Текст книги "Необычный Рюрикович"

Глава 13

Рассказ о всемирной истории человечества, занявший три часа, подошел к концу. Фралар слушала меня очень внимательно, но по итогу выглядела не менее озадаченной, чем вначале.

– Как-то странно, вроде бы похоже и в то же время непохоже. У вас другие зенган, какие-то неправильные, а мединим вообще ненормальные. Я, я не понимаю, как вы существуете и почему все не развалилось, особенно на вашем этом Диземе. Что-то вы не договариваете или просто обманываете.

– И что же не нравится, уважаемой зенган? – с ехидством спрашивает Светлов.

– Пока не могу все осознать, но многое у вас неправильно.

– И как правильно, можешь объяснить нам темным мединим, Мисраэль ар-Зианор? – хмыкаю я.

– Что именно объяснить? Чем мы отличаемся, так вам все равно не понять!

– Тогда опиши ваше развитие, по моему образцу или это тоже слишком сложно?

– Попробую, слушай же как правильно!

Рассказ нэко выходит долгий, периодически его перебиваем вопросами, благо как всегда самое интересное выясняется неожиданно и случайно. Первое важное отличие – это геология родной планеты ушастых, которую они называют Сертанией. На ней суша представлена одним огромным суперконтинентом, протянувшимся с севера на юг и одноименным с самой планетой. Да существует достаточное количество островов, протянувшихся россыпью вдоль обоих берегов континента, но они никогда не играли серьезной роли в их истории.

До обоих полюсов Сертания не доходит, но отличается разным климатом, благо в четырех местах его пересекают внушительные горные цепи, образовавшиеся в результате столкновения разных древних континентов, соединявшихся в суперконтинент.

Разумная жизнь зародилась там, по-видимому, так же, как и у нас, но и это второе отличие: роль сильного ведущего пола взяли на себя женщины – фисаи. Именно они считались главой семьи, определяли будущее детей и их развитие, а также выясняли отношения друг с другом, оставляя мужчинам – фираис только подчинённую роль домохозяев. С течением времени семьи объединялись в рода, потом в племена (союзы родов), а вот дальше движение остановилось.

Казалось еще немного, еще чуть-чуть и появляться союзы племен, а далее и государства, но на деле с трудом и то на короткий срок удавалось создать союзы племен, а потом все откатывалось назад. Не получаюсь у фисаи создать нормальную иерархичную систему управления, сделать качественный шаг по переходу на новый уровень организации общества.

Подобное третье отличие стало определяющим, которое направило развитие фралар совершенно по другому пути, не вертикальному, а горизонтальному.

Вместо традиционной для нас системы управления по принципу власть-подчинение, формализованной на законах и правилах, нэко сформировали сетевую структуру, основанную на кооперации. Одни рода или семьи выполняли одни функции, другие – дополняли их, нацеливаясь на реализацию иных задач.

Подобная система, развиваясь на протяжении тысячелетий, привела к образованию абсолютно иной формы общества, которую можно назвать, наверное, ульем. В каждом роду выделялись семьи из поколения в поколения, выполняющие одни и те же функции, специализируясь на одних и тех де действиях.

При этом с течением времени выделялись все более и более узкие профили. Кузнецы разделились на семьи, работающие кто исключительно с золотом, кто с серебром, кто производил только посуду, а кто доспехи. Крестьяне выращивали один определённый сорт сельскохозяйственных культур или ухаживали исключительно за одним из видов домашних животных. Знания передавались только в семье и тщательнейшим образом скрывались от чужаков. Соответственно складывалась взаимозависимость как в племенах (кланах), таки в возникающих союзах племен.

Иерархия нравится далеко не всем, но она, по крайней мере, закрепляет понятную систему власти-подчинения, ясно кто отдает приказы, а кто их выполняет. Сетевая форма организации не позволяет определить очевидный центр, все зависят друг от друга, а значит идет постоянная грызня. Пусть с трудом, но управленческие семьи в рамках кланов после столетий, а то и тысячелетий споров появились. Все равно процессами необходимо было как-то руководить и управлять, что привело к выделению правящих семей, великих домов и вот тут началось настоящее веселье.

Следующим шагом должно было стать определение отношений между управляющими семьями разных родов, но кооперироваться у них не получилось, они выполняли одинаковые функции, выступая прямыми конкурентами. Эпоха войн, которые велись одно время с яростной жестокостью, вплоть до полного уничтожения проигравших главенствующих семей, тоже не решила проблемы. Родов было слишком много, всех перебить не получалось. Кроме того, победители, создававшие союзы племен, быстро сталкивались с невозможностью удерживать захваченные семьи под контролем, нужно было переходить к вертикальной модели управления, но этого фралар делать не умели.

Как следствие, любые крупные объединения оказывались недолговечными и падали под тяжестью внутренних противоречий через несколько поколений. Дополнительной проблемой стал запутанный порядок наследования. Личность и возможности каждой фралар имели большое значение, а талант далеко не всегда распределялся по старшинству, да и не всегда передавался по наследству. В результате каждый раз переход места умерших родителей к преемникам вызывал ссоры, в различных родах проблема решалась по-разному.

Собственно говоря, постоянная специализация и выделение новых профессий являлась, в том числе и попыткой пристроить молодежь, которой не всегда хватало мест родителей, особенно в условиях постепенно увеличивающегося населения.

В итоге это привело с усложнением жизни и к специализации в правящих семьях фралар – зенган. Отдельно появились жрецы, военные, чиновники, судьи, маги, которые сами стали далее дробиться. В частности, военные делились по родам на разведчиков, тяжелую пехоту, условных артиллеристов и тому подобное. Маги варьировались по видам заклинаний и направлениям работы.

Все было бы хорошо, но шли столетия, и узкая специализация проявила свои недостатки. Чересчур большая зависимость от конкретных людей приводила в случае их исчезновения или потери квалификации у преемников к серьёзным проблемам рода. Развитие всегда происходит на стыке разных направлений, а значит дальнейшие выделение профессий требовало различных навыков, и объединения уже существующих умений в одних руках.

Выход нашли в бурном развитии евгеники – селекции в отношении фралар, призванной вывести и отобрать конкретных фралар для достижения нужных целей. Евгеника стала составной частью религии ушастых и определяющим фактором при подборе пары. Только дети, родившиеся в правильном браке, считались нормальными и могли наследовать статус родителей даже среди мединим (обычных фралар), в уж о зенганах и говорить нечего. Нежелательные дети скатывались на самое дно родов или вообще изгонялись либо уничтожались.

Однако такой подход постоянно давал сбои. Даже по признанию Мисраэль подобные изгои, загнанные в отсталые рода, периодически находили нетривиальные решения старых проблем, изменяя соотношение сил. Они же иногда добивались объединения разных направлений, толкая общее развитие сертанийцев вперед.

Самым показательным являлась индустриализация фралар, которую продвигали вперед подобные бунтари. Особенно интересным выглядело создание машин, которые развились из повозок и соответственно относились к сфере деятельности мединим, но вот управление машинами, а также бой с их участием по своим функциям явно входил в сферу военного дела, и его носители должны считаться зенганами.

Вот только тогдашние зенган в массе своей не оценили преимущества непонятных игрушек, предпочитая делать ставку на проверенную временем кавалерию, пусть даже в качестве передвижения использовались не совсем лошади. В результате механики смогли в одних родах перейти из мединим в зенган, в других оказаться в неком пограничном положении. На их фоне старая кавалерия оказалась забыта и те, кто не сумел перестроиться потеряли свой привилегированный статус. Подобных примеров хватало и в других отраслях.

Индустриализация способствовала также и складыванию связей между кланами, а точнее управляющими семьями в пределах всего суперконтинента. Постепенно сложилась практика разрешения существующих проблем на съездах глав родов внутри определённого региона. Регионы, конечно, были разные по количеству и размеру населения, всего их насчитывалось около двухсот, и в каждом из них создали главное собрание высокородных зенган. На них в яростных спорах вырабатывалось общее решение для региона или от его имени..

Важнейшей составляющей была бдительная и ревнивая слежка друг за другом, не дай бог какой-то клан возвысится. Интриги, противостояния, союзы появлялись и исчезали. Безумная политика великих домов представляла собой постоянный и неуправляемый хаос. Стоило кому-то добиться успеха и против него объединялись остальные, а, свергнув вчерашнего триумфатора, достаточно быстро обращались против уже бывших союзников.

Делегаты от каждого региона, раз в четыре года, собирались на общесертанийскую ассамблею. Как правило, они менялись каждый год, и редко кто из родов мог похвастаться участием своих представителей в такой ассамблее более двух сроков подряд. Там тоже кипел практически бесконечный клубок интриг.

Подобный съезды призваны были не допустить столкновений между родами, урегулировать вопросы с представителями новых профессий, появляющихся в результате индустриализации и чем дальше, тем больше нежелающих оставаться в статусе мединим, особенно когда от них очень много зависело, и притушить медленно, но, верно, накаляющийся спор между фисаи и фираис. Последние, отнюдь не поголовно хотели сохранить свое подчинённое положение.

Медленно закипающий сертанийский котел серьезно разогрелся, когда проявилась проблема перенаселения. Территорию суперконтинента фралар освоили, под пахотные земли свели значительную часть площадей. Требовался либо серьезный качественный рывок, либо попытка экспансии. Логичней было бы пойти по первому варианту, но это рисковало взорвать и так хронически нестабильную ситуацию.

На этом фоне ушастые осваивают космос и сталкиваются с той же аномалией, что и некогда земляне – пространственным тоннелем. По решению общесертанийской ассамблеи на разведку этого тоннеля направился специально созданный корабль, который и вывалился к Меллоре. Здесь они засекли работу нашей станции и решили высадиться посмотреть, с чем имеют дело. Однако посадка оказалась неудачной, одна из опор космолета подломилась и тот осел на бок, без починки этой опоры космолет не взлетит, что означает для фралар медленную и неприятную смерть от голода, холода и удушья.

Глава 14

– Товарищ командир, ушастые опять объявились.

– Пришли снова за материалами, за сутки смогли разобраться.

– Значит они недалеко.

– Да наш корабль на орбите засек местонахождение их космолета, всего в нескольких десятках километров от нас по прямой. Надо признать, мы олухи, что не додумались сделать это перед посадкой.

– Кто же знал. С ними снова наш человек, наверное, Ветров.

– С ним они приходить согласны, а со своими спецами нет. Не понять мне их логики. Дементьев, Светлов узнайте, чего им надо.

Поспать после рассказа нэко удалось только несколько часов, и теперь вновь идти на встречу с переговорщиками. В этот раз она прошла быстрее и гораздо плодотворнее. Ветров не только четко описал, что нужно, но и сказал, где все это можно найти. Процесс ремонта сдвинулся с мертвой точки. Вдобавок передали часть трупов нэко, до этого сложенных возле станции.

– Думаю, в следующий раз возьмем последнюю партию материалов, только надо проверить одну идею, – проговорил на прощание начальник станции.

Пересказ этой информации заставил Снегирева задуматься и собрать начальников отделений на небольшое совещание, его итоги пересказал мне Лемехов.

– Командир опасается отказа фралар от перемирия после починки корабля. Они могут попытаться задавить нас численностью.

– А что им это даст? Наверняка сведения о произошедшем за последние несколько дней переданы на Некриду. Даже если мы не погибнем, сохранить в секрете случившееся не получится, – констатирую я.

– Их логика нам непонятна, поэтому могут поступить, как угодно, тем более мы для них неправильные мединим. К тому же у них угроза переселения, а значит, они могут попытаться захватить Дизем.

– Для проведения такой операции им потребуется огромное количество как боевых, так и десантных космических кораблей, для которых необходимо найти и обучить экипаж. В условиях их специализации такая задача усложняется на порядок. Учитывая сколько времени, ушло на нашу подготовку как летучей пехоты фронтира, нэко потратят десятилетия, чтобы создать хоть что-то похожее в первом приближении. При этом мне лично крайне интересно как они решат проблему командования, без субординации ничего не получиться, но её фралар создать неспособны.

– Дмитрий, вышеперечисленным проблема не исчерпывается, – подключается к разговору Светлов, – допустим у них все получилось, и их флот вторжения прибыл к Дизему. Точная бомбардировка с орбиты сейчас затруднительна, придется брать количеством сбрасываемых снарядов, но это дорогое удовольствие плюс сами заряды занимают достаточно места. Десантная операция такого размаха также никогда не проводилась ни у нас, ни у них, поэтому не обойдется без накладок и приведет в любом случае к большим потерям.

– Можно, конечно, высадиться в безлюдной местности, каких у нас хватает, но тогда возникнут другие проблемы: как оттуда добираться до наших городов и укрепрайнов, как обеспечить водой, продовольствие, боеприпасами, медикаментами и иными необходимыми вещами высадившийся десант, – задумчиво продолжает Лемехов.

– Если логистика завязана на перевозки с собственной планеты, то это повлечет чудовищные затраты и непредсказуемые последствия в случае, когда что-то пойдет не так как ожидали. Я бы нервничал при условии существования у фралар единого государства, способного не считаться с потерями и использовать все ресурсы, – продолжил я развивать тему.

– Если бы у нэко сложилось подобное супергосударство, они могли бы решить проблему перенаселения по-другому, – возражает Светлов.

– Что обсуждаете? – спрашивает подошедший Жихарев, выслушав нас, кивает и добавляет, – мы с парнями пришли в общем к аналогичным выводам. Главная проблема ушастых отсутствие единоначалия. Однако если говорить прямо, я боюсь, мы зря исходим из установки, что они думают также как мы. Их правила нам не понять, посчитают оскорблением отсутствие преклонения перед ними и устроят глупую драку.

– Намекаешь на прошедший бой? – уточняю я.

А ведь Жихарев прав, нас атаковали без предупреждения, да Мисраэль уверяет, что мы первые начали, но проверить правдивость её сложно, если вообще возможно. Тем более, отделение, столкнувшиеся с Чужими первым, уверяют об обстреле из засады.

С такими мыслями, улавливаю взгляд пленницы, ей, безусловно, интересно, как прошла вторая встреча, но не подхожу. Та, стиснув зубы, отворачивается. К удивлению, испытываю неловкость, даже странно почему, мы же за малым не поубивали друг друга. Поколебавшись, неохотно, но меняю свою позицию и подхожу к ней, дабы коротко описать новую передачу материалов.

Кажется нэко немного, но расслабляется, смотрит угрюмо, но уже не злобно, скорее недовольно. На словах, что Лайшар не появилась в этот раз, дергает левым ухом.

– Наверняка был кто-то из её подчинённых, – отвечает Мисраэль на невысказанный вопрос.

– Понимаю, негоже великой зенган говорить с мединим-чужеземцем.

– Я не буду обсуждать с тобой поведение мишрам зилим, – парирует фралар.

– Не обсуждай, меня больше беспокоит другое.

Нэко пристально смотрит на меня, и в её янтарных глазах мелькает догадка.

– Боитесь обмана с нашей стороны? Думаешь, попытаемся вас убить после конца перемирия?

– Да опасаюсь или будешь меня убеждать, что такое невозможно? Зенган всегда держат слово данное мединим, тем более иной расы?

– Раз ты так думаешь, то сам не прочь обмануть нас, – парирует ушастая, – если мы не сможем взлететь, нас ждет смерть на этом планетоиде. Я уже молчу о вероятности специального неправильного ремонта с вашей стороны, падение нашего корабля будет выгодно для вас или будешь опровергать мои слова?

Уела, блохастая, виден опыт постоянных споров. К тому же что скрывать, действительно я бы предпочел захват их корабля, больно интересные трофеи намечаются при успехе. Взвешиваю еще раз ситуацию, и тут в голову приходит шальная мысль. Как говорил один писатель: «Когда не знаешь, что говорить, говори правду».

– Да если бы это зависело от меня, то сделал бы все возможное, чтобы не выпустить вас отсюда. Вы разгромили нашу станцию, убили моих товарищей, черт его знает, чего еще устроите. Ваш строй и ценности непонятны и неприятны. Не вижу причин, почему должен вам доверять, ты мне тоже не нравишься. Да мы погибнем, но вы тоже долго не проживете. Однако решение принимаю не я, и приказ командира выполню, а он держит свое слово.

Мою речь нэко слушает внимательно, чуть склонив голову набок, потом продолжительное время молчит.

– Странно, ты говоришь одновременно и как мединим и как зенган, никогда с таким не сталкивалась, но при этом честен. Вы мне тоже не нравитесь, но, если это поможет сохранить жизни других фралар и вернуться на Сертанию, я согласна разойтись миром и закрыть глаза на гибель моих товарищей. Хотя решения все-таки буду принимать не я.

– Значит, есть вероятность, что ваш мишрам зилим думает по-иному, – не сдерживаюсь, может и неправильно, но желание поставить ушастую в неудобное положение почему-то распирает.

– Возможно и не только она, – с вызовом отвечает Мисраэль, в её взгляде опять смешивается храбрость, упрямство, гордость, а может быть и самоуверенность, хотя последнее все-таки вряд ли. Тем не менее, признаю уважение к ней крепнет, фралар тоже не врет, пусть и понимает, чем это грозит лично ей.

– Ты тоже честна, уважаю, возможно, у нас и получится разойтись миром.

– Чего это ты поменял точку зрения?

– Меня учили уважать и ценить достойного врага, даже если его взгляды не совпадают с твоими.

– Опять ты рассуждаешь как зенган, может ты скрываешь свое происхождение? Хотя нет твой рассказ, такое придумать невозможно, слишком уж необычно, но признаю, у тебя тоже есть принципы, – кажется, у нэко тоже мелькают в голосе нотки уважения.

Следующий день начинается с трели переговоров по системе Герке, сперва вызывают Мисраэль, потом присоединяется Снегирев. Прослушав сообщение, старлейт серьёзно меняется в лице и начинает запрашивать наш орбитальный транспортник.

Следом опять появляются гости и забирают с собой последнюю партию материалов, причем все проходит очень быстро, фралар подхватывают желаемое и удаляются. Практически сразу опять происходит обмен световыми сигналами.

– Расчеты показывают, что в течение пары-тройки дней Протубера закроет Меллору от света Сурии, в результате здесь станет темно, света звезд будет недостаточно, и упадет на несколько десятков градусов температура. В этих условиях проводить ремонт будет практически невозможно. Такая ситуация сохранится на неделю, а может и дней восемь-девять, – поясняет смысл переговоров старлейт.

– Чужие хотят успеть до затмения закончить ремонт? – догадываюсь я.

– Именно они надеются завтра все закончить и провести обмен одну на три.

Однако подобного идеального варианта не получилось, ремонт затянулся еще на день, и уже когда начал меркнуть свет Сурии, фралар согласились на обмен Мисраэль на сотрудников нашей станции.

К завершению фактического перемирия мы тщательно подготовились, одно отделение вышло заранее и расположилась в торосах, другое залегли на выходе из ущелья. Наконец второй челнок «завис» над предстоящим местом встречи, но на высоте порядка десяти километров. Насколько возможно мы постарались учесть все неожиданности.

Глава 15

Впервые выдвигаемся втроем, мы со Светловым и Мисраэль. Отдавать оружие ушастой конечно никто не собирается, поэтому выглядит со стороны как будто фралар конвоируют два человека. На полпути Андрей отходит вправо и остается у небольшой скалы. На этом направлении ранее находились разведчики Чужих, но сейчас они по идее отошли. Резкое ухудшение видимости в результате затмения делает нахождение в нагромождении скал крайне опасным. Без специальной подсветки пропороть скафандр ничего не стоит, а включенный фонарь – это моментальная демаскировка.

Соответственно относительно безопасно можно двигаться только по открытой местности, чем мы и занимаемся. Оставшись вдвоем, доходим до точки переговоров, которая расположена рядом с одиноко возвышающейся скалой. Рядом с ней лежит шесть трупов фралар, последние кого Чужие не успели забрать.

Противная сторона задерживается, поэтому приходится ждать. Температура на поверхности падает. Скафандр рассчитан выдерживать любые градусы, но чисто психологически кажется, что стало холоднее даже внутри.

– Бойцы осторожнее, датчики фиксируют увеличение скорости ветра, – раздается голос старлейта.

Ветер – это перемещение различных воздушных масс из-за разницы давления, наличие кислорода и состав газов не имеют значения. В результате он существует на всех планетах нашей системы, что в свое время стало абсолютной неожиданностью для всех, включая астрономов. До этого воздушные вихри никак не проявляли себя на Меллоре, но сейчас неясно связано это с затмением или причина в другом.

Отходим с Мисраэль под защиту скалы, она невысокая, поэтому выходом становиться сесть в небольшое углубление внизу. Минуты ожидания текут долго, периодически отвечаю на контрольные запросы товарищей, время идет, но пока ничего не меняется.

– Твои задерживаются, – говоря я, когда надоедает молчание.

– Должны прийти, не переживай, – раздается в ответ насмешливое фырканье.

Я особо и не переживаю, связь с челноком, который крутится наверху, и нашим транспортником на орбите поддерживается каждые семь минут. По их данным никто с планетоида не стартовал, более того если ветер не прекратит усиливаться, то передвижения станут невозможными. Беспокоиться должны наши ученые со станции, что находятся у фралар.

– Интересно если бы ты была мединим, стали бы тебя спасать или улетели сразу после починки корабля? – озвучиваю вопрос, что пришел в голову.

– Не знаю, никогда не думала, – выдает нэко после довольно продолжительной паузы, причем в голосе звучит явная растерянность, – но я-то зенган, ко мне это не относится.

– Совершенно другой уровень, поэтому и иное отношение.

– Мы правящий слой, вершина наших родов, слава семей, определяющие будущее и стоящие во главе Сертании. Наше дело приказывать, их подчиняться!

– Опять двадцать пять, я это уже слышал. Интересно, что будет, когда мединим надоест происходящее, и они захотят обойтись без зенган, вас гораздо меньше, чем их.

– Такого не будет и не надо ссылаться на себя. Вы ненормальные мединим и вообще не фралар. У нас не было ваших великих потрясений!

– Все бывает когда-то в первый раз, – усмехаюсь, не желая отступать, и напеваю окончание одной из своих любимых детских песенок, – ты проживешь без королей? Солдат сказал: изволь! А ты без гвардии своей? – Ну нет! – сказал король.

– Мединим никогда не выступят против нас, зенганов. Мы всегда правили ими и это будет всегда, – слова звучат с упрямой убеждённостью.

Это даже не упрямство, а наверное, упоротость, точнее непреложная истина, аксиома, не требующая доказательств и не нуждающаяся в опровержении. Спорить бесполезно, поэтому замолкаю. Снова молчим, пока, наконец, вдалеке не показываются фигуры.

Наконец-то, они все в наших скафандрах, а значит, речь идет о сотрудниках станции. Фралар рядом с ними не видно, неужели все так просто? Появляется неясное ощущение тревоги, и эфир взрывает резкими командами, а также вспыхнувшими световыми сигналами.

– На лед, – раздается резкая команда и тройка подошедших валится вниз, лишь каким-то чудом разминувшись с очередью, просвистевшей над ними.

Резко вскидываю автомат в направлении Мисраэль и застываю, не нажимая на курок. Позже, прокручивая события в спокойном состоянии, понял, что если бы она тогда попыталась атаковать, убил бы на месте. Однако та просто вскочила и напряженно смотрит на меня. Шансов при нападении у неё мало, но бойцовский дух сказывается.

– Что это значит? – одновременно рявкаем мы и так же синхронно останавливаемся.

Чувство опасности не унимается, неужели интуиция, столь необходимая в армии проявилась? О ней говорили наставники офицеры, признавая важным качеством для любого военного. Возможно, но при этом прямо сейчас угрозы от фралар я не ощущаю.

– Почему вы стреляли по тройке сотрудников?

– Это была ответка, хуманс, вы сами отдали приказ атаковать их сопровождение с вашей стороны, – разозлено кричит Мисраэль и через секунду выдает, – что значит я убита?!

Далее следует длинная трель шипящих звуков явно на повышенных тонах, разговор идет уже не со мной, а с другими нэко по рации, причем обе «высокие договаривающиеся стороны» чем-то недовольны и явно выясняют отношения.

– Дементьев, … твою за ногу, так тебя атаковали или нет? Какого ты истеришь? – неожиданно раздается в наушниках голос Снегирева.

– Я истерю, – срываюсь на крик в праведном негодовании, – да я вообще с вами не разговаривал, командир!

– Не понял, так это не ты кричал: помогите, меня обстреляли? – в голосе Снегирева тоже очевидное удивление.

– Чего я баба кричать сразу на помощь?

– Но призыв был твоим голосом и с твоей стороны, – еще более озадачено говорит старлейт, – стой сейчас опять не ты кричал?!

– Нет.

– Что за хрень? Стоп Светлов тоже доложился, что не орал. Нас хотят подставить.

– Но меня никто не атакует. Да и для Мисраэль это тоже неожиданность.

– Мисраэль это захваченная тобой фралар? Расспроси её.

– Может объяснишь, что происходит, ар-Зианор? – выполняя приказ командира, переключаюсь на Чужую. Та в ответ недовольно машет рукой, мол подожди, но спустя минуту, закончив шипеть на кого-то, отвечает:

– Раздались команды на вашем языке с требованием нападать и расправиться с остальными как со мной. Меня сочли убитой и обстреляли ваших сотрудников. Все грозило закончиться боем, но хорошо, что мишрим Лейсар заметила отсутствие нападения с вашей стороны, а потом и меня услышали. У кого-то из ваших сдали нервы или решили сорвать обмен?

– Нет, кто-то запросил о помощи от моего имени, сообщив о вашей атаке.

– Но её не было, – раздраженно говорит Чужая, затем к её части добавляет, – и вашей тоже, хуманс.

Двойная подстава, но зачем, кто и самое главное как? Лихорадочно перебираю варианты, пока не возникает подозрение.

– Мисраэль можешь сказать своим, чтобы не пристрели меня, когда выйду из укрытия.

– Скажу, но не обещаю, что меня послушают, Дмитрий.

Вздрагиваю, слышать от нее свое имя непривычно, как и серьезность в тоне без обычной насмешки или высокомерия. Дождавшись конца короткого диалога и сообщив своим, о намерениях, быстрым шагом иду к лежащим на льду.

Врать не буду было страшно, но с примесью раздражения и какой-то бесшабашности. Благо идти недалеко и менее чем через минуту появляюсь перед тройкой.

Заметив меня, Ветров поднимается и быстро показывает жестом о неисправности передатчика, потом показывает, что его отключил, ну а дальше следует пояснение на том же языке жестов.

– Все сигналы и команды шли от сотрудников станции, попытка спровоцировать на атаку, причем и нам и фралар, сообщалось об агрессии другой стороны, – передаю информацию Снегиреву и затем быстро дублирую её ар-Зианор.

– Это была их инициатива, но какого черта…, – кричит Мисраэль.

– Нет, передатчики включились самостоятельно и выдали явно заготовленный текст, Ветрову и подчинённым пришлось их отключать, поэтому новых провокаций нет, – заканчиваю доклад.

– Но мы этого не делали, если бы…, – снова говорит нэко.

– Если бы это были благородные зенган, они бы просто пристрелили и меня и эту тройку без особых заморочек, тем более в случае провала провокации, – прерываю возмущения ушастой, – но это даже не главное, куда интереснее, что зенган не смогли бы форматнуть передатчик и заложить в него другие задачи, для этого существует мединим.

– Ты намекаешь их работа? – произносит Мисраэль странным голосом.

– В любом случае ищите тех, кто может сделать подобное, обладает нужными навыками, а теперь давайте расходиться, погода ухудшается, времени мало.

– Надеюсь ты ошибаемся хуманс, – произносит ушастая тем же голосом, когда мы проходим мимо друг друга, – прощай.

– Прощай, Мисраэль ар-Зианор, – отвечаю я, надеясь, что за этими словами не последует град пуль и вечное безмолвие.

Обошлось. Обратно возвращаемся без происшествий, загружается в спикировавший челнок и покидаем Меллору. На подходе к транспортнику его пилоты сообщают о старте космолета фралар. Они тоже спешат, ибо ветер усиливается и есть опасность не уйти. Шатает нас на зависть любой центрифуге, зубы клацают как в ознобе, а трясет как в лихорадке. Наконец мы пристыковывается к своему кораблю, дальше разгрузка, крепление челнока, добраться до кровати и вырубиться, расслабившись впервые за долгое время.