Текст книги "Жертвоприношение"

Андроник давно ощущал необходимость прийти на Жертвенную скалу. После смерти Зои эта стала столь сильной, что сопротивляться он больше не мог. Теперь он стоял на краю этой, нависшей над пропастью, выдвинутой в воздух скалы, подобной пристани в каком-то невидимом море. Внизу земля была усыпана камнями, большими и маленькими. Скорее всего, когда-то это было дно могучей реки, теперь растаявшей во времени. Огромный дракон, высотой превосходивший самую высокую, Девичью, городскую башню, склонил к Андронику голову, которая размерами едва была меньше самой большой грузовой телеги, что мужчине приходилось видеть на своём веку. Дракон ничего не произносил, но человек в своей голове слышал голос, глубокий, спокойный и невероятно мощный. Это говорил дракон.

– Чего ты хочешь, человек?

Мужчину, стоявшего на краю скалы, с которой его собратья раз в год, в середине марта, сбрасывали жертву змею, сначала сковал страх и он был не властен ни пошевелиться, ни произнести хотя бы слово. После холода и немоты, власть над собственным телом вернулась к нему и человек сказал в голос, не громко, как если бы он вёл обычную беседу с другим человеком:

– Зачем они нужны тебе? Зачем ты их забираешь? Ни в жёны, ни в слуги они тебе не годятся, чтобы насытиться, тебе нужно съесть сотню девушек, а не одну. И каждый год ты забираешь у нас чью-то дочь, сестру, возлюбленную. Зачем ты это делаешь? Я хочу знать. Неужели правда ты не уничтожаешь город только потому, что мы отдаём тебе раз в год самую красивую из наших женщин? Неужели тебе действительно нужна плата за то, что мы здесь живём?

Дракон тяжело выдохнул.

– Жертвы, которых вы каждый год сталкиваете с этой скалы, мне не нужны.

Человек не поверил услышанному. Это было неправдоподобно. Андроник с детства знал, верил, его так учили, что жертвы нужны чудовищу, что город вынужден платить эту тяжкую дань за право жить на земле, которую дракон считал своей. Так было условлено в дни основания города.

– Не нужны? Их смерти тебе не нужны? А зачем тогда мы это делаем?

– Не нужны. – Дракон не хотел вести длительную беседу и давать объяснения. – Иди, человек, я хочу отдыхать.

Змей отвернулся в сторону, расправил гигантские крылья и полетел прочь.

Анлроник был потрясён услышанным. С детства он, как и любой житель Гардалунда знал, что город существует только благодаря тому, что раз в год, весной, в тринадцатый день марта с так называемой Жертвенной скалы сбрасывают девушку, не познавшую мужчину. Так продолжалось столетиями. Так верили столетиями. Девушку, избранную для принесения в жертву почитали спасительницей города, ей воздавали почести, три дня до жертвоприношения она жила подобно царице, в роскоши и восхвалении. Почётная стража, окружавшая храм, где жертва находилась последние дни перед убийством, являлась одновременно и конвоем, препятствовавшим бегству несчастной, если бы она отважилась на такой шаг.

Имена «Спасительниц города» записывались в специальные книги, изготавливались их статуи и устанавливались в главном городском храме. По прошествии пятидесяти лет статую продавали, так что у многих горожан эти статуи хранились дома, в качестве домашней святыни.

Избрание жертвы совершалось по жребию. Каждая писала своё имя, где она живёт, имя родителей. Кроме девственности, непременным условием было отсутствие физических недостатков, увечий или следов перенесённой болезни. Тело должно было быть идеально. Только такая жертва могла спасти город. Записки с именами складывались в серебряный котёл средних размеров, из которого, после возлияния вина Богу-Создателю, верховный жрец извлекал из котла одну записку с именем той, которая лишь одна могла задобрить дракона своей смертью. Избрание проводилось ежегодно десятого марта. В котле собиралось до полутысячи записок, так что конкуренция была очень большой. Горожанам казалось, что это жертвоприношение столь почётно, что они даже убеждали своих дочерей соглашаться. Встречались случаи, когда родители не считались с желанием детей и от их имени писали записки и бросали их в котёл. Считали, что побеждает избранная драконом заранее, не зависимо от её собственного желания. Жребий только проявляет то, что решено змеем.

В город Андроник вернулся уже в начале ночи, когда все городские ворота закрыты и впускают только дровосеков, углекопов и пастухов, а остальные, бродячие артисты и купцы, например, должны ждать утра. Андроник уже приготовился спать у сложенной из огромных глыб городской стены, но, к счастью, среди ночной стражи оказался его друг, пропустивший мужчину в город. По дороге в кузницу, где Андроник жил, потому что был подмастерьем у одного их городских кузнецов, он решил зайти домой, к родителям, чтобы поговорить с ними. От Ларданских ворот, через калитку которых он вошёл, до его дома было пятнадцать минут ходьбы. Он знал, что не уснёт сейчас, хотел поделиться услышанным от дракона. Разговор был серьёзным, он хотел обдумать, стоит ли ему открываться своим друзьям по ремеслу.

Дверь дома была не заперта, мать сидела за пряжей. Отца не было.

– Сынок! Что случилось? Почему ты здесь? – женщина отставила пряжу и быстрыми шагами пошла к сыну.

– Соскучился. – с улыбкой ответил тот и обнял мать. – А почему у тебя дверь не заперта? – Женщина немного растерялась.

– Что же я так, второй раз за последний месяц.

– Ничего, со мной тоже такое было, только от мастера так получил, что теперь десять раз дверь и всё прочее проверяю, если моя очередь в кузнице дежурить.

Мужчина запер засов. Как-то странно было говорить об этом с родным человеком, который хоть и любит тебя, но едва ли поймёт. Но слова змея так ошеломили Андроника, что он должен был рассказать о своей беседе в любом случае, скрывать её он не мог. Он не стал начинать пустого разговора и сразу заговорил о волновавшем его.

– Мам, знаешь, я ходил в горы и я видел его. Я говорил с ним.

Мать была занята у печи, накладывала в тарелку остатки ужина, чтобы угостить сына. Не отрываясь от своего занятия она повернулась в полоборота и спросила:

– Извини, я не поняла. С кем ты говорил?

– С драконом. Меня давно тянуло туда сходить. Но я всё сопротивлялся, очень боялся. Сама понимаешь. А сегодня решил пойти. Это, думаю, ты тоже поймёшь. Я пошёл на Жертвенную скалу. Стоял там, проклинал этого дракона в своей голове. Ты не знаешь, но под обрывом, там, внизу, острые камни, а чем дальше к горизонту появляется больше холмов. Вот один из этих холмов оказался драконом. Он не раскрывал пасти, просто говорил со мной в моей голове. Это было так странно и страшно.

Мать не подала виду, но внутри очень испугалась. Поставила перед ним тарелку с кашей и села напротив, сложив натруженные, проросшие мозолями руки на коленях. Не сошел ли её сын с ума? Три недели назад со скалы сбросили Зою, дочь Симона Киродана, девушку шестнадцати лет, в которую Андроник был влюблен до беспамятства. Она всё боялась, что он после её смерти покончит с жизнью, но нет, он не стал. По крайней мере пока не стал. Похоже, начал сходить с ума. И она не знала, что ответить. От чего-то ей в голову не приходило, что сын говорит правду. Тот понял её смятение.

– Ты не думай, я не тронулся рассудком. Я знаю, что несколько человек видели дракона. Мы же знаем, что он существует.

Женщина в ответ вздохнула.

– Не знаю, я не верю, что его кто-то мог видеть. Говорят, что видели, но я в это не верю. Может, ты первый, кто увидел. – Она хотела начать утешать сына, говорить, что всё пройдёт, что он встретит новую любовь, а потом испугалась, что он обидится на её слова, уйдёт и не вернётся. Поэтому она решила не спорить. – И что он тебе сказал?

– Он сказал, что наши жертвы ему не нужны.

«Похоже, его рассудок действительно помутился» – подумала мать и провела рукой по фартуку, будто разглаживала его.

– Как не нужны? Разве это не причина, по которой он не рушит наш город? Не плата за наши жизни?

– Он ничего этого не объяснял. Просто сказал, что жертвы не нужны. Он огромен, мам. Жаль отца нет, я бы ему тоже хотел всё рассказать. Я подожду ещё немного и пойду. Ты только представь, ему не нужны эти жертвы. Можно прекратить убивать. Я много думал, постоянно думал после гибели Зои. Зачем ему это? Что ему может дать человеческая жизнь? И я не мог понять. Я знаю, что встреча с драконом почти неминуемо ведёт к гибели, так говорят, но теперь мне не страшно. После её смерти мне ничего не страшно. Только не подумай, что я жалуюсь. Просто говорю как есть. Да и дракон не каждому показывается. Но мне он показался. Я подумал, какой ему прок от одной смерти? Он ведь даже не наестся нею. Наложницей его она тоже не будет. Какой ему смысл? Ведь как плату принимают что-то ценное, а тут получается, что мы отдаём ценное, а для него это даже не безделица, это ничто. Я понимаю, если стадо овец ему отдать, это да, а невинная девушка, зачем она ему?

Мать не знала, что отвечать на слова сына, но они пугали её. Он задавал странные вопросы, о которых она никогда не думала. И ответы на них тоже были странными.

– Сынок, я не знаю, что тебе ответить. Это очень странно, что ты говоришь.

– Я понимаю, ты мне не веришь. Всё в порядке, не переживай. – С улыбкой произнёс Андроник.

– Что ты собираешься теперь делать?

– Посмотрим. Пока ничего. Слушай, я пойду, а то так до утра просижу, днём буду с ног валиться и подзатыльники собирать от мастера. Отцу о нашем разговоре можешь рассказать, а можешь не рассказывать, как хочешь.

Андроник поцеловал и обнял мать, затем вышел. Через двадцать минут он был в кузнице.

В кузнице все уже спали, он тихо прокрался к своему, устланному соломой, месту на полу. В голове звучал один вопрос: как прекратить всё это? Он знает, слышал от дракона, ему не нужны смерти. Но что сделать, чтобы остальные поверили? Нужно будет ещё раз пойти к дракону, пускай он сам скажет городу, что не нуждается в этих убийствах. Зоя станет последней, чью жизнь отняли ради слепой веры. А если дракон не захочет идти к городу? Если Андроник должен будет сам рассказывать о том, что жертвы более не нужны? Тогда нужен ещё свидетель, который бы подтвердил, что он, Андроник не лжёт и не сошёл с ума. Лучше несколько свидетелей. Да, ему одному не поверят. Нужны ещё люди. Но кто? Сёстра и брат Зои? Горожане скажут, что родные погибшей хотят навлечь на город гнев дракона и так отомстить Гардалунду за смерть сестры. Тогда нужно звать посторонних. Может, подмастерьев? Хоть бы Никиту с Иоанном. Они могут согласиться пойти со мной на жертвенную скалу. Да, и запрет городской власти на поиски дракона их не испугает.

Никита с Иоанном переглянулись.

– Друг, тебе правда тяжело, мы понимаем, но ты… – Никита замялся, явно подбирая подходящее слово.

– Ты с ума сошёл. Какой дракон? Как можно встретиться с драконом? Он должен был сожрать тебя или испепелить. – Иоанн развёл руками. Он был человеком искренним, но менее чутким к чувствам других людей. От этого он многим казался грубым, что было не так. Просто различать настроения человеческой души не каждому дано.

Никита был смущен такой прямотой своего друга, однако едва заметным кивком круглой, черноволосой, коротко стриженой головы, посаженной на короткую шею, обозначил своё согласие с Иоанном.

– Кажется, что ты хочешь свести счёты с жизнью. Не делай этого, со временем будет легче. – Тихо произнёс Никита.

В ответ Андроник глубоко выдохнул.

– Хорошо, давайте я пойду один. А вы просто будете наблюдать из далека. Можете спрятаться так далеко от Жертвенной скалы, как это только возможно, чтобы видеть меня и дракона и спастись в лесу, если появится опасность.

Друзья ещё некоторое время спорили, но в итоге согласились на предложение Андроника. Интерес и его абсолютная уверенность в своей правоте убедили друзей пойти к Жертвенной скале. Андроник выяснил, что его знакомые из стражи городских ворот и стен будут в охране через неделю, так что подмастерья должны были закончить работу раньше, чем обычно, выйти из города, дойти до жертвенной скалы и вернуться в город уже ночью, через Ларданские ворота. Ничего особенного за неделю не произошло, только отец зашёл к Андронику, спрашивал обо всём подряд, хотя было понятно, что именно его интересует. Но задать вопрос прямо он не решился. Ждал, что сын первым заговорит о драконе и о том, что он рассказал матери. Но Андроник не стал. Зачем? Всё равно он бы остался непонятым. Поэтому говорили о кузнице, об угле (отец был углекоп и очень гордился, что сын его будет кузнецом, ремесло которого гораздо престижнее и прибыльнее, чем ремесло углекопа), о погоде, о том, что мать стала забывать запирать двери на засов. Осталось какое-то неловкое чувство недосказанности, как от недоеденного обеда, но исправить это чувство ни один из них не хотел. А может просто боялся. Всё же, отец разговором остался доволен, он убедился, что сын не спятил, в чём он был почти уверен. Правда, со слов жены.

Наконец, настала пятница, четвёртое апреля, день, когда друзья отправились искать змея. Дракон редко показывался людям, искать встречи с ним специально было запрещено под страхом смерти, считалось, что так можно навлечь его гнев на город, поэтому всякий, о ком становилось известно, что он хотел встретиться с драконом, становился государственным преступником и на городской площади его сжигали. Сожжение как вид казни было выбрано специально, ведь если бы злоумышленнику удалось воплотить в жизнь свой замысел, город был бы сожжён. Так преступник получал то, чего сам желал городу. По крайней мере, так говорили городские судьи и члены городского Совета. Поэтому отказ друзей идти на Жертвенную скалу имел веские основания. Дорога проходила через лес, в котором, согласно вере горожан, жили духи-хранители леса. Они убивали любого, кто осмелится войти в лес. Лишь однажды в год, 13 марта они пропускали людей к Жертвенной скале и обратно. Так, между городом и лесом стояла самая крепкая преграда, которая может стать на человеческом пути – страх, который выше и крепче любых каменных стен и может сковывать тяжёлыми цепями свободного, на вид, человека.

– Какая нечистая сила заставила меня с вами сюда идти? – негодовал Иоанн. – Но ещё больше я буду злиться, если дракон не появится. И всё это путешествие пройдёт зря.

– Ну, а как же впечатления? Что ты видишь каждый день? Молоты, наковальни, раскалённый металл. Всего развлечения, если какой сложный замок изготовить нужно или оружие. Ну, или если кто покалечится, но лучше без этого. А здесь сколько всего! Ты боишься больше, чем нужно. – По мере того, как друзья заходили всё глубже в лес, страх уменьшался. Особенно помогало одолеть страх поведение Андроника, будто не знавшего ни одной из тех легенд, что ходили в городе о лесных духах.

В таких разговорах прошёл весь путь. В дороге перекусили ржаными лепёшками, луком и разбавленным вином. Наконец они вышли из леса, вдалеке показалась Жертвенная скала.

– Я иду на неё. Прошлый раз я говорил с драконом оттуда. А вы подберитесь поближе, на сколько духу хватит. Змей появится. Вот увидите.

Так друзья разделились. Андроник пошёл на край скалы, а Никита с Иоанном укрылись в камнях, метрах в ста от Жертвенной скалы. Сначала Андроник неподвижно стоял на краю огромной каменной плиты, нависшей над пропастью и было неясно, что он делает и как долго нужно будет ждать. Вдруг один из холмов внизу ожил, от него отделилась длинная шея с вытянутой головой, затем дракон встал на лапы, при этом две передние оказались длиннее, чем задние, но задние были более мощными, шире и когтистее, чем передние.

– Ты видишь это?! – сдавленным голосом произнёс Иоанн.

– Тсс! – Никита приложил палец к губам.

Дракон посмотрел на Андроника.

– Если тебе не верят, то это не значит, что я должен тебе помочь. – Друзья вдруг услышали глубокий, мощный голос, такого голоса ни один из них никогда раньше не слышали. – Я чувствую, что ты привёл друзей. Я чувствую их страх. Я доживаю седьмую сотню лет и всегда люди испытывали передо мной страх. Когда-то я даже хотел узнать о вас больше, но потом вы мне стали противны. Ты первый, кто решился со мной говорить. Были те, кто хотел увидеть меня, несколько человек за те столетия, что я живу здесь, но никто не хотел говорить. И я скажу тебе ещё раз: мне не нужны ваши жертвы. Эти жертвы вы устраиваете для самих себя. Наивно думать, что если я захочу испепелить ваш город, жертвоприношение сможет меня остановить или умилостивить. – Тут голос дракона умолк на несколько секунд, а потом зазвучал снова. Видимо, в это время что-то говорил Андроник. – Да, приводи людей, мне интересно, сколько среди вас найдётся храбрецов. И твои друзья, пусть выйдут ко мне. Не бойтесь. – последняя фраза была обращена к Никите и Иоанну. В этом не могло быть никаких сомнений. – Вы можете посмотреть на меня. Вреда не будет. Когда ваши предки основывали Гардалунд, перед тем, как построить первый дом, они пришли сюда и принесли первую жертву. Я не требовал её от них. Но сами ваши предки решили, что она необходима как плата, за право жить на моей земле. – Дракон вновь замолк на несколько секунд.

– Ты хочешь, чтобы я общался с людьми на равных, будто люди равны драконам? Первый обратился к ним и увещевал их? Нет. Я этого делать не буду. Драконы живут с людьми рядом тысячи лет, но править или указывать людям ни один из нас не стремился. Кто из людей хочет повелевать муравейником? Но я чувствую страдания, которые некоторые из вас испытывают в дни жертвоприношения. Мне не нужны ни жертвы, ни ваши страдания. Я хочу прекратить их.

Так ещё двое человек увидели змея и уверились, что ему не нужны жертвоприношения. Дракон сейчас разговаривал дольше, чем в прошлый раз, а потом сказал, что хочет отдыхать и прекратил беседу, просто отправил людей обратно. По дороге домой, юноши говорили о драконе только в начале пути. а потом переживания и усталость взяли своё и остаток пути они проделали без разговора. Как и было условлено, стража пропустила их в город и уже в середине ночи они тайком пробрались в кузницу. Мастер разрешал подмастерьям по вечерам выходить в город и не следил, когда они возвращались. Если на следующий день по вине подмастерья не ладилась работа или какое-то изделие портилось, то парня выгоняли и едва ли его бы взял в помощники другой мастер.

– Ну, что вы скажете? – Спрашивал Андроник.

– Я не знаю, что сказать. – Проговорил Никита.

– Я тоже. – Сказал Иоанн. – Почему раньше над этим никто не задумывался? Не нужно никаких убийств. Как бы они не назывались, жертва, убийство, дань дракону.

– Но как нам троим объяснить городу, что дракону не только не нужны жертвы, но он сам по себе ещё и не опасен? И что два десятка поколений горожан ошибались, совершая ритуал? – Андроник смотрел на друзей.

– Андроник, я понимаю твои чувства и твой мотив, но зачем нам вовсе это делать? Может, не будем ничего менять? Ты плохо представляешь, что хочешь начать. Конечно, то, что дракон говорил с нами, делает нас более уверенными в своих силах, чем это было ещё пару часов назад, но сказать, что мартовская жертва не нужна – равносильно объявлению войны городу.

– Я думал об этом. – сказал Андроник, доставая из висевшей на плече холщёвой сумки предпоследнюю ржаную лепешку. После разговора со змеем он почувствовал неимоверный голод. – Действительно нельзя говорить так, чтобы люди могли оскорбиться нашими словами. Нужно будет сказать, что мне было видение. Зоя явилась мне и сказала, что дракон насытился и больше не хочет жертв. Так мы сможем сохранить значимость прошлых жертв и не допустить новых.

– А если тебе не поверят? Тебя могут объявить одержимым. В лучшем случае просто юродивым. А в худшем случае тебя ждёт смерть под пытками или в подвалах городской тюрьмы. Или даже на костре на городской площади. – Иоанн тоже достал из сумки лепёшку и ел её, отщипывая небольшие кусочки и вкладывая их себе в рот.

– И что ты предлагаешь? – спросил Андроник.

– Может, нужно действительно сначала найти людей, которые бы поверили тебе, привести их сюда, чтобы они сами смогли убедиться в твоей правоте? Так у тебя будет много свидетелей. Ты будешь не один.

– Но если станет известно о том, что мы делаем раньше, чем у нас будет достаточно сторонников, то погибнем все. – сказал Иоанн.

– Поэтому нужно отбирать людей тщательно. Каждый должен будет молчать о том, что узнает. Иначе погибнем все.

Со временем стало ясно, что водить к дракону всё новых и новых людей – тактика действенная, но с её помощью удавалось привлечь крайне мало сторонников. Конечно, малое их количество в некотором смысле компенсировалось качеством, все они знали, что правы и разубедить их в собственной правоте было нельзя. Но десять человек за полгода весьма скудный результат. Начиналась зима. Дорога к Жертвенной скале скоро станет непроходимой. Так можно дождаться ещё одного бессмысленного жертвоприношения.

В ноябре мастер сказал, что Андроник, Иоанн, Никита и ещё несколько подмастерьев выучились и могут основывать свои кузницы. В качестве итогового задания они выковали по мечу, панцирю, по косе и выковали железный цветок. В доме Братства городских кузнецов на общем собрании членов Братства, эти изделия осмотрели с величайшим вниманием и сочли их авторов достойными именоваться кузнецами. Они взяли в долг денег у Братства и открыли свою кузницу. Так Братство росло и крепло, богатело и усиливало своё влияние. Конечно, оно контролировало работу всех кузнецов Гардалунда, но в замен давало им немало привилегий. Члены братства могли получить ссуду из братской казны под гораздо меньший процент, чем у городских ростовщиков. В случае судебного разбирательства, на городском суде за братчика заступался весь цех и он не оказывался один на один с городскими властями или другим ремесленным цехом. Так в ноябре у друзей появился дом, где они могли никого не опасаясь проводить свои собрания. Одно из таких собраний проходило в середине декабря. На нём присутствовали все тринадцать членов их «Братства», как они сами стали себя называть. На нём было решено, что принимать новых членов в свои ряды они не будут. В начале марта, когда город начнёт готовиться к очередному жертвоприношению, братчики выйдут на центральную площадь города, между зданием Городского совета и главным Городским храмом и открыто расскажут о том, что они видели и слышали. Расскажут, что ходили к дракону, говорили с ним. Лгать о видении они не станут. С декабря по начало марта события последних десяти месяцев друзьями не обсуждались. Пришло спокойствие, бывшее одновременно и ожиданием.

Наконец наступил март, а с ним и время подготовки к Жертве. Большие праздники всегда наступают раньше, чем принято их официально праздновать. Подготовка к празднику радует не меньше, чем само празднование. Так было и в этом случае. Друзья решили выступить седьмого марта, за два дня того, как из котла будет извлечена записка с именем новой жертвы.

Для Андроника март стал временем, в котором ожили тяжёлые воспоминания о событиях годичной давности. Он с удивлением и радостью заметил, что за прошедший год образ Зои в его памяти не потускнел, ни одна черта не стёрлась. Он провёл ещё один год с ней, он смог преодолеть то, что казалось неодолимым. Его знакомили с разными девушками, все они были очень милыми, добрыми и для кого-то обязательно станут хорошими жёнами, а пока Андроник решил отговариваться работой. И эта отговорка принималась без нареканий. Тем более, что работа Андронику действительно нравилась и работал он по многу дней без выходных с удовольствием, оттачивая своё мастерство.

Седьмого марта утром все тринадцать членов братства вышли из кузницы на Новой улице квартала кузнецов и отправились к Главной городской площади. Уже по дороге на них начали обращать внимание. Обычно если кузнецы и ходили большими группами куда-то, то только на общие собрания. Накануне дня жертвоприношений никаких братства ремесленников собраний не проводили, в городе знали об этом. Ночью был туман и к утру он ещё не успел рассеяться.

– Это хороший или плохой знак, как думаешь? – Спросил Иоанн Андроника.

– Никак не думаю. Это знак, что сейчас мартовское утро. И всё. Я только переживаю о том, не повлияет ли это на реакцию горожан на то, что мы скажем. Боюсь, мы будем смотреться нелепо. Тринадцать человек в тумане выкрикивают, что дракон им сказал, будто жертвоприношения больше не нужны.

– Ну, торг при тумане никто не останавливает и городской рынок работает, так что не думаю, что туман нам помешает. Вообще, гардалундцы привычны к туманам. Так что нет повода для переживаний.

Больше они не разговаривали. Придя на место, братчики выстроились в линию. Андроник вздохнул и громко, но без крика, как глашатай, начал говорить.

– Жители Гардалунда! Каждый год в марте, в течение нескольких сотен лет, мы приносили жертву дракону, живущему у Жертвенной скалы. Я, кузнец Андроник, нарушил запрет и говорил с драконом о жертвоприношениях. И он ответил мне, что жертвы ему не нужны. Он не будет нападать на наш город. Со мной здесь, на площади, стоит ещё двенадцать человек, говоривших с драконом и могущих подтвердить мои слова. Жертва больше не нужна. Вы слышите, люди?

В голове он проговаривал этот текст, обращение к людям, наверное сотни, если не тысячи раз, но когда начал говорить, всё равно сказал иначе, чем хотел. На площади было много людей, они обступили кузнецов и смотрели на них, скорее даже разглядывали, будто хотели увидеть, что с ними не так.

– Вы слышите? Жертвы больше не нужны. – Андроник пытался заглянуть окружившим их людям в глаза, но лишь некоторые из прохожих задерживались рядом с ним ненадолго, большинство останавливалось на минуту и шло дальше.

– Как ты мог говорить с драконом и остаться в живых? Все знают, что это невозможно. Зачем ты лжёшь? – первым, заговорившим с Андроником, был молодой мужчина. Его маленькие, глубоко посаженные глаза, на продолговатом лице будто сверлили собеседника.

– Я не лгу. – коротко ответил Андроник.

– Он не лжёт. Мы можем подтвердить – сказал Иоанн.

– Да это же Андроник! – крикнул кто-то. – Это его любимую в прошлом году принесли в жертву. Он ещё тогда сошёл с ума!

– Он хочет погубить город! И его друзья хотят погубить город!

– Не принеси мы жертву, дракон от города камня на камне не оставит!

По мере того, как толпа становилась агрессивнее, количество людей в ней возрастало.

– Послушайте! Каждый может проверить мои слова! Нужно пойти к Жертвенной скале и обратиться к змею! Вот, – Андроник указал на друзей. – Они поверили, они говорили с ним! Неужели и они сошли с ума?

– Они в сговоре с тобой! Ты отсылаешь нас к дракону, чтобы он испепелил или сожрал нас! Или ты хочешь отдать нас лесным духам, чтобы они разорвали нас на куски?

– Будь достоен своей возлюбленной! Она отдала за город жизнь, а ты хочешь погубить его! – Крики становились всё громче, казалось, вот-вот начнётся драка.

– Да почему же вы нам не верите? Зачем вам новые бессмысленные жертвы? Разве не хватит предыдущих? – выкрикнул Тимофей.

В дело вмешалась городская стража, все тринадцать человек были арестованы и приведены в здание городского Совета, в подвалах которого находилась тюрьма. По закону, кузнецов должен был судить отдельный суд кузнечного цеха. Но Андроника и его друзей обвиняли в попытке уничтожить город, поэтому их судил общегородской суд, и не днём, как обычно, а рано утром. Вся процедура вершилась быстро, чтобы к обеду с сумасшедшими было покончено и ничто не мешало проведению обряда избрания новой жертвы. Приговор был вынесен смертный. Было решено провести казнь как можно быстрее, но, даже учитывая спешку, сделать это назидательно. Вместо обычных костров соорудили печь, в форме драконьей пасти. Пускай всякий, кто захочет предать город огню знает, что обрекает на эту смерть самого себя.

К пяти часам вечера печь была готова. Весь день уличные торговцы зазывали горожан на казнь. Видеться с заключенными никому не позволялось, как не умоляли об этом родные и близкие. Заключенных вывели на казнь в начале шестого. Небо было не по мартовски чистым, облаков не было вовсе.

– Даже небо решило посмотреть на этих негодяев. – Переговаривались горожане и негодовали, что из-за спешки казнь пройдёт без пыток, которые бы ещё больше унизили преступников.

Приговорённых вывели на площадь в начале шестого вечера. Сколько к этому времени собралось людей на площади, никто точно сказать не мог. Но их был огромное количество. Будто весь город пришёл посмотреть на такую необычную казнь.

Глашатай возвещал:

– Смотри, Гардалунд! Эти люди, чьи имена я не буду называть, были твоими детьми, ты дал им жизнь и воспитал их. Теперь они восстали против тебя, желая обречь на гибель. Теперь пусть каждый видит, что город будет жить сотни лет, а восставшие против него погибнут смертью, которую желали другим.

Некоторые осуждённые едва заметно улыбались, слушая эту речь, другие просто смотрели на мостовую под своими ногами. Речь глашатая казалась им ложью, вздором, они не могли поверить, что это о них. Это было не о них, о ком-то другом. Но пытаться доказать, что это так, никто из них уже не собирался. Они смирились с тем, что проиграли. Люди не хотели им верить.

Первым к печи повели Андроника. Когда он взбирался на помост, с которого он через минуту шагнёт в огонь, или его столкнут, если он не сможет этого сделать сам, поднялся сильный ветер. У многих горожан сдуло шапки, полотнища флагов на здании Городского совета едва не срывало с флагштоков. Люди оглянулись в сторону, откуда пришёл ветер. А на толпу обрушивались всё новые и новые порывы ветра, так что это вызвало замешательство среди палачей и присутствовавших судей. В небе всё различимее становился силуэт огромной птицы, не виданной раньше никем из горожан. И только тринадцать осуждённых сразу узнали в этом силуэте не птицу, а дракона. Того самого, с которым они несколько раз разговаривали в прошлые месяцы. Собравшиеся на площади начали разбегаться в стороны, прочь от места казни. Началась давка. Дракон сел напротив приговорённых и палачей с судьями. Теперь его размеры были хорошо различимы. Змей был выше городских стен, он немногим превосходил размерами здание городского Совета, одно из самых больших зданий в городе. Лапы его вдавили брусчатку мостовой в землю не меньше чем на два метра. На фоне его головы с костяными отростками в виде рогов, покрытой блестящей, как и всё его огромное тело, чёрной чешуёй, переливающейся на солнце тёмно-синим, бурым, коричневым цветами, печь, построенная людьми, показалась не орудием для мучительной казни, а костром для забавы. И она сейчас совсем не выглядела как голова дракона. Несколько ближайших домов были раздавлены змеем, отовсюду доносился человеческий крик и плачь. Но было много и тех, кто как завороженные стояли на местах, не в силах сдвинуться, чтобы бежать и попытаться спасти свою жизнь. Дракон окинул взглядом город, посмотрел на собравшихся перед ним людей. Подобно мощной реке его голос залил городские улицы: