Текст книги "Необычный Рюрикович"

Часть вторая

Глава 16

Полтора года спустя

– Рота подъем, повзводно разберись!

Многократно произнесённая команда, сегодня звучит если не в последний, то предпоследний раз. Наше обучение заканчивается, еще несколько дней и курсантская жизнь окажется позади, а мы станем полноправными бойцами летучей пехоты фронтира.

Впрочем тех, кто дрался с фралар, таковыми уже считали, пусть и негласно, хотя и пережить пришлось многое. Сразу после прибытия на Дизем, нет еще на Некриде, нас взяла в оборот Контора, спецслужба нашей колонии. Всех обязать дать подписку о неразглашении, подвергли многочасовым допросам. Принесённые известия поставили на уши все руководство. Две недели мы провели в изоляции от общества, пока наверху не пришли к неким выводам.

Всех, кто выжил, отделили от остальных курсантов и вели по отдельной программе, в которую резко добавились правила по будущему руководству солдатами, из нас решили делать офицеров. Кроме того, каждый получил знак участия в боях, дающую небольшую, но прибавку к жалованию, внеочередное воинское звание, а несколько лиц, включая меня медаль за заслуги.

Мне вообще повезло, поскольку как оказалось звание сержанта мне должны были присвоить за успехи в программировании, и сразу по возвращении на Дизем, поэтому с разницей в день мне присвоили два звания одно за другим, повысив до старшего сержанта, тем самым поставив меня вровень с Лемеховым.

Я стал его заместителем, а потом через восемь месяцев меня назначили начальником другого отделения в звании старшины. Справлялся с новой ролью я неплохо, так как пару месяцев назад стал прапорщиком, а сейчас, когда отделение вернулось с учений на одной из лун Дизема, войдя в тройку лучших, надеялся на еще одно повышение в честь выпуска. Да и вообще это явно не мой предел, раз нас готовили к офицерам.

Помимо работы с коптерами, нас загрузили написанием специальных программ по их управлению, отработке связи и передачи данных. Кульминацией стала поддержка дальней видеосвязи в режиме реального времени между моим подразделением на Луне и другим, оставшимся на Диземе. Кроме того, на последнем курсе активно стали использоваться обучение на основе виртуального моделирования ряда ситуаций с помощью вирт-шлемов.

– Товарищи бойцы, вы прошли практически полный курс обучения, осталось сдать три экзамена по общевойсковой практической, теоретической и общеобразовательной подготовке и вы получите заслуженные погоны. Для вас это не должно составить проблем, вопросы есть? – коротко и по существу говорит комроты Жилин.

Ответив на поступившие запросы, майор отправляет нас за дальнейшими указаниями к комвзводам, точнее идут за ними начотделений. Снегирев с погонами капитана встречает нас по-другому уже как будущих коллег, сказываются совместные бои и выдает расписание будущих экзаменов.

– Готовы к взрослой жизни? – догоняет нас Синицын.

– Еще надо сдать экзамены, потом получить звание и тогда после небольшого отпуска, приступим к службе, – привычно обрывает Лемехов.

Я раздраженно морщусь. После боя на Меллоре наши пути с Григорием медленно, но расходятся. Мы теперь в разных отделениях, Лемехов, не считаясь ни с чем, выгрыз себе звание старшего прапорщика, дабы быть лучшим в батальоне, его правильность здорово напрягает. Однако этим дело не ограничивается. Не хочу ему говорить, но меня гложет зависть к его удаче на личном фронте. С Ириной у Григория все серьезно, знакомство в Лагаше перерастает к настоящему времени в свадьбу, причем любовь в этих отношениях смешана с расчетом. Лемехов своего не упустит.

У меня наоборот отношения трещат по швам. Не нравлюсь я родителям Шевцовой и все тут, не пара! Отец у неё – биогеоценолог, мать – физиолог, все родственники, включая двух старших братьев Лены, тоже пошли по стезе ученых. В общем одни интеллигенты. Я как будущий военный и бывший детдомовец в их круг не вписываюсь, поэтому попытка Лены нас познакомить провалилась. Родители всеми правдами и неправдами стараются нас разлучить и, кажется, у них это получается.

Экзамены курсанты сдают на Диземе, а торжественный выпуск устраивают в столице планеты – Мангазее, пусть и на окраине. Обычная нервотрепка суета, беготня, ожидание результатов как это обычно бывает. Жилин оказался прав: после пять лет обучение, экзамены не кажутся такими сложными, срезался на них только один человек. Куда больше отсеяли за прошедшее время. Как объявило начальство из 409 человек приступивших к занятиям до выпуска дошли только 233, чуть больше половины.

Однако суровая подготовка не прошла даром, мы многое можем, и действительно имеем шансы стать элитой. Выступающий перед строем генерал прямо называет наш батальон костяком будущего полка летучей пехоты фронтира, а значит, желание пойти в офицеры всемерно будет поощряться. Описание предстоящего пути командование заканчивает следующими словами:

– Каждый из вас должен запомнить девиз космодесанта. Ты атакуешь врага в любой точке с воздуха и космоса. За тобой и вокруг тебя будет бесконечная пустота и необъятная высота, замешкаешься, и она станет твоей могилой. Ты можешь пикировать, идти, плыть, бежать только вперед. Чем быстрее, тем больше шансов уйти от смерти. Если суждено погибнуть, то лучше от пули врага, чем стать чьим-то кормом или долго умирать от удушья. На земле тебя будет ждать враг и море – море огня. Хочешь выжить и победить – с ходу взломай вражескую оборону. Твоя решимость и твоя атака должны быть страшными. Гони врага без остановки. Никто кроме нас!

– Так точно! – слитно рявкают две с лишним сотни глоток, включая меня теперь уже старшего прапорщика Дмитрия Дементьева. С этой секунды мы официально становимся бойцами, курсантское прошлое осталось позади. У нас есть месяц отпуска, прежде чем каждый из нас приступит к новой службе.

***

В расстегнутой рубахе и помятых джинсах неспешно подхожу к сидящей на кровати Лене, чувствуется легкий аромат её духов и дыхание. Мой взгляд откровенно скользит по её волосам, губам, шее, опускается ниже, на грудь, возвращается к губам. Испытываю желание, переходящее в возбуждение.

Тыльной стороной пальцев правой руки провожу сверху—вниз по чужим волосам, убираю их за левое плечо. Левую руку запускаю в волосы вдоль правого виска, приподнимаю подбородок Лены. Правой рукой, едва касаясь, приподнимаю твой подбородок. Ожидаю, пока она опустит ресницы, и наклоняюсь к губам. Поцелуй легкий-легкий, едва уловимое прикосновение.

Мы здесь уже четвертый день, первая нетерпеливая страсть уже прошла, поэтому тянет поиграть, подразнить девчонку. Опускаю правую руку ей на талию, левую кладу сзади на затылок, отвожу в сторону волосы, оголяя шею справа.

Пухленькие щечки краснеют, дыхание становится прерывистым, глазки блестят и томно стреляют из-под ресниц. Студентка, точнее уже аспирантка тоже заводится. Моя левая рука, поднимаясь, как бы случайно останавливается на сосках её грудей, поглаживая их, пока они не проступают сквозь блузку.

Блузка скользит по рукам девушки вниз, вслед за ней лифчик. Легонько толкаю Ленку, заставляя упасть на кровать и любуясь открывшимся зрелищем. Выдерживая паузу, добиваюсь мягкого постукивания её правой ногой по моей левой – намек на продолжение действий.

Наклоняюсь и снова целую, на этот раз долго, прерываясь чтобы глотнуть воздуха и вновь все повторить. Опираясь на локоть левой руки, правую кладу на грудь, снова играя с соском, пока не раздаются судорожные вздохи, и её руки падают вниз судорожно-требовательно расстегивать свою и мою молнию.

Расправившись с оставшейся одеждой, Ленка обхватывает меня руками и тянет на себя. Не успеваю оказаться внутри неё, как на пояснице скрещиваются красивые ножки, нетерпеливо требующие от меня активных действий. Следующий час кровать скрипит, не переставая. С выносливостью у меня после пяти лет беспощадной подготовки все в порядке, поэтому зае..любить до полусмерти я могу.

– Иэх, Дима, подожди дай передохнуть, – жадно хватая ртом воздух, стонет девушка.

Даю ей время отдышаться, выпить воды, но, когда она пытается встать, хватаю в охапку и разворачиваю спиной к себе.

– Подожди мы так не договаривались!

Не слушая, толкаю в спину, вынуждая Лену встать на колени и опереться на руки. Пристраиваюсь сзади и, схватив за бедра, снова вхожу в неё. Протесты достаточно быстро сменяются постаныванием, потом девчонка опускается на локти, шикарно прогибаясь и прибавляя в звуке. Когда она добирается до конечной станции, тело пронзает дрожь, вынуждая судорожно сжать пальцы, и испустить хриплый вой. От такой картины я тоже перестаю сдерживаться, и волна наслаждения накрывает меня с головой.

– Хорошо, что ты меня не послушал, – признает Лена, когда мы уже расслаблено лежим рядом, – мне понравилось.

– Если бы я тебя слушал, ты бы сейчас оставалась с родителями.

– Не нервничай ты так, я же с тобой, – шепчет девчонка, прижимаясь всем телом, так что плохие мысли окончательно растворяются без остатка, – они переживают, что у тебя денег не хватит на семью и служба у тебя опасная.

У меня сильное подозрение: проблема не ограничивается вышеперечисленным, там неприятие едва ли не на личностном уровне, слишком уж враждебно, на меня смотрели, почему не знаю, но спорить сейчас точно не хочется.

– Боевых действий на Диземе не велось, а исследователей и без меня много, среди биологов, таких тоже хватает, не все же гибнут, – нет, я не вру, просто недоговариваю, подписка о неразглашении действует, – а жалование это проблема решаемая.

– Хочешь стать офицером?

– Да мне уже предложили ускоренные курсы подготовки офицерского состава, причем без отрыва от службы. Если все пройдет, как я задумал к концу года стану офицером.

– Сможешь совместить, это все-таки трудно и где разместитесь?

– Нашу часть как раз формируют, окончательно состав укомплектуют как раз за полгода поэтому время есть, служить буду в Курионе, небольшой городок вблизи Экбатаны.

– Экбатана – это второй город на Примусе, нашем континенте после Мангазеи? Это хорошо, Дима, там работа и для меня найдется, потерпи три года, закончу аспирантуру и будем вместе.

Наверно в тот момент я был один из самых счастливых людей Дизема, и уж точно это был один из лучших моментов моей жизни.

Глава 17

Пустозерск встречает стужей, вьюгой, пустынными улицами и виднеющимися вдалеке громадными коробками строящегося нового космодрома. Их уже два на Примусе, главном континенте, но третий возводят на Терциусе исключительно с военными целями. Знакомство с фралар подстегнуло его строительство, дабы скрыть от посторонних лишнюю информацию. Служба в Курионе продлилась не более полугода, и теперь я прибыл к новому месту назначения.

Меня, новоявленного младлейта направили сюда после окончания курсов подготовки офицерского состава для охраны стройки и одновременно детальной разведки местности. В отделении семь человек, пришедших сюда после срочной службы и моя задача загрузить их общевойсковой подготовкой, как когда-то напрягали меня, дабы потом самые успешные отправились на дообучение управлением техникой, программированием и, если захотят – командованию.

Лучшие из лучших, сдавшие экзамены, станут, как и я, летучей пехотой фронтира, кто не справится, значит не судьба.

Все, кто попал сюда добровольцы, смотрят на молодого младлейта настороженно-насмешливо, вернее смотрели. Еще в Курионе веселья поубавилось после выписанных мной нагрузок. Оказалось, что каждый из бывших курсантов заметно сильнее срочников. Двое претендентов отсеялись, но другие закусили удила.

Переезд в Пустозерск позволил мне усилить подготовку. Марши вокруг космодрома стали нормой, патронов тоже не жалели, а технику, задействованную на строительстве, я активно использовал по договоренности с рабочими. Постепенно подчинённые втягивались и начинали все больше и больше походить в первом приближении на настоящий космодесант.

Тем не менее, свободного времени появилось больше, и периодически с изумлением чувствовал скуку и тоску по курсантским будням. Тогда, по крайней мере, было понятно, к чему стремиться, а сейчас нет. Особых развлечений не было, поэтому тратил время на разговоры со строителями, а также испытателями, узнавая тонкости в обслуживании, ремонте и управлении космическими аппаратами. Нельзя жаловаться на судьбу, позже неоднократно с ностальгией вспоминал дни на космодроме, спокойная жизнь как-никак!

Все закончилось с вызовом в Мангазею в конце года. Приказ привез Светлов, которого выдернули со службы, и он по пути заехал за мной. В дороге обмениваясь новостями, Андрей сообщил про между прочим, о новом веянии:

– Бойцы у нас стали брать себя позывной для связи и переговоров, это улучшает координацию действий. Я теперь Антей.

– Интересная идея надо будет внедрить и определиться со своим позывным, – оценил я задумку.

На этих словах палочка, подобранная еще в Пустозерске, которую крутил в руках, от резкого случайного движения с хрустом ломается.

– О, а если назваться Хрустом, как тебе? – заинтересовано спросил товарищ.

– Почему бы и нет, – хмыкнул я в ответ.

Дальнейший разговор касался перспектив вызова и, как оказалась позже, мы не угадали. По приезду нас попросили подождать день. Встретил Шевцову, она вела себя как-то нервно, но тогда не придал этому особого значения, как и её словам о большой занятости, тем более что уединиться в гостинице аспирантка не отказалась.

В назначенное время появляюсь в штабе, где в отдельной комнате меня ждут Жилин и коренастый крепыш с тяжелым взглядом.

– Гердер, контрразведка, – коротко представляется незнакомец и продолжает, – вы были на Меллоре, Дементьев?

– Да в процессе обучения, – аккуратно отвечаю.

– Младлейт, говорите прямо, вы же из взвода Снегирева, Гердер в курсе вашего боя с Чужими, – подключается к разговору Жилин.

– Тогда чего вы от меня хотите, всю известную информацию я уже рассказал и не раз.

– Предлагаем принять участие в секретной операции на планете фралар Сертании, нам удалось её найти.

– И какая цель операции?

– Узнаете, пока согласитесь. Пока могу озвучить длительность проведения около полугода.

– Согласен, – произношу после раздумья.

Как оказалось, нашли второй пространственный тоннель в нашей системе возле Меллоры и отправили по нему разведывательные корабли. Действовали осторожно, и только недавно удалось добраться до планеты нэко Сертании. От их системы до нашей две недели пути по тоннелю, для сравнения до Солнечной системы лететь по другому пространственному тоннелю только четыре дня. Теперь решили послать дипломатическую миссию, где космодесант выступит в качестве охраны.

– А это действительно хорошая идея? По мне ушастые атакуют нас сразу, едва завидев, – делюсь своими опасениями.

– Подобная опасность существует, но мы приняли решение, что лучше узнать все о потенциальном противнике, чем пребывать в неведении. В крайнем случае, отступите с боями. Ваша задача собрать информацию, установить контакты и договориться о мирном сосуществовании, но, если они будут против – действуйте соответственно. В худшем варианте, как уже сказано выше, улетайте.

– Получается мы должны высадиться в каком-то глухом месте, которое надо еще найти?

– Или не высаживаться вообще и оставить корабль на орбите, используя для посадки челноки, здесь оставляем на ваше усмотрение.

– И подобное предложение делается всем участником Меллорского боя?

– Разумеется, хотя уже есть отказавшиеся, например, Лемехов.

– Да ну?! – не скрываю изумления, чтобы Григорий отказался от командировки, способствующей повышению, быть того не может, – неужели он нашел теплое место?

– Нет Лемехов вообще подал рапорт об увольнении с армии, его жена через родственников нашла ему должность в аппарате управления, – повергает меня в еще большее оцепенение Гердер.

Мангазею покидаю под впечатлением от услышанного. Однако Лемехов оказывается исключением, все остальные парни моего старого отделения, как выясняется позднее, готовы к поездке. Светлов, Синицын, Вадье, Митонаро и я постепенно встречаемся в Пустозерске, куда один за другим прибывают и другие будущие участники экспедиции. Точнее теперь мы – Антей, Хват, Оксит, Ронин и Хруст, использование позывных понравилось всем.

Общее количество десантников должно было составить роту, однако вместо 80—90 человек, набрали только 68, возглавить её взялся Савельев. Рота состояла из 3 взводов, в каждом по два отделения. По его протекции меня сделали командиром одного из трех взводов, да еще и присвоили во многом авансом звание лейтенанта «для солидности».

– Нос не задирай, полученную должность и звание, тебе еще придется отработать, но для потенциальных переговоров пригодиться, – прокомментировал произошедшее капитан.

Не затрагивая дипломатическую часть, к военной Снегирев подошел основательно. Танки ему, правда взять не разрешили, но бронетранспортеры и бронированные машины он затащил на борт, а ручное вооружение было на любой вкус: противотанковые гранатометы, переносные минометы, автоматы с подствольными гранатометами, крупнокалиберные пулеметы, даже снайперские винтовки захватили. Дополнялось все это стандартным набором десантника, какой был еще у нас в учебке плюс рации, коптеры и конечно патроны, много патронов.

В целом комроты серьезно настроился на хорошую драку, ориентируясь на прошедший бой, и был намерен учесть все возможные и потенциальные проблемы. Правда непонятной и раздражающей переменной являлась магия фралар, о котором мы ничего не знали.

Кроме чисто военной Снегирев озаботился получением автоматизированных синхронных переводчиков с языка фралар. Их разработали на основе наших переговоров на Меллоре, хотя по признанию командира перевод целый ряд слов носил вероятностный характер, но это лучше, чем ничего.

Спустя пару месяцев приготовления завершились, и через день после официального присвоения мне звания лейтенанта космолет «Сурия» первым из космических кораблей стартовал с космодрома Пустозерска. Каждый из участников подписался под неразглашением информации, но встретиться напоследок с родственниками и любимыми дали. Шевцовой пришлось соврать, что отправляемся в район Протуберы на исследование и разведку, и даже похвастался очередным повышением. Вновь, как и в прошлый раз возникло подозрение, что девушка тоже что-то недоговаривает, улыбаясь сквозь зубы, но не захотел или точнее не решился разбираться.

По иронии судьбы полет до пространственного тоннеля занял едва ли не в три раза больше времени, чем скачок в другую систему. Полет на термоядерных двигателях проходил штатно, в чем-то скучно и позволял любоваться раскинувшимся бескрайним космосом. Свободное время, если исключить безделье, уходило на три вещи. Первое – это изучение полученной дополнительной информации о фралар, достаточно скудной надо признать, поскольку их планету фотографировали на достаточном удалении, чтобы не засветиться.

Второе – наши рассказы другим десантникам о нэко, поскольку большинство узнало о предстоящей задаче уже на борту и, разумеется, она для многих стала шоком. Снегирев заставил участников Меллорского боя максимально подробно делиться с опытом. Вопросы стихли только спустя неделю.

Третье – разговоры с командой корабля о полетах, управлении огромной махиной, расположении челноков и массе-массе всего. Не скрою, мне лично было интересно, с детства грезил приключениями. Космолет был экспериментальным, хотя и строился с учетом прежних разработок, и одной из интересных новинок являлось расположение боевой техники и вооружения компактно возле десантных челноков, причем они уже были сгруппированы у каждого челнока для быстрой погрузки. Быстрота реакции считалась одним из решающих факторов успеха десантуры.

Снегирев, не растерявший наставнического зуда, а также для занятия делом подчинённых, чтобы меньше дурью маялись, сориентировался и устроил по пути учения по погрузке-разгрузке в челноки на время. Развлекались всю дорогу в пространственном тоннеле, пока не научились действовать подобно автоматам. Начальство все дружно ругали, не подозревая, насколько потом это пригодится.

Глава 18

Выход из пространственного тоннеля происходит неожиданно ранним утром, когда все еще спят, только на завтраке мы узнаем о попадании в другую систему. Она отличается от нашей и Солнечной, самое интересная особенность её светило, которое старше нашего и поэтому ярче. Как следствие температура на Сертании должна быть выше, чем на Диземе, пусть даже и орбита планеты ушастых пролегает дальше.

Однако не это самое опасное для нэко, первая к их солнцу планета расположена опасно близко к нему, по оценке наших ученых подобное чревато её падением в светило, пусть и в очень отдалённом будущем, что приведет к непредсказуемым последствиям. Неизвестно насколько они это понимают.

Сертания является четвертой планетой, и её оборот происходит вокруг Солнца дней на 18—20 больше чем на Диземе. Однако главное отличие это суперконтинент, который разворачивается перед нами во всей красе, пока мы приближаемся к планете. Нам до нее лететь одиннадцать дней, поэтому время рассмотреть есть. Наиболее четкая картина складывается, когда мы ложимся на курс в виде спирали, приближаясь к планете как искусственный спутник.

Обитаемость её видна издалека благодаря другим спутникам вокруг этой планеты явно рукотворного характера. Их много, примерно двадцать тысяч, но для густонаселенной планеты, каковой являлась Сертания по словам Мисраэль, этого все равно было недостаточно. Дополнительной странностью было молчание некоторых спутников, то ли их отключили, то ли просто вышли из строя.

– Численность ушастых очень предварительно оценивалась нами миллиардов в пятнадцать-двадцать, что раз в пятьсот больше Диких Земель и почти в два раза больше Земли, но спутников у них меньше, чем в нашей метрополии и всего несколько раз больше, чем у нас. Эта странность не имеет нормального объяснения, – пояснил один их дипломатической миссии.

– Может у них население меньше?

– Даже если так, почему у них так мало спутников? При активном осваивании космоса без них не обойтись. Заметьте, к тому же у них не наблюдается баз или станций на других планетах, за исключением их Луны.

– Такое впечатление, что они проскочили один или два этапа при космических полетах и сразу бросили исследовать дали, не изучив окрестности, – добавил второй пилот космолета.

– Скафандры и вооружение у них на нашем уровне, поэтому скорее всего развитие пошло по другому пути или точнее акценты сместились в иных направлениях. Не надо их недооценивать, в военном плане, фралар не хуже людей, – возразил Снегирев.

Разговор прекратился, когда «Сурия» вышла на дальнюю орбиту Сертании, и на камеры стало поступать детальное изображение планеты Чужих. Видимость плохая, большая часть планеты закрыта облаками, что свидетельствует о высокой влажности и повышенной температуре по сравнению с нашими условиями. Дожди с грозами гремят на широком фронте.

Тем не менее, очертания суперконтинента проступают, и его можно оценить, завораживающие зрелище. Громадный, невиданный никем из людей ранее кусок суши раскинулся на треть шарика. Причудливая линия берегов с изрезанным заливами побережьем, четыре цепи огромнейших гор, одна из которых пересекает весь континент. Южное внутреннее море, точнее целый океан, в котором поместится без проблем любой из континентов Дизема. В нем помимо трех крупных островов еще десятки мелких и ночью берега океана сияют от огней многочисленных городов. Здесь самая высокая плотность населения.

Вообще, судя по ночной освещенности, львиная доля местных проживает вдоль берегов суперконтинента. Помимо внутреннего океана активность наблюдается вдоль берегов узкого, но очень глубокого северного залива, который прорезает суперконтинент больше чем наполовину. Кроме того, кипит жизнь на побережье внешнего океана.

В центре целые области ночью покрывает кромешная темнота. Наиболее явно это заметно в областях, далеких от океанов и отрезанных от водной глади горами. Климат там гораздо более засушливый и жить в подобной пустынной местности некомфортно. Также не пользуются популярностью области, зажатые между горными цепями. Когда наш космолет спускается ниже, становится заметно существование еще более десятка значительных горных цепей, которые путь и не дотягивают до четырех крупнейших, но тоже далеко не маленькие.

Более пристальное изучение показывает ряд странностей. Во-первых, практически не заметно летательных аппаратов, во-вторых, не можем перехватить никаких сообщений со спутников, хотя по-хорошему нас должны были засечь, в-третьих, не наблюдается крупной растительности. Леса отсутствуют, виднеются только степи, пустыни, равнины. Реки есть, но озер раз-два и обчелся.

Самая интересная особенность заключается в слабом освещении ряда мест, вполне себе пригодных для жилья. Нет, города там есть, но по идее меньшего размера. Кроме того, днем в тех местах иногда поднимаются длинные шлейфы дыма и вроде как мелькают сполохи.

– Чего-то там происходит непонятное, да и вообще Сертания какая-то неправильная, – ворчит Вадье в очередной раз, пересмотрев кадры с видами планеты.

– Тьфу ты, Борис, какого ты выражаешься как Мисраэль, да еще один в один, – поперхнулся я чем от слов товарища.

– Мисраэль, а та самая ушастая? Точно Оксит, ты выглядишь таким же недовольным как она, смотреть противно, – подключается к разговору Светлов, – мы не должны походить на напыщенных нэко. Это все-таки другие разумные, поэтому у них иные правила жизни. Неудивительно, что некоторые вещи мы объяснить не можем.

– На самом деле есть идея.

Мы все молча поворачиваемся в сторону говорящего. Иван Кленов один из трех моих подчинённых, согласившихся лететь со мной. Парень себе на уме, не дурак и обычно предпочитает слушать. Просто так рот не откроет.

– У меня младшая сестра школу заканчивает, им рассказывали о нашем переселении с земли после поражения Мировой революции. В её учебники были спутниковые фотографии с мест прошедших в то время сражений. Снимки старые, не чета нынешним, но следы дыма на них видны хорошо.

– Думаешь, фралар воют друг с другом? Гражданская война?

– Скорее столкновения родов, вот только они же небольшие по размерам, а здесь, если твою версию признать правдой, идут сражения на достаточно большой площади и приличными силами, – задумчиво произносит Митонаро.

– По мне она более вероятна, чем какой-то непонятный катаклизм, – слова Кленова заставляют нас серьезно задуматься.

Снегирев, которому я изложил подозрения подчинённого, отреагировал ожидаемо – заставил пройти еще несколько тренировок по загрузке в челноки. За каждым из взводов закрепили по челноку, и после очередных учений я решил не выгружать оборудование и вооружение, а оставить все на десантируемом корабле. Надоело таскать туда-сюда, тем более что мы уже собирались снижаться. Посадку предполагалось сделать на севере суперконтинента, правда, с конкретным местом еще не определились.

Покинув ангар после окончания тренировки с погрузкой, мой взвод устало бредет по коридору, переговариваясь, что есть охота. Я тоже рассуждаю чего бы взять на обед, когда наши разговоры прерывает резкий толчок, точнее серия ударов, после которой мы летим на пол. Гаснет цвет и повисшую тишину разрывает вой сирен. Переборки между отсеками блокируются.

– Нападение?!

– В глухую, – рявкаю я, прерывая разговоры и переключая комбинезон в режим максимальной защиты, – Антей, Таежник, сделайте перекличку подчинённых.

Начотделений устраивают проверку и докладывают, что все в порядке, личный состав серьезно не пострадал и способен выполнять задачи.

– Таежник ты со своими выдвигаешься первым и на первом повороте идешь влево, мы с отделением прямо. Стоп, сперва возвращаемся назад и одеваем скафандры.

Изменение моего решения связано с ответом по корабельной связи, которая наконец ожила. До того несколько минут никто не отзывался, но наконец прозвучали слова одного из техников, заблокированных в служебном отсеке: «Разгерметизация корпуса, нужна помощь». Слова страшные, но действовать надо.

– Товарищ лейтенант оружие брать? – нерешительно спрашивает один из бойцов, кажется, его прозвали Мал.

– Только личное и все вопросы через прямое начальство, переходим на боевой режим и используем позывные.

Все-таки беспрекословное выполнение приказов – хорошая вещь против паники. Подчинённый должен верить, что начальство все держит под контролем и готово к любым неожиданностям. Разумеется, полной уверенности я не ощущал, но в критической ситуации надо действовать, а уж примерный алгоритм действий нам буквально вбили в мозг ещё в период обучения.

Открыв вручную перегородки, уже в скафандрах вступаем в основную часть космолета. Сперва никаких отличий не наблюдается, но потом по мере движения видны упавшие предметы, неработающие светильники и прочие следы повреждений.

Самое страшное открывается в столовой, где на стене зияет пять дыр как после залпа картечи. Именно по этому отсеку пришелся основной удар неизвестного оружия, и в этот момент там находилась львиная доля экипажа, которая сейчас лежит в разных позах на полу. Переборки моментально изолировали столовый блок от остальных, а воздух быстро улетучился через дыры. В результате все, кто здесь находился, умерли от удушья.

При этом на лицах умерших нет особых повреждений, смерть наступила быстро и, по-видимому, достаточно безболезненно. Черты не искажены, выражение спокойное, от чего еще сложнее поверить в произошедшее. Весь дипломатический корпус, капитан корабля, комроты, два других комвзвода, большая часть других бойцов и остальных членов экипажа лежат здесь. Две трети стартовавших с Дизема погибли в течение пары-тройки минут.

Осознание случившегося долго не появляется. В голове крутятся дурацкие мысли о том, что есть хочется, что поспать днем уже не удастся, какая-то другая подобная глупость.

– Хруст, какие дальнейшие приказы? – возвращает меня в реальность голос Светлова.

– Какие приказы? – машинально переспрашиваю и тут, наконец, до меня доходит, что я теперь старший по званию на всем корабле и теперь на плечах лейтенанта судьба всей миссии. В двадцать два года! Не зная о замыслах руководства колонии. Страшно, нет не так. До жути, СТРАШНО!!! Взвыть хочется.

– П..ц, полный п..ц! – выдаю через пересохшее горло емкое и лаконичное описание ситуации.

– Так точно, – мрачно поддерживает меня Антей.