Текст книги "Донесители"

Глава 16
О том, как Вика, Ваня Алиса и Гара-Гум
спасли детенышей

«Она опасная?» – начертила Вика вопрос.

Робот на своей доске ответил – «Она никакая».

Ваня подъехал к Пфи совсем близко. Дети могли разглядеть это существо в деталях. Пфи действительно напоминала сдобное тесто, из которого на земле хозяйки пекли всякие вкусные пироги. Ни глаз, ни рук, ни ног – просто светло-желтый неровный бугор, лежащий на песке.

Мальчик остановил машину и взял планшет, чтобы написать сестрам сообщение. Девочки, не отрываясь, следили за тем, как Ваня вырисовывал буквы.

«Стоит нам выходить из машины?» – спрашивал Донеситель.

Вика замотала головой и достала свой бинокль. Девочка осмотрелась по сторонам – видно, ее что-то насторожило. Продолжая вглядываться в окуляр, Вика подняла указательный палец вверх. Ваня и Алиса этого жеста не поняли, но тоже достали свои бинокли и стали рассматривать пустынную даль.

А Вика уловила далеко в песках какое-то неясное движение. Толком разобрать она пока не могла, что это было. Тем более, удержать бинокль на одной далекой точке – задача непростая. Казалось, что девочка просто не может найти то место, где она только что увидела нечто неясное. Чуть дрогнула рука и все – Вика снова и снова плавно скользила взглядом правее и левее, выше и ниже по далеким пескам. Но все было теперь однообразно и пустынно.

Ваня и Алиса не разглядели ничего, кроме бесконечного Вынза вокруг. Мальчик написал Вике сообщение: «Ты чего пугаешь нас? Что увидела?»

Вика с сожалением бесшумно вздохнула и пожала плечами.

В этот момент Принеси-подай написал на своей доске: «Друзья! Сюда крадется голодный Шраф. Не бойтесь».

«Что делать?» – спросил мальчик, выписав буквы очень аккуратно, чтобы никто не подумал что ему чуточку страшно.

«Ваня, прижми машину к самой земле. Всем затаить дыхание» – ответил робот.

Теперь уже все увидели без биноклей в лобовое стекло, что по песку крадется худое двуногое существо. Оно, видимо, направлялось к лежащей неподалеку Пфи. Хорошо, что Ваня остановил машину на расстоянии – у Донесителей сохранялась возможность не выдать своего присутствия.

Теперь мальчик с помощью рычага высоты прижал транспорт к самой поверхности Урума и все замерли в томительном ожидании.

Шраф приближался. Вот уже дети смогли разглядеть существо во всех подробностях. Тем более Вика набралась смелости и поднесла к глазам бинокль. Она увидела два огромных зеленых глаза на обезьяньем лице Шрафа. Эти глаза напоминали кошачьи зрачки – напряженные, цепкие. Под глазами у Шрафа располагались три бугорка с ноздрями и огромный лягушачий рот. Голова была лысой, череп напоминал дыню с четырьмя выпуклыми дольками. На одной стороне головы были видны стоящие торчком волосы. Другая сторона была снабжена двумя ушами, которые располагались одно под другим.

Волоски на голове шевелились в такт каждому движенью существа.

На темной шее Шрафа под самым подбородком был светлый нарост с вертикальными черными полосами. Этот бугорок постоянно дрожал, будто мерз.

Худое туловище Шрафа было гибким и все движения существа – по-кошачьи мягкими. Детей поразило и то, что руки Шрафа, имели каждая по два локтя. Другими словами, верхние конечности могли гнуться сразу в двух местах и еще – в плече. Руки оканчивались тонкими острыми пальцами, которые, видимо, были грозным оружием в драке.

Шраф приблизился к Пфи и запустил правую руку внутрь сдобного туловища. Второй рукой Шраф смахнул песок с ее бесформенных и рыхлых боков. Он что-то ухватил в глубине Пфи, так как мышцы на его руке напряглись, и с усилием потащил это наружу.

Принеси-подай показал малышам, следившим за Шрафом, жестом куда-то в сторону. Дети повернули головы и увидели вдалеке еще одно существо Урума – большую черепаху. Это был Цеп. Цеп подкрадывался к Шрафу со спины, видимо, чтобы неожиданно напасть на своего врага.

Дети содрогнулись от ужаса. Неужели им придется стать свидетелями драки между этими существами.

Вика написала на доске вопрос Принеси-подаю: «Может уедем отсюда?».

Робот покачал головой с отрицанием: «Нас могут заметить. Зажмурьтесь, если страшно»

Алиса кивком головы попросила Вику разъяснить, о чем идет речь. Вика положила свои ладони на лоб сестре и плавно опустила их ниже на глаза. Младшая девочка кивнула, догадавшись, о чем речь и зажмурилась.

А Вика и Ваня стали рассматривать в бинокли Цепа. Огромная тяжелая голова существа была лысой и начиналась она сразу под складкой спины двумя макушками. На высоком лбу Цепа четко вырисовывались три морщины, которые соединялись между злых маленьких глаз. Глаза казались совсем черными. Чуть ниже к огромному рту черепахи бежали маленькие вертикальные морщинки, а на щеках было по три отверстия – может это ноздри, может – уши существа. Маленькие ножки Цепа напоминали лапки земных насекомых. Они передвигались с такой большой скоростью, будто под брюхом черепахи гуляла волна красноватого цвета.

Но самое интересное, как показалось детям, что на спине у Цепа сидел маленький детеныш. Он был точной копией своего большого родителя, только вид у него был совсем не страшный.

Алиса тем временем открыла глаза и стала чертить что-то на своей доске. Вика случайно бросила взгляд на рисунок младшей сестры. Она увидела круг и лучи – Алиса рисовала Солнце. Вика улыбнулась. Девочка почувствовала, что внутри нее растет уверенность в своих силах. «Все будет хорошо, – подумала Вика, – Мы обязательно справимся со всеми неприятностями и выполним нашу непростую задачу».

Цеп подкрался к Шрафу уже совсем близко. Он прижался брюхом к самому песку и детеныш аккуратно слез со спины родителя в песок. Взрослый Цеп приготовился к нападению. Но Шраф каким-то непостижимым образом почуял угрозу и выдернул правую руку из Пфи. Он высоко подпрыгнул и оказался с другой стороны мягкого тела. Мгновенно обернувшись Шраф грозно засвистел в сторону Цепа. Черепахе было уже незачем прятаться. Цеп вскочил на все свои сорок ног и метнулся на врага, издавая громкий боевой клич:

– Хра-а-а ах! (бойся меня!)

– В-ф, – оскалился Шраф и согнулся в боевой стойке, – В фа еха! (Я с силой!)

Принеси-подай перевел для детей эти возгласы, но Донесителям было не до чтения. Дети с ужасом наблюдали за конфликтом. Вика от досады сжала кулачки и чуть было не проглотила воду во рту.

Ваня написал на доске для робота: «Давай не дадим им подраться!»

Принеси-подай замотал головой. «Мы не можем вмешиваться».

Мальчик с досадой махнул кулаком: «Так нельзя».

«Ты хочешь, чтобы эти чудовища нас съели? – написал робот ответ, – А как же Солнце?»

«Придумай что-то» – начертил Ваня ответ и нахмурил свои детские брови.

«Ничего не придумаешь, – написал Принеси-подай, – Только наблюдать».

Тем временем враги уже успели сцепиться друг с другом. Шраф вскочил Цепу на спину и бил черепаху своими острыми пальцами. Многоногий поначалу пытался завалиться набок, пытаясь сбросить врага. Но боль, видимо, сковала его движения. Цеп стонал в полный голос.

Донесители видели все это и от осознания своего бессилия безгласно ревели во все глаза.

Шраф кровожадно вцепился большим ртом в спину врага. Он обвил длинной рукой шею Цепу и пытался одновременно придушить черепаху.

Цеп тем временем погрузил свои передние маленькие лапки в тело Пфи и стал тянуть из нее что-то тяжелое.

Шраф понял замысел врага и пронзительно завизжал. Но было поздно – Цеп вытащил из мягкой Пфи маленького детеныша Шрафа. Детеныш был совсем крошечным, будто небольшая кукла.

Большой Шраф соскочил со спины Цепа и ткнул пальцами в лицо противника. Черепаха от пронзительной боли разжала руки и маленький Шраф упал в песок.

Взрослые сцепились в смертельном объятии, а малыш лежал у их ног. Каждый миг его могли раздавить ногами, ибо взрослые просто обезумели от гнева.

Шраф выскользнул из объятий Цепа и сделал прыжок в сторону. В это мгновение меленький Цеп, который совсем недавно ехал на спине у своего родителя, заверещал и обратил на себя внимание воюющих взрослых. Шраф ринулся к малышу, но взрослый Цеп понял эту уловку и теперь защищал уже своего детеныша.

Они бились с чудовищной ненавистью. Цеп изловчился и обхватил тонкое тело Шрафа передними ногами. Оба существа выли. Шрафу опять удалось выскользнуть из объятий.

Побитые лица врагов отекли от злобы.

Шраф дрогнул. Он метнулся от врага прочь, воя на бегу. Цеп устремился следом, громогласно выкрикивая что-то воинственное.

На песке невдалеке от автомобиля Донесителей остались лежать под палящими лучами здешней звезды Галбо два беспомощных малыша – маленький Цеп и маленький Шраф.

«Поехали, – написал на своей доске Принеси-подай, – Больше здесь делать нечего».

«Как это? – ответила Вика, – А детеныши?»

«Мы же не бросим их здесь? – написал Ваня. – Надо взять их с собой».

«Мы не можем, – покачал головой робот, выписывая буквы, – Они раскроют тайну нашего присутствия».

Ваня тем временем нахмурился, махнул рукой и открыл дверь машины.

«Что он делает? – написал на доске робот, – Куда?»

Вика занесла ручку над своим планшетом, но неожиданно решила не отвечать на вопрос Принеси-подая. Она тоже вышла из машины и, наклонившись, посмотрела на Алису. Маленькая девочка догадалась, что хочет сестра и тоже стала пробираться к двери.

Робот развел руками. В систему логических законов Принеси-подая такое поведение детей не вписывалось. Донесители осторожно подошли к маленькому Шрафу и Ваня взял существо на руки. Шраф прижался горячей шекой к лицу Донесителя и заурчал, словно котенок. Вика улыбнулась, насколько это позволяла вода во рту и бросилась к Цепу. Черепашка была взрослее и тяжелее Шрафа, но девочка удержала малыша на руках и обернула полой своего звездного плаща. Цеп обнял своими маленькими лапками викину руку. Лапки были горячими и шершавыми.

Алиса тем временем осмелела и погладила по голове Шрафа, которого держал Ваня.

Мальчик понимал, что детей Урума надо как-то спасти. Но как?

Вика первая сообразила, что нужно сделать. Она подошла к Пфи и положила рядом с ней маленького Цепа. Девочка вернулась к машине за доской и написала: «Мы уложим в Пфи и того, и другого детенышей».

Вика показала надпись Ване и роботу.

«У меня нет мнения, – начертил ответ робот, – Не могу рассчитать, что из этого может получиться».

«Решено, – ответила Вика и положила свою дощечку обратно в машину, но тут вспомнила еще что-то и снова ее достала, – Принеси-подай, а как нам накормить малышей?».

«Если мы положим их в Пфи, – ответил робот, – Они будут сыты».

«Они будут есть Пфи?» – изумилась Вика.

«Пфи будет питать их соками, как своих детенышей», – написал Принеси-подай.

Ваня протянул маленького Шрафа Алисе на руки и дотронулся до Пфи. Его рука попала в нечто мягкое, словно пух.

Мальчик взял на руки тяжелого Цепа и аккуратно опустил его в Пфи. Детеныш скрылся в рыхлом туловище, будто его и не было вовсе. Алиса подошла к Пфи и положила Шрафа с другой стороны.

Никогда до этого момента в одном Пфи не было еще одновременно двух детенышей воюющих народов Урума.

Донесители постояли рядом, но ничего больше не происходило. Вика с удовлетворением кивнула и похлопала Ваню по плечу. Девочка показала жестом, что пора лететь дальше. Дети вернулись назад в автомобиль и мальчик поднял машину в воздух.

Никто из них не знал тогда, что Донесители совершили самое важное дело в истории Урума – они положили начало большой дружбе Цепов и Шрафов…

Дети бросили последний взгляд на Пфи и продолжили свой полет в сторону гор.

Первая история о Хозяине времени
Рождение Большого Эдола

Гигантский белый кристалл с незапамятных времен бороздит Космос. Будто большой драгоценный камень с безупречной огранкой – он бесшумно плывет в пространстве вселенной. А может быть и наоборот – все остальное плывет мимо кристалла, а он стоит на одном месте. Некоторые ученые выдвигали и такие научные предположения. Но никто не взял на себя смелость сделать однозначный вывод. И все-таки основной принято считать идею, что кристалл движется в пространстве, а не пространство вокруг кристалла.

Для того, чтобы наглядно представить величину удивительного космического камня, можно положить яблоко рядом с шестнадцатиэтажным домом. Яблоко – будет Землей, а дом – кристаллом. Если смотреть на него прямо – мы увидим ромб, сбоку – вытянутый шестиугольник.

Чудесный материал, из которого состоит кристалл, похож на холодный камень. Без каких-то вкраплений, без прожилок – ровное белое тело – оно странно смотрится в черной бездне космоса.

Достоверно известно, что одна острая вершина загадочного кристалла притягивает, другая – отторгает. Путь, по которому ромб движется в космосе, или точнее его орбита – огромна. Она опоясывает более двухсот тысяч галактик. Некоторые из этих галактик отталкивающая вершина кристалла бросает прочь, другие галактики, наоборот – противоположный угол приближает к себе.

Один виток кристалла принято называть вечностью. Многие народы, во всяком случае, это определили именно так. Впрочем, если когда-нибудь выяснится, что кристалл на самом деле стоит на месте, а космос движется вокруг него – на суть понятия Вечности это не повлияет.

Вечность – это время. Когда одна из галактик встречается с кристаллом – для нее начинается новая вечность и заканчивается старая.

У кристалла нет отверстий, которые могли бы служить дверью или окнами. И все же это космическое тело – дом. Большой дом странных, малопонятных существ – Корцев – Живых теней Космоса – это кристалл по имени Эдола.

Никто наверняка не знает, создан ли Эдола разумными существами или это причуда природы.

Среди других народов космоса бродит большое количество легенд о гигантском кристалле. Чего стоят только названия, которыми разные существа награждают чудесный камень. Эосы, например, считают его осколком Большого меча Вселенной. Они называют ромб – вершиной лезвия. А маленький народец Кирган с планеты Впа – занозой. Крамзане – иглой времени. Согаки с Дриты – стрелой. Сопуры – указателем. Шаралы среднепланетные… да бог с ними, с шаралами!

* * *

– Гвао-гум, – обращается взрослый крамзанин к ребенку, неуклюже повисшему на лентах сна, – Руко-тав гало-кхи?

Это означало: «Последыш, Зачем тебе космос дал три глаза?»

– Опять, – вздыхает будущий друг Донесителей, малыш, который позже войдет в историю под именем Гвара-рио-ган, – Конечно не для того, чтобы крепко спать.

– Именно для этого, последыш, – машет всеми своими руками взрослый, – Послушай легенду об Игле времени (Кристалле Эдола) и засыпай, прошу тебя: «Гийры-га-че! О Первый наш – Великий, что всех крамзан – отец и прародитель. Твоих сердец горячее биенье мы слышим и внимаем звуку. В один из дней твой взор упал…»

– Послушай, – последыш стал раскачиваться на лентах, – Не мог бы ты рассказывать легенду своими словами? Что это за язык такой непонятный – тоску нагоняет.

– Да – согласился взрослый, – Это специальная заунывная речь – чтобы засыпалось проще. Так крамзане говорили задолго до появления нас с тобой.

– Но мы-то говорим по-другому! – стал оживленно спорить маленький Стотысяч, – Изволь рассказывать легенду современным языком. Давай. Я слушаю.

– Ха, – взрослый вытер пот со лба восьмой рукой, – Вот задачи ты мне ставишь. Я даже и не знаю, как их разрешить. Ну, слушай. Отец всех крамзан долго искал планету, пригодную для жизни нашего рода. Для этого он бродил по космосу…

– Перешагивал с одной планеты на другую? – Переспросил последыш.

– По легенде, так, получается, – согласился родитель, – Шагал, шагал.

– И упал? – не унимался Гвара-рио-ган.

– Да нет же, – отмахнулся взрослый, – Виси спокойно. Не перебивай, прошу тебя. Шагал, шагал и понял, что ходит кругами. Понял, что он бывал уже раньше и на этой планете, и на другой.

– У Первого были большие проблемы с памятью? – развеселился малыш.

– Нет, – с огорчением в голосе ответил взрослый, – Просто планет было много. Так много, что даже Первый начал путаться. И решил он поступить просто – сунул руку в глубокий вулкан и вытащил «горящий пламенем металл из самых недр планеты Грумма, из сердца…»

– Стой! – запротестовал малыш, – Я же просил рассказывать своими словами.

– Ну, да, – спохватился взрослый, – Первый достал металл из самой середины Грумма. Теперь этой планеты не существует, и мы не знаем, какой она была. Да и была ли вообще, последыш. Так вот. Первый достал металл, крепко сжал его в своих руках. Так крепко, что из металла получился самый прочный материал во вселенной. Первый посмотрел на несуразный кусок в своих руках и решил придать ему красивую форму. Он ударил кусок о поверхность Грумма. Один бок металла стал ровным. Ударил второй раз – другой край выпрямился. Когда Первый ударил десятый раз – Грумм, огромная планета – развалилась. Не выдержала планета мощных ударов. И увидел Первый, что у него получился очень крепкий и ровный предмет. Он взял толстую веревку…

– Где взял? – уточнил Гвара-рио-ган.

– А ты не помнишь предыдущую легенду, которую я рассказывал тебе позавчера? – удивился крамзанин, – Ты заснул и не дослушал?

– Конечно, – насупился малыш, – Дослушаешь тут. «О – Первый! Свет моих сердец, восторг и счастье мира!»

– Ясно, – кивнул взрослый, – Повторяю на современном языке. Веревку Первый добыл на планете Кайма. Там растут огромные деревья Афм. Их еще называют Истекающими стволами. Они постоянно выпускают из трещин липкий сок. В одну из луж Первый наступил пятой ногой. И не заметил, что лужа вытягивается за его ступней в длинный канат. А когда стал шагать дальше по планетам – оступился и упал в космос. Не ожидал Первый, что он оказался привязанным за ногу к планете Кайма, вот поэтому и споткнулся. Но, к счастью веревка, что его подвела, следом – выручила. Первый повис в космосе, понял, что произошло, и забрался по веревке назад на планету Кайма. А канат из смолы дерева Афм смотал и взял с собой.

– А сейчас эти деревья растут? – с интересом спросил Стотысяч.

– Афмы? – взрослый взял в одну из рук энциклопедию, – Вот здесь завтра посмотришь. Здесь сказано про все растения космоса. Слушай дальше и не перебивай, последыш.

– Хорошо, – согласился малыш, – Продолжай!

– Увидел Первый, что веревку вставлять некуда – забыл он сделать отверстие, когда стучал металлом по планете.

– А, кстати, – перебил взрослого Гвара-рио-ган, – когда Грумм под ударами развалился – Первый опять упал в космос?

– Верно ты спрашиваешь, – кивнул крамзанин, – Легенда некоторые мелкие детали не объясняет. Наверное, Первый успел перепрыгнуть на целую планету. Но вот веревку вставить было некуда. Первый попробовал сделать в кристалле отверстие своим ногтем. Ноготь сломался и улетел в космос.

– И из ногтя получилась какая-нибудь планета? – спросил последыш.

– Нет, – вздохнул взрослый, – Это другая история. Ноготь упал на планету Кжангар, где враждовали Имы и Нуры. Этих народов уже нет сегодня. Память о них жива только в легендах. Ноготь Первого упал на дворец главного Има – Нурдала. Нурдала погиб, а его народ решил, что это Нуры бросили в них камень. Война получила новую силу – новый прилив ненависти. В конечном итоге два хороших народа окончательно истребили друг-друга.

– Вот это ноготок у Первого, – печально заметил малыш.

– Дело не в ногте. – Взрослый на мгновение запнулся, – Ненависть туманит Разум. Вот в чем причина. Мы с тобой опять отвлеклись?

– Молчу и слушаю! – встрепенулся ребенок. – Я просто не совсем понял, зачем Первый пытался проткнуть кристалл.

– Ах! Ну конечно же. Древнейшее изобретение – игла и нитка. Первый подарил эту идею космосу. Теперь иглой и ниткой пользуются на пятидесяти планетах вселенной. С помощью простейшего устройства сшивают ткани и шкуры, используют это приспособление в медицине, скрепляют обшивки легких космических лайнеров. А вот юоканы с планеты Жажа сшивают иглами еду. Но я отвлекся. Первый понял, что не оставил отверстия для веревки. И теперь сделать это отверстие невозможно.

– Надо было намазать камень свежей смолой дерева Афм, – задумчиво произнес последыш. – Я бы сделал именно так.

– Жаль, что тебя там не было, герой, – с иронией ответил взрослый, – Но у тебя свой путь. Надеюсь, и ты совершись нечто важное для Крамзы.

– Афмы до сих пор растут на Кайме? Не могу ждать до завтра. Ответь, – не удержал любопытство ребенок.

– Конечно. Правда их сок не такой клейкий, как это описывает легенда. Но Закреты специально прилетают к Кайме и варят там амфовый клей. Они научились скреплять им обшивку своих космических кораблей.

– А Закреты – кто?

– Это жители планеты Аэкко. Они прилетают иногда на Крамзу – обязательно тебе их покажу, когда будет возможность. Внешне они похожи на Харгосов, понял?

– Давай про Первого дальше, – нетерпеливо попросил последыш.

– Не перебивай тогда, – пожаловался взрослый, – Итак. Отверстие Первый сделать не смог – только ноготь сломал. И решил он тогда выбросить в космос непригодный к делу предмет. И попытался бросить он кристалл, но и этого не смог. Ромб как будто прилип к одной из рук.

– Клей Афмы? – предположил Гвара-рио-ган.

– Нет, – ответил взрослый, – Это была внутренняя энергия самого камня. Кристалл вобрал в одну свою сторону всю силу притяжения планеты Грумм. Некоторые даже говорят, что это душа погибшего Грумма. Другая же сторона ромба уравновесила силу первой – стала отталкивающей стороной. Наш предок – Первый, просто прислонил амфовую веревку к прилипающей вершине. И таким образом получился великолепный инструмент – игла и веревка.

– А зачем ему понадобилась игла? – спохватился последыш.

– Как зачем? – не понял взрослый, – насаживать ненужные галактики, конечно же. Он хотел таким образом отметить те места, где он уже побывал. Пройдет Первый по планетам, не найдет ничего подходящего – протыкает галактику иглой, пропускает нить. Дальше ищет, еще и еще.

– А как можно проткнуть галактику? – Гвара-рио-ган вытянул в изумлении свое крамзанское лицо.

– Я же говорю, – хлопнул себя в бок взрослый, – Это легенда.

– И какой в ней тогда смысл? – Растерянно переспросил маленький Стотысяч.

– Веревка со временем превратилась в прах, рассыпалась, но оставила после себя порядок, космическую последовательность. А игла осталась. Много времени спустя в ней поселились Корцы. Именно эта легенда объясняет рождение странного космического тела – рождение Большого Эдола Корцев.

– Да, – несколько разочарованно произнес последыш, – Какая нелепая история.

– Надо было рассказывать ее древним языком, – с сожалением согласился взрослый.

– Неужели тогда в ней было бы больше логики?

– Нет, но ты бы ближе к концу истории просто спал.

Взрослый погладил второй рукой макушку последыша и в тишине вышел на крышу полюбоваться лучами заходящей звезды Вайзо.