Текст книги "Я из Зоны. Небо без нас"

Часть седьмая
Подстава

1

– Ты идиотина, – уже раз десятый за короткий период времени произнес Чес.

Я успел вытереться футболкой и выбросил ее в тростник. Натянул влажную одежду, мокрые берцы. Куртка, кстати, оказалась единственной не пробитой пулями адепта. Эх, Борзый, нормальный подгон сделал, чисто пацанский.

Напарники тоже оделись и теперь делили оружие. «Калашников», из которого застрелили Скелета, стал камнем раздора. Единственный автомат, который мог стрелять. Мало того, что к винтовке наемника закончились патроны, так они вместе с игрушкой адепта просто отказывались стрелять.

Как объяснил Дельный:

– «Калашников», это как пацан. Он вкалывает и ему без разницы, во что он одет, хороша ли еда. Главное, есть цель. А эти, винтовки, они как капризные девчонки. То джинсы у них маленькие, то в меню нет салата из свежих овощей.

– И чего? – спросил Чес.

– Ничего. Разбирать их надо, чистить. Умеешь?

– Нет.

– Значит, их берем с собой. Продадим.

– Ты еще экзоскелет хотел продать, – напомнил ему урка, – нырять будешь?

– Спасибо вам, не смогли вовремя вытащить на берег. Теперь пусть Кузьма ныряет, – ответил раздраженно торговец, и добавил: – Идиот.

Вот это слово и стал, как попугай, повторять урка, коверкая его на тюремный лад.

– Ты реально идиотина. Даже не тупой! – Он остановился и резко поменял тему разговора: – Короче, торговец, неси ты два ствола, а я с «калашом» за идиотом пойду.

Дельному такая перспектива не понравилась. Я же старался не смотреть на располосованный труп Унылого и на речушку, где на дне лежал адепт. Хотя, это для меня он человек, для Дельного же – экзоскелет. На ветру, после холодной воды, оказалось тепло. Дождь начинал капать сильнее и грозился перейти в стену ливня.

Дельный явно нервничал от потери денег.

– С какого перепугу? Надо за своим следить. А то схватил игрушку, не зная о ней ничего, как обезьяна с зеркальцем.

– Ты мне еще поболтай, – угрожающе рявкнул Чес.

– Да мне-то чего говорить? За меня это автомат сделал, – спокойно сказал Дельный. – А то вы бы его еще полгода топили. Или он вас. Как слепых котят.

– Идиотина просто в конце его отпустил!

Дельный окрикнул меня:

– Кузьма, ты чего хватку ослабил?

Я помолчал, наблюдая, как красиво гнется тростник на ветру. Я это вижу, а умершие – нет.

– Убивать не хотел, – четко ответил я.

Молчание за спиной. Только и слышно, как звякает металл автоматов.

– Знаешь, Кузьма, песню, «Пристрелить не поднялась рука»? Это про тебя. И не потому, что жалко, а потому что ты идиот, – сказал Чес.

– Дальше двинули, – наконец-то сказал Дельный, – хотя уже нет смысла.

– Чего? – спросил я.

На удивление мне ответили:

– Крадун – опытный сталкер. Вчера под вечер, или утром он наверняка уже достиг Хибары. Сейчас вечереет, а значит, он взял за шкирку Билет и рванул к Границе. Мы их не успеем догнать, а возвращаться – еще дальше.

– Всю малину эта тварь испортила, – согласился Чес.

Понял, меня спас здравый аргумент. Нет времени вылавливать труп в экзоскелете, а потом его еще и тащить. Чес нахмурился, Дельный же просто махнул в нужную сторону. Мы двинулись дальше, и я в очередной раз подумал, что просчитался. Надо было жердину сделать из ветки ствола. Она не сильно длинная, но хоть какая-то помощь.

Я не хотел вспоминать про Унылого, но какая-то сила заставила меня повернуться и посмотреть. Совесть что ли? Без берцев и оружия, в грязных лохмотьях, которые порвала аномалия и нанесла ему ужасные раны. Смертельные раны.

Ручеек, на дне которого покоится мертвец в экзоскелете. Вряд ли тут есть раки, которые охочи до падали. Будет гнить адепт с голубыми, как небо, глазами.

Я иду дальше. Надоело уже, до тошноты надоело. Зона, хлебнул я тебя не слабо, пора и честь знать. Вот только, я не знал, как же использовать артефакт, который лежит в кармане. Я запустил руку в карман, мысли крутились стаей ворон.

Сзади идут соглядатаи. Дышат мне в затылок, отпуская поводок на несколько метров. Попадешь в аномалию, туда и дорога, прямо за Унылым.

Что там рассказывал начмед про артефакт… Он от чего-то помогает. Блин, от радиации! От радиации он помогает. Мне показалось, что начмед врал про его стоимость. Теперь я понимаю, такой артефакт стоит не копейки. Я думал, он тысяч на шесть тянет, а получается, что значительно больше. Значит, я начмеду нужен живым и невредимым. Для чего не знаю, возможно, просто забота о своем подчиненном. Однако как артефакт может помочь? Не откупаться же им от этих уродов.

Предложить торговцу убить Чеса за этот артефакт? Нет, это уже бред, это уже усталость.

Я вытащил патроны к ружью Унылого. Странно, его нет, оружие поломано, а бандиты, которые выдали мне патроны, уже как полдня мертвы. Вот и удача, про которую рассказывал Трофимыч.

– Ты чего встал, как овца? – грубо спросил Чес.

– Чего, чего, через плечо, – ответил я.

– Чего ты там шепчешь?! – насторожился урка.

Я кинул патрон. Тот, кувыркаясь в воздухе, наполненный струями воды упал недалеко от меня. Не дернулся, не полетел по кривой и не отскочил от земли.

– Показалось, – сказал я, не повышая голос. Странно, но теперь урка меня услышал.

– Хитрый, давай топай.

Я так и делал, сосредоточился на продвижении вперед. Я жаловался на наш блокпост? Да там шикарное поле с замечательным колхозом! А Граница? Замечательно посидели, поели горячего, удалось поспать. Да и сухо, тепло. Красота! Поход по болотам уже раздражал не по-детски. Нервная система перестала отвечать на мелкие раздражители. Дождь, ну и что, пусть падает. Холодный ветер, плохо конечно, можно и заболеть, но до этого надо еще дожить. Даже Всплеск стал казаться чем-то нормальным. Смешно. Я его боялся больше всего, считая гневом Зоны, а оказывается, это как благодать. Как финиш, к которому бежишь изо всех сил, понимая, конец мучениям.

Погода портилась. Начмед говорил, неделя между Всплесками. Хотя не факт. Может и через день накатить, да так, что мало не покажется.

Просто, еще одна возможность умереть. Цепочка угроз преследовала меня с самого колхоза, утомила. Нет, странное дело, я не раскис, и рухнуть на землю в истерике мысли не возникало. Я встряхнул головой, брызги полетели во все стороны. Точно, как мокрая псина. Здоровая, голодная, злая псина, которая давит волков.

Еще один патрон полетел в Топи. И еще…

Я остановился. Соглядатаи же приблизились, встали по бокам.

– Слышите?

– Слышим, не глухие, – ответил Чес.

Звуки выстрелов, на самом пороге слышимости. Дельный достал размокшую картонку.

– Мы тут уже ходили с Чесом. Вот там Южный Холм. Видимо напала стая кабанов, вот и отстреливаются.

– Угу. Вот оттуда мы и двинули к вашему колхозу. За Крадуном, мать его… – Чес запнулся, – чтобы жила хорошо.

Не надо ругаться на мать. Зачем оскорблять человека?

– Так нам туда? – удивился я.

– Нет, нам туда как раз не надо. Нам надо вглубь, не доходя до Церквушки свернуть, и в Топи. Там домик есть, туда мы и отправили нашего солдатика.

Я запутался.

– Билет это и есть солдат?

– Да, – спокойно разъяснил Дельный, – а как по-другому пройти ваш блокпост? С вашим новым командиром тяжело торговаться. Все связи порубил. Не дельный он, вояка простой.

Я вспомнил Трофимыча и крайне удивился. На него, что, закон не распространялся? Или он особенный?

– Угу, – продолжил за него Чес, – Крадун рванул на блокпост, а вот солдатик… Типа отказался. Мы ему пинок отпустили и отвели к Хибаре. Должен был доползти и там спрятаться. Дело у нас серьезное и светиться ему не нужно.

Странно, он даже прекратил ругаться. Что же получается, мы уже у точки, совсем рядом? Значит, наш безумный бег по болотам заканчивается. И это плохо. Я понял, на руках у меня нет больше козырей, одни шестерки. Тут они знают куда идти и Кузьма им уже не нужен. В расход меня?

Я постарался спокойно продолжить разговор.

– А этот, который в «разрядке» сгорел?

– Бандит, но не наш, – ответил Чес.

Да, тот, кого вы не похоронили, хотел добавить, но жизнь научила простому правилу – держать язык за зубами. Унылого тоже оставили под темным небом. Говорят, некоторые животные прикрывают ветками и землей умерших, оказывается, мы хуже них.

– А чего такая странная кличка у сталкера? Крадун. От слова красться?

– Нет, Кузьма, от слова украл, – пояснил Дельный, – не будем же мы при посторонних называть его кличку. Кстати, Трофимыч, такого сталкера, как Семен Ток, не упоминал?

– Нет, – честно признался я, – только Семена Электрика…

Чес и Дельный одновременно посмотрели на меня.

– Вот тебя не поймешь, Кузьма, то ли ты дурак, то ли умнее всех нас, – с какой-то печалью произнес Чес.

Я вдохнул прохладного воздуха. Хорошо! Как же хорошо просто жить.

– Откуда я знаю, сколько у вас тут Семенов, – ответил я, – Ток и Электрик, как по мне, разные клички.

Мы стояли молча. Я упустил что-то важное, сбили мысли вопросом с этими объяснениями. Понятно только, группа из бандитов, сталкеров и торговцев проворачивала не простое дело. Для Зоны такое количество людей, да еще и разной специализации, не случайное совпадение. Спросить? Почему-то появилась уверенность – ответят. Ибо не видят меня уже в живых. Как там учил урка грузного паренька? Ненавидеть надо молча, чтобы потом смачно ударить… Так и сейчас, зачем тратить на меня нервы, зачем орать, если я уже списанный материал.

Мы стояли в ряд, трое мужиков со своими планами на мир. Дождь затихал, перестал быть плотной стеной. Вода стекала по лицу, затекала за воротник, но это последние капли небесного душа.

– Пойдем к Южному Холму или все же наведаемся к Хибаре? – спросил я.

– К Хибаре.

– К Южному.

Два разных ответа. Понятно, если Крадун, он же Семен Электрик, вернулся за солдатиком-билетом, забрал его и уже топает назад к моему родному блокпосту. Сказать им, что я не дезертир? Сохранит ли мне это жизнь?

Дельный печально выдохнул:

– К Хутору, успеем перехватить.

Чес вытер уголки рта. Нервничает.

– Чуйка у меня, надо на Топи.

– Это хороший довод, – сказал торговец, – рациональный.

Сейчас еще разделятся или погрызутся. Двое адекватных.

– Завали морду, надоел трещать, – ответил Чес.

– Я вот думаю, если Трофимыч знал Семена, то явно мог вывести нас на него. Он сталкер правильный и узнай, что Семен украл – помог бы, – начал рассуждать Дельный.

Я вспомнил историю, как Трофимыч вывел под Всплеск своего друга.

Дельный же закончил предложение:

– Только какой-то упырь его убил. Не знаешь такого, Кузьма?

Я хмыкнул и легко кивнул в сторону Чеса. Тот сплюнул, похрустел шеей:

– Слышь, Дельный, думаешь если у тебя «калаш», то стал царем? Да я тебя с ножа обстругаю, и станешь тоньше на размер, – прошипел Чес и неожиданно со всей силы толкнул меня в спину. Я полетел вперед, но не упал.

– А ты топай вперед, тупой!

Я задумчиво переставлял ноги. Шаг, другой… У меня возникла мысль, безумная и очень слабая в плане превращения в настоящий план. Да мне ясно, Чес решил завести нас к Хибаре и просто убить. Хотя, почему и не тут, болото жадное, все заграбастает. Или реально, у него чуйка.

Двигаться стало сложнее. Суши становилось все меньше, вода захватывала все больше пространства. Все время попадались настилы из тонких досок. Вечерело, становилось темнее. Я уверенно двигался по мостикам, лишь изредка выбрасывая из кармана патроны. Без ружья они не нужны, не жалко.

Раздвинув камыши, настоящие камыши, нижние, зеленоватые, я остановился.

– Дошли, – сказал я спокойно, хотя сердце забилось с удвоенной частотой.

– Угу, – сказал Чес, – я ж говорил вам, чуйка у меня.

Дельный же молча глядел на свет в Хибаре.

2

Хибара стояла на большом участке суши. Относительно, конечно, размером с половину футбольного поля, что для болот удачная находка. Дождь упрямо заливал, поднимался уровень воды, и огромные лужи стояли от края до края участка. Исключение составлял пригорок, со спиленными деревьями. Ветки давно использовали в костер, а вот стволы, размером в бедро человека, так и остались нести караул. Вырежи умелец глаза и оскаленные зубы, получились бы замечательные идолы.

Умные люди построили Хибару. На четырех столбах, с широкой лестницей, с черными от времени перилами. Коробка из бревен и толстых досок. Даже зарешеченное окошечко, через которое и пробивался свет на волю, находилось на глухой стороне – противоположной от двери, к которой вела лестница. Этакий дом на ногах, защищенный от наводнения и дикого зверья.

– Как мы его вскроем? – поинтересовался Дельный.

Мы присели в камышах, не доходя метров десять. Как раз со стороны лестницы, прилегающей к стене, рассматривали внимательно Хибару.

– Обойдем и постучим. Какие еще варианты? – сказал я.

Чес почесал голову, вытянул шею. Что-то его смущало. Он отполз чуть в сторону, сплюнул:

– Там трупак в кустах и кровь на лестнице.

Я не знал, как он рассмотрел кровь на черном-то дереве. Что ли чуйка опять сработала. Дельный покрутил монокль, выругался и снова покрутил кольца. Наконец-то навел на кусты и присвистнул:

– Все, игра окончена.

– Не будет фаталити? – уточнил я.

– Чего? – провякал Чес, вставая во весь рост. То ли мне, то ли нам обоим.

– Судя по камуфляжу, это наш Семен Крадун, – ответил Дельный. Я же промолчал, внимательно осматривая Чеса. Бандитская курточка, на несколько размеров больше, сидела на нем как тулуп.

– Чего на меня уставился? Кузьма, – не поворачивая головы, спросил Чес, – я ж тебе не сто долларов, чтобы мною любоваться.

– Думаю, если Семен лежит, то кто же свет зажег? – отморозился я.

– Так думай молча, а не на всю округу, – сплюнул Чес на камыши. Дельный же опустил ладонь в воду, поигрался с ней и потом провел по волосам. Стильно уложил их назад, осталось только пробор сделать и вылитая модель.

Я же провел по бородке. Хорош чертяка! В части не отрастишь, нельзя выйти небритым, сразу набрасываются. Даже наказание есть, дают вафельное полотенце, и ты им щеки трешь, трешь. Пока условно не побреешься или пока щеки не отпадут. Слышал, что в Ирландии наоборот, перед выполнением боевых задач отращивают бороды. Маскируются, становятся однотипными. Да и борода придает уверенности. Это уже не мои мысли, делали эксперименты. Борода – это сила!

– Пойдем, проверим, – вальяжно заявил урка. – А то хрен поймешь, вроде еще день, а темнота наступает.

Это не темнота. Знакомое до боли явление природы. С этого все и началось. Скоро Всплеск. Еще нет красноты на небе, еще не будоражится мозг, но я чувствовал – он скоро будет.

На меня, как на осла, навьючили пустые штурмовые винтовки, и мы начали приближаться к Хибаре. Вода хлюпала под ногами, предательски нас выдавая. Дельный постарался предельно тихо передернуть затвор и даже Чес перестал корчить из себя дуру, достал пистолет Макарова.

А то все прикидывался безоружным. Я, как наемник, с крутыми стволами приблизился к лестнице. Лужи доходили до щиколотки, и я присел за одним стволом.

Чес же встал за другим, и высматривал покойника в камышах. Тот лежал между нами и Хибарой.

Урка провел по уголкам рта, потом уперся лбом в столб, точно собирался его повалить.

– Чё там? – осторожно спросил торгаш.

– Чё, чё… Семен там. Его форма, его берет, – ответил Чес.

– Блокнот ищи! Блокнот нам может жизнь спасти! Или нам Гунч головы оторвет!

– Может, сбросил спецом одежду, – предположил я. Если это Семен, то дело подошло к концу. Что мне ждать от циника и урки, над которыми теперь висит кара в лице толстого Гунча, я знал прекрасно. Ничего хорошего. И даже, мрази, не похоронят.

– Нет, Кузьма. Чудеса только в детстве нам дарят родители, – серьезно сказал Дельный.

– Пошли, проверим, – сказал Чес. – Терять-то нечего. Вдруг блокнот найдем.

Он направился к трупу. Театрально взвалил на плечо пистолет, словно он был по весу с противотанковое ружье, и начал насвистывать мелодию. Дельный, проходя мимо меня, похлопал по спине. Вот и все. Кроме одного момента, кто-то же есть в Хибарке?

– Точно Семен. Что с ним случилось? – с омерзением спросил Дельный. Его лицо аж перекосило, когда он посмотрел на труп.

Я сбросил винтовки у столба, поставил их крест-накрест и решил попытать удачу.

– Эй, есть кто жи…

И тут же рухнул лицом в мокрую жижу. Вслед за мной последовал Дельный и матюгающийся Чес.

Что ж, при появлении господина Выстрела, сразу начинаешь двигаться быстрее. Я, в отличие от них, заметил, как вылетели щепки из двери. Что же, радует одно, мутанты не стреляют.

– Прочь! Мразь! Прочь!!!

Теперь короткая очередь. Дверь задергалась под таким напором пуль. Странно, из стен ошметки не летят. Крепко сделано!

– Я тебя, урод, сейчас гранатами забросаю! – заорал Чес. Он распластался с жалким пистолетиком, однако гонору не убавлялось. Бери от жизни все нахрапом.

Дельный же наставил ствол в сторону Хибары, но не стрелял. На удивление, после крика Чеса выстрелы прекратились.

– Тля! Гнида! Еще раз стрельнешь, порву! – продолжал окать урка и добавил красочное матерное описание.

– Подожди, – попросил его Дельный.

– Да отвали от меня, дай лучше автомат, я его застрелю через дверь, – прошипел Чес, и попытался забрать оружие. Дельный отмахнулся и попал по пальцам Чеса:

– Подожди! Включи мозг! Заколебал тупить!

Дальнейшую ссору прервал совершенно неуместный вопрос. В Зоне, на болоте в море камыша и тростника, где странные клочки тумана и гравитационные аномалии разбросаны вкривь и вкось. Хоть дождь прекратился и это радовало. А вот вопрос озадачил:

– Кто там?

– Твоя, тля, смерть! – выкрикнул Чес и добавил, изумительно играя матерными словами.

Следующий вопрос поверг уже и его в молчание.

– Чес, это ты?!

Тот ответил:

– Я! А ты кто?!

Дельный перевернулся на спину и захохотал. Он ржал как умалишенный, который попал в страшную аварию, вылез из покореженной машины, а на теле ни царапины. Довели мы нашего непробиваемого.

Он смеялся и смеялся.

– Чес… Ты тупой…

Чес встал, покачивая в руке пистолетом. Видимо ему очень хотелось пустить пулю в торговца. Глаза начали блестеть, он нервничал. Пересилил себя, сплюнул в лужу. Темного цвета плевок закачался на волнах.

– Повторять не буду! Кузьма, давай гранату! – продолжал врать Чес.

Я же прислушивался к разговору. Лежать неудобно, но вот голос даже мне показался знакомым. Не должно у нас с уркой водиться общих знакомых. Хотя почему бы и нет? Вот что я хотел узнать еще двадцать минут назад! Сбили уроды с мысли!

– Это же я! Чес! А ты точно Чес?!

– Да, – крикнул торговец, – это точно Чес.

– О! Дельный! Унылый с вами? Мужик, я рад!

– Это ваш Билет? – спросил я торговца.

– Он. Нервный что-то, обычно он не такой, – задумчиво сказал Дельный.

Чес же заорал:

– На выход, тля, быстро! Голову мне забиваешь тополиным пухом! Быстро, я сказал!!!

– Не могу! – Билет закашлял, потом что-то еще крикнул. Но видно надсадил горло, и теперь его стало не разобрать. Я тяжело вздохнул. Знаю, как два моих прицепа решают такую проблему. И не ошибся.

– Кузьма, сходи позыряй, что с ним.

– Безальтернативный вариант, – добавил торговец, но без фирменной улыбки. Я посмотрел на нервного Чеса, который хрустел шеей, оценил Дельного, который из монолитной горы превращался в вулкан. Того и гляди взбухнет раскаленной лавой или просто, горячими пулями. Лишь бы не в меня.

– Да ясно… – спокойно ответил, – я ж не Унылый тени бояться.

Каждый шаг давался с трудом. Хотя это не по колено проваливаться в болотную жижу, но приятного тоже мало. Особенно понимая, человечек с автоматом сильно нервничает. Я приблизился к лестнице. Да, кровь на ступеньках, несколько поломанных ступенек, как будто в пылу борьбы их продавили. Или, если кто-то постучал в дверь, получил в ответ автоматной очередью и кулем свалился по лестнице.

– Эй! Свои! Не вздумай стрелять! – крикнул я.

– Ты кто? – В голосе присутствовали истеричные нотки. Боится, с автоматом, закрытый в крепком помещении, а боится.

– Я тебя не знаю!

– Зато я тебя знаю, – я спокойно ответил. – Давай выходи. Ты ж понимаешь, с Чесом шутки до добра не доводят. Ты же Чеса просек?

– Да, – ответил засевший. – Его да, тебя нет!

– Выходи! Выбора нет, – строго крикнул: – Чего ждешь? Гранаты!?

– Да не могу я выйти! Не могу! Нога сломана! – заорал тот.

Я повернулся к группе засады. Они стояли возле столбов. Вроде услышали, но Дельный настойчиво показывал: поднимайся по лестнице. Он так смешно перебирал пальцами, что я улыбнулся. Все, крыша едет не спеша. Над чем тут смеяться, впереди псих, сзади два психа. Тут их больше двух с половиной, однозначно.

– Я поднимаюсь! – предупредил я его.

Мне ответил лишь ветер. Аккуратно ступая, слушая, как скрипят доски под моим весом, я поднялся до середины. Сумерки начали ложиться на болота, вбирая в себя все краски. Желтоватый тростник стал сереть, вода становится чернее. Я схватился за крепкий поручень. День пролазили на болоте, а я соскучился по твердому дереву. Эх, посидеть бы возле дуба, прислониться к нему спиной и просто полюбоваться закатом.

– Я почти у двери, – негромко, но четко сказал я.

– Я не буду стрелять, – раздался голос.

– Так и запишем, – ответил я. Скрипнула еще ступень, проваленную я пропустил. Вот она, родимая дверь с пулевыми отверстиями. Немало в нее постреляли.

– Открывай! – сказал я и постучал три раза.

– Да как я ее открою! Нога поломана! Понимаешь?! – закричал стрелок.

– Молча. Взял стул, оперся и потопал, – резко выдохнул я, начиная терять терпение.

– Ты точно из моей части? – голос звенел, как у человека, загнанного в безысходную ситуацию. Спасение пришло! Он же и урку знает и Дельного. Или нервничает, потому что знает? Я посмотрел на низ лестницы – Чес тихо подкрался и теперь стоял внизу. Он приложил палец к губам. Не вовремя он приполз, змеюка псориазная.

– Да, – ответил я.

– Докажи!?

Я напрягся. Заколебал он меня, сил нет! Была бы граната, кинул!

– Оружейник у нас толстый дядька, – начал я перечислять, добавил фамилии и спросил. – Все? Допрос закончил!?

Чес медленно начал подниматься. Пистолет он не опускал. Дельный же застыл внизу, осматривая камыши. Мы работали слаженно, как группа захвата.

Послышалась возня, потом стон, как от резкой боли. Медленно протекла минута, и наконец-то открылась дверь.

Солдат, из моей части, прислонился плечом к стене и оперся на автомат. Другой рукой он судорожно вцепился в косяк двери.

– Ну, здравствуй, Крыса, – сказал я, – зачем в своих стреляешь?

Маленький, тщедушный и вонючий, Крыса несмело улыбнулся. Признал.

– Пробирка…

– Для тебя просто Кузьма, – сказал я. Хватит мне уродов, которые надоедливо повторяли кличку.

Он судорожно кивнул головой, понял. Крыса, ростом мне по плечо, с заостренными чертами лица и выступающими вперед зубами. Реально похож на крысу, хотя кличку получил по прозаической причине, спер у своих же бутылку.

Он не успел порадоваться. Чес перемахнул через ступеньку, втиснулся между мной и дверью. Смачно двинул рукоятью пистолета Крыса по лицу. Тот отлетел, роняя автомат и крича от боли. Правая нога, вывернутая под неестественным углом, обращала на себя внимание.

– Тля! – заорал Чес. – Сейчас я тебе покажу Воронеж из бронепоезда!

– Ты что делаешь! – заорал я на него. Чес отбросил автомат ногой и схватил за грудки Крыса. Один дохлее другого, но Чес с рабочими конечностями. Он ударил солдатика еще раз, и обильная кровь потекла из носа.

– Чес, это же я! – голосил Крыса.

Я же просто схватил Чеса за плечо.

– Хватит!

Чес повернул ко мне морду. Слюна текла по его губам, срываясь вниз серебристой ниточкой. Лицо исказила гримаса ненависти. Он мало что понимал в таком состоянии. В пылу собственных эмоций он вел себя агрессивно.

– Отвали! – рявкнул он. Дернулся, вырвался и поднял Крыса на его полторы ноги. Пистолет упирался солдатику в шею.

– Значит, стрелять потянуло. Значит, ногу сломал, – шипел урка.

Закружил Крыса в мою сторону. Мы столкнулись, я отступил к стене. Чес с мрачной решимостью потянул солдатика к лестнице. Я кинулся следом, но не успел. Чес толкнул Крыса и тот полетел по ступенькам вниз.