Текст книги "Ослепленные любовью"

Лайби показалось, что она говорит с глухим.

– Все, хватит. С кем я провожу время и на кого работаю, это мое дело, но политика, философия и деньги – это не мое. Я не стремлюсь также попасть в высшее общество, мне безразлично, что будет с тобой, ты сам выбрал свою судьбу и упрямо летишь на огонь. Джулия подогревает твое тщеславие и прикрывается тобой, делая свои грязные делишки.

– Зелен виноград, дорогая. Нет такого человека, который не стремился бы подняться повыше, хотя бы потому, что там, наверху, больше возможностей увидеть мир. Все люди тщеславны, но не все достойны занять свое место в этом кругу, в том числе и ты.

Лайби усмехнулась.

– Ты хочешь обидеть меня? Напрасно. Да, ты сейчас приобрел определенный лоск, изысканные манеры, но все это показное, и твои высокие друзья знают это. Ты никогда не станешь для них своим. Ты забыл, откуда ты вышел, но они никогда не забудут этого. А что касается меня, то я знаю свое место.

Джордан был поражен тем достоинством, с которым держалась и говорила Лайби, но он уже закусил удила и не смотрел назад. Там, в светлом далеком, его ждала Джулия и ее блестящие друзья.

– Вы не так уж одиноки. Кемп сделает для вас все, что сможет, я знаю этого человека, – начал Джордан.

– Да, мистер Кемп сейчас поднял всех на ноги. – Она удивленно посмотрела на него, не понимая, с чего бы это он снизошел до ее проблем.

– Курту нравится работать у Райта?

– Вполне. Что еще ты хочешь мне сказать?

– Если ты упорно твердишь мне о каких-то там неприятностях у Джулии, что мешает тебе вернуть прежние отношения между нами? Ладно, я пошутил. Ну, а то, что я целовал тебя, можешь объяснить минутной слабостью сильного мужчины.

Минутная слабость… Лайби хотелось плакать. Похоже, они с Джулией больше, чем друзья. Вдруг она увидела шикарно одетую Джулию, выходящую из здания суда.

Она бросила на Лайби презрительный взгляд и приказала Джордану:

– Пойдем! Мы и так опаздываем! А вы, маленькая лгунья, держите свои липучие руки при себе. Джордан – мой!

– Вы хотите сказать, его деньги? – уточнила Лайби.

Джулия подскочила к ней и со всего размаху влепила Лайби пощечину.

Лайби была так потрясена ее рукоприкладством, что на какое-то время оцепенела, потом потерла щеку и посмотрела на Джордана.

– Поздравляю тебя! Она достойное приобретение для твоей гостиной.

Между тем вокруг них уже собралась небольшая толпа, наблюдавшая за происходящим. К Лайби подошла Дана Холл, одна из тех двух офицеров, арестовавших в свое время сенатора за пьянство.

– Я свидетель того, как мисс Мерилл оскорбила вас, причем прилюдно. Если вы, мисс Коллинз, согласны, я немедленно арестую эту даму.

– Меня? Арестуете? – Взорвалась Джулия. – Вы не смеете!

– Смею! – спокойно ответила Дана Холл. Итак, мисс Коллинз, я жду вашего решения.

Лайби посмотрела на Джордана, онемевшего и жалкого, потом на Джулию, и подумала, как это будет выглядеть на первой странице завтрашних газет.

– Ваш арест будет замечательной рекламой для вашего отца, мисс Мерилл, – тихо сказала она.

До Джулии, видимо, дошло, что она натворила. Она неожиданно разразилась слезами и кинулась к Джордану.

– Джордан, сделай что-нибудь, они меня арестуют, подумай о папе.

– Не плачь, они не посмеют тебя арестовать, – стал он ее успокаивать.

– Не посмеют? – Лайби вытаращила глаза. – Посмотри на мою щеку, Джордан. Ты что не видишь, как она горит?

– Но ты оскорбила меня! – рыдала Джулия. – Я была вне себя от оскорбления. Тогда арестуйте и ее!

– Вы стали драться. Это нарушение норм поведения и оно подлежит наказанию, – ледяным тоном сказала Дана Холл.

Но Джулия продолжала рыдать и оправдываться. Лайби и Холл обменялись понимающими взглядами: им были противны и эта мисс с ее истерическими выкриками, и малодушие Джордана, обнимавшего ее за плечи.

– Как, однако, бывают доверчивы и наивны мужчины. Ладно, Джулия, можете идти своей дорогой. Но впредь научись так же хорошо плакать, как драться.

Джулия почувствовала, что опасность миновала и капризно потянула Джордана на руку.

– Пойдем, дорогой. – Она нарочно громко произнесла это слово, чтобы уколоть Лайби. – Я совершенно разбита…

– Да, вам мисс Мерилл надо набираться сил: впереди выборы, – напутствовала ее Лайби. На Джордана она не посмотрела.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Итак, Лайби стала волонтером Колхауна Белленджера на время предвыборной кампании. Когда в субботу она явилась к нему, он радостно встретил ее почти при входе и подвел познакомиться к одной из дам, которую, как оказалось, Лайби знала. Но каково же было ее удивление, когда она увидела Виолетту.

– Виолетта, как замечательно, что ты здесь! воскликнула она, обнимая ее.

Виолетта тоже явно обрадовалась. Девушки стали осматривать друг друга, комплименты так и сыпались из их уст. Лайби действительно была потрясена преображением своей бывшей коллеги.

– Я скинула несколько килограммов, придется менять туалеты.

Лайби прищелкнула языком.

– Курт мне ничего не говорил. Ты совсем другая, и эти светлые волосы, они тебе очень идут.

В комнату вошел Кемп, и у Виолетты сразу потускнело лицо, хотя губы еще улыбались.

– Ты извини меня, я же пришла с Куртом, так что еще встретимся, – сказала Виолетта.

– Я рада за брата и за тебя, вы прекрасная пара, – успокоила ее Лайби.

– Значит, вам нравится работать у Дука Райта? – раздался сзади голос Кемпа.

Виолетта широко раскрыла глаза.

Ни один мускул не дрогнул на его лице.

– Не может быть, мистер Кемп! Неужели вам это действительно интересно?

– Да… и вы… прекрасно выглядите. – Он беспокойно переминался с ноги на ногу. – Как поживает ваша матушка?

– Не очень хорошо, ее здоровье оставляет желать лучшего. Вы же знаете наши печальные новости?

Кемп кивнул.

– Да, у вас все определилось, а вот у Коллинзов пока ничего не ясно.

Виолетта посмотрела на Лайби и сочувственно кивнула ей.

– Мне жаль, неизвестность хуже всего. Вы согласны, мистер Кемп? – она подошла к нему поближе.

– Да… – его голос звучал как будто их глубины, и вдруг… он протянул руку и дотронулся до волос Виолетты, струившихся по плечам. – Мне нравится ваш цвет волос, они оттеняют ваши синие глаза.

– Правда?

Лайби улыбнулась, и, извинившись, отошла, оставив парочку наедине.

Постепенно прибывали другие приглашенные, стало шумно и весело. Однако Лайби улучила минутку и отозвала Колхауна в сторону: ей надо было уточнить свои обязанности и получить задание на ближайшее время. Она рассказала Колхауну, как безобразно вела себя Джулия Мерилл, о полученной пощечине и о попытке арестовать скандалистку.

Колхаун усмехнулся.

– Сенатору Мериллу крышка, никто не хочет, чтобы он остался на следующий срок на своей должности, даже отцы города уже критически настроены. А что вы скажете о нашем мэре? По-моему, он боится собственной тени.

– Это же племянник Мерилла, – вступил в разговор Курт.

– Тот самый, который пытался заставить офицеров, арестовавших сенатора, замять дело? – спросил Кэш Грайер.

– Ну, ни Карлос Гарсиа, ни Дана Холл не откажутся ни от чего.

– Дана Холл? – спросила Лайби. – Так ведь это она собиралась арестовать Джулию за нанесенные мне побои. Но я пожалела Джулию, она и так будет наказана.

– А как вел себя при этом Джордан? – спросил Колхаун.

– Как и в тех случаях: Ничего не видел, кроме «оскорбленной» Джулии. Она умеет очень убедительно внушить то, что ей выгодно. Пустила в ход все средства, вплоть до слез. – Лайби не хотелось обвинять Джордана.

Все стали обсуждать предстоящие выборы и свое участие в них.

Джулия Мерилл участвовала в кампании своего отца в качестве имиджмейкера и координировала всю печать, где появлялись статьи об отце. Она привлекла большое количество тинейджеров, многие из которых находились под надзором правоохранительных органов. Кэш Грайер устроил облаву на этих молодчиков, одного из которых удалось поймать. Подросток тут же признался, что мисс Мерилл наняла его, чтобы он уничтожал пропагандистские материалы, подготовленные для выборов. Страсти накалялись с каждым днем. Между тем криминалистическая лаборатория закончила, наконец, работу по исследованию тела Райдла Коллинза. В один из дней Кемп подошел к столу Лайби и присел рядом с ней.

– Лайби, у меня есть новости. Криминалисты не нашли улик, подтверждающих, что твой отец умер насильственной смертью. Действительно, инфаркт.

– Этому можно верить? – Лайби все еще сомневалась.

– Безусловно. Там работают профессионалы. По крайней мере, медицинский диагноз остается прежним. Видимо, отец не говорил о своей болезни, не хотел вас расстраивать. Если Джанет и виновата, то только в том, что тянула из него силы и деньги. В его возрасте очень проблематично жить с молодой женщиной.

– Что ж, слава Богу. Мне трудно было бы примириться с тем, что она убила отца.

Кемп кивнул.

– Но у отца Виолетты все так, как мы и подозревали.

Лайби так и подскочила.

– Убит?

Да. Я встретился с ней у Дука и все рассказал. Потом мы поехали к ней домой, чтобы сообщить матери, которая ждала результатов. Не представляю, как Виолетта одна справилась бы с этим.

Лайби знала, что Кемп ходил к Виолетте, но, занятая своими мыслями, не придавала этому значения, а оказывается вот в чем дело!

– Надо сказать Курту, – вздохнула Лайби. Она все же сомневалась, что Джанет ни в чем не виновата, несмотря на уверения Кемпа. Ей захотелось поделиться своими сомнениями с братом. Она отпросилась у Кемпа, сказав, что у нее разболелась голова, и пошла домой.

Курт уже был дома, и она рассказала ему новости, в том числе и про отца Виолетты, хотя Кемп попросил ее пока не говорить об этом никому. Курт как мог успокаивал ее, но главное, им обоим было ясно, что вопрос о наследстве остается открытым. Джанет, которой отец поручил вести все дела по имению, скрывается, и у них связаны руки, они не имеют никаких прав.

Лайби пошла приготовить что-нибудь на ужин, и проходя мимо телефона, машинально посмотрела на автоответчик. Нажав кнопку, она услышала слова, от которых у нее все внутри задрожало. Чиновник Джексонвилльского земельного банка сообщал, что срок уплаты займа истекает через три дня. Он просил позвонить и сообщить, что они собираются предпринять.

Она села рядом с телефоном и заплакала. Денег у них нет, и занять не у кого. Все потеряно!

Она пошла в конюшню, где стояла их единственная лошадь, старый Бейли. Чтобы хоть немного отвлечься от тяжелых мыслей, Лайби достала тяжелую старинную скребницу и стала чистить Бейли.

Конюшня была старая, ее надо было чинить, а если честно, то сломать и построить новую, но где взять деньги? Начинался дождь, и кое-где с потолка уже капало. Надо хоть солому обновить, завтра скажу Курту, пусть привезет, подумала она. В конюшне царил полумрак, и ей казалось, что кто-то осуждающе смотрит на нее из угла.

– Что нам делать, Бейли? – Лайби потрепала коня по боку и прислушалась: ей показалось, что кто-то подъехал к конюшне. Выглянув в полуоткрытую дверь, она почувствовала, что у нее бешено заколотилось сердце: на дороге стояла машина, в которой сидел Джордан. Он вышел из машины, потянулся и так низко поклонился Лайби, что с широких полей его шляпы полилась вода.

– Джордан? Вот уж кого я не ожидала. Что тебе надо? – сухо спросила она, не отвечая на поклон.

Он остановился в дверях конюшни, облокотившись о притолоку.

– У меня пропали две чистокровные телки.

Она удивленно осмотрела на него.

– Ты думаешь, что это мы украли твоих телок? Ты действительно так думаешь? – Лайби была вне себя от унижения.

Джордан поморщился, как будто это его заподозрили в краже.

– Немедленно уезжай! Такого я от тебя не ожидала, – прошептала Лайби, еле сдерживая слезы.

Но Джордан засунул руки в карманы и подошел к ней.

– Лайби, не сердись, я просто пожаловался тебе, а ты сразу ощетинилась. – Он глянул на Бейли. – Ну и кляча…

– Этот конь – единственное, что осталось от отца, он еще послужит нам с братом и здесь. И вообще… – Но она не успела договорить, так как Джордан уже стоял почти вплотную к ней. Его руки обнимали ее плечи.

– Лайби, я слышал, что вам звонили из земельного банка, – начал он. – Президент банка близкий друг Мериллов и…

Лайби мгновенно вырвалась из его объятий и отскочила в сторону.

– Благодарю за внимание, но мне не нужна ни твоя помощь, ни помощь Мериллов. До тех пор, пока закладная на имение у Джанет, они ничего не смогут сделать с нами.

– Да знаю я все это, – с досадой сказал он. – Но банк найдет выход, как вернуть свои деньги, неужели ты этого не понимаешь? Они заставят тебя оплатить закладную, а у тебя нет денег!

– Но тебе-то какое дело?

– Повторяю, он друг Мериллов, и я могу договориться… мне пойдут навстречу. Не упирайся, Лайби, я хочу тебе помочь. В конце концов ты можешь продать оставшийся скот…

Мы не можем ничего продать. Все полномочия у Джанет, она единственный наследник, нам придется только смотреть, как… – у нее задрожали губы, и она замолчала, боясь расплакаться при нем.

Джордан обнял ее за плечи и прижал к своей груди. Лайби не сопротивлялась, она чувствовала себя такой несчастной, ей так хотелось, чтобы кто-нибудь взял на себя ее заботы и искренне пожалел ее. Она прижалась к широкой мужской груди, и громко зарыдала.

Он еще крепче обнял ее, ожидая, пока она выплачется.

– Детка, тебе надо еще немного потерпеть. Все уладится, я уверен, – шептал он ей в ухо.

Лайби судорожно всхлипнула. В объятиях этого желанного, но чужого мужчины, она испытывала облегчение и почти счастье. Она расслабилась и уткнулась в его грудь.

– Ну а что слышно из криминалистической лаборатории?

– Отец действительно умер от инфаркта, но отца Виолетты она отравила. Так что, как только ее найдут, то сразу же арестуют по подозрению в убийстве.

– Бедная Виолетта, – сказал он, поглаживая ее по голове. – Удивительно, и в грязной конюшне ты пахнешь розами. – Он наклонился, спускаясь все ниже и ниже, пока не нашел ее губы.

Лайби затрепетала, почувствовав его жар, она уже обнимала его, но вдруг ее обожгла страшная мысль. Что она делает? Ведь совсем недавно он безучастно стоял в стороне, наблюдая, как Джулия бесновалась… Он взял сторону Джулии, он встречается с ней, и тоже целует ее, так же задыхаясь от страсти. Она стала вырываться, но Джордан сжал ее еще крепче и прошептал:

– Зачем ты сопротивляешься? Ведь ты же хочешь меня, я уверен!

Она нашла в себе силы уколоть его.

– Я? Ты ошибаешься… А как же Джулия?

– Я хочу тебя, и ты не можешь мне запретить этого!

– А я, Джордан, хочу горячего шоколада, но у меня от него сразу начинается мигрень, поэтому я стараюсь не думать о нем.

– Очень остроумно, но ты не убедила меня и не охладила моего пыла. Кстати, а почему ты так дрожишь? Я склонен думать, что ты сгораешь от желания.

– Здесь довольно прохладно, – покривила душой Лайби.

Джордан весело расхохотался.

– Тогда мне придется тебя разогреть, – и не дожидаясь согласия, он прижался к ее губам и стал целовать все более страстно и нежно, пока ее стиснутые губы не раскрылись и не начали предательски оживать. Джордан почувствовал, что ее сопротивление сломлено и стал более настойчив и дерзок.

– Нет, Джордан, – слабо запротестовала Лайби под напором его губ, языка и рук. – Нет… – стонала она, стараясь вырваться.

– Да! – выдохнул он, просунув ногу между ее ногами, задыхаясь от желания. – Чего ты боишься? Я не сделаю тебе больно.

– Нет… нет… я боюсь тебя.

Но он не слушал ее и стал покусывать ее губы, осторожно ласкать затвердевшие соски. Лайби вздрагивала и почти не сопротивлялась, позволяя ему самые откровенные ласки. Он посмотрел на ее запрокинутое лицо, ждущее и сладострастное, и снова стал целовать ее, вкладывая в поцелуй всю страсть, которая накопилась в нем за последнее время и все больше пьянея от запаха ее волос и тела. Он чувствовал, что ей нравятся его бесстыдные ласки.

Лайби чувствовала, что она больше не в силах сдерживать себя, что вот-вот она отдастся ему прямо на соломенной подстилке, лишь бы он только не кончал свою любовную игру. Она обвила его бедра ногами и застонала, ритмично двигаясь вместе с ним. Ее губы были послушными, грудь выскользнула из блузки. Где-то в подсознании она уже отдавалась ему, она ждала…

– Да, Лайби, сейчас… здесь я возьму тебя. Я доставлю тебе такое наслаждение, что ты забудешь этого проклятого Чарли.

Чарли? Причем здесь Чарли? Она сразу отрезвела и еще затуманенными глазами глянула на Джордана. Причем здесь Чарли, если она целуется с Джорданом?

– Чарли? – повторила она.

– Но он же хочет тебя! Я видел, как он пожирал тебя глазами, там, в кафе. – Он попытался притянуть ее к себе, весь во власти неутоленного желания, распаленный и злой. – Зачем ты мучаешь меня и себя? Дай мне губы! Цыпленок неопытный!

– Разумеется, я не могу сравниться с Джулией. Лайби продолжала вырываться из его железных объятий. – Вот бы она увидела тебя сейчас!

Джордан разомкнул руки и посмотрел на нее, прищурив глаза. Если она хотела причинить ему боль, то добилась своего. Но с каким бы наслаждением он сейчас швырнул бы ее на эту соломенную подстилку и изнасиловал. Да, именно изнасиловал! Что она себе позволяет? Она, что, слепая? Не видит, как он мучается? Он больше не хочет слышать ни о Джулии, ни об ее отце… Ему нужна Лайби, и только она.

– Лайби, какая же ты неопытная дурочка. Ну что можно сделать с природой? Что может сделать Джулия, если мне нужна ты? Разве тебе не ясно?

– И давно ты это понял? Насчет природы, я имею в виду?

Он закрыл глаза, чтобы не видеть свою мучительницу. Ему вдруг стало страшно: а может она, действительно, равнодушна к нему?

– Я не хожу быть объектом одноразовой любви, даже с тобой. – Она сверкнула в его сторону своими зелеными глазищами, которые сейчас казались особенно яркими.

Джордан алчно посмотрел на нее, еще весь во власти желания.

– Уходи, пожалуйста. – Она показала ему рукой на дверь. Потом скрестила на груди руки, чтобы придержать спадающий бюстгалтер. – Мне стыдно за то, что я вела себя так разнузданно.

– Но пять минут назад тебе очень нравилось то, что я делаю с тобой.

– Ты умеешь хорошо обольщать… а я глупая, неопытная… как там ты меня еще называл… поддалась твоим чарам, – улыбнулась она. – Ну а теперь уходи, Бейли заждался, когда я его поскребу.

– Бейли? Общество этой старой развалины тебе нравится больше, чем мое? – Он не терял надежды, что она смилостивится и… Нет, он не уйдет, пока не добьется своего. – Лайби, какой у тебя, оказывается, тяжелый характер. Я не думал, что ты такая упрямая и несговорчивая.

– Только потому, что я не уступила тебе, ты считаешь меня упрямой? Значит, ты ничего не понял, Джордан. Тебе нужно только мое тело, а что я чувствую… да что с тобой говорить! – Она вздохнула, наклонилась за скребницей и пошла к стойлу.

Слава Богу, что я устояла, подумала она, с облегчением услышав шум мотора. Вряд ли он захочет еще раз потерпеть фиаско, а значит больше не придет к ней. Лайби стало стыдно, когда она вспомнила, что он с ней делал минуту назад. Она чувствовала себя разбитой, грязной… Боже мой, на кого я похожа?

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Джанет скрывалась, поэтому вопрос с завещанием все еще оставался нерешенным. Лайби и Курт вынуждены были уехать из своего родового гнезда, так как на дом был наложен арест до тех пор, пока не объявится Джанет.

Курт поселился в общежитии на ранчо одного из скотоводов, где он подрабатывал, а Лайби сняла комнату в пансионате. Джордану они ничего не сказали, а он с тех пор, как они с Лайби выяснили отношения в конюшне, больше не появлялся. Лайби договорилась с соседями, чтобы они взяли к себе ее единственную лошадь, и по воскресеньям приезжала к ним помочь по хозяйству в качестве оплаты.

В городке говорили, что Джордан и Джулия вероятно уже помолвлены, так как дочь сенатора с гордостью демонстрировала огромное кольцо с драгоценным камнем. Джулия видимо уже успокоилась. Она выступила с заявлением, что Колхаун Белленджер пользуется недозволенными средствами, стремясь выиграть предвыборную кампанию. На следующие день после ее выступления по местному телевидению Блейк Кемп вручил ей повестку в суд по обвинению в клевете. Это было начало конца Мериллов.

Джулия была вне себя от негодования, получив повестку.

– Они ничего не добьются, – сказала она Джордану. – Ты должен пригласить для меня адвоката из Остина. Мы покажем этому выскочке его место. Какое он имеет право учить меня? Из молодых да ранний.

Джордана покоробили ее слова. Он воспринял их как намек в том числе и на себя. Он внимательно посмотрел на Джулию, которая полулежала в кресле и полировала ногти.

– Извини, не понял?

– Его пора проучить, скоро выборы, мы не можем ждать.

– Я думаю, ты не права, Колхаун один из самых умных и порядочных людей, которых я знаю.

Джулия усмехнулась.

– Хорошо. Я погорячилась, беру свои слова назад, но только ради тебя. Но ты должен уговорить, чтобы он прекратил преследовать меня. – Она ласково посмотрела на него, что с ней случалось довольно редко: в последнее время она была постоянно в плохом настроении и даже уклонялась от его ласк.

Джордан не знал, как ему поступить. Поведение Джулии сбивало его с толку, он не мог понять, чего она хочет. Ее манера говорить полунамеками сейчас раздражала его, он потихоньку прозревал, но тешил себя надеждой, что любим этой капризной, избалованной женщиной, которая с рождения не знала ни в чем отказа. Это придавало ей даже своеобразное очарование в его глазах. Ему нравилось везде сопровождать Джулию, нравилось, что ее везде встречают, как королеву, да она и была королевой… хотя в последнее время ему все чаще приходило в голову, что она снежная королева, влюбленная только в себя. Постепенно острота ощущений от удовлетворенного тщеславия притупилась. Порой ему бывало даже тоскливо на этих чопорных вечерах, на которых народ оживал только к концу. Ему стало приходить в голову, что наркотики тут играют не последнюю роль. Неужели Лайби была права?

– Послушай, – начал он, – думаю, тебе надо перестроиться. Сейчас другое время, твой отец уже не способен на что-то повлиять. Посмотри, как изменилась жизнь за последние годы, сколько появилось молодых, целеустремленных, перспективных людей.

– Но моего отца поддерживает вся старая элита, а это очень уважаемые люди, – не уступала она.

– Но Джулия, мне неудобно об этом говорить, и тем не менее, посмотри – они же все почти разорены, а новые представители городской элиты имеют не только огромные деньги, но связаны и с властными структурами. Пойми, у них и власть, и деньги, а это огромная сила.

Джулия усмехнулась, но ей стало не по себе.

– Почему же ты не говорил мне этого раньше?

– Я пытался, но разве ты прислушивалась к кому-нибудь? Тем более ко мне, «выходцу из народа»?

– И все же отец не может проиграть, – с детской непосредственностью сказала она.

– Джулия, сейчас нужны молодые люди с новыми свежими мыслями, способные идти в ногу со временем.

– И все эти качества есть у Колхауна Белленджера? Ты считаешь, избиратели проголосуют за него? – сухо спросила она.

Вполне возможно, он очень опережает твоего отца даже по результатам предварительных опросов. Кроме того, твой отец нажил много врагов. Помнишь тех двоих офицеров? Никто об этом не забыл. И еще кое-что, Джулия. Ты сама не хуже меня знаешь, в чем вы уязвимы. Плохо относятся и к мэру нашего города, он очень злоупотреблял именем твоего отца.

– Мне не нравятся твои нравоучения, Джордан. Ты в последнее время слишком часто позволяешь себе критические замечания в адрес меня и папы. Я ведь могу подумать, что это влияние того маленького ничтожества, как ее… мисс Коллинз, так? – насмешливо спросила она.

– Между прочим, ее отец – прямой потомок старого Джона Джекобса, того самого, основателя нашего города. Да, она и ее брат сейчас бедны, но у нее столько благородства, что ей может позавидовать любая женщина из самого высокого социального круга. – Джордан не понял, как эта хвалебная ода вырвалась из его уст.

– Ха! Джордан, опомнись, что ты болтаешь?

– Замолчи, Джулия! – Ему вдруг стала противна эта самодовольная и самовлюбленная стерва. – У нее полно неприятностей, но она держится как английская королева.

– Ее неприятности по сравнению с моими ничто! – парировала Джулия. – Так ты собираешься нанимать мне адвоката из Остина? Или я займусь этим сама? Но тогда ты будешь лишен… – Она не договорила, так как он перебил ее.

Я думаю, тебе лучше самой заняться своими делами. Тебе же все равно не угодишь. Я устал метаться за твоим настроением. И знай: я никогда не пойду против Колхауна Белленджера. Джулия ядовито улыбнулась.

– Ты так восхищаешься этой девицей? Но тогда почему же ты не помогаешь ей? Разве не знаешь, что ее с братцем выгнали из дома?

– Что? – Джордан чуть не подпрыгнул от неожиданности.

– Не нашлось ни одного человека, который одолжил бы им деньги, несмотря на ее благородство и прочие достоинства, – ехидно улыбнулась она.

– Но это же невозможно. Где она живет?

– Не интересовалась. Но я рада, что она исчезла из поля зрения. Уж больно она покушалась на тебя, а ты принадлежишь нам.

– Я не принадлежу пока никому, Джулия, – ответил, он вставая. – Господи, как я мерзко себя чувствую, что ж, поделом мне. Зачем мне все это надо? С меня хватит ваших упреков, истерик, бессмысленных требований и прочего. Я выхожу из игры.

– Невелика потеря, – крикнула она. – Твоя змея была права: нам нужны только деньги. Ты никогда не нравился мне, понял? Ни как мужчина, ни как человек. Неужели ты возомнил, что я вышла бы за тебя замуж в случае победы папы? Ха-ха-ха!

Джордан схватил шляпу и выскочил, чуть не сбив с ног изумленного лакея. В ушах у него еще долго звучал злобный, издевательский смех Джулии.

***

Кемп и Лайби разбирали поступившую документацию, когда внезапно в офис влетел Джордан Пауэлл.

– Блейк, мне нужно поговорить с Лайби, я недолго, – сказал он, снимая шляпу.

Лайби нерешительно смотрела то на него, то на Кемпа.

– Но все уже сказано, – откликнулась наконец она.

– Лайби, ты же знаешь, что я должен идти в суд, – вмешался Кемп. – Послушай, что он скажет, в конце концов, ты всегда можешь выгнать его.

Лайби нетерпеливо дернула плечом. Кемп подмигнул Мейбел, и они вышли. Джордан нерешительно присел на стул у входа.

– Я сделал много ошибок, – тихо начал он. Но выслушай меня. – Джордан встал и пересел в кресло рядом с ее столом. – Ты чувствуешь, что нравишься мне. И я подтверждаю это: да, нравишься. Мы равны с тобой по происхождению, и твои, и мои родители занимали равное положение в обществе. Мы с тобой рано лишились матерей. Но ты нашла в себе силы не чувствовать себя ущербной, а я… я горел желанием выбиться в люди, заставить всех забыть о том, что моя мать была экономкой, а отец пил… Я хотел, чтобы меня уважали, хотел подняться на самую высокую ступеньку социальной лестницы. Я хотел заставить всех забыть о моем детстве, нищете, унижении.

Когда Джулия обратила на меня внимание, я был счастлив. Мне казалось, что она даст мне все то, о чем я мечтал ночами…

– Что ж, ты выбрал достойный объект. Полагаю, ты не ошибся?

– Зачем ты смеешься, Лайби? Ты же сама меня неоднократно предостерегала, чтобы я не связывался с ней. Но я упорно не желал тебя слушать, мне казалось, что ты говоришь это из зависти к моему положению. Мне тогда казалось, что мне все завидуют: еще бы, такая девушка! Я восхищался ее красотой, манерами, талантами, у меня кружилась голова от свалившегося мне на голову счастья. Мои мечты осуществились, думал я, мое тщеславие почти удовлетворено… оставалось только жениться на ней, – Джордан затуманенными глазами смотрел в окно. – Когда я первый раз держал ее в объятиях…

Тут Лайби встала и отошла к шкафу с бумагами, и он понял, какую совершил бестактность и замолчал.

– Продолжай, мне особенно интересно слышать про ваши объятия. Ну и как? – Она постаралась улыбнуться.

– Прости, дорогая. Но я… порвал с ней, я сказал ей все, что думаю о ней и ее папаше. Я теперь понимаю, как был жесток, когда не вступился за тебя у кафе, и когда она ударила тебя. Я верил всему, что она говорила о тебе… я думал, что такая интеллигентная и образованная девушка не может опуститься до лжи.

А я – могла лгать? И Кемп мог? И Чарли Фоулер тоже? Но мы же не такие интеллигентные и образованные, как Джулия Мерилл, дочь сенатора и подруга голливудских актеров. Джордан, вот ты сидишь и оправдываешься. Зачем? Почему ты не пришел ко мне раньше, когда был нужен мне? Твоя необыкновенная Джулия не пустила тебя? Чего же она боялась меня, нищей и простой? Я никак не могла быть ее соперницей, она это прекрасно понимала, так чего она боялась?

Джордан опустил голову, не в силах смотреть ей в глаза.

– Ты вот тут говорил, что тебе пришлось перенести, и как ты страдал. Но почему ты не поинтересовался, куда я приткнулась, когда нас с братом выгнали из дома?

– И все-таки выслушай меня, Лайби. Я был глуп и самонадеян. И не только. Я вел себя как ребенок, который получил дорогую игрушку и боится расстаться с ней даже на минуту. Неужели ты, такая тонкая и умная, не понимаешь этого? Не прогоняй меня!

– Поздно, Джордан. – Она равнодушно посмотрела на него и подошла к своему столу.

Он встал и медленно побрел к выходу. Поздно? Да они созданы друг для друга, и он докажет ей это. Жизнь только начинается.

У порога он обернулся.

– Джанет все еще в бегах? Лайби кивнула.

– Ну, это дело времени. Надеюсь, Кемп найдет ее раньше, чем она поймает на удочку еще одного сластолюбивого старика. До свидания, – многозначительно сказал он и вышел.

Предвыборная кампания Колхауна набирала силу. Лайби проводила все свободное время в конторе Колхауна, помогая готовить материалы для выступления и различные документы. Все были уверены в его победе.

В одну из суббот Курт заехал проведать Лайби и заодно позавтракать с ней.

– Слышала что-нибудь про Джордана? – неожиданно спросил он.

Лайби напряглась.

– Что-то случилось? Он приезжал ко мне несколько дней назад на работу. Извинялся и плакался, что ошибся.

– Все говорят, что он бросил Джулию. Понимаешь? Он бросил, а не она. И теперь Джулия ищет расположения Дука Райта, – усмехнулся Курт.

– Ну, думаю, у нее ничего не получится. Вряд ли он теперь скоро женится. Во-первых, он все еще любит свою бывшую жену и надеется помириться. А во-вторых, он не так доверчив, как Джордан, – уверенно сказала Лайби.

– Ты не права. Когда такая хорошенькая женщина начинает откровенно уделять тебе внимание, любой нормальный мужик потеряет голову.

– Даже ты потерял бы от нее голову? – удивилась Лайби.

Он улыбнулся.

– Я – ковбой, а ковбои особая порода мужчин.

– Но Джордан тоже был ковбоем.

– Был! – уточнил Курт. Лайби хмыкнула.

– У меня есть идея, – вдруг сказала она.