Текст книги "На разных берегах. Книга I"

Глава 10. Неотвратимое

Борясь с невыносимой болью, сжав зубы, Берт беспомощно катался по холодной земле, дергаясь и выгибаясь в неестественных позах. Его тело менялось с ошеломляющей скоростью, чудовищно быстро увеличиваясь в размерах. Мышцы и кости росли изнутри, разрывая связки и сосуды. Кожа горела. Сквозь ее расширенные поры пробивалась густая темная шерсть. От прорезавшихся клыков рот наполнился кровью. В глазах помутилось, и окружающий мир стал серым.

Вдруг превращение завершилось. Мышцы расслабились, и дыхание восстановилось. Придя в себя, новый хищник медленно поднялся. Он мотнул головой, стряхнув со шкуры листья, и огляделся.

Краски померкли, все вокруг стало черно-белым. Однако это нисколько не мешало ориентироваться в пространстве: ночь казалась светлее дня, а все органы чувств достигли пределов своих возможностей. Берт мог слышать каждый шорох на многие мили вокруг: как ломаются и падают старые, иссохшие ветки, как ветер срывает листья и уносит их прочь. Он чувствовал малейшее движение и любой запах.

Рост заметно увеличился, тело обросло мышцами и набрало массу. Теперь он стал огромным косматым зверем. Желтые глаза хищника, вытянутая морда с большими клыками, мускулистые руки-лапы, пальцы которых увенчали острые когти, могли повергнуть в ужас любого, кто увидел бы его в новом обличье.

Страхи и переживания исчезли, а злость прошла. Хмель полностью растворился в крови. Наружу вышли первобытные животные инстинкты, а человеческие чувства спрятались где-то глубоко внутри. Вся сила природы сейчас была заключена в нем. И ему не терпелось испытать свои возможности.

Новый хозяин леса издал дикий рык и резко рванул с места. Ускоряя бег, вырывая из земли клочья мха, он чувствовал, насколько древней и чистой мощью наполнен каждый мускул. На пути он играючи валил старые деревья, задевал кустарники и, не замечая боли, бежал и бежал вперед. Не уставая. Деятельная сила била через край. Запахи сводили с ума. Незаметно Берт начал забывать, кем он является на самом деле – человеком в теле зверя или же зверем в теле человека.

Вдруг варгальд остановился. Его чуткий слух уловил тихий, как будто приглушенный стук совсем рядом. Он жадно вдохнул хвойный воздух, надеясь найти разгадку. Озираясь по сторонам, тихо рыча, хищник обходил территорию, разгребая лапами ветки и опавшую листву. Наконец его поиски увенчались успехом. Звук исходил из неприметной норы, вход в которую был не виден из-за упавшего дерева. Хозяин леса с интересом приблизился к своей находке и присел. Теперь такт звучания стал намного громче и быстрее.

Кровь зверя подсказала: в норе спрятался кролик. Варгальд наклонился и заглянул в темноту. Это действительно был кролик. Серый и упитанный. Жутко напуганный. Сердце травоядного бешено колотилось, и казалось, может запросто выскочить из груди.

Вид маленького, напуганного им животного неожиданно привел зверя в детский восторг. Он ликующе взвыл и начал усиленно разрывать укрытие. Кролик сделал резкое движение к проходу, пытаясь спастись, проскочив мимо. Но ловким движением хищник поймал жертву и накрыл лапами. Не разжимая пальцев-когтей, он поднес ушастый комок меха к своим глазам.

Пленник больше не дышал. То ли от того, что зверь не рассчитал силы, то ли от испуга, но сердце его больше не билось. Осознав это, варгальд расстроенно зарычал, положил кролика обратно в яму и прикрыл листьями. Он нуждался в сопернике посильнее.

Хищник продолжил свой бег. Вскоре он напал на еще один след. Он был свежим. Совсем недавно здесь пробегал одинокий олень. Дичь была крупная, сильная, а главное, такая же быстрая, как и он сам. Это только раззадорило аппетит. Вскоре хозяин леса нагнал жертву. Красивый молодой олень бежал в миле от него. Он давно почувствовал и услышал приближение незнакомого хищника и пытался сохранить себе жизнь, покидая опасную территорию. В других условиях животное уже давно бы ушло от погони. Его сильные ноги могли дать фору обычным волкам, с которыми приходилось бороться за выживание. Но этот хищник был совсем другим. Олень уже начал уставать, а таинственный преследователь не отставал, неотвратимо приближаясь.

На оленя прямо из-за деревьев выскочил невиданный ранее зверь. Помесь огромного волка и двуногого существа преградила путь рогатому животному. Глаза чудища горели желтым огнем, из острозубой пасти свешивался язык. Зверь тяжело дышал, видимо, этот рывок все-таки дался ему нелегко. Хищник присел, оскалился, угрожающе зарычал и приготовился сделать смертельный прыжок.

Олень отскочил молниеносно, и зверь пролетел мимо, сильно ударившись о шершавую кору дерева. В последний миг копытное отпрянуло в сторону и ушло от верной гибели. Забыв про усталость, животное побежало с новой силой. Его жизнь зависела от быстроты ног.

Варгальд не ожидал такого поворота событий. Но тем было интересней. Огонь охоты разгорался с новой силой. Удар немного оглушил ловца, но времени прийти в себя не было: добыча могла ускользнуть. Хозяин леса побежал следом. У него созрел план. Услышав звук бурлящей воды, он решил загнать свою дичь в тупик. Хозяин вел будущую добычу к речному порогу, где шансы ускользнуть были минимальны. Понимая, что даже его сверхвыносливости может не хватить, он решил прибегнуть к хитрости.

Олень прибежал в ловушку. Резко остановившись на краю обрыва, он стал лихорадочно озираться по сторонам, большими черными глазами ища пути к отступлению. Похоже, это конец. Каменистое дно небольшой северной реки превратило узкое русло в сплошной гремящий поток, преодолеть который невозможно.

Из кустов выбежал преследователь. Огромный, опасный, коварный. Он не спешил, зная, что силы жертвы уже на исходе и бежать ему некуда. Олень стоял не шелохнувшись и следил за каждым движением приближающейся смерти. Его сердце бешено колотилось. Теперь он был похож на маленького, загнанного в угол кролика. Варгальд медленно приближался. Он тоже следил за каждым движением животного. Больше ошибок он не допустит.

Не выдержав напряжения, рогатый дернулся, но на этот раз ловкость хищника не подвела. В молниеносном прыжке зверь поймал свою жертву. Падая, он схватил добычу железной хваткой и стиснул острые зубы на оленьей шее.

Лежа на берегу, «обнимая» свою жертву, хозяин леса чувствовал ее глубокое дыхание. Сердце билось уже не так быстро. Казалось, что олень смирился со своей участью и был готов принять смерть. Это состязание он проиграл.

Осознав, что животное перестало бороться, варгальд немного разжал челюсти. Жизнь побежденного существа была целиком в его власти. Но он почему-то медлил… Одна его часть была готова сомкнуть зубы и разорвать горло пойманной добыче. Какой-то новый голос внутри шептал: «Убей. Съешь. Растерзай. Насладись». Хватка окрепла. Не рассчитав силы нажима, острые зубы зверя легко прокусили шею животного. Из маленьких ран потекла кровь.

Ощутив ее вкус, варгальд напрягся. Казалось, вот-вот, и оленя настигнет неминуемая смерть. Охотник утробно зарычал и помотал головой. Он боролся с самим собой. В его затуманенном сознании неожиданно всплыли рассказы Вайна. Но голос внутри настаивал на своем, и сопротивляться ему с каждым вздохом становилось все сложнее и сложнее… И Берт вспомнил о Сигги, и все тут же вернулось на свои места. Несмотря на звериный облик, глубоко внутри он был человеком и хотел оставаться им как можно дольше. Убийство ради забавы не было его целью. К тому же сейчас он не испытывал чувства голода. В своей совершенной форме, целиком слившись с природой, он лишь хотел подтвердить собственное неоспоримое превосходство. Какая-то часть Берта была даже благодарна сопернику за состязание. Ведь в конце концов он вышел победителем.

Решение было принято. Медленно разжав челюсти и убрав когти, зверь отпустил добычу. Струйка крови текла по шее животного, но раны от укусов не представляли смертельной угрозы. Почувствовав, что хватка исчезла, олень вскочил и, спотыкаясь, отбежал прочь. Он не верил в свое спасение. Уже на почтительном расстоянии он обернулся, еще раз посмотрел на страшного хищника и скрылся в лесу.

Возбуждение от охоты прошло. Человек в теле зверя лежал на берегу реки и наблюдал, как стремительный поток воды в своем бесконечном движении уносит прочь упавшие листья и другие обрывки осени, попавшие в стихию. Ветер шелестел, деревья танцевали. Ночь пролетела незаметно.

На обратном пути Берт обнаружил в легком порыве воздуха новый запах, что заставило его остановиться и принюхаться. Было похоже на едкую гарь. С чувством непонятной тревоги зверь побежал в сторону источника. Определив, что запах идет со стороны Риквена, варгальд тут же запрыгнул на сосну и вскарабкался наверх.

Его худшие ожидания оправдались: густая спираль дыма поднималась над родным поселением, растворяясь в утреннем молочно-сером небе. Риквен был объят огнем.

По сердцу словно прошлись ножом, а в голову ударили молотом. Берт взвыл и стрелой помчался к дому. Внутри него еще теплилась надежда, что в пожаре могли быть виноваты сами жители, перебравшие на празднике, и никто на Риквен вероломно не напал.

Надежда умерла, как только Берт учуял мерзкий запах чужаков и увидел зияющий проем на месте ворот Риквена. Крепкие ставни с головой медведя, всегда служившие надежным щитом ото всех опасностей, пережившие не одну битву, были грубо сорваны с петель и теперь валялись в стороне.

Ринувшись внутрь, Берт, к своему ужасу, осознал, что рядом не было трупов нападавших. Это означало лишь одно: захватчикам удалось обмануть дозорных и пробраться незамеченными. Ставка Ингмара на разведчиков в лесу не оправдалась. Ранняя атака на уснувший после бурного веселья Риквен, который уже начинал страдать от жуткого похмелья, стала роковой для его жителей.

Первым делом Берт помчался к дому. Сквозь плотную дымовую завесу, разъедавшую глаза, он разглядел первые тела павших. Один из пчеловодов, с которым он еще недавно распивал медовуху, был втоптан в грязь. Перед смертью его лишили обеих рук. Прямо на дороге, со стрелою в спине, с перекошенным лицом валялся барабанщик.

У порога горящего дома, где жила одна из подруг Сигги, человек в теле зверя остановился и вздрогнул. Молодая девушка, светлый цвет волос которой напомнил ему о дорогой его сердцу лучнице, лежала на мокрой земле. Голая. Поруганная. Рядом валялся кухонный нож и разорванное платье. Берту навсегда врезался в память ее цветочный венок на голове и застывшая мольба в глазах. Такая же судьба постигла и ее мать.

Вид родного жилища, погрузившегося в пламя, сковал движения воина-монстра. И он заметил, какая ловушка была приготовлена для его семьи: выход наружу перекрыт массивным брусом. Один конец крепко посажен в землю, а другой упирается в дверь.

«Нет!!! Нет!!! Нет!!!» – закричал человек внутри, и зверь, опустив уши, заскулил.

Одним движением Берт отбросил ненавистное дерево и выбил плечом дверь. Навстречу ему ударил такой жар, что он отпрянул назад, прикрыв морду когтистой лапой. Огненный шторм, пожирающий дом, не оставлял надежды на спасение.

«Они могли уйти раньше. Могли сбежать…» – трясясь, словно в лихорадке, успокаивал себя Берт, не оставляя отчаянных попыток приблизиться к проему и войти.

Но острое зрение и чутье без всякой жалости открыли страшную правду. Сквозь ярко-оранжевые языки пламени он увидел три скрюченных обугленных тела. В изуродованных огнем черных силуэтах Берт узнал самых близких людей на свете. Лиму. Свою мать. Он больше не увидит ее лучистых глаз и согревающую улыбку. Логмура и Эйдин. Брата и сестру. Он больше не услышит их звонкого смеха.

Он пришел слишком поздно.

Ужасающий, нечеловеческий крик сотряс весь Риквен. В нем смешалась вся боль непередаваемой утраты и одиночества и глубокая печаль. Всем, кто услышал его, стало не по себе.

Крыша дома не выдержала рева и начала рушиться. Медленно разваливаясь на куски, она похоронила под собой прежнюю жизнь Берта.

Обезумев от горькой, невосполнимой потери, человек внутри зверя передал бразды правления своей второй половине и спрятался в глубине сознания. Грозно зарычав, варгальд рванул с места и отправился на поиски тех, кто отнял у него самое дорогое. Он был в ярости.

Большая часть нападавших уже ушла, унеся с собой награбленное и уведя пленных, которым не повезло умереть в бою. Но оставались и другие, чья неуемная страсть к разрушению и насилию еще не успела остыть. Они продолжали жечь и убивать.

Человек в теле зверя увидел первых чужаков. Их было трое. Один – коренастый и широкий, двое – худые и высокие. На них висели шкуры и амулеты, а лица на северный манер были украшены татуировками. Тот, кто пониже других, стоял на праздничном столе, широко расставив ноги. Под гогот остальных он мочился на трупы защитников поселения, выпотрошенных с нечеловеческой жестокостью и сваленных в большую груду.

Не переставая лить струю, краем глаза дикарь вдруг заметил, как из тумана прямо к нему движется темное размытое пятно. Двое других отчетливо услышали хрип и частое дыхание, которое слышалось все ближе и ближе.

Глаза долговязых чужаков расширились в изумлении, когда из дымовой завесы на их собрата прыгнуло огромное существо. Оно с глухим стуком свалило его со стола и уронило на землю. Варвар не успел даже крикнуть и понять, что происходит, когда стальные челюсти сомкнулись на его шее и вырвали кадык.

Варгальд, невиданная помесь человека и зверя, встал и посмотрел на двоих других. В безумных ярко-желтых глазах они увидели свою смерть.

Мочевой пузырь одного из оставшихся мародеров дал сбой, и воздух наполнился едким запахом. Другой дикарь судорожно пытался достать меч, но мужчину подвели трясущиеся руки. Так и не сумев сомкнуть пальцы на эфесе оружия, он уронил его и кинулся прочь.

Совершив второй прыжок, зверь оказался перед удирающей жертвой. Одним мощным ударом он свернул ему голову, отбросил в сторону, словно тряпку, и устремился к последнему чужаку.

В отчаянном стремлении спасти свою жизнь тот юркнул под стол, надеясь остаться незамеченным и обмануть чудовище.

Не вышло.

Захватчик пустил горячую струю в штаны и закричал тонким, девичьим криком, когда варгальд легко опрокинул укрытие и заревел перед его лицом, обрызгав кровавой слюной. Двумя широкими ударами зверь распорол живот дикаря. Войдя в кровавый кураж, хищник тут же потянулся к шее тяжело раненной добычи. Но остановил свой порыв. Он решил: смерть чужака не должна быть легкой.

Захлебываясь от невыносимой боли, человек перед ним возился на земле и отчаянно пытался втолкнуть обратно внутренности, вываливающиеся из огромной дыры в его теле.

Мучения отвратительно пахнущего куска мяса перестали волновать зверя. Навострив уши, он сосредоточился на звуках, которые были совсем рядом. Сквозь треск горящих бревен и шум пламени человек внутри услышал и безошибочно узнал знакомый лязг металла. В следующий миг варгальд исчез в белой пелене.

– Берегись, Грой! Сбоку! – закричал Дейн и сделал отчаянный рывок к товарищу по оружию. В самый последний момент он успел отразить подлый рубящий удар дикаря, который грозил стать смертельным для Гроя.

В это время Грой сражался сразу с тремя рослыми чужаками и не мог увидеть того, как из тумана к нему подкрадывался еще один захватчик.

– Назад! Держать строй плотнее! – скомандовал гремучий бас Хальма. Изрезанный морщинами ветеран с большим носом и сильным подбородком был первым человеком, которому Ингмар доверял свою жизнь. Хальм Бесстрашный командовал охраной вождя и являлся его незаменимым помощником во всех делах. Но сейчас, истекая кровью, вождь Риквена лежал позади горстки выживших, и вся полнота власти перешла к его ближайшему соратнику.

Воины отступили за перевернутые столы, служившие слабым, но укрытием. У них не было заблуждений относительно того, что их ждало впереди. Силы были далеко не равны. На каждого истрепанного и усталого северянина приходилось по трое нападавших, полных сил и желаний вырезать до единого всех защитников поселения.

Спрятавшись за стол, Грой обнаружил рядом с собой чудом уцелевший графин. Схватив его, он залил в горло остатки горькой настойки. Осушив сосуд, он со всей дури кинул его в толпу мерзких дикарей и вновь занял оборонительную стойку.

Положение выглядело безвыходным. Их осталось всего пятнадцать человек. И они окружены. Позади горел дворец вождя, а все пространство вокруг было занято чужаками. Пятнадцать человек… Остальные отправились в путь к своим предкам или попали в плен. Все, что оставалось им делать, – стиснуть зубы и продать свои жизни подороже. И это получалось у них довольно неплохо. Но воинам требовалась хотя бы короткая передышка.

– Позаботьтесь об Омунде, – бросил Вьёрд и с ожесточенным лицом вновь направился в самую гущу противников. Несмотря на сказанное, он понимал, что его сын вряд ли смог выжить.

И тут Грой увидел, почему кузнеца прозвали Диким Медведем. Не обращая внимания на приказ Хальма и призывы товарищей вернуться, размахивая огромным молотом, он шел вперед и сеял смерть в рядах врага. Каждый его удар ломал кости и дробил черепа. Тяжеленное оружие в руках мастера словно ожило. Удивительно быстро и проворно для своих размеров Дикий Медведь, как ужаленный, яростно кружился в смертельном танце, с криком круша головы и калеча нападавших. В узком, тесном людском пространстве каждый взмах Вьёрда забирал сразу несколько жизней, внося панику и хаос.

Становилось понятным, почему своенравный северянин ослушался приказа Хальма. В пылу битвы смертельный молот мог бы с легкостью задеть и кого-нибудь из своих. Это была его последняя битва, и Дикий Медведь решил показать все свое мастерство, отточенное за прожитые годы.

Но это не могло продолжаться вечно. По чьей-то хриплой команде дикари отбежали и перестроились. Грозное оружие со свистом рассекло воздух, не поразив ни одной цели.

Бедро мастера пробило копье, и он упал на одно колено. Пущенная стрела глубоко вошла в плечо ветерана. Следующая вонзилась в живот. Дикий Медведь промычал и попытался встать, но тщетно: силы очень быстро покидали усталое тело.

Дикари расступились, и вперед вышел здоровенный воин со сломанным носом и половиной одного уха. Судя по размерам и опасливым взглядам, которые бросали на него другие, именно он направлял варваров в атаку. Ухмыляясь, он вырвал из рук стоявшего по соседству воина лук и в паре шагов от умирающего северянина натянул тетиву.

Стрела, выпущенная почти в упор, пробила грудь Дикого Медведя и с силой откинула раненого назад. Рослый дикарь взял дубину с шипами, облизнулся и уверенно направился к умирающему северянину, решив лично добить крепкого бородача и быстрее покончить с упорством защитников.

Превозмогая жуткую боль, цепляясь за остатки гаснущего сознания, кузнец напряг каждый мускул, набрал в грудь побольше воздуха, сделал нечеловеческое усилие, чтобы приподняться на колени, – и метнул свой огромный молот в главаря. Мастер попал точно в цель – в голову противника. Брызги липкой крови оросили землю и лица врагов. Крики нападавших стихли, а в их глазах застыло удивление.

Плечи Дикого Медведя затряслись. Опустив голову, ветеран хрипло засмеялся. Из последних сил он медленно поднял руку и показал направленный вверх большой палец оставшимся бойцам Севера. Затем его могучее тело, истерзанное ранами, завалилось на бок. Мастер закрыл глаза, улыбнулся и отправился к предкам.

Увидев последний жест Вьёрда, защитники приободрились. Их лица снова ожили, а взгляды просветлели. Да, Вьёрд умер и оставил необъятную пустоту в сердцах тех, кто его знал. Но каким же прекрасным был его конец!

– Достойная смерть, – выразил вслух всеобщее мнение северянин, раненный в голову, и поднял палец вверх.

– Достойная смерть! – уже громче подхватил другой, смахнув с лица пот и кровь.

– Достойная смерть!!! – дружно закричали остальные.

Их осталось четырнадцать. Несмотря на явный численный перевес чужаков, инициатива на короткий миг перешла к жителям Риквена. И этим нужно было пользоваться.

– Готовимся к прорыву! – раздался голос Хальма. – Сверр, Хомвуд, берите вождя. Вы идете в середине. Грой и я будем на острие. Остальные – стройтесь в круг. Прикрываем друг друга. И да хранят нас предки.

Все понимали: это их последняя возможность выбраться из кровавого пекла. Поэтому, подхватив обессиленного Ингмара и заняв боевые позиции, небольшой отряд двинулся вперед.

«За отца!»

Противник остался без руки.

«За мать!»

Голова нападавшего развалилась пополам.

«За Орсу!»

Еще один враг упал замертво с глубокой раной на спине.

Выбивая дух из очередного визжащего дикаря, Грой мысленно выкликивал имена тех, кого уже потерял. Подарок Дикого Медведя – «Разрубатель» сегодня полностью оправдал свое название, в нем была заложена месть и ярость воина.

На самом деле парень не видел, как умерли его родные и Орса. Однако, судя по тому, что все выжившие сейчас стояли плечом к плечу рядом с ним, вероятность их спасения была ничтожна. И это ожесточило сердце добряка.

Казалось, что их атака вот-вот прорвет кольцо, и путь освободится. Но враг был далеко не глуп. Увидев, сколько жизней смог забрать лишь один разъяренный северянин и с каким остервенением сражаются другие, дикари сменили тактику. Стараясь избегать рукопашной, они разбежались по сторонам и уступили место тем, кто предпочитал вести дальний бой.

Чей-то ловкий бросок топора пробил голову Хомвуду, и тот упал без чувств, уронив Ингмара. Следом в отряд полетел град стрел. Увидев, что происходит и как быстро умирают воины, Хальм тут же притянул к себе Гроя и укрыл его за большим щитом.

По обреченному взгляду первого соратника вождя Грой понял: это был конец. Атака захлебнулась. Слыша ликующие голоса мерзких чужаков и вдыхая гарь пылающего Риквена, Грой приготовился ощутить, как острое железо пробьет его кожу. Ни у него, ни кого-нибудь другого уже не осталось сил сражаться…

Но вместо стрелы к его ногам вдруг свалилась голова дикаря. Разинутый рот и широко открытые глаза будто бы застыли в немом вопросе: как такое могло произойти со мной, если все проклятые северяне видны были как на ладони?

Вслед за головой рядом упала чья-то кисть, а потом раздались панические крики, и Грой понял, что в отряд уже никто не стреляет. Осторожно выглянув из-за щита, он увидел следующую картину: огромное волосатое существо с длинной окровавленной мордой и когтями-кинжалами буквально разрывало на куски людей, одетых в звериные шкуры. Холод пробежал по всему телу – эту тварь он уже видел.

Дикари пытались организовать сопротивление новой неожиданной угрозе. Но варгальд словно и не замечал порезов и ран на своей шкуре и продолжал истреблять все вокруг себя.

Наблюдая, как тают ряды противников, Грой невольно сравнил зверя с тем, которого недавно удалось победить. Этот, без сомнений, был намного проворнее, быстрее, смертоноснее и как будто бы – моложе. Грой трезво оценивал свои силы и не хотел бы столкнуться с хищником. В его голову прокралась чудовищная мысль: что, если это Берт? Ведь Грой замечал – что-то с другом неладно. И главное, он видел, каким неестественным светом загорелись глаза Берта на всеобщем празднике. Но он не желал верить в то, что его лучший друг превратился в чудовище. Однако желтые, чужие, звериные глаза Грой запомнил очень хорошо. Грой оттолкнул неприятные размышления. Это не Берт.

– Хальм, – позвал Грой.

Хальм, как и все остальные, завороженно смотрел на ожившую легенду, не видя и не слыша ничего другого.

– Хальм! – в нетерпении рявкнул парень, наконец-то достучавшись до главы отряда. – Нам надо уходить, пока не поздно. Он в любой момент может напасть и на нас.

Побледневший воин взял себя в руки и согласно кивнул. Его никак нельзя было назвать трусом, но увиденное выбило его из колеи. Дав команду к отступлению, Хальм повел дюжину выживших в глубь поселения, и отряд скрылся позади горящего дворца.

С высоты своего роста варгальд увидел, как одна группа людей яростно сражалась с другой. Затем тех, кого было явно меньше, начали бить издалека. В усталых и отчаянных лицах, занявших безнадежную оборону, промелькнуло что-то знакомое.

Человек внутри зверя встрепенулся, узнав среди выживших одного воина – Гроя. Луч надежды вновь осветил его темное сердце. Возможно, среди них была и Сигги. Не медля, хищник побежал прямо в толпу чужаков и начал кромсать их одного за другим.

Знакомый ужас в глазах, паника и ступор делали дикарей легкой добычей. Однако вскоре плоть варгальда все чаще и чаще начало колоть и обжигать холодное железо. Но именно в этот момент человек и зверь достигли совершенного единства между собой. Зверь, в глубине которого сидит человек. Человек, обладающий яростной силой и чутьем зверя. Две первородные силы слились воедино, представляя собой сплав дикой мощи, скорости и острейших инстинктов. Полностью отдав власть над телом своей звериной половине, Берт занял главенствующее место в их общем сознании. Он пытался поймать запах Сигги и хоть краем глаза увидеть ее. Но сверхчутье безошибочно определило – среди выживших северян девушки не было.

Раздался душераздирающий вой, и варгальд впал в настоящее безумие. Когти легко разрезали кожу пойманных, зубы вырывали у еще живых людей куски мяса, а шкура, покрытая кровью, огрубела и стала прочнее. Найдя в толпе дикарей самых больших особей, варгальд быстро расправился с ними и отделил их головы от тел. Боевой дух нападавших стремительно падал. И они не выдержали.

Схватившись за голову, побежал прочь первый чужак. За ним второй, третий…

Варгальд догнал и растерзал каждого. Из Риквена удалось уйти лишь одному дикарю. Ошибочно полагая, что он оказался удачливее всех, не веря в свое спасение, радостный захватчик помчался к своим соплеменникам, ожидавших возвращения разорителей.

Чужак привел хищника к широкому руслу реки Буйной. Река служила жизненной артерией Севера и связывала меж собой большинство крупных поселений. Путешествуя по ней, можно было добраться как до Шельмунда, так и до самого Скаймонда.

Сейчас вся водная гладь была устелена шлюпками и небольшими ладьями, которые, без всяких сомнений, когда-то принадлежали северянам. Их было столь много, что человек в теле зверя успел удивиться: масштаб нападения поражал. Такое ему приходилось видеть впервые. Это был явно не обычный набег. Дикие племена пришли сжечь Риквен раз и навсегда. У его защитников с самого начала не было ни единого шанса.

Почти все лодки уже отчалили и медленно скрывались за поворотом. В них он разглядел связанные тела односельчан. Добраться до них уже было невозможно. Но с десяток деревянных посудин все еще стояли на берегу и ожидали последних из соплеменников с трофеями. Рядом с ними у разведенного костра, о чем-то разговаривая на своем грубом языке, дежурили двое дикарей. Они наслаждались пищей с праздничного стола Риквена и запивали яства любимыми напитками северян.

Увидев выжившего, лицо которого выражало неописуемое облегчение и радость, охранники вскочили и в недоумении переглянулись: где же остальные воины?

Неслышно сзади беглеца встал смертоносный хищник. Ударом обеих лап он прошиб спину «счастливчика», поднял его высоко над землей и разорвал пополам на глазах у обреченной троицы.

Пораженная, охрана бросила пост и кинулась к лодке. На ходу разрубив канаты и запрыгнув в спасительную шлюпку, гребцы пытались как можно быстрее отчалить от берега.

Варгальд шумно приземлился в воду, окатив мощными брызгами чужаков и перевернув посудину. Разметав ее в щепки и попутно убив одного дикаря, он вытащил из воды второго и оторвал ему челюсть.

В стане врага заметили нападение. Словно не боясь угрозы, одна ладья остановилась, а ее весла начали работать в обратном направлении. Увидев, что расстояние до ближайшего корабля сокращается, возбужденный хищник поплыл навстречу. Там могла быть его Сигги.

На корму вышла фигура, резко отличавшаяся от того скопища, которое разорило Риквен. Целиком завернутая в просторный черный плащ, она буквально источала скрытую, неуловимую угрозу. Низко надвинутый капюшон скрывал половину лица. Но можно было разглядеть: область рта и подбородок незнакомца, в отличие от дикарей, были неестественно белыми. Человек склонил голову и с интересом наблюдал за невиданным существом. В нем не было ни капли страха. Скорее наоборот, он желал рассмотреть зверя поближе. Фигура что-то прошептала стоящему рядом воину. Тот кивнул и привел пленника.

Человек в теле зверя не сразу узнал Говорящего-с-предками. Один глаз шамана закрылся из-за опухшего посиневшего кровоподтека. Туника была порвана во многих местах, а из-под полы текла кровь. Старик был связан и избит, но оставшийся глаз светился непоколебимой твердостью.

Человек в плаще подал знак рукой. Дикарь подошел к Вайну, встал сзади и одним движением перерезал ему горло. Тело плюхнулось в воду и растворилось в холодной темной синеве.

Варгальд в гневе зарычал, оскалил зубы и стал еще сильнее грести лапами. Бледнолицый довольно ухмыльнулся и отдал еще одно распоряжение.

Ладья повернула вслед за остальными, и весла заработали с удвоенной силой. Она легко отдалялась, а выносливость зверя стремительно таяла. Начиная захлебываться, варгальд прекратил отчаянные попытки догнать судно.

Оказавшись на песке, тяжело дыша, монстр обессиленно упал. Все пропало. Все мечты рухнули. Ужасные картины сегодняшнего дня вновь промелькнули в его сознании и заставили взвыть от бессилия и горя.

Человек в теле зверя дополз до могучего дерева, что росло на самой границе берега и леса. Под его широкими корнями, свернувшись, он долго пытался заснуть. Но природа взяла свое, и через некоторое время его глаза закрылись, а разум успокоился. Его одолел крепкий, но тревожный сон…

– Эй, ты там живой? – спросил участливый голос.

– Оставь его, с ним явно что-то не так, – предостерег кто-то другой.

– Нет, мы не можем его оставить. Он явно из наших.

– Да? А как он вообще здесь оказался?

Берт почувствовал, как в него тычут палкой. Через силу открыв глаза, он увидел старика. Не имея возможности подобраться ближе, тот будил его длинной тростью.

– Вайн? – прохрипел Берт. Спросонья показалось, что перед ним, живой, склонился шаман Риквена. Но вспомнив вчерашний день и приглядевшись к старцу, Берт с сожалением понял, что обознался. Между тем сходство было налицо. Те же ясные глаза, та же седина. Но этот пожилой мужчина отличался густой шевелюрой, меньшим ростом и шрамом поперек одной брови.

– О, живой! – обрадовался старик. – Ну что я говорил? – повернулся он к человеку справа, чьи ноги Берт видел рядом. – Ладно, парень. Как тебя зовут?

– Берт.