Текст книги "Битва за небо Кубани. 1943 г."

В 15.18 на задание по прикрытию войск 56-й армии в районе Крымская – хутор Тихий была поднята группа в составе 14 – Р-39 (бортовые № 40, 31, 22, 10, 41, 13, 12, 33, 20, 28, 27, 23, 24 и 21) из 298-го ИАП. При этом летчики Семенишин, Вишневецкий, Комельков, Зайцев, Александров, Едник, Луканцев, Дрыгин и Кацапов совершали уже третий боевой вылет за день, Ерошкин, Бочаров, Румм, Муравьев – второй, а Згривец – первый. Снова не обошлось без накладок, Р-39 бортовой «41» Бочарова преждевременно возвратился из-за перегрева мотора. Прибыв в заданный район, летчики снова увидели там «небо, кишевшее фашистскими самолетами», и вступили в бой с группой из 25 – Ме-109. Вот как дальнейшие события описаны в журнале боевых действий полка: «Старший лейтенант Ерошкин после нескольких атак по Ме-109 сбил его, и он с пламенем врезался в землю в районе клх “Красный Молот”. Капитан Зайцев после нескольких атак по 1 Ме-109Г, после чего Ме-109 с сильным черным дымом пошел резко вниз. Место его падения не наблюдал, т. к. капитан Зайцев вел бой выше облачности на Н-4000 м. Район падения северо-западнее Крымская. Младший лейтенант Едник и старший лейтенант Дрыгин после нескольких совместных атак на коротких дистанциях сбили 1 Ме-109, который упал, врезался в землю в 5 км от Сергиевский. Н-300 м. Старший лейтенант Вишневецкий после одной атаки сверху на 1 Ме-109Г зажег его, Ме-109 врезался в лес, что северо-восточнее Крымская 5 км. Н-500 м. Лейтенант Румм после первой атаки в хвост по 1 Ме-109Г подбил его. Самолет задымил и пошел вниз. Майор Семенишин произвел еще одну атаку по этому Ме-109Г. После этой атаки Ме-109Г врезался горящим в землю в 2 км юго-восточнее Семеновский. Н-300 м. Старший пилот Комельков после первой атаки на пикировании после переворота подстроился к Ме-109Г с хвоста, дал по нему несколько очередей, после чего Ме-109 врезался в скалу горы в 5–7 км севернее (неразборчиво). Н-300 м».

Всего на счет 298-го ИАП в этом бою было записано 6 сбитых Ме-109. Правда, не обошлось и без потерь. Р-39 бортовой «40» майора Семенишина получил две пробоины от снарядов в бензобак, а Р-39 бортовой «33» старшего пилота Комелькова – несколько пулевых пробоин. С задания не вернулся Р-39D-2 бортовой «24» старшего лейтенанта А.И. Луканцева. Остальные 12 «аэрокобр» в 16.40 вернулись на аэродром. Отметим, что большая часть боев снова проходила отнюдь не на больших высотах и даже не на «рабочих» 4000 м, а на 300–400 м, почти на бреющем. Продолжительность вылета составила 1 ч. 22 мин., что составляло примерно 70 % от боевых возможностей истребителей Р-39.

Как говорил механик из известного фильма «В бой идут одни старики» – по сей день лучшего кино про летчиков Великой Отечественной, «самое трудное в нашей работе ждать». Когда с задания не возвращался кто-то из пилотов (особенно опытных, уже заимевших друзей и сделавших летную карьеру), при этом никто не видел, что с ними стало, остальным оставалось только ждать и надеяться. Вернется или нет? Погиб или попал в плен? Чем больше проходило времени с «невозвращения», тем больше таяли надежды, а горечь постепенно стиралась новыми потерями. Бывали и чудеса, когда летчики возвращались в часть спустя месяцы после боя. В данном же случае чудо произошло в обратную сторону. Уже в 17.00, то есть всего через 20 минут после приземления всей группы, Луканцев прибыл в часть.

Как оказалось, следуя в паре с Муравьевым, летчик во время боя оказался справа от ведущего. На левом развороте Луканцев, чтобы не отстать, начал перестроение в левый пеленг, при этом едва не столкнувшись с летевшей позади парой. Испугавшись, неопытный пилот резко отвалил вправо, в результате, оглядевшись по сторонам, он увидел, как вся группа Р-39 уходит влево с набором высоты. Луканцев сосредоточился на том, как ему догнать товарищей, и в итоге прозевал появившуюся сзади пару Bf-109. В результате «аэрокобра» получила серию попаданий в двигатель и загорелась. После этого Луканцев резким пикированием (с тем самым черным дымом) вышел из боя и повернул в сторону аэродрома. Вскоре кабина стала заполняться дымом, что вынудило пилота отбросить дверки (на Р-39 существовала возможность аварийного сброса дверей кабины). После этого Луканцев произвел вынужденную посадку на брюхо в поле в 4 км севернее Мерчанского. Летчик остался невредим, а самолет частично сгорел.

Общий итог дня для 298-го полка получился такой: 43 боевых вылета, 12 сбитых и подбитых самолетов при 2 потерянных и 2 сильно поврежденных Р-39. Михаилу Комелькову были засчитаны две личных и одна групповая победы, а Владимиру Семенишину – одна личная и две групповых победы.

В 16.26 на прикрытие войск 56-й армии вылетело десять Р-39 (пары Покрышкин – Степанов, Речкалов – Табаченко, Фаддеев – Ефимов, Мочалов – Савин, Старчиков – Шагов) из 16-го ГИАП. В районе Крымской небо снова было «занято» десять Ме-109. В ходе завязавшегося боя гвардии старший лейтенант Речкалов сбил «мессер», который, по показаниям летчиков, упал в районе Абинской. Второй сбитый Ме-109 был на счету гвардии капитана Покрышкина. Самолет упал горящим в районе Холмской. Третий «мессершмитт» завалил красноармеец Степанов (ранее летчик был разжалован из младших лейтенантов). Правда, и его Р-39 после этого был сбит. Летчик выбросился с парашютом и приземлился в 15 км южнее Крымской на советской территории. Через три дня Степанов, отделавшийся небольшими ожогами, вернулся в часть. Всего за день 16-й ГИАП выполнил 30 самолето-вылетов и отчитался о 7 сбитых самолетах (все Ме-109).

Так же успешно, если верить советским документам, сложился боевой день и у 979-го ИАП. Полк выполнил 17 вылетов на прикрытие войск 56-й армии в районе Крымской и провел 3 воздушных боя. Старший лейтенант Федоренко сбил Ме-109, который упал в районе Крымской, и подбил ФВ-190. Младший лейтенант Бойко и старший сержант Дывыдов в паре сбили еще один Ме-109, который, с их слов, так же упал на окраине Крымской. А капитан Владимир Истрашкин в паре со старшим лейтенантом Шумовым сбили Ю-87, который упал в районе Шептальского. Еще на одну подбитую «штуку» претендовали старший сержант Давыдов и уже упомянутый капитан Истрашкин. В очередной раз отличились (хотя и намного скромнее, чем днем ранее) и пилоты Р-39 из 45-го ИАП. Дмитрий Коваль доложил о сбитом Ме-109, а Николай Лавицкий – о сбитом Ю-88 (оба в районе Крымской). При этом Лавицкий одержал уже 15-ю личную победу. Несколько побед одержали и летчики 267-го ИАП, воевавшие на ЛаГГ-3. В частности, Владимиру Морозову был записан лично сбитый Ме-109, Алексею Попову – две групповые победы (1/3 Ме-109 и 2/6 Ме-109), а Илье Черкашину – тоже две групповые победы (1/3 Ме-109 и 1/3 Ю-87). Лично сбитый в районе Крымской Ю-87 также засчитали пилоту И-16 Виктору Жердеву из 84-го «А» ИАП.

В общей сложности ВВС СКФ выполнили 369 самолето-вылетов, из которых 43 пришлись на один 298-й ИАП. Были выполнены налеты на аэродромы Анапа, Багерово и порт Керчи. Летчики отчитались о 24 воздушных боях и 40 сбитых и подбитых самолетах (примерно четверть из них была записана летчикам 298-го ИАП).

В очередной раз громкие успехи советской авиации были сильно завышены. Во время авиаударов по позициям 56-й армии в районе Крымской и Верхнебаканской были потеряны только два бронированных штурмовика из 8./Sch.G1: Hs-129B-2 W. Nr. 0345 (пилот фельдфебель Э. Белиттер ранен) и Hs-129B-2 W.N. 0435 (пилот унтер-офицер Г. Тренкель тоже ранен). Оба летчика спаслись и вернулись в свои части. Каких-либо других потерь в составе люфтваффе не зафиксировано! Таким образом, ни одна из многочисленных заявок на сбитые в этот день Ме-109 не подтверждается.

Собственные потери советской авиации составили 11 машин. ВВС ЧФ потеряли один Як-1 из 6-го ГИАП.

Глава 4. Операция «Нептун»

«Снова били тяжелые батареи, снова завывали пикировщики, свирепствовали штурмовики»

17 апреля.

В ночь на 17 апреля части 56-й армии снова попытались начать наступление на ранее отбитые немцами совхоз «Пятилетка» и МТФ. Дабы избежать ударов с воздуха, атаку решено было начать уже в полночь! Однако добиться внезапности опять не удалось. Наступающие части были обстреляны из шестиствольных реактивных минометов, а потом в небе появились бомбардировщики, целившиеся по возникшим очагам пожаров.

Утром была относительно хорошая погода: облачность от 3 до 10 баллов, видимость 10–15 км, температура воздуха +13 – +17 градусов.

17-я армия начала операцию «Нептун», целью которой была ликвидация советского плацдарма в районе Мысхако (Малая земля). План предусматривал нанесение массированных ударов как по самим позициям советских войск, так и по огневым позициям специальной артиллерийской группы, располагавшимся на восточном берегу Цемесской бухты и огнем из дальнобойных орудий, прикрывавших десантную группу в районе Мысхако. В ее состав входили 81-й гаубичный артполк, 1167-й ААП, 69-й Гвардейский ААП и 350-й ГАП большой мощности. Также люфтваффе получили приказ нанести удары по советскому флоту, а кригсмарине должны были по возможности блокировать подвоз грузов и подкреплений с моря.

Как уже указывалось ранее, переброску подкреплений в район Федотовки, расположенной северо-западнее Мысхако, немцы скрытно начали проводить еще в начале месяца. «6—16 апреля. В ожидании нашей атаки на плацдарм, – писал в дневнике артиллерист Маттеус Линднер из 4-й GD. – Она переносилась несколько раз. На 6-й батарее установлено 3 орудия. Мы живем в палатке у ручья. Враг стреляет по любым огням… До Черного моря 6–8 километров. Надо сбросить русских в море. Долина заполнена войсками. Недалеко от нас основная ударная группа. Довольно сухая зона. Это позволяет выращивать здесь виноград. Мало осадков возле моря…» Еще 15 апреля Главное командование сухопутных войск сообщало: «К проведению операции “Нептун” можно будет приступить только после того, как русские будут полностью разбиты в районе Крымская». Однако фюрер торопил начать атаку, которая и так многократно переносилась, как можно быстрее. В итоге Руофф все же решил рискнуть.

Из-за сильного утреннего тумана атака, первоначально намеченная на 05.30 по берлинскому времени, была отложена на час, а потом еще несколько раз переносилась. В 07.00 в небе появились первые «штуки», которые нанесли удары по Малой земле. В 09.00 по плацдарму, а также позициям дальнобойной артиллерии на восточном берегу бухты отбомбилась большая группа Не-111. Не успел дым и пыль от разрывов рассеяться, как в 09.15 части 5-го армейского корпуса (4-я горная и 125-я пехотная дивизии) перешли в наступление. Основной удар наносился из района Федотовки в общем направлении на совхоз Мысхако. Затем плацдарм подвергся невиданным доселе беспрерывным авиаударам, продолжавшимся с утра до поздней ночи. В общей сложности советские наблюдатели зафиксировали над ним пролет 1500 бомбардировщиков и штурмовиков, которые в отдельные часы шли непрерывным потоком, сменяемыми друг друга волнами. Например, все экипажи KG27 «Бёльке», которая базировалась в Сарабузе и Багерово, в этот день четырежды поднимались в воздух, выполнив около 250 вылетов. «С 17 до 21 апреля проходила операция “Нептун”, – писал в дневнике Ханс Райф из 3./KG27. – Мы должны были помочь ликвидировать русский плацдарм южнее Новороссийска. Для этого мы в основном атаковали фланговые артиллерийские батареи, поддерживавшие десантников с восточного берега Цемесской бухты. Наш первый налет произошел вскоре после 6 часов утра. Зенитные орудия, которые часто обстреливали нас сильным, хотя и неточным огнем, в этот раз вели на удивление слабый огонь, который стал еще слабее при следующих налетах. Во время первого захода наша эскадра зафиксировала, откуда они вели наиболее сильный огонь, это наблюдение значительно облегчило наши атаки в следующие дни».

По немецким данным, в первый день операции над плацдармом было выполнено 1074 вылета, из которых 401 пришелся на Ju-87, 361 – на двухмоторные бомбардировщики, 71 – на штурмовики FW-190 и Hs-123, 206 – на истребители и 4 на истребители танков Hs-129. В ходе ковровой бомбардировки на район Мысхако было сброшено около 2300 бомб всех калибров, включая большой мощности SC1800 и SC2500. Одновременно с этим немецкий флот предпринял попытку блокировки плацдарма с моря. В течение суток на траверзе Мысхако произошло два морских боя между нашими кораблями и немецкими торпедными катерами. А истребители Bf-109 из 4./JG52 потопили на подходах к Мысхако десантный бот ДМБ-02.

В 10.05 с аэродрома Поповическая вылетело одиннадцать Р-39 (летчики Покрышкин, Паскеев, Речкалов, Табаченко, Бережной, Сапунов, Искрин, Сутырин, Фаддеев, Ершов и Труд). На сей раз вместо уже привычной Крымской, окрестности и ориентиры вокруг которой все пилоты уже знали как собственный двор, истребители полетели южнее – в район Мысхако. Перед вылетом летчикам сообщили: советский плацдарм на Малой земле с раннего атакуют большие группы бомбардировщиков. Однако, прибыв на место, гвардейцы увидели только поднимавшиеся снизу дымы от пожаров и столбы пыли, а в небе виднелась лишь пара мирно паривших Ме-109, которые от боя уклонились. В итоге в 11.25 группа ни с чем вернулась на базу.

В 11.50–12.55 шесть ЛаГГ-3 из 979-го ИАП также выполняли задание по прикрытию своих войск в районе Мысхако. Капитан Владимир Истрашкин сбил Ме-109, который упал в море рядом с берегом. Этот факт подтвердил младший лейтенант Бойко, и на этом основании летчику была записана 3-я личная победа. Сам же Бойко подбил еще один «мессер», который «с резким снижением и дымящимся мотором ушел в северо-западном направлении». Были подбиты истребители младших лейтенантов Шенгаева и Еремина. Первый совершил вынужденную посадку на брюхо на аэродроме Геленджик, второй – в Кабардинке.

Вслед за истребителями 979-го полка в 12.20 в район Малой земли прибыло 12 «аэрокобр» (бортовые № 40, 15, 22, 20, 21, 28, 41, 23, 25, 27, 13 и 12) из 298-го ИАП. В группу входили уже хорошо известные нам летчики: Вишневецкий, Закалюк, Кацапов, Зайев, Едник, Дрыгин, Лобанов, Александров, Вильямсон, Румм, Муравьев и Иванов. При подходе к заданному району летчики почти сразу же увидели большую группу немецких бомбардировщиков, которые на высоте 3600–4000 м подходили к плацдарму со стороны моря. Как было принято, группа наших истребителей была разделена ровно пополам – на атакующую и прикрывающую шестерки. Первая должна была атаковать бомбардировщики, а вторая – прикрывать их от возможных атак со стороны немецких истребителей. Однако ведущий прикрывающей группы старший лейтенант Вишневецкий, вопреки инструкциям, также повел своих подопечных в атаку на «бомберы».

Сначала Вишневецкий в паре со старшим лейтенантом Кацаповым сбили Хе-111, который, по их словам, горящим упал на землю. Затем старший лейтенант Дрыгин в одной из атак «зажег» другой «хейнкель», который начал беспорядочно падать вниз. Затем он вывел из строя правый мотор еще одного бомбардировщика, который отстал от строя (позднее заявлен подбитым). Еще один Хе-111 сбил младший лейтенант Едник. Последнему также показалось, что в строе немецких бомбардировщиков он видел еще и двухмоторный однокилевой самолет, который опознал как Ме-210. По всей вероятности, летчики 298-го ИАП атаковали «хейнкели» из I./KG27 «Бёльке». Не-111Н-6 W. Nr. 8265 из 3-й эскадрильи был поврежден советскими истребителями и разбился при аварийной посадке на аэродроме Сарабуз.

Тем временем сами советские истребители уже подвергались атакам эскорта. Старший сержант Лобанов подбил один «мессершмитт», который, по его словам, с черным дымом пошел вниз. При этом летчик видел, что один из истребителей (предположительно старшего сержанта Иванова) пустился в погоню за противником с целью добить его. Р-39 старшего лейтенанта Александрова был атакован сразу тремя Bf-109. Уходя от них, наш летчик снизился до бреющего и полетел через ущелье в районе Новороссийска. Впоследствии он утверждал, что один из «мессеров» врезался в скалу и взорвался. Александрову же удалось между склонами гор уйти от преследователей.

На свой аэродром в итоге не вернулись старший сержант Иванов и лейтенант Румм. При этом командир полка Тараненко устроил разнос подчиненным, обвинив их в отсутствии летной дисциплины, нарушении инструкций и неорганизованности. Что касается Иванова, то он пережил настоящее приключение. Летчик действительно пытался атаковать «мессершмитт», подбитый Лобановым, но в момент выхода в атаку сам был атакован парой Bf-109. При этом ведущий немец проскочил вперед, а ведомый в упор всадил в «аэрокобру» очередь из пулеметов. Истребитель накренился на нос и стал терять высоту. Иванов попытался восстановить нормальный полет, но был атакован еще одним «мессером», после чего в хвосте послышался громкий треск. После этого Р-39 бортовой «25» стал постепенно переходить в левый штопор. На высоте 500 м, видя под собой горы, летчик покинул машину с парашютом. Управляя стропами, Иванов с большим трудом избежал спуска в глубокую пропасть и приземлился на деревья в 400 метрах от обрыва. При этом он видел, как в полукилометре к северо-востоку горят останки его «аэрокобры».

Повиснув на ветвях, летчик смог подтянуться на сучьях и отцепить лямки, после чего, наконец, оказался на поверхности. Поначалу местность показалась Иванову безлюдной, но уже вскоре он встретил спасательный отряд МПВО из Геленджика, который оказывал помощь пострадавшим от бомбежки бойцам 18-й армии. Как оказалось, недавно Кабардинский перевал бомбила группа Не-111, которая буквально засыпала его мелкими осколочными бомбами (по всей вероятности, SD2), часть из которых была оснащена взрывателями мгновенного, а часть замедленного действия. В связи с этим по всей округе периодически гремели взрывы и доносились крики очередных раненых. Согласно инструкции, после приземления на парашюте наши летчики должны были принять все меры к его возвращению в часть (парашют считался особо ценным имуществом) и ни в коем случае не бросать. Иванов попросил командира спасателей помочь ему снять парашют с дерева. Однако в момент, когда 3 приданных летчику бойца полезли на дерево, неподалеку взорвалась очередная бомба, и один из них получил ранения. Выждав 30 минут, бойцы МПВО повторили попытку. На сей раз им удалось снять парашют. Но пока они несли его Иванову, снова раздался взрыв, убивший оставшихся бойцов и изрешетивший осколками саму «ценность». В итоге парашют был порван на бинты для раненых, каковых повсюду было великое множество. Потом прояснилась и судьба лейтенанта Румма. Бойцы, наблюдавшие за воздушным боем с перевала, рассказали, что вторая сбитая «аэрокобра» (предположительно бортовой «12») упала в Цемесскую бухту, а ее пилот выпрыгнул на парашюте и опустился на немецкую территорию в районе Новороссийска. Тем не менее Румму удалось, несмотря на ранение, приземлиться на нейтральной полосе. Сам же Иванов после путешествия по горам вернулся в часть через два дня.

Почти одновременно с «аэрокобрами» над Малой землей появилась и группа в составе четырех ЛаГГ-3 (летчики Крючков, Кулагин, Бережной и Мосягин) и двух Ла-5 (Корнев и Иванов) из 249-го ИАП. Правда, в отличие от коллег, их летчики увидели в небе только один Хе-111, делавший на высоте 4000 м поворот над Цемесской бухтой. Сначала в атаку на «хейнкель» вышел Ла-5 лейтенанта Корнева. По свидетельству наших летчиков, после этого тот беспорядочно сбросил бомбы, а затем Корнев уже в паре с Ивановым произвели еще четыре атаки, после которых бомбардировщик пошел к земле. Несмотря на то, что падения Хе-111 никто не видел, пилотам Ла-5 засчитали по ½ победы. На сбитие у них ушло 250 снарядов ШВАК и 200 патронов БС.

Ну а у 298-го ИАП в тот день был еще один тяжелый бой. В 15.15 в воздух поднялась группа в составе десяти Р-39 (бортовые № 10, 15, 13, 40, 22, 38, 20, 21, 23 и 28), которые пилотировали летчики Ерошкин, Бочаров, Згривец, Вишневецкий, Кацапов, Комельков, Зайцев, Едник, Муравьев и Дрыгин. Задание было такое же – прикрытие своих войск в районе Новороссийска (Малая земля). Согласно плану, в районе Верхне-Поповической к группе присоединилось еще 15 «аэрокобр» из других полков, после чего все вместе истребители пошли к цели.

Десятка истребителей 298-го полка прибыла туда на высоте 5000 м и встретила такое же количество «сто девятых» и вступила с ними в бой, который продолжался 25 минут. Старший лейтенант Дрыгин атаковал один из «мессеров», преследовал его на пикировании, но, будучи сам атакован вражеским истребителем, вышел из боя. Старший лейтенант Ерошкин перехватил эстафету и пустился в погоню за тем же «мессером». По докладу летчика, он гнал противника вплоть до бреющего полета, расстреляв в него весь боезапас, после чего Ме-109 врезался в землю. Одновременно с этим старший сержант Згривец доложил еще об одном сбитом «мессершмитте». Он же наблюдал, как другой Bf-109 атакует «аэрокобру» однополчанина (позднее оказалось, что это был Р-39D-2 бортовой «22» старшего лейтенанта Н.И. Кацапова). В результате та горящей пошла к земле, но и немец был сбит старшим лейтенантом Муравьевым. Со слов Згривца, советский и немецкий истребители упали поблизости друг от друга в горах в районе Николаевского. Он же видел, как Р-39D-2 бортовой «21» младшего лейтенанта Едника заходил в хвост «мессеру», не догнал его, сделал переворот для нового захода, но Bf-109 опередил его, также сделав переворот и внезапно оказавшись у Едника на хвосте. В итоге «аэрокобра» получила множество попаданий и перешла в штопор. У самой земли Едник сумел выровнять машину, но врезался в гору севернее Кабардинки. Пилот, воевавший с 1 июля 1941 г. и имевший на своем счету 2 личных и 10 групповых побед, погиб. Серьезные повреждения получил в бою и Р-39 бортовой «23», у которого была пробита снарядом правая плоскость, прострелен бензобак и правый маслорадиатор, а также покрышка правого колеса. Сам летчик получил ранения в ногу и с трудом дотянул до аэродрома в Краснодаре.

Итог боевого дня для 298-го ИАП оказался хоть и «положительным» (в плане баланса заявленных побед и потерь), но в целом неудачным. При 22 боевых вылетах и 9 сбитых самолетах (пять Ме-109 и четыре Хе-111), это не считая «заманенного в ущелье», полк потерял 4 истребителя, еще один был серьезно поврежден. Погибло и пропало без вести 3 летчика. Правда, потом выяснилось, что А.А. Румм, который, так же как и Едник, воевал с июля 1941 г. и одержал 2 личные и 5 групповых побед, все-таки выжил и попал в госпиталь. В свой полк он вернулся только в конце лета 1943 г.

В 15.32 на прикрытие войск Десантной группы 18-й армии вылетело десять Р-39 (пары: Мочалов – Савин, Искрин – Сутырин, Бережной – Сапунов, Речкалов – Табаченко, Паскеев – Шагов) из 16-го ГИАП. Прибыв в район Малой земли, летчики увидели сначала группу Ю-88, а потом и подходящие со стороны моря Ю-87, которых сопровождало девять Ме-109. Согласно журналу боевых действий, вскоре после начала боя, превратившегося в настоящее побоище и «карусель», подоспели еще и четыре ФВ-190, которые сначала атаковали «аэрокобры» с пикирования, потом снизу, после чего перешли уже на вертикали. Затем откуда-то сверху появилась еще одна группа «мессершмиттов». В итоге строй советских истребителей, как и предварительное разделение на ударную и прикрывающую группы, быстро распался и каждая пара (или отдельные летчики) вели бой самостоятельно, паля во все, что летит. Тем не менее, если верить документам полка, несмотря на большое численное преимущество немцев и использование истребителей «нового типа» (имеется в виду ФВ-190), бой закончился в пользу сталинских соколов. Только на счет командира 3-й эскадрильи Вадима Фаддеева было записано 4 сбитых самолета (три Ме-109 и один Ю-87). Кроме того, гвардии сержант Савин сбил два Ме-109, старший лейтенант Речкалов – один Ме-109, гвардии лейтенант Труд – один Ме-109, гвардии лейтенант Сутырин – один ФВ-190, гвардии старший сержант Табаченко – один Ме-109 и гвардии младший лейтенант Мочалов – один Ме-109. В общей сложности 11 побед! «Все сбитые самолеты подтверждаются летающими экипажами и командованием наземных частей», – сообщалось потом в документах. Собственные потери составили 4 самолета. Р-39К-1 Владимира Бережного был сбит, пилот выпрыгнул с парашютом над Цемесской бухтой и пропал без вести. «Аэрокобры» гвардии сержанта Петра Табаченко, Сапунова и Горохова были подбиты и совершили вынужденные посадки в разных местах.

В общей сложности ВВС СКФ выполнили 538 самолето-вылетов, отчитались о 12 воздушных боях, 23 сбитых и подбитых самолетах (40 % из этих заявок пришлось на 298-й ИАП и около половины на 16-й ГИАП!). При этом летчикам было записано как минимум 19 сбитых Ме-109. Как обычно, эти данные были очень сильно преувеличены! Более того, не было сбито ни одного «мессершмитта». В действительности только два Bf-109 из II./JG3 «Удет» и из II./JG52 были подбиты, но вернулись на свои базы (повреждения 40 % и 30 % соответственно). Кроме того, во время ударов по плацдарму в районе Мысхако и другим целям в этом районе было сбито 4 Ju-87D-3 (W. Nr. 1055, 1058, 1211, 2849) из I./StG3 и 5./StG77. Два экипажа пропали без вести, еще один летчик был ранен. Также немцы потеряли легкий одномоторный ночной бомбардировщик Ar-66 из 2.Stoer/4.Lf, который числится пропавшим без вести вместе с летчиком за линией фронта. Таким образом, люфтваффе в этот очередной «черный день» потеряли на Кубани только 6 самолетов, еще 2 были повреждены.

Собственные потери составили 15 самолетов (четверть которых также была из 298-го полка), в том числе 12 истребителей (шесть Р-39, пять ЛаГГ-3 и один И-153), 9 летчиков которых погибли и пропали без вести. В районе Новороссийска было сбито сразу пять ЛаГГ-3, в том числе четыре из 926-го ИАП. Причем все четыре пилота: капитан С.К. Шишов, лейтенант М.С. Радогин, старший сержант И.И. Кленов и сержант К.И. Пригонов погибли. Пятый был из 267-го ИАП, и его пилот старший сержант В.Ш. Авалиани тоже погиб. Были и небоевые потери. И-153 старшего сержанта Н.Д. Борщевского из 611-го ИАП разбился в аварии, а его пилот погиб. Во время ночного вылета пропал без вести Ар-2 из 367-го БАП (пилот командир 2-й эскадрильи майор Е.М. Михайлюта). По данным противника, в эту ночь (в 21.50–22.22) пилот ночного истребителя Bf-110F-2 фельдфебель Мельшерт из 10.(N) /ZG1 доложил, что сбил 3 двухмоторных бомбардировщика (2 «бостона» и 1 «ДБ-3ф»). ВВС ЧФ потеряли 1 самолет: Ил-4 из 5-го Гвардейского МТАП был подбит зенитным огнем и совершил аварийную посадку в море южнее Анапы. Его экипаж (пилот старшина Литвяков) пропал без вести.

В то время как летчики вели ожесточенные воздушные бои, в эти дни в 4-ю воздушную армию ежедневно прибывали новые полки. Причем для их сопровождения (лидирования) приходилось отвлекать от боевой работы целые авиадивизии. Например, штурмовики Ил-2 из 230-й ШАД в течение 17–19 апреля встречали на специальном коридоре и лидировали прилетающие штурмовые полки на аэродромы Пластуновская, Поликовская, Нововеличевская, Красноармейская и др. Иногда эти перелеты также приводили к большим потерям!

В этот день во время перебазирования самолетов 3-го ИАК на Кубань 3-я эскадрилья 291-го ИАП потеряла ориентировку и залетела на немецкую территорию. Командир эскадрильи капитан А.Г. Егоров и его заместитель лейтенант И.Я. Единархов приземлились на аэродроме Таганрог-Вест и были убиты при попытке взять их в плен. Истребитель старшего сержанта В.К. Богатырева был сбит ПВО аэродрома, пилот погиб. Старшие сержанты О.М. Горбачев и М.С. Добытеев приземлились на аэродроме и были захвачены в плен охраной вместе с их истребителями[24]24
  О.М. Горбачев впоследствии добровольно пошел служить в ВВС РОА, где ему были присвоены звания лейтенанта и старшего лейтенанта. Он воевал в 3./«Sud» Flu.G.1.


[Закрыть]. Вместе с ними приземлился на Як-7Б и старший сержант В.Ф. Грабельников из 15-го ИАП, который во время перелета на фронт отстал от своего полка. Он также попал в плен. В ряде советских источников ошибочно утверждается, что Богатырев, Горбачев и Добытеев были младшими лейтенантами, хотя приказ о присвоении им звания младших лейтенантов был подписан только 8 мая, т. е. когда они уже давно находились в немецком плену! Таким образом, в результате плохой организации перелета 3-й ИАК, еще не вступив в бой, потерял 6 новеньких Як-1Б и один Як-7Б вместе с их пилотами.

Что касается сухопутного фронта, то, несмотря на мощнейшую поддержку с воздуха, в первый день 5-му армейскому корпусу не удалось добиться серьезных успехов. Хотя 4-й горной дивизии удалось прорваться на северо-западные склоны горы Мысхако и соседней горы Дьявола («Teufels Berg»), а левому крылу 125-й пехотной дивизии – выйти в окрестности опорного пункта «Стегнеева ферма». «В этой узкой долине (Широкая щель), набитой техникой, батареями, штабами и т. д., было много попаданий от вражеского огня, что привело к многочисленным потерям, – писал в дневнике артиллерист Маттеус Линднер из 4-й GD. – Деревьев здесь мало, преобладали кусты высотой 2–4 метра, в основном акация. Санитары постоянно сновали здесь, направляясь к передовым перевязочным станциям». Во второй половине дня состоялись переговоры между командующим 17-й армией генерал-оберстом Руоффом, командиром 5-го армейского корпуса генералом Ветцелем и начальником штаба 4-го воздушного флота генералом Гюнтером Кортеном по поводу хода операции. Ветцель предлагал срочно перебросить части 73-й пехотной дивизии в сектор 125-й пехотной дивизии для развития прорыва, тем самым изменив первоначальный план. Однако это предложение было отклонено по причине того, что перегруппировка могла занять слишком много времени.

18 апреля.

Всю ночь немцы продолжали бомбить позиции десантной группы и Мысхако. Также был совершен массированный налет на огневые позиции армейской артиллерийской группы 18-й армии, расположенные на восточном берегу Цемесской бухты для поддержки плацдарма на Малой земле и обстрелов Новороссийска. «Ночной налет на ту же цель в ночь с 17 на 18 апреля был задержан на несколько часов из-за русского налета на наше место базирования, – продолжал свой рассказ о ходе операции “Нептун” Ханс Райф. – Наши зенитчики и истребители предотвратили точное бомбометание и сбили двух нападавших. Кстати, в ходе этой атаки на выходе из Цемесской бухты мы могли наблюдать интересную ночную битву между нашими и русскими скоростными катерами, в которую также вмешивались батареи и прожекторы с суши. По темной воде струились разноцветные “нити”».

Райф видел действия группы в составе 12 торпедных катеров кригсмарине, которые атаковали коммуникацию Геленджик – Мысхако, потопив при этом два сейнера и катер. В результате остальные суда повернули обратно и не смогли доставить грузы и подкрепления на плацдарм. Кроме того, немецкие бомбардировщики потопили на рейде Мысхако сторожевой катер МО-054, тральщик РТЩ-101 и баржу № 54. В бомбардировках огневых позиций советской артиллерии на восточном берегу бухты несколько раз участвовали и пикирующие бомбардировщики Ju-88A-4 из I./KG51 «Эдельвейс». Только на счет командира группы гауптмана Клауса Хёберлена была записана одна уничтоженная батарея тяжелой артиллерии и 2 зенитных орудия. По советским данным, в результате авиаударов было выведено из строя 30 дальнобойных орудий, 39 тракторов, 26 автомашин, убито 37, ранено 107 артиллеристов, погибла 31 лошадь. Остальная матчасть также получила многочисленные повреждения. Артгруппа была на время выведена из строя и не могла оказывать прежней поддержки войскам.