Текст книги "Путешествие в Страну Снов"

– А-а… А от кого?

– Сам не очень-то понимает, – почти не кривя душой, ответила Аня.

– Интересно…

– А у вас-то что произошло? – в свою очередь поинтересовалась Аня.

– Мы тоже толком не поняли, – подключилась Маша. – Понимаешь, когда Али ушел выбрасывать наркотик, кто-то сказал, что во дворе пожар. Ну все и рванули к окнам. Мы тоже – дело-то сделали, – ну и перестали следить за БМП. Потом увидели, как ты мимо костра в школу прошмыгнула, стали тебя ждать. Я, кстати, заметила, что какой-то парень, старшеклассник, из двери выходил, но со спины не…

– Чего ж мне не сказала? – укоризненно произнес Федор.

– Я разве знала… А на сумку я вообще внимания не обратила – мало ли чья. Может, Бес на тренировку после школы собирается. Бес, правда… бледный какой-то был… но я подумала, что это пламя так отсвечивает… А что было-то в сумке?

– Половина – доллары, половина – наркотики.

– Что-о? – округлились глаза у Маши. – Ты точно знаешь?

– Слышала, как Жирдяй Заусе говорил. Но откуда это Али было известно?

– А почему ты решила, что известно? – спросила Маша.

– Просто так кажется. – Аня действительно опиралась исключительно на интуицию.

– У меня есть одно предположение, – произнес Федор, до этого помалкивавший. – Али в туалет пошел как раз в то время, когда этот парень…

– Зауся, – подсказала Аня.

– Да, Зауся. Когда он сумку принес. И мог это видеть и даже разговор их услышать с Жирдяем. Кстати, никто из вас раньше не замечал, что Али иногда словно мысли читает?

– Точно! – подтвердила Маша. – Я замечала! Он, наверное, и их мысли прочитал!

– Наверное, – эхом отозвалась Аня, но комок в груди, несмотря на прояснившуюся ситуацию, отступать не хотел…

Глава 11. Схватка

Три оставшихся урока – сдвоенный рисования и химия – прошли довольно обычно. Конечно, обычно на фоне последних событий, так как класс бурно реагировал на опыты со взрывами смеси кислорода и водорода, которыми пытался привлечь интерес школьников к новому для них предмету Василий Васильевич Нецелуйко, молодой и улыбчивый преподаватель с чуть пробивающимися усиками. Еще в прошлом году он подрабатывал в школе лаборантом, с грязными пробирками в руках носясь по коридорам в синем перепачканном халате, но после ухода на пенсию Реторты – пузатого, с большим носом Ивана Трофимовича – занял его место. Тем не менее девчонки при виде молодого преподавателя хихикали и называли за глаза Поцелуйчиком, подробно обсуждая, будут щекотаться при поцелуе его усы или нет.

Наконец закончилась и химия. Друзья шли по школьному двору, обмениваясь мыслями о прошедшем дне. Бес ушел после третьего урока, сославшись на нездоровье, но это не вызвало у них удивления. Все трое понимали, что сейчас Бес прежде всего должен думать о своей безопасности, ведь Зауся наверняка передал ему угрозу Жирдяя оторвать голову, а это было далеко не шуткой.

Но всему бывает предел, и у аллеи пути Ани и Маши с Федором разошлись. К середине дня погода пошла на лад, в облаках появились просветы и солнце поигрывало лучами на блестящих от влаги листьях, порядком облетевших за одну ночь. Изрядно потеплело, и Аня расстегнула куртку, в которой запарилась на влажном воздухе. Ступив на разноцветный ковер аллеи, она обернулась и помахала друзьям:

– Пока, Маша! Федор, счастливо! – Потом повернулась и через несколько шагов скрылась за высокими кустами. Но одной ей оставаться было не суждено.

– Аня! – услышала она и обернулась на голос.

Из тени к ней шагнул Али, робко – насколько это выражение вообще было ему доступно – на нее глядевший.

– Я хочу с тобой поговорить… Ты не против? – Он стоял, ожидая ее решения, и Аню это подкупило.

– Хорошо, – пожала она плечами. – Только я не знаю, о чем.

– Зато я знаю… Во-первых, извини меня, если тебе показалось, что я… вел себя надменно или… или, может быть, дерзко по отношению к тебе…

Начало Ане понравилось. Но она, чуть наклонив голову, все же отметила:

– Да я что. Ребята так подумали… Знаешь, – она постаралась сформулировать то неясное чувство протеста, которое у нее всегда возникало при виде Али, – хотя меня кто надо и предупредил о твоем желании помочь… что ты с Бидией мне помогать будешь, но… надо же как-то иначе. Подойти для начала, познакомиться, объяснить… А то я даже не знаю, из-за какого угла мне ждать вашей помощи!

– Вот я и пытаюсь познакомиться, – примирительно сказал Али, пропустив последнее высказывание мимо ушей.

– Вот он! Этот!

– Что-что? – переспросила Аня.

– Я говорю, я и пытаюсь познакомиться! – терпеливо повторил Али.

– Нет, не это, другое! – прислушалась Аня.

– Что другое? – с недоумением смотрел на нее Али.

– Новенькая тоже что-то знает! Когда он сумку схватил, она сказала – не надо в костер, следователю, мол, отдай!

Али стоял и смотрел на напряженное лицо Ани, которая судорожно соображала, что все это значит. И тут до Ани дошло.

– Али-и, беги-и-и! – закричала она во весь голос, смотря на него с мольбой и вкладывая в этот крик все свое понимание происходящего.

Али наконец начал что-то понимать. Его глаза из робких и вопрошающих стали жесткими и холодными, сузились, а потом открылись, уже наполненные спокойной уверенностью. Внутренне расслабленный, он улыбнулся:

– Успокойся. Все будет хорошо.

– Хорошо? Очень бы этого хотелось. – Из-за кустов к ним вышел Жирдяй и преградил дорогу, похлопывая железным прутом от строительной арматуры по своей ладони. Сопровождавшие его Зауся с Бесом зашли Али в тыл, отрезав путь к отступлению. – Только хватит ли у тебя бабок, чтобы откупиться?

Впервые Аня получила возможность рассмотреть Жирдяя поближе. Высокий и коренастый, со сломанным боксерским носом и короткой спортивной стрижкой с наметившимися залысинами, он обладал умными глазами, в которых и злости-то особой не было, а только цинизм и уверенность, смешанные с сильной волей.

Как ни странно это было видеть, но Али сложил на груди руки, улыбнулся и спросил:

– Ты кто такой?

– Я? – с усмешкой переспросил Жирдяй. – Я тот, чей товар и бабки ты сегодня выбросил в костер. Еще будут вопросы по поводу моей личности?

– Нет, с личностью все понятно. И чего тебе нужно?

Жирдяй если и был удивлен такой наглостью, то виду не подавал. – Самую малость. Предок у тебя, как я слышал, в мусульманской общине верховодит. – Тут он скосил глаза на Беса, кивнувшего в знак подтверждения. – Так вот, мне кажется, для любимого сыночка ему не составит труда собрать немного деньжат… так, безделицу… сто тысяч баксов – даже говорить неудобно.

Али покивал головой, словно услышал то, что и предполагал услышать, и с сожалением произнес:

– Действительно мелочь. Только даже если моему отцу и нетрудно это сделать, то трудно мне – попросить.

– Ну, это дело поправимое, поможем. – И Жирдяй двинулся на Али, подав знак Бесу и Заусе. Что-то лязгнуло, и Аня заметила в руке у Зауси нож.

– Али, у него нож, осторожно!

Али успокоил Аню взглядом и выбросил назад ногу. Не оборачиваясь и не спеша, не сдвинувшись даже с места, подтягивал он ногу обратно, пока Зауся оседал, выронив нож и схватившись за голову.

– Неплохо, – похвалил удар Жирдяй. И вдруг со скоростью, которой трудно было ожидать от его массивной фигуры, взмахнул прутом.

Али просто чудом успел среагировать, уклонившись от железного прута, едва не раскроившего ему череп. В это время Бес, воспользовавшись ситуацией, подобрал нож и отбежал на безопасное расстояние. Жирдяй же продолжал наносить удар за ударом, со свистом рассекая воздух в опасной близости от Али, невероятным образом продолжавшего ловко уворачиваться.

Но Аня заметила и другое. Убедившись, что Али полностью отвлекся на Жирдяя, Бес с ножом в руке зашел по дуге к нему за спину, готовясь для выпада. Что же делать?! Аня в последней, нелепой надежде огляделась вокруг себя и вдруг заметила палку, лежащую почти у ее ног. Не задумываясь, что она будет делать против ножа в руках такого сильного противника, как Бес, она схватила импровизированную дубинку и бросилась на него. Чертыхнувшись при виде досадной помехи, Бес перевернул в руке нож, собираясь оглушить Аню рукояткой, и подался навстречу.

В этот-то момент все и случилось. В кустах послышался треск, и прямо на них вывалился Федор. Шальными глазами взглянув на происходящее, он поднажал еще немного и рухнул прямо под ноги Бесу, который с негромким возгласом споткнулся о Федора и повалился в Анину сторону, неловко оттопырив руку с ножом.

– Получи, гад! – крикнула Аня и с размаху саданула палкой по Бесовой руке, выбивая нож, после чего бросилась на него сверху сама, прижимая к земле и не давая подняться.

В это время приподнявшийся на колени Федор тоже навалился на Беса и принялся мутузить его кулаками по физиономии.

– Вот так! Получи! На! Получи!

Лишенный возможности подняться, Бес едва успевал прикрываться от сыпавшихся на него ударов. Тут Аня, взглянув в пылу сражения на Федора, удивилась выражению его лица. С закушенной губой, бледный как мел, он смотрел на нее невидящими глазами, слегка покачиваясь, – и вдруг упал лицом вниз. Не понимая еще, откуда появилось на его затылке расползающееся темно-красное пятно, Аня оглянулась по сторонам, но тут сзади ее что-то обожгло, и глаза начало заволакивать тьмой. Последнее, что она увидела, был Али, который кинулся к ней с криком «Аня! Не…» – и рухнул под ударом Жирдяя…

***

– Ай да я! Ай да молодец! А говорили – не нужен вам Паленый… Что, Жирдяй, без меня уже с тремя молокососами справиться не можешь? Хватку теряешь, а, Жирдяй? – Паленый, вытирая рукавом пот со лба, стоял над Аней с Федором, сжимая в руке такую же арматурину, что и у Жирдяя.

Маша, не поспевавшая за Федором со своими больными коленками, подбежала только сейчас и осторожно выглянула из-за кустов. После расставания с Аней прошло совсем немного времени, когда они услышали ее крик «Беги!», и Федор, не говоря ни слова, рванул напрямик. Маша побежала за ним и теперь с ужасом наблюдала картину, разворачивающуюся у нее на глазах…

Где-то невдалеке остановилась машина, хлопнула дверца…

Бес, который уже поднялся и отряхнулся, мрачно смотрел на только-только пытающегося шевелиться Заусю и похваляющегося Паленого. К Машиному удивлению, он не разделял его радости.

– Тебя кто просил девчонку вырубать?! – властным тоном заявил он. – Если она умрет, пеняй на себя – ты покойник!

– Чего-о? Кто малолетке вякать разрешал? Да…

– Я разрешал. – С противоположной Маше стороны появился тот, кого она меньше всего хотела бы видеть, – Профессор.

Как и три дня назад на уроке, Маша почувствовала знакомое, но по-прежнему необъяснимое чувство страха, сопровождавшее этого человека, словно короля – свита. Ее стало подташнивать, во рту появился неприятный привкус, колени затряслись, но она все же осталась на месте, собираясь продержаться до конца и узнать, что случилось с ее друзьями.

Почувствовали ужас и Паленый с Заусей, в первый раз видевшие Профессора воочию и только слышавшие о нем от Жирдяя. У Паленого не попадал зуб на зуб, он стоял, растерянно оглядываясь по сторонам и не зная, куда девать арматурину, которую по-прежнему сжимал в руке. Зауся же так и остался стоять на четвереньках в грязи, не решаясь подняться, и глядел на Профессора снизу вверх.

Гораздо увереннее держался Жирдяй, поеживаясь и изредка вздрагивая, и только Бес был абсолютно спокоен, что Машу неожиданно удивило.

Профессор разглядывал поле боя своими жуткими глазами, когда дернулся и попытался приподняться на руках Али, но опять потерял сознание, замерев в неловкой позе у ног Жирдяя. Тот, замахнувшись железным прутом, вопросительно взглянул на Профессора. Хозяин жестом остановил его:

– Почему не исполнены мои указания? Я же сказал, Али можно убить, остальных – живыми и невредимыми!

– Профессор, у него башка железная! Вы бы видели, как я его огрел – в сто раз сильнее, чем Паленый этих, – оправдывался Жирдяй, внутренне напрягшийся в ожидании расплаты.

Но Профессор с санкциями не спешил. Он подошел к Али и перевернул его на спину носком лакированного ботинка, вглядываясь в лицо, словно читая раскрытую книгу.

– Так-так… К этому сознание еще вернется… Гм! – Он словно удивился и продолжал вглядываться. – Интересно!.. Что ж, бывают в жизни счастливые совпадения! – Профессор достал из кармана наручники и кинул их Жирдяю: – Надень ему. К нам отвезем пока, на иглу посадим. А ручкой – к батарее… Или же? Не знаю, не знаю, прямо любопытство разбирает. Неужели… – И дал окончательную команду Жирдяю: – Работай! Дознание покажет.

Жирдяй бросился, обрадованный, исполнять приказ, а Профессор повернулся и шагнул к Ане с Федором. Улучив момент, когда Профессор оказался рядом, Зауся неожиданно вцепился ему в руку и принялся лихорадочно целовать. Профессор брезгливо отнял кисть и оттолкнул Заусю ногой, отчего тот с готовностью перевернулся с четверенек на спину и остался лежать, как собачонка, ожидающая, когда ей почешут брюхо. Достав из кармана белоснежный платок, Профессор вытер заляпанную грязью и мокрую от слюней руку, небрежно обронил его и стал внимательно разглядывать своих поверженных врагов.

Немного погодя он повернулся к Паленому, напрасно пытающемуся прочитать свою судьбу на его бесстрастном лице, и сказал спокойным тоном:

– Тебе повезло. Они живы. Поэтому я тебя не убью. – И, подождав, когда на лице Паленого заискивающая улыбка сменится на подобие робкой надежды, добавил, постепенно повышая голос до крика: – Но тебе не повезло еще больше! Потому что мне нужны не их жалкие тела, а сознание, которое их покинуло! И моли самого дьявола, чтобы не навсегда! Я искал их одиннадцать лет, и, если сейчас они умрут, где ты мне прикажешь искать их снова?! – Профессор перевел дыхание и закончил уже снова спокойно: – Вот за это тебе придется заплатить! – Не отрывая взгляд от поскуливающего Паленого, Профессор удерживал его глаза словно на привязи и тихо говорил: – Сейчас сюда приедут люди в белых халатах. Ты ничего не будешь помнить. Ты скажешь им, что один набросился на этих детей и проломил им черепа. И еще – будешь умолять их, чтобы они спасли детям жизнь, потому что, если хоть один из них умрет, ты об этом очень, очень сильно пожалеешь… Ты все понял?

Дождавшись от Паленого жалкого кивка, Профессор как ни в чем не бывало отвел от него свой взгляд, не интересуясь уже тем, что будет дальше. Паленый сел прямо в лужу и принялся медленно раскачиваться, уставившись в одну точку, а Профессор продолжал действовать. Он достал из внутреннего кармана миниатюрный мобильный телефон и бросил его Бесу:

– Звони в «скорую». Нападение маньяка в аллее рядом со школой.

Когда Бес отзвонил, Профессор с мягким укором, словно родному сыну, выговорил ему:

– Учил тебя, учил. Силы накачал в тебя немерено, а ты… бестолочь! Даже воспользоваться ею не сумел! – И, осуждающе покачав головой, произнес: – Хорошо, хоть она ничего еще не вспомнила… – Бросив взгляд на Жирдяя, он перешел на резкий тон: – Закончил? Пошевеливайся давай! – А посмотрев на Заусю, погладил его своим словом, словно собачку по голове: – Оценил, оценил! А теперь Жирдяю помоги, хватит валяться кверху лапами!

Вдвоем с Жирдяем Зауся, только что хвостом не виляя от счастья, подхватил Али и поволок его в машину. Профессор бросил вокруг последний взгляд, словно выискивал что-то подозрительное, и пошел следом за ними, ласково обняв Беса за плечо. Снова хлопнула дверца, зашумел мотор, и со звуком удаляющейся машины Машу отпустила волна давящего страха, но вместо нее нахлынула другая – боли и горя за своих друзей. Сдерживаемые опасностью слезы хлынули из ее глаз, и Маша, не обращая внимания на неподвижно сидящего Паленого, выбежала из укрытия и бросилась к Федору с Аней.

Забыв про свои разбитые колени, Маша опустилась в мокрую листву, осторожно приподняла головы несчастных, устроив их поудобнее, и так сидела, поглаживая их по лицу и волосам и безутешно плача, пока не приехали какие-то люди и бережно не переложили тела на носилки, а Машу – не посадили на появившийся откуда-то стул и не сунули ей в руки чашку горячего чая…

***

Рыдания уже давно превратились в судорожные всхлипывания, когда Маша смогла воспринимать то, что ей пытались сказать.

– Маша, Машенька! Успокойся! С ними все будет хорошо! Ну успокойся же! Слышишь? Все будет хорошо! Маша!

Голос показался знакомым, и она подняла голову, стараясь опухшими, ничего не видящими глазами разглядеть говорившего. Это был Сергей Сергеевич.

– Ну вот и прекрасно! Вот и замечательно! Чайку глотни, тебе полезно!.. Вот так! – Сергей Сергеевич терпеливо похлопал ее по спине, когда она закашлялась, хлебнув изрядную порцию напитка, в котором водки было не меньше, чем чая. Но, хватая воздух ртом, она хоть немного переключилась на кашель, а уже через несколько минут тепло проникло во все части ее тела, озябшего от долгого сидения в мокрой листве.

– Сергей Сергеевич, вы… кха-кха… здесь… хорошо. Так все плохо, Сергей… кха… Сергеевич! Они их прутьями… кха… железными!

– Ты хочешь сказать, он, – мягко поправил Машу Сергей Сергеевич. – Он во всем признался и, кажется, того… умом тронулся…

– Кха… они! Их было несколько, Сергей Сергеевич! Профессор… кха!

– Профессор? Откуда ты его знаешь? – Тут следователь спохватился: – Ах да! Вы же с Аней общались… то есть общаетесь, я хотел сказать.

И пока Маша не вникла в нечаянно сорвавшееся упоминание об Ане в прошедшем времени – врачи почти не давали шансов на выживание ни ей, ни Федору, – Сергей Сергеевич заторопился дальше:

– А кроме Профессора кто еще был? Да, я тебя не спросил – так ты что, все видела?

Маша кивнула:

– Все. С того момента, как подбежала. Началось, правда, раньше, когда Аня крикнула Али, чтобы он бежал…

– Так здесь и Али был?

– Да. А мы с Федором домой шли. Вдруг слышим – крик. Ну Федор сразу и побежал, а у меня коленки разбитые…

– То есть ты прибежала позже?

Маша снова кивнула. Сергей Сергеевич достал сигарету и закурил. В его усах угадывались плотно сжатые губы, а на лбу появилась напряженная складка.

– Так. Давай по порядку. Значит, когда ты прибежала, что ты увидела?

– Паленый с железякой в руке стоял… стоял… – Машины губы опять задрожали, но Сергей Сергеевич взял ее за плечо, и это магическим образом помогло ей справиться с волнением. – Стоял над Аней и Федором и хвастался – ай да я, ай да молодец.

– Подожди, так он что, еще в здравом рассудке был?

– Конечно! Это уже потом, когда ему Профессор в глаза посмотрел… – И Маша, то сбиваясь, то восстанавливая последовательность событий, рассказала все, что видела.

Когда она дошла до эпизода с целованием ручек, Сергей Сергеевич внимательно посмотрел вокруг и, отойдя на два шага в сторону, нагнулся и вытащил за угол когда-то белоснежный платок, теперь намокший и местами затоптанный ногами. Однако его это не огорчило: на краешке были четко видны отпечатки чьих-то перепачканных пальцев. Выудив из кармана полиэтиленовый пакетик, Сергей Сергеевич с довольным видом, словно ценнейшую реликвию, положил в него грязную тряпку.

При Машиных словах о том, что Али собираются наручниками приковать к батарее и колоть наркотики, он скрипнул зубами и прокомментировал:

– Скоты! – и закурил еще яростнее.

Когда Маша закончила свой рассказ, ей стало немного легче, и она в свою очередь спросила:

– Сергей Сергеевич, а Аню с Федором – куда?

– Их-то в больницу, но я бы тебе не советовал сейчас туда ехать. Все равно там ты им ничем не поможешь… Давай-ка я тебя домой на машине подброшу. Все лучше, чем пешком топать, да с твоими-то коленками! К тому же мне медлить нельзя, – после этого возьму группу захвата, и к Профессору! Так что давай, Машенька, поторопись!

Сергей Сергеевич помог Маше дойти до машины и через пять минут высадил ее у дверей дома, напоследок взяв ее домашний телефон – мало ли пригодится – и оставив свой. Потом помахал рукой, сказал, что все обязательно образуется, и укатил.

А Маша пошла к себе в пустую квартиру и села одна – родители должны были прийти с работы поздно вечером, – опустошенная и подавленная. Снова и снова прокручивала она перед своим мысленным взором события последних двух часов, пытаясь понять, почему все так произошло – несправедливо и нелепо. Даже и не прокручивала, события сами вставали перед ее глазами как в кошмарном сне. Почему-то особенно часто лезла в голову фраза Сергея Сергеевича о том, что в больницу ехать не имеет смысла, что все равно там она ничем не поможет… Там… А где же она им может помочь?

Боже мой, ну конечно! Как она могла забыть! Ведь Аня говорила, что кроме Али им готов был помочь Бидия, а он еще ничего не знает! Что толку сидеть и предаваться унынию, когда надо срочно его найти и все рассказать!

Только где же его искать? У нее ни телефона, ни адреса! Разве что… Разве что на занятиях у Сущего! Аня, кажется, говорила, что пятничное занятие тот перенес как раз на сегодня. Место, где проходит психологическая практика, Маша знала – видела объявление. Надо идти сейчас же!

Наскоро переодевшись в сухое, перекусив оставленным в холодильнике обедом («Маша, обязательно разогрей!» – некогда, не приставай, мам!) и смазав злосчастные коленки зеленкой, Маша поспешила по указанному в объявлении адресу, пока занятие еще не закончилось.