Электронная библиотека » Дмитрий Григоренко » » онлайн чтение - страница 4


  • Текст добавлен: 12 декабря 2017, 19:00


Автор книги: Дмитрий Григоренко


Жанр: Боевая фантастика, Фантастика


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 4 (всего у книги 25 страниц)

Шрифт:
- 100% +
9

Ветер, гуляющий целый день без дела, подсушил грязь, к тому же я успел выставить руки. Поэтому плюхнулся только правой стороной лица, которую холодная жижа обхватила плотной маской. Я тут же постарался вскочить, испачкав ладони. Не получилось! Чертово ружье, да будь проклят начмед и оружейник, было засунуто за ремень. Приклад больно уперся в подмышку, я охнул и чуть не завалился набок.

Трофимыч перестал ругаться, видимо экономя силы. Зато заговорили на своем языке мутанты. Получалось, кто-то взял, да и сделал ремикс на визг свиньи. Высокий, противный звук. Я еще жаловался на «пацаны»! Крупная «туша» усиленно визжала, то ли подбадривая себя, то ли заставляя другую напасть на меня и Трофимыча.

Сталкер подбежал ко мне, рывком поставил на ноги:

– Быстро залез на ветрянку, дурак! – уместил он в одной фразе и порядок дальнейших действий, и характеристику моих умственных способностей. Вспомнилось, дурак является производным от латинского слова дура – твердый. Так казаки бы и говорили: Кузьма, ну ты дура.

– Ружье, – просипел я от боли в подмышке.

– Брось, – сказал Трофимыч.

Не теряя времени, за этот трехсекундный диалог, он успел вытащить новый магазин из кармана бушлата.

Он поймал правильный момент. Еще чуток и на нас кинутся мутанты. Сталкер же, не жалея патронов, ударил длинной очередью в огромную «тушу». Разлет пуль из автомата Калашникова это старая проблема, которую не решили до сих пор.

Офицеры рассказывали байку, что сам изобретатель Калашников, на пристрелочных стрельбах ставил условие, кто очередь положит в десятку, тому ящик водки. По тем дефицитным временам, если пересчитать на наш курс – бочка водки. Победителей не выявили. Пули уходили вверх и вправо.

Поэтому нас и учили, стреляйте одиночными или короткими очередями.

Однако не сейчас. Трофимыч зажал курок, пули впивались в мерзкие тела, отнимая кусочки жизни у тварей. Еще пули с характерным звуком пробивали металлический каркас цистерны и улетали дальше в Зону. Безымянные пули на безымянной высоте.

Я успел подбежать к ветрянке. Не открывая залепленный грязью глаз, выхватил ружье из-под ремня и бросился карабкаться по ветрянке. Жить хотелось, а пропадать в никуда, как пули – категорически нет. Вот после этого и не доверяй интуиции. Не хотел же в Зону!

Ветрянка, омытая дождями, и, не удивлюсь, если кислотными, лесенки не имела. Я почему-то думал, что на ней должны находиться скобы.

Их не было. Это Зона, детка.

Трофимыч выругался. Стрельба закончилась, хлопки выстрелов перестали бить по ушам. Зато усилился визг свиней-мутантов.

– Лезь! – крикнул Трофимыч.

Я оглянулся, чтобы оценить обстановку. Туши двигались на нас, как танки в сорок третьем на окопы солдат. Одна лежала, дрыгаясь в предсмертных судорогах. Показалось, сейчас повалит дым, как в старых фильмах про войну. Ноги ее подергивались.

– Лезь! – еще раз крикнул сталкер.

Будь я покормленный или хоть бы выспавшийся, то взлетел бы на вершину за секунду. Спасает огромное количество адреналина в крови от страха. Однако чувствую, резерва почти не осталось.

Сужаясь, четыре опоры уходили в небо Зоны. Хотя лопасти крутились, на фоне стрельбы я перестал различать их шипение. Казалось, они меня зазывали: давай парень, это же легко к нам забраться!

Они не врали. Между опорами – перемычки. Я оттолкнулся изо всех силенок. Сумка с красным крестом моталась за спиной, ружье валялось внизу, грязный бушлат стал по весу сродни бронежилету.

Мне неизвестно, как я умудрился снова не упасть. Сработали скрытые резервы, подействовал мат Трофимыча или я осознал, что не хочу умирать молодым. Умирать от копыт мутанта, в которого официальное правительство не верит. Какую похоронку принесут маме? Растоптан свиньями? Соседи сразу же подхватят и разнесут сплетню – пьяным заснул. Как же по-другому? Упал пьяным, прибежали дикие свиньи и порвали его, как дворняжка тряпку. Уверен, добрые люди, у которых нос сизый, добавят – на посту заснул. Родину пропил. Свиньям дал вырваться с запрещенной территории.

Я, в скользких от грязи берцах, со стертой подошвой, как канатоходец, прошел по влажной перемычке. Уцепился за верхнюю, сделал еще шаг и обнял опору. Я остановился, глянул вниз. Залепленный жижей глаз широко распахнулся. До земли метра три! Шлепнусь, мало не покажется!

Трофимыч повесил автомат на шею и быстро поднимался наверх. Он улыбался, недовольно, но улыбался. Так мой отец делает, когда команда проигрывает с крупным счетом, но ради чести успевает закатить гол. Гол престижа.

Улыбка у Трофимыча кривая, точно он съел траву, которую я попробовал час назад.

Туша, та, что поменьше, набрала скорость и приближалась в ветрянке. Нет, мы уже высоко, не достанет. Глаз щипало, я постоянно моргал. Ветер мотал меня как флюгер. Я вдруг понял, что будет дальше. Трофимыч не просчитал ситуацию, надеялся успеть залезть выше.

Туша, от постоянного визга большой здоровой особи получила стимул, как иногда у нас новенькие получают пендаля от «дедушек». Если мутант протаранит опору, то нас снесет, как при землетрясении.

Я крепко держался, а вот Трофимыч… Сталкер повторял мои акробатические движения, балансируя на грани фола.

Упадет, понял я.

– Пацаны! – проскрипела задняя «туша» в предвкушении еды.

Я упал на перемычку, обхватил ее ногами и рукой, одновременно нагибаясь вниз. Все же опыт не пропьешь. Видя испуг на моем лице, Трофимыч вцепился покрепче в опору. Я хотел протянуть ему руку, но сумка сместилась, повисла… От удара зашатался весь мир. Ветрянку затрясло, как припадочного эпилепсией, а я осознал смысл фразы – «заходила ходуном». Ноги Трофимыча скользнули с рельсы, и он, держась рукой за опору, умудрился схватиться за сумку. Меня дернуло вниз, сумка начала соскальзывать. Я поднял голову вверх, не дав ремню соскочить, и схватил Трофимыча.

Сталкер в этот момент завис над землей, держась за медицинскую сумку и опору. Полсекунды, во время которой мне ремнем чуть не оторвало голову, он парил над Зоной.

Ветрянка качнулась в противоположную сторону, и Трофимыч восстановил равновесие.

– Убью, – жарко выдохнул он.

Отпустил сумку медицинской помощи, повторил мой маневр, только на «этаж» ниже.

«Туша» от удара об опору мелко семенила, создалось впечатление, что она утратила ориентацию в пространстве. Черт, хорошо же строили! Из доменных печей металл лили что надо! Опора погнулась, но не сильно и не треснула!

– Убью! – закричал Трофимыч. Он направил ствол автомата в сторону мутанта, и звук работающего автомата раздался над Зоной.

10

Туша визжала и дергалась. Не знаю, что у них там с мозгами, с пониманием математики и определением красоты, зато инстинкт работал на высочайшем уровне. Пули, как удары молотом, били по телу. Чешуйчатые наросты на спине отскакивали, как у рыбы, которую чистишь тупым ножом. Если мать-природа и была замешана в создании этих тварей, то постаралась оградить их от ударов сверху. Защита очень неплоха!

А вот отец-индустрия, нашел брешь. Трофимыч короткими очередями прострелил ноги твари, и теперь она пыталась уползти. Визжа и дергаясь, понимала, скоро наступит смерть.

Надеюсь, в этот момент она жалела, что напала на нас, мирных путников с автоматом.

Я попытался изменить позу, начал подтягиваться наверх. Из кармана выскочила пачка с охотничьими патронами и улетела вниз. Я вытер грязь с лица и обняв опору с необычным чувством радости. Щетиной шкрябал ржавчину, ощущая прохладу металла. Пачка упала недалеко от завернутого в брезент ружья. Даже зная, куда смотреть, не сразу обнаружил. Ладно. На счастье, вторая коробка, видимо, застряла в другом кармане.

Не зря же в бушлате на карманах пришиты пуговицы. Положил, пристегнул клапан и крутись сколько хочешь. Я начал подозревать, что устав служит не только для наказания солдат.

Сделай я все, как велит эта мудрая книга, при мне бы остались патроны. Даже ружье – висело бы на плече, а не лежало в траве. Хотя тут еще сталкер помог, посоветовал не доставать.

Трофимыч довольно урчал, как медведь, который разломал улей и добрался до сладкого меда. Мне казалось, он стянул с себя маскхалат, состоящий из спокойствия и старческого безразличия. Появление трупа на нашем пути его заинтересовало, а мутант, который чуть не привел к его к падению с ветрянки, разъярил его.

Туша завалилась набок. Окровавленная морда, перебитые конечности, открытые пулевые раны. Смерть стояла рядом и собирала урожай. Думаю, она расстроилась, не получив человека, и удовольствовалась малым. Или просто ждала?

Самая большая «туша» оказалась умнее остальных. Она отбежала к свинарнику, молча смотря, как убивают ее сородичей. То ли она знала, что металлические опоры ей не по зубам, то ли была опытной, как Трофимыч.

Вокруг нас приятно кружил запах оружейной гари. Трофимыч сел на перемычке, любуясь своей работой. Прошло несколько минут с момента, когда мы стояли возле умершего бандита, и теперь сидим на ветрянке. Внизу – убитые мутировавшие свиньи, и еще одна, как в засаде. Ее красные глаза, не отрываясь, смотрят на нас.

Трофимыч поднял голову.

– Солдатик, – сказал он весело, – я все гадал, зачем ты сумку прешь в Зону. Ты вовремя нагнулся, успел я в нее вцепиться.

Вот и сказал спасибо, за то, что спас ему жизнь. Нормально, по-мужски подколол.

– Чего им надо? – спросил я. Буду поддерживать такой тон общения. Наверное, это правильно, казаться спокойным и безэмоциональным, даже в трудные минуты.

Жаль, нет зеркала. Теперь в грязной одежде, тяжело дыша, я однозначно похож на волка. Правда, во рту, точно коты там побывали. Вернулась горечь, как будто я сейчас жевал траву, а не несколько часов тому назад.

Осмотрелся. Я так высоко давно не бывал. Тучи стали другими. Оттенок их поменялся от светлого к темному. Черные вкрапления, огромные водовороты свинцовых тонов. У меня складывалось ощущение, что они стали намного плотнее. Сколько сейчас времени? Выехал я из части рано утром, в семь. Пока дошли до блокпоста, девять. Попил чаю, порешали вопросы с Трофимычем и потопали в Зону Отчуждения. С такой скоростью, только черепах обгонять.

Обед я съел мысленно, вспоминая кашу перловку, которую дают в нашей столовой. Время, странная вещь. Вот ученые говорят, времени нет. Если бы человек не придумал время, то так бы и жили, без него.

Я же придерживался иного мнения. Есть дни, которые пролетают, оставаясь в памяти на долгие годы. Помню, когда рыжая Лена стащила с себя платье, поцеловала меня. То, что она старше меня на десять лет, оказалось большим плюсом. Все же возраст женщины виден не по паспорту, а по фигуре.

Зато, когда меня заставили драить на кухне котлы от жира, день тянулся крайне медленно. Да и ночь не быстро пролетела. Хотя, я относился к элите, считался медработником и не должен был дежурить на кухне. Однако жизнь солдата от залета до следующего залета. В мои обязанности входило проверять столовую перед выдачей пищи. Вернее, в обязанности начмеда, которую он доверил выполнять молодому фельдшеру. Не знаю, кто пожаловался ему, что вилки не вымыты, с кусками обеденной каши, получили все – и я, и повара, и дежурная смена.

Что же, из «туши» получился ускоритель времени не хуже рыжей Ленки. Удовольствие, правда, специфическое.

Судя по моим подсчетам, приближается время ужина.

Порыв ветра заставил меня схватиться покрепче за опору. Черт! Возможно, я думаю не о том, но какая же красота! Почти одинакового, коричневого цвета поле и небо, гротескные фигуры зданий колхоза, медленно доживающих свой век, и трупы мутантов.

Кроме одного.

Пока я втыкал в уродливую красоту Зоны, Трофимыч скинул рюкзак, отстегнул магазин и методично вставлял патроны. Залезет, пошарит в кармане рюкзака и наполняет железную коробку.

– Восемь, – сказал он.

Я еще раз посмотрел на внутренние часы.

– Нет, еще шести нет, – поделился я временем.

Он тяжело вздохнул.

– Восемь патронов осталось. Да и те, заныкал в рюкзаке, – объяснил он цифру.

– Чего так мало? – удивился я.

– А сколько надо? – спросил он у меня, одновременно внимательно разглядывая действия живой «туши».

– Нам выдают по четыре рожка, в каждом по тридцать патронов, – начал я рассказывать, – вот когда в караул заступаешь или, не дай Бог, в патруль на Границе.

Трофимыч поднял голову:

– Я бы вам, военным, выдавал один патрон. Чтобы вы, еще до входа в Зону, успели застрелиться.

Я устал за сегодня. Реальный холодный ветер, реально шершавые от ржавчины рельсы, реальный мутант, сталкер, облака…

И в тот же момент, ощущение свободы, когда нет за спиной ни обязанностей, нет долгов перед родиной, начмедом, сержантами.

Так, вот чего он понты кидает?

– Не знаю, Трофимыч, сколько надо, но четыре на тридцать равно сто двадцать патронов. Этого для такого опытного сталкера хватило расстрелять стаю псов, тушек и еще осталось. Правильно говорю, да? – с издевкой спросил я.

– Эх, молодежь. Счетоводы на калькуляторе. Тебе в части патроны под роспись дают? Да. Почему? Да на учете они, Кузьма. Каждый патрон. Если ты потеряешь или продашь патрон, тебя так следователи трясти будут, что волосы из носа повыпадут, – начал объяснять сталкер, – а если найдут у меня, гражданского, патрон, то впаяют срок от трех лет.

Он подвигался, прислонился спиной к опоре и продолжил:

– Теперь подумай, сколько стоит патрон у вас, а сколько в Зоне.

Хитрый Трофимыч. Вроде и учит, рассказывает, заодно проверяет, знаю ли я цены. Если знаю, то логично предположить, что торгую.

– Не знаю. Без особой разницы, что у нас, что там. – Я специально выделил интонацией последнюю фразу. Пусть знает, для меня дом с другой стороны Границы.

– Ну, почти. У вас восемь баксов, у нас два, максимум.

– Сколько? – спросил, и чуть не свалился от удивления.

– Теперь считаем, успел спалить два магазина, значит шестьдесят на десять, равно… – он сделал паузу.

– До фига, – ответил я. Почти пятьсот баксов!

– Следующий момент. У вас, военных, все под роспись, у нас же неучтенка. Сегодня твой магазин, завтра продал Семену и стал его. Без бумажек и проволочек. Вот к сумме приплюсуй переход через блокпост, когда надо приплачивать за каждую железяку, – объяснил Трофимыч и вставил магазин в автомат.

Становится ясно, почему сталкера нас так не любят. Обдирают их как липку, забирают на входе кучу денег, на выходе – артефакты переполовинят. Да и не знаешь, что выкинет в следующий раз стоящий на блокпосту сержант Баранов.

Месяц назад, когда снег лежал высокими сугробами, застрелили мужичка при пересечении Границы в неположенном месте. Заметили его, дали предупредительный выстрел, он же, плохой человек, начал стрелять по патрулю из пистолета.

Правда, по пьяни, солдат, который дежурил, болтал, что сначала автоматные выстрелы слышал и только через минут десять из пистолета. Рассказчика потом лечили в лазарете, по почкам ему сильно надавали за такие разговоры. Так он кровью мочился неделю, но про тот случай ни разу больше не вспомнил.

– Ты не переживай, – Трофимыч осторожно надел рюкзак, – я, когда службу нес, тоже всех гражданских считал за уродов. Потом, когда по болотам и полям Зоны полазил, наоборот, стал считать военных.

– А теперь? – задал я вопрос.

– Теперь меня пора списывать. Чуял, как собака колбасу, что рядом опасность. Повелся на обманку Зоны, решил «разрядка» и есть беда, – сказал он, и добавил: – Если ты про людей, то нет плохих военных или сталкеров. Есть люди, которые забыли разницу между плохим и хорошим. Вот когда в какой-то группе плохих становится большинство, тогда да, тогда всю группу надо под откос пускать.

– Это как?

– Да просто. Если один ходит с камнем на душе, Бог ему судья. Когда же трое из трех убийцы, то они уже просто бандиты. Чего их жалеть-то?

Я промолчал.

– Люди. Ты их жалеешь, они тебя нет. Глянь-ка, что тварь удумала, – сказал сталкер, махнув в сторону живой «туши» стволом автомата.

Автомата, в котором осталось восемь патронов.

11

Туша медленно переставляла ноги. Мерзкое на вид тело. Подоспело сравнение, точно вытащили раздутый труп свиньи, который пролежал в болоте несколько дней, покрасили в коричневый цвет. Ветрянка находилась метрах в десяти от здания колхоза. Там схрон, в котором тепло и уютно. Где металлическая дверь дает надежду на защиту от этих зоновских уродин. Здание имело форму прямоугольника. Крыша, вернее ее остатки, цвела. Плесень, или мох, покрывал наростами шифер, придавая мрачный вид. В детстве, когда находили кусок волнистого листа, прыгали от радости. Разводили костер и бросали шифер. Потом спор, кто ближе встанет у костра, не отойдет в сторону. Огонь разогревал шифер и он, трескаясь, издавал резкий звук. Отлетали кусочки. Иногда в ногу стоящего. Однажды моему другу кусок порезал ногу. Орал, плакал, получил от мамы. Зато, с какой гордостью он потом показывал замотанную бинтом голень. Нам было по десять лет.

Эх, правду же говорят, мужик, это случайно выживший мальчик.

Мы подошли к зданию колхоза с торца, теперь я мог рассмотреть и большие заколоченные окна. Дверь же осталась распахнутая. Вот оно что!

– Она что, крадется ко входу? – озвучил свою мысль.

– Да. Тварь хитрая. Видел отметины на двери? К телу они попытались добраться, поесть им, понимаешь, хочется мясца человеческого. Ударили, понаделали дырок, а там аномалия бесится, свои новые владения осваивает. Чудно, сама убила бандюгу и никому его не отдает, – разговорился Трофимыч.

– Я думал, топором дверь ломали, – сказал я. Где-то вдалеке мелькнула вспышка света. Не успел вовремя закрыть глаза, и цветные пятна затанцевали хороводом. Приглушенный гром достиг нас через минуту. Сбили с мысли! Хотел же что-то важное спросить у сталкера!

– Гроза к нам идет! – продолжил Трофимыч. – Самое интересное, что «тушу» можно и ножом зарезать. У них спина защищена наростами, а вот морда и брюхо уязвимы. Некоторые потом отрезают им уши.

– Уши? – уточнил я, все еще видя перед собой цветные мушки.

– Да. Слышал о баре «Один зиверт»? Там друган мой, Бармен заправляет. Легко узнать, особенно по татуировке на пальцах. Так вот, он любит готовить из деликатесов Зоны различные блюда. У него есть собственные рецепты и собственные гурманы. Вот он для них и готовит, например, блюдо «Уши туши» в собственном соку.

Еда. Сейчас навернуть порцию, да еще с кетчупом! Хоть в собственном соку, вытирая потом тарелку хлебушком. Кирпичиком белым, порезанным толстыми ломтями, и до блеска! В животе заурчало.

Трофимыч закончил вспоминать, поднял автомат, прицелился. Я приготовился услышать, как выстрел разрывает воздух, составляя конкуренцию грому.

Нет, сталкер опустил оружие. Вспомнил!

– Трофимыч, это же большая «туша» орала? Ну, это, пацаны! – спросил я и постарался скопировать скрежет.

– Какая, большая? – Трофимыч глянул на меня. Морщины пролегли по его покатистому лбу, видимо, он размышлял, пытаясь просчитать варианты. – Тьфу. Забываю, что ты салага из военных. Гордись, Зона тебя встретить послала не просто «тушу», – Трофимыч, плюнул вниз на труп, – а саму «псевдотушу»!

– Трофимыч, что саму «псевдотушу»?! – я аж нагнулся вниз, чтобы оказаться поближе к сталкеру. – Можно вопрос?

– Говори, – разрешил сталкер.

– В чем разница между «тушей» и этой большой тварью? – невинным голосом спросил я.

– Чтоб ты жил долго и счастливо, – проворчал Трофимыч, – ну как тебя угораздило здесь оказаться? Знал бы, что ты такой, слово бы подобрать, не обидное… Во! Информативно не подготовленный, то вообще выбил бы себе пропуск на месяц. Ходил бы каждые выходные в город, купался, брился, чувствовал себя человеком. Еще бы парням коньяка для разнообразия приносил. Тьфу!

Он замолчал, начал рыться в карманах.

– Трофимыч, да откуда мне знать? – спросил я после очередного раската грома.

– Не знаю, как у вас в части слухи расходятся, и кто их распускает. Однако с другими я общался, так они тварей лучше меня знают. То просят рассказать, есть ли черный «кровохлеб», то про «торка», у которого на спине баллоны с надписью «хлор». А ты, наоборот, ни черта не знаешь. Двоечник, – разошелся сталкер. Видимо не только у меня адреналин вырабатывается. Разговорился он, наезды на меня, необидные, как ребенку высказывает.

– Торк?

– От слова торкать, цеплять. Если «торк» тебя зацепит, кусок мяса вырвет…

Он наконец-то достал монокль, и начал смотреть на мутанта. «Туша», обтирая боком каменную кладку, приблизилась к двери. Медленно, словно зная, что там маленькая сестра молнии, той, которая над нашими головами.

– Так все же «туша» кричала? – спросил я.

– Она. Сильнее обычных мутантов, больше и хитрее. Не понятно, как голоса научилась копировать. Последнее что услышит, то и повторяет. Заманивает в камыши, а потом рвет на части. Помню мальца, хороший парень, глазастый, умный, – при последнем слове Трофимыч оторвался от монокля и уставился на меня. Понятно, подразумевает, что я противоположность, – вот только добрый. Услышал стон и побежал помогать. Схарчили его свиньи.

– Жалко, – согласился я.

Черт, если бы мне не дали в проводники сталкера, то путь закончился в здании колхоза? Получается, что так. Печальная тушенка – паленая водка! Однозначно выставлюсь в баре. Как там название, «Один зиверт»?

Темное небо разрезала косая линия света.

– Смотри, чует аномалию, чует. Бесится. Представь, кусок мяса лежит на тарелке, а ты его есть не должен, – сталкер внимательно рассматривал здание, – однако, это же не повод есть людей, да, Кузьма?

– Так он бандит, – насупился я, обиделся на кличку.

– Все равно человек. Похоронить не похороним, надо отомстить. Запомни, Кузьма, если наезжают, то надо давать сдачи. Или будут на тебе ездить, помыкать тобой. Сдача должна быть адекватной. Проломишь череп за то, что послал тебя, сядешь в тюрьму, – задумчиво рассуждал сталкер, не отрываясь от монокля.

– Лады, – спросил он, – ты как хочешь, сидя ночевать на ветрянке или пробежаться чуток, но в тепле и уюте?

– Лучше сидя в тепле, – сказал я.

– Тогда я пошел, пока «псевдотуша» пытается еду себе раздобыть. А ты сиди, как молния ударит в ветрянку, мечта твоя исполнится. Будет тебе и тепло, и даже чуток жарко, – сказал Трофимыч.

– Понял, – ответил я, – готов бежать.

– Не готов, – резко обрубил сталкер, – сначала берешь монокль, не крутишь ничего и находишь третье окно. Считать от края с зеленой дверью. Говори, что видишь?

– Досок там не хватает, забито плохо, – сказал я.

– Правильно, это второй вход. Выбили, чтобы не обходить к двери, если из Зоны идешь к Границе.

– С другой стороны двери нет? – уточнил я. Хотя понятно, была бы, не выламывали доски.

– Так завалено все. Специально сделано, оборону держать надо же от тварей этих, – сказал Трофимыч и кивнул в сторону двери. Кого именно он имел в виду, мутанта или бандита, я уточнять не стал.

– Теперь чистишь обувь от комьев грязи, вешаешь сумку, да так, чтобы не зацепилась, когда нырнешь в проем. Понял? – забирая у меня монокль и пряча его во внутренний карман, сказал Трофимыч.

– Да.

– Не да, а так точно! – гаркнул он. – Соберись, Кузьма, это тебе не сто метров сдавать на норматив. Тут пересдачи не будет.

– Так точно, – сказал я и ощутил, как непроизвольно расправились плечи. Сил прибавилось, будто в меня влили допинг. Вот великая сила армии! Задача получена, как выполнять объяснили, дело за малым – не налажать!

– Выполняй, – приказал Трофимыч и продолжил: – Там створки. Ныряешь, я за тобой и закрываемся на ночь. Будут стучать, не открывай, ясно?

Шутник. Я вытирал пальцами комки грязи, стараясь скидывать и не зацепить сталкера. Радует одно, что бегу первый. Трофимыч проделывал то же самое, и я с завистью смотрел на его сапоги.

Молния. Гром. Визг.

Псевдотуша протиснулась в дверь, когда «разрядка» откликнулась на молнии в небе. Вспышка, и тварь заверещала! Я ее понимал. Она голодная и я голодный. Вот только я не хочу обедом становиться.

– Черт! – выругался Трофимыч. – Все, Кузьма, хватит марафет наводить. Быстро слазишь и бежишь. Вопросы есть?

– Ружье и патроны, – сказал я.

– Даже не думай подбирать. Потеряем время, запутаешься еще. Надо было тебе разрешить его достать, ошибся я чуток, – сказал Трофимыч, – ну что, поехали!

И под визг псевдотуши мы полезли вниз…


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 | Следующая
  • 4.6 Оценок: 5

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации