Текст книги "Любимый мой"

Глава 3

Моей давно потерянной невесте

Прошел целый год, прежде чем я решился написать тебе это письмо. Я был абсолютно уверен, что ты придешь на Бал Годовщины. Я ждал тебя там, ждал до самого рассвета. А потом ушел.

Сам не знаю, зачем я пишу тебе это письмо. Может, так я прощаюсь с тобой, а может, просто не умею сказать себе «стоп». Нет, я не сдамся! Помнишь, что мы пообещали друг другу в тот вечер сражаться за нашу любовь, пока есть силы или пока один из нас не отступит. Так вот, я не собираюсь малодушничать и буду бороться до тех пор, пока ты не окажешься снова в моих объятьях.

Я продал все имущество, которое приобрел для нас, и теперь я снова бродячий ковбой. Ирония судьбы: я выручил за все это гораздо больше денег, чем рассчитывал. Твой брат очень удивился бы, узнав об этом. Черт побери, какое это имеет значение?! На всем белом свете существует лишь один человек, который мне не безразличен…

Жена, почему ты не со мной?! Где ты сейчас и как мне найти тебя? Неужели нам всю жизнь придется только мечтать друг о друге? Может, все, что случилось с нами, – всего лишь глупая сказка, а я круглый дурак, если продолжаю верить в возможность счастья.

Шейн… Дорогая. Любовь моя. Где же ты?

— Шейн?!

– Я могу объяснить… – виновато пролепетала Шейн, как только Элла поспешно выскочила из комнаты.

Чэз сорвал с нее маску и швырнул ее через всю комнату. Маска, казалось, разрезала лунный свет в красивом высоком полете; колокольчики на ней сверкали и нервно позванивали, а ударившись об пол, пугающе умолкли.

Света из коридора было вполне достаточно, чтобы различить в темноте настольную лампу возле кровати. Чэз включил ее. Мгновенно все вокруг осветилось, в том числе и Шейн.

Никогда еще она не чувствовала себя такой растерянной и беззащитной: теперь она была без маски, обнаженная, все еще пылающая от жарких прикосновений Чэза… Все ее мысли и чувства, казалось, были открыты для его сурового, беспощадного взгляда. Шейн поспешно завернулась в простыню. А Чэз продолжал смотреть на нее в упор, как будто был уверен, что стоит ему вглядеться в ее черты внимательнее – и ему откроется какая-то жизненно важная для него тайна. Молчание длилось целую минуту, превращаясь в настоящую пытку. Наконец Чэз прервал тягостное молчание длинным ругательством, и, как ни странно, сейчас эти грубые слова прозвучали для нее как музыка.

Отведя душу, он выкрикнул ей лицо:

– Это был трюк! С самого начала вы с братом водили меня за нос.

– Нет, Чэз. Прошу тебя, позволь мне все объяснить…

– Что объяснить?! – Он вскочил с кровати, наспех обмотал себя второй простыней и стал метаться по комнате, словно лев в клетке. – Не кто иной, как твой брат, разлучил нас девять лет назад. А теперь вдруг по какой-то причине он решил снова соединить нас. Он играет судьбами людей так же легко, как кукловод управляет своими марионетками.

– Это я во всем виновата. Понимаешь, ты единственный мужчина, которого я когда-либо любила, вот Рейф и…

– Значит, теперь я достаточно хорош для тебя. Потому что у меня есть ранчо и деньги.

– Он ничего не знал об этом, и я тоже.

– Он следил за мной, Шейн. Иначе быть не может. – Чэз начал торопливо натягивать брюки. – Этим объясняются и два пригласительных билета и твое присутствие на балу. Я сжег все мосты, связывающие меня с Бьюмонтами, и не собираюсь возводить новые.

Итак, история повторяется: Шейн снова провела одну-единственную ночь с любимым человеком и снова потеряла его. Нет. Нет! Так не должно быть! В конце концов, она слишком долго ничего не предпринимала, боясь потерпеть поражение. И чего этим достигла? Шейн соскользнула с кровати, обмотав простыню вокруг тела на манер саронга. Светлые волосы в беспорядке разметались по плечам, но это ее не беспокоило: она смотрела на Чэза в упор, глаза ее метали молнии и светились непоколебимой решимостью.

– Ты не уйдешь отсюда без меня.

– Ошибаешься, Шейн.

– Ты же обещал.

– Тогда я еще не знал, кто ты.

Шейн поняла, что ей придется рассказать ему все, объяснить, что это их последний шанс обрести счастье, шанс, который необходим ему так же, как и ей самой. И неважно, осознает он это сейчас или нет, главное, что так оно и есть.

– Ты пришел сюда, чтобы найти себе жену. Или ты уже забыл об этом? К тому же у тебя нет времени, чтобы подыскать мне замену.

– Время есть, поверь мне, – парировал Чэз, надевая рубашку. Шейн с сожалением смотрела на его загорелую грудь, которую так недавно жарко целовала. – Конечно, выбор стал намного меньше, но ведь ночь еще не закончилась.

– И ты собираешься уйти после того, что между нами было?

– Я, конечно, ценю твое самопожертвование, но…

– Не смей! – Боль и обида завладели сознанием Шейн. – Не смей поливать грязью то, что произошло сейчас на этой постели! Уходи, если хочешь, но не разрушай то прекрасное, что попалось тебе на пути.

Чэз, очевидно, прислушался к ее словам, потому что взгляд его смягчился, и Шейн узнала в нем прежнего Чэза Макинтайра, который просто боготворил ее. А его ласки невозможно было забыть ни тогда, ни сейчас.

– Шейн… – произнес он задумчиво. Неожиданно дверь в комнату открылась, и Чэз инстинктивно отступил назад.

– Шейн? – позвал с порога Рейф. – Ты в порядке?

Но та не сразу отозвалась, разозленная словами Чэза. «Не важно, готов или не готов он признать мою правоту, главное, я твердо знаю, что мы созданы друг для друга и я до сих пор могу вызывать в нем самые нежные чувства, – думала она. – Просто его способность любить спрятана слишком глубоко внутри. Уверена, если у него появится возможность, он обязательно проявит ее».

– Со мной все хорошо, Рейф. Чэз и я, мы просто… снова познакомились.

– Взволнованная Элла прибежала ко мне…

– Это касается только меня и твоей сестры, Бьюмонт. Или ты собираешься снова вмешаться в наши дела? – огрызнулся Чэз.

– Я просто хотел убедиться, что с ней все в порядке.

– Шейн уже большая девочка. Несколько синяков и шишек не нанесут ей особого вреда. Рейф шагнул в комнату. Он был в ярости.

– Если ты ее хоть пальцем тронул… Шейн поспешно встала между мужчинами.

– Это всего лишь шутка, Рейф. Он не имел в виду ничего плохого. Чэз никогда не обидит меня, я знаю.

– Ты очаровательно самонадеянна, – прошептал Чэз ей на ухо.

Рейф сделал вид, что не слышал его реплики.

– Я пойду и договорюсь, чтобы приготовили зал для бракосочетаний, – спокойно сказал он, но едва уловимые нотки в его голосе напоминали о том, что это спокойствие обманчиво. – У тебя есть какие-нибудь пожелания относительно церемонии?

– Да. То есть нет. Я не за этим пришел сюда. Рейф с шумом выдохнул воздух, и Шейн поняла: если сейчас она что-нибудь срочно не предпримет, оба противника сцепятся не на шутку. Она повернулась к Чэзу и торопливо зашептала, стараясь, чтобы брат не услышал ее слова:

– Мы ведь можем пожениться на время, пока не узнаем, точно ли я не забеременела. И у меня будет достаточно времени, чтобы сделать уютным твой дом.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь?! – так же тихо спросил Чэз.

– Ты сказал мне, что предпримешь все меры, чтобы этого не случилось. Но кто знает…

– Беременна… – ошарашенно повторил Чэз, пожалуй слишком громко.

– Беремен… Баста! – воскликнул Рейф. – Чэз, одевайся. Через пять минут я жду тебя в библиотеке, чтобы договориться со священником.

– А если я откажусь?

– Ты хочешь бросить ее с внебрачным ребенком на руках?! Хотя это в твоем стиле.

Чэз побледнел и сжал кулаки. Шейн переводила взгляд с брата на Чэза и думала, что между ними лежит страшная, непонятная ей пропасть, которая заставляет их бороться друг с другом пока только на словах, но она чувствовала, что вот-вот может дойти до физического насилия: воздух, казалось, наэлектризовался от их враждебных взглядов. Шейн попробовала разрядить атмосферу:

– Что с вами обоими? Давайте успокоимся и все обсудим.

– Не беспокойся, сестра, – ответил Рейф. – Просто твой будущий муж и я не совсем понимаем друг друга. Ну что, Макинтайр, ты женишься на ней?

– Ты еще пожалеешь об этом, Бьюмонт.

– Не сомневаюсь. Но Шейн – моя родная сестра, и я сделаю все возможное для ее счастья. По какой-то причине она убеждена, что ты способен сделать ее счастливой, хотя лично я в этом не уверен. Запомни: через пять минут. – Сказав это, Рейф повернулся и вышел из комнаты.

– Чэз…

– Не говори ничего. – Чэз присел на край кровати и стал зашнуровывать ботинки. – Ты же слышала, что он сказал. Ты собираешься переодеться на свадьбу или останешься в простыне?

– Я не хотела тебя обманывать, Чэз. Просто мне вдруг захотелось выяснить, какой ты стал, прежде чем ты узнаешь, кто я такая.

– Дорогая, мне известно, что такое ловушка, страстная женщина, удобная постель и… родственник за дверью. Это старо как мир.

– Но…

– Хватит, Шейн. – Его взгляд, полный горького цинизма и ярости, заставил ее замолчать. – У тебя есть ровно три минуты, чтобы одеться, или, клянусь, я стащу тебя вниз по лестнице в одной простыне.

Шейн не стала тратить время на разговоры, а быстрым уверенным движением размотала свой «саронг», натянула платье и обулась. Поправив складки на платье и наспех пригладив волосы, она встала у двери. Чэз прошел вперед, чтобы открыть дверь. В его взгляде промелькнуло что-то знакомое – заботливое, любящее… И Шейн почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы.

– Шейн… – Ее имя прозвучало очень нежно и опять напомнило ей о прошлом. Словно угадав ее мысли, Чэз предупредил ее:

– Мы не можем вернуться назад в то счастливое время.

– Я знаю, – ответила она. Ее взгляд был полон раскаяния и надежды. – И все же у нас есть будущее. Мы можем выбрать путь, как нам жить дальше.

– Мы выбрали его давным-давно, – горько усмехнулся Чэз. – Но я уже не тот человек, которого ты когда-то знала. Оставшись со мной, ты выбираешь жизнь, полную страданий.

– Но ведь ты никогда не причинишь мне боль нарочно, я знаю.

– И это все, что я могу обещать тебе. Ты еще можешь все исправить: скажи брату, что ты изменила свое решение.

– Я не изменила своего решения девять лет назад, не сделаю этого и сейчас.

– То, что ты чувствуешь, – только мечты, воспоминания. Все это очень далеко от реальности.

– Значит, я буду грезить вечно, – ответила Шейн, думая о том, что все эти годы она действительно жила как во сне и только сейчас проснулась благодаря одному-единственному поцелую. Теперь ее ждет новая жизнь – жизнь с Чэзом.

– Пусть так и будет, – усмехнулся он. – Надеюсь, твой сон не превратится в ночной кошмар.

Чэз открыл дверь и остановился, пропуская ее вперед. Проходя, Шейн почувствовала, как он коснулся губами ее волос. «Нет, мне просто показалось! – подумала она. – Он ведь злится на меня за то, что я обманула его, за то, что Рейф заставляет его жениться на мне. Сняв маску, я уничтожила все его чувства ко мне. Конечно же, я ошиблась… Ах да, маска!»

Шейн повернулась и бросилась обратно. Она не могла объяснить, зачем ей вдруг понадобилась эта маска, и все же… Колокольчики радостно зазвенели, когда Шейн подняла украшение.

– Что ты делаешь? – удивленно поинтересовался Чэз, остановившись в дверях. – Тебе она больше не нужна.

– Знаю, но мне хочется оставить ее себе.

– Как сувенир? – Чэз удивленно поднял бровь.

– Тебе так трудно в это поверить?

– Мне казалось, сувениры должны напоминать о счастливых событиях, а не наоборот.

– Ты что же, собираешься забыть сегодняшний бал?! – сердито спросила Шейн.

– Одно событие я точно не забуду… – Чэз взял из рук Шейн маску и потряс ее – колокольчики мелодично зазвенели. – И мне не нужны для этого никакие сувениры. Итак, выбирай: мы идем к твоему брату или же сами закончим этот фарс…

– Мы идем к Рейфу. – Шейн подошла к нему и взяла его под руку; ей было очень приятно опираться на его сильную мускулистую руку. Чэз был очень напряжен, и Шейн подумала, что, если сейчас он испытывает те же чувства, что и она, у них еще есть шанс стать счастливыми. – У тебя есть веская причина, чтобы жениться. Этого нельзя изменить. И я помогу тебе достичь поставленной цели. Если выяснится, что я не забеременела, я уйду, как только ты попросишь меня об этом. У меня к тебе всего одна просьба: дай нам обоим шанс быть вместе.

Они стояли очень близко друг к другу и ничто не могло укрыться от внимательного взгляда Шейн: на его лице отразилась еле заметная внутренняя борьба, но ей и этого было достаточно, чтобы надеяться…

– Ничего не получится, дорогая, – сказал он мягко. – Не теперь…

– Но почему?!

– Потому что мне нечего дать тебе. У меня в душе ничего не осталось. Я даже забыл, что такое любовь.

– Тогда я заставлю тебя вспомнить это! Я смогу! У меня все получится! – пылко запротестовала Шейн.

– Нет, Шейн. Нет…

Она не могла больше сдерживаться, отчаяние и разочарование звучали в ее словах:

– Я не могу понять, почему ты не хочешь, чтобы я помогла тебе? Мы сумеем наконец обрести то, что потеряли когда-то. У нас получится.

Чэз окинул ее холодным невозмутимым взглядом:

– Потому что мне не нужна любовь. Ни от тебя, ни от кого-либо другого. Все это ложь. И клянусь: если ты будешь продолжать рассказывать сказки о вечной любви, я немедленно отправлю тебя назад к брату. Ясно?

Шейн дрожала – сердце ее бешено стучало, а колокольчики печально позвякивали.

– Да, ясно, Чэз, – ответила она.

Чэз стоял перед священником, почти не слушая его. Он думал только о Шейн. Чэз убеждал себя, что ему не следует пока рассказывать ей о своем секрете, а еще он раскаивался в том, что был с ней так беспричинно груб. Если бы не его грубость, он бы не видел сейчас грусть в этих черных глазах. Вот она приближается к нему гордая и такая беззащитная, хрупкая… А еще он думал о том, что данных обстоятельствах честность – лучший помощник и что она наверняка считает так же.

Неожиданно Чэз осознал, что в зале повисла напряженная тишина. Пока он размышлял, что-то случилось – все смотрели на него.

– Да, я согласен, – ответил он, полагая, что именно этого от него ждут. Рейф тронул его за плечо:

– Ты что, глухой? Она сказала «нет».

– Что она сказала?.. Извините нас. – Чэз взял Шейн под локоть и отвел в сторону. – Что здесь происходит? Объясни мне.

– Я не могу так! Я не хочу, чтобы Рейф заставлял тебя жениться на мне. Я не хочу принуждать тебя.

– Ты не понимаешь, что ты делаешь.

– Нет, понимаю! – Шейн посмотрела на часы. – У тебя еще есть время. Я помогу тебе найти женщину, которая…

– Это исключено. Мы сделаем это здесь и сейчас.

– Но ты же сам сказал, что…

– Ты была права: не исключено, что ты забеременела.

Шейн смутилась, и легкий румянец выступил на ее щеках.

– Когда это случится, тогда и будем думать.

– Нет, мы подумаем об этом прямо сейчас, сказал Чэз, вплотную приблизившись к ней; аромат ее духов зачаровывал, гипнотизировал его, но ему не хотелось, чтобы их разговор кто-нибудь услышал, это было бы несправедливо по отношению к Шейн. – Послушай меня, дорогая: раз уж я взял на себя определенные обязательства, ты станешь моей женой.

– Нет! – возразила она. – Помнишь, когда ты узнал, кто я такая, ты собирался меня бросить?

– Да, собирался. Признаю. Если бы твой брат не вмешался, я бы ушел, но не для того, чтобы найти себе другую невесту. Нет. Потом я все равно вернулся бы к тебе. Понимаешь, это был всего лишь шок от неожиданности, кроме того, иметь дело с твоим братом – не самое приятное занятие. Вот почему я повел себя так, а не иначе.

– Ты не хочешь жениться на мне, Чэз. Я знаю это.

– Дорогая, в душе я не закоренелый холостяк, хотя не в моих правилах жениться во что бы то ни стало. Но у меня нет выбора, впрочем, как и у тебя. Согласившись заняться со мной любовью, ты уже сказала «да».

В Шейн проснулось любопытство.

– Что ты имеешь в виду, говоря, что у тебя нет выбора?

– Я тебя предупреждал, что у меня есть свои секреты.

– Секреты… Рейф знает об этом, не так ли? Вот почему вы так странно вели себя сегодня.

– Да, думаю, он обо всем догадывается. Но это все равно ничего не меняет. – Чэз обернулся и окинул взглядом собравшихся в зале людей. – Пора заканчивать это мероприятие.

– А если я снова скажу «нет»?

– Не скажешь. Ты же собиралась меня перевоспитать, забыла?

– По-моему, ты не нуждаешься в перевоспитании.

– Я тоже так считаю, – хитро улыбнулся Чэз. – Но ты – женщина, и значит, все равно попытаешься это сделать.

– Как только выяснится, что я не беременна, я тотчас уйду и подам на развод, – пообещала она.

Это обещание должно было успокоить его, но вместо этого еще больше разозлило.

– Ты останешься со мной, пока не выполнишь свое обязательство – сделать мой дом уютным, а потом можешь уходить на все четыре стороны, если захочешь.

– Пусть так и будет.

– Отлично. Давай пойдем и скажем им, что ты изменила свое решение. Штат Колорадо довольно далеко отсюда, а мне бы хотелось как можно скорее оказаться на ранчо. Мы отправимся в путь, как только ты соберешь свои вещи.

Чэз снова задумался во время церемонии, и только болезненный толчок в спину («снова этот Рейф!») заставил его вспомнить, где он находится, и произнести необходимые обеты. И делал он это абсолютно искренне: стоило ему представить, какой большой потенциал скрыт в их неожиданном воссоединении, как сразу появлялась непоколебимая уверенность в принятом решении. Чэз держал невесту за руку и произносил все положенные для такого случая слова. И вряд ли кто-то еще, кроме Шейн, обратил внимание, что он в своей речи опустил слово «люблю». Чэз понял свою ошибку и выругался про себя. «Почему она так открыто идет на это, заранее зная, что жизнь со мной принесет ей немало страданий? – думал он. – Она совершает большую глупость, выходя за меня замуж. Да я и сам дурак, раз позволяю ей это. В глубине души Шейн – все та же наивная семнадцатилетняя девушка, верящая в чудеса и сказки. Что же, жизнь со мной спустит ее с небес на землю».

– А теперь обменяйтесь кольцами, – неожиданно услышал он слова священника.

– Простите, я не…

– Позволь мне. – Рейф вышел вперед, держа в руках коробочку с обручальными кольцами.

Чэзу стоило огромных усилий не потерять терпение при виде самодовольной улыбки на лице Рейфа.

– У тебя все продумано вплоть до обручальных колец, да, Бьюмонт? – с иронией поинтересовался он.

– Люблю быть ко всему подготовленным.

– Что ж, начинай готовиться, родственничек, пригрозил ему Чэз, понизив голос настолько, чтобы никто, кроме них двоих, не мог этого услышать. – Когда мы встретимся в следующий раз, то обменяемся не только словами, и кое-кто уползет от меня на коленях, зная, что играть чужими жизнями нельзя.

– Если тебя это успокоит… Пока ты обращаешься с моей сестрой хорошо, я готов забыть на время нашу вражду. Но если ты обидишь ее, я превращу твою жизнь в ад.

– Опоздал, Бьюмонт. Моя жизнь уже сейчас немногим лучше.

Взволнованная Шейн взяла его за руку:

– Чэз, что-нибудь случилось?

– Нет, все в порядке, – ответил он. Открыв коробочку, Чэз выругался сквозь зубы: Рейф сделал обручальные кольца из двух позолоченных пригласительных билетов – их билетов! И конечно, они идеально подошли.

Наконец священник благословил их союз, и Чэз поднял на руки свою жену. Он увидел в ее глазах какую-то внутреннюю силу, которая девять лет назад была едва заметна, а теперь ясно читалась во всем ее облике: время и жизненный опыт сделали свое дело. Чэз понял, что не только он многое испытал в жизни. И несмотря на это, Шейн сохранила в себе чисто женскую веру в любовь, пусть даже призрачную.

– Прости… – прошептал Чэз.

– Ты сожалеешь, что женился на мне?

– Нет, конечно. Я прошу прощения за все будущие страдания, которые может принести тебе наш брак, – ответил он и, наклонившись, поцеловал ее, чувствуя удивительную радость от осознания того, что теперь Шейн – его законная супруга.

Все эти годы Чэз жил в мире болезненного скепсиса и вот наконец-то почувствовал, что привычный цинизм уступает место растроганности и ему снова необыкновенно приятно целоваться с любимой женщиной. Шейн тоже наслаждалась этим поцелуем: она была готова отдать всю себя любимому мужчине, даже несмотря на то, что он еще так недавно обращался с ней, мягко говоря, невежливо.

– Собирайся. Мы уезжаем, как только ты будешь готова, – сказал он, не спеша опустив ее на землю.

– Я помогу, – вызвалась Элла. Рейф удержал сестру за руку:

– Мы с Чэзом будем ждать тебя в моем кабинете.

Шейн обнялась с братом. А Чэз тем временем старался не показать своего недовольства: ему так хотелось поскорее остаться с ней наедине и, быть может, получить еще немного ласки – и вдруг Бьюмонт захотел с ним поговорить! «Интересно, всегда ли она слушается Рейфа?» – спрашивал он себя.

– Никаких драк, – проходя мимо, прошептала Шейн на ухо Чэзу.

Но Рейф наверняка услышал ее, потому что пообещал:

– Мы будем вести себя хорошо, – и бросил колкий взгляд в сторону Чэза. – По крайней мере постараемся.

– Да, конечно. Кто-то из нас очень постарается, – охотно подтвердил тот. Они прошли в кабинет Рейфа.

– Просто удивительно, какую только информацию не получишь при большом желании! – начал Рейф.

Чэз сжал кулаки:

– Ты имеешь в виду размер кольца?

– Размер кольца, шляпы, обуви и так далее, – Рейф указал на толстую папку, лежащую на столе. – Все это записано здесь. Не хочешь взглянуть?

Чэз посчитал недостойным начинать ссору с Рейфом прямо с порога и только потому сдержался. А ведь он подошел так близко, что можно было его ударить… И все-таки Чэз взял себя в руки.

– Ты следил за мной, – уверенно констатировал он. – Здесь наверняка вся моя подноготная. Удивительно только, как твой сыщик сумел все разнюхать. Можно подумать, он спал со мной в одной кровати.

Шутка Чэза не произвела на Рейфа абсолютно никакого впечатления, его глаза оставались непроницаемо холодными.

– Кто знает, – ответил он. – Мне было все равно, как именно она добывает нужную мне информацию. Я ей хорошо платил – она хорошо делала свое дело. – Рейф подошел к мини-бару. – Хочешь что-нибудь выпить перед дорогой? Чэз пробормотал:

– Виски. И еще одно: я не спал с твоей сыщицей.

«И зачем я это сказал! – тут же подумал он. – Я не обязан ему ничего объяснять!»

– Мне известно, сколько женщин у тебя было после Шейн. И именно поэтому я и женил тебя на ней, мой друг.

– Ты не имел права! – воскликнул Чэз, отдаваясь нахлынувшей ярости.

Рейф согласно кивнул, сел за стол и протянул Чэзу стакан с виски. «Трус!» – презрительно сощурился тот, не сказав, однако, ни слова.

– Элла говорила мне то же самое. И не раз, хмыкнул Рейф.

«Черт побери! И почему я должен быть дружелюбным с этим человеком!» – подумал Чэз, в глухом гневе стискивая зубы.

– Ты не имел права вмешиваться в мою личную жизнь, – прорычал он, не в силах скрыть свою неприязнь.

– На твоем месте я чувствовал бы то же самое, заметил Рейф с раздражающим дружелюбием в голосе. – К тому же жена не одобряет моих действий, и в случае чего мне придется несладко.

– Да, – усмехнулся Чэз. – «Я-же-предупреждала» – это единственный женский порок, которого я не переношу.

– В семейной жизни он очень опасен, – согласился Рейф. – Элла говорит, что во всем виноваты неустойчивая нервная система и бесконечные стрессы. Нелепое оправдание. И все же… Порой я тоже этим грешу в минуты стрессовых ситуаций. Может, она и права.

– А сейчас стрессовая ситуация?

– Да, конечно. Разве тебе так не кажется? Они помолчали. Только что обретенное согласие могло мгновенно исчезнуть от первого же неосторожного слова, поэтому никто не хотел нарушать молчание. Наконец Чэз решился:

– Этого можно легко избежать. Если только ты не…

– Ты не знаешь всей истории, Макинтайр. Ты не знаешь, как жила Шейн до вашего знакомства, и поэтому не сможешь понять, почему я так ревностно оберегаю ее.

– Теперь я этим займусь.

– Тут ты ошибаешься, мой друг: я всегда буду заботиться о сестре. Сейчас я вручаю ее тебе. Но лишь на время.

– Черт побери, Бьюмонт! Шейн – живой человек, а не чья-то собственность. Она принадлежит только самой себе.

– Она твоя. Отныне ты отвечаешь за ее благополучие, – глаза Рейфа гневно сверкнули. – И никак иначе.

– Ты не устал мне угрожать?

– Нет.

– Знай: пока я рядом, никто не обидит ее.

– Я тебе верю. – Сейчас Рейф говорил абсолютно искренне. – Но я боюсь, что именно ты причинишь ей боль.

– Я этого не сделаю.

– Намеренно, может быть, и нет. И все-таки… Ты стал грубым, безжалостным человеком, а такие люди губят нежные молодые создания, даже не осознавая этого.

– Все это не относится к Шейн.

– Надеюсь. А теперь, – Рейф пододвинул к себе досье, – мне нужно записать о тебе некоторую информацию, прежде чем Шейн присоединится к нам.

– Что тебе еще нужно знать обо мне?!

– Успокойся, Макинтайр.

– Хорошо. Говори, что тебе нужно от меня и покончим наконец с этим глупым фарсом.

– Моя сыщица собрала много интересной информации…

– И что?

– Если тебе когда-нибудь понадобится моя помощь, только попроси.

Чэз с шумом выдохнул воздух. Он мог оскорбиться этим предложением или открыто выказать свое отношение к Рейфу. Разве его кулаки не сжались, готовые к бою? Но Чэз взял себя в руки и вполне дружелюбно протянул руку Рейфу.

– Спасибо, – вполне искренне ответил он. – При случае я воспользуюсь твоим великодушием.