Текст книги "Вирус Зоны. Сеятель"

На глазах Ольги выступили слезы. Она беспомощно оглянулась на своего спутника. Тот досадливо сплюнул и процедил:

– А ну-ка отойди!

– Ты что делать собрался? – перепугалась Ольга.

– Что надо. Или ты тут, под дверью, собралась до морковкина заговенья торчать?

Ольга попятилась, и кинетик ударил. Одну из створок шлюзовых дверей вырвало из направляющих, и она с грохотом упала. Пыль еще не успела рассеяться, как «лояльная» уже ринулась внутрь. Страх у нее словно ампутировали, в голову даже мысли не пришло, что ее могут встретить агрессивно. К счастью, не встретили. Отец был там. Один и в полуоглушенном состоянии – кинетик не поскупился на Силу, вложенную в удар. Но хуже было другое – красные, слезящиеся глаза отца с огромными синяками под ними на бледном лице, дрожащие руки с ядовито-желтыми ногтями. Единственное, что пока отличало отца от кровожадной толпы, которую только что перемолол Петр, это разум. Он пока теплился в Андрее Игоревиче. Во взгляде его плескались тоска и отчаяние.

– Зачем… ты пришла? Я… уже покойник… Все тут… покойники, кроме «лояльных»… На них эта зараза не действует…

– Нет-нет-нет-нет! – зачастила Ольга, мотая головой, словно это могло отменить творящийся вокруг кошмар. – Ты же крутой спец, папа! Ты сможешь найти средство от этой дряни!

– Твоя вера… кха, кха!.. очень вдохновляет, но… у меня нет времени… Примерно полчаса… а может, меньше… и я превращусь… в такого же психа… как те… в коридоре… И попытаюсь… вырвать… тебе горло…

– А кстати, почему вы до сих пор таким не стали? – впервые заговорил Петр.

– Эта… дрянь, похоже… пришла из Лесногорска… Наши люди… успели передать симптомы… Когда я… обнаружил их у себя… побежал в лабораторию… И вколол себе… кровь «лояльного»… Это был… единственный способ…

– Ну да! – вскинулась Ольга. – Со мной же сработало!

– А тут… нет… Видимо… слишком поздно… Болезнь… невероятно быстро развивается… Быстрее, чем изменение… преобразует организм…

– Но ты же вколол себе маленькую дозу! – уцепилась за соломинку Ольга. – А если переливание? Моей крови?

Андрей Игоревич помотал головой:

– Мы… не успеем… На базе… Больше пятисот… сотрудников… Минимум… четыреста пятьдесят… из них… сейчас рыщут… по коридорам… в поисках свежего… гемоглобина… А дверь… вы вынесли… Скоро… они будут здесь… Уходите!

– Поправка, – бесцветным голосом произнес Петр. – Они уже здесь. И с «уходить» мы уже опоздали…

В коридоре послышались множественные шаркающие шаги, а Ольга замерла, будто замороженная. Ее усиленные способности «глушилки» впервые дали о себе знать.

– И не только они, – слова давались «лояльной» так тяжело, словно ее речевой аппарат был полупарализован. – Я чувствую Измененных. Чужих Измененных. Их много, и они на внешнем периметре.

Интерлюдия 3
Посвященный и Неизвестный

Красноярск

Внутри у Посвященного все сжималось, в голове начала пульсировать тупая боль. Это могло означать только одно: он на правильном пути. Эгрегор Сеятелей подает сигналы: враг где-то рядом. Эта боль станет для Посвященного маячком, как в детской игре в тепло-холодно, – будет усиливаться по мере приближения к безумному Сеятелю. И пусть неизвестно, в чьем теле пребывает сущность свихнувшегося Источника, Посвященный не ошибется – он его узнает, эгрегор покажет. Вопрос только в том, чтобы враг первым не вычислил тех, кто на него охотится, ибо тогда охотники могут стать добычей. Нельзя недооценивать силу Источника.

Посвященный огляделся: вся команда в сборе, пора двигаться. Боль усиливалась, и это было хорошим знаком: враг, видимо, тоже только что прилетел в Красноярск, но с небольшим отставанием от команды Посвященного. Сейчас он, похоже, находился в зале прилета. Нельзя позволить ему добраться до автобусов и уехать. Лови его тогда… Оно конечно, затевать бой прямо в аэропорту, где полно народа, – не самая лучшая идея, но какой у них, в сущности, выбор? Придется вплотную работать с реальностью и пространством, заимствовать Силу у своего Источника, без него с безумцем не справиться.

Они двигались широким полумесяцем, лавируя в толпе встречающих. Посвященный шире открыл канал связи с питерским Источником: сейчас ему понадобятся все доступные ресурсы: надо ведь еще и своих прикрывать, если сумасшедший Сеятель сделает попытку перехватить над ними контроль. А он сделает, можно не сомневаться.

Только максимальная концентрация и помогла Посвященному опередить противника. Безумец, без сомнения, почувствовал приближение угрозы – на то он и Источник. И тут же попытался нанести упреждающий удар самым предсказуемым способом. Незримые ментальные щупальца потянулись к отряду Измененных. Ко всем и к каждому в отдельности. Но Посвященный открыл в себе энергетические врата, из которых хлынула Сила. Чистая Сила Сеятеля. Она, словно тесак, обрубила щупальца врага. Тот подобного явно не ожидал и на какое-то время будто бы смешался, собираясь с мыслями и Силами для нового удара. Безумца по-прежнему не было видно – он так и не вышел из соседнего зала. В ментальном пространстве он воспринимался как сгусток злого, голодного и ядовитого мрака. Но не видя противника, да еще находясь среди людей, бойцы Посвященного могли лишь ограниченно участвовать в этом бою. Пироманты, пневматики, фризеры, пьющие жизнь – как им использовать свою Силу против врага здесь, у всех на виду? Пока что они ограничивались лишь энергетической поддержкой Посвященного, но так бой не выиграть. Его следовало перевести на другой уровень, и тогда шансы существенно увеличатся.

К тому же враг, видимо, решил, как действовать дальше, но Посвященный вновь сумел предугадать его ход. Безумный Сеятель активировал вампирическую составляющую своей Силы и попытался охватить ею всех людей, кто был в зале прилета аэропорта. Безумца не сдерживали никакие рамки, никакие соображения морали и жалости. Это же отжившие – они все равно обречены, так чего их жалеть? Удайся это безумцу – и он мог бы получить решающее преимущество, но его опередили.

Посвященный вложил в это всю свою энергию плюс энергию, полученную от своих бойцов, и немалую часть того, что получил от Источника, и создал локальный разрыв пространства, чем-то похожий на аномалию, созданную сумасшедшим Сеятелем в Лесногорске, только неизмеримо меньше. Но у этого разрыва была особенность: сила притяжения, как у аномалий типа Провалов, причем действующая избирательно – только на тех, на ком была печать Источника. Любого. Обычные люди даже не замечали этого незримого разрыва. Зато они заметили, как из зала одновременно исчезло больше десятка человек. То есть тех, кто только казался людьми. И в аэропорту Емельяново началась паника.

* * *

А вот уже там, в пространственном кармане, куда затянуло всех участников боя, началось всерьез. Здесь можно было не стесняться в применении Силы. С обеих сторон посыпались энергетические удары, и вскоре стало ясно, что безумец в заведомо невыгодном положении: в численном меньшинстве и лишенный возможности подпитываться от людей, он неизбежно должен был проиграть. И конечно же, понимал это. Пока что ему удавалось блокировать, гасить огненные, воздушные и ледяные волны, которые обрушивали на него Измененные Посвященного, а также попытки последнего свернуть пространство вокруг безумного Сеятеля, чтобы заточить его в ловушке искаженной реальности. Но рано или поздно его щиты будут пробиты, потому что не выдержит плоть, являющаяся временным вместилищем для сущности Источника. Она просто не приспособлена для оперирования энергией в таких объемах.

И тогда он пошел ва-банк. Чудовищной силы ментальный удар безумца проломил щиты псиоников. Взять их под контроль враг уже не мог, но сжег одному из них мозг, а второго отправил в глубокое беспамятство. Ментальный щит отряда Посвященного ослаб, и на какие-то десятки секунд Измененные вынуждены были перейти к обороне. Этого только и нужно было Сеятелю. Тут, в пространственном кармане, тоже была своего рода Зона, со всеми вытекающими, включая податливость реальности. Пространственную аномалию Сеятелю удалось создать практически мгновенно, причем вела она за пределы искаженного пространства. Посвященный успел понять, что происходит, но что-либо с этим сделать – увы, уже нет.

Фигура безумного Сеятеля нырнула в аномалию и пропала, а следом схлопнулась и сама аномалия. Враг сбежал.

Посвященному ничего не оставалось, кроме как, сжав зубы от досады, превратить пространственный карман в подобную же аномалию, поместив ее выход за городскую черту Красноярска, и выводить туда свой отряд. Охоту за безумцем надо было начинать сначала.

Глава 23
Дмитрий

Окрестности Дивногорска. База АПБР

Месть – блюдо, которое подают холодным. Казалось бы, приевшийся штамп, но Дмитрий с данной фразой был полностью согласен. Он долго ждал и планировал это, а теперь до момента наслаждения оставалось уже совсем немного. Считаные часы, чтобы чума сделала свое дело. Зараженного Рашида очень аккуратно и скрытно сопроводили почти до периметра базы АПБР, отследив, чтобы он не вступил в контакт ни с кем посторонним. Эта бомба должна была разорваться на объекте и нигде больше. Никаких лишних жертв.

Сейчас на базе должно было твориться форменное светопреставление. Восемьдесят процентов персонала – люди. Стало быть, сейчас они уже заражены, причем во второй стадии – жаждущие крови сумасшедшие. Вскоре они все умрут, но пока несут смерть другим.

Периметр базы. Естественно – ни окриков, ни выстрелов. За безопасностью следить просто некому. На базу можно попасть тремя путями: главные ворота для автотранспорта и две проходные. Ворота сейчас не открыть, а вот проходные – вариант. «Лояльный» улыбнулся своей жуткой, изломанной улыбкой. Его-то из числа персонала базы никто не исключал, а даже если записали в покойники, вряд ли нашли время на то, чтобы удалить отпечатки пальцев пропавшего сыщика из базы электронных замков внешнего периметра. Такие мелочи обычно забываются.

Он приблизился к проходной и приложил большой палец к сканеру. Поймал себя на том, что затаил дыхание. Несколько секунд ничего не происходило, а потом загорелся зеленый индикатор, и дверь открылась. Дмитрий выдохнул. Отряд в два десятка Новых во главе с «лояльным» и его зачумленной спутницей вошел на базу АПБР. Беспрепятственно. Сразу за дверью проходной находился пост охраны. Сейчас он был пуст, только на полу багровели крупные пятна крови. Тел, впрочем, на доступной взгляду территории не обнаружилось. Возможно, где-то рыщут в поисках свежей крови.

Дмитрий уверенно повел свое небольшое войско по направлению к лабораторному корпусу. Навстречу им попались несколько одиночных зачумленных, которых сжег идущий следом пиромант. «Лояльный», наблюдая процесс, улыбался: вот так они все сгорят. Все больные апэбээровские ублюдки. Они заплатят. Заслужили. К тому же заразу надо выжечь целиком. Вместе с переносчицей, которая сейчас неотступно следовала за Дмитрием в надежде получить вакцину. Неужели до сих пор не поняла, что никакой вакцины здесь, на практически мертвой базе, не было, нет, да и быть не может? Откуда? Апэбээровцы только знакомятся с лесногорской чумой, и знакомство это для них фатально. Чума стремительна и безжалостна. Она не оставляет шансов. Когда тут было изобретать вакцину? И кому?

И ведь это она, Кейт, считающая себя хорошей девочкой, принесла сюда смерть. Она и никто другой. Интересно, что сейчас творится в ее хорошенькой головке? Вероятно, что-то вроде предистерики. Или не пред. Но не вопит пока хотя бы, и ладно. Впрочем, Дмитрий попросил псионика Новых на всякий случай держать ее под контролем, чтобы она своим нервным срывом не устроила всем проблемы. А может, ее уже сейчас устранить? Предназначенную ей роль она сыграла и вряд ли понадобится для чего-то еще, а если сбежит, последствия могут быть катастрофическими.

Дмитрий совсем уж было собрался отдать соответствующее распоряжение пироманту, когда они неожиданно напоролись на первый очаг сопротивления. Толпа зачумленных наседала на двух «лояльных», судя по всему, пьющего жизнь и пневматика. Неподалеку лежал окровавленный труп. Отсутствие симптомов чумы на лице и руках говорило о том, что он был «лояльным». Несколько мертвых зачумленных валялись тут же: «лояльные» сражались отчаянно. К тому же они заняли узкий отросток коридора, где зачумленные не могли использовать свой подавляющий численный перевес.

Обе стороны были весьма заняты друг другом, и можно было бы предоставить им и дальше разбираться самостоятельно, но, к сожалению, они перегораживали путь к лабораторному корпусу, и миновать их возможным не представлялось. Так что «лояльный» сморщился, будто целиком разжевал лимон, и скомандовал:

– Убить всех!

Но прежде чем его бойцы успели выполнить этот приказ, произошли две совершенно неожиданные вещи. Во-первых, в дальнем конце бокового коридора буквально из ниоткуда вывалилась на редкость скверно выглядящая человеческая фигура, а во-вторых, в голове «лояльного» вдруг зазвучал ментальный голос еще одного псионика, оставленного «на шухере» снаружи вместе с парочкой боевых Измененных:

«Тревога, сувайвор на базе!»

И Дмитрий на какое-то время натурально выпал в осадок.

Глава 24
Художник и Рита

Дивногорск. Окрестности базы АПБР

По бурной юности я знаю, что такое автопилот. Не раз, не два и даже не десяток он выручал меня, помогая добраться домой после суровых пьянок. Сейчас я знакомлюсь с другой его ипостасью: просто позволяю рукам поворачивать руль машины туда, куда им вздумается. Даже не пытаюсь осознанно принимать решение, смотреть на карту и выбирать дорогу. Какая разница, если я все равно не знаю, куда ехать? Зато знает реальность, запрограммированная мною на скорую встречу с «лояльным» Дмитрием и зачумленной Кейт. По сути, такое программирование означает, что во всем, касающемся моего поиска, мне феноменально везет. При одном условии: не пытаться самому рулить процессом. Доверившись своей удаче, я не могу заблудиться, не могу свернуть не туда. Любое мое действие ведет к вожделенной встрече.

Я даже не смотрю на навигатор. Он отвлекает меня и выводит из состояния беспечной отрешенности. Все, что я себе позволяю, – это реагировать на происходящее вокруг. На дорожные знаки, светофоры, пешеходов, другие машины…

На каком-то этапе внезапно заканчивается Дивногорск, и начинается сосновый лес. Краем глаза замечаю, что Рита дергается и все порывается меня о чем-то спросить. Но мы обо всем договорились заранее, поэтому она молчит, понимая, что вертящееся на языке «Ты уверен?» – худший из возможных вариантов вопроса. Ни в чем я, конечно, не уверен. Я просто доверился реальности – сейчас пусть работает она. Моя работа начнется потом. Вернее, наша работа, потому что Рита никуда меня одного не пустит, да и пьющая жизнь «лояльная» точно не станет обузой в предстоящей большой драке.

И все же я настолько увлекаюсь тем, чтобы не принимать осознанных решений, что невольно «зеваю» угрозу. За считаные секунды до того, как расступаются деревья и открывают нам какие-то маячащие впереди постройки, Рита хватает меня за руку, тесно прижимается ко мне, и тут же волна жуткого мороза превращает все вокруг во владения Снежной королевы. Я успеваю только вдавить в пол педаль тормоза. Мой иммунитет спасает от удара фризера нас обоих. Вываливаемся из машины через водительскую дверцу, и я, по какому-то дикому наитию, успеваю выхватить пистолет, ибо периферийное зрение вылавливает стремительную тень, перемещающуюся на фоне стволов сосен. Даже не пытаюсь поднять руку, стреляю от живота, и внезапно передо мной возникает фигура тяжело раненного выстрелом в упор сверхбыстрого Нового. Практически невидимый глазу в своем сверхрежиме, он почти добирался до нас, когда пуля «выключила» его суперменство, превратив, в самой ближайшей перспективе, в обычного мертвеца.

Еще одна волна мороза превращает куст за моей спиной в произведение искусства в стиле сюрреализма, которое, впрочем, тут же распадается на мельчайшие осколки. Я тоже могу морозить, но по фризеру бить холодом бесполезно – у него иммунитет. Мне по-прежнему не видно врага, так что и кинетическую Силу применить затруднительно. А потому я, не мудрствуя лукаво, просто стреляю в том направлении. Раз, другой, третий… А Рита подкрепляет мои пули импульсом своей вампирической Силы. Уж не знаю, кто из нас его достает, да не так уж это и важно. Главное – больше нет волн холода. Готов, стало быть. Сколько же их тут, интересно?

И словно в ответ на мой вопрос кривится от боли Рита, растирая виски ладонями.

«Псионик!» – понимаю я и в бешенстве бью вперед всем убойным, чем владею, – Силой пьющего жизнь и морозом. Чувствую смерть Нового и удовлетворенно сжимаю кулак. Впрочем, тут же поворачиваюсь к Рите:

– Цела?

– Вроде. – Она неуверенно улыбается. – Знаешь, а наш малыш молодец! Он меня защищает от воздействия Измененных. Когда полностью, когда частично. Иногда с запозданием… Я уже несколько раз замечала. Кровь сувайвора – не водица.

Невольно улыбаюсь тоже.

– Это хорошо. Но все же держись поближе ко мне. Если однажды наш малыш опоздает, это может закончиться очень печально.

Она серьезнеет.

– Заметано.

Я прислушиваюсь к своим ощущениям.

– Кажется, впереди никого. Путь свободен. И меня тянет внутрь, на базу. Они там. Оба.

– Тогда идем, чего тянуть.

Глава 25
Ольга

– Пистолет…

– Что?!

– В ящике… моего стола, Оля… Дай… мне его… Или сама… В голову… пожалуйста… Я не хочу… так…

– Даже не думай! – Однако «лояльная» метнулась к указанному столу. Оружие будет вовсе не лишним. Но не для того, для чего просит отец. – Ты до сих пор не стал таким, как они. Значит, кровь «лояльного» борется. Значит, есть шанс!

Сзади загрохотало. Первые красноглазые сунулись в лабораторию и сполна получили от Петра. Ольга сжала в руках пистолет. Когда-то давно она ходила в тир и пробовала стрелять из «Грача». Даже не в прошлой жизни, а в позапрошлой – еще до побега. Это как с велосипедом… наверное. Ну да, вот так снимается с предохранителя, а вот так взводится курок.

Еще несколько больных попытались ворваться в лабораторию и опять получили по мозгам Силой кинетика. Петр пока держался, но Ольга видела, что кровь все сильнее капает у него из носа – верный симптом приближающегося приступа. Последняя инъекция была довольно давно плюс перенапряжение… «Лояльная» сжала зубы. Ну что за невезение?! Все в кучу.

Третью атаку красноглазых она встретила уже вместе с Петром – выпустила пару пуль в дверной проем и, кажется, даже в кого-то попала. Пожалуй, даже хорошо, что эта чума так жутко меняет лица. Легко представить, что стреляешь совсем в незнакомых людей – не в тех, с кем, возможно, каждое утро здоровалась последний год. Или даже не в людей. В монстров. Жутких кровожадных монстров, пришедших неведомо откуда и заполонивших всю базу.

– Если собралась что-то делать, делай быстрее! – даже голос Петра уже подрагивал, похоже, он на грани.

– Отец, нам нужна антинова. Срочно!

– Здесь… ее нет… Она… в лаборатории пятнадцать… Отсюда налево… потом направо… в первый коридор… А там… третья дверь.

– Чудесно, блин! – мрачно бросил Петр. – Нас как раз там и ждут. С распростертыми объятиями. Толпы долбаных красноглазых поклонников хотят разобрать на сувениры! Кто первый за своей минутой славы?

– Прорвемся! – упрямо заявила Ольга.

– Как?!

Очередную атаку вновь отражали вдвоем, но Ольга позволила себе только два выстрела – надо было беречь патроны. Но один из них пришелся точно в лоб красноглазому верзиле, до боли напоминающему оперативника Бортаутаса, большого любителя баек и анекдотов. «Лояльная» тряхнула головой, словно с помощью этого нехитрого приема могла избавиться от нежелательных мыслей.

– Пошли!

– У тебя крыша протекает, ты в курсе? – поинтересовался Петр. – Я тебе не установка «Град». Еще раз такое, что сотворил на входе, я не выдам, тебе ясно?

– Здесь мы все равно сдохнем, – пожала плечами Ольга, – только чуть-чуть попозже. Для тебя играют роль эти двадцать-тридцать минут? Для меня – нет.

– Точно. Рехнулась, – поставил диагноз кинетик, со злости впечатав еще одного зачумленного в противоположную стену коридора.

Ольга решительно приблизилась к отцу и протянула руку:

– Пошли, папа!

– Оставьте… Без меня… у вас больше шансов! Возьми… карточку в кармане… Она… откроет…

– Разговорчики в строю! – прикрикнула «лояльная». – Прикажешь тебя нести? Я понесу. Но моя грыжа будет на твоей совести! И учти, без тебя мы можем застрелиться, но не найти нужную пробирку среди ваших реактивов.

Андрей Игоревич скрипнул зубами и с помощью дочери поднялся на ноги. Обхватил было ее за плечи, но подошедший Петр решительно отстранил Ольгу.

– Тоже мне тяжелоатлетка! Этот вес я уж как-нибудь сам. А кинетику свободные руки не обязательны.

Подумав, «лояльный» не стал подставлять плечи, а просто, не мудрствуя лукаво, взвалил Андрея Игоревича на спину, словно мешок картошки, и прихватил его запястья, чтобы не свалился. Пока Петр возился с отцом, в следующего зачумленного пришлось стрелять Ольге. Пуля попала красноглазому в грудь и опрокинула его навзничь. На лица их «лояльная» старалась не смотреть, боясь кого-нибудь узнать. Еще двоих снес кинетическим ударом Петр, после чего они шагнули в коридор. Едва не врезались в высокого худого зачумленного, которого кинетик с перепугу так шарахнул, что красноглазый сполз по стене мешком переломанных костей. В следующего практически в упор выстрелила Ольга. Она понятия не имела, что у нее за пистолет и сколько в нем патронов. Надеялась только, что больше десяти.

Дальше, к своему великому удивлению и радости, «лояльная» обнаружила, что налево путь свободен. А вот справа надвигалась толпа.

– Скорее! – срывающимся голосом крикнула Ольга и выстрелила в прущего впереди широкоплечего зачумленного, чтобы тот рухнул под ноги остальным и хоть немного их задержал, а сама двинулась следом за ушедшим вперед Петром.

Тому явно приходилось тяжеловато – Андрей Игоревич Завадовский был мужчиной весьма внушительной комплекции, да и сил у «лояльного», похоже, оставалось всего ничего.

«Ну же, еще чуть-чуть! Еще немножечко везения – и мы доберемся до лаборатории пятнадцать, где антинова. И где целая дверь. Ну, Господи, я знаю, что очень долго была плохой девочкой, но разве я так уж много прошу?»

Видимо, слишком. Такой ответ на ее безмолвный вопрос последовал сразу за поворотом в нужный коридор. Там были зачумленные. Много зачумленных. Они бестолково шарашились от стенки к стенке и наглухо перегораживали подход к двери с заветной табличкой «Лаборатория 15». И сзади толпа напирала. «Лояльной» захотелось завыть от накатившего отчаяния…

– Аааааа!!! Твари!!! – вопль был столь громким и неожиданным, что Ольга с перепугу чуть не выронила пистолет.

А в следующий миг в коридоре за спинами зачумленных, перегородивших подход к вожделенной лаборатории, полыхнуло яростное пламя.