Текст книги "Междумирье"

– Чёрт побери, сударь! Не в моих правилах проявлять эмоции без приглашения, но тут я не смолчу. Я чувствую себя оскорблённым!

– Я тоже, Гийом. Я тоже.

– И что же нам теперь делать?

Что делать, Памва не знал. Как можно добиться, чтобы Клэ вернул ему Джоан, и возможно ли такое вообще? Или нужно сцепить зубы и просто уничтожить это чудовище раз и навсегда? Хотя бы попытаться уничтожить…

– Я возвращаюсь, – решил Памва. – Придётся сотрудничать с магами. Думаю, Фантин здорово удивится.

– Ес-сли тебе нужно исчез-з-знуть, я помогу, – неприязненно-немигающий взгляд мастера Вина был холоден и отстранён. Чувствовалось, что решение, принятое Памвой, змей не одобряет.

– Спасибо, уже не нужно, – отказался Памва.

Атмосфера в гостиной создалась гнетущая. Конечно, кому понравится, когда посторонние бесцеремонно вваливаются и нарушают так приятно начатые посиделки с милой и юной соседкой! Настоятельная просьба двум незваным гостям избавить дам от своего присутствия действия не возымела. Более того, старший из них (это эльфийка легко определила по голосу и нюансам поведения) без приглашения нахально расположился на диване, игнорируя негодующе пискнувшего Форо.

– Позвольте представиться, – скучающим тоном начал гость. – Меня зовут Миракс ар Верк, а моего спутника – Шио. Может быть, вы о нас слышали, а возможно, и нет. Не имеет значения. Нам нужен Памва ар Болла. Это ваш сосед напротив, он заселился несколько дней назад. Уж его-то вы знаете наверняка. Да?

– Что вам нужно? – спросила Ева, оглядываясь на застывшую как изваяние Жанну. Презрение эльфийки читалось так ясно, что не заметить его мог только слепой.

Однако ни этот пренебрежительный вид, ни молчание не смутили мужчину.

– Хорошо, – терпеливо сказал он. – Я всё понимаю. Делать вид, что вы в восторге от нашего присутствия, излишне. Но чем раньше вы ответите, тем скорее от нас избавитесь. Так благоволите же удовлетворить наше любопытство. Где ваш сосед?

– Мы не знаем, – пробормотала Ева. Вышло это не очень убедительно.

– Почему вам так важен ответ? – чопорно вопросила Жанна. – Пока не имеется ни одной причины сообщать вам хоть что-то.

– Причина есть, – внезапно вмешался Шио. – Правда, чтобы объяснить всё так, чтобы стало понятно, нужно много времени.

– Ничего, мы вам его уделим. И послушаем, – царственно парировала эльфийка. – Хотя вы вломились сюда без приглашения, я пытаюсь надеяться, что отыщется хоть какое-то основание вашей бесцеремонности.

Ева попыталась было что-то вставить, но Жанна остановила её властным жестом.

– Спокойнее, девочка. Пусть говорят.

Шио беспомощно взглянул на своего спутника. Тот пожал плечами и безразлично кивнул.

– Ладно, – сказал Шио. – Слушайте…

Юный монах начал издалека. Он волновался, поэтому время от времени сбивался на повторения, но слушали его внимательно, не перебивая. Постепенно Шио освоился и толково рассказал о войне, о Герцоге, о священной миссии монастырей и своей роли в её исполнении. И о том, как надежда на Избавитель не оправдалась: какие-то части артефакта попали к Герцогу, и вернуть их нет никакой возможности.

– А для чего вам нужен Памва?

– Тут самое главное. По предсказанию оракула, именно он должен спасти Энроф.

– Что? – мрачно спросил Памва, входя в комнату. – Какое ещё предсказание? Извините, дамы, я без приглашения…

– Ура-а-а!!! – завопил Шио и повис на Памве. – Ты нашёлся!

– Я, в общем, и не терялся. Кстати, а что здесь делает ар Верк? Вот уж чего трудно было ожидать…

– Брат Миракс теперь на нашей стороне!

– Вот как. С каких это пор?

– Ничего удивительного, – криво усмехнулся ар Верк. – За это следует благодарить милорда герцога. Он приказал казнить меня, раз уж я упустил артефакт и некоего чересчур прыткого рыцаря по прозвищу Золотой Клинок. Естественно, мне такой поворот дела не понравился. В этот момент монастырский синклит предложил мне защиту и службу. Отказываться, стоя, фигурально говоря, на эшафоте, было бы слегка опрометчиво, не так ли? И вот я здесь – в качестве телохранителя данной молодой особы.

– И Моико тоже с нами! – выпалил Шио. – Не хватает только тебя!

– Моико? Она здесь?

– Колдунья её класса больше нужна там, чем тут, – уронил ар Верк. – Да и ты тоже.

– Нет. Я сейчас занят другим. Мне нужно уничтожить Клэ. И ещё я ищу дочь.

– Но пророчество… – начал Шио.

– Пророчества исполняются не всегда, – отрубил Памва. – И сейчас именно тот случай.

– Погоди, – вдруг перебила Жанна. – Если ты хочешь найти свою девочку… Впрочем, уже девушку: ей сейчас должно быть около двадцати пяти лет.

– Что ты хочешь сказать? – повернулся к ней Памва.

– Время здесь течёт быстро. Твоя дочь сейчас должна быть приблизительно одних лет с Евой… Это для тебя прошло всего два года, а она появилась тут – по нашим меркам! – почти четверть века назад.

– Это я знаю. Продолжай.

– Однако это не Ева, хотя и такое вполне могло быть.

– Что? – обернулась к ней Ева. – О чём ты говоришь?!

– Ты с малолетства росла сиротой. Ты помнишь своих родителей?

– Нет…

– То-то же. Всё, что ты знаешь, вернее – всё, что тебе сообщили, это то, что они погибли. Я позволила себе поразмышлять над этой ситуацией.

– Не тяни, – глухо попросил Памва. – Говори, если что-то знаешь.

– Я знаю, кто твоя дочь и где она.

– И ты молчала?!

– Я узнала это совсем недавно. После того, как служители Министерства магии обыскали твою квартиру. Надо признать, они разобрались в ситуации гораздо быстрее, чем ожидалось.

– Нас привлекали в качестве понятых, – вставила Ева.

– И где… Где Маша? То есть, Мария.

– Так её звали? Красивое имя.

– Что значит «звали»? Что с ней случилось?

– Она покинула Город. Возможно, навсегда.

– И где она сейчас?

– В Энрофе.

– Как это?

– Вот так. Она агент Министерства. Одна из лучших агентов. Видимо, сказалась хорошая наследственность, – Жанна криво усмехнулась. – Да, и вот почему «была»: несколько дней назад её звали Моико, а как теперь – не знаю. Маги часто меняют имена. Может, она осталась Моико, а может, уже и нет. Поэтому не могу увидеть… Да, я вижу – по-другому, не так, как вы. Будто просто вспоминаю… Намерения, события, судьбы. Это у меня наследственное.

– И что? Какова её судьба?

– Я знаю, что ты хочешь услышать. Не могу порадовать. Сожалею. Видимо, маги сразу обратили на неё внимание – сразу, как только она здесь появилась. У них есть специальная программа для одарённых детей. Так что можешь не сомневаться, воспитана она вполне в их духе.

Памва помотал головой. Смена обстоятельств обрушивалась на него слишком быстро. С одной стороны, не верить Жанне у него не было никаких оснований, а с другой – с чего она всё это взяла?!

– Откуда у тебя такие сведения?

– Не сомневайся, они точны, – холодно проговорила эльфийка. – Это ведь её кровь на этом платке? Его нашли в кармане твоей куртки.

Платок был мятый, заскорузлый от коричневых пятен. Памва с трудом припомнил, что, кажется, зажимал им полученную Моико ссадину, пока волшебница унимала кровь. Случилось это сразу после схватки возле пирамиды. Как же это было давно!

– Не знаю, чья это кровь. Скорее всего, смесь – и её, и моя.

– Правильно, так и есть.

– А ты-то откуда можешь знать?

Жанна выпрямилась в кресле – холодна, как лёд.

– Я на четверть вампиресса. Надеюсь, ты понимаешь, что вампиры не ошибаются в том, что касается крови. Она твоя дочь. Абсолютно точно. Я бы сказала раньше, если бы этот кусочек ткани сразу попал мне в руки.

Памва поверил. С ним так бывало несколько раз, когда нужно было принимать сложное решение, интуитивно основываясь на шатких домыслах и непроверенных фактах. Там, в прошлой жизни, его учили доверять внутреннему импульсу. Несколько раз это спасало ему жизнь.

Памва повернулся к Мираксу и Шио. Он был взведён, как стальная пружина, и готов к немедленному действию.

– Так. Обстоятельства изменились. Я отправляюсь с вами. Прямо сейчас.

– Хорошо, – кивнула эльфийка. – Это правильно.

– Не получится, – замотала головой Ева. – Операторы Врат наверняка предупреждены магами. Вас не выпустят.

– Смотря какие операторы, – уронила Жанна. – Другие нет, а ты – да.

Памва вопросительно посмотрел на Еву.

– Оператора можно принудить, – объяснила Жанна. – И сейчас мы наблюдаем именно такое развитие ситуации. Неужели непонятно? К нам ворвались посторонние и под угрозой оружия увели человека. А старую слепую эльфийку бросили связанной, заткнув рот, поэтому она и не смогла поднять тревогу. Домовой временно отсутствовал и смог освободить хозяйку лишь через два часа. Форо, ты слышал? Двух часов вам должно хватить.

– А! – весело воскликнул Памва. – Это круто! А что за оружие ты упомянула?

– Пистолет. Модель устаревшая, но сойдёт. Во втором ящике сверху, под старым плащом. Кстати, на будущее: понятия не имею, как ты догадался, где он. Верёвка там же.

– Спасибо.

– Не за что. Не теряй времени. Думаю, ты ещё вернёшься.

– Я тоже так думаю.

– Удачи. Будущее наступит очень быстро, это тебе скажет всякий, кто смотрит с другого конца жизни.

– Сейчас главное – добраться до Врат, – заметил Миракс ар Верк. – На улицах какая-то суета. Толпы. Полно полиции. Патрули министерства. Иногда стреляют.

– Ежегодная игра, – нахмурилась Ева. – Рабб-дренн, финал. Очень популярна среди всех рас, поэтому такое нашествие фанатов. Выпустили роботов-покемонов, идёт спортивный отлов. Плюс карнавал. Приключения, призы. Кстати, Дипил тоже играет.

– Ну, возможно, суматоха нам и на руку. Только вот маги… Ничего, попробуем проскользнуть.

– Мы прикроем, если что, – пообещал Шио.

– Не нужно. Вы ни в чём не замешаны, пусть так будет и дальше. В крайнем случае – попробуйте отвлечь внимание на себя, но строго в рамках закона. Договорились?

Ар Верк кивнул.

– Шио, ещё раз повторяю, без геройства! Миракс, присмотри за ним… Вы уходите первыми, мы с Евой – через пять минут.

У Памвы и Евы получилось незаметно добраться почти до самого конца. Только в транзитном зале взвыла сирена и наперерез им бросились полицейские, но увидев в руках Памвы пистолет, прижатый к виску девушки, замерли на месте. Памва пинком согнал оператора с рабочего места и усадил её на освободившееся место.

– Давай, живо, нечего копаться! Всем стоять на месте, иначе стреляю!

Ева, не теряя времени, запустила нужный алгоритм активации Врат. Памва, держа её на прицеле, стал пятиться к порталу.

И тут появился старший гильдион Фантин. Он сработал даже не на уровне заклинания, а обычного жеста. Тело Памвы вдруг одеревенело, он выронил пистолет и скорчился в судороге буквально в двух шагах от Врат. Но и магу тоже было трудно удерживать его: руки дрожали, по виску поползла капля пота. Фантин с трудом обернулся к сержанту-полицейскому:

– Что стоишь столбом?! Взять его!

Памва краем глаза увидел, как Миракс и Шио протискиваются сквозь замершую толпу. Они не успевали: полиция была гораздо ближе.

И тут туловище мага неестественно сложилось и рухнуло навзничь. Освободившийся Памва, воспользовавшись замешательством, в длинном прыжке нырнул в туман портала. В последний момент ему показалось, что в толпе на мгновение промелькнуло чешуйчатое тело мастера Вина.

Время шло – шло по-разному для разных миров. Где-то вспыхивали войны, свершались великие дела, возникали и рушились династии, а в Ловингарде ничего не происходило. Редкие беспорядки и единичные криминальные случаи мгновенно выветривались из памяти обывателей. Этому способствовала и царящая в городе атмосфера праздника и неги, поддерживаемая Министерством магии с помощью ведомым одним магам методов. Злые языки говорили о постоянном влиянии на психику населения – пусть и незаметными, мягкими пока методами. Но кто может знать, до каких пределов может простираться это влияние?

А гости города даже не задумывались над этим. Хорошее настроение, мягкий, расслабляющий климат, готовая на всё сфера обслуживания – чего ещё требовать? Курортная жизнь без заминок катилась по хорошо накатанным рельсам.

Ева осторожно положила тёплую ладонь на живот. Ребёнок толкался ножками: совсем скоро ему предстояло родиться. Оставалось две или три недели. Галик внимательно следил, чтобы в толчее никто случайно не толкнул его молодую жену.

Вокзал кипел, живя своей повседневной беспокойной жизнью. То и дело тяжко вздыхали врата. В воздухе мелодично пели птерокоптеры-такси, басовито урчали грузные экскурсионные автобусы. Группы убывающих туристов следовали к указанным на табло вратам, прибывающие же, наоборот, спешили разъехаться по отелям и поскорее погрузиться в знаменитую негу Ловингарда.

Ева заметила Джекки и Калкина и помахала им. Сегодня они трудились в поте лица, наплыв пассажиров не позволял отвлечься ни на минуту. Джекки лишь вымученно улыбнулся ей, гном же стоял вполоборота и ожесточённо спорил с туристом-гоблином, увешанным всевозможными гаджетами. На её собственном, Евы, месте сейчас находилась незнакомая девушка, ведущая диалог сразу с двумя богомолами. Всё было как всегда. И вдруг привычное течение Евиного дня было нарушено.

После очередного утробного вздоха врат (так они откликались на активацию) в портале появились Памва и Моико. Памва был собран и то и дело окидывал зал беглыми короткими взглядами, а волшебница отстранённо глядела перед собой и чему-то еле заметно улыбалась. Держались они спокойно, хотя выглядели усталыми. Ева было отчаянно замахала им, но тут же осеклась: кто знает, может, к ним совершенно не нужно привлекать внимание.

Но Памва уже заметил её и приветственно махнул рукой. Ева тут же бросилась проталкиваться к ним, не обращая внимания на яростно зарычавшего Галика, которому приходилось предусмотривать и парировать пусть и ненамеренные толчки, вполне возможные в такой толчее.

– У тебя получилось! – Ева хотела было броситься Памве на шею, но ей мешал огромный живот. – Как? Рассказывайте, рассказывайте же!

– Сейчас.

Моико уже заканчивала таможенные формальности и присоединилась к ним.

– Собственно, всё просто, – улыбнулся Памва, которому был приятен бесхитростный порыв молодой женщины. – Главное было встретиться. Сложнее – изменить ситуацию на Энрофе.

– Изменить ситуацию? – удивился Галик. – Что это значит?

– Обстановка там стабилизировалась. Война прекращена. Поэтому, собственно, мы и могли со спокойной совестью вернуться.

– Там теперь новый бог, – чуть хрипловато уронила Моико. – Бог, которого нет. Ну, так мы его придумали и назвали.

– Бог? Придумали?!

– Энроф – мир религии. Вера – огромная сила, больше которой там нет и быть не может. Пришлось создать новый культ. Бог Эхо – милостивый, справедливый. Самый сильный, самый могучий. И непобедимый. Потому что его нет.

– Как это может быть?!

– Никак, – Памва весело подмигнул. – Но это уж не наше дело. Простым смертным не дано понять богов. Теперь, однако, всем остальным – и прежним богам со своими служителями, и светским правителям – пришлось потесниться. Сейчас Энрофом правит Эхо – как говорится, ныне, присно и во веки веков.

– Ну, кто-нибудь обязательно попытается командовать от имени этого несуществующего бога, – недоверчиво покачал головой Галик. – Так всегда бывает.

– Но не в этом случае. Бога-то нет! От чьего имени командовать?

Вот от его имени.

– Не выйдет. Этот бог самостоятельный, он такого не терпит.

– Так его же нет!

– Ну и что? Бога нет, а власть его есть. Религиозные чудеса происходят, народ верит. Главное было – внедрить в сознание понятия о справедливости, о её верховенстве… А дальше люди всё сделают сами. Так, как они этого заслуживают. А так-то нашего бога – да, действительно нет…

– Ладно, этого всё равно не понять, – Ева, улыбаясь, замотала головой, но тут же лицо её вытянулось. – А как быть с нашим Министерством?

– Разберёмся. Не думаю, что прямо сейчас они явятся нас арестовывать. Там же не совсем дураки сидят. Поймут, что если мы сами сюда заявились, то спешить незачем. Да мы и сами на них выйдем – чуть погодя…

– Тогда поехали к нам. И никаких отговорок! Твоя квартира до сих пор свободна. Отдохнёте. Жанна тебе так обрадуется!

– Конечно, поехали. Отдохнуть нам и в самом деле не помешает. Дел впереди много.

– А! Будете воевать с Министерством?! Или с Великим КЛЭ?!

– Почему сразу воевать? Здесь ситуация сложная. Здесь в богов не верят. Но что-то делать надо. Мы придумаем – что. Обязательно придумаем.

Было решено, что Памве и Моико следует разделиться. Такое разделение должно было поставить в тупик всех, кто мог бы помешать осуществлению их планов. Действительно, кто поверит, что отец и дочь могут спокойно заняться каждый своим делом? А афишировать родство значило давать врагу в руки дополнительный козырь: на отца можно было давить, используя дочь, и наоборот. А в том, что Клэ был врагом – сильным, жестоким – Памва не сомневался.

Моико (имя Мария было решено не упоминать) сразу же упорхнула в Министерство – давать отчёт начальству о своих действиях в Энрофе, а бывший рыцарь, экс-наёмник монастырского синклита и неудавшийся агент старшего гильдиона остался обдумывать свои дальнейшие действия. С Моико они обговорили лишь общую направленность маневров, предоставив каждому действовать в соответствии со складывающейся обстановкой.

Памве не хотелось сразу прибегать к помощи Фантина – учитывая то, что тот, к кому обращаются, имеет психологическое преимущество над инициатором такой встречи. А давать даже малейшую фору в отношениях не имело смысла. В то же время и скрываться теперь было незачем. Поэтому он открыто поселился по старому адресу – и даже зарегистрировался под своим собственным именем.

Кроме того, разделение с дочерью имело ещё один немаловажный нюанс: эльфийка Жанна, мягко говоря, не жаловала магов, а Моико, как ни крути, являлась сотрудницей Министерства. Незачем было вносить в сложившиеся отношения излишнюю напряжённость.

Памва стоял на общем балконе, тянувшемся на высоте вдоль всего здания. Глубоко вдыхая чистый ночной воздух, он смотрел сверху на никогда не затихающий Ловингард. Истекшее красной закатной кровью солнце давно скрылось за горизонтом, и внизу, на улицах, теперь переливалось тысячами огней золотое море: ночная жизнь вступила в свои права. После короткой грозы, устроенной с профилактической целью службой погоды, чувствовалась лёгкая сырость – но она создавала ощущение не досадной промозглости, а приятной и ласкающей лицо свежести. Еле уловимо пахло озоном. В складке занавески трещал крыльями запутавшийся летучий пикси, и Памве пришлось осторожно выпутать глупое существо и отпустить на волю. С радостным писком пикси исчез, а Памва ещё долго ходил взад-вперёд, хмурясь и составляя планы – так, что домовому Форо надоело наблюдать за этим, и, плюнув, он отправился спать.

Прежде чем начинать действовать, следовало чётко продумать все возможности. Так сказать, сопоставить актив и пассив. Активов оказывалось явно мало. А в пассиве – то, что Министерство знало о его возвращении. Собственно, скрыть этот факт было попросту невозможно: и пограничная, и таможенная службы были обязаны предоставлять соответствующую информацию куда следует. А уж за Памвой надзор должен быть установлен особый – учитывая, при каких обстоятельствах он покидал Город прошлый раз.

Конечно, самоустранение полиции в ситуации, где были замешаны интересы Министерства, вполне объяснимо. Муниципальные власти всерьёз принимать в расчёт тоже не стоило. А вот то, что отчего-то тянут с контактом маги, можно было расценить и как некоторую их растерянность, и как выжидание. Памва склонялся к последнему варианту.

К пассиву относилось и завершение режима неограниченного кредита. Люди-тени, очевидно, решили таким образом указать строптивому подопечному своё место. Кстати, вполне вероятно, что в случае проявления нежелательной инициативы со стороны этого подопечного следовало ждать появление очередного куратора…

– Насчёт денег можно не беспокоиться, – встрял в поток мыслей вкрадчивый голос Гийома. Призрак, появившийся из стены, слабо светился.

– Откуда ты знаешь, о чём я думаю? Подслушивал?! – вскинулся Памва.

– Ни в коем случае, – обиделся фантом. – Просто ты постоянно теребишь в кармане последнюю банкноту. Странно было бы не догадаться.

– Ну ладно, ладно… Что ты имел в виду?

– То, что когда ты в прошлый раз обретался без памяти, граф Айтер кое о чём подумал. И перевёл с твоего счёта некоторую сумму «на предъявителя». Достаточно большую, чтобы теперь не испытывать неудобств. Она хранится в банке под паролем. Видишь ли, старый Гийом хоть и развоплощён, но предусмотрителен, пускай даже некоторые неблагодарные и легкомысленные…

– Отлично, – прервал его Памва, давно привыкший к витиеватым речам призрака. – Ты как всегда на высоте, старина.

Появление Жанны он угадал по запаху. Ненавязчивый, но дивный аромат, поразительно совпадающий с упоительным и немного нервным настроением южной ночи, выдавал её присутствие так явно, словно об этом объявил герольд.

Гийом мгновенно исчез, словно его никогда и не было.

– Сейчас тебе нужно говорить, – мягко сказала эльфийка, – а не перемалывать ситуацию в себе. Я пришла, я стану слушать. И отвечать.

– О чём мне говорить? О том, что я не знаю, как поступить? – отозвался Памва, всё так же глядя на ночной город.

– Ты поступишь правильно. Или будешь к этому стремиться.

– А как – правильно? В моём мире один человек в минуту, которая была для него решающей, тоже задавал похожий вопрос: что есть истина?

– Это был твой друг?

– Нет, он умер за много лет до моего рождения… О нём остались лишь легенды. Старые-престарые записи таких же легендарных авторов. Откровенно говоря, я даже не уверен, был ли задан этот вопрос.

– Конечно, был, если кто-то взял на себя труд сохранить его!

Памва обернулся. Жанна стояла в столбе лунного света, как живое олицетворение спокойствия и доверия. Вот ведь как, подумал Памва, эта дочь чуждого племени – он мысленно употребил именно этот выспренный оборот, вовсе не казавшийся сейчас неуместным – эта эльфийка с какой-то примесью крови вампира сейчас более человечна, чем многие и многие представители человеческой расы. И нужно быть последним подлецом, чтобы обмануть такое доверие…

Он сжал ладонями лицо и с силой потёр щёки. Кажется, она начинает увлекаться игрой, которую сама же для себя и придумала. Нельзя допустить, чтобы в результате она сама себя обманула.

– Жанна, у вас в Ловингарде есть книги? Я имею в виду литературу, общую для людей, эльфов, вампиров и всех остальных.

– Книги?

– Записи выдуманных или на самом деле происходивших историй, имеющих назидательное значение.

После паузы (Памве показалось, несколько натянутой) эльфийка кивнула:

– Да. В Ловингарде есть книги. Овеществлённые воспоминания, легенды и мечты в письменах… Но для слепой существование книг призрачно, – она невесело улыбнулась. – Однако, книги есть. Конечно, степень популярности и развития литературы у несхожих рас различается, притом существенно. Причём даже у эльфов она приходит в упадок. Зачем книги, если есть Дома грёз…

– Прости, если случайно сделал тебе больно. Просто я хотел, чтобы ты меня правильно поняла… Дело не в степени развитости литературы. В письменности всех народов всегда есть схожие моменты. В книгах люди – я буду говорить о людях, не думаю, что остальные намного отличаются – так вот, в книгах люди обычно решают какие-то глобальные проблемы, спасают миры и планеты, в крайнем случае – государства и народы. Чем труднее задача, тем ярче герой. И да, в книгах, как правило, добро побеждает. Счастливый конец, злодеи наказаны, вокруг всеобщее счастье и всё такое. Осуществление мечты народа. В жизни же происходит иначе. Я не герой, я всего лишь маленький человек, который хочет иметь свой собственный маленький кусочек счастья. Я не претендую на возможность хоть как-то повлиять на жизнь Ловингарда. То, что было сделано в Энрофе, получилось не из-за каких-то моих потуг, хотя я и прилагал все свои силы. Нет, изменить жизнь получилось потому, что там созрели для этого условия. Не я – нашёлся бы кто-то другой. Мне же нужно было всего-навсего отыскать дочь.

– Хорошо, что она не захотела жить здесь, с тобой.

– Ты настолько не любишь магов?

– Не в этом дело. Я… Я её боюсь. Не понимаю и боюсь. Она не просто маг…

– Что значит «не просто»?

– Ты это знаешь лучше, чем я. Она такая же, как ты. И совсем другая. Не знаю, как объяснить… Ты вот добрый, а она… Нет, нет! – подняла ладони Жанна, – она не злая! Она другая… Не думаю, что её жизнь заколдована теми. Она такая, какая есть.

– Прости, тебя трудно понять.

– Потому что я сама для себя не могу чётко сформулировать возникшее чувство… И пока ещё у меня нет понимания. Поэтому скажу как смогу. Вот ты отец, но для неё это значит очень мало. Она выросла одинокой – и вдруг ты, посторонний, который пытается теперь войти в её жизнь. Она всё понимает, но полюбить тебя по своему желанию не может. Да и никто так не сможет. И в этом нет её вины.

– Я знаю, – нахмурился Памва. – Но мать-то она хочет вытащить от Клэ?

– Допустим. Только ведь и мать значит для неё не больше, чем ты. Девочка росла одна. И тот же Фантин ей ближе вас обоих… – имя «Фантин» эльфийка произнесла с еле заметным презрением.

Памва отвёл глаза и ничего не ответил.

– Она одинока, – добавила Жанна. – И свободна в поступках. Знаешь, только одинокие свободны по-настоящему. В этом их сила и одновременно их слабость. Наверно, поэтому никто не хочет быть настолько свободным. И в этом твой шанс.

– Знать бы ещё, как этот шанс использовать…

– Реши сам. И ещё одно. Допускаю, что ты можешь примкнуть к магам. Если так, этот наш разговор станет последним.

– Да? Очень жаль. А что изменится?

– Никто, в ком есть хоть капля эльфийской крови, не станет якшаться с магом. Это противно самой природе эльфа.

– Я останусь таким, какой есть, ты же знаешь.

– Каждый сам решает, что ему впустить в себя, а от чего воздержаться. Впустивший – изменяется. Это закон. Мне жаль, но это так.

Как и было условлено, они увиделись в кафе, на втором этаже здания Министерства. Памва невольно залюбовался дочерью: ладная, подтянутая, с той особой грацией молодой женской силы, которая сводит мужчин с ума. Со стороны встреча выглядела случайной – ну, столкнулись в коридоре коллеги, отчего бы не выпить по чашечке кофе, поболтать о том, о сём, если есть время…

– Так. Я ненадолго исчезну, – единым духом выпалила волшебница. – Командировка. Вернусь – сразу тебя найду. Будь осторожен с Фантином, это хитрый лис, хотя и прикидывается простачком. Без меня ничего не предпринимай.

– Какая ещё командировка? – сдвинул брови Памва. – Ты что, не могла послать их всех к чёрту? И как теперь…

– Командировка нужна прежде всего мне, – отрезала девушка. – Вернее, нам обоим. Не бойся, я постараюсь быстро.

– Ну, раз так, – уступил Памва, – тогда, может, и я с тобой? Подсоблю, чем могу.

– Исключено. Переходы отсюда в мир людей-теней – под особым контролем. Разрешение даёт непосредственно ЦОК… Осторожней, у тебя за спиной Фантин, направляется сюда.

– О! Наша неотразимая чаровница Уирко! – приветствовал их старший гильдион. – И доблестный ар Болла, рыцарь Золотого клинка! Как приятно видеть вас здесь, в добром здравии!

Фантин явно пребывал в превосходном настроении.

– Кто это – Уирко? – не понял Памва.

– Новое задание – новое имя, – пояснила волшебница. – Просто я не успела сказать.

– Это одна из условностей нашей работы, – пояснил Фантин. – Очень удобно. По названному имени сразу можно понять, о каком периоде деятельности агента идёт речь. Вам, ар Болла, оставлено прежнее имя, поскольку пока оно ничем себя не проявило… С нашей позиции, конечно, только с нашей. Кстати, я забегаю вперёд, но вы ведь пришли предложить свои услуги? Я не ошибаюсь?

– Мне пора, – поднялась Уирко. – Оставляю вас наедине. Желаю успехов, ар. Приятно было встретиться. Прощайте и вы, старший гильдион.

Она бросила на мужчин загадочный взгляд и исчезла. Памва заметил, что вокруг их столика как-то сама собой образовалась свободная от посетителей зона. Он перевёл тяжёлый взгляд на собеседника.

– Что ж, – уронил он. – Насчёт сотрудничества вы не ошиблись. Но у меня есть свои условия…

Позже, анализируя разговор, Памва так и не смог решить, правильно ли он поступил, сделав ставку на мощь Министерства. Да, всё, упомянутое Фантином, оказалось правдой: и привилегии, и возможности. Чего стоили одни очки-определитель – в любой толпе запросто можно было распознать агента Клэ! А по предъявлении именного служебного жетона, торжественно вручённого старшим гильдионом, любая служба Города обязывалась оказывать владельцу всемерное содействие. Но обещанием реального давления на Клэ заручиться Памве не удалось. То есть конкретное его действие против любого представителя данного образования находилось бы под безусловным протекторатом, но ставить ультиматум всему конкурирующему учреждению – в том смысле, что, мол, или делайте так-то, или вас заставят это сделать – запрещалось.

– Конечно, слегка припугнуть можно, – толерантно усмехаясь, пояснил Фантин, – но на свой страх и риск. Исключительно на свой страх и риск. Ломать сложившуюся систему никто не позволит. Так что лучше обойтись без этого. Чтобы потом не выглядеть глупо.

Что ж, даже это было лучше, чем ничего. Правда, тут же пришлось и заплатить: весь остаток дня Памве пришлось сдавать многочисленные анализы и участвовать во всевозможных тестах. И это, как выяснилось, лишь предварительный этап: Министерство намерено было вытащить из него максимум информации. Какого рода – оставалось только догадываться.

Вечером, перед сном, к Памве явился Гийом. Призрак имел вид серьёзный и торжественный.

– Милорд, – церемонно, исполненным достоинства голосом произнёс он. – Год и один день истекли. Моя служба завершена.

Это явилось неожиданностью. Памва привык к основательной и надёжной, хотя и несколько занудной опеке призрака. Он свыкся, что тот в ментальном плане добротно прикрывает тыл.

– Что ж, – сказал он. – Мне жаль. Без тебя будет… ну, пусто, что ли. И ты не был слугою, ты был настоящим другом. Прости, я не могу пожать тебе руку… Но ты прав. Время истекло.

– Мне тоже жаль, – заявил призрак. – Но моё место там, в моём мире. Я буду помнить эти дни.

Памва грустно улыбнулся. Ему захотелось сделать что-то, что бы соответствовало духу минуты, причём так, чтобы не задеть гордость старого барона. Просто сказать «спасибо»? Слишком мелко. Как-никак, Айтер – дитя своей эпохи, он ожидает совсем другого. Какой знак внимания, какой подарок мог бы стать достойным символом связывающих их отношений? Внезапно его осенило.

– Благородный барон Айтер, я бы от всего сердца хотел наградить тебя за достойную службу, – проникновенно сказал он. – Знаю, что ни золото, ни драгоценности не имеют для тебя цены. Поэтому прошу принять в дар мой рыцарский меч. Ты его достоин. И пусть ты не сможешь взять его в руки, но он будет напоминать твоим потомкам о заслуженной чести и моей благодарности. Владей им, он твой.