Текст книги "Слуга Дракона"

Подымаясь по винтовой лестнице, юноша бросил взгляд на раскинувшийся под ним Клестис. Все выглядело точно так же, как в его снах, если не обращать внимания на Королевские батальоны, маршировавшие по главной площади, старательно обходя горы трупов. Лорд Валдрон занимался своим делом – наводил порядок во вверенной ему армии.

А принцу Гаррику предстояло заняться своим – тем самым, о котором знал лишь он один.

Лиэйн, наблюдавшая за ним с площади, помахала ему белым шарфом. Еще одно отличие от сна – очень важное для Гаррика, за которое он согласился бы вдвое уменьшить свою армию.

Мост из Вэллиса нарушал занавес из магического света, с помощью которого Ансалем отгородил свой город от всего остального мира. Это тоже знакомо…

Однако сейчас вместо одного Гаррик увидел бесчисленное количество мостов, накладывающихся один на другой и расположенных по периметру магического колпака. Сохранившиеся колдуны умудрились открыть новые проходы в Клестис и из Клестиса на другие Острова.

В сопровождении Аттапера (уж как он еще держался на ногах, неизвестно) и следующих за ним Кровавых Орлов принц взбежал на крышу дворца. Поднявшиеся ранее стрелки уже обработали своими топориками алебастровую перегородку, образовав отверстие, достаточное, чтоб в него пролез человек.

Сквозь дыру была видна жаровня, вырезанная из доломита в виде пасти дракона, которая стояла в центре кабинета Ансалема. Выходивший из нее дым проходил через экран с узким отверстием и дальше поднимался тоненькой струйкой.

На узкой кушетке, которую во снах Гаррика занимал Ансалем, сейчас лежала в застылой неподвижности Теноктрис. В головах у нее маячила фигура, вся в белом. Под слоем краски Гаррик узнал тонкое, устрашающего вида лицо одной из помощниц Ансалема, которую он видел во сне. Она держала кинжал у горла Теноктрис, ожидая сигнала, чтобы пустить его в ход.

В изножье стоял не кто иной, как Пурлио. Вся левая часть его фигуры была выкрашена в черный цвет, правая – в белый.

В руках Пурлио держат окаменелый аммонит. Марказитовая раковина пульсировала светом, излучая вместе с ним нечто, что ощущалось Гарриком как зло. Колдун начал произносить заклинание, и комната вздрогнула, грозя исчезнуть из этой вселенной.

– Остановите их! – закричал Гаррик. Со всего размаха он ударил каблуком в перегородку. Ослабленная временем, она осыпалась, образовав новое отверстие размером с голову человека.

Следуя примеру принца, Кровавые Орлы обрушили град ударов на алебастр. Стрелки тоже продолжали работать своими топориками, хотя теперь они представляли, скорее, опасность, чем пользу.

Колдунья в белом выронила кинжал и отступила на шаг. В тот же самый момент Пурлио страшным голосом выкрикнул очередную фразу и поднял марказитовую окаменелость на уровень лица.

Последовала вспышка красного света, глубокого, как закат над умирающим миром. Дальше произошло нечто ужасное. Раковина – бывший Морской Владыка – слилась с лицом Пурлио, поглотила его и заняла место на плечах вместо черепа. Из отверстия показались дымчатые, сотканные из света щупальца – они шевелились, как живые.

Солдаты побросали оружие и бросились наутек, образовалась свалка.

– Вперед! Вперед! – кричал Аттапер, колотя рукоятью меча в алебастровую перегородку. Но даже ему глаза застилал ужас от увиденного.

Колдунья обернулась и, бросив взгляд на Пурлио, начала кричать. Щупальца Великого Владыки протянулись к ее голове, обхватили ее и притянули к птичьему клюву. Раздался треск ломаемых костей, и женские крики смолкли.

Желая ускорить процесс, Гаррик прыгнул на загородку, на этот раз двумя ногами. От удара обвалилась, разлетевшись на кусочки и образовав входной проем, целая секция.

Пурлио обернулся, блеснув на Гаррика изогнутыми зрачками сквозь глазницы аммонита. У его ног валялась мертвая колдунья с растерзанным в клочья лицом. Тихо шевелились испачканные кровью щупальца Великого Владыки.

Юноша взмахнул своим мечом, и Пурлио превратился в фонтан малиновых искр. Он закрутился волчком и растворился в воздухе в тот самый момент, как острый клинок Гаррика пронзил его.

На месте только что присутствовавшего колдуна образовалась пустота.

На каменной кушетке зашевелилась Теноктрис, приходя в себя после ледяного оцепенения и потряхиваясь, как просыпающийся воробей. Гаррик опустился перед ней на колени. Выронив меч из онемевших пальцев, юноша вцепился в край кушетки.

– Клянусь Госпожой! – донесся крик солдата с крыши. На нас наступают новые армии по этим чертовым мостам! Клянусь Госпожой! Там не меньше миллиона солдат… и все они мертвые!

* * *

– Перед тобой Дворец Ландура, пастух, – объявил демон кольца. Затем, сменив патетический тон на несколько удивленный, добавил: – Как ни странно, мы добрались. Вот уж не думал.

– Все было не так уж страшно, – честно заметил Кэшел. – Благодаря вашей помощи, я хочу сказать.

Дворец был выстроен – вернее, высечен – прямо из внушительного утеса. В точности, как и на каждом предыдущем уровне Подземного Мира, который посетил юноша. На входе располагалось крыльцо с четырьмя колоннами, изображавшими пальмовые деревья. Их основания имели один цвет, а кроны, образующие капитель – другого цвета. Стволы каменных пальм и вовсе оказались полосатыми, хотя цвета Кэшел затруднялся определить в здешнем холодно-голубом освещении.

Вся постройка здорово смахивала на склеп.

Вместо металлической или деревянной дверной панели в проходе свисала занавеска из серебряных бус. Они поблескивали на легком сквознячке, причем юноше показалось, что в их движении присутствует некоторый – неведомый ему – ритмический рисунок.

– Наверное, мне следует войти внутрь? – спросил Кэшел. – Или предварительно необходимо сделать что-то еще, мастер Криас?

– Да нет, пастух, – ответил тот. – Теперь тебе осталось только зайти внутрь и поместить облатку туда, куда я тебе велел. На этом все… Ты свободен.

– Отлично, – произнес Кэшел, перешагивая через порог. В голосе демона ему послышались какие-то непонятные интонации, но юноша не мог их распознать. В который раз он вздохнул: жизнь была бы намного проще, если бы люди прямо говорили о том, что у них на уме. Увы, как правило, этого не происходило, и Кэшел давным-давно понял, что никакие уточняющие вопросы здесь не помогут. Если человек не хочет говорить напрямик…

Слава Госпоже, хоть овцы не умеют разговаривать. Наверное, они были бы еще те собеседники!

Отводя в сторону занавес, сквозь позвякивание стеклянных бусин юноша услышал где-то позади аккорды. Элфин по-прежнему держался неподалеку. Кэшел вздохнул с сожалением, хотя не он породил проблемы этого парня. Во всяком случае, до определенного предела.

За занавеской открылась длинная невысокая комната, залитая белым светом, льющимся неизвестно откуда. Кэшел поставил перед собой посох, чтобы проверить, куда падает тень. И убедился, что ни он сам, ни посох тень не отбрасывают.

Над головой у него простирался потолок, довольно высокий, по крестьянским меркам, – он не смог бы достать до него своим посохом, но далеко не выдающийся, если судить по тем дворцам, которые доводилось видеть Кэшелу. Определить, насколько далеко он простирается в обе стороны, юноша не мог. Наверное, не бесконечно, но гораздо дальше, чем хватало глаз. Стены были покрыты фресками, живописующими жизнь и подвиги Ландура.

– Сверни направо, – ворчливо подсказал Криас. – Здесь недалеко.

– Ого! – восхитился Кэшел, медленно шагая и разглядывая стенную роспись. Собственно, род деятельности Ландура не отличался разнообразием, хотя обрамление постоянно менялось. Волшебник поражал своим мечом некое летучее создание, которое можно было принять за летучую мышь, если бы не его размеры – с доброго запряжного быка; волшебник своим сапфировым кольцом – длань простерта, кулак сжат – испепеляет людишек ростом с мышей, которые толпятся меж обломков камней; волшебник стоит на берегу, загоняя обратно в море создания с акульими головами; волшебник…

– А Ландур еще чем-нибудь занимался, помимо сражений, мастер Криас? – простодушно спросил Кэшел.

– Еще он умудрился помереть, пастух, – ответил демон. – Хотя, помнится, ты и сам присутствовал при этом.

Они дошли до сцены, где Ландур восседал на троне, сотканном из света. Неведомый художник облагородил мрачное выражение лица волшебника и придал ему нечто царственное. Перед ним собралась неисчислимая толпа: кто не пал ниц, тот так низко кланялся, что аж касался лбом земли.

Толпа состояла из монстров: наполовину людей, наполовину чудовищ, среди них Кэшел признал Лесных Людей, чуть было не сожравших его. Помимо них, присутствовали существа с фасетчатыми глазами и усиками насекомых, разнообразные великаны и карлики, а также всевозможная другая нечисть. Фигуры их, выписанные весьма подробно, простирались в обе стороны и скрывались на горизонте. Сильная вещь! Наверняка, если б у Кэшела была лупа, он смог бы разглядеть даже выражение лиц уродов.

Образ Ландура сверкал с картины – так, что делал юношу сопричастным изображенному действу, он как бы вливался в поверженную толпу. Кэшел покрепче сжал посох.

Вообще говоря, он являлся довольно покладистым человеком. Это необходимо для парня его мощи, если он хочет жить среди обычных людей. Но Ландур – даже в нарисованном виде – знал, как вывести добряка Кэшела из себя.

– Ну, и чего же ты ждешь, пастух? – проскрипел Криас. – Ты же хотел освободиться, разве нет? Ну, так вложи жизнь в рот нарисованного Ландура, и дело сделано!

– А… – Кэшел почувствовал облегчение. Люди часто сердились на него, не дождавшись каких-то желанных действий. А беда заключалась в том, что они не удосужились все объяснить Кэшелу. Наверное, им не хватало терпения, полагал юноша… А может, им просто нравилось злиться?

Сейчас все было в порядке. Он достал свой кошель, удостоверился, что чудо-фрукт по-прежнему на месте, и выудил кристаллическую облатку. В здешнем бестеневом освещении она сверкала и переливалась всеми цветами радуги.

Кэшел для верности еще раз взглянул на кольцо, демон поблескивал едва заметной искрой в глубине темного сапфира. Тогда парень поднес руку с облаткой к фреске, прикоснулся ко рту нарисованного Ландура и… облатка легко исчезла на изображении, которое, собственно, перестало быть частью стены. Вместо этого живой и невредимый Ландур шагнул вперед и величественно проворчал:

– Кто ты и что делаешь здесь?

Кэшел отступил на шаг. Нарисованный трон стоял пустой.

– Я Кэшел ор-Кенсет, – пробормотал юноша.

– И, кстати, этот парень только что вернул тебе жизнь, которую ты умудрился прошляпить, хозяин, – вмешался Криас. – Если ты, конечно, не заметил…

– Молчать! – взревел волшебник. – Я вижу, что скорее умру от старости, чем дождусь вразумительного ответа от этого деревенщины.

Магические символы и слова были уже начертаны на мозаичном полу. Ландур расстегнул застежку своего плаща, сделанную в виде золотой пиявки, якобы присосавшейся к его горлу, и опустился на колени.

– Сак кала бове, – забормотал он, используя булавку в качестве магического жезла. – Бадава бадаха вар-ру.

Кэшел стоял молча, держал посох сбоку от себя. Он ощущал легкое жжение на коже, всегда вызываемое у него чародейством. Сначала юноша хотел поставить посох перед собой, но потом решил, что это может выглядеть враждебно.

Но он и впрямь ощущал враждебность – это правда. При повторной встрече Ландур Хранитель обнаружил не намного лучший нрав, чем при первой. Видать, такой уж человек…

– Ризауда! – прокричал он, легонько ударяя атамом по магической фигуре перед собой. В воздух поднялся сноп крутящихся искр. В какой-то момент наблюдавшему Кэшелу показалось, что он различает знакомые фигуры в этой круговерти, но слишком быстрое вращение мешало ему сфокусировать взгляд.

Ландур поднялся, слегка пошатываясь. Похоже, магический обряд отнял у него силы. Но волшебник был слишком зол и сразу кинулся в нападение:

– Ага, крестьянин, ты посмел убить меня!

– Так точно, господин, – ответил Кэшел.

Он не повысил голос, не бросился объяснять волшебнику уже известные факты. И уж тем более не отшатнулся в испуге от разгневанного взгляда Ландура.

Тот тоже стоял на своем, хотя тон все-таки несколько сбавил:

– Вижу, ты принес мое кольцо. А где же меч?

Кэшел повертел кольцо туда-сюда на пальце и наконец снял его. Золотой ободок плотно сидел на мизинце, не создавая, впрочем, ощущения дискомфорта.

– Вот, пожалуйста, ваш Криас, – сказал юноша, передавая кольцо волшебнику. – Он очень помог мне в пути. А что до вашего меча, господин, то я оставил его лежать там, где он находился. К мечам я никакого отношения не имею.

– Ага, если не считать того, что время от времени он убивает дураков с мечами, – язвительно пропел демон. – Тех самых дураков, которых верные слуги не раз предупреждали.

Надевая кольцо на средний палец левой руки, Ландур бросил на него испепеляющий взгляд. Затем снова обратил свое грозное око на Кэшела.

– Надеюсь, ты понимаешь, что наделал? – нахмурился волшебник, снова накидывая плащ на плечи. – Я имею в виду: помимо того, что освободил Кольву? В реальный мир хлынул поток демонических сущностей, которые используются колдунами для создания черных армий!

– Я ничего такого не знал, – спокойно ответил юноша.

Он был выше волшебника и сильнее, по крайней мере, трех Ландуров…

И, если на то пошло, ему уже случилось один раз убить Ландура. Конечно, тот зол – и не без основания… но это не заставит Кэшела отказаться от своего первоначального намерения. Он вообще не имел такой привычки – менять намерения.

– Упомянутые сущности в любом случае наводнили бы реальный мир, – заметил Криас. – Ведь колдуны используют в качестве талисмана тело Дракона.

– Я мог бы помешать… – не слишком уверенно возразил Ландур.

– Хотите сказать, хозяин, что вы могли бы выстоять против Дракона? – подбавил яду в голос демон. – Вы, который не сумел помешать простому крестьянину размозжить вам голову? О боги! Похоже, в этом воплощении вы избрали для себя роль Ландура Придворного Шута!

Волшебник опасно побагровел (Кэшел даже испугался, как бы беднягу не хватил удар!). В какой-то момент ему показалось: вот сейчас Ландур произнесет проклятие – настоящее проклятие, а не то, что мы обычно бормочем, когда норовистый бык наступит нам в хлеву на ногу.

Вместо этого волшебник набрал полную грудь воздуха и успокоился.

– Ладно, я мог бы изгнать некоторых из этих сущностей, – тихо сказал он, – но сейчас в подобном споре нет смысла. Дел слишком много, и мне обязательно понадобится мой меч.

– Эй, пастух, расскажи ему, зачем ты пришел! – вмешался Криас. – Или что, ты просто так совершил путешествие?

– Что? – взвился Ландур, в голосе снова появилась желчность.

– Я разыскиваю мою подругу Шарину, – пояснил Кэшел, почувствовав, как кровь прилила к лицу. – Теноктрис говорила, что вы сможете помочь мне. И еще она говорила, что это важно – найти Шарину. Я имею в виду, не только для меня.

– Теноктрис из Гэльфа? – нахмурился Ландур. – Вроде слышал о ней. Но я не знаю, что…

Он пожал плечами.

– И в любом случае, мне некогда, – заторопился он. – Если хочешь, можешь подняться вместе со мной наверх, и я отправлю тебя обратно домой.

– Он не желает возвращаться наверх, – снова вмешался Криас. – Он хочет отправиться к Бездне и попасть туда, где находится девушка.

– Он не может перебраться через Бездну! – заявил Ландур; разговаривая с кольцом, он держал руку на отлете.

– Сможет, если ему помочь. Как ты…

– Эй, демон! Может, мне снова засунуть тебя в базальтовую скалу, которая простоит до скончания веков? – закричал волшебник. – Ты не забыл: этот придурочный крестьянин убил меня и запустил монстров в свой собственный мир!

– Ты умер не оттого, что парень не слушал, – парировал демон, – а потому, что ты не позаботился объяснить. И сейчас, хозяин, ты жив только потому, что этот парень совершил путешествие, на которое тысячи других даже бы не решились!

– Послушайте, – проговорил Кэшел пересохшими губами если вы доставите меня к этой Бездне, мастер Криас, то дальше я обо всем позабочусь сам. Я не хочу просить помощи у человека, который чересчур для этого занят.

– А я не нуждаюсь в нравоучениях от слуг! – закричал Ландур, сжимая правую руку в кулак. – Или от простолюдинов!

– Конечно, конечно… Ты, вообще, ни в чьих нравоучениях не нуждаешься, – издевательских тоном проговорил Криас. – Что же касается «слуг»… так слушай меня внимательно: я прекращаю служить тебе, Ландур Хранитель. Теперь я увидел, как должен вести себя человек, и намереваюсь сам следовать этим принципам. Даже если ты сваришь меня в смоле, как не раз грозился!

Ландур несколько раз моргнул. Он стоял, вскинув голову, будто внимал голосам, слышным ему одному. Гнев его улетучился, как воздух из спущенного пузыря. Волшебник снял кольцо с пальца и протянул его Кэшелу со словами:

– Вот, возьми. Я дарю его тебе в благодарность за то, что вернул меня к жизни. Демон Криас будет направлять и защищать тебя, куда бы ты ни пошел.

Юноше ничего не оставалось делать, как снова надеть кольцо на палец. Сидело оно по-прежнему хорошо. Ландур посмотрел на сапфир и добавил:

– Криас знает, что будет наказан, если он подведет тебя.

– Я не боюсь твоего наказания! – огрызнулся Криас. Нельзя сказать, чтобы Кэшел полностью доверял демону. Но он знал: если уж Криас что-то пообещает, то он обязательно выполнит свое обещание. – А насчет помощи мастеру Кэшелу, тут ты прав: я сделаю это с удовольствием. Ты даже не представляешь, Ландур, как это здорово – иметь в друзьях настоящего человека.

Тут демон фыркнул:

– Правда, довольно глупого человека, но с этим мы справляемся.

Кэшел рассмеялся:

– Вот теперь я узнаю настоящего Криаса! А то я уж было подумал, с ним что-то случилось.

Он слегка пристукнул посохом по земле, как бы завершая разговор.

– Ну что, мастер Криас, – официально обратился он к кольцу, – куда мы теперь направляемся?

Ландур указал ему вперед, в том направлении, куда они прежде шли.

– Ты найдешь то, что тебе нужно, через пятьдесят ярдов отсюда, – сказал он. Заметив сомнение на лице юноши и правильно его истолковав, он поправился: – Ну, скажем, тебе надо пройти расстояние, равное длине большого дерева.

– Я скажу тебе, когда остановиться, пастух, – пообещал демон. – Начинай шагать.

Кэшел поклонился волшебнику и пошел восвояси. Ландур, нахмурившись, смотрел ему вслед. На лице его было написано не раздражение, а скорее удивление.

А юноша улыбнулся на ходу. Ему подумалось, что они с Криасом отлично подходят друг другу. Правда, неизвестно, как Шарина отнесется к его новому приятелю. Хотя обычно она отлично ладила со всеми.

Картины на стенах продолжали развивать все тот же сюжет под названием «Великий Ландур». Вот он устанавливает Закон, который сводится к следующему: Ландур решает, где находиться всевозможным монстрам, и казнит их, если они повинуются недостаточно быстро.

Кэшелу все это не слишком нравилось, но он знал: с некоторыми приходится вести себя именно таким образом. Взять хотя бы тех же самых Лесных Людей… Вежливое обращение привело Кэшела к тому, что он едва не стал главным блюдом за праздничным столом.

– Кажется, я понимаю, откуда у твоего Ландура такая вспыльчивость, – сказал он демону.

– Ха! – фыркнул тот. – Ландур вспыльчив от рождения. Если послушать его, то он мученик, принесший себя в жертву делу охраны реального мира. Но правда заключается в том, что он выбирал себе занятие по характеру. Чтобы иметь возможность вести себя так, как ему нравится.

Резко сменив тон, он скомандовал:

– Остановись! Еще пара шагов, и ты пройдешь мимо. Ты что, слепой?

Кэшел остановился перед фреской, изображавшей пейзаж. В отличие от всех предыдущих, Ландур здесь не присутствовал, равно как и все остальные. Однако, принимая во внимание огромные размеры изображения, там за деревьями мог скрываться целый полк.

Острые скалы обрамляли расселину, откуда поднимался клубящийся туман. На заднем плане высились горы с плоскими вершинами. За ними, похоже, поднимались новые горные цепи, но в этом Кэшел уже не был уверен.

Через ущелье перекинулась радуга. Когда юноша поворачивал голову, чтобы рассмотреть то один берег, то другой, радуга тоже меняла свое месторасположение.

– Ну вот, теперь войди в нее! – сказал Криас. – Просто шагни вперед! Или это слишком сложно для тебя, пастух?

– Нет, мастер Криас, – ответил Кэшел и подумал, что, может быть, демоны не самые приятные создания. Но, по крайней мере, такой парень не станет говорить гадости за твоей спиной. Улыбаясь своим мыслям, юноша сделал шаг вперед.

Он не почувствовал стены. Ощущение создавалось такое, будто он с залитого солнцем луга шагнул под сень леса. Только здешние деревья были непомерно огромными: в основном пихты и тсуги, ветви у которых начинались выше человеческого роста.

Кэшел для пробы покрутил посохом: сначала перед собой, затем над головой и под конец совершил круговое вращение вокруг тела.

– Очень впечатляет, пастух, – проворчал Криас. – Ты, должно быть, собираешься перепрыгнуть Бездну?

– Нет, мастер Криас, – смиренно ответил парень, шагая по тропинке между деревьями-великанами. – Мне хотелось размяться на тот случай, если придется спускаться но склону. А как глубока ваша Бездна?

Демон запыхтел, как закипающий чайник.

– Тебе жизни не хватит, чтобы достичь ее дна. Даже если ты просто прыгнешь вниз с обрыва… Что лично я тебе не рекомендую делать, пастух. Да в этом и нет нужды: там имеется мост.

Какое-то время Кэшел молча переваривал информацию. Он уже видел утесы за кронами деревьев: каменная гряда взмывала в небо подобно крутому носу корабля. Но никаких следов моста – в этом юноша был уверен.

– А как же я найду этот мост, мастер Криас? – спросил он. Он вышел на край широкого ущелья и заглянул вглубь. Там клубились облака, насыщенные влагой и какой-то скрытой, непонятной жизнью. Ощущение было, как в краткое затишье перед бурей.

– Ты можешь вызвать его, пастух, – ответило кольцо. – Однако до того, как ты это сделаешь, хочу довести до твоего сведения: у моста есть сторож. И даже ты не сможешь с ним сразиться.

Кэшел промолчал, скептически вскинув бровь. Заметив его жест, демон прыснул со смеху – впрочем, несколько нервно.

– О, я не сомневаюсь, что ты захочешь попробовать, – заметил он, – но тебе не удастся победить, покуда ты остаешься человеком. А ты вроде бы не собираешься бросать это дело, не так ли, Кэшел ор-Кенсет?

Юноша нахмурился. «Быть человеком» – это вроде не то занятие, которое подлежит обсуждению. Ты просто являешься тем, кто ты есть… и все. А «перестать быть человеком» – не равносильно ли это «перестать быть живым»?

– Да нет, мастер Криас, – наконец ответил он. – Думаю, я сражусь с ним в своем нынешнем качестве. И будь что будет.

Кэшел вновь несколько раз покрутил посохом, дабы убедиться, что все работает как следует. Конечно, он знал, что в принципе мог проиграть. Но только теоретически. Его не побеждали уже очень давно – с тех пор, как он перестал быть малышом, не умеющим связать двух слов.

– Вот я могу померяться с ним силами, – заявил демон, и в голосе его трепетало нечто неуловимое. Похоже, в мыслях у Криаса было гораздо больше, чем он облек в слова. – Да, я могу сразиться со сторожем, но для этого тебе придется освободить меня.

– Освободить вас? – удивился юноша. – Я бы с радостью, но мне и в голову не приходило, что я могу это сделать.

– В голову не приходило? – возмущенно заверещал демон, переходя на самые высокие ноты. – Да знаешь ли ты, что я провел в заточении в этом сапфире больше веков, чем рассыпано песчинок на морском берегу! И ты не догадывался, что я хочу освободиться?!

– Я не знал, что именно я могу освободить вас, – спокойно пояснил Кэшел. – Объясните, что я должен для этого сделать.

На свете огромное количество людей, которые предпочитают ходить вокруг да около, использовать всяческие окольные пути для достижения своей цели. Наверное, у них имеются для этого веские причины… или, может быть, они просто не умеют иначе. Но, так или иначе, Кэшел к подобным людям не относился.

В тех случаях, когда ему что-то было нужно, он так и говорил. И, соответственно, предпочитал, чтобы его просили об одолжениях четко и прямо. Иначе оставался шанс, что Кэшел попросту не поймет, чего от него хотят.

– Ради тебя я вступлю в схватку с хранителем моста, – продолжал демон, все с той же дрожью в голосе. – Но после этого ты не должен меня больше удерживать. Я не стану исполнять никаких твоих приказов!

– Мастер Криас, – улыбнулся юноша, – честно говоря, я не припомню, чтобы давал вам какие-то приказы. Если не считать тех случаев, когда вы сами требовали, чтобы я сказал определенные слова. А что касается предстоящего сражения… то я никогда и никого не просил драться вместо меня. И – совершенно точно! – не собираюсь сейчас менять свои правила. Расскажите мне, как я могу освободить вас. И сможете отправиться на все четыре стороны по своим делам, пока я буду заниматься своими.

Теперь Криас замолк надолго, Кэшел даже устал ждать ответа. Наконец он сказал:

– Ладно, пастух. Вот что мы сделаем. Положи меня на камень и произнеси слова: «Мост, перенеси меня к Шарине». Именно так. А затем разбей кольцо железным наконечником своего посоха… или булыжником, если тебе так больше нравится.

– Думаю, посох подойдет, – решил юноша и снял перстень с пальца. – Готово…

Кэшел положил кольцо на камень и выпрямился. Но тут же ему снова пришлось наклониться, чтобы поднять кольцо, которое сдуло ветром на землю. Там было чертовски ветрено. Почему-то он не разгонял туман, который клубился над Бездной, как пар над закипающим горшком. Странно… Рукава и подол туники Кэшела трепетали на ветру, будто птенец в гнезде в ожидании кормежки.

– Не так уж это трудно, – спокойно заключил юноша. Затем он повернулся к Бездне и крикнул: – Мост, перенеси меня к Шарине!

Еще раз взглянул на камень, хорошенько примеряясь. Сапфир лежал, поблескивая искрой в глубине. Кэшел поднял посох вертикально вверх – на манер пестика, и со всего размаха обрушил железный набалдашник на кольцо. Оно со звоном разлетелось.

Кэшел поднял посох и прижал его к груди. Золотая оправа сплющилась, камень превратился в фиолетовый порошок, который на ветру начинал закручиваться в крохотный вихрь.

– Мастер Криас? – позвал парень. И ничего не услышал, кроме собственного голоса, принесенного эхом: – Шарине… Шарине… Шарине…

Нахмурившись, Кэшел отвернулся. Туман над Бездной начал конденсироваться в нечто мерцающее. Больше всего оно напоминало радугу, начинавшуюся прямо у ног юноши.

Точно радуга… И она же являлась мостом через Бездну. Он подымался со скалы, на которой стоял юноша, и уходил в неведомую даль, терявшуюся в тумане.

– Благодарю вас за все, мастер Криас, – тихо сказал Кэшел. Ему казалось: что-то должно произойти после того, как он разобьет кольцо. Может, он что-то неправильно понял? И раздавил демона вместе с золотой оправой? Ну, так или иначе… – Думаю, мне пора идти своей дорогой.

«Шарине… Шарине… » – все шептала облачная даль.

Где-то в глубине Бездны туман начал собираться в некое уплотнение. Заметь Кэшел подобную штуку в июльском небе, он решил бы, что на его глазах рождается грозовая туча. Но на этот раз туча имела плечи и шишку, навроде головы. В ней посверкивали красные искры.

Он уже прежде видел такое. В Тиане.

Мост постоянно переливался, менял свой цвет, но от этого не становился менее реальным. Кэшел потыкал в него посохом, чтобы определить, насколько твердым и устойчивым он являлся. Сейчас, удовлетворенный результатом, снова оперся на посох и замер в ожидании.

Юноша не хотел встретиться с туманным великаном на мосту. Перспектива сражаться над бездонной пропастью мало его прельщала, лучше уж надежная матушка-земля. Внезапно ему вспомнился король Лью и его рыцари тем злополучным утром, когда погиб небесный город. Стоя на краю Бездны, Кэшел подумал, что, наверное, он сейчас выглядит так же жалко и безнадежно, как и тианцы.

Шарина… Скорее всего, она справится со своими трудностями и без участия Кэшела. Там все, наверняка, должно быть в порядке.

Юноша начал крутить в воздухе посох, все убыстряя вращения, пытаясь найти нужный ритм движений. Сноп голубых искр сорвался с одного наконечника, затем к нему присоединился такой же с другого. Кэшелу, конечно, далеко до Ландура или Теноктрис, но это были не простые искры.

Тем временем его противник все рос, вбирая в себя все новые порции грозовых туч. Он напоминал человека, взбирающегося на крутой морской берег. Над головой великан держал все ту же смертоносную дубинку, которая, по сути, представляла собой сталкивающиеся грозовые фронты. Несмотря на это, выглядела дубина устрашающе материальной, будто вытесанная из базальта. Да и – памятуя печальную участь Тиана – так оно и было.

Если б даже Кэшел являлся великим волшебником – сильнее тех, что он встречал на своем веку (а он навидался-таки всякого), и то вряд ли это помогло ему в предстоящей схватке. Грозовой великан казался слишком огромным, чтобы остановить его магическим заклинанием… если только заставить землю разверзнуться под его ногами и поглотить вместе с его дубиной и с его яростью. Слишком, непомерно огромный…

Несчастный Тиан. Бедняжка Лия.

В этот момент у Кэшела под ногами что-то затрещало, и волосы у него на руках встали дыбом, как наэлектризованные. Посмотрев вниз, он увидел, как на месте разбитого кольца возник крохотный фиолетовый смерч. Он рос с невероятной скоростью – так разгорается от одной искры пожар в засохших, занесенных пухом зарослях чертополоха.

Юноша отступил назад, хлопая опаленными ресницами и вдыхая обжигающий воздух. На его глазах в огненном вихре стала вырисовываться фигура.

Криас!

Теперь демон был ростом с дом, затем перерос самое высокое дерево. Простирая свои огненные руки, он переступил с одной скалы на другую…

И затем ринулся в сторону сторожа моста, потрясавшего своей грозовой дубиной.

Оба противника столкнулись. Раздался громовой раскат, молния расколола небо надвое и ударила в бездонные глубины пропасти, породившей великана. Тот своей облачной рукой швырнул Криаса на утес, разлетевшийся от удара на мелкие кусочки. Демон отскочил, как мячик, и сделал попытку вцепиться великану в горло. Но промахнулся: вместо того огненная рука зацепила плечо – снова раздался грохот, потрясший вселенную, и из раны хлынул ливень. Дождевые потоки смыли туман в этом месте Бездны, открылись глубины, в которые было даже страшно заглядывать.

– Давай, пастух! – прогремело из глубины фиолетового пламени. – Отправляйся по своим делам, пока я занимаюсь своим!

Юноша закинул посох на плечо и ступил на радужный мост. Босыми ногами он ощутил его холодную и твердую поверхность. Она даже не пружинила, как боялся Кэшел, а напоминала почву, схваченную сильным морозом еще до того, как выпал первый белый снег. Он невольно ускорил шаг: за свою жизнь юноша достаточно повидал драк, чтобы представить себе, чем может окончиться такая битва гигантов. Шарина ждала его по ту сторону моста! И теперь – когда выяснилось, что у Кэшела есть еще шанс пожить – это снова стало самым важным.