Текст книги "Троны Хроноса"

Командир тарканцев, разрабатывая планы обороны станции, совещается с наследником и, разумеется, с Моррийоном, а Барродаха не уведомляет – это дурной знак.

Бори вернулся в свой кабинет. Моррийон – его роковая ошибка. Почти такая же, которую он допустил, доверившись Туриолю на последних стадиях подготовки атаки на Панархию. Ту ошибку он исправил – исправит и эту.

Сейчас, правда, к Моррийону не подступишься. Как он этого добился? Ведь как тщательно Барродах его выбирал. Уродлив с виду – Анарис должен был воспринять это как оскорбление и потому не слишком на него полагаться – да еще этот хнычущий голос. И до чего был исполнителен, до чего послушен. Воображения, казалось, лишен начисто, зато правила соблюдал скрупулезно. До того уж ясен, что весь Катеннах смотрел на него с юмористическим презрением.

С тех пор он отказался почти от всех прежних привычек – не сразу, а постепенно. Барродах каждый день получал доказательства того, как растет влияние Моррийона в кругах бюрократии, и собирался разделаться с ним, как только Пожиратель Солнц заработает на полную мощность.

Первым делом надо найти какой-то способ подсунуть жучок либо Моррийону, либо Анарису. Пока что все его попытки в этом отношении успешно блокировались.

Хорошо, что хотя бы Хрим не столь неприступен.

Его каюту Барродах снабдил двумя жучками: одним, так сказать, на виду, и другим – тщательно замаскированным. Явный жучок Хрим обнаружил и ликвидировал через каких-то несколько часов, но был, как видно, слишком самонадеян, чтобы искать другие. Сейчас Барродах с большим удовольствием вывел на экран его каюту. Хрим и Марим из команды Вийи – что может быть интереснее?

После короткого статического разряда изображение прояснилось, но имиджер, вмонтированный в дверной механизм, показывал под странным углом.

– ...еще черного негуса? – говорила Марим. – Я возьму еще кусочек. Для подпитки энергии – если у тебя еще остался резервный запас.

– Дай погляжу, что там у тебя еще есть, языкастая.

Марим с Хримом пробовали смесь из двух или трех видов ур-плодов. Через несколько секунд они уже говорили как пьяные, и невнятные слова перемежались взрывами смеха.

Одновременно они раздевали друг друга. Барродах уже почти решил просмотреть эту запись после, на досуге, но слова Хрима заставили его передумать.

– Этот крейсер был почти у меня в руках. Почти что. Если бы не псих-должарианец, зацикленный на самоубийстве, он был бы мой.

– Ври бо-ольше, – протянула Марим.

– Нет, правда – Братством клянусь, – с пьяным упорством настаивал Хрим. – Блестящий был план. Я взорвал чистюльский синк, чтобы заставить Озмана убраться с крейсера, потом подставил его катер с помощью одной штуки, которую придумал Риоло. Если б не тот псих, я теперь командовал бы крейсером. Ну и ладно. Мне он не достался, но и никому другому тоже – а Барродах думает, что это чистюли его рванули.

– Это, наверное, было сразу после того, как ты раздолбал Дис, – сказала Марим и спросила жалобно: – Ну зачем тебе это было надо? Такой хорошей базы у нас никогда еще не было. И Нортон был хороший парень.

– Я не хочу, чтобы эта черная должарская вампириха, которая у вас за капитана, меня прикончила, – огрызнулся Хрим.

– А теперь мы все тут собрались, – захихикала Марим. – И Вийя намотает твои кишки на ось вращения, когда запустит станцию вместе с другими...

Вместе с другими?

– С другими? – повторил Хрим. – Это ты про выжигателей мозгов, что ли?

– Ну да. Все наши и этот громила Анарис. Я б не возражала покататься на его оси вращения. Эй! Ты ж вроде потрахаться хотел? Без радиантов корабль не взлетит.

Из-за упоминания об Анарисе Барродах почти не замечал явного дискомфорта, который испытывал Хрим, – хотя в другое время это доставило бы ему немалое удовольствие.

Анарис. Он-то здесь при чем? Он даже близко не подходил к каюте рифтеров – в этом Барродах был уверен.

Или Моррийон проделал какой-то фокус с имиджерами?

Барродах, нахмурясь, смотрел, как двое рифтеров бредут к койке. Вскоре стало ясно, что Хрим функционировать не может.

Настроение у Марим испортилось, и она встала, ругая Хрима на все корки. Хрим некоторое время сидел, закусив губу, потом полез под койку и достал оттуда длинный футляр.

Он открыл его, и Марим, уже взявшаяся за свой комбинезон, замерла, а потом взвизгнула.

Барродах тоже смотрел – с отвращением, но не в силах оторваться. Эта штука, будучи ополовиненной, теперь восстановилась, как червяк. Хрим ухмыльнулся:

– Ну что, забоялась, как до дела-то дошло?

– Прямо как у дизоиийского дракона – только я с драконами дел не имею.

– Как хочешь – только потом всю жизнь будешь жалеть, что не попробовала.

Марим поколебалась, потом проглотила одним духом остаток своих галлюциногенов и плюхнулась обратно. У Барродаха все нутро сжалось, когда Хрим нацепил свое приспособление на себя и лег на маленькую рифтершу. Она завизжала от восторга, смешанного с изумлением, и принялась усиленно извиваться. Барродах выпучил глаза при виде красноватой пленки, медленно обволакивающей их потные тела. Оба стонали вовсю и плохо координировали свои движения – как видно, от переизбытка удовольствия.

Барродах с отвращением отвернулся. Если бы даже взвод тарканцев проводил там учения, эти два извращенца ничего бы не заметили.

А почему бы, собственно, и нет? Барродах улыбнулся. Лисантер требует шестек все настойчивее – вот и славно. Барродах отдал краткий приказ по коммуникатору и стал смотреть с ужасом и любопытством, как пленка продолжает расти, глуша стоны беспомощно содрогающейся пары.

* * *

Внезапно прерванное удовольствие было хуже всякой боли, которую ей когда-либо доводилось терпеть. Марим смутно осознала, что ее скинули на пол, и ей стало холодно, а потом зверский удар под ложечку скрючил ее пополам; она ловила ртом воздух, а на нее сыпались новые удары. Хрим орал что-то в страхе и ярости. Удары прекратились, и Марим с испугом увидела над собой злобные лица тарканцев. Женщина, бывшая среди них, тяжело дышала – явно не от усталости.

– Мне насрать, чего там хочет Лисантер или скользкий слизень Барродах, – не дам! – кричал Хрим. Кто-то из тарканцев залепил ему оплеуху, и рифтер повалился на койку, а тарканец натянул перчатки и сорвал с него шестек. Хрим завопил. Марим, чьи эмоции шок только что подстегнул, хихикала, наблюдая боязливое отвращение должарианца, – шестек бился у него в руке, как пойманная рыба. Тарканец затолкал его в футляр, и вся команда покинула каюту.

Марим кое-как поднялась и упала на Хрима. Раскаленные оргазмы шестека, подобных которым она еще не испытывала, вопреки ожиданиям не лишили ее сил. Совсем наоборот: еще никогда в жизни она не ощущала такого возбуждения, а Хрим ничем не мог ей помочь. Он вроде бы и не пострадал, по крайней мере физически, но как Марим ни старалась, расшевелить его не удалось. До нее дошло, что Хрим, чтобы заниматься сексом, должен доминировать – смена ролей, навязанная ему тарканцами, напрочь отняла у него мужскую силу.

Вот для чего им, значит, нужны были те видики, снятые Норио.

Она знала, что когда-нибудь они да пригодятся, – потому и притырила их.

– Что ты делаешь? – севшим от эмоций голосом спросил Хрим.

– Ищу аптечку первой помощи. – Она порылась в своей одежде, достала чипы и вставила в пульт самый мерзостный – с пауками, высотой и тощим мужичком, привязанным к стулу.

И стала коленями на край койки, следя не за экраном, а за лицом Хрима. Скоро она и увидела, и ощутила, что ее действия имели успех. Хрим тихо застонал, и ее пронизал трепет больше чем сексуального возбуждения. Шестек ему уже не вернуть, это точно – теперь он нуждается в ней.

А если я не нужна своей команде, то и они мне ни к чему.

* * *

Локри со смесью болезненных эмоций в который раз посмотрел на дверь, куда не так давно вышла Марим. Какое у нее было лицо – смех, да и только. Но при мысли о том, что она сейчас с Хримом Беспощадным, его пальцы подергивались от желания вцепиться этому подонку в горло. Со дня безуспешной попытки Вийи в корабельном ангаре Марим уходила все чаще и пропадала все дольше.

– Вийя говорит, ее просто тянет к запретному.

Услышав это, Локри обернулся. Жаим поморщился и сел, Локри понял, что тот заметил его беспрестанное поглядывание на дверь, но он так устал, что ему было все равно.

– Кому и знать, как не Вийе.

Он произнес это более ядовито, чем намеревался, и от Жаима это не укрылось. Локри хотел что-то добавить, передумал и посмотрел на Монтроза. Тот нагнулся над пультом и включил блокировку, недавно поставленную Седри. Теперь они какое-то время могли говорить откровенно – в журнале Барродаха запишется только шум.

Все посмотрели на комнату эйя, куда ушли Вийя с Ивардом.

– Анарис никого из наших не убивал, – сказал Жаим.

– Дело не в том, что Марим спит с этим скотом Хримом, – вздохнул Локри. – В этом тоже, конечно, но только отчасти. Я боюсь, как бы она не вбила себе в голову, что она жертва, и не перекинулась на другую сторону.

– Она знает нас много лет, – покачал головой Жаим. – Не верю, что она так легко способна распорядиться нашими жизнями.

«Ты не знаешь ее так, как я», – подумал Локри, но промолчал. Ему не хотелось высказывать свои опасения вслух, как будто от этого они могли сбыться. И он надеялся, что все-таки ошибается. Марим – его побратимка, и он любил ее, насколько вообще был способен любить кого-то. Всё из-за этой Станции. Это она нас портит. Ладно, пусть. Пока Марим трахается с Хримом, больше ни в какую передрягу она не ввяжется.

Внутренняя дверь открылась, и вышли Ивард и Вийя. Локри смотрел только на парня. Тот с бессознательной грацией сел на койку, поджав ноги и рассеянно поглаживая Люцифера.

«А меня она, пожалуй, испортила больше всех», – подумал Локри, подавляя желание подойти к мальчику, дотронуться до него и попытаться вызвать у него улыбку.

Сколько он знал двух этих рыжих, Иварда и Грейвинг, они всегда смотрели на него с щенячьим обожанием – а сестра еще и влюбленно. Я никогда не ценил то, что дается даром, – до недавнего времени. Это Ивард обнял его, а не он Иварда в тот знаменательный день, когда казалось, что вся станция корчится в сексуальном экстазе. Локри, такой вроде бы тертый, никогда еще не переживал подобного – он сравнивал это с падением на звезду.

С тех пор Ивард относился к нему с дружеской теплотой, и только, Локри же чувствовал себя наполовину влюбленным. Дело осложнялось тем, что Ивард как-то сразу, за полгода, преобразился из гадкого утенка в красивого молодого не-совсем-человека.

Болъше-чем-человека.

26

Усталая, с ноющим телом Тат проскочила мимо неподвижного огра, стоящего у двери в кают-компанию бори, и направилась к автомату с кафом. Держа в руках теплую кружку, она закрыла глаза, сделала несколько глотков и закашлялась.

Рядом кто-то прыснул.

– Я за тобой. – Это был Ромарнан. Красивый техник, назначенный в рабочую команду.

– Вы тоже в две смены вкалываете?

– Квантоблоки, – прошептал он с гримасой, ставя кружку с кафом на поднос. – Я думал, что хуже рециркулятора ничего нет, пока нас не выгнали наружу искать панархистские квантоблоки – на случай, если в нас действительно чем-то пальнут. Нам, понятно, этого не сказали. – Оба украдкой посмотрели по сторонам. Комната была заполнена наполовину, и все выглядели усталыми. Катеннахи за столом у самых стазисных заслонок занимались своими блокнотами и сидели слишком далеко, чтобы слышать их разговор, да и желания такого не проявляли. – Станция – или что-то другое – пытается подловить нас на входе и выходе. Двух наших засосало в стену – вот так. – Ромарнан сделал быстрое движение языком, хлебнул кафа и поморщился. – А потом, если живы останемся, нас ждет другое задание – Барродах с его стазисными заслонками.

Тат достала из подогревателя миску неизменного жаркого с зачерствелым черным хлебом.

– Он такой не один.

Лисантер замучил ее, пытаясь сбалансировать мощность, расходуемую на стазисные заслонки, с научно-исследовательскими нуждами. Все более увеличивающийся разрыв служил мерой его беспокойства. Что же будет после следующей попытки Вийи?

– Кстати о слизняках, – сказал Ромарнан, – кто получит пропуска, когда они активируют-таки своих хреновых огров?

– Пока что их имеют только он, Аватар и Лисантер, – прошептала Тат. – Не знаю, когда их выдадут другим – и выдадут ли вообще.

Ромарнан, обменявшись с ней мрачным взглядом, тоже набрал заказ на подогревателе. Получил он то же самое, что и Тат, с точностью до миллиграмма.

На пути к столику она сказала тихо:

– У них всегда таким говном кормят или только здесь?

Ромарнан, усмехнувшись, снова поглядел по сторонам.

– Дома можно получить кое-что получше, но это стоит денег.

Тат не сразу сообразила, что «дома» означает «на Должаре». Они поставили свои подносы, и Ромарнан шепнул:

– А ты, говорят, была в рифтерах?

Тат осторожно кивнула, и он вздохнул:

– Я об этом с детства мечтал.

Что на это ответить? Лучше всего быть честной – не забывая об осторожности.

– Я запомню.

Этого оказалось достаточно. От его усмешки у нее стало горячо внутри.

Не успел он ответить, дверь открылась, и вошли четверо или пятеро бори. Двое шли медленно, как будто им было больно ходить, и у одного ключица была в фиксирующей повязке. Жертвы недавнего Каруш-на Рахали, поняла Тат.

Интересно, как и где это случилось – ведь бори всегда ходили группами.

– Я рада, что это кончилось, – сказала она, вспоминая побитые лица некоторых должарианцев – тарканцев в том числе. Внезапность, с которой это прекратилось – словно чип вынули, – была еще более жуткой, чем бесстрастное выражение этих покрытых синяками физиономий.

– Они из команды Дарранаха, – поджал губы Ромарнан. Тат взглянула на пришельцев со смесью удивления и отвращения.

– Неужели они правда занимаются этой карушной друг с другом?

– Многие бори так делают, – пожал плечами Ромарнан, – а эти даже под одеялом по-должарски говорят.

Тат хихикнула и тут же нахмурилась.

– Дарранах ведь на кухне работает? От этого их баланда кажется еще более мерзкой.

– При всей своей извращенности в еду они ничего не подкладывают, – ухмыльнулся Ромарнан. – Автоматика всё проверяет на выходе.

– И даже ур-плоды добавить нельзя для вкуса?

– Всё регулируется. Катеннах раньше часто пользовался ядами в своих целях. Могут добавить что-нибудь антивирусное, к примеру. Не знаю. Кухарей об этом не спросишь – могут быть неприятности.

Тат, вздохнув, отправила в рот последнюю ложку жаркого. Остыв, оно не стало вкуснее, но при ее всегдашней усталости ей нужно было как-то питаться.

Вошли еще двое бори, и Тат узнала Фарниоль, секретаршу Моррийона. Та взглянула на нее только раз, но этого хватило, чтобы у Тат заколотился пульс – на этот раз от страха.

Ромарнан сжал губы – он тоже заметил напряжение на лице Фарниоль. Что еще такого стряслось?

Поглядывая на катеннахов, Тат пересела так, чтобы видеть Фарниоль, берущую себе обед. Секретарша повернулась, корпусом прикрыв от катеннахов одну руку, и под своим подносом сделала Тат быстрый знак: «Проверь журнал».

Тат и Ромарнан быстро покончили с обедом, и он, сочувственно взглянув на нее, вышел первым. Она, не торопясь, поставила посуду вместе с подносом в рециркулятор и тоже ушла.

Выведя на пульт свой секретный журнал, она расшифровала сообщение Фарниоль и в полном шоке уставилась на здоровенного волосатого мужика с громадной розовой штуковиной, приделанной к члену. Потом еще раз взглянула на заголовок – сюжет был взят из личных записей Барродаха. Любит он, что ли, смотреть на такие вещи? И зачем Фарниоль передала это ей?

Тат, конечно, узнала этого мужчину: Хрим Беспощадный. Ее тяготило присутствие на станции этого одного из самых отъявленных головорезов Братства – точно без него хлопот мало. Были такие имена, которые знал каждый рифтер: Нейвла-хап, Хрим Беспощадный, Ароги Черное Сердце, Робвайзер фон Холле, Эшейлах Найярдский. Хрима Тат видела только дважды, и оба раза его сопровождала Марим с «Телварны», которой полагалось бы быть его врагом. В чем же дело?

Какая-то тень на потолке над извивающимся телом мужчины заставила Тат навести изображение на резкость. Тень превратилась во вздутие, и оттуда рухнул на Хрима человеческий скелет, который рифтер, заорав, швырнул через всю комнату.

Хрим продолжал орать, и Тат застыла от ужаса: он полагал, что это скелет Норио Данали – темпата, который был перед Вийей.

И выпал он из станционной субстанции.

Экран мигнул и стал показывать еще более жуткие кадры: группу серых, одного из которых выросшие из пола руки схватили и метнули в стену. От звуков, которыми это сопровождалось, к горлу Тат подступила тошнота.

Она медленно подышала, чтобы успокоиться, и вдруг подскочила, поняв, что она не одна. Моррийон стоял позади и смотрел через ее плечо.

Тат провела языком по пересохшим губам. Наверное, надо что-то сказать?

– Знаешь, что это такое? – Из его тона следовало, что он-то знает.

– Не уверена, а вот Ивард может знать. Лар говорил, он видит что-то такое во сне. На станции существует что-то чужое.

– Это Норио. Или его... привидение. – Моррийон помолчал. – Есть идеи, как избавиться от него? С помощью стазисных заслонок, возможно?

Господа, конечно, никому не говорят об этом, чтобы не распространять панику. Но рано или поздно это все равно просочится наружу.

– Только не в одиночку. Может быть, с Седри... мы и разработаем какой-нибудь план, – рискнула Тат.

Они оба посмотрели на экран, на стену, поглотившую серого. Такое может случиться с каждым – Тат не нужно было быть телепаткой, чтобы знать, что Моррийон думает то же самое.

– Были и другие случаи, – сказал он. – Барродах надеется удержать это в секрете.

– Я слышала, что происходит с бори, выходящими на поверхность станции, – кивнула Тат.

– Вот последнее происшествие. – Моррийон набрал код на своем блокноте, и Тат уставилась на крошечный экранчик. На этот раз действие происходило в каком-то странном помещении с бугристыми стенами – заголовок оповещал, что это новый корабельный ангар. Моррийон убрал звук, за что Тат была ему благодарна. Из стены показались руки и даже лицо. От такого зрелища перепуганный серый техник отскочил к другой стене, которая разверзлась и всосала его.

– Здесь нет стазисных заслонок, – заметила Тат.

– Правильно, нет.

– Мне не только с Седри надо поговорить. Одним нам не управиться.

Моррийон нетерпеливо дернулся.

– У меня встреча с наследником. А после он намерен вызвать темпатку, чтобы обсудить новую попытку активации станции.

– Тогда я пойду к ним прямо сейчас.

– Ладно. Датчиком я сам займусь. Ступай.

* * *

Тат идет сюда.

Переданное Ивардом известие копьем пронзило мозг Вийи. Частью сознания она улавливала переговоры между эйя и келли, но давно уже научилась, ради сохранения рассудка, не обращать внимания на этот почти непрерывный диалог – так человек не обращает внимания на бубнящий в комнате видеопроектор.

Ментальный щит, который она так старательно воздвигала на Аресе, рухнул, как только она ступила на эту станцию. Она все время пыталась восстановить его, но лишь недавно, когда шквал сексуальных эмоций заселивших станцию паразитов человеческого рода утих с внезапностью летней грозы, она поняла, насколько безуспешными были ее попытки. Раскаяние входило в нее вместе с горячими струями душа, бьющими в лицо. Как мало связных мыслей посетило ее за это время!

Оно и неудивительно. Это часть цены, которую платит телепат, – но жертвой стала не она, а Жаим, а возможно, и вся команда. Как отзовутся её действия на всей их дальнейшей жизни?

Она закрыла воду, быстро вытерлась и достала свою одежду из стирального автомата, втиснутого в углубление стены. Долго ли ей еще носить черное в знак мести, которую она поклялась совершить?

– ...а серого, работавшего в ангаре с ур-кораблями, засосало прямо в стену, – говорила Тат. Она, видимо, только что пришла и еще не отдышалась. – Скелет же, как думает Хрим, – это Норио Данали.

Вийя машинально отыскала взглядом Седри Тетрис, и та спокойно кивнула ей. Значит, жучок тем или иным способом отключен.

– Так и есть, – сказала Седри. – В момент его смерти какая-то часть станции впитала в себя его психическую энергию. Можно определить это как психический рак, если хотите.

– Моррийон хочет, чтобы мы от него избавились, поэтому я и пришла.

– А взамен чего? – нахмурилась Марим. – Если Вийя и остальные разделаются с Норио, пусть нам дадут пропуска, чтобы огры не палили в нас, когда их активируют.

– Этого я вам не обещаю. Я могу достать бирки, но без соответствующих кодов они бесполезны, а кодами распоряжается Барродах.

– А мы не обещаем, что покончим с Норио, хотя попытаться можем, – сказала Вийя, предупреждая протест Марим.

– И нам понадобится ваша помощь, – добавила Седри.

– Какая? – насторожилась Тат.

– Квантоблоки помогут нам выследить его, а стазисные заслонки, возможно, послужат чем-то вроде скальпеля, чтобы изгнать... удалить его, – со странной улыбкой поправилась Седри.

Тат, очевидно, поняла ее как нельзя лучше.

– Моррийон нас поддержит, – сказала она, прижимая локти к бокам. – Мне кажется, он его боится не меньше, чем я. Мой кузен Дем – как раз тот человек, которого может засосать в стену.

– Мы с тобой соорудим червяка, который передаст нам контроль над стазисными заслонками, – предложила Седри. – С помощью Вийи и остальных мы его, думаю, ликвидируем.

– Остальных? – Взгляд Тат боязливо устремился к смежной комнате.

Седри наскоро объяснила ей, что такое Единство, избегая выражений, могущих вселить тревогу. Вийя наблюдала, как бори пытается переварить эту новую информацию.

Тат, коротко вздохнув, спросила;

– Почему бы не привлечь саму станцию, чтобы разделаться с этим явлением изнутри?

– Мы не может сейчас включить станцию, – сказала Вийя.

– Как так – не можете? – ужаснулась Тат.

– Пока нельзя. – Вийя посмотрела на остальных. Седри кивнула, Монтроз тоже. Марим продолжала карточную игру с Ивардом и Локри – они оба, как и Жаим, молча выразили свое одобрение. – По двум причинам. Первая – это та, которую мы можем назвать Моррийону и Барродаху. Если включить станцию внезапно, мы рискуем увеличить силу Норио. Надо попробовать укротить его, не повышая мощности станции.

– Хорошо. – Тат посмотрела на свой блокнот. – Я не могу здесь долго оставаться. Моррийон скоро придет за тобой. Наследник хочет с тобой поговорить перед экспериментом.

– Я знаю, о чем, – сказала Вийя. – Не беспокойся.

Но Тат все-таки беспокоилась, это ясно. На лице ее был написан вопрос, и напряженное ожидание в ней граничило с ужасом. Вийя ощутила жалость. Они рассказали Тат о Единстве лишь самую малость – для ее же блага. Ей нужно одно: знать, что с ней и ее братьями ничего не случится.

А разве нам всем нужно не то же самое? Однако Вийя промолчала. Она давно поняла, что человек, от которого зависят другие люди, должен излучать уверенность, – это вселяет в них силу.

– Ты сказала, что причин две, – заметила Тат. – Если мы все-таки избавимся от этого Норио, почему бы тебе не включить станцию после этого? Такой вариант всех бы устроил. Самопроизвольное повышение мощности – слишком долгий процесс, и Эсабиан скоро выйдет из терпения. Весь персонал охвачен страхом, даже Лисантер нервничает.

– Потому что чистюли близко, – сказала Вийя.

– Я знаю. – Голос Тат взлетел на целую октаву вверх. – Потому-то и надо включить эту погань поскорей!

– Ты не понимаешь, – вмешался Монтроз. – Чистюли спасут нас – мы с ними заодно. Мы сами взяли на себя эту миссию.

– Я тебе не лгала, просто умалчивала кое о чем, – добавила Седри, – но ты, думаю, и сама догадывалась.

Лицо Тат с огромными круглыми глазами стало серовато-белым.

– Я снова видела тот код. Значит, это чистюли с Ареса?

– Нет, – сказала Седри. – Код с Ареса меня бы сразу опознал. То, что он не знал о моей отставке, указывает на его артелионское происхождение. – Седри помолчала, сжав губы, и закончила: – Причем корни у него очень глубокие.

– У нас нет связи с чистюлями, – сказала Вийя, – но мы ждем, что они вот-вот появятся.

– Они уже здесь, – с отсутствующим взглядом сказала Тат. Теперь она выдавала собственные секреты, что наверняка будет стоить ей жизни в случае разоблачения. – Следы этого видны во всех массивах Лисантера – внезапные рейды, бомбы на мониторах и все такое прочее. Потому Барродах с Ювяшжтом и бесятся – они знают, что чистюли здесь, но не знают, чего они ждут.

Ее слова ударили Вийю, как разряд бластера. На фоне постоянных стрессов и никогда не проходящей усталости эта новость лишила ее чувства времени и пространства, и ее сознание устремилось в космос, летя через сотни световых лет к молчаливому голубоглазому другу. Он там, он борется с собственными темпоральными и материальными стрессами – и ждет, когда она начнет действовать. Клятва исполнена, договор соблюден, одна вера стремится к другой.

Вийя открыла глаза. Все молча смотрели на нее, и она сказала Седри:

– Пора посылать сигнал.

У Седри даже губы побелели, но она кивнула, владея собой, как всегда:

– Попробуем. Но для этого нужна твоя помощь.

– Вот для чего мы тренировались все эти недели на «Телварне», – сказала Вийя команде. – У Единства не хватает сил осуществить то, что нужно. Это начало конца, и мне понадобится сила каждого из вас.

– Раз это конец, я намерена его пережить, – заявила Марим. В ее эмоциональном спектре просматривались скука и нетерпение, но вины не было – ни вины, ни интереса. – Не вижу, как это возможно, если я буду пускать себе в мозг призраков вроде Норио – и чего ради? Чтобы быть застреленной ограми?

Ивард, сидевший напротив нее, протянул руки через стол.

– Ты нужна нам, – сказал он с великой серьезностью в зеленых глазах. – Очень нужна.

Марим уставилась на него, нервно постукивая рукой по столу рядом с его протянутыми пальцами. Казалось, что его призыв возобладает; хотя самосохранение и выгода всегда были для Марим главнее всего, опережая даже удовольствие, трусихой она никогда не была.

Но тут Локри тронул её за плечо и сказал:

– Твой взнос, Марим. Мы все в этом завязаны.

Она резко повернула голову, и серебристые глаза Локри потемнели; при своей почти сверхъестественной чувствительности он понял свою ошибку в тот самый момент, как Вийя ощутила овладевшую Марим безобразную, злобную ревность.

– На Аресе было по-другому. Все, кроме меня, знали про этот план. И был такой день, когда все тут перетрахались – опять же кроме меня. – Она швырнула на стол карты и встала, вызывающе глядя на всех. – Делайте что хотите. Я ухожу в рекреацию и буду развлекаться на свой лад.

И она вышла, ни разу не оглянувшись.

Эмоции Тат были налицо. Картинка, переданная эйя, содержала мимолетный, но яркий образ Хрима Беспощадного: Тат полагала, что Марим отправилась к нему. Значит, бори знают об отношениях между этими двумя. А это, в свою очередь, доказывает причастность Барродаха. Вийю охватил гнев.

Локри прижал ладони к глазам.

– Вийя, это моя ошибка. Извини.

Она заставила себя ответить спокойно, без эмоций:

– Все к лучшему. Если она так колеблется, на ее силу полагаться не приходится. Не корите ее. Это всё Барродах. Он пытается пробить брешь между мной и вами. – Все закивали, соглашаясь, и Вийя сказала Тат: – Если мы сумеем послать сигнал, чистюли придут сюда, и мы сделаем все, чтобы включить станцию и передать им контроль над ней.

– Несмотря на Эсабиана с его ограми? – стиснула руки Тат.

– И с Анарисом в качестве восьмого члена Единства? – скорчил гримасу Локри.

– Анарис, – повторила Тат, и Вийя снова ощутила ее страх, как физический толчок.

Сколько еще мне терпеть это? Сколько нужно, сердито сказала она себе и прогнала мысль о том, что Брендон близко.

Вопрос об Анарисе занимал ее со времени последнего эксперимента. Что ему можно сказать? Насколько ему можно довериться? Вдруг он сумеет расколоть Единство, когда они будут работать вместе, и узнает то, что она хотела бы скрыть?

Но Тат незачем обременять всем этим.

– У него есть психический дар, который может нам помочь, но об этом никто не знает, – сказала Вийя.

Тат, проглотив слюну, судорожно кивнула.

– Если ты правда способна читать мысли, когда занимаешься этой своей работой в Тронном Зале, не может ли и он прочитать твои?

– Мы, люди, не можем читать мысли друг друга без помощи эйя. А они не настолько знают Анариса, чтобы разобраться в его мыслях – или дать ему доступ к нашим. Сосредоточившись на конкретной задаче, мы сумеем убедить его, что делаем все возможное.

При ее последних словах внимательные голубые глаза Иварда сверкнули.

Тат получше разглядела Жаима – у него с лица еще не сошли синяки, и он придерживал рукой перебинтованные ребра.

– Его тоже поймали? – поморщилась она и, не дождавшись ответа, сказала: – Что ж, хоть это теперь позади по крайней мере.

– Да, – сказала Вийя.

* * *

– Я хотел бы еще раз посмотреть, как вы подготовились к обороне шлюза. – Моррийон обращался к Чар-Мелликату, командиру тарканцев на Пожирателе Солнц.

Тарканец повернулся к стенному экрану.

– Я разместил орудийные расчеты здесь, здесь и здесь. – Там, где его палец прикасался к экрану, вспыхивали искры света. – Их поддерживают вспомогательные силы вот на этих позициях. Кроме того...

Анарис развалился на своем стуле, следя за диалогом сурового должарского офицера и Моррийона. Чар-Мелликат, как обязывал его этикет в присутствии лица, лишь на одну ступень отстоящего от абсолютной власти, не смотрел на Анариса, но тот чувствовал в поведении тарканца нечто такое, чего не было в их предыдущие встречи. Тарканец не мог обратиться к нему первым, поэтому Анарис спросил:

– Какое влияние могут оказать помехи (этим словом у должарианцев обозначался беспокоящий, но не стоящий особого внимания враг) на принятые вами меры? – Он подразумевал Норио, но слово «хораин», разумеется, употреблять не стал.

Чар-Мелликат перевел взгляд на Анариса.

– Самое минимальное, мой господин. Мы контролируем стазисные заслонки и не позволим ему прорваться, если оно попытается.

Направление косого взгляда Моррийона не поддавалось оценке, но Анарис чувствовал его напряженное внимание. Интересно, бори тоже заметил слегка возросшее напряжение Чар-Мелликата?

Наследник кивнул и снова предоставил Моррийону вести разговор. Он предпочел бы провести его сам, но такое отступление от общепринятых правил умалило бы его в глазах Чар-Мелликата. В прошлом Анарис смотрел на тарканцев свысока. Их отбирали не за интеллект и не за развитое воображение, а после муштрой вколачивали в них беспрекословное послушание.

Теперь он оцепил мудрость своих предков, обеспечивших себе возможность спать спокойно. Должарская история, сколь бы кровава и малопоучительна она ни была, умалчивала о каких-либо мятежах, поднятых тарканцами, – во всяком случае, об успешных.