Текст книги "Путешественница"

Будучи вновь растерянными и неловкими, мы молчали и смотрели друг другу в глаза – удивительно прекрасная возможность после стольких лет разлуки! Мы были одни в комнате, это правда, но были одни в том смысле, что заполнили ее своими ощущениями и прежде всего желанием. Оно материализовалось, окутывая нас невидимой аурой. Я ощущала восторг и страх одновременно, бешеное биение сердца и боль желудка, как будто была на «американских горках».

Не выдержав, я хрипло спросила Джейми:

– Тебе тоже страшно?

Он удивился.

– Мне? Мне-то не страшно – зачем тебя бояться? А вот ты – да, боишься. Вон мурашки. Замерзла или правда страшно?

– Все сразу. – Я была как девочка.

– Иди ко мне, англичаночка, – засмеявшись, Джейми потянул одеяло, чтобы раскрыть постель.

Слегка согревшись под одеялом, я все равно не переставала нервно дрожать. Легший рядом Джейми был горяч.

– Да ты сущий кипяток! – Я прижалась к нему и почувствовала жаркую волну его тела.

Он растянул губы в растерянной улыбке.

– Ну да. Вообще-то это мне должно быть страшно.

Джейми привлек меня к груди, обнимая. Я водила рукой по его коже, и под моими пальцами один за другим появлялись мурашки, топорща рыжие волосы.

– Помнишь, – шептала я, – в нашу первую ночь мы очень боялись, и ты сказал тогда, что лучше будет, если мы коснемся друг друга. И взял меня тогда за руки.

Я нашла его сосок, тронула, и он вздрогнул.

– Да, конечно… Коснись меня так еще…

Он сжал меня в объятиях.

– Коснись и дай мне коснуться тебя, – серьезно проговорил он.

Он ощупывал меня, держа мою грудь в ладони. Теперь и он начал дрожать.

– Англичаночка, – горячо говорил он мне на ухо, – когда мы только поженились и ты стояла там такая красивая, вся в белом, я думал только о тебе, только о том, как ты снимешь с себя все эти кружева и будешь со мной в постели.

– А сейчас? Ты хочешь меня, Джейми? – Я тронула губами ложбинку над ключицей.

У него была солоноватая кожа, и можно было слышать запах дыма, исходившего от волос, но все перебивал запах мужского тела, манящий и возбуждающий.

Джейми тронул меня своей твердой плотью, и я все поняла без слов.

Я прижалась к нему, вожделея его. Я была готова раскрыться для него, чтобы он утолил жар своего тела в моей влаге. Я хотела принадлежать ему, хотела, чтобы он дал мне забыться в восторге.

Его руки, сжимавшие мои ягодицы, его вздрагивающие бедра выказывали, что он страстно желал меня, и мне хотелось, чтобы он быстрее проделал со мной все, что хочет, не тратя времени на предварительные ласки.

Но я не могла прямо сказать ему об этом, и Джейми тоже молчал. Мы слишком долго жили порознь и спали с другими людьми, чтобы можно просить о таком. Еще слишком рано и – слишком поздно.

Но я могла дать понять ему, чего хочу, с помощью языка тела, установившегося когда-то между нами. Он сжимал мои ягодицы, и я сделала то же самое, с силой обхватив их округлости, и подставила губы для поцелуя, но он тоже резко подался ко мне, желая поцеловать.

Удар был такой силы, что я заплакала. Я выпустила его тело, откатилась и схватилась рукой за нос.

– Ой!

– Боже, англичаночка, я ударил тебя?

Он встревоженно смотрел на меня.

– У меня, наверное, сломан нос, – пожаловалась я.

Он осторожно отвел мою руку и погладил переносицу.

– Нет, что ты, ничуть не сломан. Если он сломан, сразу натекает лужа крови, а сам нос противно хрустит. Так что все хорошо.

Я провела пальцем под ноздрями, но не обнаружила там ни кровинки.

Боль проходила, и я не стала придавать этой досадной случайности большого значения. Важно было другое: на мне лежал Джейми, касаясь меня твердым мужским началом.

Мы не шевелились, вслушиваясь в дыхание друг друга. Затем он вздохнул, взял оба мои запястья в ладонь и поднял их над моей головой. Я не двигалась, лежа под ним.

– Дай губы, англичаночка. – Он наклонился ко мне.

Свеча стояла за его спиной, и я не могла видеть света, когда он целовал меня. Джейми казался мне призрачным, и в то же время я ясно ощущала его массивное тело на своем. Он касался меня нежно, но все настойчивее, и я раскрыла губы. Его язык вошел в меня.

Я не сдержалась и укусила его.

– Джейми… Ох, Джейми! – шептала я в его губы.

Больше ничего я не могла сказать и подалась навстречу ему, замыкая свои бедра на его бедрах. Делая это, я кусала его плечо.

Он издал горловой звук и с силой вошел в меня, заставив меня закричать, как девственницу, становящуюся женщиной.

Изгибаясь под ним, я приказала:

– Не останавливайся! Продолжай, да, продолжай!

Он повиновался, подчиняясь моему желанию, совпадавшему с его желанием, и стиснул мои руки сильнее, входя в меня все глубже и настойчивее, не желая прерывать этого неистового движения ни на миг.

Затем Джейми отпустил мои руки и упал на меня. Я была неподвижной под мощной массой его мускулистого тела.

Пискнув, я попыталась завертеться, но он укусил мою шею.

– Не двигайся, – обжег он бурным дыханием мое ухо.

Я послушалась, потому что он придавил меня к кровати. Обоих нас била дрожь, а поскольку он лежал на мне, я не понимала, кто дрожит больше и чье сердце бьется сильнее.

Мое лоно отозвалось на его движения, и я затрепетала под ним в сладких судорогах. Он был готов присоединиться ко мне.

Джейми не отпускал моих бедер, но вытянулся на руках, удерживая так свое тело, выгнув спину. Он закрыл глаза и откинул голову, а затем очень медленно взглянул на меня, наклонив голову. Свеча осветила влагу на его щеках – то ли пот, то ли слезы.

– Клэр… Боже, Клэр…

Он содрогнулся и жалобно застонал, изливая в меня семя. Я благодарно откликалась на его спазмы, отвечая ему тем же, сливая свою плоть с его плотью в экстазе.

Он какое-то время еще держался на вытянутых руках надо мной, но потом опустился на меня и замер.

Когда я пришла в себя после удовлетворенного забытья, положила ладошку на его грудь, чувствуя, как мощно бьется сердце в его груди.

Я шепнула с иронией:

– Как на велосипеде, когда по кочкам едешь.

Я прильнула к Джейми как когда-то, положив голову ему на плечо, перебирая завитушки его волос на груди, ослепительно рыжие, с золотистым отливом.

– У тебя теперь больше волос, чем было. Видал?

– Ммм, англичаночка, я не веду им счет. – Джейми клонило в сон. – Скажи, а те… велоси…педы, у них сколько волос?

Я не ожидала такого вопроса.

– Как когда, по-разному бывает, – ответила я, смеясь. – Просто… кажется, у нас все получилось. Я думала, что забыла, как это делать.

Джейми удивленно скосил на меня один раскрытый глаз.

– Ты знаешь, англичаночка, я не знаю, кем нужно быть, чтобы запамятовать такое. Я, конечно, не мастер этих дел, но и не профан.

Мы долго лежали не шевелясь, просто слушая дыхание друг друга. Грудь Джейми мощно вздымалась; я смотрела на него как на неизведанную землю, требующую пристального внимания и исследования. Мне предстояло снова узнать его, уже знакомого и родного. Любое его движение фиксировалось моим вниманием, что было неудивительно: я лежала прижавшись к нему.

Дождь все не утихал, но его шум был плохо слышен нам, приглушенный каменными стенами. Много лучше мы слышали шаги и голоса жителей нижнего этажа. Там кипела своя жизнь, веселая и громкая: мужчина посмеивался, а женщина-кокетка уверенно шутила и, видимо, всячески привлекала внимание к своей персоне.

Джейми пошевелился.

– Ты была права, англичаночка. Нам не следовало сюда приходить, – виновато проговорил он.

– Нестрашно. – Я и правда не видела здесь ничего вызывающего. – Честно говоря, я не думала провести эту ночь в борделе, но если уж на то пошло, то это можно перетерпеть.

Минутку раздумывая, я все же спросила:

– Джейми, скажи… ты ведь не держишь этот бордель, правда?

Он вздрогнул от неожиданности, обидевшись.

– Англичаночка… за кого ты меня принимаешь?

– Лучше скажи сам, кто ты. – Я не сдерживала накопившихся наблюдений и сейчас высчитывала Джейми. – Увидев меня, ты теряешь сознание – с чего бы? Внезапно тянешь меня в подвал таверны, а оттуда летишь во весь дух, потому что тебя в чем-то подозревают местные пьянчуги, да еще и прихватываешь с собой какого-то непонятного китайчонка. А потом мы прячемся от погони в публичном доме! Кстати, мадам Жанну ты знаешь давно и очень хорошо, судя по всему.

Джейми не знал, как реагировать: ему было смешно, но в то же время он был раздосадован. Пока он краснел, я продолжала:

– А потом… потом ты говоришь, что ты ужасный человек и что я очень рискую, связываясь с тобой. И все равно тащишь меня в койку. За кого же тебя принимать?

Джейми расхохотался.

– Да, англичаночка, я ужасный человек. Но подозрения пьянчуг неоправданны. Я вовсе не сводничек, как они изволили выразиться.

– Слава богу. – Я решила сразу задать все волнующие меня вопросы и выпалила: – Ну так все-таки, кто ты теперь, Джейми? Расскажешь, чем занимаешься? Или мне нужно гадать, пока не угадаю?

– Что ж, погадай. Это интересно. – Джейми не потерял самообладания, что свидетельствовало о том, что он уверен в себе и, возможно, поделится хотя бы частью своих тайн со мной.

Я тоже не растерялась и выкладывала свои мысли в порядке их появления. Джейми слушал, заложив руки за голову, и скалился.

– Во-первых, я могу сказать, что, хоть и работаешь в печатне, ты не печатник.

Он ухмыльнулся.

– Ну-ка, ну-ка, излагай.

Я пихнула его в бок.

– Ты подтянутый и мускулистый. В твоем возрасте немногие выглядят так. Никакого пузика от выпитого эля, хотя и часто бываешь в тавернах.

– В тавернах я бываю часто, твоя правда. Но я ем в основном там, поэтому и не жирею. А многие любители эля живут у женушек под боком и едят куропаток. Не знаю, что ешь ты, но кушаешь неплохо.

Он ущипнул меня за попку. Я, будто бы обиженная, замахнулась для удара, но Джейми увернулся, хитро смеясь.

– Так, продолжим. Не оправдывайся, ты меня сбиваешь. Итак, ты подтянутый и мускулистый, не в пример другим печатникам.

Джейми укоризненно взглянул.

– Будто ты знаешь других печатников, англичаночка.

– Ммм, нет. – Я уже прорабатывала другие версии. – Можно еще попробовать разбой. Но как-то не верится, что ты в ночи с ножом в зубах останавливаешь перепуганных прохожих.

– Тоже нет, – оборвал меня Джейми, широко улыбаясь. – Еще?

– Мошенничество?

– Не угадала.

– Та-а-ак, что там еще. – Я вошла во вкус и начала перечислять самые невероятные вещи, какими, по моей мысли, мог бы заниматься Джейми. – Карманник? Слишком мелко, ты любишь размах. Процентщик? Не-е-ет. Морской волк? У тебя морская болезнь. Но если она прошла, то, разумеется, это самое вероятное. Эдинбург все-таки портовый город. Похититель, жаждущий выкупа?

Мне надоело фантазировать, и я решительно заявила:

– Раньше ты был предателем, но я не решаюсь отнести это к профессиям и способам заработка.

– Англичаночка, я самый предательский предатель из всех существующих. Не так давно мне снова напомнили об этом.

– Кто?

– Суд, а после тюремщики, – нахмурился Джейми. – Я ведь подстрекал к мятежу и сам был мятежником. Не так давно.

– Знаю.

Ошарашенный Джейми вскинул брови.

– Откуда тебе это известно?

– О, твоей англичаночке многое известно о тебе, рыжий шотландец. – Я наслаждалась произведенным эффектом. – Как-нибудь раскрою ведовские секреты. Скажи лучше, с чего ты живешь?

– С печатной мастерской.

– И получаешь сребреники, числом тридцать?

– Не совсем так, скорее теряю: шесть арестов за призыв к восстанию и два ареста имущества в течение двух лет. И это только в последнее время. Но судьи все равно остались с носом: нет доказательств.

– А если найдут?

– Ну-у… Разное может быть: прикуют к столбу позора, выпорют, посадят в тюрьму, сошлют в колонию… – Джейми перечислял, казалось нимало не заботясь содержанием слов. – В конце концов, повесят, что вряд ли.

– Ох, тогда я спокойна за твою судьбу, – отозвалась я раздумчиво.

В предвкушении встречи я не до конца продумала все и не озаботилась будущим Джейми, полагая, что того, что я буду рядом, вполне хватит для беззаботной жизни.

Джейми посерьезнел.

– Я говорил, что ты рискуешь.

– Да… – Я издала вздох.

– Ты… уйдешь?

Я увидела, как он напряженно схватил одеяло и зажал в кулаке – даже побелели золотистые от загара пальцы.

– Что ты. – Я тоже была напряжена, но попыталась придать голосу спокойствие. – Неужели ты думаешь, что я прыгну в твою койку и уберусь назад в свое время? Нет уж. У меня нет такой гнусной цели. Я хочу жить с тобой… если ты не против. – Насчет последнего я все-таки не была уверена вполне.

– Если я не против!

Джейми запыхтел, усаживаясь на постели, и коснулся моих ладоней.

– Англичаночка, пойми ты, наконец… Когда я смотрел на тебя, нагую, когда прикоснулся и сообразил, что ты не пригрезилась мне… Даже не могу объяснить, что со мной стало тогда. А сейчас ты говоришь, что я могу быть против. Как же я могу прогнать тебя, когда снова обрел?..

Он с натугой проглотил слюну.

Я ласково стала гладить его по лицу, проводя по скулам и бороде.

– Ты и не прогонишь меня, потому что я хочу быть с тобой. А я никогда не уйду от тебя. – Увидев, что Джейми растрепан, я легонько поправила его огненную шевелюру. – И пусть ты мне изменял или набирался элем так, что не мог потом подняться, – это все равно.

Джейми вздрогнул, и я вместе с ним.

– Что такое?

– Видишь ли… – он запнулся и недоверчиво посмотрел на меня, взвешивая слова.

– Что мне нужно видеть?

– Видишь ли, я печатно распространяю мятежные мысли. Но этого мало, чтобы прожить.

– Ну разумеется. – Я похолодела, ведь пришло время для признаний Джейми, которых я так ждала. Хватит ли у меня сил услышать правду? – Выкладывай уже.

– Я – контрабандист, – Джейми сказал это почти виновато. – Тяжеловато, зато прибыльно.

– Ты – контрабандист? – не поверила я. – Чем же ты промышляешь?

– Преимущественно виски. Отчасти ром, французские вина, ткани – батист, например.

– Теперь ясно… – протянула я. Все складывалось: Джейми неспроста нашел мистера Уиллоби в доках Эдинбурга и не просто так написал ту статью. – Так вот что связывает тебя с мадам Жанной?! – вскрикнула я, осененная догадкой.

– Ну конечно. Мадам Жанна – француженка. Она знает, когда из Франции доставят новую партию товара, и предоставляет в распоряжение свой подвал. Часть она покупает у нас – ведь публичному дому тоже нужно вино, – а часть перепрятывает. За той частью приходим мы, когда нам удобно, и тогда оно попадает в Англию и в другие страны.

– Джейми, а… – Я боялась спрашивать.

Он нахмурился.

– Прекрати, англичаночка. – Он сощурился, уязвленный подозрением.

– Прекратить что? Я подумала… – Я пыталась быть холодной и уравновешенной, хотя ответ был более чем исчерпывающий.

– …что не только мадам Жанна моя клиентка, но и я ее, да?

Джейми ждал ответа.

– В общем, да. Хоть это и не мое дело.

– Точно?

Он обнял меня за плечи.

– Так не твое дело, англичаночка? – пробормотал Джейми.

– Не мое. – Я тоже бормотала, сглатывая. – И если хочешь, то вполне можешь…

– Нет, я хочу только тебя.

Мы слились в поцелуе. Удивительно, но тело помнило Джейми лучше, чем мой мозг. Думая о его словах, переживая, ища объяснение его поступкам, мучаясь бесчисленными вопросами, я не могла дать волю своему желанию. Расслабившись и отдавшись на волю случая и Джейми, я почувствовала, что мной управляет желание и страсть, и тело инстинктивно искало объятий после долгой разлуки. Мы снова были единым целым.

– Знаешь, сейчас я боялась больше, чем тогда, после свадьбы. – Я тихо поделилась сокровенным, глядя, как бьется пульс Джейми на горле.

– Да? Англичаночка, ты боишься меня? – Он прижал меня к себе, словно проверяя, как я отзовусь.

– Я боюсь не тебя. – Я коснулась его шеи пальцем и одновременно губами. – Тогда… я хотела покинуть тебя, я не думала, что нам суждено вечно быть вместе.

Джейми издал удивленный звук.

– Да ты и бросила меня. И пришла опять. И это самое главное. Что может быть важнее твоего возвращения?

Мне захотелось увидеть Джейми. Он дремал и с закрытыми глазами походил на большого кота. Ресницы, которые я наконец видела воочию, были такими, какими столько раз снились мне: темные на концах и ярко-рыжие, почти бесцветные у самых глаз.

– Когда мы впервые были вместе…

Его ресницы дрогнули и открыли синь глаз, прятавшуюся под ними.

– Я думал, что так будет всегда. И запомнил тоже навсегда.

Дождь в ту ночь так и не перестал. Характерные звуки с нижнего этажа не помешали нам уснуть обнявшись.

Впрочем, как следует мы так и не уснули. Мне очень хотелось выспаться, но этому мешал страх – страх того, что я проснусь без Джейми. Он, казалось, тоже не мог спать по той же причине. Кроме того, наши объятия были тем, что также мешало спать, – мы с Джейми чувствовали друг друга.

Ворочаясь во сне, мы вольно и невольно касались друг друга, будто танцуя. Тела вспоминали ночи, проведенные вместе. Среди самой ночи в торжественной тишине Джейми повернулся ко мне лицом, и я тоже повернулась к нему. Эта ночь, как и все предстоящие, была нашей от начала и до конца. Утомленные и счастливые, мы с замиранием сердца постигали таинство любви.

Я нежно повела рукой по его бедру. Нащупав шрам, я легонько пробежала по нему пальцами, будто спрашивая, что произошло.

Джейми со вздохом накрыл мою ладонь своей, произнося только одно слово:

– Каллоден.

Смерть. Тщета. И ужас расставания, забравшего меня, казалось, навсегда.

– Я всегда буду с тобой. Никогда не уйду, – пообещала я.

Свеча давно догорела, и Джейми скрывал мрак. Он наклонился ко мне, целуя – поцелуй был похож на касанье крылышка бабочки, – и лег снова на спину. Рукой он придерживал мое бедро.

Вскоре Джейми завертелся, снимая с меня одеяло. Я почувствовала холод комнаты – очаг тоже давно погас, – но он сменился теплотой ладони Джейми. Он затих, и я не могла понять, чем он занят. Насколько я могла видеть в темноте, Джейми смотрел на мою руку, которая покоилась на одеяле. По правде говоря, темнота скоро должна была рассеяться: неясное марево, обычное перед рассветом, уже заполняло воздух за окном, обещая восход. В этом неверном свете моя рука выглядела серой.

Я ответила Джейми на языке тела. Он погладил мои пальцы, ласкающие его.

– Как она выглядит? – Я сразу поняла, что речь о Бри. – На кого она похожа? Вот руки, чьи они – твои или мои? Можешь описать ее?

Я могла видеть руку Джейми, лежащую рядом с моей. Изящная, с длинными пальцами и плоскими сочленениями, аккуратными ногтями, она таила в себе силу.

– Скорее мои, – хрипловато произнесла я.

Нижний этаж давно спал, но мой голос звучал глуше дождя за окном.

Я расставила пятерню и ткнула ее Джейми под нос, будто он мог хорошо увидеть ее в темноте.

– Руки Бри длинные и красивые. Больше моих. И шире, правда, есть изящный изгиб возле запястья. – Я показала на руке Джейми. – А пульс как у тебя, в том же месте.

Джейми лежал очень тихо, не шевелясь. Стук его сердца можно было чувствовать одним пальцем.

– Ее ногти квадратные, как у тебя. – У меня были овальные. – А на правой руке кривой мизинец, представляешь? У моей мамы был такой же, – я знала это по рассказам дяди Лэмберта, – и у меня такой.

Я потеряла мать в пятилетнем возрасте. Конечно, я почти не помнила ее. Зато палец всегда напоминал о ней – это было едва ли не единственным, что связывало нас напрямую. Мне хотелось рассказать Джейми все-все, рассказать так, чтобы он зримо увидел Брианну, и я продолжила показывать.

– Здесь точно так, – я вела пальцем от виска Джейми к щеке. – Глаза, брови и ресницы точь-в-точь как у тебя. Нос… фрэзеровский. – Я улыбнулась. – Рот широкий, как твой, но нижняя губа чуть больше, как у меня. Подбородок острее, чем мой. В Бри шесть футов роста, – гордо заявила я.

Джейми безмолвно удивился, и я пихнула его коленом.

– Ноги очень красивы – длинные, как твои, но девичьи.

– А такое есть? – Он приложил руку к моему лицу и указал на висок, где билась жилка. – А махонькие ушки, а?

– Она жаловалась, что лопоухая.

Эта деталь заставила меня вспомнить настоящую Бри – живую, слегка взбалмошную, но очень красивую девчонку, и я поняла, что сейчас зарыдаю навзрыд.

– У нее сережки в ушах, ты ведь не против? – Нельзя было раскисать, и я лихорадочно начала говорить. – Фрэнку не нравилось, он считал, что проколотые уши – дешевка, а я поначалу не знала, что делать, и разрешила на шестнадцатилетие. Знаешь, я сама ношу серьги, все ее подружки носят, это модно, и я сочла, что было бы нечестно запрещать…

– Все правильно. – Джейми насильно оборвал меня, иначе бы я впала в истерику. – Ты все сделала правильно. – Он обнял меня нежно и крепко. – Ты прекрасная мать, это уж наверняка.

Я не сдержала слез, рыдая без звука. Джейми гладил меня по спине, уверенно приговаривая:

– Все правильно. Ты все сделала правильно.

Через несколько минут я успокоилась.

– Ты родила от меня, mo nighean donn. – Он поцеловал мою голову. – Теперь нас ничто не разлучит. Дочь в надежном месте, ей ничто не угрожает, а мы вечно будем вместе. После казавшейся вечностью разлуки, – добавил он.

Джейми отпустил меня и положил голову рядом с моей.

– Брианна. Брина. – Он произнес оба имени, словно раздумывая, какое выбрать, затем набрал воздуха в легкие и тихонько выпустил его.

Он спал улыбаясь. Улыбка была счастливой. Я облегченно закрыла глаза и тоже провалилась в сон.