Текст книги "Путешествие в Страну Снов"

Глава 8. О смысле жизни за ее пределами

По окончании уроков друзья попрощались и разошлись по домам, напоследок в сотый раз сказав друг другу, что завтра – ответственный день и всем надо быть начеку.

Аня некоторое время шла задумавшись, но потом голод напомнил ей, что неплохо было бы заглянуть в магазин. А дорога в магазин навела на следующую мысль – что сегодня очередное занятие по «психологической практике». Сначала Аня решила даже, что на этот раз его пропустит, так она устала. Но потом подумала, что без нее останется один Бидия и что Петр Леонидович очень расстроится… а самое главное – что обрадуется Бес, который собирался нажаловаться своему папочке, и изменила свое решение. Жуя на ходу творожный сырок и запивая молоком из пакета, Аня направилась на занятие. «Странно, – подумалось ей, – с первого занятия всего два дня прошло, а уже столько всего случилось! О Бесовом папочке рассуждаю, а о своих родителях за это время и не вспомнила… Тетке надо будет позвонить – как там они?»

С этими мыслями Аня незаметно дошла до места. Открыв дверь, она услышала знакомые интонации Петра Леонидовича, жизнерадостно что-то вещающего. Неизвестно почему уже одно это подействовало на Аню ободряюще, и она порадовалась, что пересилила себя и все-таки пришла. Бидия, как и в прошлый раз, сидел, неподвижно глядя на учителя, который расхаживал взад и вперед, останавливался и снова начинал ходить, излучая вокруг себя волны дружелюбия и веселья.

– Анечка! Пришла! Очень, очень рад! Давай проходи, не стесняйся! Бросай свой портфель, он нам не понадобится, располагайся! Мы пока просто болтаем. Я в порядке сплетни начал без тебя рассказывать, что буквально полчаса назад позвонил мне тип один… из администрации. Сердитый такой! Начал грозиться, допрос учинил. Что у вас происходит, говорит, детей зомбируете! Ну, я тоже не без поддержки, назвал ему две-три фамилии, он притих немного… А мне, знаете, приятно! Я-то, малодушный, сомневался, стоит ли для двоих ребят начинать занятие – а тут на тебе! Всего одно занятие провел, а уже такой шум! Это же фурор! Подождите, дайте немного времени – народ валом повалит! – Петр Леонидович сделал несколько шагов молча и продолжил другим тоном: – Ну да я не к тому. Как говорится, важно не количество, а качество. Мне, в общем-то, народу много и ни к чему… Так, обидно иногда бывает…

Тут он снова как будто встряхнулся и глянул на них орлом:

– Одно радостно, что вы у меня молодцы! О таких учениках иной всю жизнь мечтает… Ну! В прошлый-то раз, думаете, мы просто так с вами урок закончили?

Аня и Бидия, понимая, что на этот вопрос Сущий скорее всего ответит сам, немного подождали и оказались правы. Петр Леонидович продолжил:

– Нет, ребята… Как вы помните, закончили мы на том, что нет в жизни того последнего перевала, который позволил бы на все предыдущие взглянуть… Другой на моем месте объяснил бы, что он имеет под этим в виду, разобрал бы по косточкам каждое слово… – Учитель ненадолго задумался. – Знаете, существуют разные идеи. Одни настолько просты, что их можно обсуждать сразу же, как только выскажешь. А другие… Другие должны вызреть в человеке. Попробуй поставь каравай в печь, пока тесто еще не поднялось, – есть невозможно будет! Так и здесь. Специально прервал я предыдущее занятие, чтобы поговорить об этом сегодня.

Странно, но Аня, которая еще позавчера боялась показаться глупой, сегодня с Петром Леонидовичем была согласна. Более того, что-то зашевелилось у нее в душе – еще не оформленное мыслью, но уже, она это чувствовала, созвучное его идее.

– Представим себе, что цель жизни человека и есть, образно говоря, тот самый перевал, который ему необходимо достичь. Понятное дело, преодолев перед этим кучу более низких, промежуточных, перевалов… Как ты считаешь, Аня, должна быть у человека цель в жизни?

– Конечно, – удивилась Аня такому простому вопросу. – Это же естественно. А иначе какой в жизни смысл?

– Я тоже так считаю, – продолжал Сущий. – А как ты думаешь, цель эта должна быть близкая или далекая? То есть низкий или высокий перевал надо брать?

– По-моему, высокий, – сказала Аня, подумав. – А иначе раз – и дошел, и дальше уже неинтересно, ну то есть незачем жить. Цель-то уже достигнута.

– Прекрасно, прекрасно! Вы все, абсолютно все понимаете! А скажи, хотелось бы тебе часть жизни прожить имея такую цель, а оставшуюся – бессмысленно? Или хотела бы всю жизнь прожить наполненной жизнью?

Аня не понимала, зачем Сущий задает ей вопросы, ответы на которые очевидны.

– Кто же этого не хочет?

– В таком случае твой перевал, твоя цель лежит за гранью этой жизни. – Сущий смотрел на нее вприщур, чуть улыбаясь. – Удивительно, не правда ли?

Аня была сбита с толку. Как «за гранью этой жизни»? Она инстинктивно попыталась возразить:

– А как же… – и вдруг почувствовала, что Петр Леонидович прав, прав полностью и безоговорочно. Да и разве она в последние дни не была за этой гранью? В голове у нее внезапно что-то перевернулось, и все стало на свои места. – Точно!.. Петр Леонидович, знаете, что мне кажется?

– Что же?

– Мне кажется, что, если человек это поймет, тогда исчезнут все эти ложные перевалы, ну, которые он будто бы преодолевает. Помните, вы говорили, что ваш руководитель не устал ни чуточки? Он-то ведь знал, что настоящая цель – впереди, поэтому промежуточные препятствия и не воспринимал всерьез! Это же… это же и есть наши ложные представления, о которых вы говорили на первом занятии! От которых избавляться нужно!

– Аня! – торжественно проговорил Сущий.

– Что?

– Ты просто молодец!

Аня смутилась, ей было очень приятно.

– И последний штрих… Перевалы могут быть как внешними, так и внутренними. Ведь жизнь – это не только познание мира, но и самого себя. Порой кажется, что докопался до себя настоящего, «всамделишного», освободился от ненужного, наносного – от ложных представлений о самом себе то есть, – ан нет, это еще не последний перевал, не последний рубеж… – Петр Леонидович вздохнул и грустно завершил: – Истина, однако, в том, что и за гранью-то жизни последнего перевала не будет. Лишь путь наверх, лишь путь наверх… Хоть многим бы и хотелось дойти до него и наконец отдохнуть – увы… Будьте готовы к этому, ребята! – Тут Сущий улыбнулся и сказал как ни в чем не бывало: – Впрочем, не буду сейчас забивать вам голову, предлагаю поговорить о другом. Анекдоты любите?

Аня энергично закивала, а Бидия недоуменно приоткрыл глаза.

– Сегодня мне рассказали, смешной жутко. Приходит хирург в палату в сопровождении здоро-ового такого санитара с топором огроменным на плече. Ну, подходит к первому больному, читает историю болезни: «Иванов. Левая нога». Кивает санитару, санитар – хрясь! – ногу отрубает. Идут дальше, ко второму. Читает: «Петров. Правая рука». Санитар опять – хрясь! – отрубает. К следующему: «Сидоров. Правая нога». Санитар – хрясь. Хирург: «Я сказал – нога!» Санитар опять – хрясь. Хирург: «Я сказал – правая!»

Аня смеялась до слез и остановилась, только взглянув на Бидию. Тот сидел, наморщив лоб, и о чем-то напряженно размышлял.

– Бидия, ты чего? – поинтересовалась она. – Тебе не смешно?

Бидия скользнул по Ане озабоченным взглядом и обратился к Сущему:

– Петр Леонидович! Простите, но я не могу постичь тайный смысл этой притчи. Не могли бы вы пояснить, что имели в виду?

– Бидия, если тебе так нужен смысл, то вот он: иногда анекдот – это просто анекдот. В нем, как и в жизни, смысл присутствует не всегда или не во всем объеме. Тем более что, как мы только что выяснили, смысл жизни лежит за ее пределами.

– О, Учитель! Воистину мудрый увидит глубину даже в блюдце с чаем!

Петр Леонидович погладил бородку, с озорным прищуром поглядел на Бидию из-под очков и сказал как бы между прочим:

– Кстати, хорошо, что ты напомнил насчет чая. Вы же после школы, небось и не ели. Я еще в прошлый раз подумал об этом и сейчас захватил с собой кое-что. – Петр Леонидович махнул рукой в угол зала, и Аня заметила небольшой столик с электрическим чайником, чашками и какой-то пакет. – Пойду поставлю.

Петр Леонидович включил чайник и вскоре уже заварил чай. Потом он расставил на подносе все необходимое и выложил из пакета конфеты и печенье.

Поднос был поставлен на пол, и все уселись вокруг него по-турецки, поглядывая на его содержимое. Сущий стал разливать заварку по чашкам, которые оказались даже и не чашками, а пиалами, и радостно приговаривал:

– Чай – уникальный! Обалдеете!

– Мне хватит заварки, я крепкий не пью, – попросила Аня.

Петр Леонидович улыбнулся:

– Не беспокойся, тебе понравится. Там ведь заварки почти нет, так, для цвету. В основном – сбор травяной. По моему личному рецепту, попробуй. Нет-нет, сахар не клади! И скажи, какие у тебя возникнут ассоциации. И ты, Бидия, тоже.

Аня отхлебнула чай, и – удивительно – на мгновение перед ее глазами вспыхнула поляна из сна, ароматы луга, синее качающееся небо над головой… Постой-ка! Это уже не то небо, а глубже и темнее! Оно было настолько огромным, что облака терялись в его бездонных просторах, уходя неподвижной величественной чередою в неохватную взглядом высь. Аня повела глазами кругом – и что-то странно знакомое, до боли, до узнаваемости родных мест, пронзило ее сердце. Ей захотелось зарыться лицом в эти медоносные травы, гладить пальцами стебли, разглядывать букашек на лепестках и плакать от невыразимого счастья…

– Аня, Аня, что с тобой? Ты плачешь? – Из тумана выплыло лицо Сущего. Он теребил ее за плечо и беспокойно заглядывал в глаза. – С тобой все в порядке? Тебе плохо?

– Нет, Петр Леонидович, мне хорошо. Просто… горячий очень, обожглась…

– А я уж смотрю – глаза закрыла, и слезы текут! Не сильно обожглась-то?

– Да нет, все нормально. Просто неожиданно…

– Ну и ладно, что обошлось! Дуть не забывай дальше-то! – Сущий облегченно вздохнул и снова заметно повеселел. – Итак, что скажете? Аня, на что похоже?

– Похоже? – Аня осторожно прислушалась к своим ощущениям и неожиданно для себя выдала: – Одна часть мяты, одна – чабреца, чай, конечно, шиповника тоже часть, ну и две – гибискуса. Да, мяты пополам – перечной и лимонной.

Петр Леонидович смотрел на нее широко раскрытыми глазами и не сразу нашелся что сказать.

– Ты… Ты, это, с мамой моей не знакома, случайно? Она тоже… такой заваривает…

– Нет, не знакома. – И Аня добавила, понимая, как дико это звучит: – По вкусу определила…

– Что ж, – Петр Леонидович попытался взять себя в руки, – будем считать, что мои занятия оказывают… гм, свое влияние! Бидия, а ты у нас сегодня что молчишь? Ну-ка, тебе вопрос. Скажи, что ты сейчас пьешь?

Бидия медленно, почти церемонно поставил чашку на поднос, положил руки на колени и, тщательно подбирая слова, ответил:

– Сказать, что я пью воду, вскипяченную и настоянную на травах, будет неверно… ведь то сложное понятие, которое мы вкладываем в слово «чай», включает в себя касание губами краешка чашки… запах, источаемый вместе с паром… приятную тяжесть в желудке и ясность в голове… Нет «чая», одинакового для всех, есть множество образов в голове у каждого… К тому же у каждого этот образ меняется, дополняясь все новыми качествами… Например, я такой чай пью впервые, и теперь мой образ «чая» станет богаче и шире… Стало быть, я сейчас пью знания, учитель.

Теперь настала Анина очередь сидеть открыв рот, а Сущий лишь кивал да щурился.

– Неплохо, Бидия, неплохо! Но что же – получается, что каждый человек этот «чай» по-своему определяет? А вдруг завтра кто-нибудь захочет бензин по чашкам разливать и тоже чаем назовет?

– Нет, учитель! Я знаю – в другом мире существует чистый образ, вмещающий в себя и мое, и ваше, и Анино представление о «чае», всех… как бы его душа… и в этом «чае» нет никакого бензина!

– Что ж, Бидия, ты прав… Но, к сожалению, и я прав. Хочет, хочет кто-то подмешать в чай бензин… И даже не бензин, а кое-что похуже. Что из этого последует – и подумать страшно…

***

В очередной раз Аня уходила с занятий Сущего совершенно сбитая с толку. Прощаясь с Бидией, она ляпнула невпопад – ведь надо же было его когда-нибудь об этом спросить:

– Знаешь, я сон видела… Уже не один. Ты… это имел в виду, когда сказал в прошлый раз, что со мной поговорят?

Бидия в ответ кивнул.

– А… Еще мне все, и ты тоже… пытаются что-то напомнить, как будто со мной уже где-то встречались… Где?

– Аня, не думай, что я не хочу отвечать. Ты знаешь, я призван помочь тебе. Попробуй понять то, что я сейчас скажу. – Бидия задумчиво морщил лоб. – У каждого, кто тебе о чем-то напоминает, могут быть на то свои собственные причины. Причем такие причины, по которым им выгодно одно твое воспоминание, но не выгодно другое. Ты ведь понимаешь, что союзнику выгодно напоминать про обещанную помощь, а жениху – что невеста дала согласие на брак?

Аня неуверенно кивнула.

– Ну вот. Так что выбирай, что вспоминать, а что нет. Это от тебя зависит.

Аня постаралась пробиться через барьер непонимания:

– Бидия, но разве такое может быть? Если с тобой что-то происходило – ты это помнишь, если не происходило – не помнишь. Ну можешь, конечно, забыть, но ведь когда вспоминаешь, то вспоминаешь одно – что было на самом деле!

Бидия взглянул на нее с явным сожалением:

– Аня, разве после первого сна ты не спрашивала себя, был ли он на самом деле?

– А откуда ты… – начала было Аня, но внезапно поняла, что других объяснений в ближайшем будущем ей никто не даст. Тяжело вздохнув, она добавила: – Ладно, до встречи.

Вернувшись домой, она почувствовала себя такой уставшей и разбитой, что с трудом заставила себя пожарить и съесть яичницу с помидорами и позвонить тетке.

Тетка рассказала, что на работе оказалось просто лишь поначалу, что она зашивается и приходит домой поздно вечером. Вчера, например, даже Ане не сумела позвонить. Родители? А что, разве они не звонили? Им обоим неожиданно выпали зарубежные командировки на несколько месяцев, и они разъехались в разные стороны. Может, и к лучшему – все утрясется, уляжется. Но почему же они не позвонили? Ладно, пусть Аня не переживает, видимо, было некогда или не дозвонились. Главное, что все в порядке. У Ани тоже? Ну и хорошо, сегодня уже среда, так что до субботы рукой подать. Жди. И ложись спать – время позднее.

Аня повесила трубку, кое-как доплелась до кровати, рухнула на нее и мгновенно заснула.

Глава 9. Семь чистых источников

– Свет выключите, а? Вот так всегда, только поспать настроишься, как обязательно помешают!

– Какой свет, Аня, ты спишь уже! – Ворон, сложив крылья на животе, с легкой лукавинкой в скошенном на нее глазе смотрел, как она сначала таращится, пытается протереть глаза и наконец начинает понимать, где она и что происходит.

– Ну что, въехала? То есть, я хотел сказать, врубилась? Тьфу! – Ворон помотал головой и пояснил Ане: – До чего же прилипчивые словечки! После того как ты снова убежала в школу, я еще за этими типусами – Жирдяем и Заусей – немного понаблюдал. Теперь вот не знаю, когда опять нормально говорить начну. «Шмон», «надыбал», «попалился», «попал», «стрелка» – до чего лексикон богатый, просто сил нет! Впрочем, ладно. Поздравить тебя хочу!

– С чем?

– С достойным окончанием столь многотрудного дня! Спасибо, крыша, что не съехала! Так, кажется, вы говорите? И по существу совершенно правильно. С такими делами у кого угодно съедет, хоть гвоздями приколачивай! Вопросы ко мне есть?

Аня, хоть и «въехала» и «врубилась», но за столь стремительным ходом мысли Ворона не поспевала.

– Какие вопросы?

Ворон походил взад и вперед, бросая на Аню озабоченные взгляды, а потом, приняв решение, остановился:

– Так дело не пойдет. Думаю, перед тем, как нам предпринимать что-то еще, тебе следует отдохнуть. Пройти, говоря по-научному, глубокую релаксацию. Тем более что завтра денек у тебя будет еще тяжелее.

– Вы что-то такое знаете?

– Кое-что знаю, но об этом после. А сейчас мы с тобой прогуляемся в одно место. Без меня ты пока туда не доберешься, далековато для одной ночи, да и заблудиться можешь. Я буду лететь впереди, а ты следуй за мной. И старайся не застревать в снах и не отвлекаться. Вперед!

Ворон расправил крылья, неторопливо взмахнул ими, на удивление широкими, и без усилия перелетел на соседнюю льдину, паря над Бездной. Там он оглянулся и махнул Ане крылом, чтобы она прыгала за ним. Аня оттолкнулась и вскоре оказалась рядом со своим проводником, тут же полетевшим дальше.

Поначалу Ворон оглядывался, но через некоторое время перестал следить за Аней, так уверенно и легко она передвигалась по льдинам. Их путешествие слилось для Ани в один непрерывный полет, в котором Ворон казался крылатым конем, запряженным в колесницу, а пространство вокруг с выплывающими из тьмы снами – открытым космосом, где звезды неслись ей навстречу. Следуя за Вороном, Аня почти не прикладывала усилий. Разрезая тьму, его крылья оставляли за собой чуть светящуюся струю воздуха, увлекая Аню следом не хуже конской упряжки.

По мере продвижения вперед сны встречались им все реже, но Ворон словно знал какую-то одному ему ведомую тропинку и уверенно вел Аню к лежащей в конце пути цели. Вдруг она заметила, что тьма стала рассеиваться, и, поискав глазами причину этого, ахнула. Не сразу замеченный ею за крыльями Ворона, впереди над Бездной вздымался белоснежный остров, испускающий неземное сияние сквозь туман.

Словно почувствовав Анино восхищение, Ворон повернул голову и на лету бросил:

– Это остров Семи Источников. Скоро будем.

Неверно оценив издали размеры острова, Аня по мере приближения к нему все больше убеждалась, что на самом деле они огромны. Вскоре остров занимал уже половину Небосклона – так Аня окрестила для себя противоположную Бездне сторону пространства – и просвечивал сквозь туман покрытыми лесом горными кручами и залитыми солнцем долинами. Окаймляло остров море бирюзового цвета, вдали темнеющее и сливающееся с мраком. Вот уже туман клочьями стал проноситься мимо Ани, а она сама прыгала к берегу по выступающим из воды камешкам. В лицо ударил свежий ветер с солеными брызгами, в уши ворвались крики неведомых птиц, плеск волн и шум прибоя. Ворон в последний раз взлетел и, описав широкую дугу, опустился на песок.

– Как прошло путешествие? Не трудно было за мной поспевать? – встретил Ворон Аню вопросом, когда она присела рядом, испытывая легкую блаженную усталость.

– Ни чуточки! Как будто всю жизнь летала по снам! – ответила Аня с улыбкой.

Ворон окинул ее долгим взглядом и как-то странно произнес:

– Да, да! Как будто, как будто… – а потом добавил: – Ну и как, нравится тебе здесь?

– Очень! – Аня посмотрела на склоны уходящих от берега холмов, местами прорезанные стекающими к морю ручьями и покрытые неведомыми деревьями, на ярких птиц, беспечно щебечущих на их верхушках, на стайки веселых рыбок в прозрачной воде, и ей захотелось смеяться. Она вдохнула полной грудью ароматы неведомого мира и добавила: – Здесь так хорошо! А купаться можно?

Бирюзовое море сверкало настолько заманчиво, что ей непременно захотелось окунуться.

– Можно. Собственно говоря, ради этого мы сюда и прибыли. Но только я рекомендовал бы сделать это в другом месте.

– А что, могут быть акулы? – испугалась Аня.

– Акул нет, – усмехнулся Ворон. – Но ты не забыла, как называется остров?

– Нет. Семи Источников… А-а! – догадалась Аня. – Так мне в этих источниках придется выкупаться?

– Не во всех. Источники разные, и в некоторых купаться следует только… э-э… при определенных обстоятельствах. Можно и навредить себе, если полезешь туда бездумно. Поэтому местонахождение этого острова и хранится в строжайшей тайне.

– Так тут никто не живет?

– Почему же. Живет. – (Ане снова показалось, что Ворон смотрит на нее как-то странно.) – Одна из… одна девушка, Мирабель. Королева острова и хранитель источников. Мы к ней сейчас пойдем. Она, правда, не ждала нас так быстро и специально к встрече не готовилась… Для нее это будет сюрприз, но ничего…

– А вдруг она нам не разрешит? Получается, что мы без спросу…

Ворон загадочно улыбнулся и покачал головой:

– Разрешит-разрешит. Не беспокойся! Идем?

Аня кивнула, и Ворон показал на едва заметную, начинающуюся у кромки леса рядом с ручьем тропинку, куда он полетел, приглашая Аню следовать за ним. Тропинка петляла вдоль ручья, постепенно уходя вглубь острова и становясь все шире и светлее. Деревья тоже менялись, на глазах поднимаясь своими вершинами все выше и превращаясь в огромных великанов, под сенью которых мог бы запросто уместиться небоскреб. Щебетание птиц в их кронах улетело высоко вверх, а внизу царила тишина, стоящая в прозрачном воздухе с косыми снопами света торжественно и загадочно, как будто обещая впереди что-то радостное. Вот дорожка свернула налево, к ручью, и перебежала через ажурный мостик на другой берег. Лес начал редеть, свет отвоевывал у него все больше места и наконец залил все вокруг, ясно показывая дорогу, идущую цветущим полем к изумительной красоты замку.

Аня ахнула. Да и было отчего! Замок состоял из семи разных частей, каждая из которых была построена в своем стиле. Вот эта, слева, похожа на китайскую пагоду, а справа – на русский теремок. Чуть сзади основательно расположилась квадратная башня из средневековой Европы, а спереди – изящно примостилась круглая витая с Востока. Между ними возвышалось и вовсе что-то волшебное, похожее на цветы, удивительным образом обнимающее и соединяющее все части замка в одно целое.

– Какая красота! Мы что же, туда идем?

– Туда, – подтвердил Ворон.

Замок оказался не таким большим, как подумала сперва Аня, после великаньего леса ожидавшая все на острове увидеть таким же огромным. Напротив, он был миниатюрным, в точности таким, в каком было бы уютно жить, если бы Аня могла выбирать размер по своему желанию. Чем ближе они подходили, тем заметнее становились детали. Аня любовалась роскошными мозаиками на стенах и переливающейся черепицей на крыше, цветами на обвивающем колонны плюще и резьбой на двустворчатых входных дверях. Вдруг двери распахнулись, и им навстречу выпорхнула красивая девушка с распущенными золотистыми волосами, одетая в зеленое с черным платье с накидкой, расписанной красными и золотыми павлинами. Она кинулась к ним, раскрыв объятия, и еще издалека радостно крикнула:

– Младшенькая!

Ворон вскинул одно крыло – то ли в знак приветствия, то ли желая охладить пыл красавицы.

– Здравствуй, Мирабель! Познакомься, пожалуйста, это Аня.

Он сделал упор на последнем слове, будто хотел подчеркнуть Анино имя.

– Аня?.. Ты – Аня?.. – Мирабель была в замешательстве. Потом быстро взглянула на Ворона и как будто прочла что-то в его глазах, потому что продолжила дальше гораздо уверенней: – Очень приятно. Будем знакомы, Аня. А меня зовут Мирабель. Я рада тебя… в смысле, вас обоих видеть. Проходите ко мне, я вас чем-нибудь угощу.

Аня поблагодарила, и они вошли внутрь.

Пространство внутри замка Аню поразило своими формами. Оно не было разобрано на скучные прямоугольники жилых комнат, но повторяло фантастические выступы и изгибы сложной архитектуры: завивалось спиралью, уходило куполами вверх и тут же под аркой ныряло в соседнее помещение. Со стен свисали причудливые лианы, маленькие деревца росли прямо из пола, а между ними журчали ручейки и били разноцветные фонтанчики. Мирабель пригласила их присесть за круглый столик под переплетенными в виде беседки ветвями куста, который благоухал усыпавшими его нежно-розовыми цветами, и налила из темной бутыли густой жидкости в маленькие граненые стаканчики. Аня подумала, что это вино, и попыталась возразить:

– Спасибо, но я не пью!

Мирабель мило улыбнулась и успокоила ее:

– Это не вино, это нектар с растущего только на этом острове цветка Медеуса. Он распускается раз в году и цветет всего одну ночь, во время летнего солнцестояния, когда, как ты знаешь, ночь самая короткая. Тогда его аромат доносится в каждый уголок острова, а с цветка крупными каплями стекает нектар. Я жду этой ночи и собираю волшебные капли в бутыль.

– И много таких цветов на острове?

– Всего один. Это подарок на мое совершеннолетие от… от… – Ее голос задрожал, и Ане показалось, что Мирабель с трудом сдерживает слезы. Но все же она продолжила: – Это самый дорогой для меня подарок. Его сделала мне Королева Цветов. Она выбрала холм посреди острова и, подлетев к нему, уколола свой мизинец булавкой. Из упавшей капельки крови и вырос Медеус.

Аня перепугалась:

– Так вы на нас тратите такой драгоценный напиток! Зачем?

– Не переживай, Аня. Во-первых, меня навещает здесь не так уж много гостей, а во-вторых, для вас мне ничего не жалко, – многозначительно произнесла Мирабель. – Попробуй!

Аня поднесла к губам стаканчик, но сначала краешком глаза подглядела, как это делает Ворон. Тот обоими крыльями ухватил свою порцию и поднес к клюву, а потом проделал такое, что Ане больших усилий стоило, чтобы не рассмеяться. Ворон не знал, с какой стороны клюва влить в себя напиток, и долго примерялся, опуская клюв в стаканчик, пока не запрокинул голову назад и, раскрыв клюв, не влил содержимое внутрь, при этом жутко кося глазом и нервно подергиваясь. Наконец Аня решила отведать нектар и осторожно пригубила. Прохлада мгновенно заполнила ее рот и побежала внутрь, разливаясь пенной волной неземного покоя и услады. Ане показалось, что нечто подобное можно испытать, погрузившись в жаркий полдень в бассейн с холодной минералкой и ощущая, как тело обволакивают и щекочут закипевшие пузырьки. Со вторым глотком ее бросило в жар, согрело и наполнило энергией, а сознание сделалось таким ясным и ярким, будто она стоит на пороге какого-то важного открытия. Осталось сделать еще один маленький шажок и… Но тут она рукой почувствовала касание крыла и услышала голос:

– Аня, по-моему, тебе достаточно. Ты делаешь первые шаги в этой стране и воспринимаешь все слишком… слишком эмоционально.

Аня открыла глаза и с сожалением поставила стаканчик с недопитым нектаром на стол.

– Спасибо. Ничего подобного никогда не пила. Это восхитительно!

Мирабель грустно улыбнулась и покачала головой:

– Не за что, моя дорогая, – и, словно спохватившись, не слишком ли ласково к Ане обратилась, добавила более спокойно: – Но ведь вы так и не сказали, зачем ко мне пожаловали.

Аня посмотрела на Ворона, грустно косящего на свой пустой стаканчик, ожидая от него вразумительных объяснений. Тот потоптался на стуле и ответил:

– Купаться прилетели. – (Аня заметила, как при этих словах загорелись глаза Мирабель – надеждой? или просто радостью быть полезной? – но с продолжением речи их выражение сменилось разочарованием.) – В источниках Звука, Запаха и Силы, пока только в них. Сама должна понимать… Может, расскажешь гостье про источники? Да и я от экскурсии не отказался бы, давно уже здесь не был.

– Что ж, пойдемте! – Мирабель встала. – Покажу вам источники, а заодно и расскажу по дороге их историю.

Мирабель начала свой рассказ, когда они уже входили под сень деревьев, направляясь вглубь острова:

– Я – одна из семи сестер. Иногда даже говорят, Великих Сестер, но мне это совсем не нравится, какие же мы великие? Важно другое. В Стране Снов каждая из нас в ответе за одну из стихий этого Мира и царствует в своей области. Например, я – Королева Знаний, мне подвластны тайны мироздания, по крайней мере здешней ее части. Я же отвечаю за их сохранность от посторонних. Ведь храню я не только свои секреты. Когда-то, не будем вдаваться в подробности когда, потому что время здесь ведет особый отсчет, все семь сестер собрались на этом острове, чтобы держать совет перед лицом надвигающейся опасности. Опасностью этой был злой колдун Клингзор, который угрожал самим основам бытия, собираясь излить свой яд, как доносили до нас слухи, в самом сердце Страны. Поэтому-то мы и решили на всякий случай создать в стороне от центральных областей Семь Чистых Источников, из которых при необходимости могли бы черпать чистую, неотравленную суть наших стихий. Каждая из сестер отрезала от своих волос по локону и бросила на склон самой большой горы на острове. Там, где они упали, тотчас же забили ключи, водопадами стекая к подножию горы, и образовали Источник Знаний, Источник Силы, Источник Вдохновения, Источник Творчества, Источник Света, Источник Звука и Источник Запаха. Вот мы уже и пришли. Смотрите!

Пока Мирабель рассказывала, дорога, петляя, поднималась все выше, пока наконец не нырнула в ущелье, прорезав толщу склона. С последними ее словами из-за поворота на них обрушился шум падающих разноцветных водопадов, которые переливались на солнце и рассыпались у подножия мириадами сияющих капелек. Перед этим фейерверком Аня остолбенела и вся ушла в созерцание необыкновенного зрелища. Через некоторое время она поняла, что водопады были не только разного цвета, но и разной плотности, отчего падали с разной скоростью, создавая своеобразную гармонию в общем движении. Один из водопадов, антрацитово-черный, блестя на солнце, нес свою влагу вязко и медленно, словно нехотя. Другой, прозрачный, почти невидимый, струился подобно теплому воздуху, так что было даже непонятно, вниз он течет или вверх. Третий, серебристый, несся к подножию как будто для того, чтобы посильнее удариться оземь и рассыпаться жемчужными каплями. А между ними – багровый, светящийся пламенем и разбрасывающий вокруг себя искры; синий с натянутыми, словно струны арфы, колеблющимися струями; зеленый, дымящийся и покрытый клубами тумана, и седьмой – огненнозолотистый, покрытый всполохами молний и сияющий как солнце! Стойте-ка… А восьмой что здесь делает? Серый, неказистый, скучно льет он свои воды, теряясь среди остальных…

– Красиво, правда? – вывел ее из оцепенения голос Ворона. – Сколько ни смотрю на это зрелище, каждый раз впечатляет!

Аня хотела лишь кивнуть, боясь спугнуть видение, но желание задать вопрос перевесило.

– А я их вроде восемь насчитала…

– Молодец, наблюдательная! Восьмой – Источник Забвения. Тот, кто захочет здесь искупаться без спросу, рискует угодить в него и забыть свое прошлое, – сказал Ворон. И, внимательно посмотрев Ане в глаза, спросил: – Но кто же на такое пойдет? Такая штука лучше любой охраны, не правда ли?

На этот раз Аня все-таки кивнула.

– Что же, пошли купаться?

– Здесь? – не поверила Аня, хотя ради купания они сюда и пришли.

– А где же еще? – удивился Ворон. – Да ты не бойся, все будет хорошо. Я отвечаю! – Поймав недоуменный взгляд Мирабель, он смутился и вынужден был пояснить: – Нахватался тут… словечек. Отвечаю – значит обещаю, только круче, в натуре. Ой! – Ворон понял, что опять сказал что-то не то, и схватился за клюв крыльями.

Аня рассмеялась, и боязнь ее куда-то исчезла. Да и можно ли бояться, когда рядом есть кто-то, кто относится к опасности как к привычному делу?