Текст книги "По странам и страницам: в мире говорящих книг. Обзор аудиокниг"

Чума на оба ваших чума!

Габриэль Гарсиа Маркес. Любовь во время чумы / Перев. с исп. Людмилы Синянской. – СПб.: Звезда, 2001

Как говорится, любви все возрасты покорны. Честно говоря, собирался сегодня обсудить совсем другую книгу совершенно другого автора, а потом глянул на календарь – ба! 14 февраля на дворе! Да, не наш праздник. Да, идеологически, духовно и конфессионально нам чуждый. Однако влюбляться люди реже не стали. И правит миром по-прежнему не один только голод. А посему в срочном порядке пришлось внести коррективы в список претендентов на обсуждение и заменить серьезный, актуальный и донельзя раскрученный текст на… любовный роман.

Впрочем, выбор пал не абы на что, но на шедевр классика XX и XXI веков, колумбийского писателя-нобелиата Габриэля Гарсиа Маркеса «Любовь во время чумы».

Традиционно считается, что знакомство с творчеством данного автора надлежит начинать с романа «Сто лет одиночества» или повести «Полковнику никто не пишет». На самом деле это так и не так, потому что кусать этот роскошный пирог можно с любого бока – везде будет вкусно (ну, или как минимум не отравитесь). «Любовь» же, по моему глубокому убеждению, это такая вишенка на торте, которую можно, конечно, и в конце, но если сначала, то аппетит не перебьете, но, напротив, нагуляете.

Перефразируя Салмана Рушди, позволю себе немного выспренно заметить, что эта книга настолько хороша, что даже некоторые хорошие книги рядом с ней кажутся плохими. Блестящий, вдохновенный мифопоэтический гимн вечной любви! И если кто-то скажет, что такой любви не бывает, что автор хватил через край, мне жаль того человека…

Гарсиа Маркес, как всегда, бесподобен и узнаваем: книга тонко стилизована под французский роман позапрошлого века, однако младенцев на его страницах носят в птичьих клетках, а снедаемый страстью герой в огромных количествах поедает… лепестки роз. Дабы почувствовать вкус любимой.

Перевод Людмилы Синянской, на мой взгляд, изумителен, как и все, что она делает (вспомним хотя бы «Игру в классики» Хулио Кортасара). А что до неточности в диагнозе, то да, в оригинале у автора была холера, но так уж повелось у нас со времен Александра Сергеевича, милого, – с легкой его руки – называть эту хворь чумой (интересно, что призывал на оба наших дома Шекспир в оригинале «Ромео и Джульетты»?). И не беда, что подробно описанные в книге симптомы указывают именно на холеру, на что справедливо обратили внимание некоторые бдительные читатели и критики. В конце концов, это магический реализм, а не выписка из истории болезни, а переводчику за то, что следовала традициям великой русской литературы, честь и хвала!

«Любовь во время чумы» – шедевр, истинное украшение мировой литературы.

Обычно говорят: начали за здравие, кончили за упокой. Гарсиа Маркес поступил с точностью до наоборот. Его роман открывает удручающая и печальная сцена самоубийства старого одинокого ветерана-инвалида. Зато в финале… Впрочем, на сем Шахерезада прерывает дозволенные речи. Читайте и обрящете!

Роман Габриэля Гарсиа Маркеса «Любовь во время чумы», как и многие другие шедевры великого колумбийца, прочитал Игорь Князев. Не буду рассыпать алмазы моего красноречия по поводу чтеца. И зрячее, и незрячее читающие сообщества и без того его прекрасно знают. По мне, так всем нам, любителям аудиокниг, давно пора скинуться и если не бюст на родине, как дважды Герою Соцтруда, установить, так хотя бы купить Игорю большую-пребольшую шоколадку. Возможно даже (пуркуа бы и не па?), в форме сердца.

Наши деды – славные победы

Борис Алмазов. Посмотрите – я расту. – М.: Самокат, 2014

Борис Алмазов. Филиппон – праправнук атамана. – М.: 1С-Паблишинг, 2016

В преддверии Дня защитника Отечества или, на прежний лад, Дня Советской армии и Военно-морского флота захотелось чего-то патриотического, духоподъемного. Однако вспомнились при этом не повести Бондарева и Бакланова, не романы Богомолова и Астафьева, а сборник детских повестей Бориса Алмазова «Белый шиповник», не имеющий, на первый взгляд, прямого отношения ни к войне, ни к армии. За исключением первой повести «Посмотрите – я расту», рассказывающей о трудностях послевоенного детства, о том, какие жертвы пришлось принести на алтарь Победы – как до весны 1945 года, так и после нее. Повесть эту нашел недавно в виде отдельного издания с хорошими иллюстрациями и купил для сына, которому сейчас восемь. Пусть читает. Желательно – вслух. Такие книги читать и перечитывать никогда не рано и не поздно. Ни маленьким, ни взрослым.

Что же касается «Белого шиповника», то сборник этот имелся в домашней библиотеке у моего друга и одноклассника Жени Константинова. И читали его (книгу, а не одноклассника) всем классом – по очереди. Было такое время, когда читали все: и школьные активисты с отличниками, и хулиганы с двоечниками, и университетские профессора с академиками, и простые электрики с сантехниками.

Однако сегодня хочу поговорить не о детских повестях Бориса Алмазова, но о вполне взрослом его произведении – небольшой повести или скорей киносценарии «Филиппон – праправнук атамана». Итак. Наши, примерно, дни. Точнее сказать, самый разгар лихих 90-х. В казачью станицу на Кубани в гости к деду и бабке приезжает 18-летний внук – приверженец одной из молодежных субкультур. При этом движет им отнюдь не стремление навестить родных, не поиск собственных корней или самоидентичности, но неуклонно и грозно надвигающаяся перспектива угодить под осенний призыв, поскольку с высшим образованием у недоросля отношения откровенно не сложились.

О том, что было дальше, догадывайтесь сами, но лучше все-таки почитайте.

От себя добавлю, что более смешной, уморительно смешной и вместе с тем – очень грустной и серьезной книги не читал уже не помню как давно.

И еще: несмотря на скромный объем (всего около двух часов), повесть представляет собой самый настоящий казачий эпос в духе книг Михаила Шолохова, Константина Седых, Григория Мирошниченко и прочих.

Даже жаль, что автор не развернул это полотно страниц на 500. Хотя и на том, что есть, спасибо. А то от избытка такого веселья как бы худо не стало. Смех, конечно, жизнь продляет, но только до определенных пределов.

Не буду подробно останавливаться на персонажах. Писатель и сам их весьма ярко представил в начале повествования. Не стану задерживаться и на хитросплетениях сюжета – повесть не настолько велика, чтобы ее пересказывать, да и лучше автора мне все равно не сказать.

Замолвлю лишь пару слов за одного – отнюдь не самого главного героя – самого маленького, почти незаметного и абсолютно безмолвного. По отсутствующему пока паспорту этого карапуза зовут Сергеем, но окружающие, да и сам повествователь называют его исключительно Устрицей. Почему? Прочтете – узнаете. Лично меня этот загадочный псевдоним заставил вспомнить «Поднятую целину» Шолохова. Была там сцена, где дед Щукарь накормил колхозников неким мясным деликатесом, за который французы бы его в обе щеки расцеловали, а вот колхозники сих кулинарных изысков почему-то не оценили. Дед Щукарь тогда с перепугу аттестовал свой неожиданный приварок именно этим двустворчатым моллюском: «Вустрица, русским языком вам говорю! Лягушка – мразь, а в вустрице благородные кровя!»

Так вот, алмазовский Устрица – наивный, смешной, всепроникающий и бесконечно любопытный – это такой юный дед Щукарь, без которого, как говорил мой отец, «кина бы не было». Точней, было бы, наверное, но уже не такое – веселое и грустное, доброе и героическое одновременно.

Ну, а теперь меня, вероятно, спросят: при чем же здесь 23 февраля? У тех, кто прочтет данную повесть, отпадет необходимость задавать подобные вопросы. Потому что всякий казак – это прежде всего воин. А всякая казачка – его верная боевая подруга. И ни одно звено в казачьем роду не должно дать слабину, иначе позор падет на все потомство и не отмыть его уже ничем. И если на родину предков Филиппон отправился с твердым намереньем откосить от армии, то под откос вместо этого полетит вся его прежняя – нелепая и никчемная жизнь.

Чудесная повесть «Посмотрите – я расту» прочитана замечательным диктором Татьяной Телегиной, озвучившей до этого немало детских и взрослых книг. Причем первых, на мой взгляд, было больше, и это вполне объяснимо. Голос Татьяны Михайловны буквально создан для того, чтобы читать сказки на ночь, убаюкивая неугомонных малышей. Рекомендую повесть всем юным читателям, а также их родителям.

Что же касается «Филиппона», то эта книга прочитана самим автором, Борисом Александровичем Алмазовым, и прочитана, на мой взгляд, еще лучше, чем написана, – вдохновенно, бурлескно, по ролям. Не киносценарий даже, а самое настоящее кино, причем без видеоряда, который тут попросту излишен: автор настолько хорошо, настолько живо все описал, что даже самому что ни на есть зрячему зрителю нет нужды смотреть на экран. Идеальная аудиокнига для семейного чтения – совместного прослушивания. К слову, в моей семье «Филиппон» прочитан-прослушан уже более десятка раз. И знаете, не приедается!

Главное, ребята, сердцем…

Астрид Линдгрен. Братья Львиное Сердце / Перев. со швед. Нины Беляковой, Людмилы Брауде. – М.: Махаон, 2020

Все мы родом из детства. Все – где-то глубоко в душе – остаемся детьми. Многие из нас уже сами стали родителями. Некоторые – не по разу. Это к тому клоню, что сказка была, есть и будет актуальна всегда. Заметил, что нынешние дети читают (если вдруг читают) совсем не те книги, которыми зачитывались их родители. Например, про Алису Селезневу и ее «папу» Кира Булычева большинство современных тинейджеров даже не слышали, но зато про Гарри Поттера читали практически все. Некоторые еще и в разных переводах. Чтобы сравнить, где кого как зовут. При всем моем джентльменском почтении к миссис Роулинг отнюдь не уверен, что уже дети наших детей будут в курсе приключений и злоключений маленького волшебника и его товарищей по Хогвартсу.

Есть, однако, авторы, чья актуальность выдержала проверку временем и с годами не только не потускнела, но напротив – как драгоценное вино, лишь росла в цене и качестве. К таковым безусловно отношу шведскую сказочницу Астрид Линдгрен. Не скажу, что все ее творческое наследие одинаково шедеврально. Многие ли помнят, к примеру, кто такой Эмиль из Леннеберги и чем он знаменит? Но зато про винтокрылого киборга Карлсона и голенастую супергерл Пеппи слыхали наверняка все. Сегодня, однако, хочу поговорить о другой, не самой знаменитой сказке Линдгрен. Называется она «Братья Львиное Сердце».

Лично у меня книга вызвала очень неоднозначные чувства. Прочел ее по рекомендации одной моей хорошей знакомой и, полагаю, понял, чем же она мою знакомую так задела за живое, увлекла и пленила.

Одним из самых больших страхов моего детства, да что там – просто самым большим был страх смерти. У меня в голове никак не укладывалось, как это может быть, что мир вокруг останется, жизнь продолжится, а меня – чтобы все это увидеть, услышать, почувствовать – уже не будет. Особенно накатывало по ночам, когда не спалось и ничто не отвлекало – можно было полежать-порефлексировать. Сколько раз, помню, прибегал, стуча зубами, в спальню родителей и забирался, мелкой дрожью сотрясаемый, к ним под одеяло. И слышал в ответ на свои судорожные всхлипы их сонно-добродушное: что, опять умереть боишься?

Никакой жизни после жизни не было – рос в обычной светской советской семье, о Боге и посмертном бытии впервые узнал в школе на лекциях по научному атеизму (слышанные в раннем детстве рассказы бабы Маши о том, как какого-то дяденьку плохие люди прибили к деревянному кресту железными гвоздями, воспринял как очередную страшную сказку, слово «воскрес» так и осталось для меня тогда пустым звуком).

И потому сегодня, когда уже прочел «Братьев Львиное Сердце», думаю, как не хватало мне этой книги в юном возрасте – сколь утешительную и утишительную – для моих страхов – роль она могла бы сыграть. Рассказ о том, что мы, цитируя классика, «отдав концы, не умираем насовсем», но просто переносимся в иной, не менее реальный – мир, был бы в те мои кошмарные детские ночи как нельзя более кстати.

Полагаю, не все дети так остро переживают осознание бренности собственного бытия, не все нуждаются в спасительной фантазии. Особы особо нервного, возбудимого и впечатлительного склада – пожалуй, но зачем эта книжка другим, скажем так, нормальным детям? Да просто как увлекательное, занимательное чтение, пробуждающее в ребенке любознательность и интерес к миру и себе самому в этом мире. Это же Астрид Линдгрен – королева сказок, повелительница детских снов и фантазий!

Теперь – как всегда, в самом конце, на обороте и мелким шрифтом – о противопоказаниях. Почему, на мой взгляд, эту книгу – в отличие от других героических сказок Линдгрен – той же «Рони» или «Мио» – следует давать далеко не каждому ребенку и тщательно все взвесив? Да хотя бы потому (это не спойлер – это для вас, товарищи взрослые, а не для ваших детей информация), что «Братья», ни много ни мало, – книга о детском суициде. Или, если хотите, эвтаназии. И если в свой первый загробный мир мальчики попали не по своей воле: старший брат пытался спасти младшего, то во второй шагнули уже вполне осознанно и добровольно.

И лично у меня нет никаких гарантий, что малыш – особенно если он нервического, возбудимого склада – не воспримет эту книгу в качестве прямого руководства к действию и не начнет воспринимать смерть как возможность уйти от печалей этого мира (а в его возрасте любая мелочь кажется такой важной!) с гарантированным последующим вознаграждением в виде возможности все начать заново, с чистого листа.

И потом: не обесценится ли сама жизнь, когда впереди – бесконечное множество ее продолжений-повторений? Сможет ли душа радоваться каждому мгновению и принимать благодарно, пока они стучат, как пули у виска, если заранее известно, что им конца-краю не будет?

Конечно, последнее мое допущение совсем уж фантастическое и притянуто за уши, и все же очень неоднозначная книга. Не все йогурты одинаково полезны. И не всем. Яркая, талантливая сказка, однако читать или не читать ее вашему ребенку, пусть каждый решает для себя сам. Моей старшей подсунул ее уже во вполне сознательном возрасте, а вот младшему ежу пока погожу. Задачки из цикла: «Что будет, когда нас не будет?» до настоящего момента решали и решаем самостоятельно. Без посредников.

Две аудиоверсии повести-сказки Астрид Линдгрен «Братья Львиное Сердце» прочитаны диктором студии «Логос» Татьяной Телегиной и актрисой Аллой Човжик. Первый вариант звучит немного четче, зато второй – чуть артистичнее. Лично сам прочитал первую версию, но только потому, что на момент прочтения она была единственной. Имеется еще аудиокнига на белорусском языке, но это уже, как говорится, на любителя.

Есть такие отели, о которых говорят…

Ильдар Абузяров. ХУШ. Роман одной недели. – М.: Астрель, Олимп, 2010

Сегодня хочу поговорить о романе моего земляка-нижегородца Ильдара Абузярова «ХУШ». Книга увидела свет на заре уходящего десятилетия, вошла в лонг-листы двух самых престижных отечественных литературных премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга» и вызвала довольно широкий и весьма неоднозначный резонанс. Дело в том, что при всех своих явных художественных достоинствах текст оказался не лишен некоторой скандальности, поскольку затрагивал достаточно болезненную тему терроризма. О том, насколько успешно удалось автору вскрыть эту социальную язву и добавила ли сия операция нашему обществу здоровья, судить, наверное, рано. Большое видится на большем расстоянии. Но то, что книга заняла достойное место в ряду современной отечественной прозы, факт, на мой взгляд, несомненный.

Где тонко, там и рвется – это всякий знает. Про то, что Восток – дело тонкое, тоже многие слышали. А уж про то, как там, на Востоке, рвется, и говорить нечего – дня не проходит, чтоб очередной герой джихада не прогремел на весь мир. Есть такие отели, про которые говорят: сам бог велел взлететь на воздух. Написать роман о террористах – казалось бы – чего проще? Бери любую газету и переписывай. Они и выходят пачками, эти роман-газеты – на желтой газетной бумаге, в мягких обложках, карманным форматом. Однако данная книга в указанный ряд, на мой взгляд, совершенно не вписывается.

Помнится, был у Виктора Пелевина симпатичный такой ранний рассказ «Верволки средней полосы», герой которого совершенно внезапно обрел вторую жизнь в позднем и, на мой взгляд, лучшем романе ПВО «Священная книга оборотня». За прошедшие годы юный волчонок-оборотень Саша подрос и превратился в матерого волчару-оборотня в погонах – доблестного офицера ФСБ. Нечто подобное приключилось и с героем очаровательного раннего рассказа Ильдара Абузярова «Парусник Улисса». С тою разницей, что смуглый честный влюбленный мальчик Али к роману «ХУШ» нисколько не повзрослел (отстав в этом плане от своей возлюбленной Али) и офицером ФСБ не стал (видимо, там не очень нуждаются в инфантильных парнях, теряющих разум от несчастной любви). Стал же он… ну, правильно, террористом.

Итак, герои романа – террористы. Откуда в них эта тяга к насилию и одновременно – готовность к самопожертвованию? И что собой представляет терроризм как явление? Террористами называют Каракозова и Гаврило Принципа, но был ли террористом Николай Гастелло? И можно ли считать таковым библейского Самсона? Ответ вроде бы прост: Гастелло не был террористом, так как таранил танки, а не санитарные фургоны. И Самсон обрушил свод на головы врагов своего народа. Однако и наши цареубийцы, и сербский патриот метили тоже не в частное лицо, но в руководителя враждебного государства (в случае с народовольцами – государства, враждебного по отношению к собственному народу). Выходит, все зависит от точки зрения, и грань между подвигом и преступлением – не толще лезвия бритвы?

В романе неоднократно подчеркивается социальная природа протеста героев. Абсолютно верно подчеркивается, но, на мой взгляд, неоправданно часто. Автор как будто не уверен, что так оно и есть на самом деле, или же не доверяет читателю, спешит представить готовые выводы вместо того, чтобы дать возможность прийти к ним самостоятельно.

Кроме того, автор слишком мало внимания уделил другим аспектам и подоплекам терроризма – психологическим, идеологическим, религиозным. Зато исторический экскурс по местам и временам боевой славы русского террора ему удался просто на диво, и тут не соглашусь с автором другого критического отзыва, будто вставные главы о дворнике Юсуфе выпадают из общего контекста. Не выпадают, но, напротив, связывают, скрепляют повествование, придают ему новый вес и смысл, делают более живым и достоверным.

Роман «ХУШ» написан в яркой импрессионистской манере: от внешних эффектов и впечатлений читателю предстоит совершить непростое путешествие вглубь, к сути предметов и явлений. Язык книги поэтичен и щедр, порой он кажется чрезмерным, как будто автор увлекся, погнался за бархатным махаоном причудливого образа и позабыл про основную задачу. Но это – от переизбытка сил, от широты души. К счастью для нашего брата-читателя, автор явно не привык чахнуть над златом слов, припрятывая про запас метафоры и сравнения.

Книга прочитана диктором студии «Логос», артистом Вячеславом Герасимовым. Не знаю, как вам, а мне этот исполнитель очень даже симпатичен. Да и у автора, насколько знаю, претензий к прочтению нет.

«Сельва таких ошибок не прощала»

Луис Сепульведа. Старик, который читал любовные романы / Перев. с исп. Владимира Правосудова. – СПб.: Азбука, Азбука-Аттикус, 2014

Помнится, была такая реклама популярного газированного напитка: по пустыне едет группа велогонщиков, потом один из них бросается наперерез некой большой хищной кошке и в последний момент вырывает у нее из когтей бутыль с шипучкой – в это время один из остановившихся гонщиков поворачивается к другому и говорит, делая прям-таки зверское лицо: «Вот за это я не люблю кошек» – и тот ему отвечает с еще более жуткой гримасой: «Ты просто не умеешь их готовить».

Чилийский писатель Луис Сепульведа кошек готовить умеет. Собственно, именно большая кошка, точнее, самка ягуара и является главной героиней его романа «Старик, который читал любовные романы». Главным же мужским персонажем книги, как явствует из самого ее названия, является некий Антонио Хосе Боливар Проаньо – «крепкий жилистый старик, который, похоже, уже давно перестал обращать внимание на то, как солидно и торжественно звучит его имя».

Колоритный этот персонаж похож одновременно и на безымянного полковника, которому никто не пишет, и на полковника Аурелиано Буэндиа, вспоминающего, как много лет назад, стоя у стены в ожидании расстрела, он вспоминал… и на легендарного героя войны за независимость Латинской Америки Симона Боливара из романа «Генерал в своем лабиринте» (не зря же третье из имен старика звучит как-то по-особенному солидно и торжественно).

Словом, несмотря на то, что затерявшееся в дебрях эквадорской сельвы небольшое селение с издевательски неподходящим названием Эль-Идилио (ничего идиллического там нет) напоминает Макондо лишь отчасти, «уши» Габриэля Гарсиа Маркеса торчат тут из каждого сплетения лиан – из-за каждой араукарии.

Все вышесказанное вовсе не означает, что книга чилийского прозаика в чем-то вторична по отношению к творчеству его колумбийского собрата по перу. Используя характерные черты и приемы так называемого «магического реализма», Сепульведа упорно гнет свою собственную линию, главным направлением которой является нерасторжимое единство человека и живой природы. В связи с этим и сам жанр книги получился не столько магическим, сколько экологическим. Внутреннее пространство «Старика» волшебно не потому, что герои возносятся на простынях-самолетах или повелевают тучами желтых бабочек, – в этом смысле Сепульведа вполне традиционно реалистичен. Нет, чудесна сама атмосфера романа, пронизанная фантастическим разнообразием амазонской сельвы – ее звуками и красками, запахами и непрестанным движением.

Однако вернемся к нашему герою. «Он охотился на тапиров, агути, капибар, ксаино – маленьких кабанов с вкуснейшим мясом, на обезьян, птиц и пресмыкающихся… Он ел, когда хотел есть, а не тогда, когда предоставлялась возможность. Ел то, что ему хотелось, а не то, на что хватило денег. Он мог выбирать любые, самые вкусные фрукты, мог отказаться от аппетитной рыбины только потому, что та из-за своей лени стала бы слишком легкой для него добычей».

Таким образом перед нами оказывается этакий Натаниэль Бампо из сельвы – верный друг индейцев, ловкий и удачливый охотник, опытный следопыт, не столько сосуществующий с дикой природой, сколько являющийся ее естественной, неотъемлемой частью.

Волею случая – нет, не так: злою волей пришельцев-браконьеров, мнящих себя царями природы и потому хищнически истребляющих все, до чего могут дотянуться их жадные руки, ему предстоит выйти на тропу войны против опасного зверя. Зверя, который при других обстоятельствах никогда бы не стал его врагом, но все тою же злой волей – бессмысленной людской жестокостью был превращен в настоящую машину смерти.

Довольно скоро мы понимаем, что брутальный мачизм героя – своего рода кокон, защитный панцирь, скрывающий под собой нежную, ранимую человеческую душу. Недаром именно сентиментальные романы оказались тем единственным ключом, что позволил проникнуть сквозь первый и увидеть вторую.

Впрочем, душа Антонио Хосе Боливара и без того постоянно себя проявляет. Прежде всего – в его поступках – импульсивных, наивных, но при этом всегда – искренних и благородных.

В эпоху пандемии и самоизоляции, когда большинство из нас оторваны от живой природы. Когда из флоры нам доступны лишь пожухлые кактусы и фикусы на подоконниках, а из фауны – несколько ошарашенная постоянным присутствием в квартире хозяев кошка да еще вечно неунывающие тараканы за плинтусом, когда все мы стали пленниками джунглей – вот только джунгли эти – каменные, так приятно взять в руки (или, скажем, загрузить в гаджет) книгу, от которой так и веет резкими запахами дикой амазонской сельвы, услышать шепот пальм и лиан, крики птиц и низкий угрожающий рык животных. Это мир, чьими легкими мы дышим, чей кислород не позволяет задохнуться нашей планете – мир бесконечно далекий – яростный и прекрасный.

Книга Луиса Сепульведы «Старик, который читал любовные романы» прочитана Михаилом Росляковым. Претензий к диктору и качеству записи лично у меня нет. Роман небольшой – всего пять с половиной часов, поэтому потратить на него часть своего свободного времени (благо что сейчас у нас его более чем достаточно), на мой взгляд, стоит.

Дописывая этот материал (дело было в среду, 16 апреля 2020 года), заглянул в Интернет: нет ли новостей об авторе? Всегда стараюсь сухой разбор текста разбавить интересными фактами из жизни писателя. Новости на этот раз были. Точнее, одна новость. Информационные агентства наперебой спешили сообщить, что именно в этот день, 16 апреля, известный чилийский писатель – 70-летний Луис Сепульведа умер от COVID-19 в Университетской больнице Астурии в испанском городе Овьедо.

«Он много раз слышал, что прожитые годы приумножают человеческую мудрость. Оставалось только ждать и верить, что эта мудрость наконец придет и принесет с собой то, что ему нужно: оставаться до конца дней в своем уме, быть способным управлять плаванием по морю воспоминаний и не попадаться в ловушки, которые память частенько расставляет перед человеком на исходе его дней».