Текст книги "Путешествие в Страну Снов"

Глава 12. Дхарма и умственная визуализация

Открыв дверь, Маша услышала бодрый, жизнерадостный говорок – так вот он какой, этот Петр Леонидович! – и увидела знакомый всему классу затылок, спутать который с другим было невозможно.

Подойдя поближе, так что Сущий уже начал с любопытством на нее поглядывать, Маша открыла было рот, чтобы поздороваться, но Бидия ее опередил:

– Что с Аней, Маша? Это серьезно?

Опешив, Маша не нашла ничего лучше, как тут же ляпнуть:

– Врачи говорят, все будет хорошо… По крайней мере Сергей Сергеевич так считает…

– С Аней? – встрепенулся Петр Леонидович. – С Аней что-то случилось?

Маша кивнула:

– Она в больнице. С Федором. А меня Машей зовут, я ее подруга. Бидия, привет…

– Машенька, золотце, садись вот сюда. А я – Петр Леонидович, надо же! Возьми-ка вот чайку попей! Расскажи нам, что ты знаешь.

Подбадриваемая Сущим, Маша рассказала все с самого начала – про урок математики, про вражду Беса с Али, про Жирдяя с Заусей и наркотики, наконец, про то, как был раскрыт заговор БМП, и про выброшенную в огонь сумку.

Подробнее Бидия попросил Машу остановиться на последних событиях, особый интерес проявляя к тому, что говорил Профессор. Иногда он задумчиво вставлял в Машино повествование фразы:

– Значит, говоришь, Клингзора в Али что-то заинтересовало и он его оставил в живых… Странно!

– Дознание… А наручниками – к батарее? Ага, ага… И наркотики колоть собирался…

– С Бесом, выходит, Клингзор уже поработал… Силы в него вливать начал… Впрочем, это еще не так страшно…

Петр Леонидович внимательно слушал Машу и реплики Бидии, но больше помалкивал, поглаживая бородку и только временами восклицая:

– Так-так… О-хо-хо… Бедная девочка!.. Невероятно…

Рассказав все, что она знала, Маша решила спросить:

– Бидия, а почему ты Профессора Клингзором зовешь?

– Дело в том, Маша, что Профессор – это только внешность. Профессор – человек нехороший, но, по большому счету, ничего особенного собой не представляет. Зато в последние дни его действия все больше и больше направлялись поистине страшным существом – Клингзором, который избрал Профессора как удобное для себя человекоорудие… В том же, что Клингзор и Профессор не одно и то же, ты могла убедиться и сама – тогда, на уроке математики. Помнишь разительную перемену между Клингзором и – после его бессловесного поединка с Федором – уже Профессором?

– Поединка? – удивилась Маша. – А я думала, это само собой получилось…

– Нет, не само собой, – покачал головой Бидия. – Хотя я и сам теряюсь в догадках, что же тогда случилось… Теперь я попрошу вас, Петр Леонидович, помочь мне!

– Да-да, конечно, что именно?

– В монастыре нас обучали одной необычной практике умственной визуализации… Суть ее в том, что, войдя в специальный транс и настроившись на определенного человека, можно почувствовать, а при удачном стечении обстоятельств – и увидеть и услышать, что с ним и вокруг него происходит. Однако тот, кто переживает транс, будет в некотором смысле передатчиком, а сам может многое не запомнить. Зато находящиеся рядом с ним увидят и услышат все так, словно он их глаза и уши. Вот я и хотел просить вас с Машей побыть сейчас со мною рядом и помочь мне…

– Бидия, о чем разговор! Мы к твоим услугам!

– И, Петр Леонидович, чайку бы сначала хлебнуть… Очень хорошо голову проясняет…

– Конечно, конечно! – Сущий засуетился и мигом налил в пиалу горячего душистого чая Бидии, а заодно и себе с Машей.

Пригубив немного чаю, Бидия отставил пиалу подальше от себя, положил руки ладонями кверху на колени и прикрыл глаза. Дыхание его замедлилось, потом стало и вовсе неразличимым, веки смежились, и в этот момент по телу пробежала едва уловимая волна. Когда он раскрыл рот, Маша и Петр Леонидович невольно вздрогнули: Бидия стал говорить за нескольких человек, передавая их голоса так близко к оригиналу, что Маша без труда опознала Профессора, Беса, Прыща, Морду с Жирдяем и Заусю, шепотом поясняя Сущему, кто есть кто.

Первым заговорил Профессор:

– Эти идиоты, если и вычислят, что Паленый действовал не один, в лучшем случае поедут на мою квартиру. Где им, с их единственной извилиной от фуражки, предположить, что мы будем здесь! Не правда ли, оригинальная мысль?

– Шеф, вы гений! – мгновенно отреагировал Зауся.

– Грамотно придумано, – воздал должное Жирдяй. Бес лениво бросил после их дифирамбов:

– А вы что, другого ждали, тупицы? То, что трудно для обычных людей, для Великого просто. – Потом, сменив тон, обратился к Клингзору: – Повелитель, что будем делать с пленником? Позволь его допросить, прошлое не дает мне покоя!

Маша отметила, что Бес себя к обычным людям не причисляет.

Клингзор медлил с ответом. Видимо, ждал, пока решение в нем не созреет:

– Не спеши, мой мальчик! У меня есть свои виды на ближайшее будущее… Прежде всего позвольте кое-что вам разъяснить, мои милейшие, мои драгоценнейшие друзья… – А дальше он рявкнул так, что на несколько мгновений как рядом с ним, так и в зале у Сущего повисла звенящая тишина: – Вы провалили мне все дело! Вы провалили то, к чему я шел долгие годы! Вы, должно быть, еще не поняли то, что давно пора бы понять: эта девчонка сейчас от меня дальше, чем когда бы то ни было! – Дождавшись, когда сказанное им в полной мере дойдет до слушателей, Клингзор перешел на свистящий шепот: – И этот загадочный мальчишка, Федор, до которого мне сначала не было никакого дела! Вашими усилиями он отправлен туда же, вместе с ней… Вам требуются дополнительные разъяснения, что все это значит и какие выводы следует сделать?.. Молчите?! Ну так я вам подскажу – придется, мои ненаглядные, отрабатывать просчет!.. Или, может быть, у кого-нибудь есть другое мнение? Или возражения?

Повисла небольшая пауза, вслед за которой Клингзор сказал уже обычным голосом:

– Ну вот и отлично. По крайней мере в здравомыслии вам не откажешь! Мальчик мой, пленником я займусь сам, ты уж не обессудь. Тем более что сначала мне понадобится отправить всех вас в погоню…

У Зауси испуганно сорвалось:

– В погоню? Ка… каким образом, ше… шеф?!

Клингзор, словно речь шла о чем-то обычном, ответил:

– Резонный вопрос. Что ж, вы вправе знать… Во-первых, успокойтесь. Арматуриной по башке я никого бить не стану. – Он посмеялся, довольный своей шуткой, и, дождавшись, пока отсмеются остальные, объяснил: – Вам предстоит некое… назовем его, скажем… путешествие сознания. Резонно, не так ли, – если нас с вами покинули сознания Ани и Федора, то надобно прогуляться вслед за ними? – Помолчав, он завершил свою мысль: – Как видите, все очень просто!

– Повелитель, вы бесподобны! – подала голос Морда. – Мы полетим за ними?

– Если понадобится, ты не только полетишь, но и поползешь! – осадил ее Прыщ.

– Ни то и ни другое. Хотя, в некотором смысле, и то и другое… Я вижу, мне придется кому-то объяснить, а кому-то напомнить некоторые истины… Нам с вами необходимо попасть в определенное место. А значит, необходимо следовать определенным маршрутом, по которому, замечу, далеко не всякий транспорт ходит… Ассоциаций пока ни у кого не возникло?

Раздался нетерпеливый голос Беса:

– Повелитель, не тратьте понапрасну время! Им что, выбирать разве?

– Помолчи, мой мальчик! – раздраженно ответил Клингзор. – Выбирать не выбирать, а с велосипеда, знаешь, тоже можно упасть и не доехать! Вы и без того дров наломали, так что промашки больше недопустимы! – Затем, оставив недовольство, терпеливо продолжил: – Ну что, все согласны, что цель в определенном смысле предполагает выбор транспортного средства? Или есть возражения?

Ответом было молчание.

– Вот и чудненько, коли нет. В таком случае прошу всех – и тебя тоже, мой дорогой, ибо доставить на место другим способом даже моих сил не хватит, – так вот, прошу всех закатать рукав на левой руке. Не беспокойтесь, шприцы одноразовые, все стерильно!

Бидия при этих словах дернулся, Маше даже показалось, что сейчас он очнется. Но он продолжал передавать:

– Ше… шеф! Мы… мы что, будем это… это делать?!

– Не понял твоего вопроса, милейший! Ты хочешь спросить что-то конкретно?! – Клингзор сказал это таким тоном, что Зауся поперхнулся окончательно.

– Не… нет! То есть да! Я просто хо… хотел уточнить, сколько потребуется времени?

– А вот это зависит от вас! Как только с заданием справитесь, так и назад! Я без причины никого не задерживаю! Ну а если будете медлить – не обессудьте! Я буду сюда время от времени наведываться и следить за тем, чтобы вы оставались, так сказать, на боевом посту…

– Ше… шеф, родные же, школа… Нас хватятся! – не унимался Зауся.

– Молодец, что подумал! Один–ноль в твою пользу. Чуть было не упустил! Придется внушить им, что вы ушли в поход с классом на несколько дней, на неделю… В общем, как получится! Еще вопросы?

Совершенно неожиданно для Маши прозвучал голос Жирдяя, до сих пор помалкивавшего:

– Шеф, я в это не вписывался! Я на иглу садиться не собираюсь, я не лох какой-нибудь! – Голос Жирдяя, хоть и дрожал, был исполнен воли и уверенности. – Что я, не знаю, как садятся? Берут на раз, а получают на всю жизнь… которой остается всего ничего! Нет… кто как хочет, а я пас!

– Ути-пути, мой хорошенький! Какие слова мы знаем! – Голос Клингзора приобрел издевательскую окраску. – А не напомнить ли тебе, что ты другим говоришь? Вчера Коля Васюткин из седьмого «Б» у тебя спрашивал, ну-ка, ну-ка! «А мне мой друг Славка говорит, что один раз нельзя попробовать! Дескать, потом не сможешь уже отказаться и на иглу сядешь! А ты, Жирдяй, как думаешь?» А? Напомнить тебе, что ты ему ответил? «Да плюнь ты этому Славке в рожу! Это слабак не может отказаться, когда захочет, а сильный – в любой момент! Я, например, знаешь сколько раз уже пробовал? Ты, я смотрю, парень крепкий – чего боишься? Трусишь, что ли?! Нет? Ну то-то! Тогда держи от меня в подарок дозу! И помни доброту Жирдяя!»

Голос Жирдяя дрожал куда заметнее, когда он попробовал встрять:

– Откуда вы… Кто вам рассказал, я же один был? Откуда…

– Да что ты заладил – «откуда»! Ты что, все еще не хочешь поверить в очевидное? Слишком я на твоего Профессора похож, да? Но только я не твой вшивый Профессор, я КЛИНГЗОР-Р-Р!!! – Гулкое эхо горного обвала ударило в барабанные перепонки и многократно отразилось в зале, где сидели Сущий, Маша и Бидия.

При последних словах облик Бидии задрожал и сквозь него, как сквозь туман, проглянуло на мгновение нечеловеческое лицо в капюшоне, с глазами-провалами и абрисом черепа. Словно ветер страшной силы вырвался изо рта чудища, свалил Бидию на пол и пронесся по помещению, вея пронизывающим холодом…

Связь прервалась, Бидия лежал без движения. Первым скинул с себя оцепенение и бросился к нему Сущий:

– Бидия! Бидия! Очнись!

Бидия медленно открыл глаза и слабо улыбнулся:

– Учитель! Я его видел! – И снова потерял сознание.

***

Сущий долго возился с Бидией, натирая ему виски чем-то пахучим и смачивая лицо влажной тряпкой. Он не на шутку испугался и даже пытался что-то говорить, словно слова могли помочь:

– Бидия, очнись! Бидия, слышишь! – И вдруг с горечью воскликнул: – Ты не можешь вот так уйти, когда у меня наконец появился настоящий ученик!

Бидия мгновенно открыл глаза и, чего Маша никак не могла от него ожидать, лукаво улыбнулся:

– Учитель! Я не мог об этом и мечтать!

Сущий заморгал глазами и побежал в очередной раз ставить чайник, а Бидия сел, поддерживаемый Машей, и блаженно засопел.

Наконец, полностью придя в себя, он расположился в привычной позе лотоса и, чуть бледный, стал рассказывать, потихоньку отхлебывая чай:

– Я не ожидал, что увижу все так ярко… Правда, это же меня едва не погубило: сверхчувствительность усилила восприятие, и внезапный выброс силы Клингзора ударил по мне сконцентрировано, как сквозь линзу… Что поделать – это обратная сторона медали! Зато многое удалось узнать. Во-первых, помещение. Это какая-то квартира, к сожалению, мне не знакомая. Али, как Маша и говорила, прикован наручниками к батарее и в сознание еще не приходил… Жаль, что о нем почти не говорили, но, судя по всему, Али вместе с ними будет переправлен в Дум-Дург в качестве пленника…

– Куда-куда? – переспросила Маша.

– В Дум-Дург – в замок Клингзора, подробнее сейчас объяснять не время… Так вот, туда же отправятся и пятеро подручных Клингзора, там они пройдут боевую, если можно так выразиться, подготовку. Действия Клингзора вполне понятны – я имею в виду наркотики: таким образом он обеспечивает им самый быстрый и гарантированный способ добраться туда. До их же физических тел Злому Властителю дела нет: если они и погибнут, их сознание все равно останется в его вечном услужении. Однако он наверняка надеется на большее…

– На что же?! – удивилась Маша.

– На успех своего плана! Если ему удастся задуманное, то способности, полученные в Дум-Дурге, они смогут использовать наяву, и тогда… Тогда это будет означать очень большие проблемы для человечества!

– Они что, весь мир завоюют? – допытывалась Маша.

– Цель Клингзора – совсем другая… Сегодня в Дум-Дург он завлекает души только обманом, прельщая их красотой Страны Снов, через которую лежит дорога в его царство… Но Клингзор мечтает не об этом, приманка должна принадлежать ему! Он приступил к созданию и у себя таких картин, пока, впрочем, ущербных… Ущербных – потому что ему доступны лишь несколько красок: оттенки багрового и лилового и немного – коричневого. Он же хочет заполучить всю гамму, весь спектр, все цвета радуги! И – что печально – он на полпути к своей цели…

– У него уже есть другие цвета? – спросил Сущий.

– Пока нет. Зато он добился того, что краски стали исчезать из Страны Снов. Еще не отовсюду, но стали… А если он получит в свои руки Королеву Цветов, тогда все совершится в считанные дни!

– Это что, Аня? – озарила Машу догадка.

– Да, – кивнул Бидия. – Но у меня есть еще одно нехорошее предчувствие… Впрочем, как же он ее заставит? Нет, пока это только предположение! Но и того, что вы знаете, достаточно, чтобы понять, насколько все серьезно…

– Бидия, кто ты? – неожиданно спросил Сущий, и Маша вдруг поняла, до чего это верный вопрос и что она до сих пор не знает о своем однокласснике абсолютно ничего.

В невозмутимом выражении Бидии вдруг проскользнула тень скорби и страдания, и он, помолчав, ответил:

– Я тот, кому небезразлично происходящее и кто, находясь на недостижимых высотах, захотел снова стать человеком… Но, как выяснилось, быть человеком надо учиться заново… Я рад, Учитель, что мне довелось с вами познакомиться!

– Я понимаю, Бидия, что ты имеешь в виду, – задумчиво сказал Сущий. – Хотя, конечно, правильнее было бы мне у тебя учиться…

– Нет, Учитель! – твердо заявил Бидия. – Нет! Понять человека может только человек! Мне нечему вас научить, потому что сверху вниз прыгнуть легко. Достойно удивления другое – что помогает идущему снизу вверх! Что позволяет вытаскивать себя за волосы из болота тонущему и обретать крылья рожденному ползать… Это и есть то чудо, которое делает жизнь необъяснимой и загадочной!

– Что ж, Бидия, в таком случае… В таком случае я очень рад!

Маша только хлопала глазами, ни слова не понимая из их разговора, ее сознание зацепило одно: «Бидии небезразлично». Небезразлично, что будет с ней, с Аней, с Федором, со всеми. И в благодарность за это она почувствовала к нему глубокую симпатию. Бидия же тем временем сменил тему:

– Мне надо дня два на подготовку. Погрузиться в глубокий транс я смогу не раньше, чем восстановлю равновесие инь и ян11
  Инь-ян – в философии Древнего Китая полярные и постоянно переходящие друг в друга силы (женское – мужское, пассивное – активное, холодное – горячее).


[Закрыть] после полученного от Клингзора удара. Впрочем, думаю, что за это время ничего существенного не произойдет. Ане с Федором до Дум-Дурга еще далеко, а приспешникам Клингзора предстоит пройти обучение, что также займет определенное время. Зато, хорошо подготовившись, я смогу пробыть там довольно долго. В монастыре я один раз находился в трансе целую неделю. Дольше опасно, но надеюсь, что этого времени хватит. Не знаю, правда, где мне для этого расположиться. Мой Наставник, с которым я живу, способен заподозрить неладное и вытащить меня оттуда – ведь он здесь как раз для того, чтобы следить за моей дхармой.

– Можешь у меня остановиться, – предложил Петр Леонидович. – Я с мамой живу, а квартира у нас трехкомнатная. Выделим тебе одну комнату, никто мешать не будет.

На том и порешили. Сущий с Бидией договорились, что тот переберется к Учителю послезавтра, а поскольку время было уже позднее, стали прощаться.

Напоследок Маша решила спросить Бидию:

– Бидия, а дхарма – это что?

– Предназначение. Человек, следующий своей дхарме, постоянно совершенствуется и поднимается все выше к Свету, понимая при этом всю бренность преходящего мира.

– А как же ты попал к нам, в преходящий мир?.. Значит, ты своей дхарме не следовал?

Бидия грустно улыбнулся и сказал:

– Маша, твой вопрос стоит философского трактата… Но я обязательно подумаю над ответом!

***

Вернулась домой Маша в полной темноте, за что ей досталось от мамы.

– Машенька, что ты с нами делаешь! Следователь уже два раза звонил, беспокоится, где ты! А каково нам, можешь себе представить?! – говорила Ирина Викторовна чуть не плача. – Маньяк проломил головы двум твоим одноклассникам, а ты гуляешь неизвестно где, и одежда комом в углу, в крови вся! Отец, вон, на улицу уже пошел, тебя караулить!

Лучше бы отругали, чем на совесть давить, подумала Маша. А за одежду попеняла себе, что не сообразила спрятать: пока она придерживала головы Ани и Федора, с них натекло крови ей на колготки столько, что на трех маньяков хватило бы.

Ирина Викторовна открыла окно и протяжно позвала:

– Иван! Ива-ан! Давай домой, вернулась красавица!

Хлопнула входная дверь, и Маша услышала, как мама сказала шепотом:

– Вань, не ругай ее! И так на ней лица нет! Следователь рассказал, сколько ей за день пережить пришлось.

– Что ты! Я и не думал. – И он тяжелыми шагами прошел в Машину комнату. – Ну, привет, дочурка! Я уже в курсе последних событий, рассказала мать. Как ты?

– Плохо, пап! – Маша снова дала волю слезам, зарывшись лицом в его большие ладони. – Их так били, так… били! Они же такие хорошие, за что?!

– Иногда именно за это и бьют… Жизнь такая! А чтобы не били, есть только две возможности – либо угождать, либо сопротивляться… Да только неизвестно еще, в каком случае попадет больше… это я к тому, что угодничество – так, фикция одна, обман! Думаешь, что выгадал, ушел от судьбы, а она из-за другого угла еще хлеще накроет… Так что молодцы твои друзья! А со здоровьем авось все нормально будет…

Пока мама разогревала ужин, Маша набрала номер Сергея Сергеевича, сообщила ему, что есть новости, и добавила:

– А на квартире у Профессора вы ничего не нашли.

– Точно! Откуда знаешь? Впрочем, ты ведь, наверное, не слишком можешь по телефону распространяться? А то я твоим родителям для простоты сказал, что на Аню с Федором напал обычный маньяк… Тьфу ты, господи! Что говорю – аж самому противно, – «обычный маньяк»! – Он горестно вздохнул. – Хотя, если разобраться, все так и есть… Ладно, завтра с утра за тобой заеду, в школу отвезу, а ты мне все по дороге расскажешь. Идет? Ну и хорошо, отдыхай пока, денек у тебя непростой выдался!

Уже засыпая, Маша почему-то решила спросить отца:

– Пап, а в чем, по-твоему, дхарма?

– Дхарма? А что это?

– Предназначение человека…

– Предназначение… – Иван Васильевич задумался. – Знаешь, у рыцарей в Средние века был такой девиз: «Делай, что должен, и будь что будет!» – Он помолчал немного и погладил Машу по волосам. – По-моему, это и есть дхарма…

На этих словах Маша заснула как убитая.

Часть II
Вглубь Страны Снов

 
Но, мой друг, для тебя, на прощанье,
Одно я сберег признанье:
Были и есть существа,
О ком сознаю я едва,
Во сне предо мной прошли ли
Тени неведомой были.
Все ж навек мной утрачен покой, –
Днем ли, – во тьме ли ночной, –
Наяву ль, – в бреду ль, – все равно ведь
Мне душу к скорби готовить!
 

Эдгар А. По. К***

Глава 1. Первые испытания

Не было света и времени.

Странность ощущений заключалась в том, что она это состояние переживала, осознав свое переживание лишь в самом конце, когда все прекратилось. И тем не менее чувство бездонного провала кудато и неизвестно насколько запечатлелось в далеком уголке сознания, не пуская туда воспоминания и пугая…

Может быть, ее вообще не было?

Но нет, тогда некому было бы увидеть отсутствие света, отмерить остановку времени и забыть, что там произошло…

Когда мысли вернулись к своему обычному нескладному строю, Аня поднялась и инстинктивно отряхнулась. И только через несколько секунд поняла, что этого не требуется: на ней не было ни грязи, ни листьев, да и вообще место было совсем другое. И конечно, она его сразу же узнала. Аня стояла на своей «льдине», на своем привычном… Тут мысль добавила оборотов, и она вздрогнула.

Подождите-ка, это вовсе не бутафорский помост, который подгонял к ней каждый вечер Ворон! Это просто какая-то льдина, с рваными краями, и… И она потихоньку тает! Эх, освещения бы прибавить, никуда не годится!.. Что у нас с того краю? Плохо! Черная мгла разъедала ее льдину прямо на глазах. А с этого? Тень какая-то… Шевельнулась! Встает…

***

– Федор?! Ты как здесь оказался?! – Аня с удивлением узнала в «тени» своего друга, который озабоченно оглядывался вокруг.

– Аня?! Это ты? Ничего не понимаю – где мы? Темно…

– Это-то как раз понятно, мы во сне. Ну не совсем во сне, нас ведь с тобой вырубили… – Аня, хоть и обрадовалась, что не одна, все же недоумевала. – Я не понимаю другого – как ты оказался на одной льдине со мной?!

– Не знаю, просто в последний момент рванул за тобой, хотел помочь… Хотя странно! Ведь меня ударили раньше, чем тебя… – Федор снова огляделся по сторонам. – А про какую льдину ты говоришь?

Аня хмыкнула. Приходилось объяснять очевидное.

– Это я образно. Видишь белое, на котором мы стоим?

– Ну. Только оно совсем не холодное, почему же тогда льдина? – Федору, как и любому мальчишке, обязательно надо было все разжевать.

– Потому что тает. Ой!.. Я совсем забыла, она же тает! Пойдем скорей! – Аня схватила Федора за руку и первым делом попробовала выскочить вместе с ним обратно в явь, но с той стороны висела непроходимая пелена, завеса, которая туда не пускала. – И домой не вернуться! Кажется, нас капитально отключили… – При этих словах ее посетила гениальная догадка. – Федор, я знаю, почему льдина тает – нас покидает сознание! Сейчас вот этот последний островок сознания – хлюп, и мы упадем в Бездну! – Аня заторопилась, пытаясь объяснить как можно скорее. – У нас с тобой есть единственный шанс спастись. Видишь – там плавают другие льдины? – Она показала.

– Вон те подушки белые, что ли? – все еще не понимал Федор.

– Ну да, да, подушки, просто я их так называю! Видишь?

– Ну вижу.

– Нам надо перепрыгнуть на одну из них!

– Как это «перепрыгнуть»?

– Очень просто, смотри. – И Аня быстренько прогулялась туда и обратно, демонстрируя Федору свое умение. – Понял?

– Вроде да. А сильно отталкиваться нужно?

– Поначалу лучше сильно, насквозь не пролетишь, – тоном знатока объяснила Аня. – А потом и сам почувствуешь, сколько надо усилий. Давай на ту!

В этот момент льдина, на которой они стояли, раскололась пополам, и их медленно понесло в разные стороны. Аня прыгнула на намеченную льдину и, подойдя к ее краю, крикнула:

– Ну же, быстрее!

Федор нерешительно отошел для разбега, потом бесшабашно мотнул головой и, сделав несколько шагов, оттолкнулся что было силы. И… в то мгновение, когда он отталкивался, от льдины откололся еще один кусок, и его нога провалилась в пустоту! Судорожно пытаясь исправить ситуацию, Федор двинул другой ногой и оттолкнулся, но не сильно, явно не долетая до цели.

Аня вскрикнула:

– Федор, держись! – и, как можно дальше свесившись со своей льдины, протянула ему руку.

Как в замедленной съемке, их пальцы тянулись друг к другу, пока в самый последний момент не сцепились кончиками и она не втянула Федора к себе на твердую основу, радуясь, что здесь он ничего не весит…

Когда Федор немного отдышался, то первым делом спросил:

– Они что, все такие… хрупкие? Аня помотала головой:

– Нет, в первый раз с таким встречаюсь. Возможно, здесь какая-то связь с нашим сознанием. Оно хрупкое – и льдина хрупкая… Наверное, несладко нам наяву приходится…

– Наверное… Слушай, а ты что, раньше уже прыгала? В первый раз, говоришь, с таким встречаешься.

– Ага, – виновато кивнула Аня. – Боялась вам с Машей рассказывать, думала, не поверите. И так столько всего произошло за четыре дня – ужас… Извини, а?!

– Ладно! – Федор махнул рукой. – Чего уж там… Я бы и сам, наверное, побоялся о таком говорить! А как это у тебя получилось?

Аня повеселела и рассказала все без утайки, хотя в подробности особо не вдавалась, беспокоясь за их шаткое положение на новой льдине. Но про главное – про Ворона, Клингзора и необходимость так или иначе идти в Дум-Дург – она Федору поведала.

– Куда же он подевался? – вздохнула Аня. – Хотел проводить до Страны Снов, научить еще чему-то… Наверное, не предполагал, что с нами такое днем случится! Придет вечером, как всегда, а меня нет… – Потом добавила: – Извини, что я тебя в это втянула. Ты со мной до конца идти не обязан… Узнаем только, как тебе обратно вернуться, и все!

Федор при последних ее словах недовольно нахмурился:

– Не понял. Ты что, меня своим другом не считаешь?!

– Что ты! Конечно считаю!

– А почему же тогда думаешь, что я с тобой до конца не пойду? – обиженно и вместе с тем строго спросил Федор.

– Так ведь Ворон сказал мне, что двое… пойдут, – Аня растерялась, не зная, что сказать.

– А он сказал тебе, кто именно? – добивал ее Федор.

– Нет, но… Я подумала, что… – И вдруг вспомнила, что Ворон не называл конкретных имен, и ей стало ужасно стыдно. – Извини меня, Федор, глупую! Не обижайся, ладно?

– Ладно, – после тягостного молчания согласился Федор. – Что с тобой поделаешь?!

Они ударили в знак примирения по рукам, и Аня неожиданно вспомнила о насущном:

– Нам с тобой, Федь, нельзя здесь особо рассиживаться! А то опять начнет почва уходить из-под ног – или сон, как его там! Ворон предупреждал, что лучше заранее соображать, на какую льдину перебираться.

– Слушай, а в какую нам сторону? Ты тут как-нибудь ориентируешься?

– Нет. Но Ворон говорил… подожди, дай вспомню… Он говорил, что здесь направлений нет, а ориентиром служат воля и мысль. И что все зависит от желания. Чем сильнее захочешь попасть куда тебе надо, тем быстрее доберешься! Вот! – Аня даже покраснела, довольная тем, что все вспомнила.

– А мы с тобой сейчас хотим попасть в Страну Снов, верно? – уточнил Федор.

– Верно. Тогда поехали, что ли? – И Аня грациозно перелетела на проплывавшую мимо льдину побольше.

***

Федор поначалу осторожничал, памятуя о своем первом прыжке, чуть не стоившем ему жизни, но потом осмелел и приноровился так, что уже скакал с Аней наперегонки, со смехом намечая маршрут посложнее и споря, что он все равно доберется до условленной льдины первым.

Вообще, Аня заметила, что Федор очень быстро всему учился. Так, быстро научился он рассчитывать силу толчка, определять прочность намеченной льдины и, наконец, не замечать внутренностей снов, когда требовалось подумать о скорости, хотя иной раз нет-нет да и останавливался, заметив интересную книгу на пыльной полке чьейнибудь библиотеки или разглядывая рыбок в аквариуме.

Впрочем, его любопытство дало и свои необычные результаты. Уже несколько раз Федор брал то, что привлекало его внимание на небольшой льдине, с собой, чтобы не спеша разглядеть там, где будет время и место. Понятное дело, хранились эти вещи недолго и в конце концов таяли, как и тот сон, из которого они вели свое происхождение. Зато сама возможность брать предметы с собой была удивительна. Пусть это было и не совсем то, чего хотелось им в обычной жизни – то есть взять что-нибудь из сна и попользоваться полученным наяву, – но все же что-то близкое, и поэтому карманы Федора были вечно оттопырены и забиты всякой мелочью – перочинными ножиками, зажигалками и еще бог знает чем.

Однако запал первых открытий со временем начал иссякать. В окружающем мире ничего существенным образом не менялось, и друзья, уже порядком устав, стали подумывать о том, правильный ли они избрали путь. И вдруг, чуть в стороне от намеченного направления, Федор что-то заметил.

– Аня, смотри! – показал он туда. – Как ты думаешь, что это?

– Понятия не имею! Коричневое что-то… Если бы ты внимание не обратил, я бы точно мимо пролетела. – Аня разглядывала странное образование внушительных размеров, цвет и неясные очертания которого почти сливалось с окружающей тьмой. – Посмотрим поближе?

– Угу, – Федор чувствовал одновременно и притяжение, и неясную угрозу, исходящую от этого места, – посмотрим…

Перескакивая с одной льдины на другую, они постепенно приближались к непонятному объекту, окруженному рваными клочьями грязно-коричневых облаков. Проходя сквозь туман, они переглянулись, почувствовав неприятный запах, и вскоре уже прыгали по острым камням, беспорядочно торчащим из маслянисто-черной, неподвижно застывшей жидкости, окаймляющей берег. Довольно плотный ряд таких же камней, но уже в пол человеческого роста, торчал и по периметру вытянутой оконечности острова, со стороны которой подошли Аня с Федором. Им пришлось попотеть, чтобы перебраться через это естественное заграждение и ступить на сушу. Остров как бы состоял из двух половинок: чуть утопленный вглубь, над его поверхностью огромной плитой нависал выступ, камни которого торчали зеркальным отражением нижнего. Это делало остров похожим на двойной гигантский каменный бутерброд, склеенный карамелью, который великан хотел было разодрать на две части, да так и бросил. Когда они ступили на сушу, первой подала голос Аня:

– Федь, чувствуешь? Как только в такой вони люди живут?!

Федор пожал плечами:

– Откуда ты знаешь? Может, здесь и не живет никто? Или живут, но не люди… Между прочим, не такой уж и сильный запах!

Аня хмыкнула. Она давно знала, что обоняние у мальчишек нормальным не назовешь. От хороших духов они готовы нос воротить, а запаха пота под мышками могут не замечать неделями.

– Ладно, здесь хоть отдохнуть можно… А то прыгаем, прыгаем – как еще никуда не провалились?! – переменила она тему.

– Это точно! Я тоже устал порядком. – Федор попытался присесть на какой-нибудь камень, но их острота могла устроить разве что йогов. – Не очень-то здесь мягко! Может, дальше сходим, разведаем, что здесь вообще есть?

– Давай, – согласилась Аня. – Вдруг в другом месте запах поменьше?

Федор пожал плечами: по его мнению, из-за запаха никуда ходить не стоило – и тут поспали бы. Но, во-первых, здесь было жестко, а во-вторых, ему хотелось именно разведать.