Текст книги "Семь секретов Богини"

Сын Агамемнона Орест отомстил за смерть отца, убив мать и ее любовника Эгиста. За это преступление Ореста преследовали ужасные духи Эринии (также известные как Фурии), пока не вмешалась богиня мудрости Афина. Она защитила Ореста и умилостивила Эриний, провозгласив их богинями справедливости. Эта история отражает переход от матриархата, когда любовник царицы подвергался ритуальной казни, а убийство матери считалось величайшим преступлением, к патриархату, когда убийство женщин, посягнувших на мужской авторитет и обесчестивших свою семью, было признано оправданным.

Переход от земли к небу

Ветхий Завет повествует о Дине, дочери лидера кочевников Иакова, которую похитил и изнасиловал хананейский царевич. Он так хотел жениться на ней, что даже пожелал совершить обрезание, чтобы стать более приемлемым женихом. Это наводит на мысль о том, что, возможно, и похищение, и насилие произошли по обоюдному согласию. Но братья Дины так не считали. Они убили хананейского царевича, когда он приходил в себя после обрезания, а затем пошли грабить его земли к ужасу их отца Иакова, который не хотел вражды с горожанами. Но братья возражали: «А разве можно поступать с сестрою нашею, как с блудницею!»

Это приписывание чести женщинам искусно обыграно в индийском эпосе. В «Рамаяне», когда Рама спасает Ситу из когтей Раваны, он говорит: «Я спас тебя не потому, что ты моя жена, но для того, чтобы защитить честь моей семьи, в которую ты вошла». В «Махабхарате» Кауравы публично порочат Драупади, пытаясь раздеть ее для того лишь, чтобы унизить пятерых ее мужей Пандавов. В этих историях женщина перестает быть личностью; она дегуманизирована и превращена в символ мужской чести. Эта трансформация из ценной собственности в объект благоговения знаменует собой окончательную победу патриархата.

Чрезмерная урбанизация привела также к отвращению ко всему материальному. Смысл искали вне городских стен – в необработанной земле под ногами и в открытом небе над головой.

Библейская мифология

Тот, кто смотрел вниз на землю, видел в ней Богиню, проявленную парами или триадами, воплощающими собой парадоксы этого мира. В шумерской мифологии это были плодовитая Иштар и бесплодная Эрешкигаль; в индийской мифологии – дикая Кали и домашняя Гаури; в египетской мифологии – корова Хатхор и львица Сехмет. В греческой мифологии есть триада Мойр, прядущих нить, которая определяет продолжительность человеческой жизни, и триада Граций-Харит, представляющих три сезона: весну, лето и зиму. Таким образом мир проявляет себя через женское начало.

Но постепенно взор человека поднимался вверх, к небу. Гравитация стала оковами, земля – ловушкой, а женщины – зависимостью. Требовался некий выход. Змея, посланница богини, отвергалась в пользу пернатых или ангелов, поднимавших человечество в «высшие» царства, над землей.

В библейской мифологии змея стала символом дьявола, того, кто не повинуется сам и искушает не повиноваться других. Бог, создающий правила, становится мужчиной и обитает на небесах. Пророки передают его слово на землю. Они в основном мужчины: Авраам, Моисей, Иисус, Мухаммед. Они затмевают немногочисленных пророчиц: Мириам, Дебору и Анну.

Для христиан Иисус – сын Божий. Нет никаких упоминаний о дочери Божьей. Только в католической и православной традициях Мария признана Матерью Бога и почитаема как бессмертная дева, поскольку она зачала непорочно; но она не Богиня. В оккультных иудейских традициях обсуждается Шекина, женский дух Бога, но у нее никогда не было формы. В Библии упоминается много Марий, но ни одна из них не стала апостолом, даже те три Марии, которые присутствовали при распятии Иисуса и первыми узнали о его воскрешении.

Буддийская мифология

В легендах о короле Артуре, популярных в средневековой христианской Европе, женщина была Дамой, символом чистоты, предназначенным для постоянного спасения рыцарем в сверкающих доспехах. Также она – опасная ведьма. В сказках она – Спящая Красавица, которую может разбудить лишь поцелуй Прекрасного Принца. Монашеские ордены по всему миру искали освобождения от бремени заботы о женщинах и детях, которых те рождали.

В исламе народная традиция повествует о том, как дьявол безуспешно пытался через Мухаммеда включить в Коран текст, который называл трех языческих богинь Мекки – ал-Уззу, Манат и ал-Лат – «ангелами Аллаха». Это были пресловутые «сатанинские стихи». Но женское начало в исламе все же присутствует в виде «руки Фатимы», дочери Пророка, – талисмана, который повсеместно используют для защиты от «дурного глаза».

В джайнизме все Тиртханкары, «строители брода» от невежества к мудрости, – мужчины. В некоторых традициях один из Тиртханкаров, Малли-Натх, считается женщиной. Его женское тело стало результатом недостатка: в своей предыдущей жизни он постился больше, чем его собратья по болезни, и не сообщил им об этом. Он отвергает свое женское тело, считая его сосудом разложения.

На раннем этапе становления буддизма Будда отказывался принимать женщин в монахини, пока не увидел скорбь приемной матери после смерти своего отца и не осознал, что женщины страдают так же сильно, как и мужчины. Ранние буддийские традиции видели мудрость лишь в интеллектуальных терминах. Но позже буддизм признал и эмоциональную сторону жизни. Сострадание стало считаться не менее важным, чем знание. И сострадание приняло форму богини по имени Тара. Она появилась из слезы, пролитой Буддой, когда он услышал страдальческий плач. Будда решил не принимать нирвану, но неустанно трудиться в качестве Бодхисаттвы, чтобы помочь другим страждущим душам. Все Бодхисаттвы – мужчины. Но мы также знаем и о Гуань-Инь, китайской женщине-Бодхисаттве, чье присутствие давало утешение всем страждущим душам в мире живых и в мире мертвых.

Тантрическая мифология: Адья, мать Брахмы, Вишну и Шивы

4000 лет назад, до возникновения буддизма, ведический индуизм уделял больше внимания дэвам-богам стихий, таким как Агни (Огонь), Индра (Дождь), Вайю (Ветер) и Сурья (Солнце), чем богиням-дэви, таким как Ушас (Заря), Вак (Речь) и Араньяни (Лес).

2000 лет спустя, после появления буддизма, в пураническом индуизме боги уступили место Богу (бхагавану, ишваре). Но Бог не мог быть познан без Богини (бхагавати, ишвари). Она не была просто дополнением; она была неотъемлемой частью целого. Эту ценность женского начала приписывают популярности и влиянию деревенских богинь грама-дэви, которым поклонялись по всей Индии с незапамятных времен, задолго до Вед и возникновения древних городов долины Инда.

В позднем пураническом индуизме возникли три основных направления: два маскулинных, посвященных Шиве и Вишну, и одно фемининное, посвященное Дэви.

Шива – это аскет, который нападает на Брахму за вожделение и стремление контролировать Дэви; он избегает мирской жизни до тех пор, пока Дэви не трансформируется в Гаури и не превращает его в семьянина и отца.

Вишну – семьянин, который заботится о Дэви в образе Лакшми, богини всех благ и изобилия; он принимает форму различных аватаров, чтобы заставить Брахму и его сыновей поладить с Кали.

Но Дэви – божество в своем собственном праве; она независима, как земля, отвечающая взглядам[1]1
  «Взгляд» (англ. gaze, санскр. даршана) – одно из ключевых понятий личной философии автора. В зависимости от контекста это слово может означать собственно взгляд (акт смотрения), внимание или воззрение (верование) – Прим. ред.


[Закрыть] Брахмы, который жаждет владеть ею, Вишну, который наслаждается ею, и Шивы, который сторонится ее. Она – их мать, дочь, сестра и жена. Она позволяет им доминировать, но никогда не поддается их власти. Она помогает каждому из них перерасти как тревогу, породившую патриархат, так и тревогу, порожденную самим патриархатом.

2. Секрет Кали

Природа равнодушна к взгляду человека

Кали из храма Калигхат в Калькутте

Кали – пожалуй, самая эффектная форма Дэви в индийской мифологии. Она обнажена, ее волосы распущены, она стоит или сидит на Шиве с серпом в руке, на ее шее – гирлянда из мужских голов, ее окровавленный язык высунут наружу.

Направлен ли ее язык на нас? Или мы – всего лишь свидетели? Кто определяет значение этого жеста, она или мы?

Для того чтобы понять Кали, имеет смысл изучить становление культа Дэви в Индии. А для этого нам придется оценить трансформацию индуизма за 4000 с лишним лет от добуддийского ведического этапа, когда ритуалы были важнее богов (дэвов), до постбуддийского пуранического этапа, когда преданность Богу (бхагавану) приобрела чрезвычайную важность, и далее – до колониального взгляда и реакции на него местных жителей.

Во время этого путешествия мы увидим, что идея Кали намного древнее, чем имя и форма, которые мы сегодня с ней связываем. Также мы увидим, как язык Кали трансформировался из оружия в символ мудрости, символ стыда.

Около 2500 года до н. э. вдоль берегов рек Инд и Сарасвати (последняя пересохла к 2000 году до н. э.) процветала городская цивилизация. Мы находим здесь глиняные фигурки обнаженных женщин в украшениях рядом с глиняными же изображениями быков. Быки олицетворяли необузданную мужскую силу. Женщины с их драгоценностями представляли собой одомашненную природу. Вместе они символизировали природное плодородие, которое люди жаждут контролировать ради собственного материального благополучия. Мы не находим никаких изображений, напоминающих Кали, но видим подтверждения конфликта между диким и одомашненным. Эти города прекратили свое существование к 2000 году до н. э., но элементы их культуры продолжали распространяться по Индийскому субконтиненту.

Изображения Богини из долины Инда

Около 1500 года до н. э. скотоводы мигрировали из бассейнов рек Инд и Сарасвати в бассейн реки Ганг. Их связь с культурой городов Инда еще не окончательно установлена. Их гимны, известные как Веды, выражают страстное желание иметь коров, лошадей, зерно, золото и сыновей. С помощью огня (Агни) в качестве посредника они призывают воинственных богов вроде Индры и других мужественных небожителей значительно чаще, чем земных богинь. Но там есть упоминание некой Ниррити, которую признают, но во имя здоровья и процветания просят не приближаться. Ее имя означает «Разрушительница рити – естественных ритмов природы».

Около 1000 года до н. э. брахманическая литература, связавшая гимны с ритуалами, уделила много внимания природе Ниррити. Она описана как темная и растрепанная, связанная с южными регионами, которые традиционно ассоциировались со смертью. Эту Ниррити часто определяют как Прото-Кали, особенно потому, что Кали в поздней литературе часто называют ДакшинаКали – «Приходящей с юга», из земель бога смерти Ямы. Ниррити воплощает в себе человеческий дискомфорт при встрече с темной стороной природы.

Бронзовая фигурка Кали эпохи Чола

В «Джайминья-брахмане» есть история о ДиргхаДжихви, то есть «Длинноязыкой», разгневавшей Индру тем, что она слизала сому, созданную во время огненного жертвоприношения-яджни. Сома – это эликсир, даровавший всем, включая дэвов, долгую жизнь, счастье и здоровье. Чтобы одолеть Диргха-Джихви, Индра посылает молодого человека по имени Сумитра. Но она отвергает его, потому что у него всего одно мужское достоинство, тогда как у нее много вагин, жаждущих удовлетворения. Тогда Индра дает мужчине много пенисов. Увидев преображение Сумитры, Диргха-Джихви очень довольна. Они занимаются любовью. Как только Диргха-Джихви во время полового акта на мгновение оказывается обездвижена, у Сумитры появляется возможность убить ее. Эта история также ассоциируется с Прото-Кали благодаря упоминанию языка и необузданной сексуальности. Здесь снова проявляется мужское беспокойство перед лицом женской сексуальной и репродуктивной мощи.

Около 500 года до н. э. в Индии распространяются буддизм и другие аскетические традиции, отвергающие материалистическую одержимость общества. Становятся популярными такие слова, как карма и мокша. Много говорят о медитации, зависимости и освобождении. Яджня постепенно теряет популярность.

Именно в это время имя Кали впервые появляется в литературе Упанишад, но это имя одного из многих языков Агни (бога огня). В поздней иконографии мы находим Кали с языками пламени вместо волос. Сейчас можно лишь догадываться, есть ли связь между огнем по имени Кали и Кали с огненными волосами.

Постер, изображающий появление Кали из чела Дурги

В постбуддийский период начался процесс развития литературы Пуран. Эти книги повествовали о едином всемогущем божестве – Боге, который приходит на помощь своим почитателям. Все люди представляли себе Бога по-разному. Для одних верховным божеством был отшельник Шива. Для других – семьянин Вишну. А для третьих это была Богиня, Дэви. Каждая традиция стремилась к верховенству. Соответственно, появились истории о том, как Дэви уничтожила асуров, которых не могли победить ни Шива, ни Вишну. Среди многочисленных форм Дэви были Кали и подобные ей богини.

Происхождение Шивы, Вишну и Дэви с их многочисленными аспектами можно проследить в ведической литературе, тогда как истоки грама-дэвов – деревенских божеств Индии – следует искать в устной традиции, возможно более древней, чем самые ранние ведические гимны. Встраивание культов грама-дэвов в религиозный мэйнстрим было характерно для данного периода, и нет ничего необычного в том, чтобы встретить в буддийской, джайнской и индуистской мифологиях очень похожих богов и богинь.

Самые ранние пуранические истории можно найти в эпосах «Рамаяна» и «Махабхарата», датируемых между 300 годом до н. э. и 300 годом н. э. В них мы встречаем богиню Каларатри, появившуюся в последнюю ночь битвы при Курукшетре, когда Ашваттхама безжалостно убивает спящих сыновей Пандавов. В тамильской литературе Сангам, созданной примерно в это же время, упоминается богиня Корравай с пламенем вместо волос, связанная с полем брани. И Каларатри, и Корравай – это богини, подобные Кали, отождествляемые с яростью и насилием.

Миниатюрное изображение Дурги и Кали, сражающихся с Рактабиджей

Начиная примерно с 300 года н. э., когда были составлены ранние Пураны, Кали упоминается как абстрактная богиня. Она появилась из спутанных волос Шивы вместе со своим братом Вирабхадрой, и вместе они нападают на яджню Дакши и разрушают ее. Согласно «Дэви Махатмье», входящей в «Маркандея-пурану», она родилась изо лба Дурги для того, чтобы убить демонов Чанду и Мунду. «Дэви Махатмья» также рассказывает самую известную историю о языке Кали.

Асура по имени Рактабиджа получил благословение Брахмы: если капля его крови (на санскрите ракта) упадет на землю, она превратится в семя (биджа) и породит копию его самого. Ни один дэва не мог победить Рактабиджу. Любая попытка поразить его с помощью оружия только ухудшала ситуацию. Поэтому дэвы во главе с Индрой пошли к Брахме, который выразил свою беспомощность и направил их к Вишну. Вишну также ничем не смог помочь и перенаправил их к Шиве. Но и Шива не взялся решить задачу и воззвал к Богине. И Богиня отправилась на битву в двух формах. Первой формой была многорукая Чанди верхом на тигре, готовая к сражению. Второй формой была Кали с высунутым языком. Чанди разила многочисленных Рактабидж своим оружием, обезглавливая их. Кали же пила кровь каждого Рактабиджи, прежде чем та касалась земли. Таким образом копии Рактабиджи перестали появляться и асура был уничтожен. Богиня сделала гирлянду из многочисленных голов асуры и носила ее как украшение.

Постер, изображающий Кали с Махавидьями

Около 500 года н. э. началось создание тантрической литературы. В отличие от Пуран, уделявших больше внимания внешнему миру и таким понятиям, как преданность Божеству и паломничество, Тантры были посвящены оккультизму и алхимии. Здесь мы находим Кали и подобных ей богинь, таких как Тара, Чамунда и Чиннамастика, появляющихся со все возрастающей частотой в числе трех, семи, девяти, десяти, шестидесяти четырех богинь, известных как Три-Дэви, Три-Амбика, Матрики, Махавидьи и Йогини. Эти группы включают благосклонных и дарующих плодородие богинь наряду с богинями злобными и ужасными. Хотя эти богини также упоминаются в Пуранах, их сущность тщательно исследуется именно в Тантрах, демонстрирующих более глубокое восприятие природы, секса и насилия.

Эти богини представляют собой народные божества, олицетворявшие дикие и «одомашненные» места, которые постепенно были встроены в пураническую, тантрическую и даже буддийскую литературу. В «Махабхарате» мы читаем, как сын Шивы Сканда сообщает группе подобных диких богинь, что если им не будут поклоняться, то они вольны причинять вред беременным женщинам и детям. В буддийской литературе мы встречаем пожирающую детей демоницу Харити, которую Будда превращает в демоницу, защищающую детей.

К 1000 году н. э. Кали выходит на первый план и становится независимой богиней. В «Калика-пуране» она предстает как изначальное, самое совершенное воплощение Богини. Иногда к ней обращались как к Махакали, чтобы выделить ее среди других Кали. От всех других богинь ее отличали нагота, распущенные волосы, ее жажда крови, ее необузданная похоть, высунутый язык, а также то, что она доминировала над мужским божеством в форме Шивы, или Бхайравы. Она либо попирала его одной ногой, либо стояла на нем, либо сидела верхом. При этом он не является побежденным ею демоном. Он – ее супруг, тот, кого она пробуждает. Она – та Богиня, что делает его Богом.

Миниатюра с изображением Чиннамастики

К тому периоду, который в истории индуизма связан с сооружением грандиозных храмовых комплексов, Дэви отождествляют с природой, а Кали является изначальной формой природы – до культуры и за пределами культуры, нетронутой правилами и мнениями человечества. Она – сила, грубая и стихийная, обожествляемая и пугающая. Человеческое общество создано внутри нее, и в конце концов она поглощает его.

Зачастую нелегко отличить Кали от подобных ей богинь в пуранической и тантрической литературе. Похоже, они принадлежат одному континууму.

С Кали часто связывают Бхайрави. Но если Кали изображают стоящей или сидящей на Шиве, то Бхайрави и Шива предстают как пара – в местах сожжения мертвых или блуждающими в глуши. Бхайрава – одно из имен Шивы. В паре они пробуждают друг в друге насилие, сексуальность и равнодушие к мнениям общества. Их изображения можно наблюдать даже на стенах джайнских храмов, что свидетельствует об их популярности. На юге Индии Бхайрава часто предстает с человеческой головой в руке. Говорят, что это голова Брахмы, который посмел возжелать Бхайрави. Согласно некоторым мифам, эту голову нельзя положить на землю, и поэтому Бхайрава и Бхайрави держат ее по очереди; когда они устают и кладут ее на землю, миру приходит конец.

Каменное изображение Чамунды

Имя Чиннамастика означает «Обезглавленная». Она сама отрубает себе голову, и ее голова пьет кровь, хлещущую из шеи. Таким образом, она сама убивает и сама же питает себя, олицетворяя тот аспект природы, в котором жертва погибает для того, чтобы накормить хищника. В природе насилие становится насыщением и способствует выживанию. Чиннамастика также восседает на Каме и Рати, боге и богине желания, во время их совокупления. Здесь женщина всегда сверху, свидетельствуя, что она является активным партнером, инициатором полового акта, а не пассивной стороной, принимающей мужскую страсть. Половой акт направлен не на получение удовольствия, а на продолжение рода, на поддержку вращения колеса жизни. Как и в самой природе, секс является средством воспроизводства и выживания.

Тара неотличима от Кали, хотя в тантрической литературе они имеют разные имена. Она одновременно является буддийской и брахманической богиней. Буддийская Тара пробуждает в Будде сострадание и преображает его в Бодхисаттву, который откладывает свое собственное освобождение, чтобы помочь людям выйти из океана страдания. Схожим образом индуистская Тара пробуждает сострадание в Шиве и преображает его в заботливого семьянина. В Бенгалии и Ориссе некоторые считают Тару более мягкой и доступной формой Кали, которую не нужно опасаться и которую могут призывать на помощь не только отшельники, но и семейные люди.

Бронзовое изображение танцующего Шивы

Каменное изображение Ладжджа-Гаури

Чамунда отличается от Кали своим изможденным внешним видом. Она истощена, сидит на трупе или на горе трупов, а вместо пупка у нее скорпион. Эта форма словно воплощает собой упадок, разложение и засуху. Ее связывают с псами, которые пожирают трупы после сражения или эпидемии. Она вызывает отчаяние и страдание.

Поскольку храмы сооружались в качестве святилищ Шивы, Вишну и Дэви, возникла насущная необходимость установить взаимоотношения между тремя важнейшими божествами индуизма. Аскетичная природа Шивы связала его с дикими аспектами Кали. Если она была природой (пракрити), равнодушной к сознанию, то он воплощал сознание (пуруша), независимое от природы.

В более маскулинной шиваитской литературе природа изображена пассивной и даже подчиненной. Шива делает возможным одомашнивание природы по просьбе Брахмы и других дэвов. Так, у нас есть истории о том, как Шива устраивает танцевальное соревнование с Кали только для того, чтобы одержать над ней победу, принимая такие позы, которые Кали не решается принять из стыда. Также существуют легенды, в которых Шива принимает облик прекрасного мужчины или очаровательного ребенка и обуздывает Кали, пробудив в ней супружеские или материнские чувства. В этой литературе другого субъекта просто не существует. Все живые существа и сама природа – лишь объекты, окружающие субъект. Всё и вся нуждается в контроле.

Бхадра-Кали, попирающая Шиву правой ногой

Смашан-Кали, попирающая Шиву левой ногой

В более же фемининной шактистской литературе природа активна. Кали хочет, чтобы Шива обратил на нее внимание ради блага человечества. Равнодушный, он ничем не отличается от трупа (шава). На более откровенных тантрических изображениях Кали не просто стоит на Шиве, она сидит верхом, намереваясь совокупиться с ним. Только соединившись с ней, он становится Шивой – «Благим». Кали сидит верхом на Шиве и нежно просит его соединиться с ней, признать ее желания и удовлетворить ее. Она отказывается быть незаметной. Эта литература пробуждает сознательность мужчины, человеческую способность быть чувствительным и заботливым, уделять внимание другим. Здесь природа является субъектом, как и окружающие существа. Всё и вся имеют душу, которая нуждается в уважении.

Литература как шайвов, так и шактов повествует о том, как мудрецы наткнулись на Шиву и Шакти, занимавшихся любовью. Вот две разные версии того, что было потом.

По одной из версий, Богиня смутилась. Поэтому она закрыла свое лицо цветком лотоса. Шива не остановился, и тогда риши (мудрецы) провозгласили, что Шиве будут поклоняться только как символу, но не в человеческой форме. Эта история объясняет имя Ладжджа-Гаури, («Скромная Гаури»), данное мужчинами-археологами глиняному изображению Богини с широко разведенными ногами, словно она готова принять мужчину или родить ребенка, и с лотосом вместо лица. Также она объясняет, почему Шиве поклоняются в форме вертикального камня (лингама, фаллоса), стоящего на основе в форме листа (а на самом деле – йони, вагины), и лишь изредка в человеческой форме.

Постер Тарини, местной формы Богини в Кеонджхаре (Орисса)

Согласно другой версии, Богиня не смутилась. Она просто высунула язык, то ли для того, чтобы бросить вызов неодобрению мудрецов, то ли в шутку, в удивлении от того, что они стремятся осуждать природу, поскольку она сама и есть природа, равнодушная к мнениям людей. Здесь язык Кали – символ насмешки над ограниченностью и самонадеянностью человеческих взглядов. Он напоминает нам, что природа суверенна. В природе секс и насилие обеспечивают выживание сильнейших. Человеческий взгляд оценивает секс и насилие с точки зрения морали, этики и эстетики. Пусть так, но у людей нет другого выбора, кроме как подчиниться сексу и насилию, для того чтобы выжить.

Эти две версии отражают конфликт в отношении к сексуальности, возникший в постбуддийский период, когда возросло влияние монашеских сект. В рамках одной традиции, особенно в Бенгалии, можно наблюдать две формы Кали. В одной форме она попирает Шиву левой ногой и держит серп в правой руке, а в другой попирает Шиву правой ногой и держит серп в левой руке. Первая считается более грозной, ее имя – СмашанКали, то есть «Кали из мест кремации». Вторую считают более внимательной к культурным нормам и зовут ее Бхадра-Кали – «Скромной Кали». Ее также называют Тарой, связывая с сострадательной буддийской богиней. Смашан-Кали – это природа, постепенно поглощающая человечество. Бхадра-Кали – природа, снисходительная к человеческим недостаткам. Смашан-Кали дика и свободна, она не подвластна приручению. Бхадра-Кали предлагает силу, чтобы справиться с ограничениями одомашненной жизни.

Миниатюра, изображающая сплетенных в объятиях Радху и Кришну

В Кали-Кула-Тантре – тантрическом поклонении Кали – цель эротизма не в потворстве своим желаниям или отвержении их, но в желании противостоять глубочайшим страхам человека. Требовалось, чтобы соискатель порвал с любыми общественными институтами, традициями и верованиями, которые гарантировали ему безопасность. Преуспев в этом, он становился героем (вира). Встреча лицом к лицу с собственными страхами возносила виру к мудрости. Встреча с Кали превратила глупца в одного из величайших поэтов Индии. Калидаса («Слуга Кали») жил примерно в V веке н. э., в эпоху династии Гупта, и много писал об освобожденной любви и влечении в мире, скованном правилами и иерархиями. Подобное столкновение могло также превратить виру в раса-сиддху – того, кто познал тайны алхимии. Вот почему Кали была также почитаемым божеством в НатхаСампрадайе – монашеской секте, возникшей примерно в X веке и состоявшей из странствующих йогов, которые чтили таких мудрых и могущественных учителей, как Матсьендра-Натх и Горакха-Натх.

Согласно еще одной легенде, у Кришнадэварайи, правителя империи Виджайянагара в XVI веке, был придворный шут Тенали Раман, который обрел мудрость, потому что был не напуган, а скорее изумлен видением Кали.

Поскольку Кали была связана с Шивой, она не могла быть связана с соперничавшим с Шивой божеством – Вишну. «Бхагавата-пурана» повествует о том, как Вишну в форме Кришны сражается с подобной Кали богиней, защищавшей почитателя Шивы по имени Бана, чья дочь Уша влюбилась в красивого внука Кришны Анируддху и похитила его.

Миниатюра, изображающая Радху и Кришну в Мадхуване

И все же персона, наиболее интимно ассоциирующаяся с самым популярным аватаром Вишну – Кришной, – имеет все характеристики Кали, если не внешние, то внутренние. Ее имя – Радха.

Начиная с XII века Радха фигурирует в произведениях, написанных на пракритах, и в индуистском воображении. Но ее подлинная популярность начинается с санскритского произведения XIII века «Гита Говинда», описывающего в интимных подробностях ее тайный ночной флирт с Кришной. Образы пастушек-гопи, теряющих сознание от любви к Кришне, тайно убегающих из дома по ночам и танцующих вокруг него под звуки его флейты в лесах на берегу реки, были известны до появления Радхи. В «Бхагавата-пуране», датированной примерно XII столетием, нет упоминаний Радхи, но описывается танец раса-лила, пробуждающий различные настроения – такие как бхакти (преданность), шрингара (эротизм), мадхурья (нежность) и вираха (желание, вызванное разлукой).

С появлением Радхи возникает новый оттенок мифа. В отличие от услужливых гопи, которые жаждут стать собственностью, Радха требовательна. Она ссорится с Кришной, и Кришна старается успокоить ее, иногда даже надевая ее одежду или падая к ее ногам. В отличие от самодостаточного героя более ранних произведений, в отсутствие Радхи он теряет рассудок. Когда по зову долга Кришна вынужден покинуть деревню Вриндаван и отправиться в город Матхуру, плачут гопи, но не Радха. Кришна обещает вернуться, но Радха знает, что этого не случится. Когда Кришна не возвращается и присылает Уддхаву утешить горюющих пастушек, Радха предостерегает его от того, чтобы предлагать интеллектуальные лекарства для их эмоционального отчаяния: она отстаивает свое право чувствовать разочарование и гнев, но при этом не держит обиды на своего Кришну. Она не ждет его возвращения. Она называет его медоносной пчелой, природа которой – летать от цветка к цветку, ей же, цветку на ветке дерева, ничего не остается, кроме как тосковать по нему, томиться воспоминаниями и несбывшимися мечтами и искать в них опору. Так она становится воплощением истинной, безусловной, всепоглощающей любви.

Миниатюра, изображающая зарождение культа Шакти

Более поздние поэты, такие как Видьяпати и Чандидас, осветили скандальную природу взаимоотношений Радхи и Кришны. В одних песнях она описана как замужняя женщина, в других – как женщина старше Кришны, а в некоторых устных преданиях – как его тетя, жена брата Яшоды. Все это делает их отношения внебрачными, межпоколенческими и кровосмесительными, нарушающими все границы, навязанные обществом, – словом, весьма тантрическими.

Не все были довольны таким нарушением границ. Гремели яростные споры о том, была ли Радха паракия (принадлежавшей другому) или свакия (принадлежавшей Кришне). Народные традиции и региональная литература спокойно воспринимали идею Радхи, бывшей женой другого мужчины, но в поздних Пуранах, таких как «Брахмавайварта», были предприняты согласованные усилия показать, что Радха и Кришна являлись половинками изначального космического существа, принадлежащими друг другу на небесах, но разлученными на земле. Это отражает то неудобство, которое любые тантрические проявления вызывали в обществе, и указывает на связь Радхи с Кали (несмотря на то что Радха полностью одета).

Столкновение двух миров

Интересно отметить, что образ Радхи возникает после прихода в Индию ислама, что стало причиной того, что индийские женщины, особенно жительницы северной части субконтинента, начали носить покрывала. Храмы, отражавшие тантрическую иконографию, уничтожались, чтобы удовлетворить становившийся все более консервативным образ мысли. И все же появляется Радха, из-под покрывала отвергающая условности, покидающая внутренний дворик, чтобы быть с Кришной в лесу, за пределами влияния структур и иерархий деревни.

Идея Радхи первоначально расцвела на пригангских равнинах. Но возникла она в восточных регионах Орисса, Бенгалия и Ассам, которые были известными центрами Тантры и поклонения Кали. Джаядэва, написавший «Гита Говинду», жил рядом с храмом Джаганнатхи в Пури (Орисса), знаменитым своими храмовыми танцовщицами, которые были не связаны ни с одним мужчиной и были посвящены исключительно храму.

Позднее страстная любовь Радхи к Кришне сыграла настолько важную роль в традиции Чайтаньи, что даже мужчины стали отождествлять себя с Радхой, признавая, что Кришна является единственным истинным, целостным и совершенным мужчиной. Психологическая интенсивность этой романтической любви не имела физического отражения; на самом деле как Чайтанья в Бенгалии, так и Шанкардэв в Ассаме прославляли воздержание и целибат, проистекающие из истинной любви к Кришне. Таким образом усмирялись открытые тантрические традиции; впрочем, идея Кали, равнодушной к общественным условностям, оставалась в сознании.