Текст книги "По следам экспедиции капитана Кука"

Итак, в город мы попали в седьмом часу вечера, наступали сумерки. Погода стояла сухая, но было свежо, не намного теплее, чем когда уезжали из Беларуси.

В ходе подготовки к поездке мы наметили для посещения парк Цзиншань, поскольку добираться до него недолго и расположен он близко от центра – с севера от Запретного Города, древней резиденции китайских императоров. (Центральную часть Пекина мы осмотрели во время первого его посещения в 2017 году.) Парк Цзиншань имеет более чем тысячелетнюю историю. Он интересен тем, что расположен на искусственном холме высотой свыше сорока метров, который был насыпан вручную при устройстве каналов вокруг Запретного Города. Холм состоит из пяти вершин (пять – самое благоприятное число в китайской культуре), на каждой из которых имеется павильон со статуей Будды. С центральной вершины, по свидетельству путешественников, открывается великолепный вид на Пекин.

От остановки метро, на которой мы вышли, до парка Цзиншань надо было либо пройти более километра, либо ожидать автобуса. Но оказалось, что вблизи от нас находится вход в парк Бэйхай, а поскольку уже темнело и наслаждаться пейзажами стало невозможно, то было решено изменить планы и посетить этот парк, о чём в дальнейшем мы не пожалели.

Приобретя билеты, мы направились в парк Бэйхай. Парк был заложен в X веке и находится к северо-западу от Запретного Города. Открыт для посещений с 1925 года, а до этого, как и Цзиншань, являлся императорским парком и был закрыт для публики. Более половины его территории занимает озеро Бэйхай (Северное море), в юго-восточной части которого лежит Нефритовый остров с Белой дагобой (ступой). Нефритовый остров – это высокий холм, на склонах которого расположены Храм вечного спокойствия, дворцы, башни, павильоны, различные религиозные сооружения и сады. Дагоба на вершине Нефритового острова была построена в середине XVII века по предложению Далай-ламы, как символ приверженности Китая буддизму. Землетрясения дважды разрушали её, последний раз ступу восстанавливали в 1976 году. Внутри дагобы хранятся буддийские реликвии, а вход в неё после окончания строительства был запечатан.

Фото  5.6.  Нефритовый остров и Белая дагоба.

К сожалению, осмотреть достопримечательности Нефритового острова у нас не было возможности: до закрытия парка оставалось менее двух часов, а до острова было довольно далеко. Мы решили прогуляться вдоль западного берега озера. Стало уже совсем темно и встречались только единичные посетители.

Вскоре мы увидели сооружение в виде стены с тремя арочными проходами. Верх стены представляет собой композицию из традиционных крыш китайских павильонов, а перед стеной установлены два каменных льва-стража. Такие львы являются атрибутами буддийских храмов и в китайской традиции устанавливались перед воротами императорских усыпальниц, правительственных резиденций, административных зданий и культовых сооружений. По правую руку располагается лев, а по левую руку – львица. У льва под правой лапой находится шар – символ буддийского знания, способный исполнять желания. Львица левой лапой придерживает львёнка. Позже мы узнали, что недалеко находятся Стена девяти драконов и Зал Куайсюэтан (Зал неожиданного снега), но в темноте, конечно, ничего не увидели.

Далее мы прошли мимо какого-то красиво подсвеченного строения, украшенного традиционными китайскими фонариками и, опять же, со львами перед входом. Помимо львов, рядом на газоне находились скульптуры оленя с оленёнком, защищённые прозрачным футляром. Олень в китайской культуре – символ красоты, элегантности, долголетия и богатства.

Фото 5.7. Стена с арками на набережной.

Фото 5.8.  Лев-страж, придерживающий лапой шар.

Фото 5.9. Домик со львами и оленями при входе.

Вскоре нашему взору предстала большая лодка, пришвартованная у самого края набережной. Передняя часть её выполнена в виде головы дракона, раскрывшего свою хищную пасть. Вообще в Китае существует Праздник драконьих лодок, символизирующий начало лета, когда проводятся соревнования по гребле на лодках, изображающих драконов. Однако вид этой лодки не указывал на то, что она может использоваться в таком спортивном мероприятии. Скорее всего, лодка служит для катания туристов по озеру, либо их доставки на Нефритовый остров.

Фото  5.10.  Лодка-дракон.

Пройдя по набережной ещё немного, мы подошли к череде подсвеченных павильонов, которые уже наблюдали издалека. Это был Павильон пяти драконов, представляющий собой пять отдельных павильонов, расположенных на озере вблизи берега. Строения связаны между собой переходами в виде изгибов тела змеи, так что при известном воображении можно представить весь комплекс, как тело дракона. Павильоны украшены резьбой и росписью в виде стилизованных драконов, своеобразных геометрических фигур и орнаментов. Если присмотреться, то на крышах видны маленькие резные фигурки разных культовых животных; крыши увенчаны красивыми короткими шпилями.

Фото 5.11. Павильон пяти драконов, вид с набережной.

Фото  5.12.  Каждый павильон имеет красивую крышу.

Фото  5.13.  Резные фигурки на крыше павильона.

Цветовая гамма, в которой выполнены изображения, раскраска павильонов и искусная подсветка создавали просто сказочное впечатление. Напротив, на противоположной стороне озера, ярко светилась Белая дагоба.

Так что прогулка по парку в тёмное время тоже доставила удовольствие. К сожалению, приближалось время закрытия парка – в это время года он работает до восьми вечера – и нам пришлось направиться к выходу, да и после всех испытаний уже чувствовалась усталость. Перед тем, как пуститься в обратный путь в аэропорт, я зашёл в какой-то магазинчик возле станции метро. Надо было чем-то подкрепиться, ведь последний раз мы ели ещё в самолёте. Не найдя ничего подходящего, я купил две бутылки воды и небольшую стеклянную фляжку водки: допинг был крайне необходим.

Затем возникла довольно любопытная ситуация. Винтовая пробка на фляжке постоянно прокручивалась и никак не хотела освобождать горлышко. Чтобы свинтить пробку требовался какой-либо режущий инструмент, а мой складной многофункциональный нож находился в багаже. Никаких острых металлических предметов у нас при себе, естественно, не было, ведь в аэропорту мы прошли через пункт досмотра. Я снова зашёл в магазин и попросил девушку-продавца дать мне нож, чтобы снять негодную пробку. Она пожала плечами и выдала связку ключей с брелоком, на котором имелась металлическая пластина с насечкой типа пилки для ногтей.

Фото  5.14.  Вид из павильона на Нефритовый остров.

Не отходя от прилавка, я принялся срезать этой пилкой перемычки между пробкой и стопорным кольцом. Продавщица прекратила обслуживать покупателей и внимательно наблюдала за моими действиями. К тому времени собралась уже небольшая очередь, но все китайцы стояли совершенно безропотно и взирали на мои манипуляции. Наконец пробка была побеждена, и я с благодарностью вернул инструмент. Должен признаться, такая терпеливая покорность китайцев в данной ситуации меня весьма удивила.

Вернувшись в аэропорт, мы поужинали в кафе и отправились на паспортный контроль. И снова не обошлось без недоразумений. Я прошёл контроль без осложнений, получил штамп в паспорте о выезде из страны и остановился недалеко, наблюдая за проходившей контроль женой. Вскоре я понял, что начались осложнения. Служащая позвала старшего чиновника, который забрал паспорт жены, отвёл нас чуть в сторону и сказал ожидать здесь. Сам же ушёл куда-то с её паспортом. Вскоре он появился и, не подойдя к нам, а сразу усевшись в свою кабинку, начал заниматься какими-то делами. Время шло. Наконец я не выдержал и весьма раздражённо обратился к чиновнику за разъяснениями.

Фото 5.15. Зал ожидания в терминале 3Е.

Фото   5.16.  Терминал 3Е. Вид из зала ожидания.

Только тогда он соизволил ответить, что в паспорт жены по ошибке не поставили отметку о въезде в страну. Через некоторое время паспорт с нужными штампами ей вернули и мы проследовали на досмотр, в этот раз прошедший благополучно. В конце концов до объявления посадки у нас осталось на отдых около полутора часов, которые мы провели лёжа на сиденьях в зале ожидания, где было довольно свободно.

В Брисбен вылетели по расписанию – в 2:30 – 24 марта, таким же аэробусом, каким добирались в Пекин. Лететь предстояло около одиннадцати часов. В начале полёта были предложены бутерброды, а ближе к завершению нас накормили обедом.

6. ЭКСПЕДИЦИЯ КАПИТАНА КУКА: НОВАЯ ЗЕЛАНДИЯ – ОСТРОВА ОБЩЕСТВА – ОСТРОВА ДРУЖБЫ (ТОНГА) – НОВАЯ ЗЕЛАНДИЯ, МАРТ – НОЯБРЬ 1773 ГОДА

Фото 6.1. Маршрут экспедиции капитана Кука, март – ноябрь 1773 года (красная линия на фрагменте карты из книги Г. Форстера).

Как только в бухте Даски корабль стал на якорь, матросы занялись рыбной ловлей, которая оказалась весьма удачной, и вскоре все участники экспедиции наслаждались вкусным обедом. Особенно всем понравилась новозеландская голубая треска, которую моряки из-за её цвета называли угольной рыбой. Сразу после обеда были посланы две шлюпки для нахождения более удобного места стоянки. Капитан Кук собирался задержаться здесь на некоторое время, чтобы люди восстановили силы и, кроме того, с целью внимательного обследования южной оконечности Новой Зеландии, поскольку в своей первой экспедиции ему этого сделать не удалось.

На следующее утро корабль перебазировали в более удобную бухту, найденную накануне. Там его удалось поставить очень близко к берегу, что позволило закрепить на корабле верхушку дерева, горизонтально растущего над водой. Затем вдоль ствола из досок сделали сходни. Удачно было и то, что на берегу недалеко протекал ручей с чистой водой. Прежде всего, расчистили территорию под обсерваторию и кузницу, установили палатки для кузнецов, плотников, парусных мастеров и бондарей: многие металлические предметы, паруса и бочки требовали ремонта. Кроме того, требовалось заготовить дрова и наполнить бочки свежей водой. Астроном Уолс должен был заняться определением координат стоянки и оценкой точности хода хронометров. Расчищать территорию было довольно сложно из-за густого колючего кустарника, лиан и зарослей папоротника. Углубляться в лес оказалось невозможным как вследствие зарослей, так и по причине завалов из гниющих деревьев, которые препятствовали движению.

Путешественников удивило большое количество мелких птиц, совершенно не боящихся человека и даже прыгающих по дулам ружей. Вскоре птички поплатились за свою доверчивость: корабельная кошка быстро оценила ситуацию и стала каждое утро очень удачно охотиться.

Недостаток овощей частично компенсировался употреблением заварки из листьев дерева семейства миртовых, называемого чайным растением, которое обнаружили Форстеры. Кук употреблял его вместо чая в своём первом плавании. Из настоя зелени другого растения, напоминающего ель, капитан распорядился готовить пиво. Это растение, похожее на американскую чёрную ель, в Вест-Индии использовалось для приготовления напитка, называемого ростковым пивом. Добавив в настой немного сусла и патоки, получали, по словам Георга, прекрасное пиво, а чтобы ещё улучшить вкус подмешивали листья и цветы найденного чайного растения.

Через несколько дней офицеры, отправившиеся в шлюпке на охоту, увидели на берегу несколько туземцев, которые подняли крик. Офицеры сразу вернулись на корабль и доложили об увиденном. Вскоре появилось каноэ с семью – восемью людьми, начавшими издалека рассматривать корабль. Попытки привлечь аборигенов с помощью бус и других ярких предметов ничего не дали, и каноэ уплыло. Тогда капитан Кук вместе с Форстерами и несколькими офицерами отправился на разведку в бухту, где были замечены туземцы. Там на берегу разведчики обнаружили две хижины с погасшими очагами, рыболовные сети, рыбу и каноэ. Люди, вероятно, спрятались в лесу. Оставив в каноэ подарки – медали, зеркала, бусы и топор, – Кук и его команда вернулись на корабль.

В течение следующей недели часто шли сильные дожди, поэтому путешественники смогли только несколько раз совершить вылазки для изучения окрестностей. С самого первого дня участникам экспедиции сильно докучали мелкие мошки размером вдвое меньше комара. Их укусы были болезненными, а поражённые места вспухали и сильно зудели.

6 апреля капитан Кук вместе с Форстерами, Спаррманом и художником Ходжсом на шлюпке отправились обследовать северную сторону бухты Даски. Поохотившись на уток и насладившись видом красивых водопадов, путешественники двинулись в обратный путь. Когда шлюпка проплывала мимо одного из островов, то их громко окликнули. На скале стоял туземец с палицей в руке, а за ним – две женщины с копьями. Подойдя на шлюпке к скале, путешественники на таитянском языке попросили туземца подойти к ним, однако он остался на месте, а затем разразился длинной речью, иногда энергично размахивая палицей. Тогда Кук, безоружный, поднялся на скалу и протянул дикарю несколько листов белой бумаги, которую тот с опаской взял. Поскольку абориген оказался рядом, капитан взял его за руку, обнял и коснулся своим носом его носа. (В записях Кука этот акт дружелюбия капитана не зафиксирован.) Лёд недоверия был сломлен, и к индейцу подошли его женщины. (В то время индейцами было принято называть, в том числе, и жителей Юго-Восточной Азии и Океании). Спутники Кука тоже сошли на берег. Между путешественниками и индейцами завязалась беседа, в которой ни одна из сторон не понимала другую. Младшая из женщин оказалась особенно говорливой, и к концу беседы даже пустилась в пляс, не переставая при этом болтать. Вот как Форстер описывает внешность аборигенов.

«Цвет кожи у всех был тёмно-коричневый или оливковый, волосы чёрные, курчавые, смазанные маслом и красным железняком, у мужчины они были связаны в узел на макушке, у женщин же коротко обрезаны. Мы нашли, что верхняя часть тела у них хорошо сложена, зато ноги очень тонкие, некрасивые и кривые. Одежда их состояла из циновок, сплетённых из новозеландского льна, и была украшена перьями.»

От предложенной рыбы и уток аборигены отказались, дав понять, что в пище не нуждаются. Перед отплытием путешественники пообещали, что завтра навестят новых друзей.

На следующее утро Кук со своей компанией снова прибыл к индейцам и привёз в подарок много разных вещей. Мужчина-абориген сразу взял топор и гвозди, а к остальным предметам остался равнодушен. Затем он отвёл гостей к своему жилищу, которое находилось недалеко в лесу. Жильё представляло собой две хижины, составленные из жердей и покрытые новозеландским льном и древесной корой. Семья индейца состояла из двух женщин, вероятно, его жён, молодой девушки, возможно, дочки (её и одну из женщин путешественники уже видели вчера), мальчика-подростка лет 14 – 15 и трёх маленьких детей, младший из которых был ещё грудным. В качестве ответных подарков мужчина вручил Куку боевой топор, льняную циновку, пояс из травы и украшения из птичьей кости и кусочков кожи альбатроса.

Придя к аборигенам на другой день, путешественники были радостно встречены семейством, которое уже успело принарядиться. Волосы, смазанные жиром, были связаны на макушке в узел и в него воткнуты белые перья; некоторые носили такие перья на шнуре вокруг лба, у других в ушах были кусочки альбатросовой кожи с белыми пушинками. Кук вручил главе семейства плащ из красного сукна, который сшили по распоряжению капитана, заметившего в прошлую встречу, что его плащ очень заинтересовал индейца. Мужчина от подарка пришёл в восторг и презентовал Куку боевой топор из большой рыбьей кости. Путешественники взяли с собой на эту встречу капрала Гибсона, который хорошо понимал таитянский язык, но и ему с аборигенами объясниться не удалось.

Питание участников экспедиции состояло, в основном, из рыбных блюд: рыбу варили, жарили, вялили, сушили, готовили супы и паштеты. Разнообразие в меню вносили омары, а также птицы: бакланы, утки, голуби и попугаи.

С питанием корабельных животных дело обстояло хуже: к свежей траве, которую для них доставляли, овцы даже не притрагивались. Оказалось, что у них выпали зубы и наблюдались все признаки сильной цинги. Из четырёх овцематок и двух баранов, взятых с мыса Доброй Надежды, удалось сохранить лишь одну овцу и одного барана, но и эти были в плохом состоянии.

Продолжая обследовать бухту Даски, Форстеры обнаружили очень красивый водопад, а в его окрестности – большое разнообразие новых видов растений и птиц. В одну из вылазок капитан Кук и Форстер-старший нашли остров со множеством морских котиков и подстрелили четырнадцать штук. Съедобными оказались только сердце и печень, а из жира изготавливали масло для ламп. Однажды путешественники отправились в двухдневную охоту на уток. Ночевали они на берегу в палатке, сооружённой из вёсел и парусов. Охота оказалась удачной: с собой привезли более восьмидесяти птиц, в том числе около тридцати уток.

В один из дней мужчина-абориген отправил женщин с детьми в каноэ на рыбную ловлю, а сам с девушкой решился принять приглашение и посетить корабль. Перед тем, как ступить на борт, индеец произнёс длинную речь, похожую на молитву или заклинание, и несколько раз ударил зелёной веткой по борту корабля. На корабле их заинтересовали гуси в клетке и кошка, которую они постоянно гладили против шерсти (хотя им показали, как правильно это делать), вероятно, любуясь её густотой. В каюте индейцев очень удивили стулья и возможность их перемещать. В качестве подарка аборигены преподнесли ткань из новозеландского льна с искусно вплетёнными в неё перьями попугая. В ответ они получили топоры, гвозди и другие предметы. Индейцы сели за стол завтракать вместе со всеми, но отказались попробовать предложенную им еду.

Оставив аборигенов продолжать осмотр корабля, капитан Кук вместе с Форстерами и несколькими офицерами на двух шлюпках отправились поохотиться и обследовать дальнюю сторону бухты. На следующий день, после ночёвки на берегу в импровизированном лагере, путешественники встретились с другими местными жителями. Взаимное доверие было установлено с помощью белого листа бумаги у Кука и зелёной ветки, которую индеец держал за один конец, а второй протянул капитану. При этом абориген громким голосом минуты две произносил торжественную речь. Затем состоялся обмен подарками: плащ новозеландца на топор Кука. Индейцы приглашали путешественников посетить их жилища, но Куку и его спутникам пора было продолжать путь и приглашение пришлось отклонить. Когда участники этой небольшой экспедиции вернулись обратно на судно, то узнали, что индейцы, гостившие на корабле, накануне его покинули, но до утра находились поблизости; теперь же они куда-то пропали. Это вызвало недоумение, так как туземцы получили довольно много подарков: девять или десять топоров, большое количество гвоздей и других предметов. Вскоре выяснилось: перед уходом с корабля индеец пояснил, что топоры собирается использовать, чтобы убить кого-то из своих соседей.

Во время стоянки случались и неприятности со здоровьем. Однажды Форстеры не смогли принять участие в очередной вылазке по окрестностям, так как получили расстройство пищеварения из-за не очищенной поваром медной кухонной посуды, покрывшейся зелёным окислом.

В конце своего пребывания в бухте Даски путешественники выпустили на берег одной из наиболее подходящих бухточек пять гусей, взятых с мыса Доброй Надежды. Сделано это было, как сказано, «…для блага будущих мореплавателей и жителей Новой Зеландии». Также, по указанию капитана, было расчищено несколько площадок, вскопана земля и высажены огородные культуры. Посредством астрономических наблюдений Уолс определил координаты стоянки, скорректировал показания хронометров и установил суточные погрешности их хода.

29 апреля был поднят якорь и «Резолюшн» направился к проливу, соединяющему бухту с открытым морем. Однако, слабый и часто отсутствующий ветер задержали корабль в бухте до 4 мая. Наконец, ветер позволил с помощью шлюпок провести судно через пролив в открытое море. Здесь, у крайнего мыса, снова стали на якорь.

Через день капитан поручил офицеру Пикерсгиллу и Форстерам обследовать морской рукав, уходящий на восток в глубь суши. Сам Кук остался на судне, так как его лихорадило, разболелось и распухло колено. За время их отсутствия по приказу капитана огнём были подсушены все помещения корабля.

А небольшая экспедиция прошла на вёслах до конца рукава, наслаждаясь видом прекрасных водопадов по берегам, и обнаружила несколько хороших мест для стоянки. Заночевать решили на берегу недалеко от места, где рукав заканчивался. На следующий день, постреляв птиц, участники экспедиции уже надумали возвращаться, но погода резко испортилась. Сильный ветер и высокие волны, заходившие в рукав со стороны моря, не позволяли шлюпке продвигаться к кораблю. Путешественники вернулись назад, в небольшую бухту у северной стороны рукава, вышли на берег и попытались разжечь костёр; однако из-за ветра им это не удалось. Пошёл дождь, люди направились в лес, но там было очень мокро, костёр горел плохо, сильно дымил и это мешало дышать. Ночевать пришлось голодными, на сырой земле, завернувшись в мокрые плащи. Тем временем, ветер превратился в ураганный, стал вырывать с корнем и ломать крупные деревья, вокруг всё трещало, грохотал гром и сверкала молния. К утру ветер стал понемногу стихать, и как только рассвело, путешественники сели в шлюпку и вскоре добрались до корабля, который, к счастью, от бури не пострадал.

В течение ещё нескольких дней встречный ветер не позволял продолжить путь, поэтому капитан, которому стало лучше, Форстеры и другие члены команды занялись охотой на птиц и тюленей. Вскоре похолодало, выпал снег, ведь шёл последний месяц осени. 11 мая подул попутный ветер и экспедиция окончательно покинула бухту Даски, где провела шесть с половиной недель.