Текст книги "Новый друг комиссара Фухе"

Поезд тем временем уже замедлял ход, подъезжая к какому‑то захолустному полустанку.

– Нам здесь выходить, – сообщил окончательно проснувшийся Реджинальд. – От этого полустанка до дворррца магаррраджи часа тррри ходу.

Вскоре оба уже стояли на совершенно пустой платформе; впрочем, тут никого не было и до их появления.

Дорога заняла несколько больше трех часов, и когда из‑за поворота наконец показался белокаменный дворец с мраморными колоннами, террасой и разбитым вокруг парком, комиссар обливался потом и валился с ног от усталости. Жаркое индийское солнце к тому времени поднялось в зенит и явно задалось целью поджарить все, до чего могло дотянуться своими огненными лучами.

– Значит, так, – решил Фухе, – я иду во дворец и выкладываю магарадже цель своего визита – насчет наркотиков… Кстати, где их тут искать? А ты не вздумай показываться – а то опять в клетку засадят. Ты мне на свободе нужен. Встретимся в полночь возле вон той беседки в парке. Все понял?

– Понял. Только вы там поосторррожней, комиссаррр…

– Еще чего! – возмутился Фухе. – «На живца» ловить будем, – загадочно произнес он и уверенно зашагал ко входу во дворец, подобрав чемодан, который большую часть пути нес в зубах тигр.

Двое слуг в вышитых золотом одеждах с удивлением уставились на усталого саиба – европейца.

– Скажите, кто вы, и по какому делу явились? – осведомился один на довольно чистом английском.

«Ну да, магараджа даже тигра говорить научил – а уж этих обезьян и подавно, – подумал Фухе. – Небось, тоже жрать не давал.»

– Доложи магарадже, что прибыл комиссар Фухе из Великой, но Нейтральной державы – по делу о торговле наркотиками. Да поживее, а то пресс – папье схлопочешь!

– Комиссар Фухе из Нейтральной, но Великой державы. Прибыл торговать наркотиками, – вслух повторил слуга, чтобы не забыть – и поспешно скрылся в недрах дворца. Фухе устало уселся на свой чемодан и достал» Синюю птицу». От комиссара не ускользнуло, что слуга то ли ошибся, то ли не так его понял. Что ж, это могло оказаться даже на руку.

Ждать пришлось недолго. Фухе еще не успел докурить сигарету, как в дверях дворца возник весь прямо‑таки сияющий дородный бородатый мужчина в атласных одеждах, расшитых драгоценными камнями.

«Тьфу ты, вырядился, как попугай!» – подумал комиссар Фухе и сплюнул на чисто подметенные ступеньки.

* * *

Как оказалось, магараджа был весьма наслышан о делах великого комиссара и» счел для себя большой честью оказать гостеприимство столь знаменитому гостю». Комиссар тоже был отчасти наслышан о делах магараджи, но решил об этом пока не распространяться.

Гостю с дороги была немедленно предложена прохладная ванна с ароматной водой, затем – изысканный завтрак (или обед? – Фухе так и не понял), а после они с магараджей уселись на террасе, попивая из высоких бокалов охлажденный выдержанный кагор и заедая его рахат – лукумом.

– Я рад приветствовать вас в моем скромном жилище, – заговорил первым магараджа, – но я весьма удивлен тому, что сообщил мой слуга.

– И что же он вам сообщил?

– Он сказал, что знаменитый комиссар Фухе из Великой, но Нейтральной державы прибыл сюда торговать наркотиками!

«А он не так прост, этот магараджа, – подумал комиссар. – С ним надо будет держать ухо востро. Я‑то надеялся, он тут же попытается всучить мне партию героина или гашиша! Или у него и вправду нет наркотиков? Но, в любом случае, он может быть связан с этими… тугами.»

– Разумеется, ваш слуга все напутал! – елейно улыбнулся Фухе, вспомнив, как умел улыбаться Джин. – Я по линии Интерпола расследую дело о торговле наркотиками. Что я и сообщил вашему слуге.

– О, харе Рама, все разъяснилось! – просиял магараджа. – Да, но почему тогда вы явились ко мне? – снова нахмурился Рахатлукум Кагор. – Конечно, я рад принять у себя такого гостя, но…

– Все очень просто, – попытался усыпить бдительность магараджи комиссар, – по нашим сведениям, где‑то в этом районе расположена тайная база торговцев наркотиками. Мне порекомендовали вас, как честного и влиятельного человека, у которого я мог бы остановиться и получить необходимое содействие в расследовании. (Комиссар сам дивился, как это у него выходит так складно врать.) Мне надо будет осмотреть окрестности, опросить людей – может быть, кто‑то что‑то знает…

– О, харе Кришна! – облегченно вздохнул магараджа. – Разумеется, я и все мои люди будем в полном вашем распоряжении. Я отнюдь не пуританин, но наркотики… Признаюсь, – магараджа перешел на шепот и наклонился к уху комиссара, – в молодости я и сам баловался этой отравой, но теперь – все! Завязал. В натуре! Раньше у меня во дворце и гашиш водился – так, немного, для себя – но сейчас я сжег всю эту гадость!

Кстати, если хотите, можете осмотреть дворец.

Последние слова магараджи несколько озадачили Фухе. Либо Рахатлукум вел весьма тонкую игру, либо и впрямь не имел отношения к торговле наркотиками. Но оставались еще туги и жертвоприношение Кали. В запасе у комиссара было всего два дня.

– Ну что вы! Разумеется, завтра я с удовольствием осмотрю ваш дворец – но только как прекрасный образец архитектуры и искусства древних мастеров. Помилуйте, какие наркотики? У вас во дворце?!

Оба рассмеялись и дружно допили вино.

– А теперь я, пожалуй, пойду посплю, – сообщил Фухе. – Устал с дороги. А делами займемся завтра.

– Как вам будет угодно. У нас, действительно, темнеет рано… Вот ваш слуга. Его зовут Мумак Сингх. Он говорит по – английски. Мумак Сингх покажет вам комнату. И вообще, если что понадобится – зовите его. Спокойной ночи, господин комиссар. И да поможет вам Шива в вашем благородном деле!

Фухе поблагодарил гостеприимного хозяина, пожелал ему спокойной ночи и отправился вслед за плечистым бритоголовым слугой по полутемным переходам дворца к своей комнате…

Когда слуга удалился, Фухе витиевато и многоэтажно выругался, вздохнул с облегчением и достал пачку» Синей птицы». «Нелегкое это дело – притворяться культурным человеком!» – подумал комиссар, закуривая и швыряя обгорелую спичку на пол.

* * *

…Прошло несколько часов. «Пора,» – решил Фухе. За это время он убедился, что телефон в комнате не работает, зато в одной из стен имеется потайной глазок. Завесив глазок сорванной с окна занавеской, Фухе еще раз прислушался к безмолвию ночного дворца. Ничего подозрительного. Вооружившись пресс – папье и» Парабеллумом» с запасной обоймой и прихватив с собой карманный фонарик, комиссар тихо открыл окно и спустился в сад, благо его комната располагалась на первом этаже.

«А принцесса так и не появилась," – отметил Фухе, пробираясь к условленному месту.

Реджинальд ждал его возле беседки.

– Ну что, невесту свою видел? – поинтересовался комиссар.

– Видел.

– Все такая же полосатая? Ладно, шучу. Что она говорит?

– Ничего особенного за вррремя моего отсутствия не пррроисходило, – доложил тигр. – Только слуги вчеррра таскали какие‑то ящики.

– Куда? Во дворец?

– Нет, к опушке леса. Там есть забрррошенный хрррам.

– А вот это уже интересно. Пошли!

До храма оказалось не слишком далеко. Фухе мельком взглянул на старинные развалины и, включив фонарик, полез в темный провал входа. Узкий луч света выхватил из темноты кусок неровного каменного пола, затем какой‑то жутковатый порнографический барельеф на стене – и почти сразу уткнулся в аккуратный штабель деревянных ящиков, сложенных в углу.

Комиссар молча отодрал доску от верхнего ящика, запустил руку внутрь и понюхал то, что извлек оттуда.

– А вот и наркотики, – удовлетворенно заключил Фухе. – Гашиш.

– Да тут вся ваша стрррана обдолбится!

– Это точно! Но меня интересует еще кое‑что. Гашиш – это для Конга. Пусть хоть сам курит, хоть Интерполу сдает. А моя интуиция подсказывает… Слушай, Джин, ты ищейкой никогда не работал?

– Я, тигррр – ищейкой?! – возмутился Реджинальд. – Да за кого вы меня деррржите, комиссаррр?! И вообще, тут так воняет гашишем, что и собака ничего не учует!

– Ладно, придется самому, – пробормотал Фухе и начал методично простукивать пол каблуком своего бронированного ботинка.

Услышав наконец долгожданный звук, комиссар негромко хмыкнул и, сунув фонарик в зубы тигру, принялся осматривать заинтересовавшую его плиту.

– Ты можешь стоять смирно?! – озлился Фухе, когда тигр в очередной раз мотнул головой, и луч света ушел в сторону. – Сейчас я тебе самому такой фонарь поставлю – как прожектор светить будет!

– Комаррры, – пожаловался Реджинальд и уронил фонарик.

– Почему же они меня не кусают? – осведомился комиссар, подбирая с пола чудом уцелевший источник света.

– Потому что от вас» Синей птицей» несет. А здешние комаррры этого не любят.

Тут Фухе наконец нащупал то, что искал – умело замаскированное железное кольцо – и что есть силы потянул за него. Плита с негромким скрипом поддалась, и из открывшегося чернильного провала пахнуло холодом и плесенью.

– А вот и тайный храм поклонников богини Колли, – констатировал Фухе. – А все почему? Потому что интуиция!

* * *

Часа два комиссар и Реджинальд занимались перетаскиванием различных предметов из храма во дворец и обратно. Фухе успел как следует изучить подземный зал. Судя по покрытой засохшей кровью статуе богини Кали и горе черепов и костей в небольшой кладовке, тут с завидной регулярностью уже много лет приносились человеческие жертвы.

Фухе произвел в верхнем зале, где хранился гашиш, а также в нижнем, жертвенном, кое – какие мало заметные постороннему глазу манипуляции – и остался вполне доволен результатом. После чего он отпустил тигра, велев утром быть наготове, и с чувством честно выполненного долга отправился спать.

За завтраком комиссар пребывал в самом лучшем настроении, много пил, много ел, много шутил, а в под конец поинтересовался:

– Скажите, а где ваша очаровательная дочь Рабиндрагурия? В Дели мне говорили, что другой такой красавицы не сыскать во всей Индии! Почему бы вам не представить меня ей?

– К сожалению… моей дочери сейчас нездоровится, – ответил магараджа, чуть запнувшись. – Но, надеюсь, вы погостите у нас достаточно долго и сможете с ней познакомиться.

– Она больна? Что‑то серьезное? – проявил несвойственное ему участие Фухе.

– Да нет, ерунда, – излишне беззаботно махнул рукой Рахатлукум Кагор. – Так, застарелый сифилис… Ой, что это я, блин, говорю?! – спохватился магараджа. – Простите, господин комиссар, я еще не вполне проснулся и болтаю ракшасы знают что. У нее просто сибирская язва… Тьфу ты, опять на медицинском справочнике заклинило! Простудилась она, вот!

– В такую жару?

– Именно в такую жару легче всего простудиться, – заверил комиссара Рахатлукум. – Если не верите – могу показать вам медицинский справочник.

– Да что вы, я вам и так верю! – замахал руками комиссар. – С чего бы вам врать?! («С чего бы этому жирному брехуну говорить правду?» – подумал он при этом.)

– Кстати, вчера вы обещали показать мне дворец, – вспомнил вдруг Фухе. – Сейчас я как раз не отказался бы воспользоваться вашим любезным предложением.

– О, разумеется, господин комиссар! – магараджа облегченно вздохнул. – Я сам покажу вам все наиболее интересное. Идемте.

И они отправились осматривать дворец.

Проходя мимо двери одной из комнат на втором этаже, Фухе неожиданно поскользнулся на гладком мраморном полу и со всего размаху впечатался плечом в закрытую дверь. Дверь затрещала, но не открылась, зато из комнаты раздался испуганный женский визг.

– Кто это там? – поинтересовался Фухе нарочито громко.

– Моя дочь Рабиндрагурия, – с перепугу сказал правду Рахатлукум.

– Зачем же вы заперли больную? – еще громче спросил комиссар.

– Ее нельзя беспокоить, у моей девочки постельный режим… – залепетал магараджа.

Тут в дверь изнутри забарабанили кулаками.

– Выпустите меня! – услышал Фухе крик Рбиндрагурии.

– Вы слышите? Ваша дочь хочет, чтобы ее выпустили. Думаю, стоит выполнить ее просьбу – тем более, что она уже все равно встала с постели.

– Не лезь не в свое дело, фараон! – зашипел Рахатлукум Кагор.

– Давно бы так, старый козел! – обрадовался Фухе. – Тут у тебя, кстати, еще и гашиш на полу рассыпан – так что теперь не отвертишься! – и комиссар шаркнул ногой по полу, подняв облачко коричневой пыли с характерным запахом.

– Мумак, Саид, Махмуд, Рамакришна, на помощь! – заорал магараджа, поняв, что разоблачен – но в следующую секунду прямо в его распахнутый рот ткнулся ствол» Магнума», а над головой зависло зловещее пресс – папье.

– Давай, кричи громче, дворцовая крыса, – посоветовал комиссар. – Ты как предпочитаешь – чтобы мозги вылетели у тебя из затылка – или вообще разлетелись во все стороны? Выбирай. А то я сделаю и то, и другое сразу.

– Ой, блин, только не это! – не на шутку испугался магараджа.

– Тогда для начала открой дверь и выпусти свою дочь. А потом отведешь меня к телефону, который работает, и я вызову вашу полицию, Интерпол и похоронную команду.

– А зачем – похоронную команду?

Рахатлукум явно что‑то заподозрил.

– Ну надо же будет кому‑то трупы убрать. А вот будет ли среди этих трупов твой – зависит только от тебя самого. Понял?

– Понял, – хмуро кивнул магараджа.

– Тогда для начала выпусти дочь.

Фухе вынул ствол» Магнума» изо рта Рахатлукума и приставил его к затылку магараджи.

– Не волнуйся, теперь твои мозги, в случае чего, вылетят через рот, – успокоил Рахатлукума комиссар.

Магараджа тут же успокоился и достал ключ.

– Извините, комиссар, у вас закурить не найдется? – послышалось позади.

– Найдется, – ответил Фухе и машинально полез в карман за сигаретами.

В следующий миг на голову Фухе обрушился страшный удар, и свет в глазах комиссара померк.

* * *

– …И до часу ночи чтобы этот легавый стал жмуриком, – это были первые слова, которые Фухе услышал, очнувшись.

– А что делать с вашей дочерью? – поинтересовался другой голос, который, как понял комиссар, принадлежал Мумак Сингху.

«Замумачу!» – со злостью подумал Фухе, ощупывая здоровенную шишку на затылке.

– Облом, в натуре, но придется ее тоже кончить, – узнал комиссар голос магараджи. – Слишком много знает.

– Я понял, господин.

– Ништяк, что усек. В час клиенты подваливают. Все должно быть чики – чики.

– Яволь! – ответил Мумак Сингх почему‑то по – немецки.

По коридору затопали удаляющиеся шаги, и все смолкло.

Фухе с трудом сел и огляделся по сторонам. Он находился в крохотной сырой камере без окон; под потолком горела в полнакала засиженная мухами лампочка без абажура. Дверь была окована толстыми листами железа и, как тут же убедился комиссар, заперта.

«Ну почему они никогда не забывают запереть дверь?» – с тоской подумал Фухе. Он исследовал содержимое своих карманов и убедился, что и пресс – папье, и» Магнум» бесследно исчезли. На сигареты и спички бандиты, правда, не позарились, и Фухе немедленно закурил. Тут комиссар догадался посмотреть на уцелевшие часы. Было около половины одиннадцатого вечера. Времени оставалось совсем мало.

Не успел Фухе докурить сигарету, как в коридоре снова послышались шаги, и в двери открылось зарешеченное окошко.

– Ну что, господин комиссар, очнулись? – расплывшееся в довольной ухмылке лицо Мумак Сингха едва умещалось в окошке.

– Это ты меня приложил? – поинтересовался в ответ Фухе.

– Разумеется! – ухмылка Мумак Сингх сделалась еще шире. Фухе очень надеялся, что физиономия индуса сейчас треснет, но этого, увы, не произошло.

– Неплохо, – оценил комиссар. – Но слабовато. После моих ударов обычно не выживают. И ты не выживешь.

Мумак Сингх весь затрясся от смеха, но тут же взвыл, схватившись за левый глаз, в который угодил метко пущенный комиссаром окурок» Синей птицы».

– Первый раз сижу в вашей тюрьме, – сообщил Фухе. – Но должен отметить: окошки в дверях у вас хреновые. Решетка слишком редкая. Ты сам только что убедился.

– Спасибо, что подсказали, – ехидно ответил Мумак Сингх, обнаруживший, что глаз его, как ни странно, цел. – Только вам это уже без разницы. Сегодня у Кали будет в два раза больше пищи, чем обычно.

Фухе невольно вздрогнул, но постарался не показать, насколько его заинтересовали слова Мумака.

– Ага, дрожишь! – по – своему истолковал тюремщик реакцию комиссара. – Ты будешь дрожать еще не так, когда тебя введут в зал Посвященных. Магараджа, этот жалкий драг – дилер, приказал просто убить тебя и его дочь – но мы поступим лучше. Сегодня – ночь Кали. Наша богиня вновь вкусит жертвенной крови – и благодать снизойдет на верных сыновей и дочерей Кали!

Но сначала ты у меня съешь этот» бычок».

Мумак Сингх подобрал с пола угодивший ему в глаз окурок и начал звенеть ключами в поисках нужного. Но тут, видимо, какая‑то мысль пришла в голову тюремщику, и он на мгновение застыл.

– Что, испугался? – подзадорил его Фухе.

– А пусть даже и испугался, – неожиданно легко согласился Мумак Сингх. – Я понял, чего ты хотел! Чтобы я разозлился и открыл дверь – вот тут‑то ты бы на меня и бросился. Да, у тебя был шанс. Но теперь его нет! Я не клюну на эту удочку! Все равно ты скоро отправишься на встречу с Кали.

Тут Мумак Сингха неожиданно заинтересовал окурок Фухе, который он все еще брезгливо держал двумя пальцами. Тюремщик осторожно поднес окурок к мясистому носу, шумно втянул ноздрями воздух…

– Э – э-э, да вы еще и наркоман, комиссар! – снова расплылся в улыбке служитель Кали. – Попросту говоря, торчок! Вот уж от кого – от кого, а от вас не ожидал. О, да у вас еще есть! – Фухе как раз извлек из кармана пачку» Синей птицы».

– А может, и мне дадите сигаретку? – вдруг перешел на заискивающепросительный тон Мумак Сингх. – А я тогда вас совсем не больно зарежу!

– А может, выпустишь? – без особой надежды осведомился Фухе.

– Ну что вы, комиссар, как можно?! Всего за одну сигаретку с гашишем… Нет, не пойдет!

– Ладно, на, травись, – сдался Фухе, передавая через решетку Мумаку сигарету. – Только чтоб не больно резал!

– Да что вы, комиссар, – заулыбался Мумак, закуривая. – Вы даже не заметите ничего! Раз – и перед вами уже Кали.

– Ладно, там видно будет, – мрачно пробормотал комиссар, прикуривая в свою очередь.

– Правильно, правильно, покурите, комиссар, да побольше, – захихикал Мумак Сингх. – Тогда вообще ничего не почувствуете! Ну ладно, пора мне, а то главная жрица ждать не любит. До скорого, комиссар! – и по коридору забухали удаляющиеся шаги.

Фухе остался один. Докурив одну сигарету, он, немного поразмыслив, последовал совету тюремщика и достал следующую.

* * *

Из камеры Фухе, пребывавшего в состоянии полной абстракции, вынесли Мумак Сингх и Рамакришна. Комиссар лишь вяло шевелился и бормотал что‑то невразумительное, вроде: «Мама мыла Раму, мама мыла Кришну, Кришна в харю Раме, Рама в харю Кришне!.. «Это было отнюдь не удивительно: тюремщики насчитали на полу более десятка окурков, а в самой камере стоял ядреный гашишный дух, смешанный с табачным перегаром» Синей птицы».

– Ну вот, и вязать не надо, – заключил пребывавший в благодушно – гашишном настроении Мумак Сингх.

– Зато тащить всю дорогу придется, – мрачно возразил Рамакришна, которому гашиша не досталось.

– Харя Кришны! – подал голос Фухе. – Ну и харя!..

Комиссара действительно пришлось нести почти всю дорогу, поскольку на ногах он стоял плохо, а идти отказывался наотрез. Тем не менее, без четверти двенадцать Фухе был доставлен в храм и на веревке спущен в потайной жертвенный зал.

Рабиндрагурия – стройная черноволосая девушка с широко распахнутыми от ужаса глазами – была уже здесь. Ее не связали – в зале находилось десятка два крепких полуголых мужчин, и бежать девушке было совершенно некуда. Когда из люка в потолке выпал Фухе, принцесса невольно вскрикнула.

– Господин комиссар?! Что они с вами сделали?! Накачали наркотиками?! Изверги! Палачи! Теперь мы погибли!

Рабиндрагурия узнала великого комиссара по фотографиям, которые давно собирала.

– Я сам – м-м н – н-накачалс – с-ся! – с трудом выговорил Фухе и вновь отключился.

Тут глухо застучали барабаны, выбивая какой‑то первобытно – жуткий, засасывающий ритм, участники обряда расселись по местам и затянули загробными голосами:

– Кали – и-и, Кали – ма – а,

– Кали – и-и, Кали – ма – а!..

– Калин‑ка – а, малин‑ка – а, – попытался Фухе включиться в общий хор. Но комиссар все время сбивался с такта и потому вскоре бросил это занятие.

– Кого первого кончать сегодня будем? – спросил один из хористов у другого, очевидно, более осведомленного, не прекращая при этом петь.

– Мужика, – авторитетно заявил другой приверженец Кали, также не переставая петь. – Который комиссар. Он тут тугов искал, это нас то есть, а заодно наркотики. Нашел, однако. И нас, и наркотики – вишь, как обдолбился!

– А принцессу жалко, – вмешался третий туг.

– Теперь уж поздно жалеть. Если сюда попала – выход один…

Неожиданно в зале в одно мгновение наступила тишина. Никто не понял, откуда появилась одетая в серебро и чернь женщина с широким кривым ножом в руке.

– Главная жрица, – пояснил новичкам всезнающий туг.

– Мама! – вскрикнула Рабиндрагурия.

– Твою мать!.. – пробормотал Фухе.

– Теперь твоя мать – великая Кали! – просветила Рабиндрагурию женщина. – Скоро ты предстанешь перед ней.

– И ты меня зарежешь, мама?! – все еще не веря, всхлипнула принцесса.

– Всенепременно, доченька! А ты как хотела? Но сначала мой помощник Мумак Сингх зарежет вот этого дядю. Ты не бойся, дяде не будет больно – он под кайфом. И тебя я тоже не больно зарежу…

Рабиндрагурия заплакала.

– Кали слезам не верит! – наставительно изрекла главная жрица.

Тем временем Мумак Сингх подтащил вяло передвигавшего ноги комиссара к алтарю, располагавшемуся перед статуей богини Кали, и взял протянутый ему главной жрицей ритуальный нож. Обернувшись, Мумак Сингх обнаружил, что Фухе стоит на четвереньках над алтарем, обхватив его руками, и, похоже, собирается блевать.

– Обдолбился, скотина, – проворчал помощник главной жрицы.

– Убей его поскорее, пока он алтарь… тово… не осквернил, – посоветовала ему жрица.

Мумак Сингх схватил комиссара за шиворот.

– Ты готов к смерти? – спросил палач.

– А ты? – в свою очередь осведомился Фухе совершенно нормальным, и к тому же весьма злорадным голосом.

– Я?! А мне зачем?

– А вот зачем, – охотно пояснил комиссар – и в руке его мелькнуло пресс – папье. Хрясь! – и голова Мумак Сингха разлетелась кровавым фейерверком.

– Я же говорил – после моего удара не выживешь, – несколько запоздало заметил Фухе. В другой руке он сжимал» Парабеллум».

– Джин, сюда!!! – что было сил заорал комиссар. – Принцесса – ко мне за спину! Вот тебе нож этого придурка – в случае чего, отмахаешься. Пистолеты заряжать умеешь? Ну и отлично. Джин, Шива тебя побери, где ты шляешься?!! Сейчас мы без тебя всех их перебьем!

– Убейте их!!! – закричала пришедшая в себя главная жрица.

– Как бы пробуйте! – злорадно ответил Фухе.

К Фухе и принцессе со всех сторон бросились туги, на ходу доставая ножи, кастеты, велосипедные цепи, нунчаки, «розочки» из бутылочных горлышек и индейские томагавки; к счастью, огнестрельного оружия у врагов не было.

Фухе хладнокровно разрядил в нападающих всю обойму» Парабеллума», бросил пистолет принцессе на перезарядку, а сам тут же ударом пресс – папье проломил голову подбежавшего к нему туга, вооруженного ржавой монтировкой.

– Это вам не англичане с их войсками и пушками, – заметил комиссар, успокаивая еще одного излишне ретивого туга. – Вы еще моего пресс – папье не нюхали!

Тут в дальнем конце зала раздался торжествующий рык, и во все стороны полетели откушенные руки и ноги.

– Я здесь, комиссаррр! – ревел Реджинальд, вгрызаясь в тела в ужасе вопящих тугов. – За ррродину! За свободу! Тьфу, какой гнусный тип попался! За Ферррдинанда Фухе! За пррринцессу! Что, это опять ты? Я ж тебя только что съел! А, это был твой брррат? Ну тогда отпррравляйся вслед за ним!..

Принцесса наконец перезарядила» Парабеллум», и пистолет вновь оказался в руках комиссара. Опять загрохотали выстрелы, и несколько тугов упали, как подкошенные, так и не добежав со своими удавками до комиссара и принцессы. Главная жрица, увидев, что в живых осталась она одна, бросилась к потайной двери в углу зала. Фухе прицелился ей в спину, но принцесса вцепилась ему в руку.

– Не надо, господин комиссар! Это же моя мать! Я сама!

И, коротко размахнувшись, принцесса метнула широкий ритуальный нож в след убегавшей жрице. Сверкающим, бешено крутящимся колесом нож со свистом пронесся в воздухе и с хрустом срезал голову жрицы у самого основания шеи.

– Круто! – по достоинству оценил бросок Фухе.

– А вы как думали! – улыбнулась Рабиндрагурия. – Это мама меня и научила… На свою голову.

К ним подошел облизывающийся Реджинальд.

– И где тебя черти носили?! – пожурил его Фухе, снова перезаряжая» Парабеллум».

Тигр виновато понурил голову.

Тут комиссар взглянул на часы и заторопился.

– Без четверти час. В час должны подъехать торговцы наркотиками. Надо успеть накрыть еще и их, – и он потащил принцессу к потайному ходу. Тигр не отставал.

Они долго шли по длинному темному тоннелю. Неожиданно впереди мелькнул свет. Фухе приложил палец к губам и на цыпочках подкрался к приоткрытой обшарпанной двери, откуда на пол тоннеля падала яркая желтая полоса. Комиссар заглянул внутрь и с удивлением обнаружил очередного бритоголового туга, сидевшего перед дисплеем компьютера и увлеченно давившего на клавиши. На экране мелькали разнообразные монстры, а туг упоенно расстреливал их то из пулемета, то из базуки, то вообще из бластера. Пару минут Фухе напряженно следил за игрой, забыв обо всем на свете. У него из‑за спины выглядывали Рабиндрагурия и тигр. Наконец Фухе опомнился.

– Это чего? – озадаченно спросил он принцессу.

– Игра такая. «ДУМ-2»называется. В ней… – но комиссар прервал объяснения Рабиндрагурии. Он аккуратно отстранил девушку и шагнул в комнату. Увлеченный игрой туг так ничего и не заметил. «Это, значит, «ДУМ», а это – туго – дум, – заключил комиссар. – Был," – тут же поправился он, вытирая пресс – папье о шкуру вошедшего следом Реджинальда.

«Эх, и сам бы поиграл с удовольствием, – подумал Фухе, – но только чтоб дверь была бронированная и – не забыть запереть. А то будет, как с этим… туго – думом…«Комиссар с сожалением бросил последний взгляд на дисплей и поспешно покинул комнату. Времени до прибытия торговцев наркотиками оставалось совсем мало.

* * *

Все трое залегли в кустах неподалеку от развалин храма. Не прошло и пяти минут, как послышался шум подъезжающих машин, сверкнули огни фар, и возле развалин остановились два крытых армейских грузовика. Из них тут же выскочили несколько человек. В свете фар комиссар различил тучную фигуру магараджи, который отдавал распоряжения. Приехавшие один за другим нырнули в темноту входа. Рахатлукум Кагор немного помедлил, огляделся по сторонам и, не заметив ничего подозрительного, последовал за остальными.

Фухе, чертыхаясь, зашарил руками по траве, наконец нашел то, что искал и, намотав конец веревки на руку, дернул изо всей силы.

Через четыре секунды раздался оглушительный грохот, блеснуло пламя, и во все стороны полетели камни и части человеческих тел. Чья‑то рука шлепнулась перед самым носом принцессы, и девушка испуганно вскрикнула.

– Вот теперь – все, – удовлетворенно заявил Фухе, поднимаясь с земли и отряхивая свой клетчатый костюм. – Хана гашишистам.

Но тут из‑под обломков камней выбрался изрядно ободранный, но живой магараджа. Погрозив Фухе кулаком и выкрикнув что‑то на неизвестном комиссару языке, Рахатлукум бросился наутек.

В руке Фухе тут же оказался» Парабеллум», но Реджинальд опередил комиссара: в три прыжка он догнал убегающего магараджу и с хрустом перегрыз его пополам.

– Вот теперррь – действительно все, – заявил тигр, возвращаясь.

* * *

Все уцелевшие жители дворца и комиссар Фухе собрались в главном зале и теперь потихоньку приходили в себя, обильно угощаясь вином и пивом и обсуждая бурные события этой ночи. Освобожденная из клетки Свамидама тоже была здесь. Прислуживали до того непонятно где скрывавшиеся симпатичные танцовщицы – поскольку все слуги оказались если не тугами, так торговцами наркотиками, и теперь их останки покоились под развалинами храма.

– А твоя невеста очень даже ничего, – тоном знатока тихо проговорил комиссар, наклоняясь к Реджинальду.

– А ты как думал! – самодовольно ухмыльнулся тигр. После событий этой ночи он счел себя вправе обращаться к Фухе на» ты».

– А теперь, комиссар, расскажите нам, пожалуйста, что же тут на самом деле происходило, и как вам удалось спасти нас всех? – попросила принцесса.

– О, это было лиминтарно, принцесса! – усмехнулся Фухе. – Ваш отец – на самом деле никакой не магараджа, а разбойник Абдулла из Туркмении. Настоящего магараджу он убил еще в Туркмении, когда тот приехал искать себе невесту, а сам заявился сюда под его именем. Он действительно похож на покойного Рахатлукума Кагора, но я почти сразу опознал его по фотографии из розыскной ориентировки Интерпола. Так что его я раскусил быстро.

– Это я его РРРАСКУСИЛ! – встрял было Реджинальд, но комиссар пропустил реплику тигра мимо ушей.

– Здешних слуг он частично переманил к себе на службу, частично перебил, и стал править здесь со своей женой Юльчетай. Однако Юльчетай, ваша мать, принцесса, здесь познакомилась с тугами, приняла их веру и со временем стала верховной жрицей богини Колли. Когда жреческие обязанности стали отнимать у нее слишком много времени, она инсценировала свое похищение, чтобы не объяснять и далее мужу частые отлучки.

Абдулла же занялся торговлей наркотиками, развлекался с молоденькими танцовщицами, и потому совсем не горевал о потере жены.

Когда я прибыл сюда, мы с Джином, благодаря помощи его невесты (комиссар галантно поклонился внимательно слушавшей его тигрице), в первую же ночь обнаружили и хранилище наркотиков, и тайный храм богини Колли. После этого я решил обезопасить себе тылы и заминировал склад наркотиков, а в храме кое‑что припрятал. Основной же мой план был таким: я рассыпал и спрятал во дворце часть гашиша со склада в храме, выяснил, что принцесса находится под замком на время операции по продаже наркотиков – и наутро хотел накрыть Абдуллу с поличным. Но тут мне не повезло: меня оглушили и бросили в камеру. К счастью, у меня не отняли мои сигареты, в которые я предусмотрительно добавил гашиш. В пару сигарет – как следует, а в остальные – чуть – чуть, для запаха. Так что потом я легко смог изобразить, что нахожусь под кайфом – и таким образом избежать веревок или наручников.

Дальше все было просто: под алтарем в храме Колли я спрятал свое пресс – папье и» Парабеллум» с запасными обоймами – и с помощью Джина и принцессы перебил собравшихся приносить нас в жертву тугов. Потом мы выбрались через потайной ход и взорвали склад наркотиков вместе со всей местной наркомафией.