Текст книги "Вирус Зоны. Сеятель"

Глава 20
Рашид

У Рашида Бакаева выдался редкий свободный вечер. Последние недели руководство научного корпуса гоняло своих сотрудников в хвост и в гриву. «Горел» новый проект, который после исчезновения Дмитрия под Лесногорском стал архиприоритетным. Усилитель способностей. Впервые он был опробован именно на этом «лояльном». Испытания оказались ограниченно успешными – способности Дмитрия заметно усилились, однако ломка стала более частой и жестокой, необходимая частота вакцинаций увеличилась в разы. Конечно же, начальству это не нравилось. Не то чтобы им было жалко подопытных «лояльных», но все эти побочные эффекты снижали их эффективность, а это уже никуда не годилось: требовались могучие суперсолдаты, а не наркоманы, которых постоянно выводит из строя острая потребность в новой дозе.

Эта задача была возложена именно на красноярское отделение, и его научный корпус бился над ней уже почти год с весьма скромными результатами. Трое подопытных умерли, еще у двоих потребность в вакцинациях снизилась весьма незначительно, а у одного усиление способностей мерцало: то он почти супермен, то лишь немного отличается от обычного человека.

Но нельзя так долго работать на износ. Человеческий организм начинает давать сбои. И разум тоже. Так что последнее время руководство научного корпуса несколько ослабило хватку ежовых рукавиц и пересмотрело графики выходных и увольнительных для своих сотрудников в сторону послаблений.

Причем Рашиду еще повезло. Он опасался, что после массовых потерь на лесногорском вывале в отделении могут вновь ужесточить режим и отменить увольнительные. Но, видимо, начальство среагировало не так быстро, и его успели отпустить. Так что в этот вечер Рашид намеревался хорошенько оттянуться, потому что фиг его знает, когда такая возможность представится в следующий раз. Начальным пунктом его обширных планов на вечер был бар «Озорной лосось». Ну и дефицит общения с противоположным полом тоже следовало восполнить именно сегодня.

Выйдя на улицу, Рашид задумался, куда бы ему направиться в поисках подобных приключений. Пик туристического сезона в Дивногорске приходился на зиму, а не на лето. Именно зимой сюда съезжалось множество любителей горных лыж, и вот тогда для вольного охотника наступало золотое время. Летом приходилось больше напрягаться в поисках «добычи». Что до платной любви, то ее Рашид, считающий себя довольно привлекательным мужчиной, не признавал в принципе. Ему помимо всего прочего процесс охоты нравился не меньше, если не больше, чем результат.

Летом в городе у туристов было не так уж много излюбленных мест. Одним из таковых, безусловно, являлась набережная Енисея. И Рашид уже совсем было собрался двинуться туда, но внезапно передумал. Ему захотелось чего-то новенького, необычного. Места «охоты» в том числе. Почему-то ему показалось, что он знает, где сегодня ему будет сопутствовать удача. И он решительным, насколько, конечно, позволяло его не совсем трезвое состояние, шагом двинулся в сторону гор.

Дивногорск – очень маленький город. И хотя в нем имелось даже два автобусных маршрута, его не составляло никакого труда пройти пешком вдоль и поперек. Так решил поступить и Рашид – заодно подышать свежим воздухом и слегка протрезветь. В «Лососе» он все же перебрал, а женщины как карты – сильно пьяных не любят. Вот легкий хмель будет самое оно.

Двигался он уверенно, как будто точно знал, куда идет, то есть прямо конкретное место. Будь Рашид потрезвее, возможно, его тренированный аналитический ум ученого и уловил бы некую странность в столь внезапно возникшей уверенности, которой в общем-то неоткуда было взяться. Но сейчас даже мысль такая не пришла ему в голову. Естественно, не увидел он и того, что за ним на небольшом расстоянии следуют двое туристов, у одного из которых нижняя половина лица закрыта медицинской маской. Какое там! Все, о чем сейчас мог думать Рашид: видеть цель, верить в себя, не замечать препятствий.

Путь к цели потребовал несколько больше времени, чем предполагал Рашид, и хмель почти сошел с него. Правда, решимости и уверенности в собственном неизбежном успехе этот факт никоим образом не уменьшил. Не насторожило и то, что район, в который он пришел, ему до сих пор посещать не приходилось. Собственно, его и районом-то назвать было нельзя – довольно дикая местность за чертой города, по которой было разбросано квадратно-гнездовым способом несколько домиков, которые сдавали туристам, ищущим уединения. Летом они обычно пустовали. И лишь тут у Рашида впервые зародилось сомнение: какого черта он сюда приперся и кого здесь надеется найти? Но сомнение это тут же смела новая мысль: цель совсем рядом, нужно пройти еще немного.

Это напоминало уже одержимость. Но Рашиду было плевать, и он ускорил шаг. Обогнул густые заросли кустарников, и за ними открылся небольшой гостевой дом на одну, максимум на две семьи, перед которым не спеша прогуливалась она! У Рашида аж дыхание перехватило. Он сразу понял, что именно за ней сюда шел. И логика нервно курила в сторонке, куда ее бесцеремонно отодвинули. Рашид словно точно знал, что она здесь будет. Как будто договаривался с ней о свидании. А ведь он видел ее первый раз в жизни. Или не первый? В ее лице было что-то смутно знакомое, но воспоминание ускользало, теряясь в серой пелене тумана, окутавшего сознание Рашида.

– Привет! – с неожиданной робостью произнес он. – Отличный вечер для прогулок, не правда ли?

И тут же мысленно обругал себя за такой банальный заход: эта женщина была не из тех, кого можно просто снять. Ее требовалось завоевывать – с первого же взгляда ясно. Невысокая брюнетка, скорее, симпатичная, чем красивая, но было в ней что-то, что-то… Мозг пасовал, не в состоянии выдать подходящее к случаю определение. Даже странно, обычно у Рашида с этим все было в порядке, и за словом в карман он никогда не лез. Не настолько же пьян вроде – почти успел протрезветь, пока шел, а вот надо же…

– Привет! – Она улыбнулась, и Рашид почувствовал, что тает под ее взглядом, как мартовский снег под лучами солнца. – Да, весьма. И место красивое.

– Вы тут недавно? – Каждую новую реплику мозг научника рожал с диким трудом.

– Да, только приехала.

Подача была идеальной, и Рашид ее успешно принял:

– О, в таком случае вам нужна экскурсия. Хотите, покажу вам город и окрестности? Во мне кроется талант гида, и я лишь иногда выпускаю его на свободу. По особым случаям. Как этот.

Ее улыбка чуть приправилась сожалением.

– Увы, сейчас я не могу. Несколько срочных дел. Давайте завтра!

Рашид дернулся, словно у него внезапно все зубы заболели. Где он, а где завтра! И послезавтра. И вообще неизвестно, когда он в следующий раз сможет вырваться с базы. Эх, не судьба! А ведь как все хорошо начиналось! Однако ничего не поделаешь – остается лишь вежливо распрощаться и уйти…

Рашид уже открыл рот, чтобы объяснить, что он-де человек подневольный, а потому пребывает в ситуации «сейчас или никогда», но тут обнаружил, что она сделала несколько шагов вперед и стоит уже совсем рядом… И что-то в ее облике было не так, неправильно… В лице? Да нет, все нормально. Волосы, одежда? Нет и нет. Руки? Возможно. Маникюр у нее необычный. Желтого цвета. С этим была связана какая-то смутная ассоциация, но вспомнить сейчас Рашид не мог – с памятью творилась нечто странное и непонятное. Впрочем, не только с памятью.

– Э-э, простите, я не знаю вашего имени…

– Катя, – она протянула руку, – а вас как зовут, уважаемый гид?

– Рашид. – Научник взял ее изящную кисть так осторожно, словно она была из хрупкого стекла, и сжал нежно, чуть ли не почтительно. – Мне очень приятно, Катя, но, видите ли, какое дело, завтра мне не позволит работа. И все ближайшие дни тоже. Сегодня последний свободный вечер.

– О! – Ее лицо выразило искреннее огорчение. – Надо же, как неудачно! Я бы хотела с вами погулять, Рашид, правда. Но не все зависит от меня… Знаете что, я пробуду здесь еще пару недель. Если вдруг вам за это время удастся вырваться с вашей работы, думаю, дорогу сюда вы не успеете забыть.

Научник улыбнулся. Эх, знала бы она… Конечно, всякое бывает, но две недели – это очень вряд ли.

– Я постараюсь, Катя, – произнес он, отпуская наконец ее руку. – Удачно вам разобраться с делами и хорошего вечера!

– Взаимно, Рашид. Надеюсь, мы еще увидимся.

– Я тоже надеюсь.

Он коротко поклонился, развернулся и двинулся прочь. Настроение развлекаться пропало напрочь. Разговаривать с кем-то, пить, снимать женщин, кататься по Енисею на прогулочном суденышке – все возможные пункты программы на сегодня потеряли свое очарование. Хотелось просто как можно скорее добраться до базы, уйти в свою комнату и спать, спать… Желательно без сновидений. И Рашид, потирая внезапно зачесавшуюся правую ладонь, ускорил шаг. Мелькнувшая было мысль об автобусе была отметена. Только пешком. Окраинами. Не видеть и не слышать людей. Возможно, кому-то показалась бы перебором такая реакция на неудачную попытку развлечься с симпатичной девушкой, но в глазах Рашида все было совершенно нормальным и естественным. Просто плохое настроение, со всеми же бывает, разве не так?

Глава 21
Художник и Рита

Окрестности Красноярска

Я все еще перевариваю новости, рассказанные Ритой. От таких, пожалуй, можно не только несварение, но и язву заработать. И потерянный год на фоне всего остального кажется полной ерундой. Родители и без того никогда не знали, где я, и уже устали ждать меня домой. Так что для них в этом смысле ничего не изменилось. Зато изменилось во всем остальном. Я-то, наивный, думал, что, схлопнув аномалию, избыл угрозу чумы, а она вон как вывернулась! Не менее живуча, чем сувайвор. А главное, что я сам спас в Лесногорске эту девчонку Кейт от кошмарного монстра, что на нее охотился, и попросил «лояльного», тоже оказавшегося изрядной сволочью, вытащить ее наружу. Знать бы заранее…

Неужто поднялась бы рука на беззащитную девушку, которая на меня не нападает? Или хватило бы духу оставить ее той твари? А ведь, пожалуй, поднялась бы. И хватило. Я Зоной меченный, и неоднократно, и знаю, что там может созреть и что оно может сделать с людьми, в какие бы одежды ни рядилось. А в Лесногорске через такое прошел, чтобы все остановить, что и сейчас не дрогну. Ну не могу я отойти в сторону, оправдываясь тем, что это не моя война, что я уже достаточно сделал… Недостаточно, если зараза еще может выплеснуться на человечество и похоронить его. Недостаточно, если неведомая тварь, вырвавшаяся вместе со мной из аномалии, бродит по свету и черт знает что замышляет. С его-то возможностями этот гад как бы не опаснее бедолаги зачумленной будет. И если тот оперативник, что вез Риту, не ошибается насчет планов сбрендившего на почве мести «лояльного», то примерно известно, где их искать, а вот моего бывшего соседа по телу…

Ох, ежики, боюсь, эта чехарда никогда не кончится и не даст мне спокойно жить! Видимо, и правда бывших сталкеров не бывает. Не отпускает нас Зона. Сталкер – это диагноз и приговор. По мне хорошо заметно – чем дальше бегу от всех этих зонных заморочек, тем глубже увязаю.

Хорошо хоть, Рита молчит, не мешает вести угнанную в Тулуне «Шеви Ниву» и не задает глупых вопросов типа «что дальше?». Вот знать бы! Догнать и прикончить Дмитрия и Кейт – это на поверхности. Хотя тоже пойди их отыщи: Красноярск и окрестности – не точка на карте. И площадь приличная, и народу дофига. К тому же если на Риту у меня внутренний маячок срабатывал, то на этих двоих – нет. А способности поисковика мне бы очень пригодились… М-да, мечтать не вредно. Жаль, что нечем было взять кровь у того Нового в Тулуне – мог бы ввести себе и проапгрейдиться. Сразу после смерти кровь Измененных еще работает. Теперь-то, конечно, обзавелся всем необходимым для инъекций – мне же еще Рите вакцину вводить, но момент упущен. Как искать этих двоих? Расположения объекта АПБР под Красноярском мы не знаем – все нужные сведения канули в реку вместе с машиной и смартом того оперативника. Как? Вот разве что… Мысль, внезапно пришедшая в голову, кажется перспективной.

Постойте-ка, дамы и господа, сувайвор я или погулять вышел? Способности-то по коррекции реальности у меня никуда не делись. Удалось же мне приманить Яну там, на лесной дороге, так почему бы не попробовать повысить вероятность «случайной» встречи с нашей «сладкой» парочкой? Должно сработать. Кстати, пора бы уже и начинать – Красноярск недалече, и если коррекция получится, увеличится вероятность свернуть в нужную сторону…

– Кто все-таки это был? – не выдерживает Рита. И поясняет, словно и без того непонятно: – В той девушке?

Не вовремя она, конечно, затевает этот разговор, но ответить надо. Или хотя бы попытаться – каких-то объяснений Рита уж точно заслуживает.

– Точно не знаю, – отвечаю. – Видишь ли, я плохо помню момент, когда меня выбросило из аномалии. И то, что было непосредственно перед этим. Память молчит. Короче, взорвать удалось только два заряда из трех. Чтобы законсервировать Источник, этого не хватило. А до третьего заряда нам было не добраться – тот монстр уже успел перекрыть нам дорогу. По крайней мере так сказал Посвященный.

– И ты ему веришь?

– А черт его знает! Особенно теперь. Во всяком случае, тот план «Б», о котором мне рассказал «лояльный» Дмитрий, без Посвященного не удался бы, и аномалию схлопнуть не получилось бы. Понятно, конечно, что теперь и Дмитрию я не стал бы доверять, но тогда, думаю, он не врал. У этого «лояльного» свои тараканы, он хочет отомстить, но… работай он по указке лесногорского Источника, он бы эту Кейт доставил в Иркутск и выпустил в люди. Дешево и сердито – получите апокалипсис и расписаться не забудьте.

Рита содрогается, представив подобную перспективу.

– Но он еще вполне может это сделать.

– Если его припрут к стенке – да. Но раз до сих пор не сделал, значит, глобальная эпидемия в его планы не входит. Значит, не совсем чокнулся. Так что на том этапе, думаю, он искренне хотел помочь. А вот Посвященный… с ним все непросто. Он работал на Источник и находился под его влиянием, а вышел из-под него, когда два взрыва становых бомб ослабили воздействие Обломка.

– Или талантливо притворился, что вышел, – вворачивает Рита.

– Или притворился, – соглашаюсь. – Поди знай. Назвался он профессором Воскобойниковым, последним сувайвором. Ну, то есть предпоследним уже. Якобы он хотел перепрограммировать Источник на другой вид взаимодействия с человечеством. Чтобы он не творил таких бесчинств, какие в других Зонах происходят…

Рита вздрагивает:

– Кстати, мне Танк сказал… ну, тот оперативник, который меня вез, что Муромо-Владимирская Зона закрылась, и Обломок удалось законсервировать. Зато открылась Зона в Питере, представляешь? Это теперь город-призрак!

«Шеви Нива» виляет, но я тут же беру под контроль и нервы, и управление.

– Ох, ежики, ничего себе новости! Жесть просто! – Какое-то время молчу, укладывая в голове эту шокирующую информацию. – Ну, тем важнее нам разобраться со всей этой фигней здесь. В общем, Посвященный сделал попытку перепрограммировать лесногорский Источник, но у него не вышло – Обломок взял его под контроль. Так вот, Посвященный сказал, что у этого Источника произошел сбой первоначальной программы то ли из-за того, что его до этого АПБР не по назначению использовало, то ли из-за попытки самого Воскобойникова, но факт остается фактом: Обломок сбрендил, и чума – тому доказательство. Это ни фига не штатный способ воздействия Источников на нашу земную реальность. Другие, во всяком случае, работали иначе… В общем, Посвященный решил помочь мне остановить рехнувшийся Обломок. А потом…

– Так что было потом? – торопит Рита, поскольку я надолго умолкаю.

– Дальнейшее как в тумане. Многое могу только предполагать… Помнишь мои приступы в Лесногорске? Ну, когда меня накрывало так, что я даже сознание терял?

– Еще бы! Ты там еще, типа, общался с этим… как его… Катаевым, чья кровь тебя сувайвором сделала.

– Ну да. Не уверен, правда, что именно с ним. Или это просто так память крови работала… Короче, в один из последних таких «сеансов связи» мы с ним осваивали создание пространственных аномалий в Зоне.

– Чего-о-о?!

– Ага, я тоже офигел сначала. Но, как выяснилось, это возможно. Во всяком случае, в условиях Зоны точно. Что-то вроде коррекции реальности с повышением вероятности возникновения аномалии в конкретный момент времени и в конкретном месте.

– Неслабо!

– Угу… Короче, как я уже сказал, могу только гадать, как мне удалось оттуда выскочить, и этот вариант кажется мне самым правдоподобным.

– Пространственная аномалия внутри пространственной аномалии?

– Взрыв мозга, да?

– Не то слово.

– В общем, как бы то ни было, меня оттуда выбросило буквально в последний момент. Но выбросило не одного. Кто-то или что-то выбралось оттуда вместе со мной в моем теле.

– Рехнуться можно!

– И я чуть не рехнулся, пока он или оно находилось во мне. В голове творилось черт знает что, память почти не работала. Только думал непрерывно: нужно найти тебя. То есть это я теперь знаю, что тебя, а тогда – ни имени, ни внешности, только туманный образ. И настоятельная потребность. А мой сосед по телу… Черт его знает, что ему было нужно. Но он невероятно крут. Волков, которые порвали апэбээровцев на вывале, призвал он… А потом… Потом он сказал, что ему тесно со мной в одном теле и ему нужно другое. И где-то через час на нас напали Измененные. Трое. Двоих мы убили, но один из них, сверхбыстрый, ранил меня ножом в живот. А в третьего переселился мой сосед… Я до сих пор не знаю, кто он такой. Сначала я был почти уверен, что это Посвященный лесногорского Источника, который нашел вот такой экзотический способ выскочить из-под паровоза. В моем теле. Но теперь я уже ни в чем не уверен.

– А кто же еще это может быть?

– Знаешь, Рита, чем больше я об этом думаю, тем страшнее мне делается.

* * *

Машину я останавливаю в паре километров от городской черты. Пора браться за коррекцию реальности. В прошлый раз это далось адским трудом. В Зоне оно, пожалуй, проще – там реальность подвижна, как ртуть, а здесь…

Тщательно воспроизвожу в памяти внешний облик Дмитрия и Кейт. Не знаю, нужно ли это для коррекции – опыта у меня немного, но, пожалуй, лишняя визуализация не повредит. Может, чем яснее представишь себе того, с кем хочешь встретиться, тем выше шанс.

Визуализирую я уже хорошо – вот их лица встают передо мной. Миловидное лицо Кейт, обрамленное черными как смоль волосами, и желчная физиономия «лояльного», пересеченная шрамом. Ах да, у Кейт еще руки с желтыми ногтями. Важная деталь. Представляю их так, словно они стоят передо мной в нескольких шагах. Окружающая обстановка размыта, чтобы не создавать реальности проблемы, задавая конкретное место встречи. Если не загонять ее в жесткие рамки, вероятность успеха повысится… наверное. Может быть, я перестраховываюсь, но интуиция подсказывает делать именно так. Попробую ей довериться и в этот раз.

Ну вот, кажется, хватит. Лучшее – враг хорошего. Неизвестно, дадут ли дальнейшие усилия какой-нибудь эффект, а времени жалко. Открываю глаза и завожу машину.

– Готово? – спрашивает Рита.

В ответ пожимаю плечами.

– В прошлый раз получилось. Будем оптимистами.

– Ну-ну…

Трасса 255 между тем довела нас до Красноярска. Юго-восточные окраины… А вот и развилка. Почти не колеблясь, сворачиваю с трассы налево, на Трактовую. Бросаю взгляд на экран навигатора. Цепочка улиц, по которой я еду, ведет за пределы Красноярска. В Дивногорск.

– Думаешь, нам туда? – с сомнением произносит Рита.

Я улыбаюсь, стараясь, чтобы получилось как можно беззаботнее:

– Так думает реальность.

Глава 22
Ольга

Окрестности Дивногорска. База АПБР

Ольга Завадовская проснулась внезапно, как от удара. И это не был обычный кошмар, каковые стали для нее уже практически рутиной. Она не всегда их запоминала, но ощущения после этих снов были достаточно специфическими, чтобы ни с чем их не спутать. Тут было что-то другое. Тревога после кошмаров обычно спадала, как только приходило осознание, что это сон. Тут же наоборот – неприятное ощущение нарастало, делалось из зудящего жгучим и одновременно леденящим. Что-то не так.

Смешно… Что тут может быть не так? Все «не так» осталось снаружи, в большом, сходящем с ума мире. А тут… как в сейфе. Безопасно. Ничего не происходит, кроме новых экспериментов. Над ней в том числе. Кого-то другого все эти опыты, пожалуй, уже и взвыть бы заставили, но не Ольгу.

Она вытерла испарину со лба, откинулась на подушку и невидящим взглядом уставилась в серый потолок своей маленькой комнатенки. Двое других экспериментальных «лояльных» с усиленными способностями – нестабильный пиромант Иван и мощный кинетик Петр – считали, что живут в аду. Они ненавидели каждый новый день на базе, ненавидели тех научников, что с ними работали, да и всех остальных заодно. Ненавидели, но зависели от них. От вовремя сделанных инъекций вакцины и снимающих боль препаратов. Поэтому не бунтовали, но о взгляды их можно было порезаться. Ольга могла их понять: они считали, что научники сломали им жизнь. А вот ей они жизнь спасли.

Лимфобластная лейкемия. Запущенная стадия. Но фоне ВИЧ-инфекции. Просто плохая девочка не слушалась папу. Просто плохая девочка сбежала из дому в шестнадцать лет и до тридцати черт знает чем занималась. Тяжелые вещества и, как это принято называть, «беспорядочные половые связи». Плюс невезение – надо было еще умудриться заполучить такой букет. Ольге удалось. Когда стало ясно, что с ней что-то не так, она вернулась домой. И просто упала у родительских дверей, не в силах нажать кнопку звонка. К счастью, отец оказался дома. И к счастью, Андрей Игоревич Завадовский был одним из ведущих специалистов научного корпуса красноярского отделения АПБР.

На этом этапе Ольгу уже не смогли бы спасти никакие светила мировой медицины, никакие чудо-лекарства. Все, что ей оставалось, – несколько месяцев мучительной агонии и смерть. Отец предложил альтернативу. Робко и нерешительно, словно она могла отказаться. Словно для нее могло быть что-то хуже. Она бы душу дьяволу продала без колебаний, а тут всего лишь требовалось стать участницей эксперимента по созданию усиленных «лояльных». Что за вопрос?! Конечно, да!

Кровь Измененной со способностями «глушилки» справилась с ее смертельными болячками за считаные дни. Антинова, введенная через несколько часов после первой инъекции, остановила изменение сознания. А третьим этапом стала усиливающая сыворотка. Катализатор. Первую ломку Ольга приняла стоически. Она знала, что будет плохо, но когда старуха с косой уже в упор смотрела ей в глаза, выбирать не приходилось. Боль Ольга приняла как плату за жизнь и считала эту цену вполне божеской. Бывает, платят и побольше. Ей не давали долго мучиться. Она находилась под постоянным наблюдением. Так что, едва начинался очередной приступ, к Ольге прибегали люди в белых халатах и кололи вакцину. Отпускало. И начинался новый этап бесконечных экспериментов, заборов крови, тестов и введения новых версий сыворотки. А до кучи – мир ее сузился до границ базы АПБР. Периодически ее выпускали погулять по территории. Там имелся даже небольшой участок соснового леса. Эти прогулки, а также книги и фильмы составляли все ее развлечения… Да, жизнь не сахарная, конечно, но смотря с чем сравнивать. Например, для той, кому в последний момент отменили смертный приговор, буквально сняв с эшафота, все выглядело совсем иначе.

Кошмары стали еще одним побочным эффектом. Не самым тяжелым, но самым надоедливым. Они повторялись примерно два-три раза в неделю, и настроение после них портилось капитально. Особенно после тех, которые не запоминались. Ольге почему-то казалось, что именно эти сны предупреждали ее о приближении чего-то плохого, а она их не помнит. Когда такое происходило, ей помогали только разговоры с отцом. У «лояльной» жизни имелся и еще один минус: курить и пить было бесполезно – никакого эффекта.

Отец, кстати, проявлял удивительное терпение в отношении нее, словно не она перед ним, а он перед ней был виноват. Ольга вовсе не была уверена, что на его месте не послала бы лесом дочь, которая в шестнадцать, ублажая тараканов в своей голове, бросила только-только овдовевшего отца и пропала на полтора десятка лет.

Потому нарастающая тревога заставила ее подумать об отце. И тревога эта перешла в решимость немедленно пойти к нему. И пофиг, что пять утра, а отец, будучи совой, наверняка засиделся в своей лаборатории как минимум до двух ночи и вряд ли сейчас обрадуется ее визиту.

Одной из немногих прежних черт, оставшихся у новой Ольги после изменения, была ничтожно короткая дистанция от принятия решения до его исполнения. В свое время она говорила так: «Передумывают только слабаки. Я не даю себе такого шанса».

Вот и в этот раз, быстро одевшись, Ольга вышла из своей комнаты.

* * *

Первым, кто встретился ей по пути в жилую часть лабораторной секции, был Рашид. Или не Рашид? Ольга даже замерла, потрясенная, – настолько разительная перемена произошла с бойким широколицым южанином. Это с трудом ковыляющее бледное красноглазое создание с огромными синяками под глазами когда-то определенно было Рашидом. Но теперь оно напоминало персонажа из фильма ужасов.

Пока Ольга пыталась сообразить, что же с ним такое могло произойти, Рашид ее заметил. И движения его резко изменились – стали более уверенными и быстрыми. Не издав ни звука, он бросился на Ольгу. Та ожидала чего угодно, только не этого, и среагировать не успела – научник повалил ее, разинул рот и попытался впиться зубами ей в шею. На Ольгу пахнуло омерзительным запахом гнили, и она инстинктивно отдернулась. В результате зубы безумца клацнули почти впустую, зацепив лишь ворот Ольгиной блузки. Раньше она только радовалась, что ее способность такая мирная – глушение паранормальных талантов других, но сейчас очень бы не помешали умения хотя бы кинетика, не говоря уже о фризерах, пиромантах или пневматиках.

Силы больного были не так велики, но весом он Ольгу превосходил существенно, и она никак не могла его сбросить. Более того – ей все труднее становилось не дать себя укусить. Одной рукой Ольга уперлась сумасшедшему в подбородок, но он исхитрился цапнуть ее зубами за пальцы, и «лояльная» закричала, тут же мысленно выругав себя за глупость – с этого надо было начинать. Кто-то же должен прийти на помощь. А пока ей удалось, чуть изогнувшись, двинуть нападающего коленом в пах.

Только тут он издал первые звуки – нечто среднее между шипением и скулежом. Вот только сбросить его с себя ей по-прежнему не удавалось, похоже, больной на боль реагировал как-то иначе, чем обычный человек. Рашид еще раз клацнул зубами и капнул слюной ей на шею. Ольга закричала снова, на сей раз от отвращения, и краем глаза заметила движение в конце коридора… и едва не задохнулась от ужаса – это ковыляющей походкой двигались еще трое больных. В полумраке коридора их белые лица с синяками под глазами выглядели словно черепа.

Но тут произошло что-то еще. Шаги с другой стороны коридора, и неведомая сила буквально смела с нее Рашида. Больной отлетел на несколько метров дальше по коридору, почти под ноги другим таким же.

«Петр!» – с невыразимым облегчением поняла Ольга.

Кинетик тут же подбежал к ней и помог подняться, буквально вздернув ее за руку с пола.

– Валим отсюда!

– Не могу! – в отчаянии всхлипнула Ольга и мотнула головой в сторону надвигавшихся больных. – Мне туда надо!

– Зачем?!

– Там отец!

– Б…! – емко выразил свое отношение к происходящему кинетик, и в следующий момент больных смело к стенам его Силой, будто кегли молодецким страйковым броском мастера боулинга. – Тогда вперед!

* * *

До комнаты отца нужно было пробежать два с половиной коридора, и они бежали, стараясь не сильно топать, потому что в боковых ответвлениях то тут, то там виднелись угловатые шатающиеся фигуры. Ольгу помаленьку леденящей волной начал накрывать ужас. Неужели на всей базе так? А как же отец?

– Что происходит? – хриплым полушепотом спросила она.

Ее спутник дернул плечом:

– Похоже, эпидемия.

– Чего?!

– А я знаю?! – встречно удивился он. – Бактериологическая атака…

Понятно, что ничего не понятно. Кто на них напал? НМП? Другое государство? Еще кто-то? Ответов не было, и не факт, что они когда-нибудь появятся. Но Ольга поймала себя на мысли, что ей плевать. Главное – вытащить отца и убраться отсюда. Последний поворот, за ним длинный лабораторный коридор, в конце которого находятся жилые комнаты старших научных сотрудников…

Ох, твою ж налево… У дверей лаборатории, в которой обычно работал отец, толпились не меньше десятка красноглазых зомби и пытались вломиться внутрь. Двери шлюзового типа были чем-то заклинены в полузакрытом состоянии, и больные пытались прорваться через щель.

Ольга схватила Петра за руку:

– Надо добраться туда – отец там, я чувствую!

Она видела, как скривился «лояльный». К ней-то Петр относился хорошо, но весь научный персонал по понятным причинам терпеть не мог. И сейчас он явно не в восторге от того, чтобы тратить Силы на спасение кого-то из научников, причем, возможно, тоже зараженного. Даже почти наверняка.

Кинетик уже открыл рот, чтобы выдать Ольге последний аргумент, но тут больные, штурмующие двери лаборатории, заметили вновь прибывших и, видимо, сочтя их более легкой добычей, двинулись на «лояльных».

Петр глухо выматерился и от души саданул по ним своей Силой. Вот тут Ольга впервые увидела, что такое разогнанные способности кинетика. Толпу не просто смело, ее практически перемололо, словно она попала под танк. Тела превратились в месиво крови, плоти и сломанных костей. Путь был свободен, но Петр покачнулся и вынужден был опереться о стену. Из носа его закапала кровь.

– Ты как? – испугалась Ольга.

– Жить буду, – вяло отозвался кинетик. – Поторопись – если сюда подвалит еще одна такая толпа, нам крышка.

Ольга кивнула и бросилась к дверям, стараясь не наступать на лужи крови, хотя это было практически нереально. У самых дверей лежал изуродованный труп бородатого толстяка, в котором с трудом угадывался заместитель начальника научного корпуса Савельев. Его голова была зажата створками шлюза. Сквозь узкую щель ничего не было видно.

Судорожно сглотнув, «лояльная» застучала в дверь:

– Папа, это я, открой! Мы пришли, чтобы вытащить тебя, не бойся!

– Уходите! – глухо раздалось из-за двери после небольшой паузы. – Некого тут уже спасать.

Ольга даже не сразу поняла, что это говорит отец, – настолько изменился его голос.

– Папа, что с тобой? Ты тоже заражен, да?

– Уходи, говорю! – попытался рявкнуть отец, но надсадно, с бульканьем, закашлялся.