Текст книги "Звездная кровь"

Глава 16

– ..дель эсседа эсседа эсседа.., кваль ми о эсседа.., эсседа...

Тимоти резко остановился. Подавленный было страх снова всплыл на поверхность, когда в туннеле послышался этот тихий бесстрастный голос. Обернувшись, он оглядел помещение, которое только что покинул. Там вроде бы ничего и никого не было, хотя в такой тьме трудно было судить об этом наверняка. Применив психотехнику, он тщательно обыскал пост слежения на предмет хоть малейшего признака жизни, отзвука мыслей и чувств, который непременно должен исходить даже от самого чужеродного разума. Но ничего не смог обнаружить.

Вновь устремившись вперед и продолжая поиски, Тимоти вдруг сообразил, что только что прозвучавшие слова не были произнесены вслух, что они прозвучали у него в мозгу, причем даже не вербализуясь. А это означало, что говоривший пользуется телепатической связью и вовсе не обязательно должен находиться где-то поблизости.

Пару минут Тимоти простоял неподвижно, ожидая, не повторятся ли только что произнесенные слова снова. Но вокруг царило безмолвие. Кроме того, у него возникло неприятное ощущение, будто за ним наблюдают. Он решил продолжить путь. Но стоило ему начать двигаться вдоль по туннелю, как опять зазвучал тот же самый шепот:

– ..сейси дель эсседа эсседа эсседа.., кваль ми о...

Тимоти остановился – и шепот тут же замер. Не без облегчения Тимоти обнаружил, что у него не отсох язык, и ему хватило сил произнести:

– Я вас не понимаю.

Он и не подумал о том, чтобы передать эту фразу телепатически, как это делал тот, другой. Он еще не успел привыкнуть к своим новым способностям. Над возможностью телепатической связи он раньше даже никогда не задумывался и сейчас был поражен тем, что это оказалось так просто.

Еще одна минута прошла в полной тишине. Потом еще одна. В конце концов, когда терпение Тимоти было уже исчерпано и он решил продолжить путь, чтобы выяснить, нет ли чего-нибудь интересного в следующих отсеках, тот же самый тихий эфемерный шепот послышался вновь. На этот раз говоривший воспользовался английским:

– Я думал, ты один из нас.

Хотя это говорилось теперь по-английски, голос звучал по-прежнему призрачно и как будто сдавленно, словно его владелец страдал заболеванием голосовых связок.

– Нет, – ответил Тимоти. – Нет. И на какое-то жуткое мгновение ему почудилось, будто силы вот-вот покинут его и он окажется способен лишь на бессмысленный и безумный лепет вроде того, каким изъясняются дебильные дети. И произойти это должно было в такое историческое мгновение, во время первой встречи человека с представителем внеземной цивилизации! К нему вернулось вроде бы навсегда забытое ощущение собственной неполноценности. Таким неуверенным и беспомощным он не чувствовал себя с тех пор, как покинул приют и прожил первый год за его стенами. Но все же ему удалось выдавить из себя несколько слов – с трудом, но все же вполне осмысленно. Философствовать он сейчас был не в состоянии, однако несколько разумных слов ему произнести удалось.

– Я из этого мира. А не из вашего.

– Как ты сюда вошел?

– Телепортация, – ответил Тимоти. И это заявление несколько подбодрило его самого. – Той же дорогой, которой вы сами. Из хвоста корабля сюда.

– Тебе известно о нас?

Это прозвучало не то как вопрос, не то как констатация факта. Тимоти ответил:

– Кое-что. Совсем немногое.

– Как?

– Методом умозаключений, – ответил он. Тимоти перечислил все, что обнаружил и подметил-с тех пор, как взошел на борт корабля. Он говорил быстро, стараясь не наскучить дематериализованному голосу рассказом о деталях, которые могли бы показаться тому неприятными. Встреча представителей двух рас, двух миров, двух различных солнечных систем из далеко отстоящих друг от друга созвездий должна была запомниться обоим как триумф и чудо. А вовсе не скукой.

Тимоти почувствовал, что вспотел. Ему показалось, будто он вышел на подмостки перед огромной аудиторией. И хотя из-за ослепительных огней рампы не видно лиц, он знает, что послушать его собрались многие тысячи.

– Ты говоришь о Братстве, – послышалось в ответ. Эфемерный шепот выхватил из потока информации, предоставленной мутантом, именно это слово. – Пожалуйста, объясни.

Тимоти рассказал об иерархической структуре подпольной организации, кратко описал ее деятельность. Конечно; он не был уверен в том, что все его слова доходят до его собеседника, а если и доходят, то способствуют вящей славе человеческого рода. Он старался говорить подробно и внятно скорее из страха перед тем, что, стоит ему замолчать хотя бы на мгновение, пришелец придет к выводу, что узнал уже все, что нужно, и отправит самого Тимоти восвояси, так и не удовлетворив его собственного любопытства. А может, даже и уничтожит. Этого и следовало ожидать в первую очередь, ведь именно так обычно вели себя пришельцы, судя по научно-фантастической литературе. И Тимоти с удивлением отметил, что предпочел бы смерть от руки инопланетянина бесцеремонному выпроваживанию с борта космического корабля...

Когда он закончил свой рассказ, в разговоре вновь возникла пауза.

– А этот ПБТ, о котором ты рассказал... Откуда взялось такое название?

– Это сокращение. Оно означает: Путешествие Беспредельного Типа. Так окрестили наркотик, когда выяснилось, что у него нет химической формулы.., то есть что нам неизвестна химическая формула, по которой его можно было бы назвать.

Теперь Тимоти решил, что настало самое время, не дожидаясь очередного вопроса со стороны пришельца, в свою очередь спросить его кое о чем. Надо же поставить ситуацию хотя бы под частичный контроль человека. Вот он и спросил:

– А что это за наркотик? Из чего его делают?

– Это не наркотик, – зашептали ему в ответ. – Это.., плазма.., это кровь. Это кровь одной из шести рас Внутренней Галактики, не обладающей телепатическими способностями. Это разумные существа, но сверхчувственное восприятие у них отсутствует. В медицинской части постоянно содержится значительный запас крови на случай внезапной болезни кого-нибудь из наших гостей. Ее производят наши биомашины.

Тимоти попытался представить себе расу, столь отличающуюся от земной, что ее кровь становится для человека сильным наркотиком и галлюциногеном. Ему хотелось спросить у пришельца, как выглядят эти существа, но воздержался, решив, что такой вопрос свидетельствовал бы лишь о чисто ребяческом любопытстве, тогда как на самом деле следует спрашивать о вещах куда более важных.

– А откуда ты говоришь? – спросил он. – Я тебя не вижу.

Ему не терпелось встретиться с инопланетянином лицом к лицу, увидеть, каков тот, как передвигается, какая у него мимика в ходе разговора, не терпелось узнать тысячу других мелочей.

– Я у себя в боксе. Иди в следующий отсек и меня увидишь. Мы все там.

Тимоти проследовал по коридору и очутился в просторном помещении, размерами ничуть не уступающем “кинотеатру” в хвостовой части корабля. Здесь к свисавшим с потолка медным жгутам толщиной в человеческий палец были прикреплены капсулы из дымчато-зеленого материала. В этих капсулах находились тела примерно двухсот инопланетян, казавшихся жучками, застывшими в янтаре; невидящими глазами пришельцы смотрели в пустоту. Они были неподвижны, но ни в коем случае не мертвы. Вне всякого сомнения, эти существа были полны жизни, потому что на их лицах читалось вовсе не умиротворение, а гамма самых разнообразных чувств: страх, волнение и облегчение. Их собрат, находившийся в другой части корабля, был однозначно мертв. А эти – нет.

– А мертвец в нише? – спросил, вспомнив о нем, Тимоти. – Что случилось с ним?

– Чуть больше тысячи лет назад мы вышли поглядеть на ваш мир и проверить, сильно ли он изменился за миллион с четвертью лет, прошедших с тех пор, как мы сюда прибыли. Его убили стрелой, выпущенной из лука. Рана слишком глубока, чтобы вылечить ее с помощью психотехники. Мы поняли, что обитатели этой планеты уже обладают разумом, однако им предстоит развиваться на протяжении нескольких тысячелетий, прежде чем они окажутся способны войти с нами в контакт, мы вернулись в свои боксы и принялись ждать. Нам нужна была помощь, чтобы вызволить и починить этот звездолет.

– Выходит, если не считать этого краткого выхода на поверхность, вы провели на корабле в заточении больше миллиона лет?

Это было невозможно даже представить, и Тимоти невольно почувствовал слабость и страх.

– Не совсем так. Мы заморозили свои тела, но вовсе не свое сознание. Мы поддерживаем тесную духовную связь с мирами, из которых прибыли, с теми, кого мы любим. Наши супруги, наши родные и близкие, наши друзья – все они, разумеется, давным-давно умерли. Прожили отпущенные нам восемь тысяч лет и умерли. Но мы общаемся со своими потомками; род каждого из нас продолжается в одном из наших миров. Мы поочередно приглядываем за святилищами нашего корабля. Жизнь, знаешь ли, это нечто большее, чем наличие тела с возобновляющимся метаболизмом.

Разумеется, сам Тимоти именно так всегда и думал. Да он просто не выжил бы, если бы вздумал приравнивать жизнь к самодовольству и спеси мускулистого самца.

– Но сейчас мы уже можем выйти из боксов? Твои современники помогут нам?

– Нет, – резко возразил Тимоти, осознавая, насколько безжалостным покажется его ответ существу, находящемуся в боксе, проведшему в бессмысленном ожидании столь невообразимо долгое время.

– Объясни!

– Я единственный обладаю психотехническими возможностями, о которых вы говорите. – Тимоти рассказал о том, как появился на свет благодаря безумной идее о создании психотехнического оружия, о том, что расширение его телепатических способностей стало возможным лишь после того, как ему были сделаны инъекции крови инопланетян. – И сейчас я не сомневаюсь в том, что лишь мои латентные и ограниченные психотехнические способности позволили мне в ходе неожиданной химической реакции набрать такую мощь. Это не имеет никакого отношения к тому, как реагируют на такие инъекции представители моей расы, да и любой земной расы. Всем остальным это сулит лишь зависимость от наркотика, а затем – неминуемую смерть. Вам придется объяснить мне, как остановить процессы распада, как изготовить противоядие, способное уберечь моих соплеменников-наркоманов от гибели.

– Позволь просканировать твое сознание! Я прошу об этой чести только потому, что хочу получить доступ к первоосновам твоей расы, к ее биологическим первоосновам, с тем чтобы определить, какое именно влияние оказывает инъецируемая кровь наших братьев на ваш организм. Это проще, чем задавать бесчисленные вопросы и получать на них ответы, и скорее приведет к желаемым результатам. Но если ты не хочешь нарушать неприкосновенность своего сознания, я тебя пойму. Однако уверяю тебя, что просканирую лишь то, что имеет отношение к поставленной тобой проблеме.

Поскольку пришелец наверняка мог бы просканировать сознание Тимоти без его согласия и даже без его ведома, он решил, что причины хитрить у инопланетянина просто нет.

– Я согласен, – сказал Тимоти. Он ничего не почувствовал, когда незримые пальцы опустились в сокровищницу его познаний, хотя и подумал о том, какого сорта визуальную метафору придется изобрести пришельцу, чтобы прочесть мысли самого Тимоти. И как, интересно, выглядит визуальная метафора его подсознания? Его абсолютно не беспокоило то обстоятельство, что инопланетянин узнает сейчас всю историю его жизни. Тем не менее он испытал явное облегчение, когда голос произнес:

– Я удовлетворен.

– И что же вы нашли?

– Полная абстиненция, – ответил пришелец.

– Но это крайне мучительно! Утверждают, что закоренелого наркомана полная абстиненция может просто убить.

– Это лучший метод и в то же самое время самый надежный. Медикаментов, способных разрушить зависимость, не существует, потому что земные химические соединения не смогут обеспечить такого эффекта, а мы не разработали подобного “противоядия”, поскольку у нас не было для этого причины. ПБТ, как вы его называете, воздействует на красные шарики человеческой крови. И каждый соответствующий “шарик” плазмы наших собратьев “оседлывает” и “завоевывает” красный кровяной шарик землянина. Когда человек встанет на путь абстиненции, “оседланные” шарики постепенно будут удалены из организма в ходе нормального обновления крови. “Оседланные” шарики не остаются в организме и не размножаются.

– Так что, отрезав Братство от источника поставок, мы, в чисто теоретическом плане, решим проблему.

– Почему чисто в теоретическом? Решите фактически.

И пока пришелец продолжал уверять его в том, что дело обстоит именно так, Тимоти понял, что настал момент, которого он так боялся. Он решил первоочередную задачу и должен теперь позаботиться о собственном будущем, решить, каким же оно будет. Как ему жить в мире, чувствуя свое бесконечное превосходство надо всеми людьми вместе и каждым человеком в отдельности? Вне всякого сомнения, он обречен на абсолютное одиночество, ему нечего рассчитывать на дружбу даже с умнейшими людьми типа Леонарда Тагастера. Вся человеческая история доказывает, что люди испытывают презрение, сплошь и рядом перерастающее в лютую ненависть, ко всем, кто отличается от других, ко всем, кто не вписывается в рамки установленной (кем?) нормы, касается ли это покроя одежды, длины волос, манеры выражать свои мысли, политических убеждений или физической полноценности. Поэтому нетрудно представить, с какой силой возненавидят они сверхчеловека. Потому что в основе своей ненависть рядового человека ко всякому, кто от него отличается, можно объяснить крайне просто. Рядовой человек ненавидит любого, кто вступил в бой с пресловутыми ограничениями, авторитетами, традициями – кто вступил в бой с ними и одержал в этом бою победу. И человеку толпы наличие людей выдающихся внушает мысль о собственной незначительности, собственной ничтожности, собственной недостойности. Поэтому реакцией на поведение сверхчеловека, который не только не придерживается правил конформизма, но и может мановением руки их разрушить, станет ненависть слепая и беспощадная.

А раз так, то какая же задача изо всех, имеющихся на земле, окажется достойной того, чтобы сверхчеловек занялся ее разрешением? Если для психотехники нет ничего невозможного, то это значит, что для него не может найтись дела, по-настоящему интересного. А человеку для полноценной жизни необходима какая-то мотивация, какая-то цель.

Иначе он загнивает.

Поскорее, чтобы не заплутать окончательно в лабиринте подстерегающих его со всех сторон проблем, Тимоти спросил:

– А можно мне вернуться и поговорить с вами еще раз, когда я управлюсь с Братством? Я никому не расскажу о вашем присутствии здесь. Если понадобится, я куплю эту ферму и сохраню все связанное с космическим кораблем в секрете.

– Ты уклоняешься от решения, – прошептали ему в ответ сразу несколько голосов, и в этих словах Тимоти почудились обвинительные нотки.

– Не понимаю, о чем вы.

– Прекрасно понимаешь. Ты должен принять решение, стоит ли тебе возвращаться в мир, который тебе хорошо известен, в тот самый мир, где ты окажешься еще большим выродком, чем раньше. В этом мире физическое уродство превращает человека в изгоя. Но, так сказать, умственное уродство – идет ли речь об отклонениях со знаком минус или об отклонениях со знаком плюс – вызывает точно такое же отвращение, только еще более страстное и еще более мучительное для того, кого все остальные рассматривают в качестве нежелательного элемента.

Тимоти согласно кивнул. Он уже и сам пришел к точно такому же выводу некоторое время назад, пришел к нему даже раньше, чем инъекции ПБТ позволили в полной мере раскрыться его телепатическим способностям. Умственно неполноценные люди становятся всеобщим посмешищем, их запирают в клетушки на подвальных этажах психиатрических лечебниц. Общество игнорирует их, поворачивается к ним спиной. Правда, их уже не сжигают на кострах, как это имело место в былые столетия. Но еще хуже приходится тем, кто достиг высших степеней гениальности, – их презирает толпа, стремясь если не опровергнуть, так хотя бы осмеять их поступки и высказывания при каждом удобном случае. Всегда и всюду торжествует посредственность. Тот, кто оказывается ниже средней черты, вызывает у тяготеющего к норме большинства только презрение. Но тот, кто выше черты, становится мишенью ревнивого гнева и несправедливых обвинений. Конечно, это дико, оскорбительно, но тем не менее дело обстоит именно так. И против этого он бессилен. Он, со всеми своими экстраординарными и сверхчувственными способностями, бессилен изменить умонастроения всего человеческого общества.

И когда его мозг признал правоту слов, сказанных пришельцем, он обратился мыслями к другим темам и внезапно вспомнил о нескольких словах инопланетянина, которым поначалу не придал особенного значения: “...стоит ли тебе возвращаться...” Возвращаться или не возвращаться. Здесь подразумевался выбор. Выходит, он мог или вернуться в мир, или остаться на корабле за неприступной стеной.

А почему бы и нет?

А почему, собственно говоря, и нет?..

Тимоти чуть не рассмеялся, услышав эту лаконичную подсказку шепотом. А действительно, почему бы и нет? Но инопланетянин превратил этот выбор в простую альтернативу между черным и белым, тогда как на самом деле существует огромное количество промежуточных и переходных цветов и оттенков! Должен ли человек уходить из мира из-за страха, что в этом мире ему придется трудно? Должен ли человек изменить всему людскому племени, изменить природе собственной души только потому, что это избавит его от значительной части страданий, которые неизбежно ожидают его, если он захочет жить по-прежнему? Следует ли человеку отказаться от привычной роскоши и уюта, на создание которых ушли годы, ради чисто эзотерических и антиматериальных духовных радостей, которые он может обрести взамен? Следует ли человеку проститься с тем, что для него прозрачно и понятно, ради погружения в неизведанное?

Да! Он даже немного испугался, почувствовал, как твердо и осознанно прозвучал его беззвучный ответ на поставленный вопрос. Да, человеку следует уйти из мира, в котором его ждут неисчислимые мучения, даже если природа этих мучений заключена в несовершенстве мира, а вовсе не в его собственном. Да, ему следует отвернуться от человеческого племени, отказаться от всего наследия своей цивилизации, если у него не осталось душевного покоя. Отказаться от всего имущества, от общественного статуса в обмен на нечто нематериальное, если радость сулит ему именно последнее, а вовсе не первое. Да, человек должен ступить на эту тропу, таинственную и пугающую, потому что только так можно испытать удовлетворение от самого себя и от своего личного мира, который он вокруг себя выстроит, – А вы меня примете? – спросил он.

– Для нас это было бы совсем не трудно. Нам доводилось принимать в свои ряды представителей других рас. Возможно, это тебе будет трудно принять нас. Придется изучить и полюбить наши обычаи, наш язык, базовые категории нашего мышления, которые резко отличаются от твоих. Для тебя это будет куда труднее, чем оказалось для меня постигнуть твой язык и свойства вашей культуры. Наша культура неизмеримо более сложна. Может случиться и так, что, соприкоснувшись с ее сложностью, ты сойдешь с ума.

– Но зачем вы принимаете меня? Для чего я вам нужен?

– У нас есть пустые боксы. Ты первый представитель своей расы, у которого развились телепатические способности. Когда придет пора нам встретиться с другими представителями твоей расы, ты послужишь великолепным посредником. Ну, а если посмотреть с другой стороны, то какие могут быть причины не принимать тебя?

Тимоти окинул взглядом сотни подвешенных под потолок капсул, едва заметно покачивающихся на медных жгутах, подобно карусельным лошадкам на деревенской ярмарке. Перспектива провести долгие века в одной из этих капсул не пугала и не отталкивала его, ведь мозг на протяжении всего этого времени будет функционировать в некоем бесконечно далеком и абсолютно нечеловеческом мире.

– Мне бы это понравилось, – сказал он.

– Но есть вещи, о которых тебе следует позаботиться.

– Да, – ответил Тимоти. – Братство. Газета. Но времени у меня на это уйдет немного.

– К твоему возвращению все уже будет готово к твоей инкапсулации, – сказал инопланетянин.

Зеленоватые капсулы, слабо подсвеченные изнутри, слегка раскачивались: влево – вправо.

– Я скоро. До встречи, – сказал Тимоти.

Когда в ответ не раздалось ни слова, он закрыл глаза и сконцентрировался, готовясь к прыжку в несуществующий континуум, в котором происходит телепортация. Он представил себе деревенский дом, принадлежащий Братству, представил себе темную землю поля вокруг.

И телепортировался.

Ему предстояло еще совершить немало дел на Земле...