Текст книги "Северный дьявол"

Глава 13

Огромный луч прожектора скользнул по толчее копей «Синяя птица», неестественно яркий в этом редком снегопаде, и исчез, скрывшись за складкой горы. Они находились на четвертом этаже фабрики, достаточно высоко, чтобы резкий грохот от дробящейся породы не мешал разговору. Это было прекрасное деревянное здание, достаточно прочное, чтобы выдержать долгие годы вибрации, производимой дюжиной огромных дробилок, размалывавших камни внизу.

Глядя на роскошную обстановку кабинета и бриллиантовые украшения Хамфриса, Коллинз уверился в том, что отчеты «Синей птицы» подправлялись еще сильнее, чем он подозревал. Бельгийский ковер он еще мог бы как-то извинить, но сколько же пришлось потратить на то, чтобы купить и доставить сюда это огромное окно высотой в семь футов? Однако этот разговор можно отложить. Прежде всего, надо разобраться с Донованом и Грейнджером.

Коллинз подался вперед, чтобы еще раз увидеть состав.

– Донован приехал вовремя.

– Видимо, поставил кого-нибудь следить за часами; чтобы не ошибиться, – презрительно хохотнул Мейтленд.

– Он входит в число самых хитрых дельцов своего поколения. Не делайте ошибки, недооценивая его. – Хамфрис, на удивление щеголеватый для своей комплекции, повернулся к своим собеседникам. – У него в рукаве наверняка найдется хотя бы один козырь.

– Но у нас есть самая крупная карта – Рейчел Дэвис, – напомнил Коллинз.

– Верно. Только нам надо убить Грейнджера, чтобы его родня не подняла шума. После того как мы здесь закончим, отправимся на копи «Золотая капля», пока люди Донована не собрались с силами, чтобы нам отомстить.

– А когда я смогу поучить эту сучку вежливости? – спросил Мейтленд.

Коллинз предостерегающе посмотрел на сына:

– Все в свое время. Сейчас нам предстоит бой с Донованом.

Мейтленд мило улыбнулся и развел руками. Красная полоса шрама раскалывала лицо, превратив в отвратительную демоническую маску.

– Конечно, отец. Месть – это блюдо, которое надо подавать холодным. Даже ледяным.

Рейчел осторожно приподняла голову. Отлично, у нее открыты оба глаза, спина выпрямилась, голова почти не кружится. И гораздо меньше болит.

Лицо онемело от холода, и она начала медленно раскачиваться, засунув руки в рукавицах под мышки.

Ни один из Коллинзов не заходил к ней с того момента, как ее сюда привезли.

К счастью, ей оставили бизонью шубу и все остальное, что было на ней в момент похищения. Милый Брейден заставил ее спрятать рукавицы во внутренний карман шубы.

Убедившись в том, что движение не причинит ей сильной боли, Рейчел уперлась спиной в стену и медленно поднялась на ноги.

У нее снова закружилась голова в тот момент, когда она начала выпрямлять ноги. Рейчел напряглась, но тут же заставила себя расслабиться и дышать ровно и медленно, как ее научил Элиас. Он прожил дольше, чем можно было ожидать, благодаря тому, что научился справляться с болью гораздо лучше, чем доктора с их лекарствами. Головокружение прошло, пульс перестал частить.

Рейчел судорожно сглотнула и огляделась.

Никто не заглядывал к ней с того момента, как ее сюда привезли. Команда локомотива громко обсуждала возможности доплаты с учетом большой загруженности, которую принесла эта зима.

Рейчел не собиралась выходить в эту единственную дверь.

В самой комнате не оказалось никакой мебели – только несколько ящиков с инструментами. Одно из приспособлений напоминало гаечный ключ. Она смогла поднять его только обеими руками. Боже правый, похоже, он был предназначен для того, чтобы поворачивать какие-то тугие клапаны на горнодобывающем оборудовании.

Рейчел вынуждена была привалиться к стене, чтобы махнуть им. Этим приспособлением можно выбить окно и вылезти на крышу. Но сначала она вырежет на стекле крест траурной бриллиантовой брошью, чтобы не очень шуметь.

Из двух слуховых окон был видно, что приближается буран: сильный ветер нес сосновые иглы и шишки. Временами стекло заволакивало белой пеленой. Но снегопад еще не начался. В горах погода может оказаться еще хуже.

С этой стороны она слышала только слабый гул непрекращающейся работы мощных машин. Может, это толчея?

Рейчел придвинулась к окну и стала обдумывать свои возможности. Она находилась на высоте трех этажей, а крыша только на первом этаже, над крыльцом. Однако снег собрался большим сугробом у деревянной стены здания. Его край был резко обрезан – почти превращен в стену – рядом с дверью фабрики. Прямо за ним зияло темное отверстие туннеля, из-за снега его невозможно было разглядеть.

Если она войдет в туннель, то не будет знать, куда он ведет – к друзьям или врагам. В любом случае она не будет этого знать, каким бы путем ни пошла. Но в туннеле она хотя бы сможет укрыться от стихии. Можно попытаться выйти через дверь и поискать какой-нибудь другой выход. Удастся ли ей открыть дверь гаечным ключом? Рейчел постучала по двери.

Она оказалась слишком массивной. Может, открутить петли, как это делал плотник в Англези-Холле, когда ремонтировал двери.

Нет, надо выпрыгнуть в окно, съехать по крыше, пройти по туннелю и молиться.

Настало время отстегнуть брошь и процарапать стекло, повторяя одну из детских шалостей Элиаса. Рейчел ударила гаечным ключом по стеклу. Оно мгновенно раскололось огромной звездой, и осколки посыпались наружу, где ветер закрутил их, словно заблудшие души. Рейчел провела гаечным ключом по раме, чтобы сровнять острые края.

Ветер швырнул ей в лицо комья снега. Она по-ребячьи показала ему язык и подтащила к окну один из ящиков. Чего бы это ей ни стоило, она сбежит и вернется к Лукасу. А в один прекрасный день встретится с матушкой и Мерси.

Передвигая ящик, она обнаружила в нем огнестрельное оружие, винтовки и дробовики, а также амуницию.

Рейчел опустилась на корточки. Мысль ее лихорадочно работала.

Стрелять она научилась много лет назад, главным образом для того, чтобы отгонять хищников от курятника, когда старик Дэвис посещал свой загородный дом. Он приезжал налегке, так что каждому слуге приходилось работать за двоих, а то и за троих. Элиас забавлялся тем, что заставлял Рейчел тренироваться в стрельбе, однако похвастаться своими успехами она не могла.

Сможет ли она убить человека?

Мейтленд хладнокровно убил Питера и Пола Хокинс. В этих глухих местах ей, возможно, придется защищаться.

Рейчел сорвала крышки с двух упаковок.

Оружие было готово к мгновенному применению, без толстого слоя смазки, необходимого для длительного хранения. К ее радости, там оказался дробовик Гринера – лучший из лучших. С этой моделью она была хорошо знакома.

Забросив дробовик себе за спину, Рейчел подобрала юбки и забралась на придвинутый к окну ящик. Хорошо, что на ней было простое прогулочное платье, без всяких оборок.

Рейчел вылезла в окно, встала, держась за оконную раму.

Она тяжело упала на крышу и скользнула вниз, снова упала прямо в сугроб и, как могла быстро, выбралась из него.

Рейчел бросилась прямо в туннель, прислонилась к стене и прислушалась.

В фабричном здании, откуда она только что выбралась, никто не поднял тревоги. Где-то поблизости разворачивался паровоз, готовясь к отправлению. Видимо, он ждал Коллинза и его сына.

За туннелем и площадкой перед самыми копями лежал снег глубиной в рост высокого мужчины – этот покров был таким глубоким, что она не смогла бы идти по нему без снегоступов.

Единственный путь, который был для нее открыт, – это прямо по туннелю. В его глубине слабо мерцал свет, возможно, благодаря тому, что последние лучи солнца проникали сквозь снег. Однако они были недостаточно яркими, чтобы устранить его сходство с подвалом на Уступе Коллинз.

Рейчел судорожно сглотнула, взяла дробовик на изготовку, стиснув зубы, повернулась спиной к копям и двинулась вперед.

* * *

Малыш следовал за Лукасом. Ни унции снега не упало со склона горы.

Хотя этот проклятый путь был по-своему волнующим и разбудил в Лукасе те чувства, которые давно хотелось забыть, он занял намного больше времени, чем ему хотелось бы. Они оставили коней несколькими милями севернее, у одного из дружкой Лоуэлла, который встретил их радостной улыбкой и снабдил четырьмя парами отличных снегоступов, благодаря которым они быстро и бесшумно проделали последний этап пути.

Лукас и Малыш оказались над «Синей птицей» на тридцать минут позже, чем планировалось. Донован должен был появиться с минуты на минуту. Если у Хамфриса есть снайперы, они уже расставлены по местам и готовы убить Донована.

Они заняли позицию на горе Дэвидсона – без прикрытия на совершенно голом склоне, так что одно неверное движение могло их выдать или вызвать лавину. В десяти шагах от них Лоуэлл спрятался за валуном, осматривая местность. Двадцатью футами дальше Митчелл бесшумно прикончил единственного часового Хамфриса и теперь оттаскивал его куда-то, где он останется невидимым до тех пор, пока не наладится погода.

Ветер дул с такой силой, что заметал следы всего за несколько минут. Снег коварно заползал Лукасу за ворот и под рукава. Однако ему было достаточно тепло благодаря шерстяному вязаному шлему, защищавшему лицо, а также варежкам, надетым на перчатки. Во время службы в армии ему случалось замерзать гораздо сильнее. Он радовался тому, что в Колорадо несколько раз выбирался с Малышом на охоту, так что воспользовался снегоступами не в первый раз за эту зиму. В противном случае у него сейчас все мышцы ног болели бы, поскольку снегоступы достаточно тяжелые и при ходьбе приходится широко расставлять ноги. Зато двигаться в них можно, не производя ни малейшего шума, что очень важно, когда преследуешь противника.

Малыш указал на яркий свет внизу, который сопровождался громыханием.

Лукас кивнул. Это были копи «Синяя птица», поезд Донована шарил фарами по местности. Он вдруг резко повернул влево от Лукаса, на север, яркий луч померк, потом снова появился, устремившись к «Синей птице». Частная ветка, идущая от основного пути к «Синей птице» и «Золотой капле», имела форму рогатки, в месте раздвоения, ближе к главному пути, находилось глубокое ущелье. Даже по меркам горных железных дорог путь был на редкость извилистым. Машинисту стоило огромных усилий удержать паровоз на рельсах.

Лукас сдвинул брови, прослеживая взглядом рельсы, уходившие на юг. Ему показалось или он действительно увидел искры, взлетающие к небу, ближе к «Золотой капле»? И свет, падающий из окна?

Да! Там стоит поезд, спрятанный южнее «Золотой капли». Только с позиции Лукаса, высоко на склоне горы, его можно было разглядеть. На этом поезде Коллинз и Хамфрис рассчитывают сбежать, после того как убьют Донована.

Ледяной порыв ветра налетел на них с Малышом, закручивая вокруг них снег. Он стер его с лица и успел уловить быстрое движение: красные и черные клетки на фоне темных камней. Мужчина снова пошевелился – и стала видна винтовка, нацеленная на железнодорожные пути, идущие к «Синей птице».

Лукас встретился взглядом с Малышом. Хамфрис выставил как минимум одного снайпера.

Потом они увидели второго. Сколько же их здесь?

Снайперов необходимо снять немедленно, пусть даже они при этом себя обнаружат и вызовут ответную атаку.

Лукас осмотрелся. Лоуэлл на позиции и готов застрелить тех, кто появится со стороны «Синей птицы». Митчелл исчез в своем укрытии чуть выше на склоне, готовясь прикрывать их всех.

Лукас снова перевел взгляд на «Синюю птицу», приготовившись к атаке.

Высокий стройный мужчина выскользнул за дверь с южной стороны. На нем была роскошная меховая шуба, которой гордился бы даже русский аристократ.

Мейтленд Коллинз? Что задумал этот дьявол?

Лукас настороженно огляделся и скрылся в снежном туннеле. Скорее всего он запер Рейчел в «Золотой капле», соседней копи на юге, будь он проклят!

Лукас готов был разорвать этого самодовольно ухмыляющегося ублюдка на тысячу кусочков. Он скрипнул зубами и попытался справиться с собой. Если он побежит за Мейтлендом, снайперы Хамфриса попрячутся, чтобы потом выскочить и убить Донована. Лукас должен выполнить свой долг и сделать то, что ему поручено, а не то, что велит ему сердце.

Прожектор паровоза снова ярко высветил окрестности.

Первый снайпер занял позицию, готовясь стрелять по небольшой станции у «Синей птицы». Второй находился на том месте, куда вот вот прибудет Донован.

Лукас и Малыш прицелились.

Гудок паровоза эхом отразился от склонов.

Ветер внезапно стих, словно благословляя сделанный Лукасом выбор.

Один за другим прогремели два выстрела.

Снайперы упали на валуны, окрасившиеся их кровью.

Поезд Донована подошел к копям. Зазвонил колокол, завизжали тормоза.

Лукас напряженно ждал, когда наконец можно будет отправиться за Мейтлендом.

Уильям вышел из своего личного вагона. Последние отголоски гудка замерли в горной долине. Он высоко держал голову, дожидаясь новых выстрелов после тех двух, которые успел расслышать. Его сердце билось ровно.

Грейнджер снял двух снайперов. Ждет ли его предательство на самих копях? Уильям презрительно скривил губы. Скорее всего.

Надо поскорее покончить с этим делом. Он обещал Виоле вернуться к вечеру. Он в первый, и если это будет хоть как-то зависеть от него самого, то и в последний раз расстался с ней для того, чтобы вести бой.

Он неспешно зашагал вперед – предельно щеголеватый в своем прекрасном костюме, сшитом на заказ у лучших лондонских портных, которым он обзавелся меньше года назад во время своего свадебного путешествия.

Хамфрис протянул ему руку, расплывшись в улыбке. Иисусе сладчайший, откуда этот мерзавец взял деньги на соболью шубу? «Синяя птица» в свои лучшие годы не приносила столько денег, особенно управляющему.

Уильям пожал предателю руку:

– Рад вас видеть Хамфрис.

Уильям демонстративно не стал представлять двух мужчин, приехавших вместе с ним. И не упомянул о тех, кто находился в его личном вагоне, а также в багажном.

– Давненько мы не виделись, – согласился Хамфрис. – Донован, это Альберт Коллинз, главный директор опекунского совета Фонда Дэвиса.

Уильям постарался быть предельно вежливым и радушно приветствовал Коллинза. Если бы ему пришлось выбирать, к кому повернуться спиной: к Коллинзу или Хамфрису, – он выбрал бы Хамфриса, хотя несколько минут раньше не сделал бы такого выбора. Однако Коллинз оказался смертельно опасным. Нечто гневное и темное металось у него в глубине глаз, не имевшее ни малейшего отношения к самому Уильяму. После первого обмена приветствиями Коллинз замолчал, предоставив Хамфрису вести разговор, хотя Уильям готов был поспорить на свою месячную прибыль, что высокомерие Коллинза не имело границ. Он презирал всех и вся. Взгляд Коллинза время от времени устремлялся на юг. Он игнорировал предложения Хамфриса относительно горячительных напитков у него в кабинете.

Волосы на голове Уильяма встали дыбом. Грейнджер мог оставить свой пост на склоне, как только устранит всех снайперов Хамфриса.

Но что еще, черт подери, тут происходит?

* * *

Рейчел шла по туннелю, стараясь ступать как можно тише. Воздух был холодным и обжигал ее всякий раз, как она приближалась к стене туннеля. Она предполагала, что над ней находится несколько футов снега, который чуть мерцал, пропускал в туннель свет.

Внутри стояла такая тишина, что, казалось, само время остановилось. Каждый звук многократно усиливался, даже шорох ее подола, задевавшего стены. В конце концов она решила идти по самому центру туннеля, где можно двигаться почти бесшумно.

На полу туннеля, покрытого снегом, сохранились отпечатки следов всех, кто здесь проходил. Видимо, люди Хамфриса не один месяц перетаскивали с «Золотой капли» что-то тяжелое. Неужели те копи до сих пор что-то производят? Но Рейчел нет до этого никакого дела. Она все еще находится в непосредственной близости от «Золотой капли».

Шаги громко разнеслись по снежному туннелю, тяжело и быстро приближаясь со стороны «Синей птицы». Идущий что-то насвистывал. Мейтленд!

Рейчел напряглась – и по ее коже побежали мурашки.

Еще две пары ног приближались к ней – но с другой стороны.

Боже правый, она оказалась в ловушке!

Мейтленд вышел из-за поворота снежного туннеля и остановился. Он радостно улыбнулся, и ярко-красная линия стянула ему щеку. Его глаза сверкали в неестественном голубоватом свете над дулом «кольта», который он держал в руке, твердо наставив на нее.

– Добрый вечер, миссис Дэвис.

Рейчел гордо выпрямилась.

– Миссис Грейнджер, – поправила она его, смерив презрительным взглядом.

Он усмехнулся, и лицо его превратилось в уродливую маску.

– Будущая миссис Коллинз.

Как бы он теперь ни выглядел, он это заслужил за то, как вел себя с ней самой, с ее сестрой, со всеми горничными. Не говоря уже о том, что он убил братьев Хокинс…

Он неспешно шагал к ней, продолжая держать пистолет. Двое других мужчин перешли на бег.

Она положила дробовик себе на плечо.

– Он заряжен.

Мейтленд расхохотался:

– Ты не сможешь, глядя человеку в глаза, убить его.

У Рейчел задрожала рука. Благие небеса, неужели он прав?

– Я видела, как вы убили Питера Хокинса и оставили его тонуть в его собственной крови.

Эта сцена еще много лет будет преследовать ее в кошмарных снах.

Он отмахнулся от ее обвинения:

– Ты у меня в долгу за мое лицо. Знаешь, скольких женщин меня лишит этот шрам?

Спасительная волна гнева помогла Рейчел овладеть собой.

– Убийца! – прошептала она. Он насмешливо закатил глаза:

– А мне наплевать! Но если ты поваляешься у меня в ногах, я разрешу тебе прожить полгода после рождения ребенка.

Рейчел вскинула ружье и выстрелила из обоих стволов в свод над головой Мейтленда. Он раскололся на тысячи кусков, осыпая его ледяными осколками, закружившимися вокруг него в причудливом танце.

На секунду туннель залил яркий свет. Мейтленд стоял, потрясение глядя на нее. Рот у него открылся, глаза округлились от ужаса.

Рейчел инстинктивно попятилась.

Не успел, он сделать и шага, как океан снега хлынул на него, погребая сначала до колен, потом до плеч и, наконец, накрыв с головой. Его выстрел прошел далеко от нее, в небо, и его звук заглушил гром сходящей лавины. Она погубила его, как он погубил Питера и Пола Хокинс.

Теперь ему предстояло ответить за свои злодеяния перед Богом.

Шаги резко остановились у нее за спиной.

Она стремительно обернулась, лихорадочно пытаясь извлечь из кармана заряды. Помоги ей небо, ружье надо перезарядить…

Двое мужчин злобно смотрели на нее. Оба наставляли на нее свои «кольты». Один из них сплюнул струю табачного сока на белоснежную стену.

– Убьем ее сейчас или доставим боссу?

– Сейчас. Она явно опасна.

Краска стремительно сбежала с ее лица, но она не опустила голову.

Два ружейных выстрела прогремели почти без паузы где-то у нее над головой. Оба охранника упали лицом вперед с дырками во лбу.

Рейчел охнула, стремительно обернулась и снова зарядила ружье. Ее била дрожь. Это Запад, а не Бостон. Она должна быть сильной, если собирается жить здесь с Лукасом.

И тут, словно материализовавшись из ее мыслей, появился ее любимый муж.

– Рейчел! Я чуть не умер, когда передо мной разверзлась земля и я увидел тебя.

Он спрыгнул в туннель и обхватил ее обеими руками.

Она прижалась к нему, все еще не в силах унять дрожь.

– Я думала, что никогда больше не увижу тебя.

Он поцеловал ее в макушку.

– Сейчас отведу тебя в безопасное место.

– Да, конечно.

Она подхватила дробовик. Он выгнул бровь:

– Никаких возражений?

У нее на глаза навернулись слезы.

– Никаких. Ты был прав, что оберегал меня. Я жестоко поплатилась за свое упрямство.

Его губы изогнулись в кривой улыбке.

– Ты очень великодушна. Но мы поговорим позже. Пойдем. Я посажу тебя на поезд.

Уильям вошел в помещение толчеи. Если бы он сам выбирал на серебряных копях подходящее место для своих черных дел, то он выбрал бы именно это.

Огромное здание представляло собой единственное большое помещение высотой в сорок футов, с полом, который был не хуже, чем во многих бальных залах. С полдюжины квадратных отверстий в полу позволяли громадным столбам дыма подниматься к потолку, напоминая джиннов из сказки об Аладдине.

Огромные дробилки стояли на высоком помосте. Установки имели высоту больше человеческого роста и могли превратить самую прочную породу в куски размером с кулак. На другом помосте стоял ряд из полутонных толчеи, которые размельчали эти куски в мелкую пасту, смешивая породу с водой. И наконец, шли сотрясательные шлюзы и амальгамирующие котлы с их смертоносной жидкой ртутью и другими веществами, отстойники и бойлеры. Каждое устройство стояло на отдельном помосте и играло собственную роль в отделении руды от пустой породы.

Вторым важнейшим ресурсом «Синей птицы» – после серебряной руды – был источник воды, который позволял производить все эти операции на месте в отличие от других копей, которым приходилось перевозить добытую руду к реке Карсон.

Ни помосты, ни соединявшие их лестницы не имели никаких ограждений. Здесь, на обогатительной фабрике, как и в туннелях и шахтах внутри горы, дьявол забирал замешкавшихся.

Дневная смена закончилась вскоре после приезда Уильяма, а следующая еще не началась.

Уильям, Хамфрис и Коллинз сначала осмотрели одну из подъемных шахт. Они все еще стояли возле отверстия для выпуска пара. Такое отверстие было в каждой шахте. Коллинз ходил с Хамфрисом и Уильямом, но держался особняком, а вскоре покинул помещение. Через минуту-другую за ним последовал мужчина атлетического сложения с оторванной мочкой уха.

«Да пребудет с Грейнджером благословение Пресвятой Девы Марии: ему нужны были бы глаза на затылке, чтобы справиться с этим дьяволом!»

– Вот образец новой руды, о которой я вам говорил, – заявил Хамфрис, вручив Уильяму кусок породы, который кто-то из его людей принес от толчеи. – Что вы скажете про эту толстую полосу синей породы, которая через нее идет?

Уильям иронично приподнял бровь и внимательное посмотрел на камень. В отличие от золота, которое легко мог увидеть даже неопытный человек, ни цвет, ни ширина породы не говорили о том, какое количество серебра содержится в руде.

Цвет серебряной руды обычно соответствовал ее происхождению. Серебряная руда Комстока была синей и более мягкой, чем руда из других областей.

Но в этом куске было больше золотых прожилок, а серебряные полосы были плотнее. Эта руда была похожа на богатую руду из Аризоны, а не на ту, что добывали в Неваде.

– Гм… Очень любопытно, – произнес Уильям. Двое его людей насторожились. Один приблизился к двери. Второй стал подниматься наверх.

Хамфриса удивило замечание Уильяма.

– Вам нравится?

– Я никогда не видел здесь ничего подобного, – искренне признался Уильям.

Один работник из «Донована и сыновей», жестом показав, что хочет облегчиться, выскользнул за дверь. Второй прижался спиной к стене, заняв идеальную позицию для того, чтобы просматривать все помещение.

– Что вы решили с ней делать?

– Отправить в преисподнюю!

Хамфрис схватил Уильяма за пояс и толкнул, пытаясь сбросить его в пятифутовое отверстие, за которым начиналась шахта глубиной в тысячу футов. Двигаясь с быстротой молнии, Уильям зацепил его ногой за лодыжку и резко дернул. Хамфрис потерял равновесие и упал на пол. Они откатились от отверстия, и между ними завязалась драка. Они боролись, как опытные борцы, каковыми и были на самом деле.

Уголком глаза Уильям успел заметить, что несколько людей Хамфриса, которые только что мирно налаживали оборудование и спокойно демонстрировали куски руды, бросились к работнику из «Донована и сыновей», вставшему у стены. Там завязалась еще одна драка. Люди Хамфриса окружили сражавшихся, делая ставки на то, кто станет победителем.

Дверь распахнулась, и в помещение ворвалась группа людей с громкими криками «Донован! Донован!».

Началась общая потасовка, проходившая среди громадных котлов, между помостами и на переходах между ними. Ее участники пользовались всеми возможными укрытиями и разницей в высоте, пуская в ход ножи, кулаки и ноги. Прогремело несколько выстрелов, но обе стороны опасались пользоваться огнестрельным оружием рядом с многочисленными союзниками и емкостями с ртутью.

Уильяму некогда было наблюдать за ними: он оказался в центре одной из лучших драк за всю свою жизнь, когда можно было прибегать к недозволенным приемам. Драка подходила к концу. Уильям тяжело дышал и обливался кровью, кружа по краю отверстия с кинжалом в руке, доставшимся ему от отца.

Хамфрис сделал ложный выпад, Уильям ответил тем же, не позволяя обманом увлечь себя в пропасть.

Хамфрис устал, его реакция замедлилась. Уильям парировал очередной удар, вывернул противнику запястье, а потом выпустил его и отошел от отверстия.

Хамфрис подался назад и потерял равновесие.

Уильям спокойно наблюдал за ним. Потребуется немало времени и значительная денежная сумма, чтобы восстановить безопасность работ на «Синей птице»: он это понял по тому, что успел увидеть в подъемной шахте и в других местах разработок.

Хамфрис с криком рухнул вниз, получив сильный ожог паром еще до того, как провалился в отверстие.

Уильям перекрестился. Он поставит свечку и закажет мессу о душе покойного при первой же возможности. Обидно, что жадность сгубила такого прекрасного инженера.

Потасовка начала стихать. Люди Хамфриса или сдавались, или были убиты. Мертвых укладывали в углу.

Малыш, друг Грейнджера, подтащил еще один труп и аккуратно положил рядом с остальными. Это оказался тот тип с рваной мочкой, который выходил из цеха следом за Коллинзом.

Митчелл мылся у источника. Уильям хорошо знал этого уроженца Виргинии. Он выглядел гораздо лучше остальных, хотя наверняка сражался без передышки.

Лоуэлл спустился из-под потолка, где, похоже, победил кого-то на балке шириной в четыре шага, которая проходила вдоль всего помещения.

Уильям покачал головой и невесело рассмеялся. Иисус, Мария и Иосиф! Неужели этот паренек никогда не повзрослеет? Что же, это даже хорошо.

С улицы донесся пронзительный крик.

Грейнджер? Коллинз? Уильям не мог определить, чей это голос. Кровь у него в жилах заледенела.