Текст книги "Необычный Рюрикович"

Глава 30

– Давай двигай ногами, нам надо забраться повыше, там есть ровная отвесная площадка, где скалы расступаются, сигнал лучше будет уходить, да аккуратней с антенной не грохни её! У тебя, что руки дырявые?

– Держу, не ори и не паникуй. В космосе отсутствуют электромагнитные помехи техногенного происхождения, а естественный фон радиоизлучения очень слаб, поэтому наш сигнал засекут, главное, чтобы искусственные спутники ушастых не помешали.

– Главное, чтобы до нас корабль добрался, а он по-хорошему уже должен лететь к Сертании, так что шевелитесь.

– Сделаем командир.

Наш сводный отряд в полтора десятка человек десантников и техников карабкается по скалам, чтобы установить там систему дальней связи. Она должна передать сигналы бедствия новому космолету с нашей планеты. Внизу снег быстро исчезает с поверхности, но на высотах он лежит в основном нетронутый. Как следствие далеко вверх мы не лезем, но все равно чем выше, тем передача будет лучше.

Для размещения антенны выбираем одну из смотровых площадок, она неплохо видна с низин и фигурки фралар, наблюдающих за нами, хорошо различимы, пока техники монтируют конструкции. Десантники в основном бездельничают, тем более что именно они тащили все на себе наверх.

Собрать, закрепить, перепроверить, запустить. Алгоритм нехитрый, но занявший приличное время, львиную долю еще недолгого светового дня.

– Работает, – наконец подтверждает Сергеев, и мы приступаем к спуску. Теперь остается только ждать.

Возобновляем патрулирование в Дахаре. Связь между ними землями Танират и Дутанвир пока можно поддерживать только по дороге, мощенной булыжником. В камнях недостатка нет, поэтому дороги у ушастых здесь может и не ровные, но вполне себе капитальные. В начале весны они очень выручают, потому что вокруг них практически болото.

Такая же дорога ведет в Михрим, и над ней висит наш коптер. Буквально через несколько дней это дает результат.

– Командир, к нам гости. Две машины из Михрима едут. По типажу те же, что и в прошлом году. На их броне десяток фралар, – коротко сообщает Сандал.

– И больше никого? – переспрашиваю, прогоняя остатки обеденного сна, – получается разведка?

– Да я так думаю, но на всякий случай Гаер я предупредил.

Это правильно в Дахаре сейчас только отделение Сандала и полтора десятка зенган из Дутанвир во главе с Гаер ар-Ольханар. Все остальные в родовых землях. На всякий случай поднимаю своих по тревоге, но все заканчивается прежде, чем мы добираемся до места событий.

– Хруст, федаины остановились, не доезжая до нашей первой линии окопов, им навстречу вышла Гаер. Они о чем-то переговорили на повышенных тонах, потом разошлись. С одной из машин стреляли по Гаер, но магический щит выдержал, пока она спрыгивала в окоп.

– Проклятье, ответку дали? Как результаты?

– Разумеется врезали в ответ, но безрезультатно, было слишком далеко, они сами открыли огонь, когда уже поехали обратно, и мне даже показалось, что огонь по нашей переговорщице не все одобрили с той стороны. Я точно видел, как они ругались при отъезде.

Разговор с Гаер немного проясняет ситуацию.

– Они рассчитывали, что мы или умерли или при последнем издыхании. Мой внешний вид стал для них неприятным сюрпризом. Домогались уступок по сырью, я отказала. Напоследок двое прокричали, что мы запоем по-другому под бомбами.

Долго ждать не пришлось, через два дня под вечер раздается грохот трех взрывов. С воздуха на нас сбросили бомбы, целясь, по-видимому, по резиденции ильтранес. Правда ни одна из бомб не угодила в цель, максимум несколько осколков попали в забор, но психологический эффект был достигнут. Мединим занервничали, а зенган начали злится и суетится.

Опрос наших показал, что шума винтов никто не слышал, значит использовался другой двигатель. Среди фралар единственная кто смог прояснить ситуацию – это Мисраэль.

– Кроме меня никто не летал в космос, вернее была еще подруга Литис, но она погибла на Меллоре, поэтому скорее всего никто не знает. Если никто не слышал винтов получается применили песават, хотя мне с трудом верится, – говорит ильтранес с усталым видом и увидев наши недоумевающие взгляды, поясняет – это летательный аппарат с реактивным двигателем. Такие применялись для выхода в космос, но и для полетов к нашим лунам.

– Вы их что недавно создали, поэтому мало кто знает?

– Нет он существует уже давно, но дорог в эксплуатации и сложен в сборке, их мало, и едва ли три десятка родов могли его себе позволить в лучшие времена. К тому же если стать на ваш подход к автономности и самостоятельности, не уверена, что его смогли бы обслуживать в одиночку. Однако федаины смогли скооперироваться в рамках большой территории и у них получилось.

– Какая скорость и высота полета у этого песавата?

После вычислений и соотношений единиц измерения получается, что в час этот песават пролетает порядка 400 километров с нормальной высотой полета в 6 километров.

– Нет, а какие у него минимальные значения, – чувствую, что это важно, вспоминая мои разговоры с летчиками еще в Пустозерске.

Ильтранес недоуменно-растерянно машет руками (это их эквивалент нашего пожимания плечами). Поразмыслив, набираю Сергеева, тот устраивает мозговой штурм с сотоварищами и выдает:

– Если это реактивный аппарат, то вряд ли его скорость может быть меньше 150 км/ч, иначе он свалится в неуправляемый штопор, да и высота должны быть соответствующая, дабы никуда не врезаться, нельзя летать близко к земле, не успеешь среагировать на препятствия из-за большой скорости. Тем более здесь горы, ниже двух километров я бы не опускался. С такой высотой и скоростью точное бомбометание невозможно. Надо либо бить большим количеством по площадям, либо пикировать на цель.

– Получается с таким данными использование песавата здесь избыточно. Думаю, они скоро прекратят, стоит опасаться ударов винтокрылых машин. Их и обслуживать проще, и бить они могут прицельные, – комментирую ситуацию после пересказа информации от Сергеева.

Догадки оказываются верными, песават пролетает еще пару раз, его бомбы летят с тем же результатом. Спустя время разведка сообщает о прилете двух винтокрылов в Михрим. Они отличаются от наших, полегче и подозреваю не так защищены, но прицельный обстрел с воздуха обеспечат. Радует, что их мало, и земля еще не просохла.

Соответственно мы готовимся, затаскивая и маскируя орудия, и оборудуя огневые точки на крышах домов в Дахаре. Надежда на крупнокалиберные пулеметы, а также гранатометы, попробуем их использовать как зенитные комплексы.

– Хруст пришел ответ на наш сигнал, -раздается истошный крик, когда я хмуро осматриваю окопы, плохо в них вода сходит, не получится их сейчас использовать.

– Какой еще сигнал, – не врубаюсь я, – мы сегодня ничего такого не делали.

– Да не сегодня, пришел ответ на наш сигнал бедствия по системе дальней связи, – орет Сергеев, – и это наш диземский код ответа, я трижды перепроверял, ошибки быть не может.

– Чего они хотят и что прислали, – выкрикиваю в ответ, тоже поддаваясь эмоциям. Неужели, дождались! Я из осторожности предполагал, что доберутся здешним летом.

– Просят подтверждения, что это мы. Надо им отправить шифрованное сообщение с кратким изложением нашей ситуации, Я такое могу сделать, но надо добраться до передатчика.

– Так отделение Таежника сейчас на отдыхе, я ему дам команду по рации выдвигайтесь и переговорите с нашими.

Следующие пять дней проходят в лихорадочном ожидании. Как выясняется наш космолет засек аварийный передатчик, сброшенный с «Сурии», вскоре после выхода из пространственного тоннеля, после чего и начал сканировать сигналы уже непосредственно с Сертании. Пять дней «Проходчику» (так называется новый космолет) требуется, чтобы долететь до планеты и расположиться на безопасной орбите. Еще день приходиться ждать, пока над нами бушует полноценный весенний ливень, убравший последние остатки снега на земле.

Наконец в лучах солнца челнок плавно опускается поблизости от трех наших транспортников под радостные крики моих подчинённых. Пришлось на них даже рявкнуть, чтобы привести в чувство, хотя сам прикусил губу, с трудом сдерживаясь от распирающих эмоций.

Транспортник садится на почву, открывается люк и из него спрыгивает два человека.

– Старший лейтенант космодесанта Желудев и сотрудник по внешним отношениям Кабиров, приказом Ставки назначены главными в операции по спасению «Сурии», -представляются прибывшие.

– Лейтенант летучей пехоты фронтира Дементьев, командую выжившими, – козыряю в ответ, – о какой Ставке идет речь? Её не было когда мы улетали.

Из объяснений получается, что пропажа «Сурии» навела на худшие подозрения, поэтому сформировали Ставку общего командования и развернули активную подготовку к потенциальному вторжению ушастых. Причем ради сохранения секретности, исхитрились все залегендировать. В частности, орбитальную станцию по защите планеты от космолетов потенциального противника, на строительство которой бросили значительные средства, представили как внешнюю базу для исследований нашей системы. Да и создание Ставки озвучили как простое улучшение управляемости.

Сколько лет прошло уже со времени неудавшейся революции, а тяга к конспирации сохраняется! С такими темпами руководство и к войне подготовится в тайне от большинства почти 50-миллионного населения.

– Мы поняли, что произошла трагедия, но не расскажете лейтенант поподробнее. Прямо скажем, не ожидали увидеть в начальниках столь молодого человека, – спрашивает с явной настороженностью Кабиров.

– Судя по вашим словам вы чего-то опасаетесь, почему тогда спустились на Сертанию? – в тон отвечаю штатскому, его подозрения меня задевают.

– Я настоял, – спокойно говорит Желудев, – сверху было видно, что вы с оружием и спокойно перемещайтесь по чужой территории, значит пленными не являетесь, иначе разговор был бы другой.

– Справедливо, а рассказ будет долгий и интересный. Прямо скажу мы не ожидали как все повернется.

Глава 31

– Хм, реальность превосходит все наши предположения. Создать новое государство в разгар гражданской войны на чужой планете, до такого никто не додумался.

– Вы рассчитывали, что нас захватили в плен?

– Основная версия предполагала гибель всего экипажа. Высказывались разные причины. Менее вероятной гипотезой была вынужденная посадка на Сертанию. В этом случае предполагалось, что вас так просто не отпустят.

– Соответственно вашей целью являлась разведка, спасение не было приоритетной задачей, – усмехаюсь я.

– Разумеется, – невозмутимо соглашается Желудев, – если ваши три взвода не справились, то шансов особых у нас тоже нет. Мы и прилетели меньшим составом всего -взвод летучей пехоты и несколько дипломатов. Нельзя терять людей впустую. Хотя безусловно мы бы воспользовались любой возможностью спасти тех, кто выжил из состава «Сурии».

– И что вы теперь собираетесь делать?

– Это вы должны сами определиться. У нас равные звания и приказывать вам я не могу, Дементьев, тем более что вы заварили эту кашу и лучше понимаете ситуацию.

Да твою же мать! Никто не знает, чего мне стоило держаться все это время, изображая уверенность и понимание ситуации. Да я хотел пробиться наверх, но сейчас чувствую, как будто меня бросили в воду, дабы посмотреть утону или выплыву, и когда я, барахтаясь, приближаюсь к берегу, вновь отпихивают на глубину. Я не хочу, не хочу, не хочу! Не хочу, но должен. Согласиться страшно, отказаться подло.

– Надо подумать и посоветоваться с подчинёнными, особенно начотделениями, не знаю, что сейчас ответить, – говорю максимально честно.

Сбор состоялся вечером, когда вернулось из Дахара отделение Таежника и я обрисовал своим ситуацию. Суть проблемы ухватил Антей, успевший все обдумать:

– Если мы сейчас дружно свалим с Сертании со всем вооружением и снаряжением, то оставим местных один на один с федаинами. Все прошлые достижения будут потеряны, Танират и Дутанвир почти наверняка уничтожат. Фактически мы их бросим на произвол судьбы.

– Так не пойдет. Мы все-таки сражались с ними вместе, нельзя взять и просто их бросить перед лицом опасности, – мотает головой Мал.

– И отказаться от возможности вернуться домой? Это не наша родина, можем оставить наше вооружение, пусть отбиваются – возражает Чердан из отделения Сандала.

– А если не отобьются? У многих есть и личный интерес, я не готов бросить свою девушку в угрожающей ситуации, – сходу заходит с козырей Хват.

– Ты её уже своей девушкой считаешь?! Не надо смешивать личный интерес и службу, – упирается Чердан.

– А ты нам не указывай, – с вызовом раздается несколько голосов, – мы службу не хуже тебя знаем, и отношения нам не мешали.

– Если бы нам не помогли фралар, неизвестно сколько бы нас выжило и вообще было бы кому встречать «Проходчика», – поддерживает говорящих Сандал.

– Делать вид, что ничего не было, развернуться и уйти, я не могу такое высказать в глаза Мирам, – в свою очередь упирается Хват.

– Чердан, представь себя на месте фралар, если бы тебя так оставили, каковая твоя реакция? – ставит вопрос ребром Антей, – в преддверии боя твой союзник исчезает, забыв обо всем, как к нему относиться?

– Но мы не подряжались помогать ушастым, – недовольно кричит бывший первый техник.

– Однако это уже случилось, чего теперь ныть? Не отказываться же от своих слов и действий. Мы к тому же сейчас олицетворяем весь Дизем, не забывайте, – немедленно реагирует Сергеев.

Если слова заставляют спорщиков серьезно задуматься, даже я смотрю на происходящее по-другому. Действительно мы хочешь – не хочешь представляем родную планету или если говорить шире все человечество.

– Ну если так посмотреть, можно, конечно, пообещать, что мы потом вернемся, но на месте фралар, хрен бы я поверил. Нельзя доверять, тому кто тебя кинул, – нехотя признает Чердан, – но домой все равно хочется, не вечно же здесь торчать!

Итогом обсуждения стал опять перевод всех стрелок на меня по принципу – раз ты командир, вот и думай! Вот только своими силами обойтись не получиться, а поддержка с Дизема нам не гарантирована, но по крайней мере понятно, чего надо добиваться.

– Вам ставили какие-либо ограничения на родине в виде договоренностей с фралар? – задаю вопрос Кабирову, когда уже поздно вечером мы сидим втроем с ним и Желудевым.

– Только самые общие, нынешнюю ситуацию никто не прогнозировал, скорее боялись, что от нас будут домогаться уступок, но никто не понимал каких. Однако сразу говорю, мы не одобрим использование наших вооруженных сил в борьбе местных.

– Мы друг друга уже используем и без их помощи бы не выжили, мои ребята не готовы бросить нэко на произвол судьбы, тем более что у многих уже близкие отношения с местными, – на последних словах оба собеседника вздрагивают.

– Быстро действуйте, лейтенант, – произносит Желудев не то восхищенно, не то осуждающе, – и вы тоже отметились?

– Я нет, но открещиваться от подчинённых не буду, поэтому развернуться и бросить нэко перед атакой на них противника, мы не будем, – после чего пересказываю наши споры.

– Тогда какие предложения? – хмурясь спрашивает Кабиров.

– Установить дипломатические отношение между Ларникой и Диземом, заключить договор о дружбе и взаимопомощи и оказать местным военную поддержку.

– Чего? Да вы хоть понимаете, что просите. Дизем не государство и…

– Кабиров, отставить панику. «Сурию» послали к Дизему, что, уведомив Землю? Ставка создана с согласия Земли и под её участием? Мы действуем полностью самостоятельно, а мой отряд в принципе выживал без чьей-либо помощи. Вы еще сошлитесь на приказы и инструкции вашего ведомства. Они что, по-вашему, помогли бы на потенциальных переговорах? – взрываюсь я, в конце концов он меня достал.

– Лейтенант прав, нынешняя ситуация никем не предусматривалась, но её надо решать. Как военный я признаю нельзя бросать тех, с кем сражался бок о бок, да и закрыть глаза, что Ларника помогла выжившим с «Сурии» тоже неправильно, – поддерживает меня Желудев, – плюс необходимость поддержания реноме Дизема, это же по вашей части Кабиров. Вы думайте нас будут кто-то слушать, если мы отважно драпаем при любой опасности? Покажи силу, тогда с тобой будут иметь дело, а нет, значит нет.

– Помощь местным может привести к смерти наших бойцов.

– Мы военные, сражаться это наша задача, к тому же в худшем варианте развития событий мы бы сейчас воевали, чтобы вытащить выживших. К тому же у Дементьева с сотоварищи было достаточно времени, дабы изучить местных, стоит прислушаться к их мнению.

– Но я не могу обещать помощь со стороны Дизема, у меня нет таких полномочий!

– Ну на установление отношений полномочия есть, у дипломатов на «Сурии» такая возможность была, используйте хотя бы это. Первый межпланетный Контакт, запороть такой шанс, – интересно как он отреагирует на подобную наживку.

Видно, что Кабиров колеблется: и хочется, и колется. Он, по-моему, боится принимать самостоятельные решения, поэтому и ссылается на полученные инструкции. Наш случай они не описывают, вот дипломат и старается отскочить назад в уютное поле прописанных правил. И в этот момент Желудев захлопывает ловушку.

– А если к нам обратиться местная ильтранес с просьбой об установлении отношений, вы тоже откажете?

Кабиров аж подпрыгивает. Точно, если фралар сами попросят, то отказать им, значит перечеркнуть весь смысл еще первой экспедиции. Как же я забыл слова Гердера, что надо договориться о мирном сосуществовании.

– Если уж и заключать соглашение, то с повстанцами, они более близки нам по духу, – эти возражение уже от чистого упрямства, по-моему.

– А заключение соглашения с Империей, вхождение в её состав пусть и на правах автономии, что полностью соответствует принципам Мировой революции? – фыркаю я, и не сдержавшись добавляю, – федаины не руководствуются нашими подходами и на Меллоре собирались нас подставить. Не стоит их отождествлять с нашими революционерами.

На этот раз возражений уже не следует, только получаю мрачный взгляд. Дожав дипломата, иду к ильтранес, проклятый день все никак не заканчивается, хотя на дворе уже ночь.

Мисраэль тоже не спит и также видно обсуждала варианты действий, но её ближний круг оставляет нас одних.

– Если вы собрались улетать, препятствий чинить не буду, – выдает ушастая, подняв на меня утомленные глаза, – в конце концов, это не ваша война, но можешь оставить вооружение, еду, да в общем все что не жалко. Нам бежать некуда.

В груди появляется странное ощущение. Её слова вызывают уважение, но это еще не все, с трудом сдерживаюсь, чтобы не обнять эту упрямую девчонку. Сверстницу, которая не слишком верит в собственный успех, но будет драться до конца. По крайней мере, за это зенган можно уважать.

– Я думал, разговор получится другим. Однако ты можешь сразу перейти к сути дела. Мои не хотят сейчас улетать, но нужна твоя помощь? Просьба к Дизему об установлении отношении.

Далее пересказываю все предшествующие разговоры, попутно объясняя задумку. Мисраэль внимательно слушает, затем напряженно думает и наконец произносит:

– С трудом в голове укладывается. Такое не может озвучить никакой матриарх, но я и так уже мятежница, которой нет места ни в одном из лагерей. Если это поможет спасти моих людей я озвучу подобную просьбу, надеюсь Бастет не отвернется от моей души.

– Не отвернется, а мы поможем. Не бросать же вас одних, – произнеся эту фразу, встаю и сталкиваюсь с поднявшейся в свою очередь Мисраэль.

Наши руки соприкасаются, и я ощущаю как пальцы нэко благодарно сжимают мои, секунда, максимум две, но я это ощущаю. Она все-таки меняется, с трудом, но меняется.

Глава 32

Обращение с просьбой об установлении отношений нэко сочинили на следующий день, причем с вполне себе изысканными формулировками. Руку приложила Гаер, у которой больше опыта. Еще пару дней обговариваем отдельные моменты, а затем федаины вновь напоминают о себе.

Ранним утром три винтокрыла обстреливают Дахар и сбрасывают бомбы на наши позиции. Последнее не приносит особого вреда, так как в траншеях никого еще нет, а вот собственно обстрел оказывается куда серьезнее.

Противник совершил налет раньше, чем мы подняли свои коптеры, поэтому застал нас врасплох. Погибло двое мединим из числа обслуживающего персонала, разгромили три четверти наших стационарных пулеметов, наших расчетов за ними не было, ранило еще несколько зенган и двоих десантников, из них тяжело Оксита. Потери могли быть больше, но никто не успел выскочить на боевые позиции, отстреливаясь с земли и окон. В один момент федаины практически обнулили нашу противовоздушную защиту.

На счастье Оксита, в составе нового космолета находился автоматизированный лечебный комплекс, который создали уже после нашего отлета с Дизема, а также бригада врачей. Таких возможностей на «Сурии» не было, и я не уверен, чем дело бы закончилось до появления «Проходчика». Вадье потерял много крови из-за трех проникающих пулевых ранений с повреждением печени, легких и плевры.

Когда его привезли, Оксит выглядел отвратно, я добрался до товарища уже вечером, после исправления нанесенных повреждений, от души наорав на Антея и его подчинённых, которые должны были дежурить в городе и прозевали чужую атаку. Вечером в Дахаре расположилось отделение Таежника и одно из отделений Желудева, которое тоже вызвалось повоевать. Командовал им младший лейтенант с позывным Кречет.

Уже в темноте возвращаюсь в родовые земли Танират и добираюсь наконец до лазарета. Второй из раненных, Ждан с перемотанной рукой уже дрыхнет, похрапывая и отвернувшись к стене в первой из комнат, а в вот в соседней комнате я застываю от неожиданности, едва преступив порог.

Нет вид Бориса, лежащего в беспамятстве, был ожидаем. Капельница, медицинские приборы, прерывистое слабое дыхание – к этому я был готов, но сидящую рядом с бойцом фралар, я точно не ожидал увидеть.

Литис ар-Сифет собственной персоной поднимает на меня заплаканные глаза. Вид потерянный, притихший, в общем полная противоположность её нормальному поведению.

– Он меня оттолкнул с линии огня, – тихо произносит ушастая в ответ на мой невысказанный вопрос, я стояла спиной и не увидела опасность. Меня толкнул, а сам не успел, – молчит, потом как-то по-детски шмыгает носом и продолжает – Он выживет?

– Надеюсь, на Меллоре ему также досталось, если не хуже, но он выжил. Борис парень крепкий.

– У меня там подруга погибла, – в голосе Литис прорезаются знакомые нотки недовольства.

– У меня и Бориса трое из отделения было убито, еще трое включая нас обоих ранено. Двое погибших были хорошими товарищами, – спокойно произношу в ответ.

– Можно я тут посижу, – произносит нэко, горбясь и отводя взгляд, – мне надо подумать.

Следующим утром забегаю еще раз к Борису, по пути меня нагоняют Хват с Мирам, оба должны присоединиться и помочь с разгрузкой запасов «Проходчика».

– Ну как? – останавливаем выходящего врача.

– Пока без изменений, состояние стабильно-тяжелое и не шумите, а то разбудите.

– Кого разбудим? – недоуменно спрашивает Хват, – Борис еще не очнулся.

Я пожимаю плечами, открываю дверь, и теперь мы уже втроем застываем на пороге. Вадье действительно не изменился со вчерашнего вечера, по-прежнему лежит без сознания, но это не самое поразительное. Литис как и до этого сидит рядом, положив голову на кровать рядом с Окситом, и тихо посапывает, отключившись от усталости.

– Вот же мелкая дехрабис! – шипит Мирам ругательство на фраларском, вытягивая нас наружу, – и она мне еще нервы делала!

– Как говорят у нас от ненависти до любви одни шаг. Интересно как она себя поведет, когда он очнется? – откровенно давится смехом Хват.

– Пусть только попробует умничать! Я ей, – ар-Фаен разозлено фыркает, затем выдыхает и успокаивается, когда Синицын её обнимает, и уже спокойным тоном признает, – да ничего я её не сделаю, сестра как-никак, пусть и двоюродная.

В течение следующих нескольких дней кризис благополучно минует, и Борис приходит в себя, более того выясняется, что на нас тоже действует местная магия целительства. Она сама по себе не дотягивает по возможностям до нашей медицины, но серьезно усиливает её возможности как дополнение. Во всяком случае выздоравливает Оксит быстрее, чем мы рассчитывали.

Впрочем, нам уже не до этого, противник повторяет налет, но в этот раз мы его ожидаем. Два коптера дежурят в небе весь световой день и взлет вертушек засекают сразу. Альканзорское плоскогорье небесные хищники пролетают за двадцать – двадцать пять минут, этого времени достаточно, чтобы их встречали в полной готовности. Три наших отделения и более тридцати фралар дают встречный приветственный салют, едва винтокрылы заходят на город.

Тройка кидается в разные стороны, скидывая бомбы куда попало и закрываясь магическими щитами. Однако в этот раз нас много и уйти от очередей, летящих со всех сторон, у них не получается.

– Мал, б.., не тупи тащи следующую ленту!

– Чердан, бронебойными с упреждением!

– Есть попадание, гад, щит держит!

– Треснул, вали его!

По одному из винтокрылов опрометчиво пригнувшемуся к земле, дабы уйти от обстрелов, сбоку прилетает сразу две молнии от наших фралар, с ними магическая защита не справляется. Получив дважды, машина разворачивается от Дахара и подрагивая в воздухе летит прочь.

Другая машина уворачивается от летящих кос и подставляется под длинную очередь, продавливающую и её защиту, пули градом стучат по кабине и корпусу. Кажется, кого-то из экипажа задело, но летчик в порядке и тоже уводит машину. Следом кидается третий.

– Не дайте им уйти!

Следом летят очереди. По «здоровой» машине мы не достаем, а вот подранки свое получают, какое-то время им помогает защита, но потом она ослабевает, и пули достигают винтокрылов. Они, все более снижаясь, уходят к Михраму.

– Таежник, поднимай коптеры. Смотри что с ними.

– Они не долетели, сели на полпути, вытягивают раненых,

– Попробуем достать, выводите машины.

На пяти машинах вылетаем из Дахара. Поддерживаем связь с нашими. Федаины тоже вызывали подмогу, из Михрама тоже выскакивает несколько машин. Единственный уцелевший винтокрыл висит над своими, пытаясь их прикрыть. Наше появление для противника – явная и неприятная неожиданность, но отступать он не собирается.

Оставшийся в воздухе винтокрыл открывает огонь, но нас банально больше, и плотность нашего огня куда выше. В отличие от Дизема здесь и мы и они используем магические щиты, это позволять бить с ближних дистанций. Меньше маневров – больше грубой силы. Для нас – это шанс, так как земля еще мокрая и ехать вне дороги затруднительно, а у летуна таких ограничений нет.

Количество переходит в качество и, пробив третий щит, мы добивается новых попаданий. Винтокрыл, резко снижаясь уходит, вдаль по Альканзорскому плоскогорью, дабы совершить жесткую посадку в семи километрах дальше. Экипаж из подбитых винтокрылов сбегает еще раньше, утаскивая по возможности своих раненых.

– Хруст к вам приближаются федаины на машинах, несколько минут и будут у вас, да из их города кто-то еще выдвинулся, – докладывает Таежник.

Сволочи, не вовремя, я рассчитывал догнать убегающих, но опасно, тем более наши машины буксуют в грязи, в поврежденные винтокрылы стоят на дороге, пока мы их объедем и двинемся дальше, противник тоже подтянется. Нельзя терять голову.

– Взрываем вертушки и отходим, к нам идут превосходящие силы, – неохотно отдаю приказ.

В итоге одну подрываем, другую летающую машинку врага поджигаем с помощью магии и отступаем, постреляв вдогон убегающим. Подкрепление противника появляется у двух винтокрылов, когда они для нас превращаются в горящие точки на горизонте.

– Они вас не преследуют, можете успокоится, – вновь раздается голос Таежника.

Напряжение спадает, и мы спокойно возвращаемся в Дахар.