Текст книги "Деление на Ноль"

– Вали втихую, – прошипел я, – не мешай работать…

Садковски буквально растворился в людском потоке, как фокусник! Как давешний Зеро! Нет – он неисправим…

Обождав пару минут, я поднялся на скрипящее крыльцо и толкнул дверь.

Я оказался в темном помещении с дразнящим ноздри запахом машинного масла и какой-то металлической стружки.

Конторка была обшита обшарпанным пластиком, на ней лежал засаленный журнал регистрации и металлический звонок, как в отеле.

По стенам висели полки с различными часами, метрономами и хронометрами, которые хором тихонько тикали.

За конторкой было пусто, и я попытался сквозь это многоголосое эхо времени услышать еще какие-нибудь звуки. Но в остальном было тихо.

Я подошел к стойке и ударил по звонку – вокруг послышался колокольный перезвон, затылок кольнуло, наверняка артефакт Дильдара, колебание воздуха.

– Секундочку! – послышался звонкий ровный голос явно нестарого человека.

Какое-то время я постоял, озираясь по сторонам, и тут из-за занавеси грязно-синего сатина появилась высокая нескладная фигура в потертой кожаной куртке и навесных линзах на лбу.

Человек бросил на меня уставший взгляд блекло-серых глаз…

– О! Кого я вижу! – Я действительно был поражен, хотя рука сама потянулась к наплечной кобуре. – Брат Андрей! Мне так понравилось ваше виски! Точнее, не мне, а Капитану – Брауну…

– Да Ангр тебе в глотку… – воскликнул Андрей, который был удивлен так же, как и я.

Его рука неуловимо метнулась куда-то под конторку, и когда я только краем глаза заметил блеск вороненой стали ствола, большим пальцем отбросил клапан кобуры и, ухватив рукоять «Соера», рванул его вверх… Локоть пошел по дуге, и снова большим пальцем я потянул рычаг предохранителя на себя: больно так мышцу свело…

Черная точка дула его револьвера озарилась вспышкой, мою руку резко отбросило назад, а корпус уже падал на пол.

Левый глаз брата Андрея взорвался кровавой слизью, и голова откинулась назад, а у моего виска противно просвистела пуля. И все же я упал на пол почти одновременно с рухнувшим телом священника.

Твою же мать!!!

Некоторое время я сидел на грязном полу под тиканье часов и утирал пот со лба.

Хиус!!!

Придурок!

Я глубоко вдохнул носом, обратив внимание, что из-за края конторки по полу вытекает темный кровавый ручеек.

Я грязно выругался и сплюнул на пол. Колени мои немного дрожали, и я, медленно покачиваясь, поднялся на ноги, которые немного дрожали…

Эх, Андрей, Андрей… кто бы мог подумать… Поговорил бы ты со мной… психопат дерганый… Ну нельзя же сразу за ствол-то хвататься! Хотя мальчишку-«голубя» наверняка он и убил. Так что в чем-то справедливость восстановлена.

Везет мне, как Парвизу в день поста…

Продолжали холодно и равнодушно тикать многочисленные часы, а за дверью шумел базар, и никто, казалось, не заинтересовался двойным выстрелом в какой-то обшарпанной конторе…

Конечно же я обыскал все помещение, как неподкупный таможенник, но… ничего интересного… квитанции, сертификаты, револьверные патроны, немытые чайные чашки… Правда, на обратной стороне ручных часов покойного я обнаружил гравировку с двумя буквами «Д», напоминавшими те, что были на эмблемах миллеровской гвардии. Еще нашел один блокнот с множеством вырванных листков. На оставшихся же трех были столбиком написаны разные буквы в случайном порядке, а напротив какие-то ряды цифр. Явно шифр, но… разгадать его или извлечь пользу было трудновато. Единственное, что проливало свет хотя бы на суть этого шифра, это был аккуратно нарисованный карандашом человеческий глаз, обведенный кругом с ресничками-лучиками. Это «око» пронизывало десятки тайных организаций и сотни заинтересованных людей, которые не ощущали над собой никаких манипуляций! Вот и часовщик наверняка был одним из связных с «люци» и наемниками «ДД». Вроде бы к нему и Оливия могла захаживать под именем Дебора. Но что общего между ними всеми? Да ничего, кроме ниточек, тянущихся к «оку» мистера Зеро, который все больше казался мне настоящим гением зла. И от этой гениальности веяло чем-то нечеловеческим, нереальным.

Я медленно спрятал пистолет обратно в наплечную кобуру, а во внутренний карман убрал найденный блокнот.

Выждав минут десять, с беззаботным видом и отвратительным настроением вышел из офиса покойного брата Андрея… А так хорошо день начинался…

Согласитесь, иногда так бывает – когда думаешь о чем-то, начинаешь с этим сталкиваться, хотя раньше этого не было. И складывается впечатление, что ты вплетаешься в некий таинственный ход Созвездий, будто судьба сама ведет тебя!

Но я не думаю, сэр, что это правда. Мы, конечно, не все знаем о природе вещей, но человеческая натура иногда будет похлеще любой мистики. К примеру, Рой как-то рассказывал мне, что, когда он со своей группой разучивал довольно сложную в исполнении песню Деллы Люкс «Небесная лестница», и длилось это целую неделю, в подземке, в какой бы вагон он ни заходил, во всех девушках четко находил черты Деллы. Причем не какие-то мелкие, а очень даже характерные: цвет и разрез глаз, форма лица или скул, прическа и цвет волос. Как я ни старался ему разъяснить, что частенько вижу на улице Алису, а потом выясняется, что это совсем другая женщина, Рой пытался все свести к судьбе, Созвездиям и «божественным откровениям» тонко чувствующих людей.

Хотя трудно спорить, что, если ждешь неприятностей, они тебя обязательно найдут, но это не «божественное откровение», просто ты так настроил себя, что находишь их сам, так как ты поставил себе это целью, возможно, и сам не поняв того.

Вот и сейчас затылок привычно кольнуло, хоть и не сильно, и когда я мельком углядел в толпе пышные кучерявые каштановые волосы, вульгарно яркую помаду и большие темные очки на лице полной нескладной женщины средних лет, я почему-то сразу вспомнил про Оливию. Да почему? Потому что совсем недавно многократно ее вспоминал. Нос был достаточно длинным, но мало ли людей с длинными носами? Они встречаются. Да и парик ли на ней? А может, свои собственные волосы? К тому же женщина почти сразу повернулась ко мне спиной, не торопясь, сворачивая в очередное ответвление рыночного лабиринта.

Мне стало любопытно, и я решил, несмотря на жгучее желание убраться с этого базара, немного проследить за ней: было бы здорово, если бы она заскочила к часовщику именно сейчас, пока его труп еще не остыл. В таком разе ее можно было бы взять тепленькой, пригрозив скандалом и свидетелями. Может, это и не утопит ее репутацию полностью, и она откупится, но создать ей проблемы – это праведное дело в любом случае.

Я осторожно, дабы не привлечь лишнего внимания, протолкался через основной поток людей и свернул туда же, куда и «а вдруг Оливия».

Полузакрытый ряд был коротким и малолюдным. Он поворачивал еще куда-то влево. А вот никакой похожей женщины там уже не было.

Я быстрым, но не резким шагом добрался до поворота, где был тупик. И никого… Снова по затылку и спине пробежали мурашки, но… женщина запросто могла оказаться местной торговкой, которая зашла в свою лавку и заперлась. А мурашки – так здесь такая куча нелегальных артов, только успевай пирацетам глотать.

Пройдясь по тупику с видом заплутавшего зеваки и изучив все ставни и запертые двери внимательным взглядом сиблинга, я ничего подозрительного не заметил. Хотя в какой-то момент мне послышались торопливые шаги.

Осмотревшись еще раз, я увидел троих попрошаек, выходящих из-за угла.

Да, если много о чем-то думать, то недолго и начать верить в собственные галлюцинации…

Сколько ни пытался я дозвониться до приемной Якоба Майнера – секретарь неизменно отвечал, что тот занят. И хотя госпиталь фонда Шпигеля находился хоть и на окраине (на углу Десятой и Мэдисон), местечко здесь было для толстосумов. Как раз в районе Даун-тауна стояли гигантские буквы «m», то бишь горизонтальные элитные небоскребы: берут высотный дом, кладут его на бок и ставят по краям стальные фермы с лифтами: вот тебе и «лежачий» дом! Там, говорят, даже небольшие трамваи внутри ходят по прямой! Ну и, соответственно, в любом кафе тут цены такие, что кажется, будто они тут деньги печатают… Да и цены, оказывается, поднялись в связи с комендантским часом и провальной политикой правительства Купола.

В соседнем квартале, примыкающем к госпиталю, как раз стоял стадион «Близнецов» Фэридуна. Там еще в пять раз дороже.

Правда, с южной стороны Даунинг был вполне нормальный район – как раз там проживает Алиса с Саммерсом. Но лень было туда ехать, да и зачем?

Только у станции подземки я нашел кафешку с телефоном, где кофе был дешевле двадцатки.

Просидел я там почти два часа, и от вкуса кофе язык уже почти онемел.

В результате я плюнул на Майнера. А секретарю про «рыбака» говорить не стал.

– Я сообщу мистеру Майнеру, что мистер Моррисон хотел записаться на прием, – сказал мне сухой мужской голос, неприятно напоминающий брата Андрея.

На том и порешили: наберу к вечеру и узнаю, «на когда» меня запишут к важному человеку.

Предстояло убить почти три часа до встречи в отеле, и я решил сходить в кино. В «Золотом жуке» показывали «Увлеченных» с Мариной Монро, племянницей нашего президента. Вообще она хорошая актриса, несмотря на то, что из нее пытаются сделать суперсекси. Я его смотрел месяц назад, но фильм неплохой – можно и повторить. Суматошные дни… очень суматошные… Даже в «Синий бутон» не тянет…

Конечно, я привык смотреть фильмы в компании, но даже в одиночестве получил удовольствие. И не важно, что Марине уже двадцать два года, она так достоверно играет несовершеннолетнюю! Просто начинаешь верить: столько мелочей подмечено! И когда она там еще играет этому журналисту на рояле и стреляет глазками так откровенно и глупо, но в то же время так озорно!

Немного утряслось мое настроение, и начал я как-то в себя приходить.

Из фойе кинотеатра я позвонил в офис: Алиса уже была там, и я обстоятельно изложил ей, где я и что собираюсь делать. Она попыталась подколоть меня, что в кино обычно ходят с барышнями, на что я ответил, что готов ее позвать на ночной сеанс, так как у меня есть волшебная бумажка, позволяющая ходить ночью. Она сказала, что подумает. Я возразил, что думать тут нечего – зал будет, скорее всего, пустым: как не посмотреть кино в комендантский час?

Как-то неуловимо изменилось все вокруг, оставаясь прежним на первый взгляд.

Неприятное разочарование настигло меня на заправке – бензин за время моего отсутствия на курорте подорожал аж на пятьдесят сантимов! Тяжелые времена настали.

Когда я поехал к отелю «Ироп», заметил еще кое-что: у продуктовых магазинов стали попадаться очереди! Да и количество полицейских патрульных увеличилось заметно. Недаром же Диего опять в усиление гоняли. Не его одного – только мистер Моррисон по курортам шляется…

Немного поколесив по городу, я поехал на место встречи – все равно собирался оказаться там первым и как следует осмотреться.

Несколько раз я проверял себя на предмет хвоста: сворачивал во дворики, газовал на желтом сигнале светофора. В общем, вроде бы никого не срисовал… но – береженого Зодиак благословит! Опять было то ощущение постоянного чужого взгляда, как тогда, когда я катался с треклятыми контрабандными ягодами.

Возле отеля возвышалась трехъярусная развязка Восьмой, Девятой и Шестой улиц, и я поехал на стоянку под мостом Шестой – там вроде недорого было всегда.

С трудом я удержался, чтобы не сверкнуть перед сторожем особым пропуском Зеленского (далее – «волшебная бумажка»): не стоит баламутить посторонних, лучше заплатить. И так уже сэкономил.

Почему-то я немного волновался. Даже пришлось хлебнуть из своей заветной фляги.

Закурив сигарету и надвинув шляпу на глаза, я, сунув руки в карманы плаща, пошел бродить вокруг отеля: появиться там я должен через сорок минут.

Я слился с потоком людей, здесь, почти в самом центре, было довольно-таки оживленно: под трехъярусной развязкой построили небольшой микрорайон, который так и носил непритязательное название «Мосты». Простирался он отсюда до самой Монтгомери-стрит, продолжаясь от отеля под Девятой, которая именно здесь идет по подвесной эстакаде, а Монтгомери там втыкается в четырехъярусную развязку.

Сначала мосты использовали как крышу, строя стены с боков. По первости – это были мастерские и автомойки. Потом небольшие магазинчики и закусочные, а за ними уже и маленькие хижины тех, кто тут работал. И если еще до войны это место больше напоминало уркардский базар, то сейчас тут были уже вполне себе аккуратные беленые и оштукатуренные домики, узкий лабиринт торговых рядов, который заменял переулки и улицы, даже неоновых вывесок здесь было немало.

Вот по этим-то переулкам я и собирался несколько раз обойти «Ироп», так как уж где-где, а в этом месте я ориентировался очень неплохо, да и предполагаемый противник засядет непременно тут. Ну, это как жаба почует сырость болота.

Поначалу я слился с ритмом движения людского потока. Голову чуть опустил вниз, но старался ею не вертеть – я быстро стрелял глазами по сторонам, периодически глядя на часы или утирая платком нос. Плечи мои были ссутулены, как у обывателя, крайне обремененного бытовыми заботами. Иногда я провожал похотливым взглядом проходящих мимо расфуфыренных красоток, что давало мне отличный шанс обернуться назад, не вызывая постороннего внимания. На свой хронометр я тоже смотрел не просто так: при желании на него можно было привинтить его же родную позолоченную крышку для защиты стекла. Огромного труда мне стоило выклянчить у Алисы старую, использованную дамскую пудреницу: не то чтоб мисс Линсдэйл была скрягой, просто она встала в позу, заявив, что пока я, молодой и здоровый мужчина явно гетеросексуальных взглядов, не объясню ей, для чего мне понадобился дамский аксессуар, она ничего мне не отдаст. А я не хотел покупать такой же новый в магазине и тоже уперся, сказав, что ей достаточно знать, что это для важного дела.

В общем, два дня не разговаривали… Потом я подумал – а что, собственно, тут такого секретного? И все ей объяснил, чем заинтриговал еще сильнее, и она долго уговаривала меня научить ее основным приемам слежки, или как я ей сдуру красиво сказал: «наружного наблюдения». Да и, в общем, слово «уговаривала» тут тоже не очень подходит… Короче, как клещ вцепилась, мотивируя это тем, что она должна профессионально расти и хотя бы на простом уровне представлять себе мою же оперативную работу! Вот это меня в ней и притягивало, и отталкивало – она вроде бы проявляла всегда ко мне живейший интерес, а потом словно окатывала ледяной водой, заявляя, что нельзя смешивать работу и личные отношения. Может, ей нравлюсь не я, а моя работа? Ну тут уж дудки: свой вирус я ни с кем делить не стану! Я же гуманист! И даже эта прекраснейшая ночь настоящей и долгожданной для меня любви не гарантировала продолжение отношений в новом формате… Ладно, со временем я начну ее понимать и чувствовать почти как самого себя – будем работать над их улучшением.

Совсем забыл, с чего начал! Так вот, значит, получив пудреницу, я отковырял от нее зеркальце и, потратив почти пять синеньких на хорошего мастера-стеклореза, который подогнал мне это зеркало прямехонько под крышку моего «Радо». И открывая в толпе крышку часов, я тоже мог наблюдать за обстановкой за своей спиной.

Все это я, собственно проделывал просто на всякий пожарный, так как если верить простой формальной логике, в данном случае ошибиться просто. Ощущение чужого взгляда исчезло. Вот смотрите. В очень редких случаях человек ищет за собой хвост просто из любви к искусству. Наличие хвоста должно возникать из логических посылов. Я затеял самостоятельную игру, хоть и под прикрытием старшего комиссара. Об этом знают шестеро. Предположительно, но маловероятно, что информацию мог бы слить Ганс Хофер. Еще менее вероятно, что это мог бы быть Хуарес, точнее, Папа. Хотя Хуарес может и сам вести свою игру за место среди доверенных лиц Зеро. Но, повторюсь – отрицать это нельзя, а вероятность мала. Последний, но самый маловероятный фигурант – Миллер. Но ключевое слово «последний». Еще информация могла просочиться из прослушки телефона. Кто мог ее организовать? В первую очередь – полицейское управление (либо от Зеленского, либо по сигналу Ганса), да и мало ли кто, кроме Миллера, там был прикормлен? В любом случае это не игрок, а шестерка.

Второе – это правительство, а значит, жандармерия – ОРЖ. Но тут есть варианты: либо хвост будет от Юна, то есть больше не хвост, а прикрытие. Оппоненты Юна также могут – но это вряд ли, так как Юн меня прикрывал изначально, наверняка сделал кучу отвлекающих действий. Даже если сама «дура Лив», как говорил Генрих, прямо позвонила кому-то в ОРЖ и засветила мое участие в заварушке, бюрократическая машина так быстро не провернется. И это при условии, что Лив точно знала, что я жив и здоров после ее выстрела. Все же интересно – а вдруг на рынке мне не показалось?

И почетное третье место занимал тут НОБНОТ. Хотя – это как с Миллером: если у Зеро и есть свои люди, то они уж и в жандармерии, и в полиции. А использование тех или иных структур зависит от уровня сложности ситуации.

О чем говорят все эти размышления? Ровно о том, что в первых рядах копы. Но их уровень наружки оставлял желать лучшего. Не потому, что они такие глупые и безрукие, а потому что в основном они работают с обычными гражданами или социальными низами, а для сопровождения какого-нибудь гопника типа Хью Тарелки (это еще не самый «низ пищевой цепочки») особых тонкостей не нужно. Значит, полицейский хвост я обнаружу быстро и легко. Жандармский могу и не поймать, по крайней мере – сразу. Разве что самые профессиональные наемники наверняка могли выступать на стороне Зеро, учитывая, что он контролирует многих из толстосумов нашего города. Они также могут обставить меня.

Но – при всех вариантах и сложностях у меня есть очень хорошая проверочная точка – «Подкова».

Это на выгнутой площади под мостом Девятой, там есть нечто вроде пассажа. Такой трехэтажный торговый комплекс «Торговый Купол», дом, выгнутый дугой, где на уровне второго этажа есть такая же выгнутая по дуге застекленная галерея. В ней есть что-то вроде балкона – длинная балюстрада, расположенная над первым рядом торговых точек.

Вот как раз там-то любой хвост будет как на ладони, особенно если знать пару точек, откуда можно наблюдать за человеческим потоком, сидя за столиком в кафе и будучи не сильно заметным. Да и вход туда с двух лестниц – хороший фильтр.

Я конечно же мог одеться в лохмотья, приклеить себе бороду или нос, как у Натана Яковлевича, но мне как раз было необходимо быть узнаваемым, чтобы зацепить за собой всех интересующихся мною людей.

Не раз и даже не два я фильтровал в «Подкове» всяких граждан, которые пытались проявить ко мне любопытство. Да и заподозрить меня в коварности хвосту будет трудно, так как встречу-то я назначил буквально в ста пятидесяти метрах оттуда.

И все же в зеркальце на крышке «Радо» я посматривал.

Оказавшись в галерее, я первым делом купил пачку сигарет и сразу зашел в платный туалет у лестницы, ведущей к балюстраде. Именно этот туалет имел второй выход на параллельную лестницу.

Людей сегодня тут не так уж много, прямо скажем – а раньше в это время в «Подкове» было не протолкнуться.

Аккуратно пройдя мимо пустых кабинок и выскользнув по каменным ступенькам параллельной лестницы наверх, я понял, что мне крупно повезло в любом случае – именно сейчас лестница была пуста, только жирная тетенька спускалась вниз.

Правда, памятуя крутейшую техническую оснащенность Зеро и его фаворитов (одни «аквалангисты» чего стоят со своими «фенами», и это у «дуры Лив»), я немного нервничал.

И вот как только я вышел на верхний пролет, прямо к той самой балюстраде, где-то позади возник шорох, и кто-то несильно ткнул меня в поясницу чем-то твердым.

Одновременно по затылку пробежали тысячи мелких иголочек.

Готов поклясться печенью самого Зодиака – пару мгновений назад там никого не было!

– Тихо-тихо-тихо… – прошипел негромкий голос сзади, – продолжай движение, не то – дырку сделаю.

– А если кто-то появится? – так же тихо переспросил я.

– Ты не рассуждай, иди-ка наверх, – сипло прошелестело мне почти в ухо.

– Иду, иду, – послушно сказал я.

Ангр святой! Да что ж такое! Как я пропустил такую подставу?!!

– А как наверх выйдешь, – вкрадчиво продолжил сиплый шепоток, показавшийся смутно знакомым, – поворачиваешь направо и идешь к комнате персонала. Первый поворот… понял?

– Конечно, понял, – ответил я, почувствовав, что меня снова ткнули почти в печень, скорее всего, пистолетом, и скорее всего, с глушителем.

Хиус! Как обидно попасться так глупо! А я еще что-то говорил про неумелость копов… а сам-то…

И вдруг…

У меня немного закололо в висках, и слегка обожгло грудь… Я чуть не споткнулся, похолодев: а вдруг в меня всадят пулю, не дожидаясь моих откровений в комнате персонала?

На мгновение в глазах потемнело, но я продолжил движение. И тут… у меня перед глазами появился какой-то оранжевый полупрозрачный силуэт. Это было чем-то похоже, чисто по ощущениям, как тогда, в танке – я вдруг начал видеть сквозь кабину бронехода…

И до меня дошло, что я вижу человека, который идет сзади меня!!!