Электронная библиотека » Дмитрий Григоренко » » онлайн чтение - страница 3


  • Текст добавлен: 12 декабря 2017, 19:00


Автор книги: Дмитрий Григоренко


Жанр: Боевая фантастика, Фантастика


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 3 (всего у книги 25 страниц)

Шрифт:
- 100% +

От этих воспоминаний дрожь пробежала по спине. Нервничаю. Оно и понятно. Пройти путь с болтом в руках. Да, аномалий мы не встретили, а значит справились.

– Колхоз хилый на вид, – поделился я впечатлениями.

– Конечно, строили еще при первом секретаре КПСС, – ответил Трофимыч, – давай болт кидай.

– Так вроде все видно, – удивился я.

– Соглашусь, Кузьма. Я ж тебя заставляю бросать, чтобы ты опыта набирался. Когда сам топаю, то половину пройденного шагаю без болта. Так что кидай, – объяснил сталкер.

– Трофимыч, честно, устал я. Сил нет, ни болт кидать, ни ногами передвигать. Да и жрать хочется, – начал давить на жалость.

– А, лень им все, а потом на аномалию попадут и все кишки по веткам намотает.

– Трофимыч, какие ветки? Мне бы в укрытие, в том здании, где ты говорил. Тушенку вскрыть и даже холодной съесть!

Трофимыч поравнялся со мной, хлопнул по плечу:

– Надо знать местный фольклор. Это реальная история о ромбе «Закона». Потопали, уговорил старика. Вон здание, с дырявой крышей, это и есть наш дом. Там подвал, где раньше хранили овощи. Что главное, дверь там – толщиной с бревно. Любой Всплеск переждать несложно.

– Двери не закрываются? – спросил я.

– В смысле? Закрываются. Зверье-то тут шастает, псы, кабаны.

– Нет, на замок, – попытался объясниться я, – ну вот, повесил навесной и все, ключ у меня, а остальные лесом. Вернее, полем.

Трофимыч остановился, я следом за ним. Он внимательно смотрел, как бы ощупывая взглядом. Брови сошлись в одну линию.

Я медленно домотал грязный бинт, подергал за болт, проверяя, крепко ли привязан. Крепко. Положил его в карман бушлата, где лежали патроны к ружью. Пауза затянулась.

– Не хочу просто стучаться в закрытые двери, – поясняю свой вопрос.

– Кузьма, за такие намеки морду бьют. Если узнают, чей замок, то разговор короткий.

7

– Расстрел? – спросил я.

– Нет. Привязывают перед Всплеском на улице. За жизнь видел одного, оставшегося в уме, – буднично, о страшном сказал сталкер.

– Как? – удивился я.

Провести под открытым небом во время Всплеска и остаться нормальным – это чудо. Это как исцеление, после визита к шарлатану – экстрасенсу. Невозможно.

– Как, как… Заметил осколок бутылки из-под водки. Пилил так, что кожу до мяса подрал. Хотя понимаю его, жить-то всем хочется. Вот он с началом Всплеска и ломился в бар, откуда его выгнали. А куда ему еще? Представь наше удивление. Всплеск, стук. Открываем на свой страх и риск, а тут он вваливается.

Я увидел яркие эмоции на лице Трофимыча. Он стал другим, будто снял с себя противогаз.

– И чем история закончилась? – серьезным голосом спросил я. Да уж, тут не до шуток. Сталкеры, оказывается, ребята серьезные.

– Кузьма, ты точно идиот. Говорю, наказание – под Всплеск! Вот и его вывели через неделю. И в тот раз битого стекла рядом не оказалось.

– Я понял. Однако был обязан спросить, – сказал я.

– Ты думай, что спрашивать. Местный пейзаж не располагает к созерцанию горы Фудзиямы и поэтому люди у нас вспыльчивые.

Трофимыч разговорился. Задела его история. Ветер почти стих, да и от движения стало теплее. Я перестал дрожать. Что ж, как там говорил начмед? До бара, выпить, пошариться и домой. Артефакт, который подарил начмед, у меня завернут в платок и запрятан за подшивку. Обычно туда пачку сигарет прятал от старших, а тут артефакт поместился. В кармане тысяча денежных знаков, хватит на выпивку выставиться Трофимычу. В знак уважения за науку.

Мы двинулись по дороге к зданию, где нас ждало самое большое счастье в мире – еда и спокойствие.

Я улыбался. Со стороны это выглядело, как оскал волка. Небритое узкое лицо, уставший вид, грязь, начиная от ворота бушлата и заканчивая берцами.

– Ты чего скалишься, как бомж в подворотне? – нарушил мою внутреннюю идиллию сталкер.

– Это же здание нам нужно? – я указал на сарай. Продолговатое здание, с большими окнами. К нам он стоял торцом, деревянная дверь плотно закрыта. Свинарник? Колхоз?

Нет, я Зону не пойму. В ней, по слухам, находились ржавые остовы мостов, разбитые пятиэтажные дома, покореженные линии электропередач. Тут же – нормальные двери, с чуть облезлой краской. Возможно, дело в удалении от атомной станции? Это как удаленные от эпицентра войны города во времена Второй мировой войны. Дед рассказывал, как в городах, где война прошла не огнем и сталью, а отдаленным эхом, менялись взгляды людей.

Гибнут люди на фронте, а у них дискотеки, хлеба в достатке. Сначала. Потом уходили мужики, а возвращались похоронки. Сразу рушился их уютный мирок. Хлеб, продукция, снаряды, шинели, танки. Все на фронт, за тысячу километров, который оказался так близко.

Так и в Зоне. Вот блокпост, за ним поля и колхоз. Да, опасно, Трофимыч прав. В Зоне везде опасно, просто в приграничье низкий уровень. Я представил, как на вертолете меня высаживают в средней полосе. Сколько минут я бы прожил?

– Да, это. Странно, весь день гложет меня, ломает. Думал, псы появятся, так нет, тишина вокруг. Аномалия? Обогнули. Может ты фартовый, Кузьма? – поглаживая щеку, спросил сталкер.

– Ага. Удачи полные штаны. В Зону попал без отдыха, собраться не успел, аномалию еще до Границы поймал… – начал перечислять я.

– Фартовый, это заявка на успех, Кузьма. Если удача с тобой целуется, то тебя могут взять в нормальную группу. Вот собираются на дело сталкеры, а не хватает человечка. Оп, а тут вспоминают, да есть же паренек фартовый! Или в группировку вступить. Нет, с «Законом» тяжело, они ребята странные, удачу так себе признают. «Просторовцы» молодцы, запишут тебя в свои ряды за милую душу! – разошелся Трофимыч, начиная с истории про паренька, который замок повесил.

Мы приближались к зданию свинарника. Шум от лопастей ветрянки стал сильнее. Громкое шуршание, как будто разрезали тупыми ножницами огромный лист ватмана. Интересно, а воздух оценивают по жесткости? Или только скорость ветра? Приятное дуновение на пляже и холодный горный ветер – две разные вещи, как выражался пропавший солдатик по кличке Крыса.

– Помню историю, про паренька удачливого. Так его взяли в большую группу из десяти человек. И вот – точка привала. Этот идиот…

– Фартовый – идиот? – уточнил я.

– Эти понятия сходные по смыслу. Поверь опыту, – сказал Трофимыч и потрепал по плечу, – и этот идиот отошел отлить. Сам, без подстраховки. Короче, он за деревцем встал, струю такую туда-сюда поливает, а брызги от нее до земли не долетают. Он в крик и тут перед ним морда появляется.

– И что?

– Не что, а кто. Кровохлеб липучий. Да не сам, а с братом. Фартовый еще покричал секунд десять, а потом и сталкеры подбежали. Говорят, много автоматных «рожков» спалили, однако на пару тварей стало меньше бродить по Зоне.

Я помотал головой. Вдруг стало плохо и пропускаю предложения?

– А фартовый?

– Похоронили его, как положено. Многим жизнь спас своим «поссать». Пара кровохлебов могут такое устроить, заикой станешь на всю жизнь. Если выживешь.

– Убил его кровохлеб? – уточнил я.

– Да, Кузьма, я так и сказал, – сталкер показал свою фирменную улыбку, – понимаешь, можно быть для себя фартовым, а можно для других.

По окончании поучительного рассказа про фартового, мы приблизились к перекрестку дороги. Я оглянулся. Пятна коричневого цвета, неровное поле, с холмами и наростами из поваленных деревьев. Кровохлеба не наблюдалось, и это придавало оптимизма.

Хмм, фартовость и есть причина, по которой меня таскает за собой сталкер? Нет, глупость. Он надежный. Так мне сказал прапорщик, которого я видел первый раз в жизни.

Мне захотелось поддеть сталкера. Нет, не по-злому, когда посылаешь на фиг человека. По-товарищески поддеть.

– Не знаю, как и кому, фарт, но думаю, мертвая собака не к добру, – сказал я.

– Собака? Где ты ее нашел?

– Как где? На асфальтированной, за поворотом. От части минут двадцать езды. Трофимыч, путь один, ты ж должен был ее видеть, – удивился я.

– Нет, не наблюдал. Большая? – поинтересовался сталкер. Он, как и я, посмотрел по сторонам, думая о чем-то другом.

Спрашивал для поддержания разговора. Видимо, мы в точке отдыха, раз он поддержал беседу. Вначале-то, кричал, не болтай!

– Да на тату похожа, – вальяжно сказал я.

– На какое тату? – насторожился он.

Мне бы промолчать, но сердце стучало – поддеть.

– Да на кисти у тебя.

– Нет, ты ошибся, – протягивая последнее слово, сказал сталкер, – у меня там переделанная тату. Была овчарка, а потом глаза ей закрыли, как у Незрячего пса.

Он резко вытянул верхнюю конечность, чуть не дав мне по носу. Типа, на, смотри, салага.

– Ну да. Так в машине и сказали, странно, чего она оказалась за Периметром, но да – это пес Зоны.

– Пес Зоны… – повторил сталкер, – привет от Зоны… Двинули, фартовый. Скоро тушенку есть будешь, ложкой. Ты ложку взял?

Меся грязь, мы оказались у двери. Зеленая краска потрескалась и сползла. На ней оставались следы от ударов – то ли молотком, то ли топором. Ветрянка шипела, иногда сильнее, иногда слабее. Сталкер втянул воздух носом, по лбу пролегли морщины. Он дернул ручку двери на себя. Скрип от ржавых петель совпал с яркой вспышкой. Я, стоя за его спиной, увидел маленькую молнию, которая вспыхнула голубым цветом.

Трофимыч сделал шаг назад, отталкивая меня в грязь. Автомат мирно лежал на локтевом сгибе и был направлен в глубь свинарника. Приклад упирался в плечо, сталкер сжался, как пружина.

Молния пробежала еще раз по полу помещения. Зашипела. Чертова ветрянка, перекрывала шум этой аномалии.

– «Разрядка», – выдохнул Трофимыч, – доставай болт.

Я хотел спросить зачем, но выглянув из-за плеча сталкера, все понял.

На земле лежал труп.

8

Вот странная особенность организма или личности. В момент опасности, все окружающее меня, становится проще. Будто мозг начинает работать в ускоренном режиме, отбрасывает лишние, ненужные детали, оставляя только важную информацию для выживания. В этот момент блекнут яркие краски, зато становится видно темные тона и оттенки. К звукам мира присоединяется легкий шум в ушах, как шипение моря. Сердце стучит громко и четко, не сбиваясь с ритма. Частота сокращений зашкаливает, как будто я иду на марше.

Ветер, дующий весь день, почти выветрил вонь от спаленного тела. Почти. Мне хватило лишь раз вдохнуть этот отвратительный запах. Черное пятно на лице, жирной кляксой изменило глаза и лоб сталкера. Головешка. Точно сунули его в огонь, помешали угли и тут же вытащили.

Так, где вторая точка? Я четко знал действие электрического тока на организм человека. Первая точка, место, где произошло прикосновение к телу. Например, прислонился к оголенному проводу спиной и получаешь отметину. А вот вторая точка – это место выхода маленького электрического смерча.

Сталкер лежал, вытянув в нашу сторону обожженный обрубок руки. Рядом лежал автомат. Ясно. Электрический ток пробежался по телу мертвеца, преобразился в тепловую волну, и вышел в соприкосновение с металлом. Как нас учили, чаще всего смерть наступает от остановки сердца.

И как там Трофимыч произнес – «разрядка»… Это не двести двадцать вольт.

Аномалия представляла собой голубой дымок, который внезапно превращался в облако разрядов. Молнии шипели и искрили.

Я полез в карман, наткнулся на пачку патронов, затем болт.

– Быстрее, – строго сказал Трофимыч, и, точно читая мои мысли, добавил: – видная штука! Особенно ночью. Видишь, как хитро спряталась, в помещении, чтобы ее не видели. Обычно «разрядка» под проводами стелется, где раньше пролегала линия электропередач. Тут же совпали и ветрянка, и провода, и здание колхозное. Чего он в нее полез?

Трофимыч присел, стал внимательно разглядывать труп. Он стал похож на следователя-криминалиста на месте преступления. Я отвернулся. Обожженный труп неприятное зрелище.

Порыв ветра принес очередную порцию паленого запаха тела. Есть перехотелось.

– Не знаю, – запоздало ответил я на вопрос.

– Кузьма, складывай два плюс два. Не ленись. Вчера Всплеск был, вот он его и загнал в убежище. Представь, небо давит на тебя, воют собаки, психика трещит по швам, как пакет молока, брошенный об стену… Ты никогда не кидал пакет молока? – спросил Трофимыч.

– Нет. Падал когда-то в супермаркете, – признался я. «Супермаркет» показалось таким странным словом, не правильным.

Я со сталкером поменялся ролями. Теперь я прикрывал его спину, он же бросил болт возле головы погибшего. Голубое марево не отреагировало. Видимо оно находится в пассивном состоянии. Что бывает, когда активируется, я уже знал – труп.

– Попробуй. Сначала пакет летит с высокой скоростью, потом ударяется об стену и кажется, есть шанс остаться ему целым. Это обман, Кузьма. Он лопается, заливает все молоком. Так и человеческая психика под Всплеском. Вроде голова на месте, а внутри уже пусто…

Еще бросок болта.

Я вдохнул чистого воздуха и внимательно глянул на тело. Странный сталкер. Длинное кожаное пальто, высокие черные берцы, но с какими-то шипами. Для понтов, что ли, прикрепил? Штаны военные, правда не наши, а австрийские – более темные и монотонные. Свитер под горло и опять чертов ожог в виде кляксы на лице. Рядом с автоматом лежал спортивной рюкзак, с эмблемой футбольного клуба.

– Пших!!!

Волна звука и света ударила меня, пришлось спрятаться за стену. Вспышка, ярко-голубые змеи, расползлись по всему помещению. Звук же мне напомнил шуршание ветрянки.

– Ну что родная, еще не наелась? Шипишь мне тут, молодого пугаешь…

Я обратил внимание, Трофимыч относится к Зоне, вроде как к живой: и травинка, и аномалия, и артефакт. Он к ним обращается нежно и ласково.

Псих, поставил я диагноз Трофимычу. Хотя, да, как все у Зоны выверено получилось сделать ловушку. Находится аномалия в помещении, чтобы скрыться от взгляда. Рядом ветрянка шумит. Правда не понятно, почему дверь покоцанная, хотя она тоже помогла, не выпуская свет от разрядов.

Хищная аномалия, злая. Подлая.

– Кузьма, смотри сквозь нее. Видишь широкий люк? – спросил Трофимыч.

Я провел рекогносцировку. Так, длинное помещение свинарника, стены с забитыми фанерой и досками окнами. Раньше свиньи, как солдаты в шеренге, стояли по бокам и хрумкали, хрумкали. А вот противоположный край использовался для технических нужд. Разломанный стол, шины, и железные ворота на полу.

– Там, где створки железные? – уточнил я.

– Да. Как правильно называется место укрытия сталкера?

– Точка… Нет, схрон, – ответил я.

– Молодец, учишься, – криво усмехнулся он.

Трофимыч! Тут труп под ногами, аномалия, которая плюется электричеством, а он мне экзамены устраивает!

– Кузьма, нам туда, в схрон. Ворота железные и створка приварена намертво, а ко второй привязана веревка. Нырнул, потянул, и все, ты спрятался. Захотел проветрить, открыл маленькую бойницу и куришь себе, – задумчиво произнес сталкер, – вот этот туда и бежал сломя голову. Ну и сломал. Судьба. Забеги он с другой стороны, где окно выбито, и живой бы остался.

– Хоронить будем? – спросил я.

– Кого?

– Сталкера, – удивился я. Может у них не принято? Типа, под Небом останется, и душа в рай улетит?

– Ну как найдем мертвого сталкера, похороним. Мы же не звери. Или наоборот, такие звери, что остальным даже мертвое не отдаем?

– Трофимыч, я серьезно спрашиваю. У вас все строго, вон замок повесишь и капец. А что с этим делать-то?

Трофимыч встал с корточек и сказал:

– С ним? Мы пойдем водку пить в подвал. Бандит, он, Кузьма, вот пускай его свои же и хоронят.

Блин. Теперь понятно, почему он так одет. Да я бы и сам догадался, не будь уставшим и голодным.

– Проблема в другом… – продолжил Трофимыч.

Договорить он не успел. Я стоял спиной к открытой двери и слева, где-то за цистерной послышался старческий стон:

– Пацаны, помогите…

Мерзкий голос, неприятный.

– Пацаны…

Такие ощущения возникают, когда вилкой по дну тарелки шкрябают. Визгливый, слова вроде и понятны, а все равно мурашки по коже. Хочется разбить тарелку или лицо, тому, кто так скрипит.

Потом мир взорвался от наших действий. Трофимыч выскочил из помещения, на ходу дергая затвор. Гулкое клацанье. Движение большим пальцем и автомат поставлен на стрельбу очередью. Сам сталкер слегка присел, выставил вперед правую ногу и свел локти ближе к туловищу.

– Свиньи! – крикнул он ругательство.

Почему свиньи?

Очередь ударила по ушам. Гильза из цветного металла, выброшенная из коробки, попала мне в щеку. Горячо! Хорошо, что я ощутил боль. Это взбудоражило меня, послужило свистком на старте гонки. Как оказалось, гонки за жизнь.

– Кузьма! Беги!

Самое неприятное в такой момент, понимать, что ничего не понимаешь. Звуки от выстрелов били по барабанным перепонкам, а я не мог понять, куда бежать и почему в кустах за цистерной прячутся свиньи. Или это друзья умершего бандита?

Трофимыч стрелял короткими очередями. Как только ствол автомата начинало уводить вверх, он опускал крючок. Стрелял на голос. Вот, а еще говорят, что сталкера первыми не открывают огонь на поражение. Только так, от себя отпугнуть.

– Прямо, через поле сейчас побежишь, – не оборачиваясь, зло сказал Трофимыч.

– Пацаны, помогите!

Голос раздался за цистерной, с удаленного от нас края. Там, где коричневая, годами не кошенная трава была похожа на волны.

– Гнида, свиная туша, – странно выругался сталкер.

В этот миг моей жизни из-за цистерны появились мутанты. Теперь я понял, почему так ругался мой проводник. Мутировавшие свиньи. Тушки, когда-то принадлежавшие к виду домашних животных, заметно раздались. Коричневая шкура имела линейные разрывы длиной с пачку сигарет. В этих разрывах виднелось мясо. На спине чешуйки – наросты, как грибы-паразиты на деревьях.

Три мутанта с невероятной скоростью неслись к нам. Скажу честно, хорошо, что я давно не ел, иначе запачкал бы одежду рвотой. У нормальных свиней на ногах копыта, а у нормальной «туши» – аномально острые копыта. Зазубренные, как тупые пилы на скотном дворе. В тот миг мне показалось, на них висят куски мяса.

Трофимыч замер, на несколько секунд прицеливаясь в движущуюся цель. Несколько секунд, которые растянулись для меня в часы. Будто он хотел показать мне мутантов во всей красе.

– Пацаны, – протянула задняя «туша». Самая большая из трех, и самая уродливая.

Автоматная очередь, еще одна… Клацает затвор. Странно, от грохота почти ничего не слышу, а вот металлический щелчок ясно и четко. Что хочет автомат, я не понимал, зато понимал его хозяин. Одна «туша» уткнулась мордой в грязь. Трофимыч ее достал.

Он вынул пустой магазин и кинул вглубь помещения. Именно таким я запомнил Трофимыча. С автоматом, весь собранный, как стальная пружина, и красиво откинутый магазин. Нет, запомнил не только из-за красоты момента. Это значительный момент в понимании мной Зоны.

Магазин влетел в голубой туман, и здание колхоза вспыхнуло ультрамариновыми молниями.

– Беги!!!

Крик полоснул меня, как ножом, и я побежал, как не бегал за всю воинскую карьеру. На ватных ногах, из которых как будто вынули кости, с ощущением большого куска льда на спине. Да, это настоящий страх.

Я бросился к ветрянке через поле, залитое грязью.

– Кузьма!!! – услышал я окрик. Повернулся на ходу, стараясь думать, как быстрее переставлять ноги, переставлять ноги…

Лицо Трофимыча было страшнее морды мутантов. Я потом понял, это напомнило случай в больнице. Я тогда дежурил санитаром в ночные смены. Привезли девушку, красивую блондинку. Она терпела боль в животе не первые сутки. Пила обезболивающие, говорила маме, что все хорошо. Не хотела шрама на своем плоском животике. Ее привезли в тяжелом состоянии. Аппендикс лопнул, начался перитонит, гной растекся внутри ее живота. Хирург, не помню фамилии, помню, что он курил одну сигарету за другой.

Девочка в бреду шептала: «Не надо шрама, не надо». Хирурга уговаривали сделать все по науке, длинный разрез от мечевидного отростка и вниз, ниже пупка. Он же сделал, как она просила. Многочасовая операция, еще неделю приходили ее родители и угрожали. Если случится осложнение, то суд и все дела…

Девочка поправлялась. Выздоравливала. Хирург провел блестящую операцию. Разрез получился сантиметров пять. В день выписки, когда сняли швы, девушка сказала:

– Вы просто мясник. Зачем сделали такой большой разрез?

В тот миг я стал похож на блондинку, а сталкер – на хирурга. Блестящая комбинация, которую он составил за миг. Комбинация, единственная правильная, где слабым звеном оказался Кузьма Новиков.

Я не знал, что «разрядке» требуется время на восстановление энергии. Вернее, знал, но даже в мыслях не возникало, что через этот голубой туман можно успеть пробежать.

Трофимыч, кинув обойму, не просто разрядил аномалию, давая мне дорогу. Он еще испугал мутантов, и если первая туша просто умерла от пуль сталкера, то остальные шарахнулись назад. Удлиненные копыта глубоко вошли в грунт, огромная масса по инерции завалилась в грязь.

Для меня поле – это клочок грязи и дороги, по которой мы сюда пришли. Для Трофимыча – статическое поле. По поводу такого определения с ним можно поспорить. Для меня прямо – это к ветрянке. Для него – к люку.

Комбинация, как в шахматах. Мы проскакиваем через аномалию и, пока «тушки» в панике, успеваем к воротам. Блестяще. Только я бежал в другую сторону, думая только о том, как переставлять ноги. Старые берцы не зацепились, как следует, на влажном куске глины, и я упал лицом в Зону.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 | Следующая
  • 4.6 Оценок: 5

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации