Текст книги "Карнивора"

IV. Ворон

Солнце ярко освещало середину двора – ровно то место, где стоял Кристофер. И иногда ему казалось, что стоит отойти, как солнце тоже переместится вслед за ним, проникнет под стройные колонны галереи, нырнет в темный коридор и вспыхнет вокруг него, озаряя удивленные лица вокруг.

Во всяком случае, Кристофер этому бы не очень удивился.

Он был центром, смыслом, жизнью всех, кто его окружал. Друзья ходили за ним по пятам, чуть ли не носили Кристофера на руках, смеялись его шуткам и помогали в самых безумных затеях. Мастера благоволили к лучшему ученику… Впрочем, не все. Но Кристофер надеялся, что сможет рано или поздно расположить к себе и Мастера Тита. Надо было всего лишь найти правильный подход.

– Тилзи! – окликнули его сзади. Кристофер обернулся и улыбнулся. Тобиас, один из самых близких друзей, шел к нему навстречу.

– Миро предлагает послезавтра повторить, – Тоби положил руку Кристоферу на плечо и вопросительно приподнял бровь, спрашивая его мнения. Все, что затевалось в их компании, не могло пройти без согласия Кристофера.

– Не слишком ли быстро? – усмехнулся он. – Леви может что-нибудь заподозрить.

– И ты не знаешь способа провести его? – Тоби поднял и вздернул и вторую бровь.

– Я не рискну пытаться обмануть магией Леви, – отрезал Кристофер без улыбки, слегка поведя плечом, и рука Тоби тут же упала.

Уже который месяц с подачи Миро, единственного парня из их компании, кто жил в столице до попадания в школу, на территорию Кастинии постоянно проходили девушки. Конечно, проще было бы улизнуть самим – но никто из них не знал наверняка, насколько было безопасно выходить за пределы школы без защитного амулета. Получить же такой можно было, только подав запрос самому Магистру, и почему-то никто из компании Кристофера не сомневался, что тот откажет в просьбе отлучиться в город на ночь. Кристофер всего дважды встречался с Магистром – первый раз, когда просил назначить независимую комиссию по теории магии, а второй – когда подавал прошение о зачислении на выбранные кафедры. Ирги, пожалуй, был единственным из Мастеров, в чьем отношении к себе Кристофер был не уверен. Черные глаза Магистра были похожи на его собственные – но в отличие от обволакивающей тьмы во взгляде Кристофера их чернота была пронзительной, пытливой, будто прожигающей душу насквозь. Что Ирги видел в его душе, Кристофер не знал.

Поэтому прогулки на воле исключались. Однако Миро при помощи своих друзей, живущих в городе, сумел придумать способ, как развлечь компанию. И сакральная калитка, через которую испуганные будущие ученики попадали в Кастинию, святую святых аргенской магии, время от времени использовалась для того, чтобы провести в нее нескольких представительниц прекрасного пола и древнейшей профессии. Денег ни у кого из компании не было, но Кристофер наладил оплату мелкими магическими услугами – придуманные им заклинания, которые ученики использовали для шалостей или списывания, легко шли в ход и за стенами школы.

Их компания была достаточно большой, чтобы организовать все безопасно, установив строгую очередность между собой. Один следил за Мастером Леви, один – за тропой к калитке, еще один поддерживал ментальную связь между ними и остальными, собравшимися у входа. И когда оба наблюдавших давали добро, калитка открывалась, и новый запах благовоний и шелка впархивал в стены школы, смешиваясь с запахом фруктов и цветов, опьяняя, маня за собой в теплую темноту сада…

И все же Кристофер считал, что повторять это слишком часто нельзя.

Тоби нахмурился, но спорить не стал. Слово Кристофера не было непререкаемым – хотя, возможно, друг считал, что на пару с Миро уговаривать будет проще. Они вошли под тень галереи – солнце бросило на стену несколько бликов, отраженных от воды в питьевом фонтанчике – когда сзади раздался голос, негромкий и звучный одновременно:

– Тилзи.

Кристофер и Тоби обернулись. В другом конце галереи стоял парень. Ростом он был ниже обоих, и широкое лицо еще не избавилось от детской мягкости черт – но карие глаза были удивительно спокойными и глядели уверенно и твердо.

– Да? – вопросительно склонил голову Кристофер.

– Нам нужно поговорить, – сказал парень.

Кристофер и Тоби переглянулись.

– Я слушаю, – наконец ответил Кристофер, снова обернувшись к парню – но тот покачал головой.

– Не здесь.

Кристофер удивленно приподнял брови.

– В чем дело?

– Я не могу сказать, – снова покачал головой парень, и добавил, пристально глянув в глаза: – Но это очень важно… Кит.

Кристофер вздрогнул. В школе никто никогда его так не называл. Друзья и учителя предпочитали фамилию, женщины – «Кристофер».

Китом его не звали очень давно. С тех пор, как…

Неясные, тревожные образы пронеслись мимо, тронули лицо холодными пальцами памяти.

– Все хорошо, Тоби, – сказал Кристофер, не глядя на друга. Он не спускал взгляда со странного, слишком уверенного в себе парня. – Я разберусь тут и приду к вам… попозже.

Легкий хлопок по плечу – Тобиас обозначил, что услышал, принял – ушел.

– Как тебя зовут? – спросил Кристофер у парня.

– Дориан. И у нас не очень много времени.

– Потому что?..

– Увидишь.

* * *

Дориан быстро шагал впереди, Кристофер следовал по пятам, с любопытством рассматривая широкую спину своего нового знакомого. Они прошли по коридорам, через галереи, холлы и внутренние дворики в жилую часть школы, к маленьким кельям, а Кристофер все гадал, в чем же дело. Он не боялся – но в то же время не мог предположить, что этому парню могло понадобиться от него.

И откуда он знает это имя – Кит.

Кристофер не мог вспомнить, видел ли Дориана раньше. Наверняка видел – во дворе, в коридоре, в столовой – но он не запоминал лиц тех, кто ему встречался. Это была их забота – видеть и запоминать его. Дориан был на год или два младше него, наверное, он был как раз ровесником Марики…

Снова ледяное прикосновение памяти. Кристофер редко думал о доме, в котором прожил последние годы перед школой – жизнь в Кастинии окончательно убедила его, что ему было вовсе не место в хижине посреди дремучих лесов. Для него, Кристофера Тилзи, судьба приготовила совсем другой путь. Он был талантлив, умен, любим всеми. Он должен был стать великим магом.

Он был Лисом.

Но где-то там, в Лесу, все еще жил Волк.

Кристофер поежился.

– Почему ты назвал меня Китом? – спросил он, догоняя Дориана и пытаясь заглянуть тому в лицо. Но парень ничего не ответил. Помедлив у двери одной из келий, он обернулся:

– Она просила никому ничего не говорить.

– Она?.. – переспросил Кристофер. Еще сегодня днем он бы решил, что речь идет об одной из девиц, которых они приводили в школу. Но холодное дыхание памяти все еще жгло кожу, пуская озноб по спине, и Кристоферу пришла в голову безумная, невозможная мысль.

Этого не могло быть.

По сумрачной дороге вдоль высокой каменной стены бежал Лис. Деревья вокруг, хоть и не были детьми Леса, пытались дотянуться до него, склоняя ветви к самой земле – но Лис не обращал на них внимания. Он был занят.

Внезапно серая тень шевельнулась вдалеке у стены, и Лис замер.

– Ты обещаешь, что никому ничего не расскажешь? – спросил Дориан, пристально глядя на Кита снизу вверх. Тот лишь слабо кивнул.

Лис поднял морду и принюхался. Пахло врагом.

А еще – яблоками и цветами.

Дориан толкнул дверь, и Кит шагнул в тесную каморку.

Этого не могло быть – но на одной из узких коек действительно лежала Марика. Ее глаза были закрыты, однако бледное лицо с лихорадочным румянцем было слишком напряженным для спящей.

– Что с ней? – спросил Кит, склоняясь над постелью.

– Позавчера она пришла сюда под утро, продрогшая насквозь. Вечером у нее начался жар, а вчера она не смогла встать с постели. Ночью начала бредить. Я сказал, что позову Мастера Окиэ, но она закричала, чтобы я ни в коем случае не делал этого. А сегодня, ненадолго очнувшись, велела привести тебя.

Кит положил руку на лоб Марики. Ладонь обожгло. Кит взял ее запястье и посчитал пульс.

– Надо звать Мастера Окиэ, – сказал он уверенно, выпрямляясь. – Это воспаление. Если не помочь ей сейчас…

Кит не смог договорить. Ледяные пальцы памяти внезапно сомкнулись на горле и сжали так сильно, что ему стало тяжело дышать.

Он сделал глубокий вздох и повернулся к Дориану.

– Она просила этого не делать, – мягко возразил тот. – И позвать тебя.

– Но что я-то могу сделать?! – с досадой воскликнул Кит. Марика дернулась, не открывая глаз, и тихо застонала.

– Она тяжело больна, – продолжил Кит, понизив голос, но не менее яростно.

Этот Дориан со своими спокойными карими глазами начинал злить его. Неужели тот хотел убить Марику, только чтобы выполнить ее глупую просьбу?!

– Надо позвать Мастера Окиэ, – твердо повторил Кит.

– И тогда, скорее всего, все узнают, что она – девочка, и ее выгонят из школы, – заметил Дориан совершенно ровным голосом.

И только тут Кит обратил внимание. Коротко остриженные волосы, коричневый балахон из грубой шерсти.

– Она учится тут, – тяжело сказал Кит – и сел на вторую постель, закрыв лицо руками.

До сих пор он считал, что Марика зачем-то пришла в школу к нему. Передать важные вести, повидаться с ним – а может, и вовсе поругаться – он не удивился бы любому самому безумному поводу. Но правда была безумнее всего. Она училась здесь. Судя по тому, что они с Дорианом жили в отдельной келье – училась уже достаточно давно. Каждый день Кит, вероятно, встречался с ней – и не знал, что Марика живет здесь, рядом.

Почему она не нашла его сразу, как только пришла сюда?! Почему жила в комнате с этим парнем, который ничем не попытался ей помочь теперь, когда она заболела?!

«Попытался, – поправил в голове голос, почему-то напомнивший Дору. – Он привел тебя».

«Я ничего не умею! – возразил Кит голосу. – Какой от меня толк?»

Но это тоже было неправдой. Он уже начал свое обучение по курсу медицины. Она нравилась Киту куда меньше менталистики – но кое-что он уже знал. Воспалительные процессы, одна из самых частых причин лихорадки. И наиболее легко излечимая. Достаточно убрать причину воспаления, и дальше организму хватит сил восстановиться самостоятельно.

Кит поднялся, шагнул к постели Марики. Ему казалось, он даже на расстоянии чувствовал жар, исходящий от нее, огонь болезни, которая съедала ее изнутри…

«Нужно убрать болезнь, – подумал Кит, протягивая руки над Марикой. – Вытащить ее, вытянуть, уничтожить».

Он прикрыл глаза. Кит никогда этого не делал – никто не допускал начинавших курс до практической медицины – но ему казалось, он знает, что нужно. Жар грел ладони, и Кит мысленно ухватился за него, нащупывая то, что вызвало этот огонь. Он искал нечто опасное, чужеродное, что-то, что не имело к Марике отношения, что не было ею… Ладоням становилось все жарче, Кит понял, что у него получается, но не останавливался, искал дальше, вытягивал из ее тела все, что казалось ему враждебным, лишним…

Внезапно раздался громкий рык, и прямо перед Китом возникла оскаленная пасть Волка. Он вскрикнул, опустил руки и открыл глаза.

В келье было очень тихо. Марика по-прежнему лежала неподвижно, но Киту показалось, что ее дыхание стало ровнее. Он хотел снова померить ее пульс, когда ощутил на руках что-то липкое и влажное. Кит посмотрел на свои ладони – и увидел, что они покрыты толстым слоем густого зеленоватого гноя.

Он пошатнулся, согнулся в проходе между двух коек – и его вырвало.

* * *

Долгое, очень долгое время вокруг была только густая, липкая тьма. Она не была пустотой, небытием – нет, тьма обступала Марику со всех сторон, давила, одновременно сковывая движения и побуждая вырваться, спастись. Проснуться.

Когда Марике это наконец удалось, вокруг тоже было темно – потолок кельи был лишь слегка подсвечен сиянием магического шара. Она осторожно вздохнула – воздух оказался свежим, даже, пожалуй, чересчур холодным, но после липкой тьмы это было приятно.

– Я, кажется, перестарался, – слева раздался хруст яблока.

Марика повернула голову – очень медленно, будто заново вспоминая, как нужно это делать. Дор сидел на своей кровати, скрестив ноги, а над его головой висел светящийся шар.

– Хотел проветрить тут, – продолжил между тем Дор. – Но воздух, кажется, не мой конек.

Марика слабо улыбнулась. Управлять стихиями по-настоящему умели только ученики-материалисты, и то не все.

– Спасибо, – сказала она тихо.

– Как ты? – Дор отложил в сторону яблоко – что делал крайне редко – и придвинулся поближе. – Выспалась?

Марика замерла. Воздух в комнате внезапно стал еще холоднее.

– Кит рассказал тебе, – еле слышно пробормотала она наконец пересохшими губами.

– Ты бредила, Маар, – мягко сказал Дор. – А потом валялась в беспамятстве несколько дней. Тут уж можно было ничего и не рассказывать.

Марика отвернулась и с досадой посмотрела на потолок, чувствуя, как щеки заливает жаром.

– Но я и так знал, – добавил Дор.

Она снова повернула голову, на этот раз куда быстрее.

– Как давно?

– Всегда, – ответил он – как-то странно.

Так, что в холодном воздухе внезапно запахло яблоками и цветами.

– Хочешь есть? – спросил Дор уже своим обычным голосом.

– Только пить, – пробормотала Марика.

Он помог ей, поддерживая голову, пока она жадно глотала прохладную воду, а затем помог лечь обратно на подушку.

– Спи, Маар, – тихо велел Дор. – Набирайся сил.

* * *

И силы ей понадобились.

Потому что на следующий день Марику наконец хватились.

В первый день ее отсутствия Дор говорил, что его друг простудился. Насморк не считался чем-то серьезным, достойным помощи Окиэ – но сам Мастер просил учеников не ходить при этом на занятия. На следующий день Дор, наверное, не стал бы бросать Марику, если бы не понимал, что их совместное отсутствие вызовет еще больше подозрений. После занятий он нашел Кристофера Тилзи, благодаря которому Марике тут же стало лучше. Она проснулась поздним вечером и почти тут же снова заснула хорошим, крепким сном.

А утром, почти сразу после того, как Марика проснулась, в дверь их кельи постучали.

* * *

Марика вскинула голову – сердце заколотилось в груди, и она была совершенно, абсолютно уверена, что это Кит.

Кит, который ее вылечил. Который ее спас. Дор только что рассказал ей обо всем – и тут раздался стук, и это наверняка пришел Кит, чтобы проведать ее.

Дверь распахнулась. На пороге стоял Мастер Леви.

– Маар из Оры, – сказал он тихо, – Магистр вызывает тебя к себе.

Сердце Марики подпрыгнуло в последний раз и замерло в груди тяжелым камнем. Она увидела, что Дор хочет что-то возразить, но остановила его взглядом. Какая разница, что она еще слишком слаба? Если ее действительно собираются выгнать из школы?

Марика медленно поднялась на ноги, и голова тут же страшно закружилась.

«Ничего, – подумала она, бредя вслед за Мастером Леви, – осталось недолго».

Несколько раз ему приходилось останавливаться, чтобы подождать Марику – но идти быстрее она не могла при всем желании. Мимо проходили ученики, и ей казалось, что они смотрят на нее и шепчутся за спиной – но между ними и Марикой была будто слюда, полупрозрачная стена, сквозь которую было видно и слышно лишь отголоски образов и слов. Они были там, в школе, спешили на завтрак, повторяли заклинания или три основных закона магического равновесия, но Марики среди них больше не было. Она оказалась по другую сторону стены.

Кабинет Магистра находился на верху самой высокой башни – пройдя треть подъема по винтовой лестнице, Марика решила, что умрет прямо тут. Она задыхалась, перед глазами поплыли темные круги. Мастер Леви в очередной раз обернулся. Пристально посмотрел на Марику, судорожно вцепившуюся в гладкие деревянные перила. Спустился на несколько ступеней, оторвал ее руку от поручня, потянул за собой, и Марика явственно почувствовала, как через его теплую сухую ладонь тело начало наполняться силой. Это немного помогло, хотя на последних ступенях она все равно дышала с трудом. Мастер Леви – тоже.

Наверху оказалась широкая площадка с единственной дверью, темной и тяжелой на вид. Леви выпустил руку Марики и постучал. Изнутри не донеслось ни звука, но Мастер открыл дверь и жестом поманил ее войти.

* * *

Комната была небольшой – неудивительно, если учесть, что она находилась наверху башни – но просторной. Вероятно, все дело было в полном отсутствии мебели – через узкие окна света попадало совсем немного, но он освещал лишь пол из неровных плит и такие же неуютные каменные стены. Сперва Марика решила, что и Магистра тоже в комнате нет – но затем из тени между двух окон навстречу им шагнула темная фигура.

– Леви! Что вы здесь делаете?

Глаза уже успели привыкнуть к сумраку, поэтому Марике удалось разглядеть Магистра. Он был невысокого роста – наверное, чуть выше Дора – но черный балахон придавал фигуре внушительности. Волосы цвета воронова крыла топорщились на голове, словно мокрые перья, темные глаза впились в Марику, будто пытались высмотреть там что-то необычное. Магистр был смуглым, но не таким, как Леви – его кожа имела странный, желтоватый оттенок.

– Но вы же сами велели привести ее…

– Я сказал «когда ей станет лучше»! – гаркнул Магистр так, что Марика вздрогнула. – Ты посмотри – на ней лица нет!

– Магистр, я… – начал было Леви, но тот нетерпеливо махнул рукой – широкий рукав взвился черным крылом.

– Ступай. Раз уж все равно она тут. Надеюсь, сознание не потеряет.

Мастер Леви молча поклонился, отступил назад и вышел из комнаты. Дверь захлопнулась за спиной Марики, оставив ее один на один с Магистром и жгучим чувство стыда. Мало того, что все знали о том, кто она на самом деле – ее еще и считали слабачкой, готовой чуть что хлопнуться в обморок.

А больше всего огорчало, что это было совсем недалеко от правды. Она едва держалась на ногах.

– Сядь, Моар, – резко приказал Магистр.

Она растерянно оглянулась, готовая сесть и прямо на пол, и увидела справа от себя большое резное кресло. Как Марика не разглядела его сразу, оставалось загадкой: оно было таким огромным, что могло бы, наверное, послужить троном. Однако сейчас Марике было не до того – задача пройти несколько шагов к креслу и не упасть потребовала от нее предельной сосредоточенности. Опустившись на мягкое, обитое кожей сидение, Марика украдкой выдохнула и почувствовала себя значительно лучше. Магистр, кажется, тоже успел успокоиться – во всяком случае, он уже не выглядел таким сердитым, как раньше.

– Прости, что тебя притащили сюда, – внезапно сказал Магистр, причем в его голосе звучало искреннее раскаяние. – Я велел Леви дождаться…

Он не закончил фразу, пробормотав только что-то неразборчивое, и отошел к одному из окон. Мутный свет вырезал профиль – крупный орлиный нос, высокий лоб, острый подбородок. Марика следила за Магистром со смесью уважения и удивления. Велеть дождаться, когда ей станет лучше, чтобы выгнать из школы – это было неожиданным проявлением заботы и внимания к ученику, чья судьба, по идее, уже не должна была бы волновать Магистра.

«Не к ученику, – мысленно поправила она себя. – К ученице. В этом-то вся и проблема».

– Мне очень жаль, Моар, что мы снова встретились при таких обстоятельствах. Если бы твоя мама послушалась меня тогда…

– Вы знаете мою маму? – изумилась Марика, забыв про то, что перебивать Магистра было верхом невежливости.

Впрочем, если ее все равно собираются исключить, то какая разница?

– Почему ты говоришь мне «вы»? – нахмурился Магистр, а Марика еще сильнее удивилась. Конечно, ввиду грядущего исключения можно было пренебречь некоторыми правилами – но не до такой же степени?

– А впрочем, действительно, мы же совсем незнакомы, – пробормотал он и неожиданно улыбнулся. – Конечно, я знаю твою маму. Да и с тобой мы уже виделись раньше. Ты не помнишь меня?

И внезапно Марика вспомнила. Холодный февральский ветер, человек на дороге, непроницаемое лицо мамы, черная ладонь незнакомца.

– Вы приходили тогда к нам! – воскликнула она.

– Я должен был еще тогда забрать тебя с собой. Тогда бы не случилось всей этой… неприятной истории, – Магистр тяжело вздохнул.

– Но… – Марика начала говорить и тут же замолчала.

Если Магистр знал ее еще тогда, знал ее маму – значит, он знал, что она – девочка. Но он сказал, что должен был взять ее с собой. С собой – куда? Сюда? Но ведь девочки не могут учиться в Кастинии. Так ведь говорилось в том письме?

Внезапно Марику снова осенило:

– Это вам мама написала. Когда просила принять сюда.

Магистр снова кивнул.

– И вы отказали. Потому что я – девочка.

– Прости. Но в тот момент я не смог бы убедить совет Мастеров сделать подобное исключение. Если бы твоя мама отпустила тебя со мной, когда я приходил к вам…

Он снова не закончил предложение, и Марика разозлилась. Этот человек, по всей видимости, был виноват во всем, что произошло с ней за последний год – во всех ее невзгодах и несчастьях – и он к тому же толком ничего не объяснял. Поэтому, когда Марика задала ему вопрос, голос ее звучал довольно холодно:

– И что бы изменилось? Если бы вы забрали меня тогда?

– Ты бы выросла здесь со мной. Все бы знали, что ты моя дочь, и…

На этот раз он явно собирался договорить – но осекся, пристально глядя на Марику.

– Дочь, – повторила она глухо.

Наступила абсолютная, непроницаемая тишина.

– Она не говорила тебе, – сказал Ирги очень тихо.

Марика только покачала головой.

– Прости, – пробормотал он. – Наверное, об этом тебе тоже следовало узнать как-то по-другому.

– Ты знал, что я твоя дочь, – медленно проговорила Марика. – Ты знал – и не пустил меня сюда.

– Я бы не смог их уговорить, Моар! – нетерпеливо взмахнул Ирги крыльями-рукавами. – Тита, Окиэ, остальных – пожалуй, только Леви поддержал бы меня, да и то вряд ли. Сейчас уже не те времена!

– Ты – Магистр, и не смог бы их уговорить? – в голосе Марики послышалась издевка.

– То, что у меня есть власть, не делает меня всесильным, Моар.

– И ты не готов был рискнуть властью для своей дочери?

– Я не готов был рискнуть сотнями учеников, за которых отвечаю! – внезапно повысил голос Ирги, и Марика тут же вжалась в огромное кресло. Глаза Магистра сверкали в темноте.

– Конечно, я не должен был отказываться от тебя, – сказал он уже тише и спокойнее. – Но подвергать тебя и Дору всем опасностям путешествия сюда, чтобы потом все равно отказать…

Он снова не закончил предложение и отвернулся к окну – но Марика уже не хотела злиться. Она внезапно почувствовала смертельную усталость, и ей хотелось одного – поскорее убраться отсюда. Оказаться как можно дальше.

– И что теперь? – спросила она безразлично.

– Теперь я наконец знаю, что ты учишься здесь, – хмыкнул Ирги, но тут же добавил уже серьезнее, повернув к Марике свой резкий профиль:

– Ты очень смелая, что решилась на такое. Это было безумием – но ты все равно молодец.

– Ну, все равно все закончилось, – пожала плечами Марика. Сейчас ей и впрямь было все равно.

– О чем ты говоришь?

– Теперь все знают, что я девочка. Значит, я больше не могу здесь учиться.

– С чего ты взяла?

Марика непонимающе уставилась на Ирги.

– Но ведь ты сам сказал, что не смог бы их уговорить…

– Я не смог бы уговорить их принять тебя, Моар. Но теперь, когда все они знают, какой ты маг, никто из них не захочет тебя исключать. Тит, между прочим, очень хвалил тебя, – добавил Ирги с улыбкой.

– Мастер Тит? – недоверчиво переспросила Марика.

– Он самый.

– Зачем же тогда меня привели сюда? Если не собирались меня исключать?

– Я всего лишь хотел узнать у тебя, в каком статусе ты предпочла бы остаться. Быть и дальше мальчиком – или открыть всей школе правду.

Марика ничего не ответила. Она не знала ответа – как не знала вообще, хочет ли тут остаться.

– У меня есть вопрос, – сказала она наконец.

– Какой, Моар?

– Кто меня выдал? – Марика посмотрела в лицо Ирги, прямо в его темные глаза Ворона.

Он долго молчал.

– Кит? Или Дориан? – продолжала допытываться Марика.

Ответ на этот вопрос был очень важен. Он должен был решить все.

– Кристофер, – наконец сказал Ирги тихо.

Марика медленно кивнула. Затем осторожно – не приведи Лес упасть сейчас! – поднялась из кресла и, ни слова не говоря, повернулась к выходу.

– Моар, – позвал Ирги.

Она обернулась.

– Прости меня.

Марика немного подумала. Затем кивнула.

Не потому, что простила. Потому что очень устала.

– Прощай, Иргиэ.

– До встречи, Моар.

* * *

Дор. Это была единственная мысль, которая заставила ее остаться. Она ненавидела всех – Ирги, свою мать, Кита. Мастеров Кастинии, которые не захотели ее пустить только потому, что она девочка. Учеников Кастинии, которые понятия не имели, чего ей стоило учиться здесь.

Она ненавидела их всех – всех, кроме Дора.

Без Мастера Леви, спешившего поскорее притащить ее к Магистру, Марика шла очень медленно. Во всей школе стало темно – дело было не в узких окнах в башне Ирги, просто приближалась гроза. Тяжелые тучи клубились в небе, и душный воздух застыл в коридорах, галереях и внутренних двориках.

Марика вышла на главный двор – тот самый, в который смотрели окна кабинета Мастера Тита. Те самые, которые она когда-то разбила.

Она заметила Кита сразу – высокая фигура, медовые волосы, резкий голос. Остановилась под колоннадой галереи, выждала несколько мгновений – и закричала, что было сил:

– Тиласи!

Он обернулся – все вокруг обернулись к ней. Вдалеке прогремел гром.

Серая тень поднялась и пошла навстречу Лису.

Кит смотрел на Марику – впервые за многие месяцы они смотрели друг другу в глаза.

– Я хотел помочь, – сказал он очень тихо – но в наступившей тишине Марике было слышно каждое слово. – Так будет лучше для тебя.

Марика усмехнулась – Волк ощерился:

– Ты думаешь, что меня исключили?

Кит прищурился – Лис припал на передние лапы.

– Я остаюсь здесь, Лис. И если ты еще раз встанешь на моем пути, я напомню тебе, кто я.

Кит долго молчал, а когда ответил, его голос звучал очень спокойно:

– Я помню, Волк.

У каменной стены раздалось рычание. Оно становилось все громче и громче, стена, земля, деревья в далеком Лесу задрожали от этого жестокого, первобытного, древнего звука. А затем небо вспыхнуло лентами огня, рассыпалось громом, разверзлось проливным дождем, и потоки воды смыли следы Волка и Лиса, исчезнувших во тьме.