Текст книги "Хроники Дракона в Нижних Подсолнухах"
Автор книги: Денис Пылев
Жанр: Сказки, Детские книги
Возрастные ограничения: +12
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)
Наконец все треволнения остались позади. Точнее – за закрытыми дверями. Подхватив Аннику на руки, дракон вошел в спальню. И… обомлел. На супружеском ложе расположилась довольная жизнью свинья. Хавронья благодушно похрюкивала, не понимая, что сейчас в ее жизни может случиться неприятный поворот. Из ноздрей дракона повалил дым. И быть бы хрюшке хорошенько пропеченной, если бы не Анника. Она прижалась к мужу и прошептала: «Традиции…» Дракон закатил глаза и вышвырнул свинью в окно. Визг, ругань и смех закончили этот день.
Медовый месяц
Так прекрасно, когда вас будит щебетание беззаботных птах, а не тяжелые удары в дверь. Не совсем поняв спросонья, где находится, дракон рухнул с кровати, запутавшись в одеяле. Выбраться сразу не представлялось возможным, и он, словно откормленная личинка, пополз к дверям. Кот, также спросонок решив, что с ним играют, коршуном спикировал на ползущего. Дракон придушенно пискнул, чем только раззадорил охотничьи инстинкты мохнатого бронтозавра. Зубы кота прокомпостировали ухо новобрачного, что позволило дракону открыть новые горизонты владения человеческим языком. К двери он подполз, волоча на себе наглого охотника, потому что выбраться из-под кошачьего тела дракон не смог.
Анника, тоже проснувшись, с умилением наблюдала за развернувшимся соревнованием. Выяснять, кто же победит, желания у нее не возникло, однако инстинкт хозяйки и хранительницы очага взял верх. Быстро одевшись, хозяйка подскочила к двери, обогнав дракона на последнем отрезке пути. Кот выразил свое отношение к неспортивному поведению хозяйки противным мявом, от которого у дракона задергался левый глаз. Распахнув дверь, Анника уперлась взглядом в стоящих перед ней людей. Это были вчерашние свадебные гости – подсолнушцы. Музыканты лениво перебирали струны, как бы намекая, что пора освежить репертуар. И не только. Молодых ждали к столу.
Заслонив собой бьющегося с одеялом новобрачного, Анника заявила, чтобы гости начинали без них. Молодым необходимо собраться. Когда веселый гомон стих за закрытыми дверями, Анника обратила на супруга пылающий взор.
– Что?!
– Пожелает ли супруг мой выйти к людям?
– Ну, если надо, – дракон с тоской глянул на кровать. Затем на супругу. Снова на кровать. И сно… В общем, вышли они не сразу!
Солнце неуклонно стремилось к зениту, когда на небе показались темные точки. Поначалу на них не обратили внимания, но точки продолжали расти. Вскоре они оказались в зоне видимости и напоминали птичий косяк. Опытные жители сразу признали в них драконов. Началась тихая паника. Пастор заметил, что Бог все-таки прогневался на него, и пошел заливать горе шнапсом. Остальные подсолнушцы тихо вздыхали, живо припоминая, что вытворял ОДИН дракон! Староста заявил, что собирается переизбраться, ибо не намерен кланяться каждой хвостатой ящерице. Народ заголосил:
– И мы… и мы…
– И я…
– Ты-то куда?!
– Я с вами.
– С какими «вами»?!
– Ну… – говорящий задумался. – А мы уйдем на север!
Одному дракону было не до похода. Он сразу распознал приближающуюся эскадрилью. И настроение из праздничного быстро перерастало в траурное. Он тяжко вздохнул, с трудом протолкнув одно-единственное слово.
– Мама, – спрятал лицо в ладонях дракон. – Ой-йо!
Музыканты тут же подхватили:
– Ой-йо, ой-йо, ой-йо.
Практичная сторона драконьей натуры подсказывала, что необходимо пересмотреть планы на медовый месяц. Мама была существом непростым. Да-а уж. Очень непростым. А главное – с когтями и огнем. Да и убийственные доводы она всегда находила первой.
В детстве у него были сложные отношения с матерью, которая, будучи драконицей властной и не приемлющей никаких компромиссов, чаще добивалась нужного результата рукоприкладством. Поэтому бегство из отчего дома когда-нибудь должно было обсудиться узким, так сказать, кругом. Он сбежал и не предпринимал попыток выйти на связь, а мама такого никому не прощала.
Тем временем деревенские спешно разбегались по домам. Только самые отчаянные (они же – голодные) остались сидеть за столами, изредка поглядывая на заходящее на посадку звено. Очень скоро на всей улице остался лишь дракон с молодой супругой, музыканты и группа поддержки, рядком сидевшая на заборе. Анника сжала ладонь мужа, без слов выражая свою безмерную любовь и поддержку. Дракон приободрился. Из облака пыли показались очертания приземлившегося семейства. Первой, как и следовало ожидать, шла глава семьи. Папа уже не занимался активным разбоем. Лишь изредка он покидал родовую пещеру для ревизорских вылазок. Так что связями с общественностью занималась мать. Рядом с ней держали шаг дядя и две сестры-близняшки.
– Я так понимаю, что на праздник ты нас пригласить забыл, Филипп?! – сладкоречиво начала она. – А это что за мелюзга с тобой? Похожа на завтрак.
От подобного обращения будущей свекрови щеки Анники пошли пунцовыми пятнами. Свободная рука сжалась в кулак. Музыканты перешли на низкие тона. Музыка зазвучала тревожно.
– Это моя жена, мама!
– Мама?! Ты сказал «мама»?! Ты не сын! Ты не знаешь значения этого слова…
– Поэтому ты приволокла с собой дядю Фелиберта и сестренок? Чтобы помочь вспомнить?! – теперь уже дракон, у которого, оказывается, было имя (со стороны церкви раздалось пасторское «Вот же аспид пустынный! А я тут…»), повысил голос до опасного порога. Дядя Фелиберт попытался что-то сказать, но его оттерли в сторону юные драконицы, которые с визгом бросились на шею братцу. Властная, суровая мать-драконица, не ожидавшая такого поворота, смолкла на полуслове.
– Ну-у, маменька! – капризно сложив губы бантиком, затянули близняшки. – Филипп исправится. Вот он сейчас подумает и съест кого-нибудь. Правда, Филипп?!
– Нет! – громыхнула мать. – Поздно…
с надрывом затянули музыканты.
Местных аж слеза прошибла. «Вот выводят, собаки!» – восхищенно покрутила головой мама-драконица. Но вслух сказала совсем другое:
– Отмени свадьбу!
– Что?! – наконец-то совладала с эмоциями Анника, а со стороны забора раздались жиденькие аплодисменты. – Да вы в своем уме, маменька?!
Задвинув мужа за спину, шагнула вперед разъяренная валькирия. Музыканты проворно сменили ноты, и над Подсолнухами громыхнул Вагнер. Пастор с перепуга едва не ударил в набат, но вовремя сдержался. Драконы начали озираться. Печатая шаг, молодая спутница жизни двигалась в их сторону. Глаза ее опасно прищурились. Никогда. Никогда еще местные не видели ее такой. Мать-драконица хоть и была в несколько десятков раз тяжелее, все равно попятилась.
– Я тебе отменю! Я тебе сейчас так отменю, старая ты перечница! Мы столько пережили вместе. А ты заявляешься и… отмени!
Дело стремительно скатывалось к драке, если бы не дядя Фелиберт. В самый неподходящий момент он вдруг шумно потянул носом и принял стойку:
– КРОВЯНКА!
На Подсолнухи опустилась тишина. Анника замерла с занесенной ногой, сестры присоединились к дядюшке и принялись принюхиваться. Даже удивленная Анника.
– Кровянка?! Ну да, я готовила.
– Божественно! – простонал дядя, устремляясь к столу, места за которым хватило бы и роте ландскнехтов. Девчонки с визгом устремились за ним. В противостоянии остались мать, сын и невестка.
– Ну так за стол-то хоть позовешь? – неожиданно тихо спросила мать-драконица. Анника, отвесив себе мысленного пинка, под ручку сопроводила свекровь к столу. Убедившись, что драка отменяется, осмелевшие подсолнушцы выбрались из всех щелей. Вагнера сменили народные мотивы. К гостям полез представляться староста, но его не слушали. Кровянка сразила гостей не хуже выстрела из пушки. И так за ней, родимой, дошло и до шнапса. Юным драконицам мать тут же показала кулак, и те заметно пригорюнились. Но на горизонте уже появились местные удальцы, и шнапс оказался до времени невостребованным….
– А я и говорю, – наседал на материнское ухо пастор, – жениться тебе пора, барин.
– А он? – внимательно подливала шнапс в пасторскую кружку драконья мать.
– Прислушался, – самодовольно вещал тот, не видя, как лицо матери наливается дурной кровью.
– Так вот кто сына моего с панталыка сбил?! Ах ты ж, змей эдемский! Червяк пустынный, ды…
Что хотела добавить готовящаяся перевоплотиться дракониха, осталось неизвестным. Потому что Анника осторожно коснулась ее руки и, умильно глядя в пышущие праведным гневом глаза, произнесла:
– Но я люблю его, мама!
Из свекрови разом ушел весь боевой задор. Она всхлипнула и без сил опустилась на лавку.
– Правда?!
– Да, – Анника сама начала шмыгать носом, и вскоре обе женщины плакали, прижавшись друг к дружке. Дракон показал пастору кулак и кивнул, предлагая выбираться из-под стола. Музыканты, глядя на эдакую пастораль, тоже как-то скисли, но вовремя поднесенный шнапс сотворил чудо, и в вечереющем небе поплыли веселые слова неизвестной песни:
Медовый месяц. В пути
Спустя пару дней после прибытия родственников дракон решил все-таки не изменять устоявшейся традиции и отправиться в путешествие. Отношения с матерью улучшились благодаря ударным порциям кровянки. Она даже на Аннику теперь поглядывала так, словно сама научила ее готовить колбасу и вести хозяйство. Быстро найдя общие точки соприкосновения, женщины весело щебетали за чаем, в то время как Филипп с дядей Фелибертом гуляли по деревне. Местный клуб рыболовов зазвал их на соревнования по рыбной ловле. Председательствовал пастор.
На заре рыбаки собрались на берегу реки, закинули снасти и… оторопели. Два дракона на полной скорости вонзились в водную гладь, подняв локальный цунами. Огромная масса воды рухнула на берег, оставив бесчисленное количество рыбы и пару обалдевших русалок. Водные девы расширенными глазами смотрели на местных, которые, отвесив челюсти, разглядывали русалок. Пока мужики собирались с силами, а пастор благодарил Господа, рыбохвостые на руках добрались до воды. И тут столкнулись с выходящими из воды драконами, принявшими человеческий облик. Дядя Фелиберт от избытка чувств галантно подал им руку. Нырнувшие в воду русалки еще долго строили ему глазки.
– Это лучшая рыбалка, племянник! – воскликнул он, не замечая прищуренных взглядов рыбаков. – Обязательно расскажу о твоем методе друзьям. И какой тут клев! Они просто обзавидуются.
Нужно добавить, что местные не уловили в невинном замечании надвигающейся беды. А зря.
Тем временем Анника собирала вещи в путешествие под пристальным взглядом свекрови. Матушка-драконица, оценив характер невестки, прониклась к ней невольным уважением.
– И вот маленький Филипп приходит и говорит: «Мама, я не могу выйти в сад, там пчелы!» А лицо у него уже пошло буграми от укусов пчел, и глаза узкие, как у эскимосов. Оказывается, пока мы отвлеклись, он полез в улей. Сперва веточкой поковырял леток, затем пальчиком, затем… В общем, пчелы недолго думая вылетели и устроили нашему непоседе настоящую войну.
– Мама! – воскликнул дракон, входя в дом. – Ты опять рассказываешь эту историю?! Сколько можно.
В ответ Свенджа[9]9
Свенджа – со старонемецкого – лебедь.
[Закрыть], как звали матушку дракона, выпустила клуб дыма из ноздрей и засмеялась:
– Пока не надоест, милый мой! – а потом резко сменила тему разговора: – Вы отправляетесь сегодня?
– Да. Хотели. А что?
– Хотела сказать, чтобы ты берег Аннику. А мы, пока вы отсутствуете, присмотрим за вашим гнездышком.
– Хорошо, – неуверенность сквозила в каждом слоге. – И вы собираетесь остаться у нас?
– А-а, так ты хочешь побыстрее нас выпроводить, Филипп?! Неужели семья тебе противна? Или ты стыдишься нас? О жестокий, жестокий мир!
– Мама! – воскликнул дракон. – Ты переигрываешь!
– Неужели?! Фелиберт, хоть ты скажи мне правду.
– Разве что чуточку, сестра.
– Что ж, действительно мы хотели дождаться вашего возвращения, а потом сообщить твоему отцу радостную весть.
При этих словах дракон с несчастным видом посмотрел на Аннику. Но та переносила вторжение родственников стоически. Скосив глаза, она незаметно указала Филиппу на две сумки и дверь. Затем возвела очи горе. Дракон намек вроде понял. Осторожно забросив сумки на плечо, он бочком двинулся к двери. Анника двигалась в противоположном направлении по всем правилам военного искусства. Маневр удался! Дело осталось за малым – покинуть свой гостеприимный дом.
– Я тут за кровянкой схожу, – бодро отрапортовала Анника и двинулась к дверям, набирая скорость. – Может, когда кончится колбаса, они сами уедут? – спросила она у дракона, запрыгивая ему на спину. Обернувшись ящером, он терпеливо ждал, когда она устроится. И не успели родные удивиться, как молодые взмыли в небеса…
– Куда мы летим?! – прокричала Анника, когда дракон попал в облачность.
– К морю! – откликнулся Филипп.
Тем временем внизу показался замок принцессы, и супруги, не сговариваясь, решили оставить о себе память. Приземлившись на крышу самой высокой башни, дракон когтем нацарапал «Филипп и Анника были здесь!» метровыми буквами.
Пока стража не засекла хулиганов, они продолжили полет.
Когда внизу затемнел Черный лес, дракон стал снижаться. Навстречу попадались вороны, галки и небезызвестная бабка в ступе. Бабка была боевой, потому как обложила дракона непонятной руганью и долго грозила вслед деревянной клюкой.
Анника, большую часть дороги визжавшая, как баньши[10]10
Баньши, бэнши – в ирландском фольклоре известны так же, как Боб Сидхи («женщина насыпей»). Являются духами, которые, безумно вопя, предвещают смерть. Мало кто видел Баньши. Она не столько существо, имеющее облик, сколько зловещий вой, наполняющий ужасом ночи Ирландии и (согласно «Демонологии и колдовству» сэра Вальтера Скотта) нагорья Шотландии.
[Закрыть], притомилась и только молча наблюдала за проносящимся внизу пейзажем. Вот странная девочка в красной шапочке, весело подкидывая коленки, бежит по лесной тропе, сжимая в руках корзинку. Анника помахала, и девочка ответила ей широкой белозубой улыбкой. Спустя еще некоторое время внизу промелькнул пряничный домик. Веселая, благообразная старушка обмазывала его патокой. Анника захотела приземлиться, но дракон странно посмотрел на нее и покачал головой.
Посреди небольшого лесного озерца на камне сидела печальная, невыспавшаяся молодая женщина. «Эта-то как здесь очутилась?» – удивился Филипп, хорошо помня сказки народов мира. Он даже вспомнил ее имя – Аленушка. И…
Внезапно мимо крыла пролетела стая жужжащих разъяренных пчел. Лишь присмотревшись, дракон опознал в них стрелы. Одного взгляда назад хватило, чтобы понять, кто увязался за ними по пятам. Впереди отряда рыцарей скакала принцесса, профессионально натягивая лук. «Прочитала!» – мелькнула шальная мысль. Теперь не отвяжется. На миг ему показалось, что медовый месяц в опасности. Но вот перед лошадьми встала непролазная чаща леса, вынуждая всадников притормозить. И дракон облегченно перевел дух. «Прорвались!» – счастливо промолвил он. Анника с удивлением посмотрела на мужа. Она присутствия принцессы даже не заметила.
В воздухе периодически стал чувствоваться соленый запах бриза, но дракон продолжал прокладывать маршрут, не отвлекаясь на мелочи. Вскоре на горизонте заблестела лента моря, и дракон пошел на снижение. Еще полчаса, и они приземлились на широкой полосе золотистого песка. У расторопного распорядителя они сняли «домик с закатами» – номер для новобрачных. Но едва дверь в домик на берегу закрылась, как в нее сразу же кто-то бухнул кулаком.
– Войдите! – крикнул Филипп. Дверь распахнулась, и на пороге немым укором возникла Свенджа в драконьем обличье. Выплюнув под ноги сыну хвостик от колбасы, она обернулась человеком:
– Кровянка кончилась, сынок. Я лечу за папой!
Дракону словно подрубили ноги. Он осел на огромную кровать в виде сердечка. Взгляд его застыл на месте.
– Это – конец! – шепотом произнес он, кладя голову на колени Анники.
Медовый месяц. Курорт
Явление матери-драконицы едва не стоило Филиппу сердечного приступа. Огрызок кровянки смотрел с укором. Единственное, что спасло молодоженов от продолжительных нравоучений, был резкий старт Свенджи. Разгневанная драконица, взметнув облако песка и пыли, отправилась исполнять угрозу. Зная крутой норов папаши, Филипп пригорюнился. Даже тихий плеск волн не мог исправить его упаднического настроения. Анника, видя такое состояние вещей, решила взять дело в свои руки:
– Муж мой, ничто в этом мире не способно испортить нам медовый месяц. Давай будем решать проблемы по мере их поступления. А сейчас пойдем купаться!
На берегу не было никого, и Анника в одной рубашке бросилась в морские волны, пища от восторга. Следом за ней бросился и дракон. Но неожиданно большая волна сбила его с ног и протащила по песку, коварно набивая песком рот, уши и остальные складки на теле. Отплевываясь от напавшего исподтишка песка, дракон грозил морской глади кулаком, обещая всяческие кары. Море же, стоически перенеся словесную бурю, сбило сквернослова новой волной. Пнув ногой морскую гладь, Филипп отправился на берег и увидел маленькую девочку в красной накидке, что, переминаясь с ноги на ногу, стояла около их одеяла для пикника.
– Чего тебе, дитя?! – рыкнул он, все еще не отойдя от морской баталии. Девочка сжалась, напуганная драконьим рыком, губы ее задрожали, а глаза моментально наполнились влагой:
– Я, я… Я вам обед принесла-а-а! Дяденька, не ешь меня!
Дракон опешил и даже потряс головой, чтобы собрать мысли в кучу:
– Еще раз!
– Я вам поесть принесла-а-а! – заблажила девочка.
«Малахольная», – решил про себя Филипп. И решил говорить с неизвестной как с умалишенной:
– Никто тебя не съест, девочка. Успокойся. Как тебя зовут?
– Красной Шапочкой все кличут.
«Точно, малахольная, – утвердился в своих подозрениях дракон. – Вот же…» Но, будучи драконом воспитанным, вслух произнес следующее:
– А что в корзинке?
– Пироги с мясом, капустой и яблоками, дяденька. Мне хозяин так и сказал, беги, говорит, Шапка, на берег, там мужчина с женщиной плещутся, отнеси им полдник.
– И больше ничего не сказал?
– Нет. Он еще в корзинку бутылку вина положил. Зеленого, рейнского. И два бокала.
– Просто замечательно! А чего ты испугалась тогда?
– Так ведь Сабрина, посудомойка наша, сказала, что драконы очень красный цвет не любят. И если видят – сразу жрут! То есть едят…
Узнав новые подробности о своих гастрономических предпочтениях, дракон неожиданно пришел в прекрасное расположение духа. Рассмеявшись, он протянул руку, в которую опасливо жмущаяся Шапочка вложила корзину, после чего задала стрекача.
– Кто это был? – спросила подошедшая Анника, отжимая подол рубахи.
– Да так, девчонка обед принесла. Красной Шапочкой зовется.
– Слышала я об одной такой. Жуткая история. Ты с ней помягче, ей и так досталось.
– А в чем, собственно, дело? – вздернул брови Филипп. Анника пустилась в объяснения под пирожки и зеленое рейнское. Когда история подошла к концу, и Филипп, и сама Анника утирали скупые слезы.
Тем временем солнце перевалило за полдень. А из-за соседнего холма донеслось пение на незнакомом языке. Язык дракону был вроде как и знаком, но слова казались чужими. Пели, однако, с душой о славном Байкале[11]11
Русская народная песня.
[Закрыть].
– Ладно выводят, – заслушалась Анника. – Жаль, слов не понимаем. О чем песня, правда, интересно, Филипп?!
– Ум-гум, – дракон под шумок подъедал пирожки.
Тем временем сменилась песня и язык:
– Ой, ну пойдем, посмотрим, кто так поет, Филипп, – заканючила Анника, пытаясь отодвинуть корзинку с пирожками подальше от дракона. Безрезультатно. Море и солнце пробудили в нем зверский аппетит. Но Анника умела настаивать. Да и музыка располагала, прямо-таки призывая присоединиться к исполнению:
– Надо было у девчонки спросить, кто это там такие рулады выводит, – цокнул языком дракон. – Ишь как за душу берут-то, шельмы! – и добавил: – Ладно, идем. Посмотрим, кто глотку дерет!
Перевалив через вершину холма, парочка увидела огромный костер, вокруг которого расположилась компания. То, что это два разных народа, стало понятно только при очень пристальном рассмотрении. Поживший, полетавший, повидавший мир дракон сразу определил московитов и украинцев, один из которых только что затянул новую песню:
Дракон украдкой смахнул слезу. Костер горел ярко. И чувствовалось, что давно, судя по высоте пламени. Рядом лежала целая гора дров. Значит, собирались сидеть долго. Дракон, уже унюхавший запах шнапса, недовольно поморщился, когда вся компания повернула головы в их сторону:
– О, дивіться, хто до нас завітав! Кого нам до вечора Господь послав! Проходьте, пане, сідайте з нами. І пані свою беріть. У нас і вина та закуски на всіх вистачить.[15]15
О, глядите, кто к нам пожаловал! Кого нам к вечеру Господь послал! Проходите, господин, присаживайтесь с нами. И госпожу свою берите. У нас и вина, и закуски на всех хватит. (Укр.)
[Закрыть]
Дракон, впрочем, как и Анника, не понявшие ни слова, топтались в нерешительности.
– Та вони ж по нашому не розмовляють, Богдан! Вистачить людей розпитуваннями мучити.[16]16
Да они ж по-нашему не разговаривают, Богдан! Хватит людей расспросами мучить. (Укр.)
[Закрыть] – Молодой парень сделал приглашающий жест рукой, похлопав по бревну рядом с собой. Здесь уж переводчик не требовался. Филипп и Анника осторожно присели на краешек. Им тут же сунули в руки по стакану шнапса и куску хлеба с луком и салом.
– Василий! – снова начал разговор он. – Запевай!
Тот, кого назвали Василием, с короткими волосами и кривоватой усмешкой, прикрыл глаза и затянул песню:
Песня уже закончилась, но на лицах всех сидящих отражалась буря эмоций. Некоторое время все молчали, затем молодой откашлялся:
– Ви вже вибачайте, пане, радість у нас велика. Стільки років на кордоні буцалися, а потім взяли та й помирилися. Так приємно знову бути братами, а не ворогами.[18]18
Вы уж не обессудьте, господин, радость у нас великая. Столько лет на границе бодались, а потом взяли да и помирились. Так приятно снова быть братьями, а не врагами. (Укр.)
[Закрыть]
– Это точно! – подхватили московиты, вновь наполняя стаканы. – Навеки вместе!
Сидящие дружно закивали, перемигиваясь. Дракон решил, что повод достойный, и постарался, как мог, перевести разговор Аннике. Но та чисто женским чутьем обо всем догадалась сама, без переводчика. Промокнув слезы, она одним махом осушила свой «бокал» и затянула красивым, сильным голосом:
Было уже около трех часов ночи, когда Анника таки дотащила дракона до домика. Тот напоминал удава: гнулся в разные стороны, пытался петь на двух языках, но выходило одно лишь шипение. Видимо, одной горилки для освоения языка было недостаточно. Впрочем, это не мешало им общаться. С пугающей легкостью Филипп принимал участие в беседе. Что они обсуждали, осталось секретом, так как на утро дракон большую половину уже не вспомнил. Отпускать их долго не хотели, и невольно Анника запомнила два новых тоста: «На посошок!» и «С отъездом!».
Лежа днем на песочке, Филипп мурлыкал слова чужих песен, из-под ладони посматривая на плещущуюся в волнах жену. Внезапно тень, отброшенная черными крыльями огромного дракона, заслонила солнце. Издав предупреждающий рык, пришелец рухнул вниз, обернувшись высоким статным мужчиной лет пятидесяти. Все в его облике говорило о привычке отдавать приказы.
– Ну здравствуй, сын, – пророкотал он.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.
