Текст книги "Необычный Рюрикович"

Глава 27

Её командный тон, моментально вызывает у меня раздражение, которое погасить удается с огромным трудом. Бесит она меня, ловлю себя на мысли, что может быть зря мы вообще с ней связались. Так, вдохнуть-выдохнуть, успокоиться и прийти в себя.

– Что случилось?

– Кажется Литис с Окситом решили продолжить драку.

– В смысле, их же заперли!

– Видели фисаи, заходящую в дом Литис, а потом туда же заскочил хуманс.

Странно, ну ладно бы кто-то один из них выбрался, но оба. Маловероятно. Однако лучше, как говориться перебдеть, чем недобдеть. Быстро подбегаем к дому Литис, входная дверь не заперта, заскакиваем внутрь и слышим звуки. Я бы сказал характерные звуки скрипящей кровати с постаныванием и вскриками. Моментально поменявшаяся в лице ильтранес рывком открывает дверь в комнату. Предчувствия меня не обманули, но вот действующие лица совершенно другие.

Мирам и Хват. Первая с горящими от восторга глазами как раз и издает смесь постанывающих и мурлыкающих звуков, азартно прыгая на моем десантнике. Причем скорость её движений вызывает зависть и уважение, особенно если участь что её пальцы переплелись с перстами Жени, и она действует без помощи рук, двигая исключительно бедрами.

Процесс в самом разгаре, парочка явно увлечена друг другом, и наше появление им очень не понравилось, что выражается в двух разозленных взглядах.

– Уйдите пожалуйста, – выдает ар-Фаен, остановившись и выпрямившись так, что видно, как струйка пота стекает по её шерстке между двух маленьких темных грудей, с Хвата она слезть даже не потрудилась.

От её слов ощущаю себя подростком, которого поймали на подглядывании за играми взрослых. Выхожу сам, и вытягиваю Мисраэль на улицу.

– Надо что-то делать, я такого от неё не ожидала, – хрипит ильтранес.

– Что ты считаешь, Хват проявил насилие?

– Конечно нет.

– Будешь говорить, что Мирам девственница и это её первый раз?

– Не неси чушь!

– По вашим понятиям после такого надо жениться?

– Еще чего!

– Тогда что тебе не нравится, Мисраэль? Они достаточно взрослые пусть разбираются сами.

Ар-Зианор недовольно смотрит на меня, открывает рот, потом через секунду его закрывает и развернувшись сваливает прочь, даже спиной излучая недовольство. Проводим ее взглядом, выдыхаю и вновь слышу возобновившийся скрип кровати. Сплюнув, тоже ухожу – я тут явно тоже лишний.

На следующий день выясняется, что многие из фралар закончили празднование аналогично Мирам, правда без нашего участия, обошлись фираис из числа зенган и мединим из родов Танират и Дутанвир. К слову говоря, фираис-зенган молодого возраста в этих землях меньше, чем фисаи. При главенстве женщин именно мужчины уходят в другие семьи, и молодые фираис покидали эти земли.

Соответственно благородных молодых зенган не хватает, и часть из воительниц Мисраэль связалась с молодыми мединим. По их понятиям вступать в брак нельзя – это дело серьезное, а поразвлекаться можно. К тому же в условиях войны желание успеть урвать кусочек личного счастья куда сильнее. Ильтранес тоже своего не упустила, осчастливив вниманием кого-то из фираис-зенган.

Тем не менее отношения Мирам с Хватом наделали шуму, особенно когда выяснилось, что оба ничего скрывать не собираются. Вообще, как признал Женя, ему больше всего понравилась честность фралар, готовность принимать последствия и самостоятельность.

– Она мне нравится, я не собираюсь её бросать!

– И ты её с собой заберешь в Дикие Земли?

– Так далеко мы не заглядывали, посмотрим, но в душу она мне запала.

Нда, кажется, я еще получу проблемы от несовпадения личных привязанностей и общего дела. Самое противное, что нет у меня оснований им чего-то запрещать и не факт, что они в принципе послушают.

Дальше-больше. Когда первый шум утих, на первый план у нэко выплыла другая черта – любопытство. Запретный плод сладок, а здесь даже не знаю, чего было больше: женского или кошачьего, но сразу несколько фисаи осадили Мирим, изнывая от интереса и требуя подробностей.

К этому надо добавить культивирование у северных женщин нэко храбрости, переходящей в безбашенность. Что-то неизвестное, неясно опасно или нет? Надо обязательно туда залезть. Полет по неизведанному пространственному тоннелю в дальний космос? Член правящей семьи Танират уже несется в добровольцы. Да еще и желательно там прихватить что-нибудь непонятное, чтобы получше рассмотреть, пусть даже это смертельно опасно.

Наконец, приближающаяся зима провоцирует начало безделья, тоска, а тут есть чем заняться. Катализатором стало признание Мирим, что хумансы будут повыносливее, активнее и изобретательнее фираис, так что кто кого из их двоих зае.. заездил другого – это еще вопрос.

В итоге, когда ещё и Каори добилась благосклонности Антея, я не удивился. Они и так неровно дышали друг к другу, и там все шло к логическому завершению. Когда Андрей не заявился на ночь, свалив после обсуждения у ильтранес на пару с ар-Кадир, его мы даже искать не стали.

Наутро вторая сладкая парочка заявилась помятая, невыспавшаяся, но на редкость довольная. И понеслось. За оставшиеся две недели осени образуется еще более десяти пар, полностью смешав предварительный порядок разбивки проживания по домам. Моим парням еще и выбирать пришлось, в отличие от наших девушек, ушастые сами проявляют инициативу. Особо отличился Явор, исхитрившийся сойтись с Кортой, единственной дочерью Ангрэн ар-Каех, и оказавшийся у неё первым. Пришлось мне разбираться и с её не слишком довольной мамашей, и с Гаер ар-Ольханар ат-Дутанвир. Отбился, но с трудом.

Лагерь недовольных составляли в основном фираис, получившие неожиданных конкурентов, большинство старших фисаи и Литис. Ар-Сифет вдрызг разругалась со своей двоюродной сестрой, перенося неприятие к Окситу на всех хумансов. Характерно, что остальные нэко также старались держаться от Бориса подальше.

Я тоже не избежал заинтересованного внимания, причем сразу от двух фралар. Одна из них оказалась достаточно назойливой, очередную её попытку познакомиться поближе пресекает ильтранес, так лихо на нее наорав, что та просто сбежала.

– Начальник достоин своих подчинённых! Тоже рвешься сожительствовать с моими фисаи, у меня четверо едва не передрались из-за твоих техников.

– Эээ, а можно подробнее.

Выясняется, что техники тоже клювом не щелкали, нет они в иерархии местных относятся к мединим и соответственно котировались ниже, чем летучая пехота, но ведь зенганами мир не ограничивается. Вот и получилось ситуация, когда за одного нашего сцепились аж четверо фисаи из мединим.

– Так, а он определился с победительницей?

– Да, хотя и не совсем ясно, то ли он, то ли его определили. Но ты проходишь вне конкуренции, ишь как на тебя Ильса облизывалась, …!

– Не понял, вы меня решили сделать наиболее ценным призом? – зло спрашиваю ушастую.

– Не придуривайся, думаешь не вижу, как ты себе набиваешь цену! С претензией. Ведешь себя как важный жених на выданье.

– То есть мне надо по-быстрому выбрать кого-то из фралар, и ты тогда успокоишься, как и твои зенган?

Мисраэль как-то странно дергается, во взгляде мелькает растерянность и боль, они быстро пропадают, нэко стремительно берет себя в руки, но разглядеть другие эмоции я уже успел. За прошедшее время ильтранес более-менее изучить удалось, да и язык фралар, как и их жесты считываются куда лучше. Как следствие понимаю, что она терпеть не может показывать слабость и признавать ошибки, будет упорствовать до последнего. Ей проще потом, когда остынет, поменять позицию, но не в споре.

– Я уже, кажется, говорил, что у меня невеста есть, поэтому никого из ваших выбирать не буду, но и орать об этом не желаю. Поэтому не надо расценивать мои поступки как пафосность и набивание цены, я не из благородных и не буду лопаться от важности, – продолжаю уже другим тоном.

– Наверное повезло твоей будущей жене, – выдает Мисраэль глухим голосом с мрачноватым уважением и чем-то еще, но чем не могу понять, – ладно, посмотрим, чем все закончится.

– Нам бы зиму пережить, на этом фоне все остальное не имеет значения.

– Ну благодаря вам и твоим очередным безумным идеям шанс на выживание у нас есть. Я на это не рассчитывала.

– Ты рассчитывала окончить свой жизненный путь как последний матриарх рода Танират, а не готовиться к зимовке, – фыркаю я.

– Намекаешь, что я обязана тебе жизнью, хуманс? Бастет! Как же ты меня…

– Достал, я знаю. Ты меня ненавидишь, скорее умрешь, чем скажешь что-то другое.

Опять эта растерянность во взгляде, быстрый взгляд украдкой и глухой ответ через силу:

– Ну не всегда ненавижу, ты мне действительно очень помог, Дементьев.

Прогресс, однако! С такими темпами спустя пару-тройку лет может быть и научиться говорить нормально. Расставшись с Мисраэль выхожу из её дворца и по пути слышу за одной из неприкрытых дверей недовольный шепот приставучей Илсы:

– Сама не берет и другим не дает! Никого к их командиру не подпускает, но и сама не решается. При этом и зенган есть для развлечения и слухи о возможной свадьбе с фираис из Дутанвир ходят. Чего её еще не хватает?

– Ты об Архыне говоришь? Он её на одиннадцать лет младше еще лет семь пройдет пока не подрастет. Разница в возрасте большая.

– Других фираис из правящих семей у нас нет, поэтому альтернативы не существует. Да и объединение Танират и Дутанвир – большая удача.

Дальнейший разговор я уже не слышу, так как проходу дальше.

Глава 28

Зима приходит внезапно. Еще вчера сохранялись отдельные краски на земле, пусть и изрядно выцветшие, а сегодня еще с ночи падает первый снег. Метель кружит и дует, порывистый ветер старается сбить с ног. Снежинки самых разнообразных форм кружат в воздухе, живя своей отдельной жизнью.

Белое покрывало скрадывает все краски, оставляя один цвет. Снег падает три дня, покрывая все складки местности и накрывая всю поверхность ровным слоем. Температура падает ниже нуля даже днем, который, к слову, становится все короче. Началось, теперь ничего особо не изменишь, жизнь покажет, насколько хорошо мы подготовились.

Сразу после прекращения снегопадов выбираемся в Дахар, поднимаемся на скалы вокруг него и запускаем коптеры для дальней разведки. Ничего, Альканзорское плоскогорье, насколько хватает взгляд, безмолвно, неприятель не проявляет инициативы, только возле самого Михрима, а это порядка семидесяти пяти километров, есть какое-то движение. Скорее всего они уже не будут дергаться, но, ради перестраховки оставляю одно отделение на дежурстве, их задача два раза в день отслеживать ситуацию коптером. Раз в четыре дня они меняются.

День проходит за днем, морозы постепенно усиливаются, шапки снегов становятся все больше, даже во внутреннем дворе дворца ильтранес ложатся сугробы. Торф, смерзшийся в единые кучи, приходится раскалывать кирками и магией. Котельные работают уже круглыми сутками, активность на улицах уменьшается, дороги превращаются в зимники.

Мороз по ночам рисует на окнах свои узоры, снег хрустит под ногами, кустарники практически скрылись под его массой. По вечерам слышно тихое завывание ветра, от которого еще уютней становится потрескивание торфяных кусков в печи. По ночам четко проступают яркие звезды и виднеются две из трех лун Сертании. Третья, самая дальняя не видна в этих широтах.

Делать особо нечего, и все удлиняющие ночи проводим за разговорами о доме, о будущем, о перспективах, слушаем рассказы местных. Неожиданно хорошо заходят пересказы о романах, повестях и историях как Дизема, так и Земли. К чтению меня приучили в детдоме пусть и не сразу, но Черненко в обязательном порядке заставлял нас читать, а Валентин, не думал, что его вспомню добрым словом, много нам еще рассказывал. Теперь функции повествователя выполняет кто-то из наших.

Изначально эти разговоры велись только среди нас, но затем набежали и фралар, развесив уши. Интересно им стало. Затем спустя неделю кто-то из ушастых притащила струнный музыкальный инструмент, напоминающий по форме домру, но с пятью струнами и показала мастер-класс. Я эту нэко до этого не видел или точнее не запомнил, а тут она резко стала популярной и быстро нашла себе свободного десантника.

С нашей стороны выступил Явор, как оказалось он прилично умел играть на гитаре и, подкрутив струны, выдал вполне себе запоминающийся репертуар. Его известность бодро скакнула вверх, как и ревность Корты. К счастью, у парня хватило ума не провоцировать ситуацию ненужными движениями, тем более что ар-Ангрэн очень для него старалась во всех смыслах.

В результате с наступлением полярной ночи один из трех домов, который мы зарезервировали для себя опустел, мои ребята сбежали под теплые бока новоявленных подружек. Слежение за федаинами прекратили, пройти ночью по заснеженному плоскогорью тяжело в принципе, а вести бои тем более, поэтому наша активность резко снизилась.

День за днем проходит без каких-либо событий. Однажды отправляемся проверить состояние наших челноков, их законсервировали, разместив на северной окраине владений рода Танират. Для похода я организовал группу в составе пяти человек, из которых только сам проживал в общем доме, все остальные хорошо устроились с местными.

Хват, Антей из десантуры, Артем Сергеев и Николай Кутейкин из техников. Выдвигаемся поздним утром, полярная ночь еще не достигла пика, поэтому середина дня – это гражданские сумерки, напоминающие нашу пасмурную погоду. В домах в это время темно, но на улице достаточно светло и можно даже читать.

По очереди собираю всех участников, Антей уже ждет на пороге дома Каори, которая выглядывает в окно, а вот Хвата приходится поторапливать.

– Жень прикрой дверь плотнее, – раздается из комнаты сонный голос Мирам, когда товарищ наконец объявляется перед нами. Не сразу, но до меня доходит, что почти все слова произнесены на корявом, но русском.

– А ты времени даром не теряешь, уже и языку её обучаешь, – присвистывает Антей.

– Она сама захотела и оказалась способной.

Вот тебе и носительница традиций! Изначально и не скажешь. Точно говорят в тихом омуте черти водятся. Причем, очевидно, девчонка Хватом серьезно заинтересовалась.

Поход к челнокам оказывается не напрасным. В одном из трех транспортников обнаружены неполадки, приходиться техникам три дня возиться, исправляя систему герметичности. Мы тем временем перебираем оставленные вещи, осматриваем оружие и еще раз оцениваем состояние аварийного передатчика дальней связи. Когда придет весна, его надо будет отнести в горы, собрать и активировать, пусть подает сигнал о помощи.

После работы в челноках опять наступают скучные будни, сумерки становятся гуще, и на горизонте нарисовывается новый год. Среди местных его принято праздновать после прекращения полярной ночи, появление местного светила над горизонтом означает начало новой жизни. Однако у нас по-другому, и мои подчинённые настроены серьезно. Активные движения начинаются за две недели до празднования.

Мал находит самый крупный из местных хвойных кустарников, которые растут поблизости. Украшали кто во что горазд, вырезая игрушки из картона. Сергеев исхитрился из обрезков металла создать подобие машины, Угрюмый проявил сообразительность и соорудил мишуру из всего, что под руки попалось. В итоге так разошлись, что понавешали игрушек еще и на соседний кустарник.

Нэко не без интереса смотрели за нашими действиями, но на удивление, куда больший восторг вызвало создание снеговиков. Непонятно почему, но они им были неизвестны. Нет фигурки из снега они лепили, но вот маленького размера, а тут получалось что-то большое.

В итоге ушастые кинулись помогать и разошлись не на шутку, благо как раз прошел очередной снегопад, длившийся три дня. Снеговиков налепили несколько десятков, устроив импровизированное соревнование между парочек. Самое смешное, что сюда припрягли и меня с Мисраэль и Литис и Окситом.

Ильтранес как и меня уломали просто – руководитель обязан подавать пример подчинённым. Эту истину нам всегда озвучивали и подтверждали офицеры еще на учебе. Да и отрываться от коллектива было неправильно. Сходные аргументы предъявили и ар-Зианор. Правительница вначале возмущалась, но, столкнувшись с горячей поддержкой идеи всем своим окружением, сдалась.

Последним её аргументом или скорее ворчанием было высказывание в духе «подумают, что мы пара», после чего моментально подсуетилась Мирам:

– А давайте еще и Литиса с Окситом привлечем и заставим их работать вместе! Тогда точно на вас с Хрустом меньше внимания обратят.

– Хочешь устроить мелкую месть сестренке? – фыркает Каори.

– Хочу!

Выражение лиц Литис с Окситом надо было видеть. Они стали возмущаться, опять попытались поцапаться, но после вмешательства начальства, то бишь меня с ильтранес замолчали, обиженно сопя и злобно косясь друг на друга.

– Считайте у вас приказ сработаться вместе и выдать результат. Боевая задача должна быть выполнена, – формулирую для них условие.

С грехом пополам, но они справились, хоть и последними, даже под конец меньше поддевали друг дружку, все-таки совместная работа сближает. Наш с Мисраэль снеговик возник одним из первых, хотя и не самый крупный.

– У тебя смотрю богатый опыт такой работы, тоже вырос на севере, в снежной местности? – интересуется ильтранес, когда мы катим второй шар для груди снеговика.

– На моей родине большинство поселений расположено в местах с суровым климатом, снега выпадает много, а лепить снеговика – одно из любимых детских развлечений, к тому же на воздух нас выгоняли часто.

– Выгоняли? Как-то странно ты говоришь о родителях.

– Я родителей не помню и вырос в детдоме с такими же одиночками.

– Тебя оставили одного в детстве? – голос Мисраэль звучит неуверенно и как-то аккуратно, потом она осторожно добавляет, – или для вас это не редкость?

– Нет, это редкость, мои родители рано умерли, других родственников не оказалось, поэтому в четыре года меня отправили в детский дом, там воспитывают таких как я, никому другому не нужных, – помолчав добавляю, – было тяжело.

– Сочувствую, – неожиданно выдает ильтранес когда мы лепим третий снежный ком для головы, – мне было пятнадцать когда мама умерла от болезни и дальше меня вели тетки. Это больно.

– А отец? – теперь уже я аккуратно говорю, подобная тема неприятна для меня, и наверняка нэко испытывает аналогичные чувства.

– У родителей был договорной брак, они не прожили долго и разошлись, семья отца настояла на разрыве, у них появился шанс породнится с другим более важным родом, – уловив мой вопросительный взгляд, Мисраэль добавляет, – обычно так все же не делается, но род отца один из самых известных в центре континента, и Танират были им должны, поэтому так получилось.

– Но он тебя навещал потом?

– Нет, мы виделись только один раз перед подготовкой к полету. Он из рода Сенудан, помнишь Лайшар ар-Тиасор? Она его родственница, поэтому меня и взяли в экспедицию, – помолчав несколько секунд и водрузив снежную голову на два других снежных кома, с ожесточением добавляет, – это была единственная помощь от отца, которую я получила после его разрыва с мамой.

Вновь Мисраэль немного раскрывается и показывает свои эмоции, вполне себе человеческие эмоции. Наши руки соприкасаются, когда мы продолжаем работать, и на автомате я накрываю успокаивающе её перчатку своей. Девушка едва заметно вздрагивает, застывает на секунду и убирает руку, но перед этим легко сжимает мою, выражая молчаливую благодарность.

От дальнейшего разговора нас отвлекает Каори, притащившая камешек для носа фигуры и небольшое ведерко ей на голову.

Глава 29

Новый год отметить толком не удается, погода спутывает все карты. В последний день старого года начинается пурга. Усилившийся ветер вкупе с падающим снегом создает настоящую снеговую стену, которая бьется по домам, колет в лицо, любого кто выйдет. Видимость резко падает.

По словам фралар находится на открытом воздухе при такой погоде небезопасно, на открытой местности вне города можно запросто сбиться с пути и замерзнуть. Именно сейчас начинается настоящая полярная зима. Я на себе ощутил силу шквалистого ветра, заставившего меня проскользить метров десять, когда вышел на улицу, оценить обстановку.

В итоге отделываемся скомканным отмечанием Нового года узким коллективом «холостяков», которые набились все в один дом, и перекличкой по радио с остальными, оставшимися у фралар. Была идея все-таки собраться вместе, но ветер постоянно усиливался, и ради безопасности идею пришлось оставить.

После двухдневной сильной бури пришлось раскапываться день, и доставать снегоступы для перемещения, благо у фралар их было запасено предостаточно. Для ходок в Дахар стали использовать лыжи.

Следующий месяц выдался самым холодным. Зимники занесло так, что без снегоступов передвигаться по улице было невозможно. Четыре дня мороз стоял такой что вода, выплеснутая на улице, превращалась в струйки льда, а плевок замерзал на лету. Даже по признанию ушастых такие холода встречались не каждый год. Из домов не выходили без крайней необходимости. Буднично миновала годовщина с момента нашего отлета с Дизема.

Пришлось жечь много торфа, больше, чем мы рассчитывали изначально. К концу зиму вынуждено стали экономить в отоплении, уплотняться в жилищах, мы все заросли бородами и длинными волосами, переболели простудами. Самое тяжелое время, когда накапливается усталость, пышным цветом распускается скука, и, кажется, полярная ночь будет длится вечно, демонстрируя унылое однообразие.

Дабы народ не сорвался, когда лютость морозов спала, принялся гонять подчинённых в духе Снегирева, да будет к нему и другим милостива океанская бездна чужой планеты, – раскопка снега, физическая зарядка, пробежки. Личный состав должен быть занят делом, тогда не будет времени влипать в другие неприятности и забивать себе голову всяческими глупостями.

И ведь еще недавно были времена, когда, находясь в рядовых, я злился, получая подобные команды. Теперь я сам командир, и вынужден думать по-другому, характерно, что все начотделений меня поддержали. Рядовой состав ворчал, но подчинялся. Из тех же соображений действовали фралар, поддерживая в тонусе своих.

Наконец зима начала отступать. Все когда-нибудь кончается, и холода стали исчезать днем, как и полярная ночь. Теперь в середине дня солнце появлялось над горизонтом, и ветерок не нес с собой пронизывающий холод.

Настал черед нэко отмечать свой новый год. По их традициям необходимо было показать все буйство красок – в одежде, в украшении домов, даже в кулинарных блюдах. Однако, как и у нас до этого, особо праздника не получилось. Необходимость экономии сказывалось. Зато ушастые оторвались в создании разноцветных фигур из снега и льда. На это у них с лихвой хватило энтузиазма.

Получились настоящие шедевры из маленьких фигурок, изображавшие разные сцены из их жизни. Мне больше всего запомнилось поклонение богине Бастет, прародительнице всех фралар. Вообще с религией у местных все было не мнее запутано, чем с другими сферами жизни. Формально главной считалась Бастет, в которую верили все или почти все, но каждый род имел своего небесного покровителя или точнее тотем.

Тотемы иногда заимствовали у других родов, в иных случаях они совпадали, могли быть владетельные дома с несколькими тотемами, были случаи, когда они менялись. Роль, значение и соотношение тотемов зависели от рода и постоянно колебались. У Танират поклонялись заснеженным скалам. Соответственно наиболее популярным являлось изображение белых скал и антропоморфной кошки.

Может и бестолково, но получилось весело. Самое главное, у всех появилось осторожная уверенность, что зиму мы все-таки переживем.

– Зимой было не так плохо, – привычно ворчит Оксит, спустя три недели – терпеть не могу слякоть.

Солнце поднимается уже достаточно высоко и, днем температура поднимается выше нуля, снег начинает таять, и по улицах текут веселые ручейки воды, которых много. Зато ночью градус уходит в минус. Гололед и оттепель постоянно чередуются. Погодка действительно противная, но по крайней мере дыхание весны чувствуется.

– Оксит, ты в своем репертуаре, опять недоволен, бери пример с Хруста, командир перестал жаловаться.

– Он начальник должен себя так вести, а мне притворяться не надо. Пессимистом привычнее, не надо изображать бестолковую радость.

– Пессимист, что это значит? – спрашивает подошедшая Мирим.

– Человек с негативным взглядом на жизнь, всегда замечает только плохое, – усмехается Хват.

– Не всегда, а в первую очередь, вовремя заметишь – упредишь проблемы.

– Ворчишь ты всегда, как дед старый! Мирим, чего ты так смотришь, – меняет тему Хват.

– Да просто ты сейчас практически описываешь мою сестру, она похоже думает.

– Литис что ли? Ах-ха-ха! Получается, Борис, у вас много общего. Зря ты грызешься с родственной душой.

– Заткнись ты.

Подобные пикировки становятся обыденностью, общим фоном, на который уже особо не реагируешь.

Однако, когда припекает сильнее, я понимаю Оксита, Зимники приходят в негодность, превратившись в массы рыхлого снега, перемежаемые большими лужами, ручейки превращаются в ручьи, а не подъезде к Дахару образуются практически болото. Именно сейчас, а не в разгар зимы сообщение прерывается, передвигаться просто невозможно. Мы не можем добраться не то, что до города, но и до своих транспортников.

Именно в такое время у Мисраэль наступает день рождения. Я о нем узнаю случайно, когда Каори говорит Антею куда собирается вечером. Нас не приглашают, да и вообще, как говорит ар-Кадир, ильтранес не привыкла отмечать это праздник как глава рода. Для неё такое в первый раз, а раньше на неё не особо обращали внимания. Поэтому ушастая собирается отмечать в узком кругу, мотивируя нежеланием куролесить, когда с припасами уже туго.

Для меня это скорее облегчение, ибо что дарить не знаю и как себя вести тоже, а тут можно проигнорировать на законном основании. Однако вечером получаю неожиданное приглашение, отказаться будет некрасиво, приходиться идти.

К моему удивлению, празднование выглядит как наш курсантский отдых – выпивки много, закуски мало. Окосевшие глаза показывают, что собравшимся нэко уже хорошо, и есть сильное подозрение, что часть уже ушла, а может и уползла отсюда.

Виновница торжества сидит с мрачно-расслабленным видом, который вызывает у меня чувство настороженности и инстинктивную реакцию защищаться. После коротких приветствий и поздравлений усаживаюсь напротив и вопросительно уставляюсь на ильтранес.

– Сегодня мне исполнилось двадцать три года и клянусь Бастет, я не думала, что доживу до этого дня еще полгода назад. Тем не менее подобное случилось, и в этом есть твоя заслуга, Дементьев.

– Я обещал, что помогу уважаемой зенган, слово офицера много стоит, – выдаю ответ в духе дипломатии.

– Дементьев, перестань изображать из себя благородного, тебе не идет! У меня и так сегодня хватало официальных поздравлений и стоило под конец расслабиться и отключить голову, как ты пытаешься вернуть все обратно. От тебя такого не ожидала.

– Как я понял сегодня ты выступаешь как глава рода, матриарх Танират, так что я пытаюсь соответствовать высокому торжеству, – не удерживаюсь я от язвительного комментария.

Мисраэль гневно зыркает на меня, затем встает, чуть-чуть покачнувшись, утверждается прямо и зовет меня за собой. На улице под вечер холодно, неприятный ветер дует со стороны Льдистого океана, но при этом великолепно проветривает голову, для ушастой самое то.

– Я не хотела звания матриарха, вернее когда-то об этом мечтала, но не такой ценой, не надо издеваться, – выдает нэко после некоторой паузы.

– Руководить всегда тяжело, проще быть простым солдатом, отвечаешь только за себя, а как офицер должен контролировать всех. Те, кто сам никем не руководил, этого не поймут, но у тебя неплохо получается, Мисраэль.

– Спасибо, Дмитрий, – ответ заставляет меня поперхнуться настойкой.

– Ты меня благодаришь, а не пожалеешь об этом на трезвую голову?!

– Может и пожалею, даже скорее всего завтра пожалею, поэтому и говорю сейчас на пьяную голову.

– Самоубийственная честность, но мне нравится, ты по крайней мере не будешь бить исподтишка, а ударишь в открытую.

– Любопытно, получается, по-вашему, это комплимент, хотя для матриарха такое поведение всегда было недостатком. Даже не знаю, что и сказать. Ты странный.

– Всегда был таким, но это не единственная вещь, которая меня удивила.

– А что ещё?

– Не ожидал, что мы ровесники.

– Тебе тоже двадцать три?

– Будет.

– А значит ты младше меня, мелкотня, слушай больше старших и помалкивай.

Разворачиваюсь раздраженно в её сторону и вижу довольную ехидную улыбку.

– Все же тебя можно задеть, не только тебе меня бесить, – довольно хихикает именинница.

– Язва ушастая, – бросаю в ответ.

– Ух, а ты оказывается умеешь дуться как фираис, – хихиканье продолжается.

Ладно позволим ей немного побезобразничать, пусть действительно расслабится.