддержать беседу, он всегда имел теплый прием у противоположного пола и был желанным гостем на любой посиделке. Несмотря на кажущуюся беззаботность, парень считался хорошим воином и прослыл одним из лучших метателей топоров. Дейн был частым партнером Гроя в учебных боях, чем заслужил уважение и дружбу последнего. Отношения же с Бертом характеризовались коротко: Дейн был вторым человеком, с которым бы ученик кузнеца не отказался отведать недавнюю находку младшего брата – ведьмовской гриб.

– Ты еще спрашиваешь! – ответил за двоих Грой с пьяным блеском в глазах.

– Тогда быстрее поднимайте свои задницы, а то все пропустите! – Дейн схватил чью-то кружку, в мгновение ока опустошил ее содержимое и побежал дальше.

Тарслум был сугубо мужской забавой. Он представлял собой довольно дикое и непривычное зрелище для тех, кто не был знаком с культурой холодной страны. Грубое подобие танца, участники которого размахивали локтями, трясли головами, толкались, врезались друг в друга, могло испугать неподготовленного зрителя. И несмотря на то что участие в тарслуме нередко заканчивалось чьим-то выбитым зубом или хорошей потасовкой, пропустить его не мог ни один уважающий себя северянин. Поэтому победители варгальда недолго раздумывали над предложением.

Проследив за Дейном, Берт с интересом обнаружил его стоящим у трона вождя и, судя по всему, уговаривающим Ингмара присоединиться и принять участие в древнем развлечении. Оценив попытку, вождь усмехнулся и отрицательно покачал головой. Однако, как показалось Берту, с некоторым сожалением. Похоже, глава Риквена многое бы отдал за то, чтобы ринуться в толпу и вдоволь насладиться этим грубым весельем. Совсем как когда-то в прошлом. Настырному парню хватило ума не досаждать вождю и принять отказ. Учтиво поклонившись, он развернулся и быстро пошел за пределы зала, увлекая за собой мужчин, на ходу разминавших шеи и руки.

Люди в спешке двигали столы, расчищая просторное место. Мужчины, разгоряченные хмелем, весело переговаривались между собой. Предвкушая буйное действо, все решили снять с себя верхнюю одежду и украшения.

Наконец прикатили большие барабаны, сделанные специально для этого танца. Они могли издавать особенно громкий и гулкий звук, который очень нравился северному народу. Расположив инструменты по широкому кругу, в центр стали сходиться мужчины с голыми волосатыми торсами. Юноши, участвующие в тарслуме первый раз, в чьих движениях сквозило плохо скрываемое волнение, предусмотрительно заняли места с краю, стараясь не оказаться в самой гуще.

Почтенные старцы, с лицами, обрамленными седыми бородами, заняли места за барабанами. Среди них был и не кто иной, как Говорящий-с-предками. Подчеркивая статус духовного вождя Риквена, алый барабан шамана расположили выше остальных: вместе с табуретом его водрузили на дощатые подмостки. Жители уважали традиции, а кроме того, знали: никто в поселении не умел так мастерски играть на тарслуме, как это делал старый Вайн. Он задавал ритм всем остальным, управляя танцем, дирижируя чувствами и настроением толпы.

Первый удар ладонью по кожаной мембране возвестил о начале действия. Старики, чьи кости уже могли не пережить участия в народном увеселении, дружно замолотили руками и, вопреки возрасту все увеличивая темп, заиграли с такой силой и рвением, будто бы вновь стали молодыми и полными сил.

Услышав долгожданное звучание, мужчины разошлись по краям площадки, придерживая руками друг друга и стараясь не пускать никого в центр. Когда барабанный бой стал настолько громким и быстрым, что некоторые участники не выдержали возбуждения и стали ломиться сквозь живую цепь, кто-то из них заорал:

– Давай!!!

Подобно бурному потоку воды, прорвавшему плотину, вся ватага разгоряченных защитников Риквена, громко, дико крича, устремилась вперед. Люди столкнулись между собой с невообразимым азартом в глазах. Мужчины пихали друг друга, уворачивались от чужих локтей, раздавали ответные тычки, бросались на соседей плечами вперед.

Не все могли устоять на ногах. Но тех, кто оказывался на земле, тут же поднимали, спасая от риска быть затоптанными.

Седовласые музыканты впали в первобытный транс. Ни на миг не сбиваясь с бешеного ритма, который задал Говорящий-с-предками, они закрыли глаза и трясли головами в такт звучанию.

Тарслум был не чем иным, как отголоском древних, давно минувших дней. В истории Севера танец появился еще в те времена, когда край стали заселять первые поселенцы. Скорее всего, люди пытались отразить в нем первые битвы, показать борьбу с природой и друг другом. В любом случае их задумка удалась.

Танец был важен прежде всего тем, что под звуки барабана и непрерывную грубую толкотню каждый участник вновь ощущал себя воином. И то была битва, где не было смертей. Здесь каждый мог выплеснуть накопившееся за долгие хмурые дни напряжение и почувствовать особый дух единства и сплоченности. Внешне враждебное поведение других никогда не было тому помехой. Ведь таковы правила тарслума. Такова была суть веселья.

Литры выпитой медовухи, ритмичный стук барабанов и окружающая обстановка легкого безумия сделали свое дело. Берт, как и все вокруг, вошел в настоящий кураж. От происходящего кружилась голова, а сердце было готово выпрыгнуть из груди. Перед глазами парня мелькали чьи-то напряженно-восторженные лица, а в корпус то и дело врезались мощные тела. Толкаясь с остальными, посылая далеко не слабые удары и без устали работая плечами, он очутился в самом центре круга. А там шла нешуточная борьба. Пытаясь закрепиться на маленьком клочке земли и удержаться на нем чуть дольше остальных, мужчины с разбегу таранили друг друга, выбивая наиболее слабых, проверяя себя и танцующих на прочность. Неожиданно Берт ощутил, как некто большой пронесся рядом, чудом не задев его и оставив глубокую брешь в толпе. В следующий миг победитель варгальда увидел своего учителя. Дикий Медведь легко раскидал всех, кто, к несчастью для себя, оказался рядом с ним, и оказался совсем один в центре.

– Ну?! И кто меня?! – по-медвежьи заревел Вьёрд.

Рассекая холодный воздух, из его носа валил густой горячий пар. На крупном лице застыла неприкрытая ухмылка. Он смотрел на остальных с явным вызовом, глаза мастера сверкали от ощущения давно забытых поединков. На оголенном торсе кузнеца были хорошо заметны рубцы и шрамы старых сражений.

Воины Риквена ответили дружным ревом. Подбадривая себя ударами в грудь и надрывая глотки, дюжина мужчин помчалась к заносчивому ветерану.

Бородатый силач встретил людской напор заливистым, громким смехом. Будто бы и не замечая болезненных ударов, обрушивающихся на его широкую спину и бока, он крутился вокруг, буквально снимая с себя людей и бросая их, как беспомощных котят, обратно в толпу.

Когда первая волна нападавших иссякла, мастер снова остался один. От его тяжелого частого дыхания вздымалась могучая грудь, а надутый живот покачивался, грозясь порвать веревку от штанов.

– И это все?! Старый Медведь вам не по зубам?! – распалялся Вьёрд, играя мышцами.

На него хлынул новый поток орущих, желающих проверить свои силы мужчин. При активном участии Гроя им удалось повалить крепкого воина. Но перед тем как упасть, тот все-таки успел отшвырнуть в сторону какого-то юнца, решившего принять самое деятельное участие в его свержении.

Неудачливый паренек полетел аккурат в Берта и сбил того с ног. Поднявшись первым, ученик кузнеца подал руку лежащему на земле. Но в молодом жителе Риквена заиграла злоба, а крепкие напитки породили в нем ложное чувство собственного превосходства. Изрядно перепив, он решил обвинить в своем поражении того, кто стоял перед ним. Вместо того чтобы принять дружескую помощь, тот ни с того ни с сего вскочил и что есть сил зарядил кулаком по лицу Берта.

Победитель варгальда опешил. Это было неожиданно. Это было подло. Это было очень, очень плохо. Буйная радость, которая кипела в нем под звуки барабанов, стремительно исчезала и превращалась в нечто совершенно иное. Смешавшись с парами выпитой медовухи, его разум наполнила необузданная, неуемная злость. Берту захотелось разорвать обидчика на месте. Втоптать в землю и переломать кости. В мгновение ока он схватил наглеца за горло и резко сжал.

Парень начал брыкаться, но, чувствуя, что воздух покидает легкие, попытался разжать стальную хватку. Тщетно. Зверь окончательно пробудился в Берте, и власть над ним стремительно ослабевала.

– Ого, ну ты даешь! – раздался голос старого друга. Тот даже присвистнул, увидев, как отрываются от земли ноги юнца, а Берт, как ни в чем не бывало, стоит и держит того одной рукой. – Ну все, отпусти мальца, ему и так досталось.

Грой был уже готов разнять сцепившихся и продолжить веселье, как вдруг он замер, раскрыв рот, и на лице одного из сильнейших бойцов Риквена появилось выражение настоящего, панического страха.

Берт разжал пальцы, почувствовав, как с ним начинает твориться что-то неладное. Тело от головы до пят горело огнем. Появилась ноющая, все нарастающая боль в костях. Посмотрев на свои руки, он заметил, как удлинились и выгнулись ногти. Но самым странным было то, как смотрел на него незадачливый задира. Тот упал на колени и теперь боялся пошевелиться, не сводя с ученика кузнеца затравленного взгляда. Как и Грой, он увидел, что глаза Берта поменяли цвет: его зрачки стали ярко-желтыми.

Осознав, что происходит, Берт ринулся прочь. Оставив позади круг тарслума, в спешке сбив кого-то из зрителей, под крики дозорного перемахнув одним невероятным прыжком частокол, он мчался к спасительному лесу. На самой границе видимости часовых его скрутили ужасные конвульсии, и он забился в судорогах.