Текст книги "Вирус Зоны. Сеятель"

Глава 30
Ольга

– Да у вас тут просто сокровищница! – восхитилась «лояльная», набирая антинову в два шприца. Один для Петра, которого уже ломает, второй – для себя, так как тоже на грани. – На все случаи жизни!

– Не на все… – тихо прозвучало от дверей.

Отец так и лежал там, на полу. Некому было его поднять. Оно конечно, хорошего человека должно быть много, но не когда его должна поднимать и укладывать на кушетку стройненькая и миниатюрная, комплекцией совершенно не в папу, дочь. Девяносто с лишним килограммов Андрея Игоревича для Ольги все же были слишком. Сначала надо было реанимировать Петра, а потом уж…

– Зелья бессмертия нет? – хмыкнула «лояльная», закатывая рукав рубашки Петра, чтобы сделать инъекцию.

К сожалению, рука кинетика неслабо так дергалась в приступе: попробуй попади в вену. Наконец Ольга изловчилась, прижала руку Петра всем своим весом и воткнула иглу, куда надо. Уфф! Дальше только себе. Это уже легче.

– Для моего… случая… нет… Вирус… мутирует… и кровь «лояльного»… уже не справляется… Зря ты… все это… затеяла… Мне уже… не помочь…

– Это мы еще посмотрим!

Себе в вену она тоже попала не с первой попытки – рука дрожала от накатывающей слабости… Но вакцина все же попала в кровь, и Ольга наконец смогла блаженно прикрыть глаза, чувствуя, что ее отпускает опасное предломочное состояние. Теперь еще минут пять-десять, и можно будет уже заняться отцом. Как раз и Петр оклемается.

– Кто это все устроил? – спросила «лояльная», не открывая глаз. – Новые?

– Нет… Думаю, что Дмитрий… Помнишь его?

Ольгу словно током ударило. Блаженная расслабленность мгновенно с нее слетела.

– Нет! Не может быть! С чего ты взял?

– Мы… сделали ошибку… дочка… Посчитали… что талант… к поиску и анализу… событий… достаточно безобидный… Мы… видели, что он… ненавидит нас… но не придали… этому значения… А он… нашел способ… нанести нам… смертельный удар… Чужими руками… он достаточно… умен… для этого… Он и сам… здесь… Я чувствую… Пришел за своим… За вакциной… Ну и посмотреть… как мы сдохнем… тоже… Он… прирожденный… манипулятор… Вроде… тех Измененных… которых мы… называем пауками… Только умнее… За ним… идут Новые… Никогда… не представлял, что они… могут пойти… за «лояльным»… Но он их как-то… убедил… Понимаешь? – Какое-то время Андрей Игоревич молчал, собираясь с силами. – Дмитрий… на редкость… опасная тварь… Гораздо опаснее… того же Ивана… Мы… поняли это слишком… поздно… Нельзя… играть с такой… способностью… Надо было… избавиться… от него…

Ольга вскочила и пошатнулась – слабость еще не полностью ее отпустила.

– Что ты такое говоришь, папа?!

– Правду… наконец-то… Руководству… нужно было… абсолютное оружие… Живое… оружие… В этом… задача… нашего проекта… Но с ним… вышел сбой… Оружие… получилось… обоюдоострым… и ударило… по создателям… Мы… не убили его… когда могли… Теперь он… убьет нас… Всех нас… И тебя тоже… Жди… он придет… сюда… И эти… двери… его… не остановят…

– Хватит уже каркать, профессор! – не выдержал Петр. «Лояльного» постепенно отпускало, и он с трудом сел. – Без ваших кошмаров тошно. Дмитрий ненавидит вас, говорите? А за что ему вас любить? А нам всем? Вы нам жизнь исковеркали!

– Хочешь… убить меня… Петя? – Андрей Игоревич сделал попытку засмеяться, но закашлялся и сплюнул кровь на еще недавно идеально чистый пол лаборатории. – Давай… Только не медли… Я тебе… даже спасибо… скажу…

– Да неплохо было бы, – буркнул «лояльный», отворачиваясь. – Только дочку вашу жалко. Очень она вас любит. Хотя… – Он махнул рукой и замолчал.

– Так, все, хватит! Брэк! – голос Ольги просто звенел. – Мне еще только вас разнимать не хватало! Папа, мы сейчас тебя поднимем и положим на кушетку, будем готовить к переливанию моей крови.

– Это… бесполезно… Мы… уже не успеем… Они… совсем близко.

– Кто? Дмитрий и его банда Новых?

– Не только… Более того… не в них… основная проблема… Ты… разве не чувствуешь?

Ольга прислушалась к своим ощущениям от усиленных способностей «глушилки», которые давали обостренную восприимчивость к присутствию Измененных. И тут она действительно почувствовала такое, что ей едва не стало плохо. Это воспринималось как ходячая черная дыра – невероятная мощь и могучее притяжение. А до кучи – совершенная чуждость, будто существо не принадлежало к этому миру.

– Ч-что это?

– Не знаю… Но подозреваю… скоро мы все… это поймем… только тогда… будет… уже поздно…

– И что же нам делать?

– Кое-что… ты можешь сделать… уже сейчас…

– Что?

– Второй… холодильник… Верхняя полка… Синяя… пробирка… и две… голубые… Смешать… но не взбалтывать… – Отца снова одолел смех пополам с кашлем. – Введешь… это мне.

– И что оно с тобой сделает? – спросила Ольга, подозревая худшее.

– Там… увидишь… Действуй – у нас мало… времени.

* * *

Это было как цунами – волна стремительно нарастающего страха накатила, захлестнула. «Лояльная» будто чуяла приближение кошмарного чудовища, еще незримого, но уже очень даже ощущаемого. «Оно придет и пожрет все! – крутилось в голове Ольги. – И как этому вообще можно противостоять?»

Но отец, видимо, знал. Или по крайней мере думал, что знает. Во всяком случае, он выдерживал накатывающую волну со стоическим спокойствием. Правда, неизвестно, чего в этом спокойствии было больше – уверенности в себе или безразличия человека, смирившегося с собственной участью. Ольга не знала, что за гремучий коктейль она ввела отцу, но на него эта штука явно подействовала благотворно: он перестал выглядеть так, будто вот-вот умрет, и лежать тряпкой на полу, сел, привалившись спиной к стене, и взгляд его сделался ясным и твердым.

Но, несмотря на ожидание надвигающейся жути, самое страшное началось неожиданно. Просто вдруг застонал Петр, словно от внезапной головной боли, и схватился за виски. А в следующий момент кинетик резко напрягся, и глаза его, казалось, увидели что-то, недоступное взглядам других…

Дверь лаборатории медленно начала открываться.

Лицо Андрея Игоревича исказилось.

– Оля, останови его! – крикнул отец и сам застыл, будто парализованный.

На несколько секунд Ольга впала в ступор. Она чувствовала, что происходит. Сокрушительная волна чужой ментальной мощи лилась с той стороны двери, сметая любые щиты, которые трое, закрывшиеся в лаборатории, были способны поставить на ее пути. Петр свою схватку, видимо, уже проиграл, отец, похоже, в процессе. Как скоро дойдет очередь до нее? И что она сейчас может сделать?

Времени думать не было, так что «лояльная» просто ударила всей своей Силой «глушилки» по Петру, по его способностям кинетика, при помощи которых он сейчас открывал запертые электронным способом двери лаборатории, как Самсон раздирал пасть льву. Неизвестно, что получилось бы, окажись ее дуэль с Петром чистой – Сила против Силы? Смогла бы Ольга превозмочь его усиленные кинетические способности? Не факт. Но тут им управляли, и тот, со стороны, просто еще не умел оптимально распоряжаться всеми возможностями подчиненного «лояльного», и это дало Ольге шанс взять верх. Более того, ей даже удалось на какой-то момент справиться с воздействием того, чужого, и вернуть Петру власть над телом. А вот тут, похоже, помог отец. Только теперь Ольга поняла, что было в тех пробирках, содержимое которых она впрыснула ему в вену: кровь Измененного псионика и двойная доза катализатора. Именно благодаря уколу Андрею Игоревичу и удалось так долго сопротивляться обладателю невероятной мощи по ту сторону двери.

Но надолго ли это? Сколько сможет еще продержаться отец и что потом разъяренный сопротивлением чужак сделает с ними? Пока в голове Ольги метались эти панические мысли, Петр свое решение принял. «Лояльная» краем глаза заметила, как из набора хирургических инструментов возле одного из столов вылетел скальпель, взмыл в воздух, замер на секунду, а потом стремительно, раньше, чем Ольга успела вскрикнуть, пролетел через лабораторию и вонзился в горло кинетику. Тот, обливаясь кровью, рухнул на кушетку, на которой так до сих пор и сидел.

Крик замерз в горле у «лояльной», так что руки ее, зажавшие рот, в общем-то могли этого и не делать. Безжалостная тишина, сопровождавшая все последние жуткие события, словно сама убивала все звуки.

Глава 31
Дмитрий

Цель близка. Так почему же у Дмитрия ни радости, ни предвкушения? Просто все происходящее перестало быть его игрой и стало чьей-то чужой. И этот Игрок пугал «лояльного» так, что кровь стыла в жилах. Дмитрий как бы стал частью паутины могучего пришельца, составляющей подконтрольной ему информационно-энергетической системы, и, будучи в нее интегрированным, чувствовал и понимал, что происходит: там, в лаборатории, по ту сторону двери, находились «лояльные» – те, что сохранили разум в творящемся вокруг безумии. К тому же они имели наглость сопротивляться даже Игроку, и у них это, как ни странно, получалось. Данный факт тем более удивлял Дмитрия, что он уже догадывался, кто такой Игрок. И на возникшее «как такое возможно?» мог быть лишь один ответ – в лаборатории находились не простые «лояльные», а собратья по эксперименту – супер-Измененные на службе АПБР. И это давало Дмитрию шанс. Не слишком большой, но достаточно ощутимый, чтобы попробовать за него ухватиться. Тем более рядом почти не осталось Новых: всего двое, и оба сверхбыстрые. Выбор понятен – это на случай, если остальная команда, отправившаяся убивать сувайвора, облажается: эти двое – отличные охранники-убийцы. А здесь со штурмом лаборатории Игрок рассчитывал справиться сам.

Могучий интеллект сыщика на ходу расшифровывал происходящее. Попытка подчинения со стороны Игрока… Отчасти успешная. Подчинен кинетик – именно он сейчас открывает дверь, преодолевая усилие мощного электропривода… Но что-то пошло не так, и дверь вернулась в исходное положение. Кинетик преодолел волевой посыл Игрока? Ох, вряд ли! Кто-то помог? Кто? Как? Смерти внутри не чувствуется, значит, подавление Силы. «Глушилка»! Мощная, разогнанная экспериментальной сывороткой до невероятных кондиций! А ведь это, пожалуй, еще больший шанс! Дмитрию доводилось поворачивать ситуацию в свою пользу и при худших раскладах. Только кто же третий? Видимо, могучий псионик – только он может дать бой Игроку на ментальном поле.

«Лояльный» лихорадочно просчитывал варианты. Итак, с этой стороны – он, Игрок и двое сверхбыстрых телохранителей. Эти могут стать проблемой, но они служат Игроку, пока тот способен на них воздействовать. А если с ним что-то случится, мстить за него вряд ли будут… Остальные Новые, зачумленные и сувайвор… Эти пока далеко и, если что, вмешаться, пожалуй, не успеют. Внутри лаборатории трое… ох, нет, уже двое – кинетик только что покончил с собой, ненадолго освободившись от власти Игрока. Правильно сделал, кстати… Остальные двое – «глушилка» и псионик. Из таких ингредиентов уже можно сварганить неплохое блюдо.

Сверхбыстрые – хороший аргумент против сувайвора, но это бойцы физического плана, а стало быть, на ментальном и энергетическом уровне они Игроку не помощники. Да ему, наверное, и в голову не приходит, что подобная помощь может оказаться для него актуальной. Как же, кто он – и кто все остальные! Отчасти прав, конечно, но самоуверенность может его подвести. Только для этого нужно очень постараться. Давай же, «глушилка», сообрази, как ты можешь помочь псионику! Это же так просто, для этого не требуется интеллект, как у Эйнштейна!

Рука Дмитрия словно невзначай нырнула в карман, нащупывая там рукоять пистолета. «Лояльный» чувствовал: нужный момент совсем рядом. Еще чуть-чуть – и можно будет действовать. И у сыщика не возникало ни малейших вопросов, как и зачем. Для него во всей этой катавасии могла быть только одна правильная сторона – его собственная. А Игрок – не союзник. У такого, как он, вообще не может быть союзников. Только рабы. А значит, он позволит Дмитрию просуществовать ровно до того момента, когда тот перестанет быть ему нужен или Игроку понадобится новое тело для вселения… А значит, к черту вакцину – ее можно будет добыть и по-другому… или вообще не добывать. Есть сувайвор, есть его беременная подружка, есть сверхбыстрые Новые, которые могут с ними справиться, а значит, будет и кровь, которую можно взять у только что умерших и ввести себе. Кровь сувайвора или биологический материал его нерожденного ребенка – не важно. А важно то, что тогда Дмитрию больше никогда не понадобится вакцина. И мешает всей этой чудесной перспективе только могучая сущность, которая не может быть никем иным, кроме энергетической формы лесногорского Источника. Такое уже случалось – историю кочующей аномалии во Владимире Дмитрий хорошо знал. Стало быть, как только представится шанс от этой сущности избавиться, его ни в коем случае нельзя упустить…

Тело Кейт, временно оккупированное Игроком, вдруг дрогнуло и замерло. Дмитрий понял: «глушилка» сообразила, что нужно, и сделала это! А следом прилетела новость с другой стороны: восприятие сыщика сигнализировало об энергетических всплесках и эманациях множественных смертей совсем неподалеку. Сувайвор! Дмитрий едва не застонал: да что же так не вовремя-то все?!

Глава 32
Художник и Рита

Безумие продолжается. Мы идем по трупам. Их настолько много, что восприятие притупляется, и я перестаю воспринимать смерти именно как смерти. Может, оно и к лучшему, а то так можно и с ума сойти. Стараюсь брать на себя как можно больше, но Рите тоже приходится работать с полной выкладкой, особенно когда подключаются Новые. Вновь каким-то невероятным наитием определяю появление сверхбыстрых. Их двое, но мне дико везет: толпы зачумленных, которые, по идее, должны были стать для нас дополнительной проблемой, в данном конкретном случае даже помогают, создавая тесноту и не позволяя стремительным убийцам в полной мере реализовать свое преимущество в скорости. Обходя больных, Новые вынуждены несколько замедлиться, что делает их видимыми и, как следствие, уязвимыми. Одного я валю насмерть ледяным разрядом, второго окатываю вампирическим импульсом, который его здорово ослабляет и временно вышибает из сверхрежима.

– Осторожно!

Слышу крик Риты и дергаюсь в сторону. Это меня спасает – запущенный кинетиком со страшной силой баллон огнетушителя размозжил бы мне голову, а так только дробит плечо. Правда, это «только» – тоже не фонтан. Валюсь на пол, рыча от дикой боли, и Рите какое-то время приходится меня прикрывать, «вампиря» всех и вся на пределе возможностей. То же самое приходится делать и мне – нужна срочная регенерация, иначе боль и сломанное плечо сделают меня совершенно несостоятельным перед встречей с главным врагом.

Последующие минуты мне плохо запоминаются. От боли мутится в глазах, мелькают сгорбленные тени зачумленных, летит еще какая-то тяжелая штуковина, которую я отражаю в сторону кинетическим импульсом, полыхает пламя, покрываются инеем стены и пол от морозных ударов фризеров. Упираю в колено приклад автомата и отчаянно давлю на спуск, рассылая свинец смертоносным веером. Естественно, ни о какой прицельной стрельбе не может идти и речи, но по такой толпе трудно промахнуться. Рита на всякий случай держится позади меня, чтобы ее не задели энергетические удары Новых. Как говорится, на защиту ребенка надейся, а сама не плошай. Я вслепую бью вперед морозом, надеясь достать Измененных…

А в какой-то момент все просто заканчивается: и зачумленные, и Новые, и энергетические удары. Я с трудом поднимаюсь на ноги, опираясь на автомат. Боль, еще недавно вгрызавшаяся в меня подобно бешеной собаке, не унимается совсем, однако делается тупой, давящей, и левой рукой я уже худо-бедно могу двигать.

– Кажется, все, – говорю, совершенно не сомневаясь в своих словах. – Больше заслонов не будет. Только Сосед. И Дмитрий. Поспешим – время на исходе.

И в этом я почему-то тоже совершенно уверен.

Глава 33
Все сразу

Ольга почувствовала тот самый момент, когда надо ударить. Другого шанса просто не будет. Отец, работая даже не на предельном, а на запредельном для себя уровне, сковал чужака ментальным противостоянием. Но силы в том немерено, и без ее вмешательства поражение отца – вопрос нескольких минут.

Ольге было страшно. Безумно страшно тянуться своей Силой туда, за дверь, к этой чудовищной «черной дыре» в человеческом обличье. Но надо. Отец столько для нее всего делал и не отвернулся, даже когда это сделал бы почти любой. Сейчас он жертвует собой, чтобы дать ей шанс выжить. И что она? Струсит? Не сделает того, для чего предназначена? Назвалась «глушилкой» – глуши, черт тебя дери! Да, и эту жуть задверную тоже глуши. Всем страшно. И отцу. И Петру было страшно, когда он принимал решение, зная, что является главной уязвимостью среди них троих, что через него могут достать остальных. А ты что? Из другого теста? Прокисшего?

И Ольга потянулась. Сначала осторожно нащупала врага, а потом, что называется, жахнула по нему из всех своих глушительских орудий. Не верила она, если честно, что у нее хоть что-нибудь получится: уж больно могуч гад, ну как прикажете глушить такого? Но удар достиг цели – слишком уж втянулся чужак в ментальную схватку с отцом, поздно заметил угрозу и принять меры уже не успел. Это было словно пытаться задушить анаконду. И не важно, что их двое, а она одна – могучая тварь бьется в их руках и вот-вот сбросит временные оковы, наложенные Силой «глушилки», а тогда…

– Папа, давай!

Только сейчас, со всей ментальной мочи, ударить по проклятому чужаку и сжечь его мозг! Другого шанса не будет.

И Андрей Игоревич ударил. Ольга почувствовала, что отец вложил в эту отчаянную ментальную атаку все ресурсы своего разогнанного катализатором, но ослабленного чумой организма. «Лояльная» так хотела почувствовать ментальную агонию чужака, что на мгновение ей показалось, что таки почувствовала… Увы, лишь на мгновение. «Анаконда» продолжала биться, свивая свои могучие кольца, несмотря на яростный совместный натиск Ольги и Андрея Игоревича, а это означало, что они проиграли. «Лояльная» уже ощущала, что Сила ее на исходе, и чужак вот-вот сбросит ее «глушение». Теперь спасти их могло только чудо и…

* * *

«Самое время!» – решил Дмитрий, прикинув расклад. Лучшего ждать не стоит – можно не дождаться. Он встал так, чтобы сверхбыстрые Новые не видели, что он делает. К тому же их сейчас куда больше волновал подобравшийся совсем близко сувайвор, чем пока не дававший поводов для беспокойства «лояльный» – их прежний лидер, что привел их сюда. С чего бы, спрашивается, им беспокоиться?

Момент неустойчивого равновесия, когда «глушилка» и разогнанный псионик на считаные секунды сковали Игрока, Дмитрий, конечно же, уловил. Идеально выверенное, скрытное движение – рука «лояльного» нырнула в карман и вернулась с пистолетом. Никаких широких движений, ни в коем случае не поднимать оружие, иначе мгновением позже будешь заливать пол кровью из своего вскрытого горла. Только слегка вывернута кисть, дуло направлено под нужным углом, плавное нажатие на спуск – и пуля пронзила навылет грудь Кейт. Зачумленная на миг замерла и начала заваливаться набок. Ранение не было смертельным, и «лояльный» это чувствовал. Он тоже падал, потому что нож вошедшего в сверхрежим Нового уже пронзил воздух в том месте, где только что была его шея. Падал, продолжая давить на спуск, и пули одна за другой попадали в содрогающееся тело-сосуд для Игрока.

При любых других обстоятельствах это убийство ничего бы не решало – Игрок уже показал, как лихо он умеет скакать из одной материальной оболочки в другую. Но только не в условиях, когда его блокирует «глушилка» и атакует на ментальном уровне сверхмощный псионик. Именно сейчас и был шанс добить его окончательно. Ну же, продержись еще хоть чуть-чуть, «глушилка»!

Мгновение – и замер над Дмитрием сверхбыстрый Новый с занесенным ножом. Не нанес удар, ибо контроля со стороны Игрока больше не было – все его силы уходили на спасение собственной жизни или что там у них, у Источников, вместо нее. Считаные секунды – и умрет тело Кейт, идеальной переносчицы лесногорской чумы. Умрет, не успев запустить глобальную эпидемию и лишив Игрока материальной оболочки. Вот тогда…

Но додумать эту мысль «лояльный» не успел – исчез, снова войдя в сверхрежим, нависший над ним Новый, а мгновение спустя коридор заполнил жуткий мороз.

* * *

«Сверхбыстрые!» – понимаю я. Еще двое. И никаких помех их движению. А значит, я сделаюсь трупом в самой ближайшей перспективе. Почему я их чувствую? Не должен бы. Кровь кинетика, сувайвора, фризера и пьющего жизнь – все это не дает таких возможностей. Правда, пьющие жизнь могут чуять живых, но не различая, кто есть кто, и даже не видя разницы между человеком и Измененным… Вот разве что в крови Посвященного, которую он мне ввел в Лесногорске, содержалось что-то еще, какой-то неведомый бонус. Но думать об этом некогда – мое время уже выходит. Бью вперед что есть мочи и вампирической, и морозной составляющими моей Силы. Бью вслепую, потому что просто не вижу противника и могу только надеяться, что мои энергетические залпы хоть кого-то накроют. Уже не важно кого – там, впереди, друзей нет.

Кого-то накрывает – одну смерть я чувствую, но второй… Успеваю увидеть мелькнувшую впереди тень и ощутить усталую обреченность, а потом происходит что-то странное: невидимая смерть становится видимой. Сверхбыстрый убийца внезапно просто вываливается из суперрежима, а потому я успеваю среагировать на его атаку и перехватить руку с ножом. Дальнейшее сводится к короткой рукопашной схватке. Мой противник слишком привык, что он всех превосходит в скорости, привык убивать без сопротивления тех, кто не в состоянии его даже увидеть, и разучился драться с равными. У меня уходит меньше минуты, чтобы насадить его на его же нож.

Что это, способности «глушителя»? С одной стороны, удивительно вовремя, с другой – почему только сейчас? К черту! Не до этого: там, в поперечном коридоре, в данный момент решается все, и у меня ощущение, что я фатально опаздываю.

– Оставайся здесь! – рявкаю я Рите, не глядя, выхватываю пистолет и рву вперед что есть силы…

* * *

Боль. Она пронзила Ольгу так, словно ее насадили на копье. Чужак оказался слишком силен, и «глушилка» не смогла его додержать. Совсем немного не смогла. Выстрелы в коридоре говорили о происходящих там резких переменах. Ольга почувствовала, как задергался чужак – что-то там с ним случилось нехорошее. Но это, к сожалению, не помогло его победить. Напротив – он наполнился силой бешеной ярости, и с этим уже справиться не смогли ни «лояльная», ни ее отец.

Ольга как-то пропустила тот момент, когда сломался Андрей Игоревич. Просто он вдруг повернулся к дочери и нанес ей псионический удар. Она еще как-то попыталась его заблокировать, но тщетно – слишком велика была мощь разогнанных двойной дозой катализатора псионических способностей профессора Завадовского. И последним, что увидела «лояльная», умирая, были ярко-алые, переполненные кровавым безумием чумы глаза отца, надвигающегося на нее с кривой ухмылкой.

* * *

Одна чуть-чуть не устояла, другие не справились… Вот как прикажете работать с такими лажовщиками? Двое мертвых сверхбыстрых, уже практически покойница «глушилка» и поверженный чумой, усиленный катализатором псионик – вот и все, что у него имелось теперь в сухом остатке. Дмитрий принимал свое поражение стоически. Он сделал все, что мог, но проиграл, оказавшись между молотом и наковальней – сувайвором и безумным Сеятелем. Оставался лишь один вопрос: кто из них убьет его раньше? Или лучше самому? Да, пожалуй, так. Рука «лояльного» приставила пистолет к его подбородку, но палец не успел нажать на спуск. Псионический удар страшной силы погасил его сознание.

* * *

О, конечно же, они там. Оба. Дмитрий и зачумленная Кейт. Вот только она умирает от нескольких пулевых ранений, а он… с ним творится что-то не то – осмысленное выражение в глазах «лояльного» отсутствует, и теперь в них клубится туман безумия. Что же до Соседа, я почему-то не ощущаю его присутствия. Сбежал? Замаскировался? Зато Дмитрий держит пистолет. Неловко как-то держит, странно, будто не знает, что делать с этим предметом.

Догадка осеняет меня одновременно с ощущением сквозняка и химического запаха – верных признаков открытия пространственной аномалии. И в последние мгновения перед тем, как Дмитрий шагает туда, я вновь вижу осмысленный взгляд его глаз. Но это теперь не его взгляд, чужой. Взгляд Соседа. А потом он просто исчезает, а пространственная аномалия мгновенно схлопывается за ним.