Текст книги "Троны Хроноса"

– Вы нуждаетесь в отдыхе. Я ухожу. – И растаял как дым, не дожидаясь ответа.

Марго – верховный адмирал?

Метеллиус Хайяши смотрел в потолок, словно желая увидеть далекие звезды. На ночном небе Артелиона Рифт не виден, но Метеллиус посылал свой дух через сотни световых лет, страстно желая быть рядом с ней. Увидеть ее. Коснуться.

Марго против Эсабиана у Пожирателя Солнц... меньше чем через месяц.

* * *

«ГРОЗНЫЙ».

ГИПЕРПРОСТРАНСТВО МЕЖДУ АРЕСОМ И ПОЖИРАТЕЛЕМ СОЛНЦ

Красная извивающаяся масса Пожирателя Солнц приближалась, следуя параллельной траекторией, и в ее щупальцах были зажаты безжизненные человеческие тела. Рифтеры с «Телварны», Метеллиус Хайяши...

Марго двинула кулаком во тьму и больно ушибла костяшки о выключатели рядом с кроватью.

В каюте зажегся свет. Марго села и оглядела знакомое пространство – опрятное, функциональное, приятное на вид, но без излишеств. Выбор рационального, мыслящего человека. От чьего рационального мышления будет зависеть несчетное количество жизней.

С досадливым вздохом она встала и вышла в ванную. Стоя под обжигающе горячим душем, она распутывала клубок эмоций, которые кошмар вызвал из ее подсознания. Если не сделать этого, те же эмоции будут вторгаться в ее сознательные мысли.

Она скучала по Метеллиусу, и это чувство усугублялось горем, виной и неизвестностью. Это разгадать нетрудно. Она не знает, жив ли он, и если жив, то что с ним – этот вопрос уже много месяцев является в ее сны.

Но Метеллиус у Пожирателя Солнц – это что-то новое. В действительности это, конечно, невозможно, даже если Хайяши пережил битву при Артелионе.

Она закрыла воду, оделась и подошла к пульту. Так что же стоит за этим сном?

Она снова вздохнула, просматривая справочный файл. Нет необходимости перечитывать рапорты: «Грозный» находится в пути, и гиперрацию они получат только на сборном пункте, взяв ее с корабля Кестлера. Поэтому новостей ждать неоткуда, а последние рапорты она уже знает назубок.

При мысли о пустом времени, лежащем впереди, у нее закололо в висках. С физической точки зрения, это хорошая возможность отдохнуть и восстановить силы после стрессов, пережитых в последние недели на Аресе. Рационально мыслящий человек, одобривший дизайн этой каюты, утвердил график учений и произносил бодрые речи о пользе отдыха и об использовании свободного времени для физической подготовки.

Но женщина, заключенная в рационально мыслящем человеке, с трудом выдерживала ожидание неизбежного, еще более тяжелое из-за отсутствия связи.

Страшный образ замерзшего в космосе Метеллиуса Хайяши снова мелькнул в ее голове, и она, зажав глаза руками, снова попыталась разгадать, что это значит.

Если он жив, то я...

И тут она поняла – или почти поняла. Мысль норовила увильнуть в сторону, но Марго принудила себя взглянуть в лицо решению, которое, возможно, должна будет принять.

В конечном счете от нее будет зависеть, пускать астероиды на станцию или нет. Если она отдаст соответствующий приказ, на Пожирателе Солнц погибнут не только должарианцы, но и рифтеры с «Телварны», задавшиеся целью захватить контроль над станцией, и гражданские лица, которых должарианцы вынудили работать на себя.

И десантники на своих боевых катерах.

И Панарх, который будет среди них.

Вот в чем суть.

В память о своем Метеллиусе, которого она любила и с которым ее разлучила война, она сделала все, чтобы обеспечить Панарху место среди тех, кто высадится на станции. Не имеет значения, что он пошел на это по собственной воле; она в аналогичных обстоятельствах поступила бы точно так же.

Вся ответственность ложится на нее. Каким бы яростным ни был бой, как бы мало времени ни оставалось на оценку постоянно меняющихся данных, в конечном счете именно она либо спасет, либо погубит Брендона Аркада, сорок восьмого Панарха Тысячи Солнц.

* * *

Брендон, подчиняясь умелым манипуляциям молодого техника, сидел смирно и ждал, когда будет подогнан шлем, последняя деталь его нового боевого скафандра.

Полтонны дипласта и защитного сплава полностью изолировали его от мира.

Запах новой экипировки будоражил память. Брендон закрыл глаза, и щелчки застежек, завершающие процесс подгонки, еще больше приблизили воспоминание. Вот оно: стартовое поле Меррина, где на него надевали скафандр, готовя к прорыву через осадивший планету флот Хрима Беспощадного.

Теперь речь идет не о бегстве. Вийя подарила ему жизнь, а с ней и Панархию – и свою любовь, а с ней и будущее. Он просто обязан вернуть ей этот долг.

Постукивание по шлему послужило сигналом к активации скафандра – пока всего на пять процентов.

Он включил энергию и с интересом увидел в поле зрения муаровую рябь – точно как на чипе, который мелиарх Чац, оружейный мастер, дала ему и велела изучить.

Брендон подошел к делу ответственно и заучил чип на память и знал, как надо проводить диагностику. Муаровый узор преобразился в паутину из цветных линий и векторов. Затем перед глазами замелькали глифы и цифры, и Брендон с радостью убедился, что все понимает. Пока это не так уж сильно отличается от управления кораблем.

Затем голос сказал ему на ухо:

– Диагностическая проверка в норме. Может быть, попробуем ручное управление, сир?

– Разумеется. Проделаем все, что положено.

Чац, помолчав, сказала деревянным голосом:

– Благодарю вас, сир. Настройте, пожалуйста, ваш коммуникатор на общий канал.

Брендон, не дожидаясь дальнейших указаний, едва заметным движением пальцев исполнил требуемое.

– Хорошо. – Он понял, что она и не собиралась называть ему частоту общего канала – предполагалось, что он должен сам это знать. – Только меньше мускульной активности – при полной энергетической нагрузке и бластере у вас получилось бы кольцо Мёбиуса. Теперь аптечка.

Он проверил аптечку, с легким удовлетворением отметив, что диагностический экран показывает очень небольшое повышение частоты пульса. Но основы уланшу для десантников обязательны, так что этот показатель тоже соответствует норме. Чац подтвердила это, начав отдавать ему распоряжения с возрастающей скоростью.

Брендон знал расположение каждого тумблера и находил их с минимальной задержкой. Думать ему при этом было некогда. В конце концов, когда Чац объявила, что ручные системы в норме, он усвоил одну истину: когда в десанте говорят «изучить», это значит – изучить досконально.

– Теперь, с вашего разрешения, попробуем подвигаться, сир.

Слегка повернув голову, он увидел, что техники ушли. Он остался один с мелиархом, которая сидела в толстенной дипластовой кабинке у стены.

Брендон осторожно включил двигательную функцию, памятуя о страшной мощи скафандра даже при частичной энергизации. При этом ему вспомнилась история его знакомства с Любой Чац.

Она появилась в его жизни внезапно, когда он следовал с одного военного совещания на другое. Почти без предисловия она известила его, что подготовка катеров к десанту на Пожиратель Солнц проводится в кормовом оружейном отсеке «альфа» и что он, если хочет наблюдать этот процесс, приглашается туда к пяти часам утра.

Явившись в указанное время, он нашел там одну только Чац, которая опять же без лишних предисловий заявила ему, что, если он хочет участвовать в десанте, она снабдит его необходимыми доспехами.

Брендон обошелся без расспросов – он понял, что за этим стоит Марго Нг, и посмотрел на своего верховного адмирала новыми глазами, встретившись с ней тем же вечером. Она, разумеется, даже намеком не дала понять, что ей известно что-либо о Чац, скафандре и десанте в целом.

С Чац он встречался на Аресе еще два раза – для снятия мерок и для подгонки сегментов. На этих примерках просчетов не допускалось – все должно было сидеть как влитое. Терпеливо перенося длительные процедуры, он вспоминал фильмы, которые смотрел в детстве: там герои надевали скафандры павших товарищей и тут же кидались в бой. В действительности скафандр настолько индивидуален, что даже одному из близнецов доспехи его брата или сестры могут не прийтись впору.

И легкий дискомфорт, когда жмет в одном месте или свободно в другом, может стоить тебе жизни.

Теперь, во время их первой встречи на борту «Грозного», он думал обо всем этом, неуклюже расхаживая по пустому отсеку.

– Нормально, – произнес бесстрастный голос. – А теперь, пожалуйста, поднимите один из этих кубов, сир, – самый большой.

Брендон повернулся – но не к столу, где лежали упомянутые предметы, а к Чац.

– Не нужно каждый раз говорить «пожалуйста», мелиарх. Просто приказывайте мне, как будто я новобранец.

– Новобранцам не разрешается прикасаться к скафандрам, пока они не пройдут годового обучения, сир, – сухо ответила Чац.

Брендон подошел к столу и старательно подвел перчатку к дипластовому кубу, но промахнулся и только задел его своими бронированными костяшками. Кубик пролетел по воздуху, ударился о стену и рикошетом отскочил назад. Брендон следил за ним, пока тот не улегся, хотя никакого вреда кубик ему причинить не мог. Потом нагнулся и осторожно схватил его пальцами. Медленно выпрямившись с кубиком в руке под ноющий скрип скафандра, он сказал:

– Тогда я, как Панарх, требую, чтобы вы говорили прямо.

Мелиарх, помедлив, набрала что-то на пульте, вышла из кабинки и направилась к нему.

Он поднял лицевой щиток и подождал, пока она не окажется прямо перед ним – пожилая, некрасивая женщина среднего роста, худощавая и сильная, со шрамами на лице. Она слегка запрокинула голову, чтобы взглянуть ему в глаза своими, темными и не выдающими эмоций.

– Я думаю, сир, что вам следует отказаться от этой миссии.

– Почему?

– Потому что вы будете обузой, которая может стоить жизни многим хорошим людям.

Брендон подавил вспыхнувший гнев. Он просил ее высказаться прямо, и она высказалась. Нельзя решить проблему, не зная, в чем она заключается.

– В каком случае?

– Если вы попытаетесь сражаться в команде. Да и в одиночку тоже, поскольку им придется бросить все и поспешить вам на помощь – они давали присягу и относятся к ней серьезно, как и я. Иначе бы я вам этого не сказала.

Он снова ощутил гнев и стал глубоко дышать, перебарывая его. Он больше не беспомощный Крисарх, вынужденный выслушивать нотации о своей никчемности для своего же блага. Стоит ему отдать краткий приказ – и ей конец, и в прямом, и в переносном смысле. Нет ли здесь желания куснуть Дулу, любителя острых ощущений? Возможно – но, уволив ее на этом основании, он так ничему и не научится, подтвердив справедливость ее слов.

– Продолжайте, – сказал он. – Я хочу понять до конца.

Ее обличительный пыл заметно угас.

– Это не то же самое, что управлять кораблем. Мой старый диарх, когда я еще проходила обучение, говорил, что из новичков хуже всех те, которые раньше водили челноки или что-то вроде: их приходится переучивать. «Какая бы верткая ни была у тебя яхта, – говорил он, – она не пройдет по дымному коридору, не взломает шлюз и не вскроет пульт, чтобы залезть в компьютер...»

Брендон кивнул:

– А если я скажу вам, что не намерен сражаться?

Ее возмущение прошло совсем, сменившись озабоченностью.

– Тогда я не понимаю, зачем вам вообще высаживаться.

– Потому что я, возможно, сумею обеспечить наводку, которую другим путем получить нельзя.

Чац сжала губы в тонкую линию.

– Я всегда подчинялась приказам, но сама, скажу вам прямо, не обладаю способностью отдавать их. Может, вам действительно нужно быть там, а не на флагмане...

Ее нерешительность подсказала ему, что она нуждается в его откровенности не меньше, чем он в ее.

– Все дело в рифтерской темпатке, мелиарх. Во время нашей борьбы с тремя изменниками она и эйя хорошо ознакомились с моей условной меткой. Возможно, она сумеет передать мне какую-нибудь информацию, когда мы высадимся на станции. Для меня десант – не просто экскурсия, и я не собираюсь путаться под ногами у мелиарха, который будет нами командовать.

Чац, пристально посмотрев ему в глаза, кивнула и шумно выдохнула.

– Что ж, хорошо. Вы сказали мне, сколько могли, – это ясно. И позволили мне говорить прямо – мне так легче, пусть даже от этого ничего не изменится. Вводную информацию вы усвоили. Чего вам недостает, так это недель занятий на тренажерах, которые проходит новичок, прежде чем надеть скафандр, и последующих месяцев одиночной и групповой подготовки. А тут еще эти дерьмовые квантоблоки в перчатках, которыми вообще никто никогда не пользовался.

– Буду помнить, что я не менее опасен, чем двухлетний малыш с заряженным бластером, – улыбнулся Брендон. Она вернула ему улыбку и вернулась на свой пост.

– Ну, раз вы обязуетесь об этом помнить, сир, тогда начнем. Если через неделю вы научитесь сворачивать за угол, не пробивая стену, переведем вас в группу трехлеток. Что скажете?

Брендон, с бесконечной осторожностью подняв руку, отдал ей честь.

– Так точно, мелиарх.

24

ПОЖИРАТЕЛЬ СОЛНЦ

– Отцу скучно, – сказал Анарис.

Моррийон кивнул. Несколько минут назад Лисантер информировал его о намерении Аватара присутствовать при вскрытии первого корабля в новом корабельном ангаре, который открылся на станции в результате последнего опыта темпатки. Анарис, вероятно, заметил проблески удовлетворения на лице своего секретаря, и тон его стал жестче.

– Тебя это забавляет?

– Нет, мой господин. – (Вот оборотная сторона близких отношений с владыками, которую обеспечивает тебе Катеннах.) – Просто я подумал, что в этом, одном-единственном, аспекте мотивы Барродаха совпадают с нашими.

Поддавшись одной из молниеносных смен настроения, которые Моррийон приписывал возрастающему стрессу борьбы за престол (и влиянию темпатки), Анарис рассмеялся.

– Да – развлекать его всеми средствами. – Должарианец встал, заполнив своим могучим телом окружающее пространство. – Вот этим-то мы и займемся.

Моррийон направился к двери и остановился. Анарис, не двигаясь с места, повернулся лицом к стене и оглянулся через плечо, весело блестя черными глазами.

– Нет, мой маленький бори, не туда.

Пораженный, перебарывая внезапную потребность помочиться, Моррийон с безмолвным протестом показал ему свой блокнот. Анарис ответил саркастической улыбкой.

– Трассировочная программа Татриман в стенах работает не хуже, чем в коридорах, – если не лучше. Другим способом нам туда раньше отца не добраться.

Он хочет бросить вызов Аватару. Эта мысль расстроила Моррийона еще больше. До сих пор он избегал специфического способа передвижения, открытого Анарисом, – он просто заказал Тат вирус, уничтожающий в стазисных компьютерах следы телекинетических манипуляций наследника. Теперь выбора у него не осталось. Перед его мысленным взором возник несчастный серый, ушедший в стену при жертвоприношении. Его не утешало даже то, что так они не встретят огров, караулящих теперь повсюду, – Моррийон предпочитал их неподвижное присутствие тому, что грозило ему сейчас.

Он боязливо сошел с дипластового листа на выкрашенном в серый цвет полу. Анарис снова отвернулся к стене, и по его знаку бори подал через блокнот команду вирусу, и тот ответил секундным ослаблением стазисных заслонок, чтобы облегчить им проход. В животе у Моррийона заурчало, и потребность помочиться усилилась. Пол под ним вспучился и заставил его сесть, опершись на что-то вроде спинки стула. Его медленно влекло вслед за Анарисом, уже ушедшим в стену. Горло Моррийона сжалось от страха оказаться отрезанным, но тут его транспортное средство догнало наследника, и стена за ним сомкнулась.

Бори сидел как оцепенелый – его ужасала близость красных стен и то, как они струились вокруг него, пока его несло вперед и вверх. Отсутствие всяких знаков ориентации вызывало у него тошноту, и он в целях самозащиты сосредоточился на блокноте, где в окошке схематически показывалось их передвижение по станции – в той ее части, которая была нанесена на карту. Анарис выбрал самый короткий маршрут к участку, где квантоблоков было совсем мало, а стазисных заслонок вовсе не имелось. Моррийон предполагал, что отсутствие этих устройств усиливает телекинез наследника.

Он стал замечать, что их сопровождает звук, похожий на тихое бульканье. Оно так напоминало голодное урчание в животе, что у него желчь подступила к горлу, и Моррийон судорожно сглотнул: у него не было желания проверять, как отреагирует Анарис, если его облевать.

Тихо засигналивший блокнот спас его. В окошке появились показания трассового вируса Тат. Квантоблоки и стазисные заслонки, мониторингом которых он занимался, указывали на чье-то постороннее присутствие.

– Это трассер? – оглянувшись, спросил Анарис.

– Да, господин. Что-то следует за нами. – Моррийон снова сглотнул – горечь во рту так и не прошла. Он снова сверился с блокнотом – другой модуль, поставленный Тат, бездействовал. – Это не Норио, – добавил бори.

– Я и без твоего блокнота знаю, что не он. Его ни с чем не спутаешь. – Анарис еще раньше объяснил Моррийону, что то, во что превратился Норио, снова медленно активизируется, как будто оправляясь от схватки с темпаткой. Модуль Тат отпочковался от вируса, который Лисантер распорядился создать, чтобы следить за Норио и держать его подальше от обитаемых участков. Моррийона передернуло. Тат недавно докладывала, что этот вирус пожирает все больше компьютерных мощностей.

С внезапно возросшей скоростью они описали крутой поворот. Моррийон сжимал зубы, борясь с тошнотой: блокнот показывал, что обитаемая зона осталась позади.

– Значит, на Пожирателе Солнц скрывается еще что-то. – Задумчивый тон Анариса не выдавал, чего ему стоит транспортировать их сквозь ткань станции – вернее, как нервно подумал Моррийон, заставлять станцию транспортировать их.

«На Пожирателе Солнц или в компьютерной системе», – подумал еще Моррийон, но промолчал. Это значило бы подойти слишком близко к теме призрака, спущенного на Анариса Брендоном Аркадом на Артелионе. Тат уверяла, что Барродах на это не способен, а с его программистом она борется на равных. Но если не Барродах, тогда кто? Лисантер? Зачем он в таком случае обнародовал тот факт, что квантоблоки способны действовать как акустические усилители или даже как примитивные имиджеры? Ученому, по мнению Моррийона, недоставало тонкости для подобного фокуса.

Они резко сбросили скорость, и бори швырнуло на Анариса. Это было очень болезненно: хотя Анарис не проявлял признаков напряжения, тело у него оказалось твердым как камень.

– А вот это уже Норио, – сказал наследник. – Я его не боюсь, но не думаю, что тебе наша борьба доставит удовольствие, да и времени у нас нет. – И они с выворачивающим нутро ускорением вильнули в сторону.

Моррийон, чувствуя холод в спине, боролся с желанием оглянуться. Это все равно ничего не даст. Но из необычной для Анариса откровенности явствовало, что он ждет от Моррийона посильной помощи в борьбе с Норио. Это значит, что придется привлечь Татриман. И Седри. Знает ли наследник о компьютерной активности бывшей панархистки? Не имеет значения. Будет хорошо, если они и вдвоем-то управятся с Норио. Решено: это будет их следующим заданием.

Мысли о том, какие указания дать обеим программисткам, успешно помогали Моррийону в борьбе с тошнотой – а затем пузырь, в котором они двигались, сбросил скорость и остановился.

– Здесь поблизости кто-то есть, – сказал Анарис. – Подождем.

Моррийон задумчиво уставился на его широкую спину. Откуда он знает? И как, кстати, находит дорогу? Может, в его телекинезе есть телепатический компонент? Или его отношения с темпаткой дали какой-то результат?

Внезапно из его подсознания всплыл ответ, вытекавший из того, что он видел и в чем участвовал, – и этот ответ поразил Моррийона. Ему следовало бы знать, как важна эта темпатка для Анариса. Что это – интрижка, как с Леланор, или нечто гораздо более сложное? Боясь, что это уже заранее ясно, он отважился задать вопрос:

– Господин, я спрашиваю только потому, что мое незнание может все испортить. Скажите, у вас с темпаткой есть какая-то психическая связь?

Анарис изумленно оглянулся, но его лицо тут же приобрело тревожное сходство с прахан – лицом страха. Он долго молчал, пристально глядя на бори, который, выдержав только мгновение, с подобающей покорностью опустил глаза. Но ответил он без всякого гнева:

– Пожалуй, Барродах недооценил тебя так же, как и я.

Моррийон слегка поклонился, пряча свое недюжинное облегчение.

– Я сделал все, чтобы это оказалось правдой.

– Тогда, я думаю, ты должен знать. – Бори показалось, что наследнику не слишком хочется говорить. – У меня существует связь не только с Вийей, но и с эйя и с троицей келли, спрятанной у них на корабле. Рыжий парень тоже входит в комплект.

Эти слова смели все предположения Моррийона, и в уме у него зароились новые вопросы. Келли? Здесь? Он содрогнулся при мысли о возможной реакции Эсабиана: Аватар, как почти все должарианцы, не признавал разума у существ, не принадлежащих к человеческому роду. Очевидно, Анарис придерживается другого мнения.

И это бы еще ничего – но контакт с темпаткой и прочими? Анарис, конечно, сказал ему самую малость – чтобы ему было чем руководствоваться. Взять хоть «Телварну». Хотя келли пока что успешно избегали инспекций, устраиваемых и им, и Барродахом, больше проверок допускать нельзя. А план Эсабиана избавиться от темпатки после включения станции? Одобряет ли это Анарис? И если нет, как быть с Хримом, которому Барродах, очевидно, и поручит убрать женщину?

Пузырь впереди открылся и выбросил их в корабельный ангар. От этого зрелища все мысли вылетели у Моррийона из головы.

* * *

Лисантер с удовлетворением оглядывал ангар, ожидая прибытия Аватара.

Сначала он даже не обратил внимания на стук сапог по палубе – это не мог быть Аватар, поскольку шагам не сопутствовал ноющий скрип огров. Но тут до него дошло, что часовые не окликнули пришельца, между тем Эсабиан строго приказал, чтобы в отсек никого не пускали.

Лисантер обернулся и в полном шоке воззрился на Анариса и его секретаря. Как они умудрились пройти мимо часовых?

Ученый поспешно поклонился. От его внимания не ушла легкая улыбка наследника, и он ощутил холодок. Будет буря. Лисантеру очень хотелось оказаться подальше отсюда, когда придет Эсабиан, – но это было невозможно.

– Мой господин, я не ожидал вас так скоро.

Улыбка Анариса стала еще явственнее, как и тревога на лице Моррийона – тот тоже ждал грозы.

– И правильно делал, – сказал Анарис.

– Позвольте спросить – вы, вероятно, нашли другой вход? Но такой участок должен обладать повышенной активностью, а сенсоры ничего не обнаружили.

– Любопытно, – ответил Анарис нейтральным тоном, и Лисантер понял, что тот не намерен отвечать на вопрос. Наследник смотрел по сторонам с нетерпением, составляющим резкий контраст с боязливым ожиданием Моррийона, – бори держался за свой блокнот, как древний воин за щит перед лицом неведомого врага.

При этом он стоял, расставив ноги, над тем, что, видимо, принимал за стазисную заслонку. Лисантер, видя его стрессовое состояние, сдержался и не сказал ему, что это всего лишь квантовый блок – заслонки только помешали бы процессу высвобождения кораблей.

Лисантер, проследив за взглядом наследника, вспомнил собственное изумление при открытии первого ангара много лет назад.

Чрево. Интересно, как отреагировал бы Анарис на это сравнение, выбивающее должарианцев из колеи, как никакое другое. Но впечатление создается именно такое: огромная яйцевидная каверна с высоким холмом посередине. Красные стены пучатся пузырями, откуда медленно, по нескольку сантиметров в день, проклевываются урианские корабли – блестящие светлые сферы. Повсюду тянутся провода, горят прожектора и квантовые блоки усеивают ближайшее вздутие, из которого корабль вылупился почти наполовину, больше всех остальных. Но эти корабли отсвечивают как-то не так, создавая впечатление картины с неправильной перспективой, – Лисантер так и не разобрался почему.

– Отец теряет терпение, – заметил Анарис, кивнув на корабль. Его тон оставался нейтральным, и Лисантер не мог разгадать, что у него на уме, – но знал, что в разговоре тот допускает гораздо большую прямоту, чем Аватар, а иногда даже требует ее.

– Ангар открылся только неделю назад, мой господин. И мы потеряли много времени на проверку огров. – Не мешает напомнить наследнику, чего от него, Лисантера, требуют в первую очередь. – Кроме того, высвобождение – процесс деликатный. – Лисантер связался через свой блокнот с компьютерной секцией, управляющей квантоблоками на корабельном пузыре. – Этот дозреет минут через шесть.

Моррийон затаил дыхание, и Лисантер спохватился, что зашел слишком далеко, но Анарис никак не отреагировал на слово «дозреет». Похоже, он принимает станцию как она есть. Трудно судить о значении этого, но к тайне, которую представляет собой наследник, добавляется еще одна деталь. Лисантер дал себе слово тщательно проверить записи мониторов. Возможно, Анарис оставил какие-то следы; если он действительно нашел новый вход, тот мог открыться только в последние четверть часа, после обхода часовых.

Глаза Моррийона шмыгнули в сторону, и слишком знакомый ноющий скрип прокатился по ангару. Возвышение в центре отсека скрывало его источник, а вздутия и выемки урианского квантопласта вызывали диссонанс.

Анарис, не обращая внимания на шум, спросил:

– Скорость процесса как-то соотносится с возрастанием мощности станции?

Лисантер посмотрел в сторону входа. Будет лучше, если Аватар не застанет их за разговором. Незачем ему делаться пешкой в игре между Эсабианом и его сыном. Впрочем, он уже стал ею – и Анарис этим пользуется.

– Да, господин, – нервно ответил ученый. – Процесс ускоряется по мере роста мощности, который начался с последнего эксперимента темпатки.

К облегчению Лисантера, Анарис повернулся лицом к отцу, который только что вышел из-за кургана. Эсабиан шагал твердо, без заминки. Его сопровождал взвод тарканцев, рядом поспешал Барродах, съежившись от страха то ли перед вздутиями ангара, то ли перед двумя боевыми андроидами позади.

Ученый в который раз подивился синхронности движения огров – по звуку можно было подумать, что робот только один. Эсабиан всегда использовал их в режиме террора. Лисантер поклонился Аватару, который остановился недалеко от него, рядом с почти вылупившимся кораблем.

– Он выйдет через три минуты, мой господин, – сказал ученый, надеясь хоть немного рассеять гнев Эсабиана по поводу преждевременного прибытия Анариса. По лицу Барродаха он понимал, что ему не избежать расспросов и что бори не поверит в его неведение.

Но тут у меня есть свой козырь.

Лисантер испытал немалое облегчение, когда Эсабиан обратился к Анарису без всяких эмоций:

– Они пригодятся тебе при восстановлении флота после атаки.

Лисантер подавил вздох, поняв, что в этих словах содержится приказ отрядить целую армию техников – один Телос знает, где ее взять, – на разработку этих кораблей для получения гиперраций и прочих полезных устройств.

Анарис наклонил голову и посмотрел вокруг с видом собственника, что неизбежно должно было вызвать раздражение его отца. На лбу у Лисантера выступил пот.

– Странно, однако, что этот ангар не имеет выхода в космос. Мы сейчас находимся глубоко в недрах станции, не так ли? – сказал Анарис, обращаясь к Лисантеру.

– Да, господин. – Ученый указал на курган в центре. – Здесь, видимо, имеется выход в шахту, проходящую через Палату Хроноса.

– Ты полагаешь, что эти корабли запускаются в кристаллизованное гиперпространство в центре станции? – поднял бровь Анарис.

Лисантер кивнул, в который раз задав себе вопрос, что можно увидеть во время такого путешествия. Оно не должно быть смертельным – какой тогда в нем смысл?

Эсабиан нетерпеливым жестом вернул внимание к себе.

– Какая разница? Стартовать они все равно не будут, как и те, из первого ангара.

Пульт рядом с ними загудел.

– Одну минуту, господин. – Лисантер указал на светящуюся желтую линию, обводившую контур корабельного пузыря. – Сейчас внутри этой черты будет наблюдаться перемещение квантопласта.

Эсабиан медленно отошел от черты и стал между двумя ограми – они держались так неподвижно, что огни, отраженные в их блестящей броне, казались выгравированными. Под ногами возникла легкая дрожь, и послышалось что-то вроде стона. Затем настала тишина, и корабль вывалился из пузыря, который с сочным чмоканьем ушел обратно в стену. Барродах сморщился.

На поверхности корабля в той стороне, где ближе всех остальных стоял Аватар, образовалась складка. По движению прозрачной кожи корабля можно было подумать, что он вращается вокруг своей вертикальной оси, а складка движется в противоположную сторону, – но Лисантер знал, что это иллюзия. По опыту, полученному в первом ангаре, ему было известно, что так происходит активация корабельных систем.

Аватар ступил вперед, за черту, и Лисантер вспомнил, что Эсабиан никогда не бывал в первом ангаре. Сознание того же самого он прочел на лицах обоих бори, Анарис же только слегка улыбнулся.

Лисантер метнулся вперед – и замер, когда огр повернул к нему одно из своих лиц.

– Мой господин... – просипел он сдавленным голосом.

Но было уже поздно. Эсабиан дотронулся до корабля – прозрачный ответ на прозрачный вызов Анариса, – и складка шумно раскрылась, показав слабо освещенный интерьер корабля. Аватар заглянул туда и отошел, с удивленным и недовольным прищуром оглянувшись на Лисантера.

Лисантер старательно поклонился, благодарный за то, что огры больше не проявляют к нему интереса, и сказал:

– Господин, из моих рапортов по первому ангару видно, что урианские суда реагируют на первое разумное существо, которое к ним прикоснется, – и это лицо должно затем присутствовать при всех операциях, производимых с кораблем.

Отверстие, словно в подтверждение его слов, с отвратительным звуком закрылось. Эсабиан сделал шаг вперед – и оно открылось снова. Он отступил за черту – оно закрылось. Аватар кивнул и некоторое время стоял молча, разглядывая корабль.

– Куда бы он отправился, если бы стартовал? – с холодным юмором поинтересовался Анарис. – К другому Пожирателю Солнц, возможно?

Эсабиан с ледяной улыбкой посмотрел на него через разделяющее их пространство.

– Когда я разделаюсь с Панархией, то непременно проведу такой эксперимент. Хорошо, – сказал он Лисантеру. – Продолжай в том же духе. – И зашагал прочь, а ожившие огры последовали за ним. Барродах догнал своего господина, то и дело оглядываясь на них.

Когда ноющий скрип затих вдали, Анарис сказал, глядя на корабль:

– Я не рекомендовал бы Аватару проделывать над ним эксперименты. Пусть лучше останется на месте.

Лисантер молча поклонился, и наследник отправился вслед за отцом. Моррийон сопровождал его, не оглядываясь назад.

Ученый выдохнул и сделал кругообразное движение головой. Корабль, который созреет следующим, он ориентирует на себя, и все прочие тоже, как это было в первом ангаре.