Текст книги "Юрий Хой и группа «Сектор Газа»"

Глава XIX
Гастроли

Одновременно с выходом альбома «Гуляй, мужик!» «Сектор Газа» находился в практически непрерывном гастрольном туре. По самым скромным подсчетам, за 1992 год группа сыграла порядка 150 концертов. Сами музыканты дружно это называют коротким и понятным русским словом – чес.

Владимир Лобанов

Концертов на самом деле было много. Действительно это был чес, но я не ожидал, что настолько плотный. Уезжали на две недели, потом день-два отдыха – и опять. А то вообще утром приезжаешь, скидываешь грязное белье, отдаешь деньги жене – и вечером уже вновь аэропорт. Конечно, это тяжело. Ребенок у меня рос, папку не видел вообще. По телевизору меня показывают, подбегал: «Мама, мама, там папа!» В этом плане все было не очень весело.

Татьяна Фатеева

Концерт шел за концертом, мы домой приезжали на неделю, а дальше на два месяца, как это называли ребята, чес.

Алексей Ушаков

Было тяжело. Мы-то изначально не были гастрольной группой. Туры были действительно жесткими. Причем тогда-то нормальной аппаратуры практически нигде не было – все такое древнее! Надо было уметь работать на том аппарате, который нам ставили. Бывало, даже мониторных линий не было. Мы выкручивались, как могли.

Как уже было подмечено, студийная и концертная ипостась «Сектора Газа» после начала сотрудничества с Gala Records представляли собой два совершенно обособленных явления.

Повторить в тех экстремальных условиях студийное звучание во время бесконечных мытарств по стране музыканты не смогли бы при всем желании. Приходилось прибегать к маленьким хитростям.

Алексей Ушаков

Концертные версии отличались от студийных очень сильно. Тогда же не было нормального концертного звука, поэтому приходилось работать на том, что есть. Сидя за пультом, Андрей Дельцов понимал, что здесь нужно поменять тембр, тут – партию, а тут надо продублировать клавишами гитару, потому что иногда не получалось плотного звука. Постепенно звучание все дальше уходило от первоначально задуманного. К тому же на записи несколько гитар, а на записи – одна. Нужно было как-то подстраиваться, чем-то компенсировать.

Владимир Лобанов

Я играл основные партии – такие, которые требует мелодия, которые уже прописаны. Менять их нельзя, потому что люди слушают записи. А запилы были от меня, это я умел, учитывая мой опыт в предыдущих группах.

Алексей Ушаков

Тупикин играл на басу, а барабанщик стучал поверх электронных барабанов. А когда не стало и бас-гитариста, пошел уже и электронный бас. Он тоже добавил своих красок, потому что ритм-секция – это основа и концертной, и студийной записи. Нам необходимо было достигать плотного звука любыми путями.

Владимир Лобанов

Плотность звучания на концертах давал Roland. Тот же барабанщик играл дабл-треком в Roland. А иной раз, например, Тупикин просил: «Ну, отрубите забитый бас, дайте и мне хоть пошлепать слэпом-то чуть-чуть!» В остальном – «роландовские» барабаны – это и есть фирменный звук «Сектора Газа». Он тоже сильно отличался от живого, да и слава богу. Потому что аппаратура была такая, что живые барабаны использовать было практически невозможно. Это сейчас мы как-то можем их накрутить. Поэтому нам и предложили: чтобы на концерте хоть как-то прозвучать, должен играть Roland с вшитыми барабанными звуками. Лешка Ушаков искал, чтобы это слушалось, так что работа была проведена серьезная. И уже под эту ритм-секцию – болванку – подыгрывали мы. Это еще более или менее как-то звучало на той аппаратуре, с которой нам приходилось сталкиваться. Потому что мы ездили по таким Пырловкам, где аппарат был дискотечным.

Обычно, когда заходит речь о гастролях, музыканты начинают оживленно вспоминать какие-то байки из закулисья. А у «Сектора Газа» из ряда вон выходящей ситуацией был практически каждый выход на сцену.

Владимир Лобанов

Приезжали – аппаратура через полчаса нередко отключалась. Народ визжит. Звук отвратительный. Спасибо звукорежиссерам, которые умудрялись выкручивать нам более-менее приличный звук даже в таких условиях. Слава богу, записей нет, ибо камеры в то время далеко не каждый имел. У кого были – оставил нам исторические артефакты.

К сожалению, «Сектор Газа» так и не выпустил ни одного официального концертного альбома (хотя, по воспоминаниям клавишника Игоря Аникеева, незадолго до своей смерти Юрий Хой как раз задумал двойной live).

Тем, кому непонятно, по какой причине, – рекомендуем еще раз перечитать эту главу сначала. Это не значит, что на каждом выступлении музыканты играли спустя рукава. Пристойные по качеству игры live-записи у команды остались, но тогдашние технические возможности звукозаписи не позволяют их теперь довести до слушабельного вида.

Владимир Лобанов

Записывали концерты в Воронеже, к которым мы обычно готовились особенно тщательно. Конечно, Хой тоже готовился и переживал, потому что понимали, что придет очень много друзей-музыкантов, которые его недолюбливали и которые были уверены, что «Сектор Газа» – это «говнорок». Естественно, делали максимально крутой звук. С этих концертов остались именно аудиозаписи. Возможно, это хотели выпускать. Насколько мне известно, остались подобные записи и с концертов в Витебске. Но подозреваю, что эти записи – не многоканальные.

В таких приближенных к боевым условиях «секторовцы» еще умудрялись формировать свое неповторимое концертное шоу и отрабатывать сценические движения. Катализатором этого процесса служил непоседливый Владимир Лобанов, который во время выступлений ни секунды не мог устоять на месте. Драйва харизматичного гитариста хватало не только раскачку зала, но и на заряд согруппников.

Владимир Лобанов

Со мной в группе было шоу, я заставлял всех бегать, как сайгаков, потому что всегда и сам был активным. Потому что до меня «Сектор» вообще был ВИА. Никто не двигался. Елки-палки, но вас, что ли, прибили гвоздями? Давайте работать, раз уж это панк и стебалово! Не обязательно трясти хайером – мы придумывали какие-то смешные движения. Тупикину это делать было сложно, он такой был Грач [прозвище бас-гитариста. – Прим. автора], сидевший на пожизненной депрессухе. И то его раскачал – давай, Грач, веселее! Давай, туда-сюда. Это ж шоу – жизнь-то продолжается. Говорю: тебе нужен костюм – шорты вот какие-то немыслимые. Чем дурнее, тем веселее.

Алексей Ушаков

Володя действительно здорово влиял на наше сценическое шоу. Он и гитарист хороший, и не стоит на месте – постоянно двигается. Глядя на него, и все остальные тоже начали двигаться. Это же кайф! Когда говорят «золотой состав», подразумевают Сережу Тупикина и Вову Лобанова, которые делали шоу.

В процесс всеобщего сценического бурления волей-неволей вовлекался и Юрий Хой.

Владимир Лобанов

Юрка видит, как все двигаются на сцене, – и тоже вливается в процесс по-своему. Его сценическое поведение уже стало классикой. А бегать по сцене ему и не было нужно. Но, безусловно, под остальных он тоже подстраивался. Ведь это энергетика, драйв. Если на сцене идет драйв, ты хочешь – не хочешь, не устоишь. Так что там кто во что горазд. Ничего, конечно, особо не отрабатывалось, но синхронные движения делали. Или я подойду к Тупикину, скажу что-то смешное, и мы вместе поприкалываемся. Все это – веселуха.

Фирменных сценических фишек у Юрия Хоя было хоть отбавляй. Это и знаменитые присказки перед песнями, и мизансцены (наподобие завода мотоцикла перед «Явой»), и экспрессивная жестикуляция. Одной из его визитных карточек было увлеченное раскручивание микрофона, который из-за этого, как вспоминает Алексей Ушаков, бывало, вырывался из рук и улетал прямиком в зал.

Особой пикантности сценическому шоу «Сектора Газа» придавало присутствие красивой поющей девушки – Татьяны Фатеевой, которая к тому же выходила на сцену со своим коронным номером «Вечером на лавочке» в самый кульминационный момент концерта.

Татьяна Фатеева

Было здорово, потому что к моему выходу ребята разогревали зал так, что я выхожу – а все уже на ушах. Мне приятно было выходить под напутствия Юры: «Вот, наша подруга – девчонка хоть куда!» И дальше присказка: «…хоть туда и хоть сюда». Зал просто начинал на этой фразе вопить в экстазе. Подобные присказки он придумывал и ко многим другим песням. Юре поразительно удавалось постоянно держать зал в диалоге с собой. Думаю, эти культовые моменты оправдывали мое присутствие в группе сполна.

На концертах Юрий Хой никогда не задействовал Татьяну Фатееву в тех песнях, где в студийных версиях ее вокал не звучал. Да и из тех песен, в записи которых она участвовала, на живых выступлениях игрались далеко не все. Несмотря на свой отвязный имидж, лидер «Сектора Газа» всегда думал о последствиях, которые могут иметь для репутации группы концертное исполнение тех или иных вещей.

Татьяна Фатеева

Какие-то песни с моим участием мы не исполняли. Понимая, что в турах всякое может быть, Юра не давал мне на концертах, например, петь «Частушки» или «Снегурочку», хотя его все спрашивали: когда вы настоящие частушки будете делать? Но он осознавал, что эти вещи несколько эпатажные и могут вызвать нездоровый ажиотаж.

Тем не менее присутствие в программе любимой народом «Вечером на лавочке» искупало все. Да и нельзя сказать, что, ожидая своего выхода на сцену, Татьяна Фатеева изнывала от безделья. Для нее всегда находилась работа и за кулисами – например, распевка или охрана гримерки от посягательств посторонних граждан.

Татьяна Фатеева

Хотя иногда я выражала Юре свои сомнения: «Юра, ну а смысл выходить мне на сцену ради одной песни и пары моментов в паре других – не маловато ли?» А он отвечал: «Погоди, я думаю над этим и что-нибудь обязательно придумаю». Он был прав, потому что создал в итоге сказку «Кащей Бессмертный» как раз с этим прицелом. Так что он говорил: «Ты не дергайся, эту песню народ ждет, а дальше я уже буду решать вопрос».

Но даже в полевых условиях непрерывного гастрольного чеса Юрий Клинских находил возможности для поиска тем своих новых песен. Казалось, этот процесс не прерывался у него никогда. На вопрос, как пишутся песни, Хой в середине 90-х отвечал: «Надо просто побольше общаться с народом. Раньше, конечно, было намного проще: были пивнухи и все дела, всегда услышишь какую-нибудь классную фразу, сам что-нибудь придумаешь, так и идет просто своим чередом. Сейчас намного труднее, работы стало больше, весь крутишься, но все равно хватаешь и хватаешь информацию».

Татьяна Фатеева

Юрка любил людей, и в каждом городе, куда мы приезжали на гастроли, он прежде всего искал для себя не комфорт и удовольствия, а стремился к людям и общению с ними. Он хотел узнать у них что-то новое, расспрашивал их о чем-то, и потом какие-то моменты и жизненные наблюдения у него преломлялись в текстах песен.

Ирина Клинских

Леша Ушаков мне рассказывал: Юра иногда после концерта в гримерке сидит, ни с кем не общается. Потому что его заботило одно: тексты нужны, а все темы вроде как уже исчерпаны, давайте рассказывайте какие ситуации. Кто-то что-то припоминал, Юра оживлялся: так, подождите. Уходил, что-то записывал себе на листочке. Возвращался – песня готова. Но все же был период, когда было тяжело фонтанировать песнями, когда выходили альбом за альбомом.

Татьяна Фатеева

Юра едет на гастроли – с ним блокнот. Потом появился, правда, диктофон. Он в поезде смотрит в окно – и что-то набрасывает. Общается с нами, вдруг отворачивается – и что-то записывает. Процесс был непрерывным, эта кухня постоянно что-то готовила.

Глава XX
Распад золотого состава

Термин «золотой состав» утвердился по отношению к тем музыкантам «Сектора Газа», которые играли там с 1991 по 1993 год: Алексей Ушаков (клавишные), Сергей Тупикин (бас), Владимир Лобанов (гитара) и Александр Якушев (барабаны). Именно при них появился уникальный имидж группы, особое построение программы с прибаутками и мизансценами, а также саунд, который проблематично было идентифицировать однозначно с точки зрения какого-то одного жанра.

На гастролях, безусловно, бывало всякое. Ныне покойный Сергей Тупикин вспоминал о ссорах с Юрием Хоем по пьяной лавочке и по совершенно плевым причинам. Эти конфликты разрешались обычно быстро и безболезненно для всех сторон. Лидер «Сектора Газа» не был злопамятным человеком и всегда был готов попросить прощения первым, даже если не прав его оппонент.

Татьяна Фатеева

Он прощал. Если кто-то совершал ошибку, Юра мог с ним какое-то время не общаться. Но потом он всегда размышлял, а правильно ли поступает. Людей никогда не отрезал. Мог начать с ними общаться позже, на новом витке. Если даже Юра с кем-то ссорился и мог в сердцах что-нибудь сказать, то потом тут же, не теряя времени, говорил: «Извини, может, я неправ». При этом он себя так вел от душевной силы. Юра всегда мог уступить и простить или снисходительно махнуть рукой. На его примере я всегда верила в то, что сильный – значит добрый. Только сильный может себе позволить быть добрым. А в Юре доброты, внимания и терпения было вообще через край.

Музыканты «Сектора Газа» действительно чувствовали дружеское плечо и выручали друг друга. Об этом можно судить, например, по тому, как Алексей Ушаков помогал новичку Владимиру Лобанову справиться с трудностями освоения материала, или по филигранной звукорежиссерской работе Андрея Дельцова. Но проблема в том, что участники группы не были единомышленниками, а, соответственно, нельзя сказать, что все они шли к единой цели. В такой ситуации для продолжения работы необходимы какие-то серьезные стимулы иного рода, например материальные. А с этим в «Секторе Газа» была напряженка, потому что 50 % доходов с концертов по контракту неизменно забирал директор Сергей Савин. О каких-то несметных богатствах участников группы говорить в этой ситуации неуместно.

Первым ушел в 1993 году Владимир Лобанов. Наверное, это закономерно, потому что с самого начала он относился к «секторовским» песням с изрядной долей скепсиса. И хотя он быстро влился в коллектив и даже принял активное участие в создании узнаваемого концертного облика группы, тоска по дому и чувство вины перед сыном, который рос без постоянно колесящего по стране папки, одержали верх.

Владимир Лобанов

На самом деле причина моего ухода банальна. Во-первых, усталость от постоянного чеса. Во-вторых, у меня рос сын, которому тоже надо было уделять внимание. В-третьих, нехватка денег. Гостиницы какие-то непонятные – постоянная экономия на нас была. Не так уж все было замечательно и весело. Пахали и пахали. Деньги зарабатывали директор и Хой. А музыкантам перепадали какие-то крохи. Все вместе это выросло в один большой знак вопроса – хватит! Был большой перерыв в гастрольной деятельности перед Волгоградом летом 1993 года. И я поставил директора в известность, чтобы подыскали мне замену. Юра был опечален, но я сказал, что денег много у вас не заработаешь. Поездил, слава богу, – и хорош.

После ухода из «Сектора Газа» Владимир Лобанов на время оставил музыку, с головой уйдя в бизнес. Тем не менее связь с бывшими согруппниками старался не терять. Когда через год после его ухода «Сектор Газа» наведался в Королев, гитарист не мог пропустить такое событие.

Владимир Лобанов

В 1994-м они приехали ко мне в город. Конечно, я пришел. Мы пообнимались, вспомнили былое. Послушал – но я-то уже это воспринимал со стороны музыканта. Мне не понравилось.

Расставаясь с «Сектором Газа», Владимир Лобанов рассчитывал, что хотя бы его согруппники продержатся в рядах группы подольше, но не тут-то было. Центробежные силы взяли верх, и большинство участников «золотого состава» покинули «Сектор Газа» в ближайшие 2–3 года.

Владимир Лобанов

Практически сразу после меня ушел и Сергей Тупикин. Я думал, ребята хоть поиграют – нет. Чуть дольше продержался Ушаков, но в 1996-м тоже свалил. Ну а дальше ты знаешь, как выглядел «Сектор Газа». Дольше всех продержался Саша Якушев, который ушел в 1998-м. А когда ушел и он, их осталось трое. Смотрелось это, конечно, убого, но, поскольку они были уже раскручены, возможно, этого было и достаточно. Конечно, мы, музыканты, в этом плане уже прожженные и при «золотом составе» понимали важность звука. Играть можно очень хорошо – да хоть зубами, – но если ты не звучишь, это никому не нужно. Никто не услышит твоих суперзвездных партий. Звук – это все, потому что человек воспринимает и анализирует мозгом. Он не видит, что ты играешь и на чем ты играешь – на американском Gibson за 200 000 или на самопале за 50 рублей. Ему важен звук, чтобы психика его начала воспринимать или хорошо, или плохо.

Вскоре после Владимира Лобанова покинула «Сектор Газа» Татьяна Фатеева. Точнее, по договоренности с Юрием Клинских она поставила участие в группе на паузу. Дело в том, что в результате всевозможных гастрольных неудобств у певицы обнаружилась аллергическая реакция, из-за чего лицо начало покрываться красными пятнами. На поверку проблема оказалась серьезнее, чем сезонные обострения или индивидуальная пищевая непереносимость.

Татьяна Фатеева

У меня началась аутоиммунная реакция. С едой у меня нет проблем – мне все равно, чем питаться. А вот то, что мы на гастролях мало спали, ютились в каких-то непонятных гостиницах с таракашками и клопами, сыграло свою роль. Сколько раз я просыпалась в номерах отелей разных городов от того, что по мне реально полз таракан. Но все же аутоиммунная реакция у меня возникла не от них, а от недосыпа. Кто как на такое реагирует, а у меня были дерматиты – вплоть до отеков. Тогда врачи в этом плане были не особо продвинутыми. Поэтому мне пришлось ехать в Австрию, разобрались, нашли несколько аллергенов. А Юра тогда, возможно, подозревал, что для меня это просто формальный повод уйти из группы. Вспомним, ну кто тогда всерьез относился к аллергии? Скажешь «у меня на тебя аллергия» – вот тебе и диагноз! Да и мне тоже было неудобно посвящать Юру в подробности своего состояния от и до, хотя по моему лицу все было видно и так. Я аккуратно спросила Юру: «Пойду я, наверное, полечусь, ты не против?» Он спокойно отреагировал: «А, ну пойди». Но потом он признавался, что у него мелькала такая мысль: мол, я уже хотела соскочить, но было неудобно, поэтому свалила все на аллергию. Однако, как выяснилось, шутить с этими вещами не стоило. У меня до сих пор: чуть недосып – сразу падает иммунитет, и начинается, например, ОРЗ. Или после долгого перелета голос вообще нулевой.

Алексей Ушаков, на котором во многом держался фирменный саунд «Сектора Газа», распрощался с группой в 1996-м. Клавишник отдал предпочтение FM-вещанию, которое в итоге и стало его основным призванием.

Алексей Ушаков

Если бы между нами возникло недопонимание, оно бы сразу разрешилось. Тем более никто и не ссорился. У меня тогда уже начинался этап запуска радиостанции, и мне пришлось делать выбор. Радио – очень серьезный вопрос. Там задействовано большое количество людей, вложены огромные деньги. К тому же FM-вещание было абсолютно новым на тот момент явлением, и я к этому тяготел, чтобы совмещать технику и музыку. В результате у меня это получилось. Кайф же, когда ты работаешь – и тебе нравится то, чем ты занимаешься! А времена были такие, что по концертам как раз пошел очень сильный спад. Плюс у Юры пробуксовка с новым альбомом. Параллельно в нем происходил какой-то перелом, он хотел менять стиль. Он же начал слушать Red Hot Chili Peppers, тяжелый рэп, а клавиши у него уже стали отходить на задний план.

Не последнюю роль в решении Алексея Ушакова прекратить постоянное сотрудничество с «Сектором Газа» сыграл и пресловутый финансовый вопрос. Правда, настигла эта проблема клавишника опосредованно. В середине 90-х гастроли у «Сектора Газа» сократились до критического минимума, и Алексей Ушаков отправился подработать в гастрольный тур с Анжеликой Варум, с которой как раз начал сотрудничать тогдашний директор «Сектора Газа» Сергей Савин. Однако Юрий Хой воспринял эту коллаборацию в штыки.

Алексей Ушаков

Савин начал кататься с Варум. Юра с ним как раз ругался на эту тему. Дескать, вот ты тратишь заработанные на мне деньги на нее. Савин отвечал: ну, это же мои деньги, куда хочу, туда и вкладываю. Но Юра был непоколебим: «Нет, ты вкладывай в нас!» А Савин тоже понимал, что идет спад, и ему это становится невыгодно. К тому же он начал забивать Варум концерты, а команды у нее не было, и «Сектор» тоже сидел без дела. Савин мне и говорит: «Не хочешь съездить с Варум?» У меня же к этому было такое отношение: если надо, я, конечно, поеду, но ведь Юра узнает – и встанет на дыбы… Савин предложил мне выбор, мы с ним поговорили, и я окончательно избрал FM-вещание, потому что там серьезное дело. Я нашел себе замену в виде Игоря Аникеева, с которым мы очень дружили. Юра уже купил свой Roland D-20, и все партии там были уже забиты. Потом я несколько раз ездил на гастроли вместо Игоря, который не мог по семейным обстоятельствам, и убедился, что все там прекрасно работает. Но у «Сектора Газа» уже пошла смена стиля…

Выбор пришлось делать и самому Сергею Савину: не желая отказываться от своих поп-проектов, он предпочел разойтись (полюбовно) с Юрием Хоем. А что касается Алексея Ушакова, то последним решающим фактором, повлиявшим на бесповоротное решение покинуть «Сектор Газа», стал курьезный концерт группы в Риге, знаменательный тем, что состоялся он без… самого отца-основателя коллектива.