Текст книги "Тайны магического следствия"

Глава 11

Макс бухнул на мой стол бутылку шампанского. Рядом на подносе стояли два хрустальных бокала.

Я вопросительно поднял глаза:

– Не понял… Я не заказывал шампанского.

– Это от меня, братишка. Есть повод…

– Погоди, – задумался я. – Твой день рождения прошел, матери – тоже. Свой я принципиально не справляю. Государственных праздников не намечается… Давай, колись, что случилось, с какой стати гуляем?

Он ухмыльнулся:

– Я тебе раньше не рассказывал. Не хотел раньше времени трепать, пока конкретных договоренностей не было.

– А теперь?

– Теперь можно, контракт подписан буквально вчера. В общем, тут одна крутая студия затеяла новый проект: гангстерская сага сразу в трех частях. Бюджет огромный, декорации – закачаешься, масштаб невероятный: погони, перестрелки… Все как полагается. Ну и им наряду со звездами понадобились свежие незатасканные лица. Я ходил на пробы и… ты представляешь – меня утвердили на одну из главных ролей! Я буду играть сына одного из мафиозных донов. Папашу кокнут, и сынуля, то есть я, объявит конкурентам войну. Знаешь, такой шанс выпадает раз в жизни, и я намерен реализовать его на всю катушку.

Я критически осмотрел его:

– Дружище, ты похож на кого угодно, но только не на мафиози. Они, конечно, не такие гламурные и лощеные, какими их обычно показывают в кино, но это реально крутые парни, способные на все. Иначе в их мире не выжить. В действительности это акулы со стальными зубами, и они питаются такими, как ты и твои продюсеры.

Макс не обиделся.

– Во-первых, не забывай, что это кино, а в кино свои условности и законы. Да, в реальности многое отличается от того, что нам показывают на целлулоиде, но ведь зрителей привлекает не правда жизни, а то, что принято называть магией кино. И это и впрямь магия, сродни настоящей. Может, я кажусь тебе тощим парнем, который ничего тяжелее подноса не держал, но, поверь, при надлежащем гриме и свете, при моем актерском магнетизме, включенном на полную катушку, пистолет сорок пятого калибра в руках покажется более чем весомым аргументом и будет смотреться на экране весьма убедительно.

Он принял стрелковую стойку и, вытянув сведенные вместе руки, сделал вид, что прицеливается и стреляет.

– Бах!

– Все, все! Убил наповал! – заговорил я. – Верю! Киношный плюшевый гангстер из тебя выйдет хоть куда. Знаешь, я рад за тебя, братишка! Хоть кто-то из нашей семейки сможет пробиться наверх. – Я указал пальцем вверх. – Давай, откупоривай свое шампанское, и пусть ни одна капля зря не пропадет.

Пробка с шипением ударилась в потолок. Постояльцы кафе встали со своих мест и дружно захлопали. Макс обернулся к ним, чтобы сделать галантный поклон.

Я хлопнул его по плечу:

– Садись уже…

Он разлил игристое вино по бокалам. Я хмыкнул, разглядывая эти стройные хрустальные сосуды:

– Не знал, что у вас такие водятся. Думал, больше пластиковые стаканы да тарелки.

– Держим для особых случаев. Не все могут позволить себе «Империал» или «Бурлеск». – Макс назвал самые шикарные рестораны города.

Я кивнул:

– Да, туда столик за месяц заказывать нужно.

– Именно. Зато у нас все по-простому. Мы не снобы, не продаем имидж, а кормим людей. И еда у нас дешевая, но вкусная. Однако, – он торжествующе улыбнулся, – когда состоится премьера первой части, я угощу тебя ужином либо там, либо там. Выбирай, братец, где тебе хочется: в «Империале» или в «Бурлеске».

– Мне все равно, где наслаждаться триумфом вместе с тобой, – искренне сказал я, обнимая брата. – Лишь бы у тебя все было хорошо.

Я сжал его посильнее и прошептал на ухо:

– Только скажи по правде: надеюсь, никому не пришлось подставлять задницу, чтобы заполучить эту роль?

Макс хохотнул:

– Рик, я не по этой части. Моя задница девственна и такой останется во веки веков. Так… попросили кое-кого замочить, не больше.

Я оттолкнул его от себя:

– Смотри, дошутишься у меня!

– А что еще остается делать? – развел руками он. – Без иронии нельзя. Иначе я бы давно спился после череды всех неудач. Но… теперь я вырвался из этого круга и никогда в него не вернусь. Рик, братишка, у меня к тебе одна просьба.

– Какая? – спросил я, поднимая бокал.

– Ты же видел этих донов и прочих гангстеров, сталкивался с ними по службе… Дай пару уроков, помоги вжиться в роль, чтобы вести себя так же естественно, как они. Я не хочу облажаться во время съемок. Ну, что скажешь? Поможешь любимому брату?

– Для тебя все что хочешь, – ухмыльнулся я. Вылепим из тебя настоящего бандюгана, дай срок! А теперь пора бы и чокнуться, пока вино не выдохлось. За тебя, Макс! За твою лестницу в небеса!

Я поднес бокал к его бокалу.

Мы славно посидели с братом, приговорив бутылку шампанского целиком. Я не захмелел, но на душе стало легко и приятно. Как говорил мой покойный папаша: будто ангел рядом пролетел.

Утро следующего дня казалось рядовым и обычным. Сначала мы с парнями из дежурной бригады сгоняли на выезд: мальчишка-наркоман придушил подружку, когда та сказала, что денег у нее больше нет. Его нашли возле окоченевшего тела, сидящим на корточках и воющим, как волк на одинокую луну.

Почти сразу поступил другой вызов: две молодежные группировки сошлись в драке за территорию. Куча проломанных голов, костей и два трупа. Главари банд сами назначили виновников, но магу-эксперту пришлось потрудиться, проверяя это.

Вместо обеда я слегка перекусил холодным сэндвичем и стаканом апельсинового сока, купленным в магазине напротив участка. Все наши завидовали магу: к нему во время дежурств приходила жена с узелком всякой еды. У нашего спеца были проблемы с желудком, он сидел на специальной диете. Практически мой случай, когда целительская магия бесполезна. Вот уж не знаю, что это: дар или нечто другое?

После ланча меня вдруг вызвали в кабинет капитана, но вместо него там сидели два неприятных типа в одинаковых синих костюмах. У обоих были крупные, изрезанные складками лица, цепкие глаза и характерный взгляд, который будто рентген просвечивал человека насквозь. А еще от них за версту пахло неприятностями.

Типы при моем появлении не встали. Один выставил руку, предлагая мне сесть.

– Лейтенант Дональд, мы детективы из отдела внутренних расследований. Я детектив Фрост, мой коллега – детектив Армстронг. Со вчерашнего дня мы занимаемся вашим делом.

Я опустился на колченогий стул, который капитан не заменял принципиально, чтобы посетители не засиживались и не докучали.

– Простите, вы сказали – моим делом?

– Верно, – кивнул Фрост. – Его открыли вчера.

– И в чем оно заключается, что я успел натворить? – спросил я, перебирая в уме многочисленные грехи.

– На вас, лейтенант Дональд, поступила докладная от капитана тринадцатого участка. Довольно резкая, должен вам сказать. Вы обвиняетесь в злоупотреблении служебными полномочиями и в преступной халатности, повлекшей за собой смерть сержанта Кингсли. Капитан считает, что вы действовали крайне непрофессионально, игнорировали его распоряжения. Каким-то обманом увлекли за собой сержанта, но не предприняли необходимых мер. В итоге сержант погиб.

– И меня обвиняют в его смерти?

– Косвенным образом, да, – подтвердил Армстронг. – Ну и наворотили же вы делов, лейтенант!

– А вы, я так посмотрю, быстро во всем разобрались… И суток не прошло, – горько заметил я.

Фрост побагровел, но сказал спокойно, почти дружелюбно:

– При необходимости мы работаем крайне оперативно. Ваш случай именно такой.

– Отлично, просто отлично, – протянул я. – Давайте разбираться по пунктам, детективы. Начнем с того, что я действовал в соответствии с распоряжениями шефа полиции.

– Стоп! – хлопнул кулаком по столу Фрост. – Мы тоже сначала так и подумали, к тому же капитан тринадцатого участка пишет, что вы ссылались на какие-то распоряжения от начальства. Мы побеседовали с шефом, и он заявил, что никаких поручений вам не давал.

Я оцепенел, вспоминая телефонную ругань шефа в тот день, когда мы обнаружили труп Визиря и Жасмин Корнблат. Шеф был крайне недоволен, рвал и метал. Мне было тяжело слышать его несправедливую брань в трубке. Я ведь сделал все что мог и даже больше. Потом вспомнил вчерашние угрозы Корнблата. А ведь он, похоже, слов на ветер не бросает. Так… прессинг начался по полной программе? Из меня делают козла отпущения?

Кровь бросилась мне в лицо.

– А зачем он тогда вызывал меня на встречу и просил, чтобы лейтенант Перкинс сменил на дежурстве?

Фрост с недоверием взглянул на меня:

– Хорошо, давайте сначала спросим у мистера Перкинса. Дальше будем исходить из его слов.

Он нажал на коммутатор, вызывая лейтенанта.

Перкинс появился через пару секунд: гладко выбритый, в идеально отутюженной униформе. От него исходил сногсшибающий запах одеколона, разом заполонивший тесный кабинет.

Детективы представились, Перкинс склонил голову, здороваясь.

– Слушаю вас, господа.

– Скажите, лейтенант, вы хорошо помните позавчерашний день, вернее, утро этого дня? – заговорил Армстронг.

– Слава богу, провалами в памяти не страдаю, – выдержанно заявил Перкинс.

– Тогда поясните, почему вы сменили в то утро лейтенанта Дональда пораньше?

– А разве это нарушение?

– Нет, сэр. Мы просто пытаемся установить некоторые детали, – сказал Армстронг.

– У нас был договор с лейтенантом. У него были какие-то дела, и он просил меня, чтобы я приехал на службу пораньше. Все же он мой коллега, – отчеканил Перкинс, стараясь не смотреть на меня.

– Зачем ты врешь? – не выдержал я. – Ведь тебе шеф приказал.

– Детективы, я говорю все, как было на самом деле, – по-прежнему не глядя на меня, сказал Перкинс.

– Охотно верим вам, сэр, – кивнул Армстронг. – Вы свободны, можете идти.

Лейтенант с достоинством удалился. Я закусил губу в немой ярости.

Армстронг ехидно произнес:

– Как видите, нет смысла обращаться к шефу. Лейтенант Перкинс все расставил на свои места. Вам стоит подумать о своих показаниях.

– Допустим, – сквозь зубы процедил я. – Это все или есть еще какие-то обвинения?

– Мы выяснили, что вчера в банке вы обналичили чек на не очень крупную, но все же весьма ощутимую сумму. Знаете, Дональд, мы готовы закрыть на это глаза и не станем спрашивать, кто и почему заплатил вам, лейтенанту полиции. Да, собственно, это неважно. Сам по себе факт, что вы получаете деньги из другого источника, мы ведь не о муниципальном жалованье говорим, характеризует вас достаточным образом. В общем-то, вы готовый кандидат на отсидку по уголовной статье о коррупции. Но… учитывая ваши заслуги, включая военные, вы ведь ветеран, мы решили, что не будем преследовать вас и возбуждать дело.

– И как вы со мной поступите? – обреченно спросил я.

Фрост открыл вместительный кожаный портфель, вынул лист бумаги и положил на стол передо мной.

– Узнаете?

Я кивнул. Каждый коп, устраиваясь на службу, вместе с заявлением о приеме пишет и другое – с просьбой об отставке с незаполненной датой. Это было мое заявление.

– Мы, конечно, могли бы заполнить его и без вас, тут ведь уже и подпись ваша имеется. Но нам было бы гораздо приятнее, если бы вы поставили дату вашей рукой, – мягко попросил Фрост и протянул мне ручку. – Сегодняшнее число, пожалуйста.

Дождавшись, когда я проставил дату, он спрятал заявление обратно в портфель.

– Спасибо, лейтенант! С вами работать одно удовольствие. – Его ухмылка показалась самой мерзкой на свете. – И на будущее один совет: не связывайтесь с этими гребаными чеками – берите наличкой!

– Как это сделали вы? – спросил я, стремительно вставая и отправляя Фроста в глубокий нокаут.

Армстронг в ужасе полез на стенку, но я не стал трогать его, рывком распахнул дверь и шагнул в коридор.

Первым на пути попался Перкинс. Я выбросил его в окошко вместе с табуретом, на котором он сидел. Стекло звонко разбилось вдребезги, как и моя прежняя жизнь.

Глава 12

Телефонный звонок вырвал меня из мира пьяных снов и сновидений. Трясущейся рукой я нащупал аппарат, снял трубку и приложил к уху.

– Да, я слушаю, – продребезжал я, словно старый испорченный механизм.

– Здравствуйте. Мистер Дональд?

Голос был вежливым и располагающим, но в моем состоянии любой звук казался еще одним шурупом, закручиваемым в и без того больную голову. Я совершил настоящий подвиг, сумев выдавить из себя:

– Он самый.

– Очень приятно. Меня зовут Дэйв Гаррис. Я адвокат мистера Корнблата.

– Идите в задницу вместе с вашим Корнблатом, – резко ответил я и повесил трубку.

Мутный похмельный взгляд выхватил среди батареи опустошенных бутылок одну, в которой на донышке немного плескалось. Уже кое-что! Я допил остатки, повернулся на правый бок и снова забылся сном неправедника.

С моего увольнения прошло три дня, и каждый из них я провел в пьяном угаре. Хозяин лавчонки, в которой я закупился бухлом, просто обязан мне своим процветанием. Лучшего клиента у него не было. Целых три дня я поглощал виски в неимоверных количествах. Мой организм проспиртовался насквозь, как у виденных в музеях уродцев, которые плавали в пожелтевших от древности банках. Поднеси ко мне спичку, и я вспыхну.

До меня неоднократно пытались дозвониться: и газетчики, которые пытались найти пикантные подробности убийства Визиря, – скандал, учиненный мною в участке, почему-то остался незамеченным, и Макс. Теперь в ход пошла тяжелая артиллерия: Корнблату недостаточно моего увольнения, он подключил и адвоката, чтобы окончательно стереть в порошок.

Эмоции забурлили с прежней силой. В приступе неконтролируемой ярости я взвился как ракета, схватил телефон и бросил его в стену. Аппарат разлетелся на десятки осколков. Рядом со мной приземлился диск набора. Я упал лицом на кровать и закрыл голову подушкой.

Не могу точно сказать, сколько времени провел в таком положении, скажу только, что, когда наконец очнулся, за окнами было темно, как у негра в желудке.

Естественные потребности сначала погнали меня в туалет, а потом на кухню. Есть хотелось с чудовищной силой.

В холодильнике нашлись три яйца и полоска бекона. Я понюхал: вроде бы есть можно без риска для жизни. Поставил на плитку сковородку, налил немного масла, включил газ и принялся готовить яичницу с беконом.

Голова раскалывалась на части. В аптечке был блистер с растворимым аспирином, я развел одну таблетку в стакане с некипяченой водой и выпил залпом. Голодный желудок отозвался неприятным спазмом, меня чуть не вырвало.

После еды стало легче. Я добрел до кровати, включил ночную лампу и стал разглядывать тени на потолке. В том момент, когда мне показалось, что тени начинают со мной разговаривать, во входную дверь позвонили.

Открывать не хотелось, но посетитель был настойчив: через равные промежутки времени методично вдавливал кнопку звонка. Меня снова разобрала дикая ярость.

Я подошел к дверям и сказал достаточно громко, чтобы снаружи услышали:

– Кем бы вы ни были, проваливайте! Я не настроен принимать гостей.

– Мистер Дональд, прошу вас, откройте. Это в ваших же интересах.

Голос показался знакомым, где-то я уже его слышал, причем недавно. Вспомнил – он принадлежал типу, назвавшемуся адвокатом Корнблата.

– Гаррис?

– Да, мистер Дональд. Откройте, пожалуйста.

– Я же по телефону сказал, куда вам нужно идти. Хотите нарваться повторно?

– Мистер Дональд, я буду стоять и звонить до тех пор, пока вы не откроете.

– Вижу, ты малый настырный и не свалишь, пока я не надеру тебе задницу, – сквозь зубы процедил я. – Пеняй на себя, парень! Ты сам напросился.

Я рывком распахнул дверь и оказался лицом к лицу с упитанным мужчиной в черном, как у агента похоронного бюро, костюме. Густые волосы были набриолинены, челка закинута назад, открывая с виду радушное лицо, но меня это показное радушие не могло ввести в обман. Я слишком хорошо знал эту породу людей, часто сталкиваясь с ними на службе. Правда, с Гаррисом прежде общаться не доводилось: он плавал слишком высоко для подавляющего большинства моих дел.

Хотя пальцы уже успели собраться в кулак, благоразумие все же взяло верх, бить его я передумал.

Адвокат оценил мой поступок.

– Благодарю вас, мистер Дональд. Боюсь, если бы вы приложились к моей физиономии, у меня потом долго не было бы возможности представлять дела моих клиентов в суде.

– Корнблат прислал вас снять с меня шкуру? – спросил я, не сводя с него глаз. – Вы опоздали. Эта нора – единственное, что у меня осталось, и то, по правде говоря, съемная квартира. Еще был телефон, но я его расколотил вдребезги. Если покопаюсь, найду пару трусов и носков. Они не сильно новые, но носить можно. Мистер Корнблат удовлетворится ими?

– Трусы он вам, пожалуй, оставит, – хохотнул Гаррис. – Но я пришел по другому вопросу.

– Какому именно? – без особого интереса спросил я.

– Вы удивитесь, но я собираюсь предложить вам работу.

– Мне? Работу? – изумленно переспросил я.

– Все верно. Если вы впустите меня, мы можем более детально поговорить на эту тему.

– Хорошо, – согласился я. – Пройдемте на кухню. Надеюсь, вас не смутит мой бардак.

Он сел за мой маленький обеденный стол, делая вид, что его не коробит гора немытой посуды в раковине, пустые бутылки и покрытая горелым жиром плитка.

– Кофе будете?

– Не откажусь, – кивнул он.

Я насыпал в турку четыре чайные ложки молотого кофе, добавил немного сахара и соли – этому рецепту меня научили в одной восточной лавочке, залил водой и поставил на плитку. Когда образовавшаяся на поверхности коричневая пленка стала покрываться пузырьками, убрал турку от огня, потом снова поставил на плитку и повторил несколько раз. Получившийся ароматный напиток разлил по двум чашкам.

– Молока и сливок, простите, нет. И коньяка тоже, – предупредил я.

– Я предпочитаю пить неразбавленный кофе, – сказал Гаррис, отхлебывая из чашки.

Он восхищенно поднял большой палец на правой руке.

– А вы мастер! Кофе просто великолепен.

– Надо просто покупать правильный кофе в правильном месте. И к тому же не всегда то, что продается за баснословные деньги, их стоит.

– Ну, коль вы заговорили о деньгах. – Гаррис отставил чашку. – У меня к вам деловое предложение. Как вы отнесетесь к тому, чтобы поработать на меня и моего клиента?

– То бишь на мистера Корнблата? – прищурился я.

– Именно.

– Что-то не могу понять, кто из нас троих сошел с ума: я, вы или Корнблат…

– За себя я точно ручаюсь, – улыбнулся адвокат. – Вы тоже производите впечатление человека благоразумного. Что касается мистера Корнблата… Да, он удручен трагедией своей жены, но его ум все равно остался трезвым.

– Жаль, вы не видели его несколько дней назад, когда он ворвался сюда и пытался начистить мне физиономию, – хмыкнул я.

– Корнблат рассказывал мне об этом казусе. Он весьма сожалеет о своем поступке.

Я иронично всплеснул руками:

– Премного благодарен. Увы, это сожаление отнюдь не помешало ему сделать так, чтобы меня вышибли со службы.

– Думаете, это его рук дело? – хрипло спросил Гаррис.

– А чьих же еще?

– Спешу вас заверить, что мистер Корнблат тут ни при чем. Инициатива исходила целиком от вашего начальства.

Я внимательно посмотрел на Гарриса, на его слегка одутловатое лицо. Все же ему не помешало скинуть фунтов двадцать – двадцать пять. И еще врать поменьше. Впрочем, о чем я говорю?! Это же адвокат!

– А если бы Корнблат не был вашим клиентом, вы бы тоже так сказали?

Адвокат спокойно выдержал мой взгляд:

– Давайте не будем пускаться в область предположений.

– Давайте не будем вешать лапшу на уши, – парировал я. – Готов ставить доллар к содержимому вашего бумажника, что это ваш разлюбезный Корнблат надул в уши моему боссу, чтобы тот натравил на меня всех собак. В итоге меня отдали на растерзание ублюдкам из отдела внутренних расследований да еще и выставили лжецом.

– У меня в кошельке три новехонькие сотни только что из банка, – сказал Гаррис. – И они ваши. Вернее, будут ваши, если вы согласитесь.

– На что?

– Помогите найти истинного убийцу Визиря.

– Издеваетесь? Стараниями вашего клиента меня превратили в изгоя: уволили с работы. А Фрост и Перкинс строчат иски о компенсации за моральный и физический ущерб.

– Вопрос с детективом Фростом и лейтенантом Перкинсом улажен, – сухо произнес адвокат. – Я сумел отговорить их от первоначальных намерений. Это обошлось моему клиенту в приличную сумму.

– Предполагается, что услышав это, я должен заплакать и обнять вас? – с иронией спросил я.

– Предполагается, вы должны уяснить серьезность намерений моего клиента. Он не жаждет идти дальше по тропе войны.

– Зато я жажду свернуть ему челюсть.

– Это ваше право, и я нахожу его морально оправданным, – неожиданно согласился адвокат. – Однако мне нужно, чтобы вы взялись за расследование.

– Бросьте! Какой толк от уволенного копа?

– Мистер Корнблат имеет некоторый вес. Он может поспособствовать вашему возвращению на службу…

– Издеваетесь, Гаррис? После всего, что было…

– А что вас смущает, мистер Дональд? Время лечит… Или в вас говорит обостренное чувство справедливости? Слышал, у многих ветеранов оно весьма болезненно… Вы ведь воевали, Рик?

– Коли вы ознакомились с моим делом, то знаете, что воевал. Я был сопливым юнцом, полным придурком, но и таким на войну попал отнюдь не в угарном приступе патриотизма. Меня не спрашивали: призвали в армию, кое-чему научили, а потом послали воевать. Это был не лучший период моей жизни, но один урок нам вколотили раз и навсегда. Политики и генералы могут тебя предавать, но твой непосредственный командир должен сражаться за тебя до конца. Тот, кто подставит своего подчиненного, в следующем бою обязательно схватит шальную пулю в спину. А шеф меня подставил… Я не могу вернуться. И предложение ваше не выглядит заманчивым.

– А деньги? – почти вскричал адвокат. – Разве вам не нужны деньги? Я знаю состояние вашего банковского счета…

– По-моему, мне надо менять банк, – равнодушно сказал я. – Оказывается, мой ни хрена не хранит клиентскую тайну. А деньги… Да, соглашусь, они мне нужны.

– Прекрасно, – потер руками Гаррис. – Вижу, разговор вырулил на нужную колею. Да, вы больше не работаете в полиции. Это одновременно в чем-то связывает, но во многом и развязывает нам руки. По закону я могу нанимать себе помощников. И я решил, вы можете стать моим помощником. Если понравится, я с удовольствием оставлю вас в штате моей конторы на постоянной основе. Поверьте, никто из моих людей пока что не жаловался. Зарабатывать вы станете куда больше, чем получали в полиции. По рукам?

– Прежде чем согласиться, прошу ответить на один вопрос: вы лучший адвокат в городе, на вас, щелкните только пальцами, с огромным удовольствием будут работать десятки лучших частных сыщиков города… Возникает вполне закономерное – почему я?

Гаррис нервно дернул щекой:

– Причин несколько. Во-первых, вы уже успели глубоко влезть в это дело и мне не надо тратить уйму времени, чтобы ввести вас в курс. Во-вторых, вы упертый в хорошем смысле слова. Встав на след, идете до самого конца. И в-третьих… вы настоящий профессионал, крутой коп.

– Бывший коп, – поправил я.

– Бывших копов не бывает. Ну как, по рукам? – повторил предложение он.

– По рукам, – кивнул я.